Текст книги "Путаница или Ребёнок от незнакомки (СИ)"
Автор книги: Ева Левина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Глава 23
Глава 23
–Позавчера! Бл*ть! Она сбежала ещё позавчера! – орал я, не в силах совладать с собой. Мой внушительный кабинет казался тесным и душным, потому что я уже в сотый раз пересекал его большими шагами, преодолевая расстояние от стены до стены. Тут и там валялись осколки стекла и разбитого в гневе макбука. Но мне было наплевать. Наплевать на все, что было вокруг, кроме того, что хоть как-то могло помочь поискам.
–Найдем, – в сотый раз отвечал Мороз, сохраняя полное спокойствие, которое просто дико меня раздражало. Он не спеша пил черный кофе, любезно принесенный моей помощницей и скептически осматривал кабинет, точнее всё, что от него осталось.
–Когда найдете? – от злости я готов был броситься с кулаками на Мороза и стереть с его физиономии это дебильное выражение задумчивости.
–Ты сам виноват, Олежа. После того как Кристина подкупила охранника, ты вообще всех уволил и даже ездишь один, без водителя. Полбеды, что у тебя толпа врагов, но к девочке нужно было приставлять телохранителя.
Я заскрипел зубами от досады. Мороз прав. Два месяца назад я действительно уволил трех охранников и двоих водителей. Если бы я оставил их, то сейчас не искал бы Катю. От осознания того, что сам налажал по-полной, я болезненно поморщился, но вошедшая помощница, видимо, интерпретировала это по-своему:
–Олег Аркадьевич, вам плохо? Голова? Я же говорила, что нужно к доктору, а лучше всего сделать томографию!
Отодвинув её одной рукой в сторону, я сел в кресло и раздраженно вздохнул:
–Вика, всё в порядке, пойди займись делами.
–Но шеф, какая-то ненормальная ударила вас вазой по голове и вы... ВЫ даже потеряли сознание! – глаза моей рыжей помощницы буквально налились кровью. Видимо она уже заочно ненавидела незнакомку, которая посмела вырубить самого Шамая, просто неубиваемого на ринге.
–Вика, ты проверила поставки металла? – перевел тему я.
–Да, – с готовностью отозвалась рыжая.
–А подпункты по контракту с китайцами?
–Да.
–А кофе пила? Сплетни обсудила? В общем иди куда-нибудь... Отпускаю тебя на обед, Вика.
–Но Олег Аркадьевич, сейчас только девять утра, – замялась помощница, переступая с ноги на ногу.
–Вика, ты единственная баба в моем окружении, которая меня пока не раздражает, не смотря на то, что мы трахались. Не заставляй меня менять свое мнение. Иди, не мозоль глаза.
Всё. Тирада достигла своего эффекта, потому что помощница залилась краской, стрельнула глазами в меня, потом в Мороза и всхлипнув вылетела из кабинета.
–Похоже она в тебя влюблена, – констатировал Роман, как только дверь за рыжей закрылась.
–Может быть, – равнодушно отозвался я, и сразу сменил тему на интересующую, – набери ещё раз в оперу своему, – раз твои ребята не справляются.
–Шамай, мы то её найдем, но ты и сам должен понимать, что это только начало... Ты украл девочку, как какой-то дикарь, и утащил к себе. А она, если верить твоим словам, даже не была в курсе того, что беременна!
–На себя посмотри. Твоя Ксюша тоже от счастья не скачет, насколько я от Сереги наслышан.
–Это другое, там я вынужден... Она по-другому не понимает! – горячо заспорил Мороз, сразу изменившись в лице, и я понял, что надавил на больное место.
–Не капай на мозг. Твоё дело помочь в поисках, а со своей... с матерью моего ребенка я сам разберусь! – огрызнулся я, и достал зубами сигарету из пачки.
–У неё жених, своя устоявшаяся жизнь. Пойми, нужно быть мягче.
Насмешил. Оху*тельная шутка! Мороз дружит со мной с первого класса и прекрасно знает, что я и мягкость – понятия несовместимые. Меня собственно и любили или ненавидели всегда именно за прямолинейность и жесткость. Уже на этапе знакомства я всегда знал, буду трахать ту или иную женщину или нет. Никаких качелей, или гребанной драмы, потому что я терпеть не могу неопределенность.
Взяв с журнального столика зажигалку, прикурил и с наслаждением вдохнул едкий дым. Голова ещё побаливала и на месте удара красовалось нехилое рассечение, но я не позволил никому меня трогать. Очнувшись через несколько минут после бегства котенка, сам залил голову перекисью, выгнал бригаду скорой помощи и сразу позвонил Морозу. Но всё равно не успел.
Казалось бы, куда она могла деться буквально за какие-то грёбанные полчаса? Сначала я даже думал, что очень быстро разыщу мою беременную беглянку, но сегодня пошли уже третьи сутки, а её все не было.
Две ночи подряд без сна, слежка за её квартирой, домом родителей и даже за апартаментами предков мужика, за которого она собралась замуж. Ребята нашли двух подружек, одна из которых живет в её родном городе, а другая в моем. Максимально незаметно проверили все места, куда Катя могла поехать, но везде пусто. Она словно сквозь воду провалилась. Испарилась с моим ребенком в животе!
Ощущение неизвестности душило и жгло в груди, но я был бессилен и именно от этого злился еще больше.
–Сначала проверим медучреждения нашего города. А потом в её. Может на фоне стресса стало плохо. Крупные гостиницы проверены, остались небольшие, – докладывал голос из динамика телефона Мороза, но я слушал вполуха. Мысли были далеко.
Снова и снова я вспоминал наше знакомство и единственный день, проведенный вместе. Пытался разобраться в себе, но не понимал собственных чувств и боялся их до чертиков. Ведь девочка мне понравилась. Очень. Я вообще не припомню, чтобы любая другая баба вызывала во мне такие странные новые ощущения. Катя показалась мне самой красивой и самой вкуснопахнущей девушкой на свете. Не романтик по натуре, я вдруг захотел поглаживаний, а не шлепков, поцелуев, а не засосов, и, наконец ванильных занятий любовью, а не сильного траха, как обычно. Может всё это из-за её беременности?
Возможно. Но, одно было очевидно с самого первого взгляда – теперь я её не отпущу. К чёрту её родню, жениха и вообще всех на свете. Она носит моего ребенка, а значит моя.
–Так, Так. Сейчас же адрес! – словно издалека донесся голос Мороза, и я снова прислушался к разговору, но он уже отключился и резко поднялся с кресла.
–Нашлась твоя незнакомка.
–Где? – я бросил сигарету и подскочил на месте.
–Спокойно, Шамай, ты же не собираешься пугать её еще больше? – в тоне Романа прослеживалось странное напряжение. Он потер глаза и вздохнул – может сказывалась бессонная ночь, которую он провел в поисках и на связи с нужными людьми?
–Где она?
–Олег, ты перебарщиваешь. Девочку можно понять, ведь ей свалился на голову левый мужик, силой увез в другой город и заявил, что она беременна от него...
–ГДЕ ОНА? – заорал я не своим голосом, но Мороза было не пронять.
–Шамай, я прошу тебя, включи голову. Всё что произойдет из-за твоей несдержанности, может навредить. Лучше ударь меня.
Прежде чем я сообразил, что это провокация, внутри поднялась ярость. Я бросился на Романа и нанес точный удар ему челюсть. Тот не успел увернуться и поймал его полную силу.
–Правильно, спусти пар здесь, – махнул головой друг и сплюнул на пол сгусток алой крови.
Я бросился на него, но получил встречный кулаком в печень.
Удар. Ещё один. Удар.
Мороз упал навзничь и разломал своей спиной мой рабочий стол, но сразу поднялся и с жаром ответил. И вот уже моя спина стала причиной разлетевшейся стеклянной столешницы возле дивана.
Полностью поглощенные дракой, мы даже не сразу заметили пищащую Вику у дверей. Она рыдала и просила нас остановиться, но никто не обращал на неё внимания.
Наконец, мы оба выдохлись, а затем почти одновременно поднялись и принялись вытирать кровь. Роман тяжело дышал и выглядел откровенно хреново, но уверен, что мой вид был еще хуже.
–Вика, позови уборщиков и закажи новую мебель и технику мне в кабинет. Свободна, – спокойно отдал распоряжение я и повернулся к Морозу.
Внутри росла догадка, что ситуация не очень хорошая, иначе зачем Роману, знающему меня, как свои пять пальцев, затевать драку, которая помогла спустить пар?
–Где Катя?
–Спокойно, Олег. Может выпьем сначала?
–ГДЕ ОНА? – заорал я, еще не подозревая, что услышу самое страшное. То, что разобъет меня на тысячу осколков и заставит буквально орать от боли и ярости.
–Всё это время она была в городе. В соседнем районе. Сегодня в восемь утра Катерина Шамаева пошла на аборт в пятую поликлинику.
Я впился взглядом в часы на стене и замер: девять тридцать.
Слишком поздно.
Это конец.
Глава 24
Глава 24
Наверно даже в самом пьяном угаре я не впадал в такое забытье. Дорога до чертовой поликлиники сохранилась в памяти лишь урывками, а столб, на который я чуть не намотал гелентваген, вообще как будто стерся из воспоминаний. Словно вспышками потом всплывали эпизоды, в которых Мороз выволакивает меня из машины и тащит на пассажирское и сам садится за руль.
Как я очутился в холле затрапезной больнички – тоже загадка. Но нас с Романом, бешеных и перемазанных кровью, наверняка запомнили все – и пациенты и перепуганные до обморока медсестры.
Заглянув в узкое низкое окно платной регистратуры, я практически зарычал:
– В какой кабинет пошла Катерина Шамаева? Сегодня на восемь утра она записана на аборт.
Медсестра испуганно моргнула глазами и внезапно расхрабрившись, возмутилась:
–Мужчина, это конфедициально!
Только я хотел рассказвть регистраторше, что думаю о их задрипаной поликлинике и о ней самой, как сзади послышался возмущенный бабский голос:
–Охамели совсем бандиты! Без очереди лезут!
Обернувшись, я посмотрел так, что баба, из уст которой вылетела эта тирада, замерла на месте.
–НАХЕР ПОШЛА, – коротко рявкнул я и снова повернулся к регистраторше.
–Вы что себе позволяете! Мой муж работает в органах! – пискнула она, – Бандитская рожа!
–Я твоего мужа самого на органы пущу! – злобно выплюнул я и повернулся к кассе, – не скажешь кабинет, я тут все к *баной матери разнесу!
–Третий этаж, триста одиннадцатый кабинет, – пискнула девица и испуганно втянула голову в плечи.
Не общащая внимания на остолбеневшую от моего ора толпу фойе, я ринулся наверх, краем глаза уловив, как Мороз сует деньги той самой истеричке из очереди и одновременно требует стереть запись на телефоне у какого-то подростка.
Дверь нужного кабинета я открыл практически ногой. Разумеется, тут же подоспела охрана, а потом и главврач, который, как оказалось, очень не любит скандалы на территории поликлиники, но при этом уважает деньги. После короткого объяснения и хорошей суммы в карман белого халата, он сам пропустил меня в кабинет, где за столом располагалась огромная бабища в белом халате.
–Наталья Борисовна, к вам с утра была записана девушка на процедуру прерывания беременности...
Услышав последнюю фразу врача, я практически заскрипел зубами, сжав челюсти до боли. Я понимал, что спусковой механизм в голове уже спущен, а предохранители слетели, но пока меня еще не накрыло до конца. Но это случится совсем скоро и тогда будет плохо... Мне и всем вокруг.
–Три девушки сегодня приходили на аборт.
–Её фамилия Шамаева. Катерина Шамаева, – прохрипел я.
–Ааа, вы отец... – протянула врачиха и смерила меня оцениваюшим взглядом.
–Что, бл*ть, ааа? Была или нет? – снова заорал я, теряя терпение.
Врачиха вздрогнула всем своим огромным телом, но все же попыталась напустить на себя бесстрашный вид и надула губы. От её молчания меня корёжило и трясло от гнева.
Неужели Катя это сделала?
Нет.
Даже от мыслей об этом, во рту разливалась горечь, а в груди начинало жечь так сильно, словно туда налили раскаленное железо.
Я подался вперед и навис над толстой докторшей так близко, что в её зрачках мог разглядеть собственный безумный взгляд. Видимо это окончательно её сломило, потому что после моего короткого "говори" она задержала дыхание и на выдохе выдала только одно слово:
–Была.
В этот момент внутри окончательно сорвало все предохранители, и я вылетел из кабинета, по пути проломив кулаком дверь. Хотелось орать, драться до вылетевших зубов и поломанных ребер, лупить в кирпичную стену кулаками, чтобы потом упасть без сознания и не чувствовать, не ощущать того, что в этот миг просто разрывало на части мою грудную клетку.
Не помню, как оказался на улице, но вдохув свежего воздуха, я начал торопливо доставать из пачки сигарету, но дрожащие пальцы не слушались. Я громко выругался и разорвал пачку пополам, и наконец, просунул между стучащих, как при ознобе зубов, тонкий фильтр.
Вопреки надеждам, дым не успокоил и не отвлек от боли. Но самым странным во всем этом дерьме было то, что в эту секунду, вопреки всему, я не хотел убить Катю. Будь на её месте Кристина – и злость и ненависть к ней уже застилали бы мне глаза, но это была Катя. Незнакомка, с которой я провел вместе всего один гребанный день. Девушка, которая убила моего ребенка, но былая такой же пострадавшей стороной в этой ситуации.
Паршивое чувство вины растекалось по крови как яд, тесно переплетаясь с никотином. Это я во всем виноват. Сначала я дал шанс аферистке, которая хотела заполучить меня в мужья, потом согласился на инсеминацию, и именно я напугал Катю до чертиков, не сумев сдержаться.
Теперь я точно понял, что больше не хочу иметь детей. Потому что такой отбитый на голову псих не должен становиться отцом. Никогда.
Именно тогда, когда я в последний раз затянулся сигаретой и бросил окурок, за рассеявшимся дымом, вдалеке появились очертания знакомой фигурки в пальто приметного мятного цвета. Я не хотел подходить и уже мысленно поворачивал противоположную сторону, чтобы никогда больше не видеть незнакомку, но ноги сами понесли вперед.
По мере того, как я приближался к ней, внутри поднимался животный гнев. Здравый смысл уступил место неконтролируемой ярости, которая требовала разрядки. Теперь, видя её живую и здоровую на скамье под мартовским солнцем, я испытывал ненависть. Вдруг захотелось доставить невыносимые мучения той, которая убила моего ребенка. Превратить её жизнь в ад.
Не дойдя до нее несколько шагов, я остановился . Руки сами собой сжались в кулаки, а желваки на скулах заходили ходуном. Если бывшая жена потеряла моего ребенка из-за глупости, то Катя сделала это намеренно. Сука. Она такая же паршивая сука, как и Кристина.
Нет. Она еще хуже. Потому что за один гребанный день влезла мне под кожу своими серыми глазищами и крышесносным запахом. Ведьма.
Я поднял глаза и замер. Человек передо мной мало походил на красивую девушку, которую я привез к себе три дня назад. Лицо Кати было опухшим от слез, а расфокусированный взгляд смотрел куда-то сквозь меня. Она была настолько измождена, что тонкую фигурку немного покачивало и казалось, что девушка вот-вот упадет.
Весь мой гнев рассыпался, как пепел. Поддавшись порыву я сгреб её в охапку и усадил к себе на колени. Руки сами начали немного покачивать вздрагивающую фигурку, а нос уткнулся ей в макушку, против воли вдыхая крышесносный аромат.
Катя не сопротивлялась, она как будто находилась в каком-то коматозе и что-то бормотала себе под нос.
–Прости, прости, прости мой малыш...
И тут я понял, как ей больно. Ей ведь в тысячу раз хуже, чем мне.
–Глупая, что ты наделала, – прошептал я, продолжая качать её на руках.
–Он меня никогда не простит, – горячо, словно в бреду шептала Катя.
Сначала мне показалось, что она говорит о своём женихе, но следующие слова повергли меня в шок:
–Прости, мой малыш, что хотела убить тебя. Прости...
В горле пересохло, а сердце в груди замерло, боясь сделать лишний удар. Неужели она не ...?! Я боялся даже поверить в то, что она сказала, чтобы не давать себе призрачную надежду. Медленно, очень осторожно я повернул котенка к себе и прикоснулся своим к её лбу:
–Маленькая моя, скажи, ты ведь этого не сделала?
Катя моргнула, словно выходя из забытья, и тихо прошептала, еле двигая пересохшими губами:
–Нет, у него же сердечко... бьётся... Он мне снился. Мальчик. Сын. Похож на вас. Как думаете, он сможет меня простить? Мне так стыдно перед ним. Он же чувствует, что мама хотела убить его...
–Родная моя. Хорошая... – хрипло прошептал я и поддавшись порыву, принялся осыпать её лицо мелкими поцелуями, – ты будешь самой лучшей мамой.
–Нет, скажите мне. Он простит меня? Вы не расскажете ему, что я плохая? – Катя высвободилась из моих рук и поднялась на ноги, а затем посмотрела прямо мне в глаза. Только сейчас я заметил, как все плохо – она ведь еле стоит на ногах!
–Ты что-нибудь ела? – спросил я, чувствуя, как внутри растет паника.
–Ела... Орешки в парке... В тот день, когда вы меня забрали...
–Твою мать! – заорал я и подхватил теряющую сознание Катю на руки.
Подоспевший Мороз уставился на нас с выражением полного шока на лице:
–Только не говори, что изменил своим принципам и вырубил её! Она же кроха совсем! Олег, если ты это сделал...
–Она в обмороке. Истощение и нервный срыв. Вытащи у меня из кармана телефон и набери Троепольскому. Пусть срочно готовит палату.
–Шамай, врач сказал, что она не делала аборт. Пришла, но передумала.
–Знаю. Всё потом...
Глава 25
Глава 25
Коридоры медицинского центра на контрасте с затрапезной поликлиникой казались просто огромными. Невольно бросалось в глаза, всё, что я привык не замечать раньше: и хороший ремонт и удобство и даже вежливое отношение, которое обычно воспринималось, как само собой разумеющееся.
Я в пятый раз за вечер подходил к аппарату с кофе и брал самый крепкий американо. Кофе не снимал усталость, но помогал занять руки, которые то и дело тянулись в карман брюк за сигаретами.
–Олег Аркадьевич, тебе бы поспать. Поезжай домой, – завёл старую пластинку Троепольский.
–Нет, я её не оставлю.
Врач вздохнул и мазнул взглядом по двери палаты, в которой находилась Катя.
–Она всё равно не проснется до утра. А в остальном нет повода для беспокойства. С ребенком все хорошо, Катерина Михайловна тоже в удовлетворительном состоянии. Уверяю тебя, что здесь пациентку никто не побеспокоит.
Я сделал глоток обжигающей жидкости и отрицательно махнул головой:
–Нет, Троепольский, я останусь здесь.
–Как знаешь, – согласился врач, – кстати, обсудил с гинекологом симптоматику... В общем, токсикоз средней тяжести, скорее всего на фоне стресса. Сейчас силы восполнят капельницы, но в дальнейшем нужно относиться к пациентке очень бережно. До полного восстановления исключить всё, от чего её мутит, чтобы не усугубить ситуацию. И, разумеется, никаких волнений.
–Она сказала, что её тошнит от меня, себя тоже исключать? – невесело усмехнулся я.
–Такое бывает иногда. Но возможно, дело не в тебе. Может это парфюм, табак или запах кофе, к примеру, – начал перечислять врач.
–Вроде табак. Катя точно говорила сигаретах...
–Ну это дело поправимое.
–Интересно, – оживился я.
–Брось курить.
–Твою мать... Троепольский... Я курю всю жизнь, и без вовремя сделанной затяжки просто зверею!
–Тогда не приближайся к Катерине Михайловне ближе, чем на два метра. Общайтесь на расстоянии, ведь вас кроме ребенка ничего не связывает, – напустив равнодушный вид, ответил главврач, хитро сверкнув глазами. Похоже он тоже заметил мои голодные взгляды на девушку.
–Понял. Брошу, – прошелестел я, и вытащив из кармана пачку сигарет, запустил её в урну.
Евгений Тимофеевич удовлетворенно кивнул и пожав мне руку, направился к лифту, видимо, считая свою миссию на сегодня выполненной. Хитрый лис.
Вообще я понимал, что ночевать у кровати котенка, как стражник, не очень хорошая идея, но ничего не мог с собой поделать. После всего, что произошло, я боялся оставлять ее одну даже на несколько минут. Воспаленный мозг тут же рисовал страшные картины того, как Кате становится плохо и она падает в обморок, а если и справляется с недомоганием, то убегает на край света и скрывается от меня.
Ещё и этот левый мужик... Жених, твою мать... Одно его существование заставляло всё внутри клокотать от гнева. Хотелось прямо в лицо заявить ей, что не отдам, не позволю ни с кем путаться. Но противный тоненький голос разума упорно зудел, что это я для неё левый мужик, и именно я не имею никакого права рушить жизнь девочки. Ведь беременность и так ставит под сомнение всё, к чему она стремилась и о чем мечтала. А тут еще и отец ребенка, который от одного её запаха дуреет... Не удивительно, что у неё случился нервный срыв.
Погруженный в свои мысли, я еще не менее часа ходил туда сюда у двери в палату, чувствуя себя цепным псом, охраняющим самое дорогое.
Странно, но еще две недели назад я мечтал избавиться от бывшей жены, которая с помощью ненастоящей беременности хотела накинуть на меня ошейник и привязать к себе, а сейчас сам был на её месте. Я всеми силами выискивал любой повод, чтобы не отпускать Катю. Готов был на всё, чтобы маленькая темноволосая девушка, спящая за дверью, не досталась своему жениху. Даже потащить её в загс и насильно сделать своей женой, под благовидным предлогом того, что ребенок должен расти в полной семье.
Внутренний голос подсказывал, что дело было не только в беременности, и я с ним не спорил. Я всегда любил определенность, поэтому был честен с собой. Ощущение, мелькнувшее в первые секунды знакомства еще тогда, три дня назад, сейчас приобрело четкие очертания и сформировалось в ясную мысль: я хочу её себе. Насовсем.
На больших круглых часах у ординаторской пробило три часа ночи, но сна у меня не было ни в одном глазу. Настроение стремительно портилось, а желание выкурить сигарету было таким сильным, что хотелось лезть на стену.
Но, как раз в тот момент, когда я готов был сдаться и закурить, за дверью палаты раздался какой-то еле слышный звук. Рывком открыв дверь я влетел внутрь, чем очень испугал поднявшуюся Катю. От страха она вскрикнула и прижалась к стене.
–Зачем вы меня пугаете? – прошептала она и обхватила себя руками. Больничная сорочка немного задралась, обнажив тонкие руки выше локтя, и нежная кожа девушки сразу покрылась мурашками. Этот простой, но дико соблазнительный вид заставил меня шумно сглотнуть слюну, скопившуюся во рту, как будто я бездомный голодный пёс перед куском свежего мяса.
–Прости, – просипел я и судорожно вдохнул, но уже в следующую секунду понял, что это было большой ошибкой. Легкие обжег её аромат, и по телу прошла горячая волна возбуждения. Я закрыл глаза и шумно выдохнул, постаравшись выгнать изнутри весь воздух.
Успокойся, Шамай. Она больна, испугана и носит под сердцем твоего ребенка. Не хватало еще ужаснуть девочку своим внушительным стояком.
–Олег, вам плохо? – раздался участливый нежный голос совсем близко. Видимо, Катю удивила моя реакция, и она сделала несколько шагов мне навствечу.
–Всё в порядке, котенок. Зачем ты встала? – голос охрип и прозвучал максимально низко, но я тут же замаскировал это кашлем.
–Я захотела пить, – призналась Катя и посмотела мне прямо в глаза. Это был такой искренний и проникновенный взгляд, что я все таки не выдержал и сгреб её в охапку, прижавшись носом к стучащей венке на шее. Хотелось зарычать ей, что она моя со всеми потрохами, и что я больше никогда не позволю ей сбежать, но я молчал. Молчал и наслаждался кажой секундой.
Катя не шевелилась какое-то время, а потом завозилась и уперлась ладошками мне в грудь.
–Отпустите, мне больно.
–Где больно?! – я так резко разжал объятья и отшатнулся, что девушка чуть не упала, оставшись без опоры, и я снова подхватил её, сжав руки на тонкой талии.
–Вы задели катетер, – она выставила вперед руку и потерла её чуть выше локтя.
–Прости, котенок, – виновато прошелестел я, в очередной раз ругая себя за то, что не учёл своих огромных габаритов. Как дикарь! Она ведь в два раза меньше и тоньше!
–Ничего, – вдруг слабо улыбнулась девушка и освободившись от моей хватки, присела на край кровати, и начала болтать стройными ножками, не достающими до пола.
В эту самую секунду что-то изменилось. Я даже не сразу понял, пока снова не оторвался от созерцания её идеальных лодыжек и не задержался на лице.
Она улыбалась. Впервые за эти три дня, после того, как я её увез, Катя улыбалась. Искренне и именно мне, а не каким-то своим мыслям. За всю свою жизнь я ни разу не испытывал такой сильной эйфории от простой женской улыбки и поэтому замер в нерешительности.
Это было абсолютно новое для меня, но вместе с тем старое, как мир чувство. Я еще не знал, как его назвать, но точно понимал, что бледная девушка напротив красивее и желаннее всех моих размалеванных бывших, вместе взятых.
Внутри словно росло что-то большое и теплое, наполняя каждую клетку моего тела кайфом, и поэтому я улыбнулся в ответ, в эту самую секунду чувствуя себя самым счастливым человеком на земле.
