Текст книги "Наложница с прицепом для Генерала-Дракона (СИ)"

Автор книги: Ева Кофей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 4

Опешив, я крепче прижимаю Пелагею под шубой и отступаю на шаг. Вот только некуда бежать. К двери тут же подошёл один из мужиков на этом празднике жизни, позади стена.

– Мама… – шепчет дочка встревожившись.

– Всё хорошо, – торопливо шепчу я ей, а вот остальным кричу: – Это ошибка! Никакая я не попаданка! Отпустите, меня дома ждут… И муж… имеется.

Просто не знаю, что конкретно их убедит. А что покажется смешным и только подтверждающим, что я не из этого мира.

В последнее сама почти поверила. Вариантов тут не особо много.

Хотела, называется, переехать…

Генерал смеётся. И смех его отчасти похож на рокот. Густой и тёмный. Совсем не такими я представляла военных, это какой-то тёмный властелин… Меня передёргивает.

– И из каких же ты угодьев? Чья такая?

– Да есть тут, – отвечаю сразу же, прекрасно понимая, что мне никто и не думает верить, – за лесом место…

Отступила бы ещё подальше, да некуда. А генерал тем временем поднимается, и от грозной энергии, что от него исходит, у меня даже начинает кружиться голова. Он оказывается очень высоким и мускулистым мужчиной. Это заметно даже под несколькими слоями одежды. Такой, одной рукой схватив за талию, без усилий сломает ребро…

– Да нет тут никакой деревни поблизости… Да вы и сами знаете, мастер Варден.

Генерал подходит ко мне. У него синие-синие глаза. Холодный, даже будто бы злой взгляд. Красивый орлиный нос, тонкие бледные губы. Он кривит их и спрашивает:

– Что ты там прячешь? Не хочешь показать мне?

– Нечего показывать. Отойдите от меня.

Это вновь его смешит. Глаза вдруг веселеют. Но это вовсе не обнадёживает. Он тянет ко мне свои загребущие руки, хочет сорвать проклятую шубу. Я вжимаюсь в стену, обнимая себя двумя руками, пока Пелагея сама не показывается из отделанного мехом ворота.

– Что… – шепчет она, – вы делаете?

Генерала словно холодной водой окатывает. Он ошалело моргает, да так, что меня пробирает на нервный смех.

Шапку моя девочка сняла, золотистые локоны растрепались, вид у неё будто бы заспанный, но ей больше не страшно. Хотя бы на её месте была далеко не такой спокойной.

– Хотел посмотреть… Видимо, на тебя.

– Посмотрели? – спрашивает дочь. – Зачем маму трогаете?

– Маму, значит? – он переводит взгляд на меня и ухмыляется. – А вы совсем не похожи.

Тут уже нет смысла притворяться, я готова ему в ноги кинуться, лишь бы не тронул дочку, лишь бы позволил мне остаться рядом с ней.

– Отпустите… пожалуйста. У меня ребёнок, я…

– Тихо, – он отходит от нас и обращается уже к мужику, что меня привёл. – Такой, значит, трофей ты мне преподнёс? Вот это, – он явно говорит о моей дочери, да так, будто и не было недавно в его глазах доброго любопытства.

Тот на мгновение теряется, отвечает не сразу. Но потом даже будто бы осмеливается злиться.

– Мастер Варден… Попаданки ведь – большая редкость. Тут не до того, чтобы выбирать невинную или с дитём. Так они и появились в наших угодьях вместе. Я её под шубой то не разглядел. Девчонка мелкая совсем. Что вам? Забудьте о ней… Мы её себе оставим, хотите?

Он вновь переводит на меня взгляд, будто бы решает, что со мной теперь делать.

– Разумеется, – чеканит, – девчонка мне не нужна. Можете её перепродать, если сможете доказать, что она попаданка тоже. А то по ней не видно. Я этим заниматься не собираюсь. Ну что застыли? – кричит раздражённо. – Продолжай играть! – это уже парню со странным инструментом.

Разлучить меня с дочкой? Продать её?

Я только крепче обнимаю Пелагею, не собираясь её отпускать.

– Мама тебя защитит, не бойся… Не бойся…

Мужик принимается стаскивать с меня шубу, чтобы забрать малышку. У меня выходит отвесить ему затрещину. Играет музыка, нарочито лёгкая и весёлая, у кого-то эта картина вызывает смех. Мужик кричит другим парням, чтобы помогли, мне становится совсем страшно.

Генерал наблюдает за всем этим безучастно.

Я понимаю, что в этой комнате только от него зависит моя судьба. Поэтому, чудом вырвавшись из кольца окруживших меня парней, которые не ожидали, что я побегу в сторону так называемого дракона, кидаюсь на него, вцепляюсь в китель, заглядываю в глаза.

У меня рост метр семьдесят два, но рядом с ним чувствую себя совсем уж маленькой, хрупкой и беззащитной.

– Пожалуйста… – умоляю его. – Оставьте мне дочку. И тогда я сделаю всё, что от меня будет нужно. Не буду доставлять вам никаких неудобств…

Генерал усмехается холодно.

– Ты и так будешь делать всё, что я тебе прикажу.

– Нет! – мой крик перекрывает музыку и голоса толпы. – Нет! Я не буду жить без неё… И вы ничего не получите!

Он несколько мгновений не отводит от меня взгляд, словно пытается прочитать в глазах, действительно ли я способна на то, о чём говорю.

И, в конце концов, смеётся. А когда мне уже кажется, что меня убьют за дерзость, он касается жёсткими пальцами моего подбородка, приподнимает лицо и собирается поцеловать в губы.

Но я отшатываюсь.

– Ты сказала, что будешь послушной.

– Если дочь останется со мной. Если вы, мастер Варден, – даже не знаю, как запомнила, – дадите мне слово.

– Слово? – выгибает он бровь. – Тебе?

– А кому ещё?

Он ещё раз окидывает меня взглядом и кивает.

– Даю слово. В моём замке, так уж и быть, и для ещё одного рта найдётся место.

– Хорошо, – киваю я. – А теперь отпустите.

– У нас был уговор, – настаивает он.

На что я отвечаю искренни:

– Но не при ребёнке же!

Он вновь недоумённо моргает, словно когда впервые увидел мою дочь. И затем отпускает меня.

– Лувис, – обращается к тому мужчине, что привёз меня, – давай, накорми их, дай нормальную одежду. Они теперь принадлежат мне и должны выглядеть соответственно.

– Конечно, мастер. А что насчёт вашего приказа? Привезти попаданку в ваши покои? Вы ведь предпочтёте её, не созывать наших девушек?

Генерал бросает на меня взгляд. Я не могу скрыть своего страха и отвращения. Это явно ему не нравится.

– Она ведь моя, я всегда успею… Так что распорядись, чтобы для них подготовили комнату. Нужно на одну ночь. Завтра мы уезжаем. А для меня и моих ребят приведи самых красивых… Мы уж как-нибудь разберёмся.

Кажется, план Лувиса провалился.

Какая-то женщина вызывается устроить меня с Пелагешей. Я крепко-крепко обнимаю дочь, а саму трясёт. Пронесло… Но только в эту ночь.

Глава 5

Нас выводят на улицу. Мороз щиплет за щёки и нос. К полной женщине, что идёт с нами, присоединяется ещё одна высокая и худая. Обеим лет по сорок, обе с каким-то тяжёлым настроением. Та, что выше, вцепляется в меня и буквально заталкивает в один из домов, что окружают большое здание, где проходило пиршество.

– Мама, тот мужчина… он тоже медведь?

– Что?

– Ну… как папа…

Мы оказываемся в довольно уютной деревянной избе. Большая печь, разукрашенная красными и оранжевыми узорами источает тепло. На ней пыхтит несколько глиняных кастрюль. На полу рядом что-то вроде матраса. Похоже на большой плоский мешок, утрамбованный сеном. Рядом скамья, на ней ведро с водой, лохань и ковш. Рядом с окном стоят сундуки. Везде много плетёных и вязаных мелких вещей, что придают этому нехитрому месту уют.

Я отпускаю дочку на пол, но ответить ей не успеваю. Полная женщина машет руками:

– Да какой он медведь… Дракон – он и есть дракон. Оборотень. Страшный человек был бы, если бы был человеком.

– Не надо, – я выпрямляюсь и снимаю с себя шубу, – говорить, какой он плохой. Это наш господин.

Женщины заметно удивляются.

Дело, конечно же, не в том, что я испытываю к Вардену симпатию. Если иного выхода не будет, если всё же придётся уехать с ним, принадлежать ему, пусть дочка не слышит о нём всякие гадости, не пугается заранее.

Я даже про её отца особо ничего плохого старалась не говорить. Мои обиды, это только мои обиды, а Пелагеша тут совершенно ни при чём.

– Если он так нравится тебе, – кривится высокая женщина, – отчего с ним не пошла? Глядишь, и моей дочери не пришлось бы терпеть…

Я на это ничего не отвечаю. Во всём, что здесь происходит, моей вины нет. И жертвовать собой я уж точно не собираюсь. К тому же там не один генерал, а целый отряд остался на ночлег. Они теперь – новая власть. Не знаю, что произошло, да и в последнюю очередь это меня волнует. Лувис даже не попытался мне помочь, тут же отдал, надеясь умаслить. И с моей дочерью поступил бы так же.

Так что каждый сам за себя.

– Вы хотите, чтобы я поговорила со своим господином? – окидываю их строгим взглядом. – Не стоит тут болтать…

Да, я всего лишь наложница. Так предполагается, насколько я понимаю. Но так же я – редкость в этих краях. И подарена генералу как признак покорности этого селения, как трофей. Так разве могут они себе позволить меня оскорблять?

Женщины это понимают. Видно, хуже боятся сделать. И даже особенно раздражительная женщина смыкает губы поплотнее и показывает мне, где и что.

– Сторожить тебя будут по двое. Бежать и не думай. Здесь рядом нет других поселений. И нет ничего, кроме снежной пустыни с одной стороны и леса с волками да медведями с другой. Анежка, сама справишься? Не могу на эту смотреть… – она передёргивается напоказ.

Полная женщина, приятная на вид, кивает.

А я даже радуюсь. С одной легче будет сладить.

– Анежка, значит, вас зовут? – я слегка кланяюсь, чтобы поприветствовать нормально. – А я Варвара. Дочка моя – Пелагея.

Она кивает и как-то расслабляется. Хотя ей и без меня явно есть из-за чего переживать. Генерал перепугал всё поселение. Но скорее всего этот визит для него – лишь привал на время пурги. Едва ли он собирается учинять резню, ведь война, как я поняла, закончилась.

– Ты слишком уж спокойная… Из другого мира… И сразу командуешь! – в отличие от другой женщины, в её тоне больше искреннего удивления и любопытства, чем злости.

– А что такого? – отмахиваюсь я и переключаюсь на дочь: снимаю с неё куртку и обувь.

– Можно посмотреть? – спрашивает Анежка. – Вам дадут другую одежду. Чтобы не отличаться. Но эту с собой генерал, наверное, пожелает забрать. Как доказательство, что вы из другого мира. Чтобы гостям вас показывать…

– Как обезьянок наряжать? – почему-то падает с губ.

Пелагеша хихикает, это ей кажется забавным. Мама-обезьянка вытанцовывает в старых джинсах перед гостями своего господина. А у меня в горле ком застревает. Размером с кулак.

На глаза слёзы наворачиваются.

Я беру её одежду верхнюю, которая так заинтересовала женщину, подхожу к печи, открываю её и несколько мгновений смотрю на огонь.

Сжечь бы всё… Все доказательства. Пусть горит синим пламенем. Тогда, нас, может, и брать не захотят… Или не смогут перепродать.

Анежка вцепляется в меня:

– Что ты хочешь сделать?

А мне всё-таки удаётся удержать слёзы. Поднимаю голову, чтобы они закатились назад. По крайней мере, не потекли по щекам сразу же. Оборачиваюсь к женщине и подаю ей вещи.

– Держите, смотрите, пожалуйста.

Она переводит недоверчивый взгляд с меня на одежду и затем только её забирает.

Нет, я в чужом мире. Нужно умерить свою гордость. Мастер Вардан дал мне слово, что дочка будет рядом со мной. Жить в замке – по крайней мере это звучит лучше, чем попытаться остаться в деревне, где меня попытались сразу же использовать и уже заочно ненавидят. И лучше, чем тащить маленького ребёнка в лес лютой зимой.

Как бы ни было больно и обидно, я не дам этому мужчине сомневаться в себе, пока он сам не покажет себя с дурной стороны.

– Мама, а тот с волосами дли-и-инными… Он правда дракон?

– Наверное.

– А он… ну… плохой?

– Страшный скорее, – улыбаюсь я. – Это не значит, что плохой. Зато он сможет нас защитить.

Анежка позади только хмыкает на это.

Она несколько минут с упоением рассматривает одежду Пелагеи и поглядывает на мою. На мне старые заношенные джинсы, которые давно пора бы поменять и такая же старая красная кофта. Вот уж нашла, чем любоваться…

Но у них такого и близко нет, так что можно понять.

В итоге Анежка перестаёт так удивляться и принимается мешать холодную воду с горячей, чтобы я смогла искупать дочь и ополоснуться сама.

– Несколько дней до замка ехать… Спаришься, зачешешься ещё, лучше хорошенько помыться… – поясняет она.

Мне, конечно, не слишком комфортно раздеваться, когда под окнами маячат охранники, но делать нечего. Купаю малышку с отваром трав. От золы отказываюсь, потому что мы обе не такие уж и грязные. Интересно, здесь ни у кого ещё нет мыла, или оно всё же есть у тех, кто побогаче?

Боже… тут такое происходит, а я о мыле думаю.

Но, может, и хорошо. Сосредоточившись на бытовых мелочах, может быть, удастся не сойти с ума.

Малышке достаётся длинная льняная рубашка, бледно-красная, праздничная. Мне Анежка протягивает похожую. Вместо нижнего белья же она предлагает нижнюю юбку.

Меня это смущает, и я решаю простирать своё родное и повесить над печкой. Выглядит не слишком прилично, но трусы – это святое. Да и бюстгальтер, грудь у меня третьего размера, без него неудобно.

– Нехорошо надевать вещи из старого мира… – ворчит Анежка.

– Зато удобно. Советую.

К моему стыду она подходит к печке и в нижнее бельё всматривается тоже. А я пока кормлю дочку похлёбкой и кашей. Всё пресноватое, но съедобное. Пелагее, конечно, не нравится. Она вообще капризная у меня в плане еды. Но тут ей, видно, слишком интересен новый мир, чтобы возражать.

Укладываю дочку под недоумённые вопросы Анежки:

– И так они прямо держатся? А такие маленькие… Как детские, а не давят?

– Нет.

– Да, у тебя ещё бёдра узкие… Как только родила?

На самом деле нормальные у меня бёдра. Но за поведением женщины наблюдать забавно.

Глава 6

В конце концов, моя девочка засыпает. Удачно всё сложилось: её ночью поднял и напугал отец, не дав выспаться. А я в принципе не спала. И вот попали мы в другой мир не утром, а вечером. Сейчас и вовсе ночь, за окошком завывает ветер, мимо с факелами иногда проходят мужчины – охранники или просто случайные прохожие. В доме на сундуке всё ещё сидит Анежка. Наверное, как дополнительная охрана.

Я поднимаюсь с лежака, накрываю дочку и поднимаюсь.

Женщина молча наблюдает за мной. Будто бы я дикий зверь, которого она раньше не видела. От которого не знает, что ожидать.

– Думаете, у меня не выйдет сбежать? – шёпотом спрашиваю я.

Она качает головой.

Я потягиваю свою чёрную, ещё влажную прядку волос. Закусываю губу, глядя в окно.

– Я имею в виду. По дороге. Или из замка. Вам-то ничего уже за это не будет. Никто никого не накажет.

Она вздыхает.

– Не понимаю я тебя… То хороший защитник – генерал, то думаешь, как бы сбежать… Я уж думала, что ты рада, что попала сюда.

Веду плечом, не зная, как лучше ей объяснить и стоит ли.

– Не понимаете… У меня ведь и выбора нет. Точнее, есть – радоваться или нет. Так что чего не радоваться, зачем зря ребёнка пугать? Или вы знаете, как мне вернуться домой?

Анежка качает головой.

– Попаданки не возвращаются. Не слышала о таких. А по дороге ты сбежать не сможешь… Из замка, когда уже не будет за тобой пристально следить – может. Но куда? Зачем? Да ещё и с дитём… Далеко не уйдёшь. И работы не найдёшь. Только если какой-то храбрец решится тебя приютить и жениться. Хлипкая ты, конечно, но всё может быть, – она ободряюще мне улыбается.

От этого даже тепло становится на душе, хотя и, должно быть, наоборот.

Я подхожу к ней поближе и спрашиваю шёпотом:

– Пока дочка спит… Можете мне сказать, какой он? Жестокий?

Она поджимает губы.

– У императора есть шесть генералов. Самых сильных драконов. Они могут за раз уничтожить целое войско, сжечь целый город. Страшные существа. И мастер Варден один из них. А какой он мужчина… кто ж его разберёт? Девиц любит, наших себе потребовал сразу же… У него, небось, и гарем там целый в замке. Ты ему быстро надоешь, новые появятся, будешь себе жить спокойно и растить дочь. Я так думаю.

Что же… звучит не страшно. По тому, как здесь обращаются даже со свободными женщинами, я понимаю, что моя судьба в новом мире не самая худшая.

Если генерал быстро обо мне забудет – тем более. Может быть, со временем я уговорю его оставить меня в замке в качестве служанки. Видно будет.

– Правда? – выдыхаю, заглядывая в добрые карие глаза женщины. У меня у самой такие. – И вы ничего от меня не скрываете?

Она качает головой.

– Только, – говорит, – к попаданкам у нас относятся не очень хорошо… То есть сами по себе вы товар хороший. Он тебя и перепродать сможет. Так что… уж постарайся остаться. Лучше уж один хозяин, чем из рук в руки переходить. Но о своём мире забудь. Нельзя говорить о нём. Люди боятся, что подобные разговоры могут беду навлечь. Так что никому ничего не рассказывай. Твой дом теперь здесь. И ему не говори ничего о своём прошлом сама – разозлиться может. Мужики общались, говорят, вспыльчивый он. Но это… а какой мужчина не такой?

Я киваю.

– Ложись спать, девонька. Ты прости нас, но тебя никто бы в деревне не оставил. Беду никто навлечь на себя бы не решился.

– А что же дракон? Он не боится?

– А чего ему? – фыркает Анежка. – Он сам – чудовище.

Становится чуть-чуть яснее. Чувство одиночества, отчуждённости, накатывает на меня с новой силой. Я в новом мире – разменная монета. И пусть так. Боролась бы и кричала громче всех, если бы не было Пелагеши. Но она есть. И моя главная цель – сделать так, чтобы у неё здесь была хорошая жизнь. Чтобы её-то никто никому не продал.

Перевожу взгляд на дочку. Она сладко сопит у печки. Возвращаю взгляд густой, красивой ночи, изрешеченной светом звёзд и огней. Из большого дома кто-то выходит. Отчего-то я продолжаю стоять и всматриваться в его высокую фигуру. Сердце начинает биться быстрее. Мужчина оборачивается и закуривает. Ленты дыма оплетают его, словно сизые змеи.

Я понимаю, что это мастер Варден.

И в тот же момент он переводит на меня взгляд.

Увидел или нет?

Я отшатываюсь и в беспокойстве возвращаюсь к дочери.

Кто-то проходит мимо окон, скрипит снег. Я ожидаю, что генерал вот-вот зайдёт. Вдруг передумал и прикажет идти с ним?

Так и лежу, вцепившись в покрывало.

Анежка как будто бы тоже напряглась. Это витает в воздухе.

Но вот шаги удаляются. Он уходит.

– Ты не играй с ним, – вдруг говорит женщина. – Не потянешь…

Она зевает и, видимо, принимается дремать. А я ещё долго не могу отделаться от её слов. Но, в конце концов, всё-таки засыпаю, обняв своё сокровище.

Сон у Пелагеи обычно беспокойный, ложится она с трудом, а встаёт рано. Но в новом мире всё совсем не так. Я открываю глаза на рассвете, Анежка говорит, что только собиралась меня будить. Малышка ещё сопит.

– Генерал спрашивал про тебя.

– Что именно?

– Не собиралась ли сбежать, – отвечает она просто.

Я киваю.

– Ты говорила ему о нашем разговоре.

– О каком разговоре? – женщина тепло улыбается. – Сказала, что ты вела себя очень покорно. И это ему понравилось.

– Ясно… – я снимаю своё бельё и переодеваюсь. Анежка подаёт мне несколько юбок и рубашек, а наверх длинный шерстяной сарафан.

– Он, наверное, искал причину не брать девчонку с собой… Но не нашёл, – пожимает женщина плечами. – Мужчинам не нравится возиться с детьми. К тому же у детей всегда есть отцы… если отец не он, то никому не хочется думать о том, кто и как…

Я усмехаюсь, не сумев сдержать ехидство.

– А почему он должен возиться с Пелагеей? Я надеюсь, что они и видеться-то не будут…

– Так-то оно так, но всё равно неприятно.

– Ну ничего, потерпит. Выбирать ему не приходится, как сказал тот тип. А отец Пелагеши – мой муж. А как… так как положено.

– Значит, и вправду муж есть? – удивляется Анежка. – И что, он в другом мире остался? Плохо, конечно…

– Это то как раз хорошо. Муж-то бывший.

– Это как так?

Заканчивая приводить себя в божеский вид и примериваться к новой одежде, я объясняю ей, что такое развод. Причину его не озвучиваю, но говорю, что она была.

– Да как такое возможно… И тебя не выпороли после этого? Что ты натворила? – Анежка округляет глаза, а затем и вовсе закрывает лицо ладонями. – Ой, что это я, дура старая… Не говори мне ничего о своём мире. Ещё заболею.

– Хорошо.

Я вижу, что ей любопытно, но издеваться и рассказывать про уклад вещей в моём мире не собираюсь. Странно это всё же. Если бы у меня вдруг появилась девушка из другого мира, то я говорила бы с ней об этом ночи на пролёт…

Впрочем, может быть, даже мне было бы не до эфемерной чужой жизни в прошлом мире. И своих ведь дел и проблем хватает… От такого нежелания вникать во что-то такое странное и страшное, да ещё и неприкладное, возможно, и повелись предрассудки о беде.

После того как одеваюсь сама, приходится будить дочь. Умывать, одевать и кормить. На завтрак то же самое, что и на ужин. Не успеваем мы закончить с трапезой, как без стука распахивается дверь и в дом входит мастер Варден.

При свете дня он кажется мне даже более грозным и резким. И пугает больше.

– С коня хоть не упадёшь? – интересуется он, видимо, решив не обременять себя приветствиями.

– Вы дадите мне коня?

Он усмехается.

– Посажу на своего.

Я не обращаю внимания на то, как это (конечно, намеренно) прозвучало. Меня волнует другое:

– Дочку это очень утомит.

– Будет сидеть в твоей шубе. Она это хорошо умеет.

– Это ребёнок. Не сможет она так долго быть в одном положении. И едва ли мы сможем часто останавливаться.

– Значит, она остаётся здесь, – бросает он, явно раздажённый тем, что я ещё и выставляю требования.

– Значит, ваше слово ничего не стоит, – чеканю в ответ.

В его глазах мелькает синее пламя. Чувствую, как бранные слова просятся на его язык. Но генерал молчит, только сверлит меня жёстким взглядом. И в итоге отворачивается от нас с дочкой и обращается уже к Анежке:

– Чтобы они были готовы через двадцать минут.