Текст книги "Забава"

Автор книги: Эва Киншоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Честно говоря, нет. – Джон увидел, что она вздрогнула, и прищурился. – Тебя это огорчает, – пробормотал он.

– Да, – согласилась Торри. – К тому же я не привыкла к твоей манере поучать меня.

– Я никого не намерен очаровывать.

– Вероятно, ты проявляешь свои подлинные эмоции только по ошибке, – неожиданно для себя самой отметила она.

– Вероятно, – холодно подтвердил он. – В то время как ты тонешь в зыбучих песках ложных чувств.

– А ты бы не рискнул поддаться такому соблазну? – спросила она.

– Пожалуй, мне следовало предупредить тебя, что леди Гилл коротко рассказала мне историю твоей первой помолвки, – задумчиво проговорил Джон. – Думаю, Эндрю, – так, кажется, его звали, – был охотником за богатыми невестами.

Торри побледнела, проклиная в душе словоохотливость матери.

– И ты искала в браке с Пирсом гарантию того, что подобное не повторится?

– Пожалуй, – согласилась она. – Впрочем, кажется, мы оба опасаемся новых неприятностей. Или я не права?

– Ты явно слышала о моем отце и…

– Так это правда? – перебила Торренс.

– Абсолютная. Однако ты ошибаешься, если думаешь, что его женитьба на моей подруге сделала меня циником. Я пережил это много лет назад. Мне было тогда двадцать два, а она была старше. Я находился в том возрасте, когда опытные женщины неотвратимо притягивают.

– Так в чем же причина твоего цинизма? – вырвалось у нее. – Должна же она быть!

– Я думаю, – протянул он, – нет, я уверен, что все это фантазии. Между мужчиной и женщиной может быть или физическое влечение, или дружба, а все остальное – глупые выдумки.

Торренс ошеломленно смотрела на него.

– Вот почему я считаю, что сделка, подкрепленная сексом, – наилучшая основа для брака. Ты была бы поражена, узнав, сколько женщин готовы согласиться со мной в этом вопросе.

– Согласиться? – глухо прошептала она.

– Конечно. С тех пор, как у меня появились деньги, они осаждают меня с деловыми предложениями, причем самыми разнообразными.

– Вот уж в этом ты не можешь меня обвинить, – с вызовом произнесла Торри.

Джон мягко улыбнулся и грустно сказал:

– Разве? Вспомни, ты ведь тоже пришла ко мне не просто так. И мы бы не беседовали сейчас, не имей я денег, чтобы спасти твоих родителей.

– Но ведь это твоя идея!

Подумав минуту, он усмехнулся:

– Ты права. Знаешь, я немного устал, а твое поведение… от жара к холоду… добавило остроты делу.

Торри пришло на ум, что, должно быть, он шутит, и она сделала последнюю попытку понять, что им движет.

– Ты… серьезно думаешь, что любовь – это выдумки? Разве ты никогда не встречал людей, после долгих лет супружества все еще влюбленных друг в друга?

Джон встал и подошел к окну.

– Встречал, – согласился он, – и совсем недавно. В сущности, ты сама – плод такой любви. Но разве их много? Одна пара на тысячу. – Он пожал плечами и повернулся к ней. – Все остальные просто делают хорошую мину при плохой игре. Послушай, хватит ходить вокруг да около. Почему бы тебе не сказать «да»?

– Потому что я не могу поверить…

– А ты поверь, – сухо перебил он, – и смотри на это как на маленькую неприятность. При всей запутанности твоих любовных приключений, ты все еще очарована жизнью. Но лишь немногим удается прожить ее и остаться невредимыми. Что значат для тебя родители?

Торренс отвела взгляд и задумалась об отце, у которого почти не было шансов сохранить доброе имя, о чуть взбалмошной и в то же время мужественной матери. Как можно покинуть их в час беды? Она вспоминала, как в трагические дни после гибели Эндрю они поддерживали ее своей любовью, хотя она поступала вопреки их советам.

– Если ты так ставишь вопрос, я согласна.

– Отлично, – произнес он без всяких эмоций. – Хочешь выпить?

– И это… все, что ты можешь сказать? – Торри потрясенно смотрела на него.

– А чего ты ожидала? Что я упаду перед тобой на колени?

Она вскочила, но Джон удержал ее.

– Если бы я предполагал, что ты станешь сопротивляться, мучиться и биться в истерике, что ж… Тогда можно было бы сделать это. – Он притянул Торри к себе, насмешливо изучая ее возмущенное лицо и чувствуя, как протестующе напрягается ее тело. – Но, с другой стороны, в твоем упрямстве есть определенная прелесть. Укрощение строптивой обычно доставляет массу удовольствия.

– Ты дьявол, – прошептала Торри. – И не воображай, что я откажусь от борьбы.

– Иного я и не ожидал. Так что продолжай в том же духе, моя прелестная невеста.

Торри прикрыла глаза и покачнулась. Джон подхватил ее на руки, уложил на кушетку и сел рядом.

– Должен предупредить тебя, – пробормотал он, одергивая платье на ее коленях, которые она тут же инстинктивно сжала, – что довольно трудно сопротивляться мужчине… у которого нежные руки и масса времени.

Их взгляды встретились, и Торренс с ужасом почувствовала, как в предвкушении его прикосновений у нее загорелись щеки и по коже пробежали мурашки. Она приоткрыла губы, а на шее предательски затрепетала голубая жилка.

Джон, прищурившись, смотрел на нее, и постепенно на его лице появилось жесткое, суровое выражение. Торри съежилась, как цветок под внезапно налетевшим холодным ветром, поняв, что невольно выдала себя.

– К несчастью, у меня сегодня мало времени, так что ты в полной безопасности. И не делай такое трагическое лицо.

У нее вырвался стон не то отчаяния, не то разочарования.

Господи, существует ли что-нибудь, способное поколебать его самоуверенность?

– Ты что-то хотела спросить?

– Нет, за исключением того, каковы наши дальнейшие планы.

– Мы можем это обсудить.

Торренс села на кушетке, оправила платье и отбросила упавшие на лицо волосы.

– Не представляю, как мы сообщим новость моим родителям.

– Мы сделаем это потом, когда будут подписаны все бумаги.

– И когда это будет?

– Время еще есть, – пожал плечами Джон. – Контракты на то и существуют, чтобы составлять их тщательно, продумывая каждую мелочь. Можно будет устроить прием по поводу слияния компаний. Там мы и продемонстрируем наш… взаимный интерес.

– Начнем подготавливать публику, – хрипло сказала она.

– Можно назвать это и так.

– Хорошо. Извини… Я очень устала.

– Конечно. – Он поднялся и посмотрел на нее сверху вниз. – У нас впереди целая жизнь. Приятных сновидений, Торри. – И вышел, небрежно перебросив через руку пиджак.

Торренс еще долго сидела неподвижно. Потом встала и налила себе чистого бренди. Свернувшись калачиком в уголке кушетки, она сделала глоток, не чувствуя вкуса.

– Я не могу поверить, что все это происходит со мной, и ничего не могу с этим поделать. Меня неудержимо тянет к нему. Это просто как наваждение, – шептала она. – Но должен же быть какой-то выход… Господи, как я устала…

5

Неделей позже Джон доказал, что верен своему слову.

В респектабельном отеле «Тасмания», расположенном на живописном берегу Большого Австралийского залива, состоялся официальный прием по поводу предполагающегося слияния «Гилл компани» и «О'Кинли энтерпрайз корпорейшен».

Семейство Гилл прибыло в полном составе, и Торри в сногсшибательном маленьком черном платье была тут же окружена толпой репортеров и фотографов, старающихся собрать как можно больше материала для колонок светской хроники.

Джон О'Кинли, высокий и импозантный, вел себя дружелюбно, без тени высокомерия. Он очаровал леди Энн своей краткой речью, в которой, ни разу не намекнув на навязанную ему роль спасителя, дал понять, что всю жизнь мечтал объединиться с сэром Рональдом Гиллом.

Торри не могла не заметить, что ее родители облегченно вздохнули. Это можно было скрыть от кого угодно, но только не от нее. Казалось, они совсем забыли о разрыве ее помолвки с Пирсом.

Девушка с интересом наблюдала, как Джон О'Кинли ведет себя в светском окружении. Нельзя сказать, чтобы в украшенном золотой лепниной зале «Тасмании» было очень много гостей. Но, помимо членов правления «Гилл компани» с женами, здесь присутствовали представители рекламных агентств, многочисленные репортеры, операторы телевизионных компаний, а также насколько местных финансовых воротил. Глядя на все это блестящее и вместе с тем разношерстное общество, Торри впервые отметила для себя, как меняются люди в такой обстановке.

Отец выглядел бодрым и общительным, и ее будущий муж, очевидно, способствовал этому. Джон О'Кинли, естественно, находился в центре внимания. Казалось, все присутствующие в зале женщины смотрят только на него. Одни открыто улыбались, ловя ответный взгляд, другие поглядывали на него украдкой…

Пожалуй, лишь одна рыжеволосая девушка приветствовала Джона, вызывающе сверкнув зелеными глазами. Столкнувшись с ней в дамской комнате и, в свою очередь, удостоившись язвительного взгляда, Торри сделала для себя вывод, что эта девица наверняка была довольно близко знакома с Джоном.

Ее внимание привлек высокий, худой мужчина в мешковатом, нескладно сшитом костюме и с толстой тростью в руках. Он подошел к Джону и бесцеремонно похлопал его по плечу.

– Рад видеть тебя, старина, – оживленно воскликнул он. – Давненько мы не виделись, должно быть, лет десять-пятнадцать прошло?

– Пожалуй, что так, Тедди. Что ты здесь делаешь? – спросил Джон, и Торри отметила, как неуловимо изменилось выражение его лица: глаза чуть-чуть прищурились, губы напряженно сжались.

И неудивительно, подумала девушка. У этого человека был хитрый бегающий взгляд и неприятная подобострастная улыбка.

– Тружусь, Джон, тружусь, деньги с неба не падают. Я теперь работаю в рекламе, сам знаешь: волка ноги кормят, – сказал Тедди и звучно рассмеялся. – Значит, ты решил увеличить свою империю? – добавил он, поглядывая вокруг и задерживая похотливый взгляд на Торренс. – Все яркие бабочки слетаются на огонек! – хихикнул он снова.

– Ты совсем не изменился, Тедди, – холодно бросил Джон и, неприязненно взглянув на собеседника, отвернулся, давая понять, что разговор закончен.

Тот невозмутимо пожал плечами и направился к бару.

В самый разгар вечеринки Джон подошел к чете Гилл.

– Я уговорил вашу дочь пообедать со мной сегодня вечером. Вы не возражаете, если мы уедем прямо сейчас?

От неожиданности Торри едва не поперхнулась коктейлем, но взяла себя в руки и, когда ее родители одновременно повернулись к ней, уже была в состоянии спокойно улыбнуться и кивнуть.

– Конечно, – хором сказали сэр Рональд и леди Энн и, взглянув друг на друга, рассмеялись.

– Идите, – добавила миссис Гилл. – Мы позаботимся, чтобы все было в порядке.

Джон взял Торри за руку и повел к выходу. Оглянувшись, она увидела, что ее родители удивленно смотрят друг на друга. Это выглядело так забавно, что при других обстоятельствах она бы, наверное, засмеялась.

Ресторан, куда привел ее Джон, назывался «Лобстер клаб» и в последнее время считался одним из самых модных в Аделаиде.

В зале стоял полумрак, лишь свечи в сверкающих хрустальных подсвечниках и огромный аквариум, в котором плавали экзотические рыбки, наполняли помещение зыбким мерцающим светом.

– Мистер О'Кинли и мисс Гилл! – В голосе метрдотеля звучало почтение. – Какая честь!

Джон усмехнулся.

– Надеюсь, Джозеф, вы можете устроить нас так, чтобы мы не привлекали внимания?

– Всегда держу резервный столик для подобных случаев, – ответил тот. – Не то, что газетные сплетники, даже ваши лучшие друзья не найдут вас здесь, если вы так желаете, конечно.

– Спасибо, Джозеф, это подойдет.

Торри молча просматривала меню. Стайка официантов суетилась вокруг, сервируя стол. Потом появилась корзинка с горячими булочками и два коктейля в высоких запотевших стаканах.

Потягивая «кампари» с апельсиновым соком, она сказала:

– Я все еще не могу понять, как так получилось, что я никогда не слышала ничего о тебе прежде?

– Прежде, чем столкнулась со мной у родителей?

– Да. Мне пришлось выуживать информацию у своей подруги.

– И, конечно, в первую очередь она поведала тебе о моем отце?

Торри кивнула.

– У мужа Фифы два хобби – собственный дом и автогонки. Он просто помешан на них, знает все и про всех. Тебя никогда не тянуло пойти по стопам отца?

Джон посмотрел на нее сквозь пламя свечи, и она заметила веселые искорки в его глазах.

– Нет.

Торри скорчила гримасу и глотнула свой коктейль.

– Исчерпывающий ответ, – пробормотала она.

– Я простился с иллюзиями на его счет очень рано, когда мне было лет шесть. Отец доставлял массу хлопот моей матери, таскал меня по всему миру на авторалли, и, насколько я помню, его всегда сопровождали красивые женщины.

– И прилипалы, подобные Тедди, – усмехнулась Торри.

– Ты очень проницательна, – заметил он.

– Кстати, на приеме была одна рыжая особа с зелеными глазами, – поморщилась девушка, – весьма привлекательная… Мне кажется, вы знакомы, – продолжала она, – и это навело меня на мысль… Как часто мне предстоит встречаться с такими, как она?

– Ты хотела бы иметь их список?

– Просто я должна быть готова к любым неожиданностям, – объяснила Торри. – Ты как-то цитировал «Король и я», но я тоже видела этот мюзикл и помню текст почти слово в слово… Как это? – Она наморщила лоб, вспоминая. – «Девушка должна быть подобна цветку, дающему мед одной пчеле… мужчина может жить, как пчела, собирающая мед… Перелетая с цветка на цветок, пчела должна оставаться свободной. Но цветок не может перелетать от одной пчелы к другой», – процитировала она. – Ты именно так представляешь себе наш брак? О, извини, я совсем забыла, что мужчинам нравится, когда их окружает много женщин.

На этот раз она заметила в его глазах искру восхищения.

– Ты сегодня в хорошей форме, Торри. Мне нравится, что мы можем интеллектуально стимулировать друг друга, – похвалил ее Джон.

Торри захотелось залепить ему пощечину.

– Ты не ответил на мой вопрос, – заметила она, едва сдерживая себя.

– Я полагаю, – сказал он задумчиво, – что все зависит от того, как сложится наша совместная жизнь, чем мы сможем наполнить ее. У меня есть недостатки, но я вполне могу быть счастлив с одной женщиной… какое-то время. Так что пример пчелы, перелетающей с цветка на цветок, не совсем уместен. Ты согласна?

– Возможно, – кивнула она, помешивая соломинкой лед в бокале. – Но если ты поймешь, что наш брак не очень удачен, и решишь, что вправе время от времени искать что-то на стороне, то я тоже смогу воспользоваться этой привилегией?

– А ты хотела бы? Мне кажется, это как-то не вяжется с твоими представлениями о любви, – с сомнением в голосе заметил Джон.

– Конечно, не вяжется, – засмеялась она тихо. – А ты действительно уверен, что так же свободен в своих взглядах, как твой отец?

Он надолго замолчал, и Торри поняла, что задела этого человека за живое, наконец обнаружив слабое место в его непробиваемой броне. Он поджал губы, на лбу пролегла глубокая складка, а взгляд стал ледяным. Впрочем, вскоре Джон овладел собой, но на его лице появилось какое-то загадочное выражение. Торри почувствовала, что ей еще придется ответить за свое замечание. Между тем он сказал:

– Зачем загадывать так далеко вперед? У нас будет возможность посмотреть, что из всего этого получится, правда? Я уверен, что пройдет достаточно много времени, прежде чем ты сочтешь нужным набрать себе легион любовников.

Торри с такой силой сжала зубами соломинку, что чуть не перекусила ее.

– Ты повторяешься, – пробормотала она. – Меня тошнит от твоих высказываний о женщинах. Пойми, мы не так помешаны на сексе, как вы, мужчины.

– Ты так считаешь? – язвительно спросил он.

– Да, – спокойно ответила она. – Если ты думаешь, что все представительницы слабого пола только о том и думают, как бы заарканить мужчину, то глубоко ошибаешься. Существует нечто большее, чем издавна сложившийся набор: дом, муж, кухня, дети, особенно в наши дни. И прежде чем предложить мне это, знай, что я, как любая другая женщина, буду чувствовать себя несвободной, какой бы роскошной ни была обстановка.

– Птичка в золотой клетке, – задумчиво произнес он. – Может быть, хватит, Торри? Ты уже сделала все, чтобы уязвить мою гордость. Достаточно. Так можно испортить себе аппетит.

Она соображала, что бы ответить, но в этот момент принесли закуски. Торри заказала свой любимый калифорнийский салат из розовых креветок, нежных бледно-желтых кубиков авокадо, зеленого лука и листьев салата. К этому блюду подавался ломтик лимона и поджаренные треугольные тосты. Взяв нож и вилку, она сказала себе: «Терпение, Торри, терпение, мы еще продолжим этот разговор!»

И тут же невольно вздохнула. Все дело в том, говорила себе девушка, что я никак не могу поверить, что это не сон. Мне кажется, что вот-вот я проснусь и…

– Хорошо, – согласилась она, – тогда ты предложи тему.

Он улыбнулся, подбирая на вилку тонкий ломтик семги.

– Позволю себе заметить, что черный цвет просто преображает тебя. Придает твоей коже оттенок… перламутра.

– Спасибо.

– Что ты делаешь в выходные?

– Я… не знаю.

– Не помню, упоминал ли я о своем доме в Квинсленде.

– Да.

– Не хотела бы ты поехать и посмотреть его? Я имею в виду в этот уик-энд.

– У меня есть выбор?

– Мы заключили соглашение, Торри.

– Значит, нет. Как глупо было с моей стороны забыть об этом. Что ж, я поеду. – Ее глаза внезапно потемнели и стали строгими, лицо побледнело, и она осторожно отложила в сторону вилку и нож. – Я… прошу прощения, но… ты оказался прав, у меня совершенно пропал аппетит.

Джон подал сигнал официанту, который унес их тарелки, пробормотав что-то на ходу о задержке основного блюда.

– Вина?

Она кивнула и, маленькими глотками отпивая из бокала, постепенно почувствовала себя значительно лучше, и румянец вернулся на ее щеки.

– Извини, – сказала Торренс. – Теперь все в порядке.

Она съела более половины главного блюда – жареной баранины с зеленой фасолью – и даже пыталась поддерживать разговор, но Джон заметил, чего ей это стоило. Поэтому, когда они допили кофе, он не пытался продлить беседу и не предложил ей потанцевать.

Если метрдотель и был разочарован их ранним уходом, то не показал виду и поклонился так, словно они были, по меньшей мере, членами королевской семьи.

Торри не могла сдержать вздох облегчения, когда синий лимузин доставил ее прямо к дому. Но вдруг она поняла, что Джон намерен подняться к ней.

Она пыталась придумать какие-то отговорки, но мысли путались, и ей трудно было сосредоточиться. События последних дней свалились на нее, как снежный ком, и она чувствовала себя измученной и бесконечно усталой.

Джон взял у нее ключи и открыл дверь, предупредительно пропуская ее вперед. Зайдя в квартиру, она нащупала выключатель, и мягкий розовый свет залил комнату. Бросив сумочку на стеклянный столик, Торри хрипло выпалила первое, что пришло в голову:

– И что же дальше?

Джон подошел ближе и заглянул ей в глаза.

– Что дальше? – повторил он едва слышно, не спуская глаз с ее лица, и медленно провел пальцами по щеке девушки. – Мне кажется, что, как твой будущий муж, я должен сделать все, чтобы ты расслабилась, Торри. Вот так…

Она пыталась слабо протестовать, но, прочтя в его глазах неприкрытое страстное желание, задрожала и инстинктивно отодвинулась. Торренс понимала, что бороться с ним совершенно бесполезно. Сегодня вечером ничто не помешает ему одержать долгожданную победу.

Но должен же быть какой-то способ, чтобы помешать этому, сказала она себе, когда Джон притянул ее совсем близко и, скользнув рукой вверх по обнаженной спине, обнял за шею.

Что ей сделать, как противостоять этой почти гипнотической силе? Он не пытался немедленно поцеловать ее, но его длинные пальцы двигались медленно, невольно снимая напряжение и постепенно приводя ее в состояние, близкое к трансу. Торри чувствовала, как, помимо воли, тянется к нему, ощущая близость его тела, и с каждой минутой все больше расслабляется, теряя возможность сопротивляться его ласкам.

О, господи, я совсем потеряла голову… Я не должна вести себя так…

Возможно, эти мысли отразились в глазах Торри, потому что Джон, слегка улыбнувшись, наклонился и коснулся губами ее горячего, трепещущего рта.

Словно драгоценный напиток, этот поцелуй вкусом напоминал тот, первый, далекой звездной ночью в горах. Воспоминания нахлынули на девушку. Казалось, она уже слышит шум моря, потрескивание костра, и земля опять уплывает из-под ног…

Но если и был проблеск надежды в ее глазах, мольба в полуоткрытых, дрожащих губах, то Джон предпочел не заметить этого.

– Теперь ты видишь, Торри, что иногда говоришь глупости? – пробормотал он, внимательно глядя на нее.

Она закрыла глаза и уткнулась лицом в его плечо, отчаянно пытаясь привести свои мысли в порядок.

– Да, – прошептала она еле слышно и вскинула ресницы. Торри поразило жесткое, не допускающее компромисса, выражение его лица. Она вдруг почувствовала себя беззащитной и виноватой, словно маленькая напроказничавшая школьница. – Да, – шепнула она снова изменившимся голосом и едва устояла на ослабевших ногах, так как он неожиданно отпустил ее.

– Тогда спокойной ночи. Я заеду за тобой в субботу утром. Будь готова к десяти, – быстро проговорил он, – и мы продолжим играть в любовь-ненависть.

Торренс молча проводила его взглядом, пошатываясь, прошла в спальню и тяжело опустилась на кровать, сжав руки и до крови закусив губу. И тогда наконец до ее сознания дошло, в каком аду ей придется жить, выйдя замуж за этого опасного человека, лишенного каких-либо иллюзий.

Поездка в Квинсленд поначалу была лишена каких бы то ни было неожиданностей.

По мере того, как они удалялись от океана, утренняя прохлада сменялась жаркой сухостью наступающего дня. Песчаные пляжи залива остались позади, и ландшафт принял будничный вид. По обеим сторонам шоссе располагались многочисленные торговые центры, маленькие кафе с огромными разноцветными зонтами у входа, заправочные станции…

Обычно долгие поездки утомляли Торри, но ей еще никогда не приходилось путешествовать в таком роскошном автомобиле, и она не могла не признать, что это приятно.

Интересно, а куда же делся потрепанный джип, вдруг подумала девушка.

Она прилагала немало усилий, чтобы ее вконец издерганные нервы не испортили уик-энд. В последние несколько дней все ее силы уходили на то, чтобы не признаться родителям или не сбежать куда глаза глядят… И когда ровно в десять часов в это прекрасное субботнее утро ее мучитель появился на пороге в джинсах и белом хлопчатобумажном свитере, чисто выбритый и сияющий свежестью, ей с трудом удалось взять себя в руки.

Джон сказал ей, что накануне поздно вечером вернулся из короткой деловой поездки и спал дольше обычного.

Торри, напротив, провела бессонную ночь и встала слишком рано, и ее раздражал его цветущий вид. А после их словесной перепалки по поводу лимузина она и вовсе надолго замолчала.

Казалось, в этот день все жители Аделаиды одновременно отправились за город. На дороге постоянно возникали пробки. Верх автомобиля был откинут, и, когда он в очередной раз остановился на светофоре, Торри поймала на себе любопытные взгляды из соседних машин.

– Мой отец считает, что лимузины очень непрактичны. Людям так и хочется поцарапать их или потихоньку стащить эмблему. Кроме того, они безумно дороги. Это уже не автомобиль, а символ определенного общественного положения, – не выдержала она.

– Возможно, он прав, – откликнулся Джон. – Но у меня нет ни скаковых лошадей, ни яхт, ни фешенебельных особняков, ни дорогих любовниц, ни собственного самолета. И мне кажется, что я могу позволить себе маленькую прихоть… Кроме того, в эти автомобили выгодно вкладывать деньги, так как цена на них отличается стабильностью, и, как ты верно заметила, они действительно свидетельствуют об определенном статусе в обществе.

– А меня ты тоже рассматриваешь, как необходимую деталь своего социального положения или хороший объект для инвестиций? А может быть, и то и другое вместе?

Он секунду подумал, затем произнес:

– И то и другое, я бы сказал. Знаешь, ты очень хорошо смотришься в этом лимузине. Представь-ка на своем месте девушку в неряшливо повязанном платке. Согласись, это испортит все впечатление.

Торри прикусила губу. В суматохе последних нескольких дней она тщательно следила за тем, чтобы не попасться на его удочку, и вот сейчас сама не заметила, как это произошло. Он опять оказался прав. Все, сказала она себе, больше не скажу ни слова. Буду нема как рыба.

Но, казалось, ее молчание вовсе не раздражает Джона. Он продолжал вести машину с олимпийским спокойствием, по всей видимости совершенно забыв об этом разговоре. Когда они, свернув в очередной раз, оставили позади оживленную трассу, он увеличил скорость и предупредил свою спутницу:

– Ну, теперь держись!

За окном замелькали бесконечные поля сахарного тростника, луга с отарами овец, блестящая лента реки. Они миновали границу штата, проехали маленький живописный городок Берк и двинулись в сторону Каннамала.

Равнинный ландшафт постепенно сменила холмистая местность. Переехав мост через реку, большой автомобиль без усилий взял крутой подъем и уже через несколько минут остановился перед высокими белыми воротами.

– Мы приехали? – спросила Торри.

– Тебе нравится?

Машина, въехав во двор, остановилась у строения, которое девушка поначалу приняла за очень старый фермерский дом. Торри словно онемела, очарованная открывшимся перед ней видом.

Поросший травой и полевыми цветами склон спускался к реке, и сверху открывалась панорама маленького городка Виллбах, прильнувшего к подножию холма. В хрустально-прозрачном воздухе горы вдали казались окрашенными в фиолетовый цвет. Внизу расстилалась долина, перерезанная серебристой лентой реки, а поля сахарного тростника выглядели отсюда аккуратными пестрыми лоскутками.

– Невероятно, просто дух захватывает, до чего красиво! – вымолвила наконец Торри и повернулась к своему спутнику.

– Рад, что тебе нравится, – улыбнулся Джон.

Незнакомая интонация насторожила девушку, задев какие-то скрытые струны ее души. Пытаясь разобраться в своих ощущениях, она перевела взгляд на дом и, присмотревшись внимательнее, поняла, что он вовсе не старый. Просто красный кедр, из которого он был построен, дожди и ветры окрасили в серебристо-серый цвет. Это был коттедж с двускатной крышей, мансардой и парой высоких каменных труб. Веранда опоясывала здание с трех сторон. К главному входу вели широкие каменные ступени, а на соседней лужайке несколько разноцветных цыплят невозмутимо клевали траву.

За домом, в тени огромных старых эвкалиптов, находился гараж, конюшни и что-то вроде студии с широкими окнами и стеклянной крышей.

– Ты занимаешься живописью? – удивленно спросила Торри.

– Нет. – Он проследил за ее взглядом. – Это обитель Грейс. Она скульптор, поэтому я приспособил этот старый сарай под мастерскую. Она должна быть где-то здесь.

– Грейс? – задумчиво переспросила Торри. – Она тут живет?

– Да, она работает в мастерской и присматривает за домом.

– Совсем одна? – с возрастающим недоумением спросила девушка. – Неужели ей не одиноко?

– Грейс любит побыть наедине с собой. Время от времени… Хотя не хочет здесь жить постоянно и говорит… А вот и она сама.

Стеклянная дверь веранды открылась, и на пороге появилась высокая миловидная женщина. Ее темные волосы были коротко острижены, умные темно-серые глаза смотрели внимательно и вместе с тем дружелюбно. С виду ей было лет тридцать. Короткие джинсовые шорты и белая рубашка, завязанная небрежным узлом на талии, подчеркивали стройную фигуру, открывая длинные загорелые ноги. Торри отметила, с какой грацией незнакомка направилась к ним навстречу, и искра подозрения вспыхнула у нее в мозгу.

Джон представил их друг другу, и Грейс, окинув гостью быстрым взглядом, приветливо сказала:

– Добро пожаловать, Торри. Джон был прав – вы действительно красавица!

Торренс залилась краской и пробормотала в ответ:

– Рада познакомиться с вами!

Скорее всего, от внимательных глаз Грейс не укрылось замешательство гостьи, но она не подала виду и обстоятельно доложила, что ланч готов, стол накрыт на воздухе, и если Джону или Торри вдруг захочется чего-то еще, то стоит только позвать…

– А ты не присоединишься к нам за обедом? – спросил Джон.

– Не сегодня, – решительно ответила Грейс. – У меня творческий порыв. – Она рассмеялась. – Не хочу отрываться от работы, но если завтра вы не передумаете, то я с удовольствием… – И, приветливо махнув рукой, она исчезла в студии.

– Грейс верна себе, – усмехнулся Джон. – Пойдем, посмотрим дом?

Торри кивнула и, едва перешагнув порог, поразилась, до чего же красиво внутри.

Стены, отделанные панелями из кедра, излучали теплый медовый свет, деревянный пол натерт до блеска.

На первом этаже было три комнаты: просторный холл, столовая и спальня. Во всем чувствовался теплый уют старого дома. Удобная софа и глубокие кресла стояли напротив огромного каменного камина, длинный стол окружали стулья с высокими спинками, медные кастрюли висели на кухонных крючках, старинный резной буфет прятался в углу. В небольшой спальне был свой камин и железная кровать, покрытая ситцевым стеганым покрывалом.

Наверху, в мансарде с полукруглым окном и высоким потолком, был устроен кабинет.

– Какой чудесный дом! – искренне похвалила Торри, когда они спускались вниз.

– Благодарю, – бросил Джон. – Приятно слышать это от специалиста по дизайну!

– Но я действительно так думаю, – нахмурилась девушка и, видя, как он недоверчиво приподнял бровь, повторила: – Мне на самом деле очень нравится.

– После такого утомительного путешествия тебя восхитил бы и сарай. – Он стоял ступенькой выше, насмешливо глядя на нее.

Она провела указательным пальцем по перилам, склонив голову так, что волосы почти закрыли лицо, и тихо сказала:

– Я не собираюсь ничего доказывать. Зачем ты меня постоянно провоцируешь, видишь же, что я стараюсь держаться.

– Хорошо, мэм, – спокойно сказал он, встретив ее взгляд. – Поедим? Не знаю, как ты, а я проголодался.

Ланч, который Грейс накрыла на веранде, как нельзя лучше подходил для жаркого дня. Отварная говядина с хреном и маринованной тыквой, ломтики холодной свинины и яблочное пюре фирмы «Гилл» (что не без удовольствия отметила про себя Торри). Нежная молодая спаржа, помидоры, крутые яйца, теплые хрустящие булочки и на десерт большое блюдо с яблоками, апельсинами и виноградом. Джон сам приготовил чай.

– Хочешь искупаться в реке? – спросил он, когда они покончили с едой.

Торри кивнула.

– Ты ездишь верхом?

– Да. Но сначала я помою посуду.

– Грейс оценит, что ты даешь ей возможность не отрываться от работы. Я пока переоденусь и приготовлю лошадей.

Моя посуду, она слышала, как он ходит наверху. Покончив с уборкой, девушка прошла в нижнюю спальню, где Джон поставил ее сумку, и закрыла за собой дверь. Погруженная в свои мысли, она машинально распаковала вещи, выбрала темно-синий с белой отделкой купальник, натянула поверх джинсы и заколола волосы на затылке.