Текст книги "Русалка из Винсема"

Автор книги: Эва Киншоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Мажордом провел их в солнечную комнату, одну из тех, что находились в бельэтаже роскошного огромного дома, а затем представил худому пожилому человеку, сидящему в кресле-каталке.

Беатрикс про себя отметила, что, видимо, он был высокого роста. Крупная голова в ореоле легких седых волос напоминала отцветший одуванчик. У него смешно выступали вперед зубы, а глаза… Глаза оказались совершенно замечательные и лучились неподдельным голубым сиянием.

Неужели этот инвалид и есть тот самый изверг Кристиан Ван дер Мей? – усомнилась Беатрикс.

Они с Мидволдом пожали сухую, слабую ладонь хозяина и сели на кушетку.

– Итак, – проговорил Ван дер Мей, – вы именно та молодая леди, с которой мои служащие так сурово обошлись, когда я был в госпитале? Короче, они вышвырнули вас на улицу?

Девушка от волнения облизнула губы.

– Это я, – тихо произнесла Беатрикс. – Но честное слово, я не знала, что вы находились в больнице, когда боролась за права дедушки и бабушки.

– А если б знали, то решили бы пикетировать и больничную палату? Интересно, какие плакаты вы бы с собой принесли?

Беатрикс покраснела от смущения.

– Да что вы. Нет. Я не пошла бы в больницу… Но согласитесь, кроме пикета у вашего офиса, у меня не было других способов привлечь ваше внимание, мистер Ван дер Мей.

– Угу, – изрек он. – Пикет – дело молодое, азартное.

Старик перевел свой лучистый взгляд на Мидволда.

– Знаю вашего отца, и всегда восхищался вашей матерью, господин Мидволд.

– Благодарю, – ответил Корнелиус, и, выдержав паузу, проговорил: – Что касается жалобы мисс Робинсон по поводу финансового положения ее семьи…

Ван дер Мей блеснул голубыми глазами, оборвав адвоката:

– Пусть девушка скажет сама.

Мидволд повернулся к Беатрикс, и она прочитала в его глазах просьбу: говорите, пожалуйста, как можно тактичнее и спокойнее.

Она набрала в легкие побольше воздуха и как школьница, выпрямила спину, кажется, даже руки положила на колени, только после этого подробно изложила суть проблемы, с которой столкнулись ее престарелые родственники. Через слово девушка подчеркивала основную мысль: если бы не авторитет Кристиана Ван дер Мея, ее старики никогда бы не рискнули вложить деньги в рискованное предприятие.

Господин Ван дер Мей откинулся в кресле-каталке и слушал рассказ мисс Робинсон, саркастически улыбаясь. Когда в комнате повисла пауза, он проговорил:

– Конечно, конечно. Все хотят верить большому дяде с толстым кошельком.

– А теперь – самое главное… – начала было Беатрикс, но Корнелиус осторожно положил ей руку на колено. Мол, пока не поздно, закройте рот.

Хозяин заметил этот жест. Он также заметил, как благодарно и робко взглянули зеленые глаза девушки на адвоката. И как смотрел при этом тот на нежные черты молодой особы.

Кристиан Ван дер Мей незаметно вздохнул и подумал о том, что его старая приятельница Жозефина Мидволд воспитала достойного сына. Мальчик – не прожженный делец, так что не деньги, а нечто другое заставило того заняться этим смешным, по его мнению, делом.

Банкир закрыл лучистые глаза и тихо сказал:

– Было бы неплохо, если бы молодая леди рассказала немного о себе.

Беатрикс оторопела.

– Зачем? – вырвался у нее вопрос.

– Вы меня заинтересовали. Мне почему-то захотелось услышать некоторые подробности вашей жизни. С тех пор, как я прикован к этому трону на колесиках, мир перестал интересовать меня. Или так – мало что вызывает мой интерес. Жизнь проходит мимо.

Рука Корнелиуса еще крепче сжала руку Беатрикс.

– Хорошо, – растерянно проговорила она, не зная, с чего начать…

Неужели ей придется рассказывать этому чужому, богатому старику о скромной жизни в доме, который построил дедушка? И строил он этот дом не один сезон, а несколько лет. Пока шла эпопея со строительством, семья перебивалась по углам у дальних родственников и по дешевым гостиницам. Но наконец-то свершилось: у них появился свой дом…

Ах, как она полюбила его невысокие потолки, стрельчатые окна, лестницу, скрипящую на четвертой ступеньке, если подниматься на второй этаж. Полюбила она и старую добротную мебель. Обожала вечера, когда бабушка сидела на уютном диване перед старым телевизором. А по праздникам пекла свой фирменный пирог с ягодами, ставила посреди стола вишневую настойку… Да, милая шла у них жизнь, но бедная, тихая. Такая, какая бывает после серьезного несчастья. И жили они незаметно, едва сводя концы с концами, словно боясь спугнуть свое хрупкое счастье…

– У меня было замечательное детство и юность! – Беатрикс блеснула глазами и независимо вскинула подбородок.

– Мисс Робинсон воспитывалась своими дедушкой и бабушкой после того, как ее родители погибли, – вставил Корнелиус.

– Как это произошло? – старик приоткрыл свои удивительные глаза.

– Автомобильная катастрофа, – коротко обронил Корнелиус.

Он хорошо чувствовал состояние девушки, – та ни за что на свете не стала бы открывать душу первому встречному, даже пусть это был и доброжелательно настроенный банкир.

Беатрикс почувствовала на себе внимательный острый взгляд. Определенно, старик-банкир изучал ее.

– А чем вы занимаетесь? – продолжал задавать он вопросы.

Мисс Робинсон горячо заговорила о ландшафтах, цветах, кустарниках, о запахах растений, их красоте и о том, как они украшают жизнь людей. Даже разоткровенничалась, что обожает карликовые розы персикового цвета, они так уютно смотрятся на газонах, балконах, а посаженные в керамические горшки, и в зимних садах…

Когда Беатрикс Робинсон рассказывала о своей профессии, то превращалась в обворожительную девчонку, влюбленную в жизнь.

Корнелиус хмыкнул, слушая страстный монолог Беатрикс, и рискнул добавить:

– Господин Ван дер Мей! Перед нами, по сути дела, второй Вальтер Скотт.

– При чем здесь английский писатель? Я читала его книги в детстве. Интересно пишет. Но все же – при чем здесь Вальтер Скотт? – Беатрикс упрямо тряхнула головой.

– У него любовь к дубам и розам перевешивала даже страсть к литературному труду. Мистер Ван дер Мей, мисс Робинсон, вы разве не знаете, что за свою жизнь Вальтер Скотт посадил многие тысячи деревьев и цветов? Одним словом, когда люди чем-то увлечены, это достойно восхищения.

Банкир, слушая молодых людей, саркастически улыбнулся.

– Особенно достойно восхищения то упорство, с которым девушка пыталась взять штурмом двери моей конторы.

В это мгновение Беатрикс выдернула руку из ладони адвоката и достаточно резко произнесла:

– Я не понимаю, почему вы оба так говорите обо мне, будто меня самой здесь нет?

Адвокат улыбнулся, умиротворяюще произнес:

– Мы ничего плохого о вас не говорим.

Старик подмигнул Мидволду и тоже улыбнулся.

– Не нервничайте, мисс Робинсон. – И неожиданно протянул свою костлявую руку. – Покажите мне документы. Что за дата стоит на договоре?

Мидволд вручил банкиру копию. Ван дер Мей углубился в чтение.

– Да, действительно, когда оформлялась эта бумага, я находился на больничной койке. Что сказать? Некто использовал мое имя и подделал подпись. Это объясняет все, мисс Робинсон. Я виноват, но и не виноват. Примите мои извинения, но – больше ничего я добавить или объяснить не могу.

После короткой паузы банкир пробормотал себе под нос:

– Вот положение… Конечно, в то время, когда я был в госпитале, я не просматривал некоторые банковские счета, но их легко можно проверить… Не так ли, господин адвокат?

– В этом нет никакой необходимости. Мы вам верим на слово. Зачем устраивать расследование? – проронил Мидволд.

– Послушайте! Послушайте! – встряла в диалог мужчин Беатрикс. – Я принимаю ваши объяснения, но тот человек, который подписывал договор, был очень похож на вас, господин Ван дер Мей, прямо двойник. Об этом мне все время твердят мои дедушка и бабушка. Как вы это объясните?

Старик прикрыл глаза и вдруг спросил:

– А вы платите своему адвокату, мисс Робинсон?

– Естественно! Было бы смешно, если бы он помогал мне лишь за красивые глазки!

– Тогда я расскажу вам такую историю. В городке Марссуме в семнадцатом веке жил адвокат. Легенда хранит такую подробность: тот адвокат требовал исключительно наличные за свои советы. И клиенты должны были, расплачиваясь за услуги, бросать перед ним монеты на мраморный стол. Адвокат из Марссума по звону определял, не фальшивые ли ему предлагают деньги… Узнать, не фальшив ли человек гораздо труднее, дорогая.

Воцарилась тишина. Кристиан Ван дер Мей хотел было что-то добавить, но в этот момент в его глазах вспыхнула голубая молния. Беатрикс показалось, что у старика начался болевой приступ… Спустя несколько секунд глаза банкира погасли, и он слабым голосом произнес:

– Уведи девочку, мой мальчик. Но не забывай приглядывать за ней. Когда будете уходить, пригласите сиделку.

Закрывая за собой дверь солнечной комнаты, Беатрикс не знала, что видела денежного магната в первый и последний раз.

Адвокат и Беатрикс Робинсон разместились в баре недалеко от дома банкира. На столике перед ними стояли бокалы с бренди и содовой. Здесь почти не было посетителей, звучали гитарные умиротворяющие мелодии, бармен за стойкой, как фокусник, крутил рукой шейкер – смешивал коктейли. Его лицо походило на бесстрастную маску.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Мидволд.

– Спасибо, немного лучше.

Беатрикс отняла от глаз влажный носовой платок. Ощущение растерянности, беспомощности, овладевшее ею при выходе из дома банкира, постепенно отступало на второй план. Уютная обстановка бара, глоток бренди сделали свое дело… Но горечь в душе девушки оставалась: затеянное в надежде на успех дело оказалось бесперспективным. Спасибо, что адвокат проявил чуткость, выкроил для нее лишние полчаса, усадил в свою машину и привез в это тихое симпатичное местечко.

– Извините меня, – сказала Беатрикс и отпила из бокала еще один глоток. – Я расстроена. Очень. И, как это ни странно, меня гложет чувство вины. Банкир такой несчастный, он так стар, так болен. А тут еще я со своими обвинениями. – Она обиженно подняла плечи, и на ее глазах вновь выступили слезы. – Ясное дело, его подставили. И все наши попытки узнать правду, похоже, бессмысленны.

– Ничего-ничего, – проговорил Мидволд. – По крайней мере, я рад, что мы нанесли визит Ван дер Мею. Теперь я хотя бы все отчетливо себе представляю.

– А у меня, наоборот, вопросов только прибавилось. – Девушка подняла заплаканные глаза на адвоката. – Как-то странно разговаривал с нами этот старик. Он так внимательно на меня смотрел. Почему?

Корнелиус приподнял свой бокал, но задумался.

– Да, он необычно с нами разговаривал. У меня тоже осталось такое ощущение. Ну и что? К нашей проблеме это никакого отношения не имеет.

– Что же теперь делать? – с надеждой спросила девушка.

– На мой взгляд, у нас есть единственный выход – передать дело в полицию, – решительно произнес Корнелиус Мидволд.

– Это бессмысленно, я уже пыталась. Полиция бессильна. В участке мне говорили, что занимаются убийствами, поджогами, грабежами, а мое дело – полная чепуха, – проговорила расстроенным, упавшим голосом Беатрикс.

– Хорошо, что вы проявили инициативу… Однако попробуем еще раз. Мы соберем доказательства о несостоятельности этого документа, изобличим самозванца, докажем, что подпись подделана…

Мисс Робинсон равнодушно смотрела в сторону. Бармен продолжал вертеть в руке шейкер, тот блестел, как громадная новогодняя игрушка.

– Беатрикс, не падайте духом. Я помогу вам, – сказал адвокат.

Девушка взглянула на Мидволда и… улыбнулась.

В этот момент закатный луч солнца заглянул в окно бара, живые блики вспыхнули на бокалах, их отсвет преобразил внешность девушки. Каштановые волосы заискрились, словно обсыпанные золотой пылью, зеленые глаза потеплели. Мидволд отметил, что она выглядит просто очаровательно.

Вздохнув, чувственным грудным голосом Беатрикс произнесла:

– Благодарю, мистер Мидволд. Но обстоятельства таковы, что я добьюсь правды сама. И не буду вас больше отягощать своими проблемами.

– Просто Корнелиус, – мягко поправил он ее. – Я не считаю, что вы меня слишком утруждаете.

– А я не привыкла к жалости и благотворительности, – ответила девушка с легкой улыбкой. – Я имею обыкновение всего добиваться сама.

– Допустим, но вы не сумеете мне помешать, если мною уже принято решение вам помочь. Я тоже привык всего добиваться сам.

Она не ожидала, что Мидволд будет настаивать на своем, и уставилась на собеседника будто увидела его впервые.

Огромный взрослый человек флегматичной внешности, сидящий напротив нее в этом тихом уютном баре, никак не напоминал борца за общечеловеческую справедливость. Респектабельный, известный адвокат, он ворочает серьезнейшими делами, решает проблемы богатейших людей Нидерландов, а тут она со своими престарелыми родственниками, их пропавшими сбережениями, какой-то сомнительной сделкой, результатом которой явился фальшивый документ… Но что-то подсказывало девушке: да, он постарается помочь. Он решительный, сильный… В конце концов, возможно, ему захотелось сделать исключение и взять под опеку Золушку…

Бармен за стойкой оставил в покое сверкающий шейкер и теперь неторопливо протирал бокалы. Беатрикс осторожно спросила:

– Что вы имеете в виду, когда говорите о том, что поможете мне?

Мидволд повертел в сильных твердых пальцах соломинку.

– Долг каждого гражданина бороться с несправедливостью. Вот что я имел в виду… Не стоит улыбаться. Я не параграф из закона процитировал, это мое личное убеждение.

Тут он посмотрел на часы.

– Надеюсь, сейчас вы чувствуете себя хорошо. Я доставлю вас к вашему автомобилю. А мне, к сожалению, пора.

…Вот что вспоминала Беатрикс Робинсон, сидя ночью в кухне и прихлебывая горячий ароматный чай. Так когда же это произошло? Когда он понравился мне? В какое мгновение я влюбилась в него? – мысленно спрашивала себя девушка.

Странное дело, уже третью ночь она не могла сразу заснуть, а ворочалась в постели, думая о Корнелиусе Мидволде. Потом вставала, заваривала чай и принималась мучить себя вопросами, не имеющими ответов.

Ленивая луна смотрела в окна квартиры. На подоконнике в красивом керамическом горшке стояла карликовая роза, усыпанная бутонами персикового цвета.

Перед тем, как отправиться спать, Беатрикс нежно погладила глянцевый упругий лист растения. Вот видишь, подруга, какие дела творятся!

Спустя две недели Беатрикс встретилась с Мидволдом в его офисе. Адвокат обстоятельно рассказал, как идет расследование, поделился своими взглядами на возможный исход дела. Злоумышленник, воспользовавшийся именем Кристиана Ван дер Мея, тщательно запутал следы. Тем не менее настроение у адвоката было хорошее.

Во время встречи девушка не выдала тайной симпатии к Корнелиусу. Она вновь вела себя словно непосредственный подросток, живо интересовалась каждой деталью. И ничто в ней не напоминало расстроенную неудачами молодую особу, какой она себя чувствовала во время последнего свидания с адвокатом в доме Ван дер Мея. Еще ей было приятно одно обстоятельство – ощущение заботы со стороны сильного, влиятельного человека. Да-да, не могла она обмануться: мистер Мидволд искренне хотел ей помочь.

…Дни тянулись за днями. Бежала неделя, за ней другая. После встречи со стариком-банкиром минул месяц, и тут пришло известие, что Кристиан Ван дер Мей скончался.

Беатрикс Робинсон, узнав о печальном событии, почувствовала, как ее сердце объяла печаль. Она вспомнила, насколько был худ и немощен старик-банкир и словно заново ощутила его слабое рукопожатие. Перед ней все еще стояли глаза Ван дер Мея с голубыми молниями. Ясные, умные глаза. Такие бывают лишь у хороших людей…

Спустя три дня после смерти Ван дер Мея Корнелиус Мидволд позвонил ей опять и объявил о завещании, оставленном банкиром. Это странное завещание должно было совершенно изменить ее жизнь.

2

Корнелиус Мидволд взглянул на часы, затем нетерпеливо осмотрел помещение кафе.

На два часа дня у него была назначена в офисе деловая встреча. До нее оставалось пятьдесят минут, и он хотел успеть позавтракать. Но Беатрикс Робинсон опаздывала. С ней-то он как раз и собирался встретиться и перекусить, а заодно и поговорить о ходе дела.

Адвокат изучил меню вдоль и поперек. Конечно, девушка ест как колибри, чего нельзя было сказать о нем. Пригласив официантку, мистер Мидволд заказал бифштекс для себя, салат из моркови с петрушкой и базиликом для Беатрикс, а также кофе. Он попросил принести целый кофейник на спиртовке. Мисс Робинсон не должна отказаться от этого напитка. Тем более что наверняка слышала про это уличное кафе, расположенное напротив дорогого ювелирного магазина. Именно здесь отлично варили кофе, используя специальные рецепты для его приготовления.

– Надеюсь, дама подойдет с минуты на минуту, – объяснил он официантке, – поэтому поторопитесь.

Мидволд по-доброму улыбнулся ей, поймал в ответ доброжелательную улыбку. И тут же подумал, что Беатрикс Робинсон, однако, так кротко и отзывчиво на него ни разу не посмотрела.

Вскоре он заметил ту, которую с нетерпением ждал. Она спешила в кафе от перекрестка, забитого автомобилями. Ее волосы развевались, на шее вспыхивал зеленым огнем шелковый шарф. Девушка твердо ставила свои крепкие ножки на тротуар: ни дать ни взять – сноровистая лошадка. Беатрикс была облачена в темные джинсы, короткие кожаные сапожки и темно-коричневую безрукавку. Через плечо у нее болталась все та же сумка.

Слава Богу, подумал Мидволд, что она не надела ковбойскую шляпу. Но ничего, для уличного кафе и такая одежда сгодится. Бедняга, наверное, считает, что выглядит шикарно. Играет в кинозвезду.

Многие женщины из тех, которых адвокат знал и ценил, обедая с ним в ресторанах, одевались так, будто сошли со страниц глянцевого журнала. Конечно, мисс Робинсон по сравнению с ними Золушка, но все-таки в этой девочке было что-то неуловимо прекрасное, притягивающее к ней людей.

Замечательные волосы? Да, и они тоже. Сверкающие зеленые глаза в обрамлении длинных ресниц? Конечно. Легкие движения, прекрасная фигура? Да… Но еще какая-то нота свежести, наивности, безусловно, присутствовала в ней.

Мидволд достаточно изучил представительниц прекрасной половины человечества и понимал – наивность идет не всем. Для многих это был даже минус. Но забавная неопытная Беатрикс казалась столь естественной в своей незатейливой простоте…

Какие бы ни были у нее плюсы и минусы, но вот она уже сидела с ним за столом, и от нее исходила волна удивительной жизнерадостности.

– Извините за опоздание, – произнесла Беатрикс, запыхавшимся голосом, швырнув на соседний стул свою обшарпанную сумку. – Движение безобразное. Сплошные пробки.

– Смею заметить, Беатрикс, если бы вы планировали ваши поездки и встречи заранее, вам не пришлось бы сейчас извиняться, – сдерживая раздражение, занудно произнес он.

– Да неужели? – почти весело отреагировала Беатрикс, тряхнув волосами. Ее зеленые глаза смеялись.

От нее не укрылось, что он напряжен, что сидит на стуле, будто закованный в свой строгий костюм, с безупречно завязанным галстуком.

– Я вас подвела?

Он хмыкнул.

– Люди часто не подозревают о том, что их опоздания могут иметь серьезные последствия. Кстати, сейчас у меня лично для вас только сорок пять минут. Меня ждут ответственные переговоры.

Она беспечно махнула рукой.

– Корнелиус, вы можете самые сложные вещи излагать просто. Да за сорок пять минут можно прожить целую жизнь!

Девушка взглянула на принесенную официанткой тарелку с горкой салата.

– Ах! Это для меня? Это – мне?

Мидволд, взяв нож и вилку, приступил к бифштексу. Жуя, он пробурчал:

– Пришли бы вовремя, имели бы такой же бифштекс. Как можно питаться салатами?

– Да уж можно. Для меня и этой порции будет много. А вообще я многие продукты просто не люблю.

– Что же вы не любите?

– Не люблю анчоусы, креветки, мидии, черствые булочки с изюмом, да и многое другое. – Беатрикс замолчала, увидев в глазах адвоката иронию, но потом добавила: – Кстати, у меня даже форма тарелки, а не только вкус блюда, может отбить аппетит.

Он уже разделался с бифштексом и теперь поедал огромную порцию картофельного гарнира. Судя по всему, и этого ему было мало.

– Хорошо, что мне не надо заботиться о фигуре.

Взгляд его скользнул по стройным плечам Беатрикс Робинсон. Он вздохнул. Да, для двадцатичетырехлетней девушки, она выглядит замечательно.

– Дело не в фигуре. Растительная пища – это всегда хорошее настроение. – Она словно уловила очередной вопрос, который тот не успел задать. – Не то, что у вас, Корнелиус. А ведь я сейчас практически проехала через весь город, намучалась в пробках, и, как видите, все в порядке! Другая на моем месте начала бы капризничать, то да се…

– К делу, Беатрикс, – оборвал девушку Мидволд. – Поговорим о наших проблемах.

Мисс Робинсон приготовилась слушать. Он прав – проблемы были, да еще какие серьезные! Добавил их в ее жизнь сам Кристиан Ван дер Мей.

Согласно завещанию, она и Корнелиус становились владельцами поместья Винсем площадью в двадцать пять акров. Но при том условии, что они на равных правах сообща будут заниматься делами этого поместья в течение года. Продать, заложить, сдать в аренду это поместье они не могли. Такова была воля покойного банкира. Конечно, завещание было сродни ожившей сказке. Оно полностью меняло ее будущую жизнь. Доход от поместья теперь сполна мог возместить финансовые потери ее семьи.

Ныне покойный банкир успел-таки подарить ей чудо. Замечательно было и то, что поместье Винсем располагалось в десяти минутах езды от дедушкиного дома, одним словом, находилось почти в том же районе, где она выросла и знала каждый камушек, каждый кустик. Дед и бабушка Беатрикс Робинсон, с того момента, как узнали о завещании Кристиана Ван дер Мея, пребывали в полном восторге и постоянно твердили внучке:

– Детка, мы можем много трудиться в твоем поместье. У нас откуда-то появились силы. Мы хотим жить по-новому, родная.

Девушка была благодарна адвокату, что ее дела повернулись самым чудесным образом, они уже оговаривали с ним возможные способы работы в Винсеме и тем не менее сегодня, на встрече, ее компаньон-адвокат выглядел опечаленным.

– Корнелиус, что произошло?

– Есть осложнения, – сообщил наконец-то Мидволд, размешивая сахар в кофе. – Завещание банкира может быть опротестовано.

Беатрикс не ожидала услышать жуткую новость и поперхнулась. Тертая морковь буквально застряла в горле.

– Это шутка? – выдохнула она.

Он покачал головой.

– На каком основании – опротестовано?

– На том основании, что мы вынудили Кристиана Ван дер Мея составить это завещание в нашу пользу.

– Но это же полная чепуха! Никому из нас и в голову бы не пришло такое… Мы вообще не имели понятия о том, что задумал старик!

– Это знаю я, и это знаете вы, Беатрикс. К сожалению, Ван дер Мей никогда не сможет подтвердить наше убеждение. Из могилы никто еще не поднимался.

– И вы только сейчас нашли время сообщить мне об этом?

– Да, только сейчас. Я был очень занят.

– Но это ужасно! Это же катастрофа!

– Конечно, – согласился он. – Для вас, мисс Робинсон, катастрофа.

– Но кто же посмел вставлять нам палки в колеса? Кто хочет навредить? – возмущалась Беатрикс.

Корнелиус молчал и пил кофе, потом беззвучно поставил чашку на блюдце, отодвинул их в сторону, вытер рот салфеткой и произнес:

– Один из родственников банкира. Он считает, что поместье принадлежит ему.

– Но кто именно? – не успокаивалась Беатрикс.

– Брат Кристиана Ван дер Мея. Его зовут Константин. Обуславливает он это тем, что поместье принадлежит семейству Ван дер Меев. Мол, когда-то его приобрел прадедушка, и с тех пор оно постоянно находилось во владении этой семьи. Возможно, для нас единственный выход, это оспаривать его мнение и судиться. Разумнее всего в сложившейся ситуации – продать поместье, чтобы возместить расходы на судебные издержки. Но завещание нам запрещает это сделать.

– Да-а… Выходит, старик над нами посмеялся? – горестно воскликнула Беатрикс.

Выдержав паузу, Мидволд сказал:

– Не посмеялся. Он даже написал письмо, в котором объяснил свое необычное завещание.

– В таком случае я ничего не понимаю, – развела руками Беатрикс.

– Это понять действительно трудно, – согласился адвокат. – Но перейду к самому главному. В своем письме старик объяснил, что если мы выполним его желание, то проблем с наследованием у нас не будет.

– Что же это за желание?

– Мы должны пожениться.

– Корнелиус, я готова упасть со стула, – попросту сказала Беатрикс. – Вы не ошибаетесь?

– Я никогда не ошибаюсь. Такова воля покойного. Поместье будет принадлежать нам, и никто не оспорит наше право на него только в случае нашего официального брака. Брат Ван дер Мей не верит, что это может произойти, и пытается отвоевать его обратно.

– Так что же делать? – отчаянно воскликнула девушка.

– Венчаться, – спокойно произнес Мидволд. – Надо идти до конца.

В его глазах зажглись озорные огоньки, он добавил:

– Иначе, ради чего вы пикетировали двери банкирской конторы?

Беатрикс продолжала недоумевать.

– Но почему же он просто не завещал это поместье только мне – ведь мои родные и я пострадали? Почему вмешал в это дело и вас?

– Теперь об этом никто даже догадаться не сумеет. Старик умирал. О чем он думал в последние дни и минуты, знает один только Господь.

Мидволд хитро посмотрел на девушку.

– А может быть, его осенило перед смертью, что я и вы необыкновенно друг другу подходим? Вот он и решил нас подтолкнуть к браку.

– Да с чего такое могло прийти ему в голову? – горько засмеялась Беатрикс. – Что же такого было любовного в наших отношениях?

– Да уж точно, я тоже ничего не заметил. – Губы адвоката скривились.

– Корнелиус, тогда, на встрече с Ван дер Меем, я думала исключительно о проблемах дедушки и бабушки, но никак не о браке с вами.

Что-то доброе мелькнуло в глазах Мидволда, но он ничего не сказал.

– Так что же вы думаете обо всем этом? Вы – профессионал-юрист, объясните…

– То же, что и вы, к сожалению. Но, согласитесь, мы вместе почувствовали, что Кристиан что-то не договаривал, скрывал, не правда ли, Беатрикс?

Мисс Робинсон кивнула.

Мидволд продолжал:

– Старик был не только финансистом, он еще занимался филантропией. Кристиан искренне хотел помочь вам, вернее вашим дедушке и бабушке – покрыть их убытки, а меня приплел к этому делу с той целью, чтобы я, как адвокат, позаботился о сохранении вашей новой собственности.

Беатрикс еще раз кивнула.

– Что он сказал на прощание? Кажется: «Присмотри за ней»?

– Да, это были его последние слова, – ответил Корнелиус. – Но, конечно, все, что я говорил, это лишь мои догадки…

Беатрикс вздохнула. Ее пальцы нервно гладили ручку кофейной чашки. Выразительные зеленые глаза наполнились печалью.

Нет, это невозможно, чтобы она обрела в жизни сразу все, – поместье, деньги и Корнелиуса Мидволда – преуспевающего адвоката – в качестве мужа. Девушка готова была расплакаться.

– Ничего страшного, мы сохраним наши права на поместье, – обнадежил ее Мидволд. Естественно, от него не укрылось, что ее глаза наполнились слезами.

– Это каким же образом? – тусклым голосом спросила она.

– А мы поженимся.

«Я готова умереть от счастья!» – мелькнуло в ее голове. Ее губы расплылись в недоверчивой улыбке.

– Надеюсь, вы шутите, или… Вы предлагаете мне фиктивный брак?

– А как вы, мисс Робинсон, предпочитаете выйти замуж – фиктивно или нет?

Она облизала губы, зрачки ее расширились. Ах, мистер Мидволд, вы играете с девушкой, как кошка с мышкой.

– Мы… Мы ведь совершенно не знаем друг друга. И еще, если бы не обстоятельства… Я думаю, что вы все-таки шутите, – добавила она со сложным ощущением достоинства, независимости и влюбленности. – Это очень нехорошо, если вы об этом говорите серьезно, мистер Мидволд.

Он выглядел вполне невозмутимым.

– Вы все-таки не ответили на мой вопрос.

Беатрикс открыла рот, потом закрыла его и наконец сдержанно произнесла:

– Мне трудно что-либо вам сказать.

– В таком случае считаете ли вы, что наше бракосочетание все равно состоится?

Она кинула на адвоката быстрый взгляд.

– Мистер Мидволд, ваша настойчивость удивительна. Вам-то какая выгода от нашего брака?

– Да прямая выгода, – ответил адвокат. – Мне будет удобно иногда бывать в Винсеме, в этом замечательном поместье.

– Почему?

– Планирую расширить сеть адвокатских контор. Одну из них открою в районе Винсема.

Беатрикс от неожиданности опрокинула свою чашку. Кофе растекся по скатерти. «Какая я неловкая, он видит мою слабость, растерянность!» – испугалась девушка.

Быстрота реакции Мидволда ее поразила. Он аккуратно поднял чашку, снова налил в нее кофе из кофейника и невозмутимо продолжал:

– А почему бы и нет? Почему бы мне ни появляться в Винсеме чаще, чем я предполагал раньше? – В его низком голосе звучала ирония.

– Я даже не знаю, что сказать, – пролепетала девушка.

– Да и не говорите, если на ум не приходит ничего толкового, Беатрикс. Или вы считаете, что я должен защищать ваши права на поместье в спорах с родственниками Ван дер Мея за здорово живешь, то заблуждаетесь. Заседания в суде – не развлечение, а тяжелая, изматывающая работа. Выиграю процесс – хорошо. А если проиграю? Тогда прощай карьера адвоката. Мне есть что терять. Уж лучше тихо-мирно пожениться.

Он откинулся на спинку стула и уставился на девушку, внимательно ее разглядывая. Беатрикс под строгим взглядом адвоката поправила на шее шарф и попыталась представить, как она выглядит со стороны… Да, он довольно откровенно объяснил ей все плюсы и минусы. Ничего не скажешь, дела зашли далеко.

Но Корнелиус Мидволд, видимо, был человеком, который мог позволить себе столь рискованные шаги. У него ум аналитика, он способен разрешать самые запутанные споры, дела. Наверняка ему за время практики удалось хорошо изучить женскую природу, это чувствуется по выражению его глубоких внимательных глаз. Конечно же в данную минуту адвокат прикидывает, какова она в постели, и это ей не нравится. Беатрикс сделала глоток кофе и стала рассуждать дальше.

Бедная женская доля… Но, если сказать себе правду, с первой встречи она сама постоянно думала о том, что он привлекательный мужчина: высокий, широкоплечий, с узкими бедрами. И разве не представляла томительными ночами, каков он в постели?

Эти мысли не давали ей покоя. По сути дела, их невозможно было спрятать. Ее пульс стучал, словно молоток кровельщика. Думы о том, как однажды они окажутся вместе, наедине, изматывали ее, и требовались нечеловеческие усилия, чтобы не идти в мыслях до конца.

Беатрикс себе однажды уже честно призналась, что влюбилась в Мидволда. Да разве с ней такое случалось когда-нибудь? Нет. Она-то влюбилась, а у него, похоже, никаких эмоций на ее счет не возникло. Вне всякого сомнения, он видит ее насквозь. Этот мужчина умеет чувствовать людей так, как никто другой. А как представить себе сосуществование под одной крышей с человеком, который, догадываясь, что его любят, тут же предлагает элементарный бездушный по своей природе фиктивный брак?