Текст книги "Лопоухий Илюк"

Автор книги: Ева Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ,
которая начинается одной песней и заканчивается другой, хотя между ними случается страшное событие

 
Через лес мы шли, шли, леса мы вышли
По свету кленовых листьев, по свету,
По свету кленовых листьев.
Через поля мы проходили, проходили,
Через поле перешли
По свету золотой пшеницы, по свету,
По свету золотой пшеницы…
 

Величаво звенела песня!

«Кто же смог придумать такую красивую?» – с завистью подумал Острый Зуб.

– Это поют про землю, куда мы пришли! – догадался Илюк.

Догадаться было не трудно. Всё так, как говорилось в песне. Илюк и Острый Зуб сегодня вышли в путь затемно. Они шли дремучим лесом и находили дорогу по свету кленовых листьев. Широкие листья клёнов светились, высвечивая из мрака другие деревья. Потом, когда уже рассвело, когда воздух стал голубым, а листья – сизыми, вдруг наступила кромешная тьма… Оказалось, друзья попали в черёмушник!

Свечерело. Два путешественника остановились на холме. Внизу лежало озеро. По озеру плавали утки, каждое перо у них казалось смазанным жиром – так они блестели! На другой стороне озера стояла деревня. Стены домов – оранжевые да коричневые, крыши – красные, рамы окон – голубые, а под окнами – высокие кусты с жёлтыми цветами.

А за деревней тянулось поле. Даже отсюда было видно, что это пшеничное поле, такое от него шло сияние! Сейчас там работал комбайн. Время от времени к нему подъезжал грузовик. Комбайн останавливался, пшеница широким потоком сыпалась в кузов машины. Через минуту полный грузовик уже мчался по большой дороге.

– Дружно работают, потому дело идёт споро! – сказал Илюк.

– С песней работают – вот и дружно! – уточнил Острый Зуб. – Илюк, вспомни-ка, что говорила Ласточка про Чувашию?

– Она назвала ее Страной Жёлтых Цветов!

– Разве про эту землю можно сказать только это? Острый Зуб уселся поудобней и тихонько замурлыкал.

У сочинителей это самая важная минута. Начнёшь вот так мурлыкать, и вдруг издалека-издалека двинется к тебе песня – ещё неведомая, непонятная. Тебя сразу бросает то в жар, то в холод, ты весь напрягаешься, ещё миг – и ухватишь первое слово, а повезёт, и всю строку.

Вот и сейчас Острый Зуб уже готов был цапнуть сразу целую строку, как вдруг по ту сторону озера, возле околицы, замычала корова и раздался истошный крик:

– Помогите! Спасите!

Там творилось что-то неладное. Кажется, мальчик дрался с коровой.

Не то что схватить строку, даже на Илюка не успел взбежать Острый Зуб – слонёнок затрубил и бросился на помощь. Сначала Острый Зуб пытался бежать за Илюком по траве, но скоро понял, что это пустая затея. Кто назвал её «травой»? Не трава это, а густая чаща, в которой можно проплутать всю жизнь. Тогда Острый Зуб – вот что значит смекнуть вовремя! – взобрался на маленькое деревце, чтобы осмотреться. Охая-ахая, пыхтя и кряхтя, влез на ветку повыше, поднял глаза и… До чего же он, Острый Зуб, несообразительный суслик! Прямо над ним сидела страшная птица – вся пёстрая, глаза огромные, жёлтые, неподвижные, когти как клещи, клюв как крючок! Это был филин – страшный враг сусликов! Вот так осмотрелся!

Увидев суслика, Крючок-и-Клещи захлопал крыльями и вытаращил глаза: откуда такой подарок?

Острый Зуб, который только что был готов петь на весь лес, еле-еле выговорил:

– Я… я… ка-кажусь к-к-кру-глень-ким… ко-ко-когда си-сижу… а так… я… ко-ко-кожа да ко-ко-кости…

– Ух! – Крючок-и-Клещи ухнул так, что Острый Зуб чуть замертво не упал с дерева. – Ниче-го!

– Как «ничего»? Я – кожа да кости, кожа из рогожи и кости из гвоздей!

– Ты – суслик. Кругленький, жирненький суслик.

– Я очень маленький!

– Ниче-го!

– Меня в рот взять нельзя – такой я солёный! Знаешь, почему в Каспийском море вода солёная? Из-за меня! Я сполоснул там свою лапку – и огромное море стало солёным!

– Ниче-го! Солёное – в сто раз вкуснее.

Крючок-и-Клещи заскрежетал клювом и распахнул крылья – вот-вот вцепится в суслика.

– Ай-яй! Дядя идёт! Дядя! – завизжал тот. Крючок-и-Клещи опустил крылья.

– Кто идёт?

– Дядя мой! Храбрейший из храбрых, страшнейший из страшных…

– Ниче-го!

– …сильнейший из сильных, умнейший из умных…

– Ниче-го!

– …хитрейший из хитрых…

– Ниче-го!

– Дядя Сатурн идёт!

– Кто-о-о?

– Идёт мой дядя Сатурн, который спихивает с деревьев всяких там «ничего»! Ого-го! Вон движется его тень, скоро сам здесь будет! Дрожит земля под его ногами! А вон и мой младший брат! Мой дядя и мой братишка– они всегда вместе ходят. – Острый Зуб показал на слонёнка. Илюк уже разнял дерущихся и теперь что-то доказывал им. – Илюк! Илюк! Скорей сюда! Хотят с тобой познакомиться! – закричал Острый Зуб. – Когда видят моего братишку, – торопливо продолжал он, – от удивления подскакивают. Когда же видят моего дядю Сатурна, сразу падают навзничь. Во сколько раз Илюк больше меня, во столько же раз дядя больше Илюка. Смотри, смотри! Дядина тень закрыла поляну!

– Тень старого дуба, – не согласился Крючок-и-. Клещи.

– Конечно, для тех, кто невежествен, кто не видел белого света, кто летает только по ночам, это тень старого дуба. Но кто хоть раз, хоть краешком глаза видел настоящего великана, тот знает: это тень мизинца моего дядюшки!

Филин покашлял, потом покрутил головой, мигнул несколько раз и посмотрел на тень большой осины.

– Тень осины.

– Конечно, – усмехнулся Острый Зуб, – тень дядиной ресницы можно принять за тень осины.

Тут к ним подошёл Илюк, и страшная птица пересела на ветку повыше. Острый Зуб быстренько перебежал на спину Илюку и уже оттуда дал совет:

– По моим подсчётам, дядя Сатурн прибудет сюда дня через два-три. Смотри, как бы тебе не умереть с голоду, ожидая его.

– Ниче-го! – ответил Крючок-и-Клещи.

Илюк, узнав, что филин собирается дождаться дядю Острого Зуба, вздохнул:

– Я уже пятый месяц путешествую с Острым Зубом, – сказал он, – но до сих пор не могу встретить его дядю.

– Ниче-го!

– Ну, ничего так ничего! – засмеялся Острый Зуб. – От всего сердца желаю тебе познакомиться с моим дядей!

Хорошо на спине у друга!

Острый Зуб огляделся по сторонам. Плавают по озеру утки, блестит-переливается в лучах закатного солнца пшеничное поле, бегут по дороге машины. Всё – как было, всё – на своих местах. Нет только песни. Лучшую свою песню потерял безвозвратно! Но в ту же минуту суслик от радости высоко подпрыгнул на месте. Песня вернулась! И он запел:

 
Сказали: «Она – жёлтая!»
Говорю: «Она – голубая!»
Сказали: «Она – розовая!»
Говорю: «Она – зелёная!»
Это земля чувашская!
Леса – на её холмах!
Солнце – над ней!
Стада – на её лугах!
Солнце – над ней!
Хлеба – на её полях!
Солнце – над ней!
Это земля чувашская!
 

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,
в которой слоны превращаются в коров, коровы превращаются в слонов, а Плагй-ингё говорит две непонятные фразы

Не успел Острый Зуб допеть песню, которую вы прочитали в предыдущей главе, как мимо них пронеслась корова. Она на бегу подмигнула им и скрылась в чаще.

– Надо разобраться, что же у них всё-таки произошло! – сказал Илюк и снова направился к околице.

Слон был недоволен мальчиком. Подумать только, он дрался с коровой! С коровой, которая в Индии почитается священной! Острый Зуб тоже был сердит: из-за воплей этого мальчика он чуть не попал в страшные когти. Ладно ещё, род Откуси-с-первого-раза славится храбрецами, а не то… Илюк тоже хорош – бросать храбрецов на произвол судьбы!

Мальчик стоял у околичных ворот и, хлопая себя кепкой по колену, ругался:

– Ну, бродяга, ну, разбойница! Опять убежала! А слон такую бродягу защищает! «Не смей трогать! Корова священная!» А ещё слон! Ну что теперь делать?

– Как что делать? Идти домой, – сказал подошедший Илюк.

– Он боится идти домой: мать заругает, – проворчал Острый Зуб. – Тебя как зовут?

Мальчик не успел ответить. На крыльцо крайнего дома вышла женщина и закричала:

– Атнер! Где ты? Опять он не нашёл коровы и теперь околачивается возле дома! Атнер, где ты?

Атнер бросился было к лесу, но Илюк остановил его хоботом.

– Сегодня, вот… нашёл! – забормотал Атнер. – Вот, домой пригнал…

Илюк шёл впереди, за ним запыхавшийся Атнер с прутиком в руке. Острый Зуб на всякий случай спрятался за ухом. Во дворе со звоном покатились пустые вёдра.

– Слон! Маленький слонёнок! – Плаги-инге сбежала с крыльца. – Откуда он взялся? Ну и чудеса!

И тут она сказала первую непонятную фразу:

– Выходит, не зря говорят: «На ниточке из детских слёз можно водить слона»!

Но как ни поражена была Плаги-инге, хозяйственных хлопот она не забыла:

– Атнер, а корову тебе всё-таки придётся поискать! И вчера не вернулась, и сегодня её нет! Так и совсем пропадёт!

Атнер поёжился. Вечер тёплый, тихий. Задевая верхушки берёз, пролетают летучие мыши. Но отправишься искать эту бродягу – и мирная, уютная улица начнёт пугать длинными, косматыми тенями! Потом… как оставить этого слонёнка? Ведь не каждый день в деревню Синьял приходят слоны.

– Знаешь, мама, это не слон – это корова, наша корова! Покуда я гнал её через поле, она была коровой, но как прошла околичные ворота – вмиг превратилась в слона! Оказывается, наши околичные ворота стали волшебными!

– А это ещё кто? – указала Плаги-инге на Острого Зуба. Тот вышел из-под укрытия и уселся на спине Илюка. – Это же суслик! Что творится на белом свете!

– Вот-вот! Мама, он совсем не суслик! Он злой колдун! Это всё его проделки! Как выскочит, свистнет, осыплет нас мякиной – корова и превратилась в слона!

Илюк, приученный к порядку, поднял раскатившиеся по двору вёдра и пошёл к колодцу. Через минуту на верхней ступеньке крыльца стояли два ведра, полнёхонькие водой.

– Смотри-ка, помогает! – ласково улыбнулась Плаги-инге и погладила Илюка по хоботу. И тут же сердито выговорила сыну: —Смотри, даже слон работает, а ты носишься где-то!

Вечер был такой тёплый и тихий, и сердитые слова были совершенно ни к чему. Илюк огляделся, поискал, чем бы ещё помочь, и увидел гружённый брёвнами воз. Брёвна, поднять которые было под силу только двум-трём взрослым мужчинам, так и замелькали в воздухе и вскоре были аккуратно уложены возле плетня.

– Ишь ты!.. – сказала Плаги-инге. – Значит, правда, что слоны таскают брёвна!

– Конечно! А этот – заколдованный. У него ещё лучше получается!

– Хватит, Атнер, надоели мне твои выдумки!

– Какие выдумки, мама! Ну почему ты не веришь? Это заколдованная корова! Вон какая она сообразительная! А ты видела, чтобы козы вёдрами таскали воду, а свиньи укладывали брёвна? Нет ведь? Шёл я лесом, гнал корову домой, вдруг выскочил этот, – мальчик кивнул на Острого Зуба, – свистнул три раза – и корова стала слоном! Конечно, я огорчился, но этот, колдун сказал: «Не горюй, Атнер, надо вашу корову уму-разуму поучить, слишком она у вас строптивая. Разбойница, а не корова! Буду превращать её то в слона, то снова в корову, пока не усмирю». Мама, подождём до утра!

– Да, уже и поздно… Что делается, что делается на белом свете!

Как только мать уснула, Атнер выскочил во двор, погладил лежащего в тени ворот слона и что было духу помчался по улице.

Острый Зуб встревожился, засуетился – то вбежит на Илюка, то спрыгнет обратно.

– Засоня… разве можно так беззаботно спать! Вставай же, вставай! Послушай, Илюк, не нравится мне эта история!

– Какая история? Нет никакой истории… – пробормотал Илюк и опять заснул.

– Придётся тебя укусить, иначе не разбудишь. Заранее прошу прощения! Поехали!

Илюк взвыл, вскочил и топнул ногой:

– Острый Зуб, оставь свою скверную привычку! У меня уже не ухо, а решето!

– Скверная привычка, скверная привычка! Скажи спасибо, что моя «скверная привычка» сейчас спасёт тебя! Илюк, надо бежать, спасаться!

– Зачем, почему?

– Затем, потому! Слушай, Атнер этот – совсем не промах, он только с виду простак. Он уверил мать, что ты (такой хороший слон!) к утру станешь коровой. Разве ты хочешь стать коровой?

Илюк лениво мотнул хоботом и снова закрыл глаза. Он мог спать и стоя.

– Ладно, ты останешься слоном! Но что будет со мной? Атнер сказал матери, что я злой колдун, что я превратил её корову в слона. Знаешь, что со мной сделает хозяйка? Коромыслом, ухватом, скалкой и кочергой будет она колошматить меня! Она свою однорогую разбойницу и на десять слонов не променяет. Это у вас в Индии корова просто священная, а в Синьяле она – ещё и кормилица, и поилица, и жизни без неё нет! Илюк, быстрей, быстрей! Побежали!

– К утру корова сама вернётся…

– А если не вернётся? Я вижу, некоторые портятся прямо на глазах! Нет чтобы заняться серьёзным делом, они то коровой притворятся, то опять слоном – морочат людям голову! Что им до маленькой Хеведусь, они уже давно забыли её!

Илюк, не в силах слушать подобные речи, захлопал ушами и бросился узкой тропинкой через поле.

…Ватага каких-то злоумышленников на цыпочках кралась к дому Плаги-инге.

Тот, который шёл впереди, остановился, повернулся и погрозил кулаком:

– Ш-ш-ш! Тише, разбудите… Вон, лежит, словно гора.

Шаг за шагом ватага подкралась к воротам.

– Я думал, что слон бывает больше. А этот не больше коровы, – громко прошептал один.

– А я, глупый, считал, что у слонов рогов не бывает, – сказал другой.

– А я думал, что у слонов – огромные уши, а у этого – уши как у… коровы! – развёл руками третий.

– Уши и рога – ладно! Почему у него хобота нет? Хобота? – чуть не плача, спросил четвёртый.

Тот, который лежал возле ворот, почуял пыхтение и шмыганье, вскочил и замычал.

– Это же корова! – удивился один.

– Да ещё какая! – присвистнул другой. – С куцым хвостом, с обломанными рогами!

– Ну прямо корова Атнера!

– Ну-у, Атнер! – погрозил кулаком четвёртый, тот, который мечтал увидеть хобот.

– Честное слово! – дрожащим голосом начал оправдываться Атнер. – Когда я побежал за вами, здесь лежал настоящий слон!

– И что? Прекрасный слон превратился в чумазую корову?

Мальчики мрачно уставились на корову. Та, видать, была бойкая, так мотнула головой – все мальчишки бросились врассыпную. Потом она своими обломанными рогами принялась бодать ворота. От шума проснулась хозяйка.

– Корова! А где же тот? Что делается, что делается на белом свете!

И тут Плаги-инге сказала вторую непонятную фразу:

– Крепка же эта ниточка, если среди ночи дальше потянула! Завтра же напишу письмо.

Она открыла ворота и впустила корову во двор.

Затаившиеся дети вышли из-за кустов и окружили Атнера. Глаза сощурены, кулаки сжаты, а сопение и пыхтенье – всё сильней и сильней.

Атнер вдруг стукнул себя по лбу:

– Растяпа! Дурень! Пень трухлявый! Не сообразил! Это же Илюк был! Он в Чебоксары идёт!

– Какой ещё Илюк?

– На прошлой неделе я был в гостях у старшей сестры в Чебоксарах. Так вот её маленькая дочка Хеведусь, моя племянница, каждый день плачет: «Когда же Илюк придёт? Пора ему прийти в Чебоксары!» Илюк это был! К Хеведусь идёт! Как же я сразу не догадался!

– Совсем заврался! – с презрением сказал один из мальчиков и поднёс кулак к носу Атнера.

– Есть у кого фонарик? – решительно сказал Атнер. – Надо посмотреть следы.

На счастье Атнера, фонарик нашёлся. Мальчишки опустились на четвереньки, они щупали землю руками, раздвигали траву.

– Вот газета какая-то… – сказал один.

При свете фонарика развернули газету и прочитали обращение, которое написал Азамат.

– И правда – Илюк! – радостно засмеялись мальчишки.

– Как же я сразу не догадался! – опять стукнул себя по лбу Атнер.

– Конечно, Илюк! Как же ты сразу не догадался? Эх, ты!

– Илюк это был! Илюк!

– Атнер! Хватит стучать себе по лбу, весь Синьял разбудишь! Ты знаешь, где живёт твоя племянница?

– Как не знать!

– Тогда поедем в Чебоксары, посмотрим на Илюка!

– Как же, «поедем»! Кто нас отпустит? Через два дня в школу!

– Тогда удерём.

– Когда удерём?

– Надо сейчас же, а то не догоним!

– А через Волгу как?

– На пароход потихоньку проберёмся!

Заговорщики быстро-быстро посмотрели по сторонам и, сбившись в кучку, начали горячо шептаться…

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,
в которой выясняется, что слава маленького суслика сверкает ярче, чем тысяча колец его дяди

Свистит ветер, пронизывает насквозь!

«Гляди-ка, – думает Острый Зуб, – а ведь я лечу! Я на небе! Значит, Илюк научился летать. Вот молодец! Надоело ходить по земле, пыль глотать – взял и полетел. Надо проснуться, а то всё просплю и ничего не увижу».

Он попытался открыть глаза. Но когда летишь с такой скоростью – не так-то просто. Однако Острый Зуб изловчился и на полмига открыл один глаз. Голова пошла кругом! Небо полно звёзд! Они полыхают! Того и гляди, ударишься о какую-нибудь звезду.

Острый Зуб снова зажмурился. Но теперь звёзды кружились перед закрытыми глазами. Вот навстречу, рассыпая искры, мчится звезда. Чуть не сшибла Острого Зуба с неба – хорошо, вовремя пригнулся! Видать, и другие звёзды нацелились на него. Ничего, у Острого Зуба всюду есть друзья. Даже на небе. Вон его друг-приятель Острый Луч, тёзка наполовину! Конечно, он уже издалека узнал Острого Зуба.

– Острый Зуб, помнишь? – весело кричит звездочка. Разве можно забыть ту ночь, когда ради спасения

Младшего Илюк с Острым Зубом бросились в бешеную реку, рискуя жизнью, добрались до Алого Сокровища? Разве можно забыть, КТО ИМЕННО сорвал алую волшебную ягоду?

Острый Луч засмеялся. Когда смеются дети, у них светятся лицо и глаза, а когда смеются звёзды – вспыхивает всё небо.

А разве у Острого Зуба только один-единственный друг на небе? Их у него здесь – целая куча! Где же Сатурн? А Вега? А Млечный Путь? Где они? Надо им передать привет от Мансура.

Но тут Острый Зуб почувствовал, что спускаются вниз.

– Жизнь прекрасна! – закричал счастливый суслик. Они коснулись земли, Острый Зуб открыл глаза и…

– Жизнь ужасна! – прошептал он.

Не Илюк нёс его по небу, а старый знакомый – филин Крючок-и-Клещи!

– Попался! – просипел филин.

«Попался! – тут же согласился Острый Зуб про себя. – Попался! Пропал! Погиб!»

Сейчас, в предрассветной мгле, филин был особенно страшен.

«Хлопну – пришибу!» – сказало крыло.

«Клюну – прошибу!» – сказал клюв.

«Дёрнем – разорвём!» – сказали когти-клещи.

– Хвастун! – ухнул Крючок-и-Клещи. – «Дядя Сатурн! Дядя Сатурн!» Нет дяди Сатурна!

– Ка-а… ка-ак нет? Ты же остался его ждать!

– Не видел. Нет. Не пришёл.

– Не видел? Не пришёл? Надо было искать! Надо было летать, а не сидеть на месте. Он – дядя! Его на тарелочке не принесут. Лодырь ты и бездельник!

– Ух!..

– И нечего ухать! Пойдём спросим у Младшего брата.

– Не спросим. Завтракать пора. – Крючок-и-Клещи обошёл вокруг съёжившегося суслика. – Завтрак есть. Хороший. Дяди нет.

– Дяди нет? Все знают моего дядю Сатурна и уже сто лет спорят, сколько у него на голове колец – три, пять или сто? Мансур говорит: тысяча, а может, и больше.

– Кольца? Какие?

– Такие! Что же ты у меня спрашиваешь? Вон какие у тебя глазищи – мог бы и сам увидеть. А ещё ночной охотник! Рядом пролетел и ничего не увидел. Или глаза у тебя только для разбоя, для того, чтобы, например, спящего утащить? Ты не видел, как мы пролетали мимо дяди Сатурна и дяди Денеба? Не слышал, как они кричали: «Дорогой племянник! Любимый племянник!»?

– Был Сатурн. Теперь Денеб. Ясно. Ты всё врёшь.

– Ясно одно: ты глуп!

– Ух!..

– Вот тебе и ух! А если у меня два дяди? А если они – близнецы? Сатурн и Денеб! В нашем роду у всех такие торжественные имена. Хотя бы взять моё имя! Одни меня называют Ближайшим Родственником Орлов, другие – Грозным Стражем Алого Сокровища, третьи" – Победителем Бешеных Рек. Есть и такие, которые величают меня «Ну-и-ну!» и «Вот-это-да!». А дяди ласково кличут меня Доблестным Племянником. Все эти имена я заслужил своими добрыми делами. Но и первое своё имя, данное от рождения, я ношу с честью – Острый Зуб из рода Откуси-с-первого-раза!

– Ух!..

– Да, ух! Я…

– Ты суслик из рода Откуси-с-первого-раза?

– Из великого рода Откуси-с-первого-раза, который…

– Повтори свои имена.

– Ближайший Родственник Орлов, Победитель Бешеных Рек, Грозный Страж Алого Сокровища, а ещё…

– Так. Так-так. Это про вас сказано: «Пусть отныне весь славный род Откуси-с-первого-раза не боится никакой птицы: ни орлов, ни соколов, ни кречетов, ни даже ночных охотников – филина и неясыти»?

– Так сказал Старший Орёл!

– Далеко же ты забрёл, суслик из рода Откуси-с-первого-раза. Твоё счастье, орлиное слово дошло к нам раньше.

Светало. Звёзды бледнели-бледнели и гасли. «Чудеса! – думал Острый Зуб. – Моё имя перевесило все подвиги и тысячу колец дяди Сатурна».

Они летели над золотистым жнивьём, над розовыми верхушками леса, над окутанными туманом озёрами, над широким скошенным лугом с блестящими в ранних лучах солнца большими стогами. Один стог почему-то бегал по лугу из конца в конец. Филин и суслик полетели к нему. Острый Зуб плавно опустился Илюку на спину.

– Дяди нет! – ухнул на прощание Крючок-и-Клещи и, прижимаясь к земле, полетел в сторону леса.

– Где ты пропадал? – спросил Илюк. – С полуночи ищу, зову тебя.

Острый Зуб подождал, когда филин исчезнет в тени леса, и только потом сказал:

– Этот ночной разбойник всё же дождался моего дядю. И дядя прислал за мной. Очень, говорит, соскучился!

– Но почему ты не взял меня с собой? Я ведь так хотел познакомиться с твоим дядей!

– Ты тяжёлый, филин не смог бы поднять тебя. Но дядя прислал тебе привет. Ты же слышал, что сказал Крючок: «От дяди привет!»