Текст книги "Лопоухий Илюк"

Автор книги: Ева Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой совершенно неожиданно в горах Памира пропадает хобот

Разве узнаешь, какие они, облака, если смотришь на них с земли? Скажем, ты залез на дерево. Что увидит тот, кто стоит под деревом? Только твои пятки. Вот и нам с земли видны только пятки облаков. Если хочешь заглянуть им в лицо, надо постоять рядом с ними или даже подняться выше их. Вот пожалуйста, Илюк стоит на вершине, а под ним плывут облака.

– Стадо облаков! – говорит Илюк, скосив глаза себе под ноги. – Двадцатьшестнадцать облаков!

Больше всего Илюк любит смотреть на облака утром. Долины внизу дымятся в сизой полумгле, снежные вершины уходят в синеющую даль. Подножия гор закрыты туманом. Потом он расходится, и видно, как рядом с горами, столпившись, спят облака. Они белые, а порою светятся насквозь. Солнце поднимается выше, облака просыпаются. Вот одно из них снимается с места и медленно выплывает в синий простор, ведя за собой остальные. Иногда они уходят далеко-далеко, исчезают из глаз, иногда стадами ходят по горизонту.

А вечером облака появляются вновь. Но теперь – зелёные, розовые, жёлтые – они растягиваются по всему небу. А те, что лежат возле заходящего солнца, полыхают огнём.

Но облака могут взять в плен. И даже могут ограбить.

Но Илюк не знал об этом и смело направился в затянутое облаками ущелье. Он шёл и удивлялся: какой всё же у него замечательный хобот! То согнёт ветку, то выдернет пучок травы, стряхнёт с неё землю и отправит в рот, то схватит маленького, всего с конопляное семя, жучка и, чтоб удобнее было рассмотреть, поднесёт к самым глазам.

– Как только другие живут без хобота? – от души пожалел Илюк «других».

Тихонько мурлыча песенку, ласково поглядывая на хобот, Илюк спустился в ущелье… и вдруг оттуда, из облака, раздался крик, полный ужаса:

– Хобот! Хобот!

Куда же он делся? Пропал! Только что величаво покачивался перед глазами – и пропал!

– Хобот! Где ты? Хобот! – жалобно звал Илюк. Будь на месте Илюка обезьяна, она бы уже вопила:

«Украли! Ограбили! Верните мой хобот!» Но Илюк не мог ни о ком подумать так плохо. Потом пропали ноги и хвост.

– Ног нет, хвоста нет, хобота нет. Ушей… – Илюк скосил глаза, – тоже нет. Только я сам остался. Как же так? Ничего нет, а я сам – есть. Что же это – «я сам»?

Он понял, что попал в плен к облакам. Сначала они утащили самого близкого друга – хобот. Потом хвост и ноги, потом уши. Но вопить, как обезьяна, Илюк не стал. Он печально вздохнул: это был третий случай вероломства, который он пережил в своей жизни. Сначала – банан, который уже во рту стал горьким, потом – тропинка-непоседа, и вот теперь – облака…

«Холод – он коварный, – предупреждала мать, – подкрадывается тихо-тихо, медленно-медленно, сам не заметишь, как окоченеешь. Смотри не стой на месте, иди дальше».

А куда идти, если тебя захватили в плен облака? Сделаешь шаг – и свалишься в пропасть. Сейчас «иди дальше» может означать только одно – «стой и притопывай».

– А чем притопывать? Нечем… – пробормотал Илюк. – Ноги-то пропали.

«Но всё равно я постараюсь не замёрзнуть!» – решил Илюк. И с этим твёрдым намерением он улёгся прямо на снег. «Я буду изо всех сил стараться не заснуть… Изо всех сил…» И тут же заснул.

Если бы к спящему Илюку подошёл доктор, приставил свою трубку к его груди и послушал, он тут же закричал бы: «Скорей! Скорей! Его нужно в больницу! Как можно скорей!»

Но высоко в горах, ночью, в ущелье, где путников подстерегают холодные коварные облака, доктора встречаются не часто…

Но высоко в горах ходят пастухи.

Кто-то разжал Илюку челюсти, влил в рот что-то горячее и принялся растирать ноги. «Этот «кто-то», – думал Илюк сквозь сон, – конечно, человек, «что-то горячее», – кажется, разогретое овечье молоко, а «ноги», – разумеется, мои собственные ноги. Они снова нашлись». Илюк хотел сказать: «Спасибо! Двадцатьшестнадцать раз спасибо!» – но только шевельнул хоботом (и хобот тоже был здесь!) и опять провалился в сон. Но всё же ему не дали выспаться.

– Вставай! Вставай, соня! – толкал и тормошил его кто-то. Это был уже другой «кто-то». – Ну и дрыхнет! Вставай, тебе говорят! Мне надо кое-что узнать у тебя!

– Завиток! – одёрнули торопыгу. – Ты что? Ты до сих пор не усвоил обычаев гостеприимства! Нам стыдно за твоё воспитание! Сначала путник должен отдохнуть. Подожди, пока он не выспится.

– «Пока не выспится»! – не сдавался тот, кого называли Завитком. – Так всё на свете можно проспать! Дрыхнет, будто маленький!

– Он и правда маленький! Совсем ещё ребёнок!

– Ребёнок?! Вы что, ослепли? И меня называете ребёнком, и этого дылду! Какой же он ребёнок, он большой, как стог! Значит, вообще прадедушка!

Все засмеялись. Илюк тоже рассмеялся и открыл глаза. Оказалось, вокруг него собралось стадо овец. Впереди всех стоял маленький чёрный ягнёнок с поднятым передним копытцем и сердито смотрел исподлобья. Видать, тот самый беспокойный Завиток – вон в каких тугих завитках у него шёрстка! Наверное, сейчас ударит копытцем или сядет верхом ему на хобот.

Илюк встал и посмотрел по сторонам.

Позади отары, рядом с облаками, стоял Чабан. Это был высокий белобородый старик, в большой шапке и стёганом халате. «У нас люди одеваются совсем по-другому. Я, наверное, пришёл в другую страну», – подумал Илюк. И слонёнок был прав. Наконец-то он пришёл на Памир.

Чабан улыбнулся, махнул рукой и сказал что-то. Его голос Илюк узнал сразу: этот человек всю ночь лечил его, поил тёплым молоком, нашёл его ноги и отогрел их!

Это они, Чабан и его стадо, спасли Илюка!

Приветствуя своих спасителей, Илюк трижды взмахнул хоботом. Когда он вскинул хобот в третий раз, Завиток закричал:

– Такой хороший подъёмный кран, а работает вхолостую! – и запрыгнул прямо на хобот.

Ягнёнок взвился в воздух, в самую середину белого облака – и стадо в ужасе отпрянуло в стороны. Он благополучно спустился на землю – и овцы, спотыкаясь, сбивая друг друга с ног, бросились к нему.

– Дитя моё, кто ты, откуда пришёл и куда идёшь? – спросила у Илюка Старая Овца.

– Я Илюк, иду из Хиндустана в Чувашию, – сказал Илюк, – там меня ждет…

– Постой! Постой! – снова вмешался Завиток. – Прежде чем заводить долгий разговор о своих дядях и тётях, скажи главное: ты нигде не встречал самую лучшую собаку в мире? Её зовут В-один-миг. Потому что она бегает так быстро, что может обежать вокруг своей тени!

Конечно, собаки – большие мастера бегать, но такой удивительной Илюк не встречал нигде. Все овцы разом печально вздохнули.

И Старая Овца грустным голосом поведала такую историю:

– Дитя моё, ты пришёл в Страну Гор. Здесь хорошо жить и людям и нам. Наш Чабан очень добрый: когда мы переходим с пастбища на пастбище, он несёт наших маленьких ягнят на руках. И он очень умный: знает все места, где растёт вкусная трава. Ещё с нами была собака, она защищала нас от волков. Но месяц назад, когда мы паслись внизу, возле нашего пастбища весь день крутился какой-то человек с горящим взглядом и косой бородой. А ночью собака пропала. Где только не искали мы нашего друга! Нет, будто сквозь землю провалилась знаменитая славная собака В-один-миг… – Старая Овца опять вздохнула и печально посмотрела на Завитка. – Они были неразлучными друзьями. Завиток всё ещё ждёт её и часто убегает на поиски. А этой ночью он наткнулся на тебя… Взошло солнце. Его свет и тепло разогнали облака, и они выпустили на свободу всё, что взяли в плен за ночь, – скалы, деревья, кусты, зелёную траву.

– Очень хорошо, что ты идёшь к Хеведусь, – сказала Старая Овца. – Пока ты доберёшься до Чувашии, ты многое увидишь. Может быть, встретишь и нашу собаку…

Илюк обещал, что будет везде расспрашивать о пропавшей собаке.

– Обещания мало! – топнул ногой Завиток. – Ты должен дать клятву! Повторяй за мной: «Я, Илюк, сын Хин-дустана, стою перед великим стадом великих овец и клянусь…»

Илюк торжественно поклялся везде, где бы он ни был, искать самую быструю в мире собаку по имени В-один-миг.

– А теперь покатай ещё! – сказал повеселевший Завиток.

Илюк покатал его на славу: Завиток взлетал верхом на хоботе, скрывался в белом облаке и опускался вниз. Старые овцы жмурились от ужаса. Ягнята, блестя чёрными глазами, тесно обступили Илюка.

– Сейчас моя очередь! Сейчас моя очередь! – кричали одни.

– А он лезет без очереди! – жаловались другие. Илюк покатал всех. Будет о чём вспоминать!

– Отстаньте от Илюка! Он выбьется из сил и не сможет искать нашу собаку! – сказали овцы. И только тогда ягнята угомонились.

А Илюк пошёл дальше.

ГЛАВА ПЯТАЯ,
где встречается храбрец, готовый сразиться с соперником, который больше его в две тысячи раз

Что это? Подул ветер? Илюк с трудом поднял голову. Нет, не ветер. Два орла пролетели над ним и опустились на валун неподалёку. Потемнело в глазах, и Илюк снова уронил голову на песок.

– Итак, мой сын, – сказал один из орлов, – какое же правило усвоил ты сегодня?

– Правило такое: «В минуты опасности нельзя терять головы. Надо взять себя в руки и спокойно всё обдумать. И только потом действовать. Иначе придётся туго».

– Приведи пример.

– Например, вот этот слонёнок. Сегодня утром он спустился с гор в нашу пустыню. Наверху в горах было очень холодно. С холода он сразу попал в пекло и, наверное, обезумел от жары. Он стал бегать туда-сюда. Кружился-кружился и опять приходил на прежнее место. Я хотел посоветовать ему, что делать, – куда там! Он в ужасе бросался от меня прочь. Потом он совсем выбился из сил, опустил свои уши-лопухи, закрыл глаза и свалился в тени валуна. А если бы он знал это правило, он взял бы себя в руки, успокоился и придумал, как спастись. Здесь только саксаул, полынь и солончаки. Но там, справа, зелёная долина. Там течёт река, там лес, там сочная трава, там прохладная тень. Вода в пустыне – это жизнь!

– Молодец, Младший! Ответил без единой ошибки! – довольный клёкот Старшего Орла прорезал недвижный воздух. – Хочешь что-нибудь сказать этому слонёнку?

– Да, отец. – Орлёнок оторвался от валуна и, облетев вокруг Илюка, опустился возле его хобота. – Слушай, путешественник! Жара спала, и через полчаса ты сможешь идти. Дойдёшь до серой скалы, потом направо – там вода и сочная трава.

Илюк поднялся. Всё кружилось: пустыня взмывала над головой, а небо путалось под ногами.

Илюк не смотрел, куда ступает, – да и что заметишь, если небо с землёй то и дело меняются местами! К тому же слоны и шагают бесшумно. Вот поэтому Илюк чуть не наступил на целую семью сусликов.

Вероятно, у сусликов было важное собрание. Расположившись кругом, они сидели на задних лапках, а один, стоя посередине, держал речь. Широкая ступня Илюка уже опускалась на всё это собрание, но вдруг тот, кто держал речь, свистнул. И все брызнули в разные стороны. Илюк с поднятой ногой застыл на месте:

– Кто же это такие?

Все попрятались, и никто ему не ответил.

– Да это же трусы, – нашёл Илюк ответ. Он опустил ногу и осторожно пошёл дальше. Сзади послышались возня и перепалка:

– Тише, Острый Зуб! Успокойся!

– Острый Зуб! Ты с ума сошёл! Посмотри, какой он огромный! От тебя только мокрое пятно останется!

– Не пускайте его! Держите! Крепче держите!

– Отпустите меня! Сейчас же! Вам говорю! От-пус-ти-те! – кричал тот, которого звали Острым Зубом. – Не стерплю! Он оскорбил нас!

Вероятно, он всё же вырвался из лап своих сородичей, голос его быстро приближался:

– Ты-ы-ы!.. Эй, ты! Ну-ка остановись!

И он предстал перед Илюком! Суслик, величиной с палец слонёнка. Не вышел ростом, но взял красотой. Спинка золотисто-песчаная, брюшко серебристо-белое, глаза круглые и чёрные.

Вдруг глаза суслика стали красными, словно в них зажёгся уголёк.

– Сколько живём на свете, ещё никто нас так не оскорблял! Обозвать нас трусами! Нас – сусликов из рода Откуси-с-первого-раза! Не потерплю такой обиды! Я вышел бороться с тобой. Я положу тебя на обе лопатки! Только, чур, без подножки!

– Бороться? – удивлённый Илюк отступил назад. – Бороться со мной? Как же ты будешь со мной бороться? Ты же мне и до щиколотки не достанешь?

– До щиколотки?! – Острый Зуб чуть не задохнулся от ярости. – Кто тебя воспитывал?

– Мама Савитри, – сказал Илюк.

– Плохо она тебя воспитала! Я говорю о чести рода, а ты бахвалишься своими щиколотками. Нашёл что с чем сравнивать! Честь и щиколотку! По-твоему, кто большой, тот и сильный? А ум? Как быть с умом? Может, у кого больше щиколотка, тот и умней? Будь у тебя ума хотя бы по щиколотку, ты бы подумал: «Как бы мне не помешать этому почтенному семейству» – и далеко обошёл нас. А ты полез напрямик! Ещё и трусами нас обозвал! Ты, щиколотка, я вызываю тебя на бой! На твой последний бой!

Острый Зуб подбежал к ноге Илюка. И лишь тут заметил, что, действительно, не достаёт ему даже до щиколотки. Дрожь прошла по спине суслика. «Ну и погодка нынче! Опять похолодало, руки-ноги сводит! – подумал он. – Эх, закончить бы этот разговор без схватки…»

– А! Ты дрожишь! – закричал Острый Зуб, подпрыгнув на месте. – Руки-ноги сводит? Испугался? Ладно, если боишься схватиться со мной, так и быть – схватись сначала с дядей! – Острый Зуб обернулся и крикнул своим родственникам, которые, чуть высунув носы из нор, с ужасом смотрели на них. – Ну-ка, быстрее позовите дядю!

Родственники бессмысленно таращились на него. Острый Зуб подмигнул им и напустился ещё пуще:

– Слышите, что говорю? Одна нога здесь, другая там. Ведите дядю! Хочу устроить ему праздник. Вчера он весь день вздыхал: «Научился, говорит, своих противников перекидывать через голову. Сегодня перебросил через голову восемнадцать старых быков. Мелочь – даже возиться с этим не хочется. Закинуть бы, говорит, за облака слона». Сбылась его мечта! Есть один невоспитанный слон! Бегите за дядей!

Наконец эти недотёпы зашевелились. Самый маленький суслик выбежал из норы и, тоже подмигнув, пропищал:

– Мы не знаем, как быть: твой дядя так крепко спит.

– Разбудите! – приказал Острый Зуб. – Сколько можно спать? Скажите: «Острый Зуб велел проснуться!» Сразу прибежит!

Илюку было неловко: так некстати нарушить семейный совет! Он постарался успокоить расходившегося суслика:

– Пусть спит твой дядя! Наверное, после победы над восемнадцатью быками он немного устал. Конечно, я очень бы хотел познакомиться с ним. Выходит, мы с ним боремся одинаково, я тоже своих противников перекидываю через голову.

Суслик опять вздрогнул.

– Острый Зуб! – продолжал Илюк. – Не сердись на меня, про трусов я сказал не подумав.

– И про щиколотку!

– И про щиколотку тоже. Род твой славный, и ты достойный племянник своего доблестного дяди.

– Хм-м… – покосился на него Острый Зуб. – Совершенно верно! Я давно заметил, что большие часто говорят не подумав. И вот почему. Большие сильнее маленьких, вот они и думают: кто сильней, тот и прав. Но это совсем не так!

– Это совсем-совсем не так! – согласился Илюк. Острый Зуб с облегчением вздохнул. Красные глаза опять стали чёрными, он уселся на задние лапки, прилизал, причесал свой мех, потом почистил мордочку, поёрзал, расположился поудобнее и спросил:

– Откуда ты?

ГЛАВА ШЕСТАЯ,
она маленькая, но в ней принимают большое решение

– Ну и жара! – сказал Илюк.

Хм-м… – ответили ему. Слово-то короткое, но прозвучало оно так, словно хотели сказать: «Разве это жара? Настоящая жара ещё и не начиналась!»

Днём в пустыне все прячутся от жары. Некоторые такие догадливые, что затыкают вход в нору комком земли.

Илюк и Острый Зуб шли, увлечённые беседой, и не заметили, что за ними крадётся человек с горящими глазами и косой бородой.

– Ха! Вот это зверь так зверь! – радовался Косая Борода. – Везёт мне! Сначала я украл собаку, теперь пригоню домой собственного работника. Вот заживу! Говорят, слоны могут делать всё. Уж я его заставлю поработать! Будет качать воду из самого глубокого колодца. Тяжёлая работа– большие деньги. Но как же поймать его? В мешок не засунешь, арканом тоже не удержишь. Прострелю ему ногу. – Косая Борода, славя сегодняшний день и лёгкую добычу, поднял ружьё. – Уж тогда никуда не убежит. И на цепь, как собаку, не надо сажать.

Но только он прицелился – что-то тёмное, быстрое ударило его по лицу. Раздался выстрел. Когда рассеялся дым, можно было увидеть, как орлёнок Младший бьёт крылами Косую Бороду по голове, а Илюк во всю прыть несётся к ним.

Косая Борода опять вскинул ружьё. Прогремел второй выстрел. Снова всё затянуло дымом. И высоко над клубами дыма кувырком взлетел бесчестный охотник. Это Илюк добежал до него, обхватил хоботом и подбросил вверх. Дым рассеялся. Косая Борода кувыркнулся ещё раз и упал на своё ружьё.

То бегом, то на четвереньках удирал Косая Борода. Тут настал черёд Острого Зуба, и пятки Косой Бороды узнали на себе, что этот суслик своё имя носит не зря.

Илюк бросился к Младшему. Орлёнок лежал распластавшись, и на кустик, за который он зацепился одним крылом, капала кровь.

За три дня Илюк так осунулся, что от весёлого щекастого слонёнка только хобот остался. И походка и голос – всё изменилось. Это был совсем другой слонёнок. Он думал только об одном: неужели Младший умрёт?

По нескольку раз в день Илюк ходил к реке, приносил в хоботе воду и поливал задыхающегося от жары орлёнка. Там, где лежал Младший, выросла весёлая зелёная трава, но орлёнок слабел с каждым днём… И никто не мог ему помочь!

Но урок Старшего Орла не прошёл для Илюка даром. Когда ему стало совсем невмочь, когда ему захотелось ушами закрыть глаза, он вспомнил правило: «Даже в самые тяжёлые минуты не теряй головы, возьми себя в руки (Илюк обхватил себя хоботом), успокойся и обдумай, как быть дальше…» Илюк подумал – и вспомнил своего спасителя Чабана! Вот кто поможет им! Он человек, он должен знать всё! Он знает всё!

– Ждите меня! – закричал Илюк. – Нам поможет Чабан! Я иду!

– Как? А я? – растерянно забормотал Острый Зуб. – Как же так? Я ещё вчера обошёл всех друзей и родственников, сообщил, что не сегодня завтра уеду на слоне… – Но тут же всплеснул лапками: —Ах, сколько у меня было дел! Но ничего не поделаешь, придётся всё отложить. Надо отправляться в путь с Илюком. Илюк, сам подумай: как ты пойдёшь один? Ни прямых дорог, ни обходных путей не знаешь! Здесь нужны опыт и смекалка Острого Зуба! Как же тут без Путеводного? Что ж, придётся мне усесться на тебя, Илюк! Надо торопиться! В путь!

Конечно, они встретились как старые друзья. А старые друзья любят посидеть, поговорить о том о сём. Но сейчас гости очень спешили, и потому разговор был только о самом главном.

– Я думаю, мы решим это вместе, – сказал Чабан. – Представьте себе бурую скалу. Стоит она, может, уже сто веков, и сто веков ничего там не росло. Но пришла вода, и вырос куст…

– Волшебная вода! – сказали овцы.

– Волшебный куст! – сказали Илюк с Острым Зубом.

– …и на том кусте выросли алые ягоды, – продолжал Чабан.

– Волшебные ягоды! – сказали все. – Они вылечат орлёнка!

– Вот мы и решили вместе: нужно идти к Нуреку! Туда, где перекрыли дикую реку Вахш. «Вахш» по-таджикски означает «бешеный». На этой бешеной реке построили самую высокую в мире плотину. Неподалёку от плотины и растёт Алое Сокровище – куст с волшебными ягодами. Но чтобы сорвать их, нужно переплыть бешеную реку и подняться по отвесной скале. Спешите!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
в которой выясняется, что в трудные минуты можно надеяться и на маленького суслика, и на маленькую звезду

– Надо идти семь дней, пройти через Пустыню – Будущий оазис и через Оазис – Бывшую пустыню, – сказал Чабан.

Но когда ранен друг, когда ему нужна помощь и всё зависит от твоих ног, семидневную дорогу можно одолеть за три дня. Слоны, как бы ни торопились, бежать не любят – ровным спокойным ходом они пройдут столько же, сколько другой – галопом и поскоком.

– Одно и то же – пески, пески… – вздохнул Илюк.

– Ничего подобного! Не «одно и то же»! – возмутился сидевший на нём житель здешних мест. – Пески пескам – рознь!

Иногда чуть-чуть намекнут, чуть-чуть подскажут – у тебя глаза и раскроются! Посмотрел Илюк и увидел: действительно, пески пескам – рознь. У них и цвет разный: светло-жёлтый, оранжевый, красноватый, тёмно-коричневый. Они и лежат по-разному: грядами, холмами, буграми – или же вздымаются, как горы. Пески бывают подвижные, то есть сыпучие, и неподвижные, поросшие травой и кустарником.

Сейчас Илюк шёл по сыпучим холмам – барханам. Было раннее утро. Песок прохладный, чистый, без единой соринки, с мелкой рябью – ступать приятно.

Весна ещё не кончилась, а это самая весёлая пора в пустыне. Звенят жаворонки, распевают удоды.

Но прошло несколько часов, и пустыня уже полыхала жаром. Песок обжигал ноги, синее небо помутнело в дымке. Птицы умолкли, спрятались в тень кустов.

– И мне пора в шатёр! – беспокойно заёрзал Острый Зуб.

Илюку стало грустно: его товарищ решил спрятаться, значит, он хочет остаться здесь! А ведь Илюк уже привык к попискиванию и посвистыванию Острого Зуба, который успел поведать ему историю всей своей жизни.

Илюк поискал взглядом шатёр, о котором говорил суслик. Никакого шатра не было. Но Илюк остановился, чтобы Острый Зуб мог спрыгнуть на землю.

– Ты что встал? Дорога каждая минута! – закричал Острый Зуб.

– Ты же хочешь спрятаться…

– Да-да! Давно хочу! Давно пора! Я скоро весь обгорю, в уголёк превращусь, в горстку пепла! А тебе жалко свой шатёр-шалаш-навес. Не хочешь пустить измученного путника! Был бы один шатёр – куда ни шло, а тут целых два!

«Что с ним? Неужели солнечный удар? Какие-то шатры мерещатся…» – с ужасом подумал Илюк.

Но тут так полыхнуло жаром, что Острый Зуб завопил:

– Скорей! Скорей подними своё ухо!

Илюк поднял уши.

– А теперь опусти!.. С ума сойти – какой прекрасный шатёр! – раздался из-под левого уха довольный писк Острого Зуба.

Мудрый Путеводный, даже сидя в тёмном шатре, знал, в какую сторону им держать путь:

– Три шага направо, потом три шага налево и – прямо!

Илюк, увязая в горячих песках, шёл и шёл дальше… Пустыня словно вымерла. Только ящерицы сновали. Выбегут и глядят немигающими глазами: кто он такой, этот большой путник, почему не прячется от зноя? А пройдёт Илюк, они забегут в его след и удивляются:

– Охо-хо! У этого Бегущего бархана каждый след – словно высохшее озеро!

Солнце пошло на закат. От барханов протянулись синие тени. Острый Зуб вылез из шатра, сел столбиком на спине слона и скомандовал:

– Шаг направо, шаг налево, шаг назад и – сто тысяч шагов вперёд!

Ночью у Илюка появился ещё один Путеводный – маленькая звезда, по имени Острый Луч.

Ночью пустыня изменилась неузнаваемо. Вышли на охоту те, кто днём прятался в норах. А на небе высыпали звёзды. Звёзды были крупные, ясные и совсем близко – протяни хобот и сорвёшь. Но вот показалась ещё одна, маленькая, – распустив три острых луча, она сияла далеко впереди.

– Острый Зуб! Нам надо идти к той звезде! Смотри, она показывает нам путь!

– Путеводный – это я! И нечего ей совать свои острые лучи не в своё дело! Впрочем, ладно, если ей так хочется, пусть светит, – строгим голосом сказал Острый Зуб.

Сказал-то он сурово, но сам был рад-радёшенек неожиданному помощнику – вокруг пошли совершенно незнакомые места.

Илюку тоже хорошо. Сразу два Путеводных у него. Один, с острыми зубами, командует днём: «Шаг – направо, шаг – налево!» А наступит ночь, за дело берётся другой, острыми лучами показывает дорогу.

На второй день перед ними раскинулась ровная, как стол, и твёрдая, как камень, глинистая пустыня. Огромные трещины разбегались по ней. И каждая трещина, казалось, кричала: «Воды! Воды!»

– Ничего… – бормотал Илюк, сердито оглядывая раскалённую пустыню. – Нурек усмирил Вахш? Усмирил. И тебя усмирит! Перестанешь жечь путешественников! Будешь оазисом!

Какая мука шагать по горячей, растрескавшейся глине! Но от рассказов Острого Зуба о своём дяде становилось веселее. У Илюка даже дух порою захватывало: вот это дядя так дядя! Собери подвиги силачей всех времен, сложи все вместе, и то рядом с подвигами дяди они будут выглядеть как кротовая кучка рядом с Гималаями. И просто удивительно: до чего же он, этот несравненный дядя, любит своего племянника!

Иной раз суслик от восторга перед подвигами дяди свистел. И свист пронизывал И люка насквозь: от левого уха до правой задней пятки. А это было щекотно. Один раз Острый Зуб свистнул особенно пронзительно. Тогда Илюк остановился и показал ему свой след. Посередине его была ямочка – там вышел свист. Они договорились: впредь, когда Острому Зубу захочется свистнуть, он сначала вылезет из-под уха и лишь потом свистнет.

Так прошёл второй день. Наступил вечер. Потянуло прохладой. Острый Зуб, съёжившись, сидел на слоне и весело попискивал, вернее, старался весело попискивать. Эта пустыня всё больше не нравилась ему. Неужели заблудились? Суслик с горечью подумал, что приказы «шаг – налево, шаг – направо» больше годятся для танцев, чем для серьёзного путешествия. И он с нетерпением ждал, когда обязанности Путеводного можно будет передать Острому Лучу.

В эту ночь Острый Луч немного опоздал. Илюк остановился и позвал:

– Маленькая звезда, где ты?

Пронзив лучами длинное серебристое облако, вспыхнула маленькая звезда. Наши путешественники поняли, что днём сильно отклонились в сторону…

А на третий день всё было по-другому. Зелёными полями, густыми садами они шли по Оазису – Бывшей пустыне. Солнце палило, как и вчера, но тень садов не давала жечь землю, овевала прохладой. И всё это сделала вода Ну река! Тут уж всякий поверит в её волшебную силу. Только она и может вырастить чудо, которое излечит Младшего! Ноги несли Илюка с такой быстротой, будто в каждой из четырёх пяток сидел свист.

К реке они подошли поздно ночью. Сверкали звёзды. Рядом сиял новый город. Прохлада лавиной спускалась с гор. Высоко на скалах показались тени горных козлов. Застыли на миг – и растаяли в темноте.

Острый Зуб сидел, крепко вцепившись в спину друга. Оба молчали. Никогда не думал Илюк, что вода может так грохотать. Он встречал воду – она тихо журчала, встречал воду – она текла без единого звука, лилась, как ласковый поток света. Ещё Илюк был хорошо знаком с одним озером, поросшим жёлтыми лотосами. Озеро было большое, но и оно лишь тихо плескалось. Ганг иногда выходил из берегов, но даже тогда (а ведь какая большая река!) не грохотал так страшно, как этот бешеный Вахш.

Не доведись Илюку выслушать урок Старшего Орла, он, может быть, и испугался бы. А сейчас он, слонёнок, только отступил на два шага.

– В тяжёлые минуты нельзя терять головы, надо изо всех сил взять себя в руки и спокойно обдумать, что делать дальше! – сказал Илюк. – Время дорого, ждать утра мы не можем. План таков. Во-первых, Острый Зуб спрячется под ухо Илюка. Пока Илюк не скажет, он оттуда и носа не высунет. Во-вторых, поток может ударить Илюка о камни и оглушить. Значит, он должен дать слово в любом случае не терять сознания.

– А сколько мне сидеть под твоим ухом? – встревожился Острый Зуб.

– Пока к тебе не придёт мой хобот.

– А твоему хоботу можно доверять? Ты сам сказал, что в горах, в самый нужный момент, он вдруг взял и исчез.

– А потом нашёлся. Прячься! Нельзя терять ни минуты!

Недовольно бормоча про тех, которые пропадают в неурочное время и возвращаются, когда уже слишком поздно, Острый Зуб перебрался под Илюково ухо.

– Что бы ни случилось, не потеряю сознания! – сказал Илюк самому себе. Но, подойдя к воде поближе, пробормотал: – Легко сказать, да трудно сделать!

Но есть на свете Младший!

– Сегодня надо думать только о Младшем! – сказал Илюк и бросился в воду.

Спина слонёнка на миг показалась над бурунами и снова исчезла. Прошло много-много времени, и наконец Илюка прибило к другому берегу.

Он тяжело дышал. На беду, что-то случилось с левым ухом, оно затрепыхалось, а потом закричало истошным криком:

– Тону! Тону!

Илюк тряхнул головой, и тот, кто собирался утонуть, теперь завопил:

– Ой, падаю! Падаю!

– Ай-ай! – усмехнулся Илюк. – Обычно сначала падают, а уж потом тонут. У этого всё наоборот – сначала тонет, а потом уже падает.

Бешено грохочут воды Вахша. Темно в узком глубоком ущелье. Ничего не видно. Где же кустик?

– Острый Луч! – позвал Илюк. – Ничего не видно!

Маленькая звезда спустилась в ущелье. Три луча собрались в один и пронзили тьму. В ущелье посветлело, и высоко над собой прямо в скале Илюк увидел куст с маленькими круглыми листьями. Сквозь тёмную зелень просвечивали ягоды – вот оно, Алое Сокровище!

Хорошо, когда есть хобот! Тянется хобот, старается изо всех сил, однако дотянуться до зелено-розового кустика не может. Слишком высоко растёт куст!

Ещё лучше, когда есть маленький друг! Поднимаешь ухо, хоботом подсаживаешь маленького ненаглядного друга повыше на скалу, он бежит по стене вверх… и вот он уже возле куста.

Глядите, бежит обратно! Мордочка у него стала круглой, как надутый шар. Значит, то, за чем они шли три дня и три ночи, уже в надёжном месте, в защёчном мешке.

Илюк схватил насквозь промокшего суслика и спрятал под ухо. Надо торопиться!

– Что бы ни случилось, нельзя терять сознания! – ещё раз подбодрил себя Илюк и во второй раз бросился в бешеный поток.

Прошло много времени, звёзды уже сменили свои места. Маленькая звезда, словно искала кого-то, опустилась совсем низко.

Наконец Илюк выкарабкался на берег. Встал. Глаза его были закрыты. Он шатался, казалось, вот-вот рухнет.

– Ты что? На качелях качаешься?! – заверещало неугомонное ухо. Оно не хотело больше висеть, словно вывешенное на просушку. Ухо зашевелилось, приподнялось, и оттуда выполз Острый Зуб. И сам на себя рассердился: «Ну что за голова! Твой друг еле стоит на ногах, не в силах даже открыть глаза, а ты о каких-то качелях подумал!»– Илюк! – позвал Острый Зуб. – Илюк! Илюк! Открой глаза!

– Млад-ший! – прошептал Илюк и, шатаясь, тронулся в обратный путь.

– Слон и суслик вернулись!..

– Ах, они опоздали!

– Немного бы пораньше!..

– А сами-то! Страшно глядеть… В ранах, в ссадинах! Видно, целебными ягодами придётся лечиться им самим!

Орлы, сидевшие вокруг умирающего, расступились. Распластав одно крыло, а другое прижав к себе, лежал Младший.

Илюк поднял хобот, и раздался мощный рёв. Так кричат индийские слоны, когда приходит беда и отвести эту беду нельзя ничем. Потом Илюк от горя стал колотить хоботом по земле. Задрожала земля, затрясся Острый Зуб на спине Илюка. Алые ягоды выкатились из его лап и упали прямо на Младшего.

И все увидели, как орлёнок медленно открыл глаза…

От радости Острый Зуб засвистел, спрыгнул на землю и обошёл вокруг Илюка.

Вдруг он застыл с открытым ртом и в ужасе уставился на орлов. Дрожащими лапками он вцепился в кончик Илюкова хобота:

– И-и… Илюк… Я… я… Орлы – наши исконные враги. Знаешь, они нас на лету хватают… П-п-пропал! П-п-погиб!

Но Старший Орёл склонил перед ним голову: