Текст книги "Черный"

Автор книги: Эва Хансен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Если честно, то даже проснувшемуся Вангеру мне не хотелось рассказывать об этом, Ларс прав, снова где-нибудь похоронят все сведения. Я против того, чтобы расследованием занимался Ларс, не желаю подвергать его опасности, но и вот этому «кто? где? когда? как?» тоже отдавать ничего не хочу! Ларс прав, пусть лучше занимается Оскар, тем более у него зуб на мафию.

Я горжусь собой – удалось не только приподнять бровь, как Ларсу, но и выдержать взгляд Вангера, не покраснев. Усмехнулась вполне естественно:

– Сказала, что Марта поплатилась за попытку сидеть на двух стульях.

– Что за два стула?

– Не знаю!

– Не спросили?

– У кого, у Анны? Было не до того, знаете ли.

– Вы с Мартой дружили, она бывала у вас дома, неужели никаких намеков?

– Мы никогда не дружили, просто оказались в одной рабочей группе, в подруги Марта набивалась, наверное, ради похода в квартиру на Эстермальмсгатан, ни о чем таком разговоров никогда не было, а в моем доме она была лишь однажды, причем когда приходила смотреть пирсинг груди.

А вот фиг я тебе расскажу о флешке! Не было такой, и все тут. А пирсинг – дело совершенно законное. Только бы Ларс не сказал лишнего.

– Что за квартира на Эстермальмсгатан?

– Я же говорю, что у вас плохо с памятью. Я рассказывала, что в квартире, принадлежащей Ларсу Юханссону, были схемы связок. Он разрешил посмотреть эти схемы мне, а со мной увязалась Марта. Но рисунки из квартиры пропали, а на следующий день появились.

– У нее был ключ? – Этот Вангер непробиваем. Вот зануда!

– У нее была возможность их взять, а потом подложить.

– Как это?

– Пока я варила кофе.

– Зачем ей?

– Кофе?

Теперь Вангер смотрел на меня, как на идиотку:

– Нет, схемы связывания.

– На следующий день с применением этой схемы была повешена Бригитта.

– Почему вы сразу не рассказали это полиции?

Я хотела огрызнуться, что меня никто не спрашивал, но сказала другое:

– Я решила, что опасность грозит третьей девушке со снимка, который я видела в фотоальбоме у Ларса, – Пауле. Об этом уже говорилось. На снимке были Кайса, Бригитта и Анна, вернее, Паула, тогда ее звали так, а еще Ларс и Оскар.

– Я помню. И что?

– Принялась искать Паулу, чтобы предупредить. Я не подозревала, что это Анна.

Взгляд Вангера стал подозрительным:

– Но ведь вы видели ее на снимке.

– Она стояла почти спиной, лица не видно, а рослых и стройных женщин в Швеции немало.

– Да, конечно. Попробуйте вспомнить, с кем общалась Марта.

– Я уже сказала: с Оскаром, который сейчас где-то в Италии, я видела его всего раз в кафе, и то мельком. С Улофом, Куртом, Анной и Оле. Больше никого не знаю. Проще расспросить о ней в университете. Я с ней на занятиях не общалась, она старше, и они занимались в Кисте.

– Почему Марта порекомендовала вас?

– Она рекомендовала Курта и Улофа, а уже Курт привел меня.

– Почему?

– Просто так. Не лучше ли спросить об этом Курта?

– Хорошо, спросим.

Тягуче, нудно, вязко… Просидела у них меньше часа, а показалось, все пять! Теперь я была согласна с Ларсом по поводу флешки: отдать ее вот этому Вангеру, значило просто выбросить в контейнер для мусора. Он и просмотреть-то соберется через пару месяцев.

Интересно, что же все-таки Ларс там увидел? Зря я не посмотрела. Видно, Марта знала много опасного, если поплатилась за это знание жизнью. Тогда зачем знать это мне?

Вдруг основательно засосало под ложечкой, но не потому что была голодна, а от чувства опасности. Анна знала, что флешка у меня. Знал и Улоф. Они на свободе и в потерю флешки не поверили. Ларс в Оксфорде, но я-то здесь. И если Белый Медведь до меня доберется, спасать будет некому.

Мелькнула мысль вернуться и все рассказать Вангеру, но я постаралась задушить эту идею на корню. Чем больше буду бояться, тем уязвимей стану.

От Управления до нашего дома два шага в буквальном смысле слова – два квартала. Потому основательно обдумать ситуацию я не успела. Бритт встретила, тревожно вглядываясь в лицо:

– Ну что?

Посоветовала позвонить Ларсу. Конечно, я бы позвонила и без ее совета.

Ларсу мое настроение не понравилось:

– Линн, постарайся выбросить из головы любые мысли о флешке. Все подвешивание – это откровенная глупость Паулы, больше такого не будет. Кроме того, они понимают, что мы могли передать материалы Вангеру. Я очень жалею, что вообще сказал тебе о флешке и ее содержании.

– Ничего ты мне не сказал. Я же не знаю, что там.

– Вот и не нужно. Крепче спать будешь. Не было никакой флешки и никакой информации.

– Ларс, мне пришлось сказать о квартире на Эстермальмсгатан.

– Это не секрет и не противозаконно. Успокойся. Хочешь, я заберу тебя в Оксфорд?

– Нет, у меня тоже скоро занятия. Я вынуждена догонять из-за смены программы.

– Хорошо, учись, ты же у меня умная девочка. И перестань трусить. Ты ни Пауле, ни этому Белому Медведю не нужна.

Конечно, Ларс пытался меня успокоить, но удалось плохо. Пока говорила с ним, все казалось легким и радужным, ну кроме одного – того, что он в Оксфорде, а я в Стокгольме, а стоило положить трубку, сомнения и опасения нахлынули снова. Чертова Анна-Паула, чтоб ей сдохнуть!

Бритт мои сомнения почти поддержала. Выход нам обеим виделся один: поймать эту дрянь и… ладно уж, отдать Вангеру. Только где ловить, совершенно непонятно.

– Давай съездим в Бюле? У тебя есть ключ?

– Ключ есть, но там эти эксперты все обползали с лупами.

Съездили бесполезно, разве что почистили снег перед домом да пообщались с соседкой, той самой, что вызвала полицию. Она все порывалась обсудить факт немыслимо возросшей преступности в Швеции обстоятельно, особенно напирая на то, что виноваты «эти иммигранты». Отделаться удалось с трудом…

Сумерки при ясном свете

– Фрида, давай, попробуем все разложить по полочкам еще раз, – Вангер явно испытывал облечение после ухода Линн Линдберг. Почему? Просто чувствовал: девушка считает, что они теряют время впустую.

– Сходить за кофе?

– Нет, не стоит.

– Тебя раздражает эта девушка?

– Скорее я ее.

Глаза помощницы загорелись лукавым огнем:

– Разве это впервые, когда пострадавшие или свидетели считают, что мы тут ничего не делаем? Ты словно чувствуешь себя перед ней виноватым.

– Да плевать мне на нее! Давай работать.

Вангер взял лист бумаги и написал на нем «Анна», отвел в стороны пять линий: «Марта», «Улоф», «Курт», «Линн», «Оле». Несколько мгновений сосредоточенно смотрел на свое произведение, а потом вдруг поинтересовался:

– Какого черта она вообще собирала эту компанию? Смотри, Оле она знала и без этого журналистского бардака. Марту тоже. Улоф работает на нее. Не ради же этой Линн?

– Я тоже об этом думала.

– Снимать офис, платить студентам, регистрировать интернет-издание, платить налоги… и все ради того, чтобы подвесить Ларса Юханссона с его подружкой? Причем Свенссон на подружку была зла, хотя сама ее Ларсу и подсунула.

– Ревность?

– Глупости! Фрида, из ревности она взяла с собой в Бюле пистолет…

– Нет, и повесила этих двоих тоже из ревности. Вспомни, что ты сказал сам: петля Юханссона не затягивалась, но, чтобы выпутаться, он должен быть задушить свою подружку.

Вангер поморщился, он очень не любил все эти ревнивые бредни, считая, что если человек тебе изменил, то ревность не поможет, нужно иметь гордость, чтобы отпустить его с миром. Ревность унижает, и гордый человек сделает все, чтобы ее не испытывать. К сожалению, в их работе так часто приходилось иметь дело с теми, у кого гордость просто отсутствовала…

Он упрямо мотнул головой:

– Не из ревности же она собрала журналистов для расследования убийства своей подручной?

Круг снова замыкался на Кайсе. Кайса Стринберг работала на Анну, и убили ее, судя по словам Линдберг и Юханссона, именно за это. Одна из убийц Марта. С Бригиттой так же.

Фрида с интересом наблюдала, как Вангер рассуждал. Когда Даг начинал размышлять, не отвлекаясь, его словно подменяли, у ворчливого Вангера появлялся блеск в глазах, они то сощуривались, то внезапно распахивались при озарении.

– Юханссон и Линдберг в один голос говорят о том, что Анна Свенссон подозревала в убийстве Кайсы и Бригитты самого Юханссона, она так и сказала. Тогда понятна попытка пристроить к нему Линдберг, чтобы был под контролем круглосуточно, как и то, зачем Анне понадобилось сдавать полиции сведения о БДСМ-увлечениях Ларса Юханссона. Когда-то он сдал Свенссон за торговлю наркотиками, теперь она вознамерилась посадить бывшего любовника за убийство или участие в убийстве своей подручной. Но у Юханссона стопроцентное алиби, он есть даже на кинопленке, не подкопаешься, как и во время второго убийства – был на глазах у женевской полиции.

– Странная какая-то у этой Анны подобралась компания.

– Ты права, позвони-ка Малунгену, пусть придет, поговорим о том, как осуществлялся набор в группу. Почему вперемешку оказались те, с кем Анна связана была и не была.

Курт Малунген пришел почти сразу, они едва успели попить кофе.

– Появились кое-какие вопросы. Давайте начнем все сначала.

Малунген почти обреченно кивнул:

– Давайте начнем.

Вангер договорился с Фридой, что начнет спрашивать сам, а девушка будет внимательно следить за реакцией Курта, чтобы понять, когда тот врет. Если понадобится вмешаться, Вангер кашлянет, тогда разговор превратится почти в перекрестный допрос. Поэтому Фрида просто сидела чуть в стороне, не спуская с Малунгена глаз.

– Кто пригласил вас работать на Анну Свенссон?

Оказалось, что это произошло почти случайно, Курт просто шел по коридору, увидел Марту, беседующую с Улофом, Улоф оглянулся и позвал его:

– Вот Курт подойдет. Курт, иди сюда.

– А Улофа почему Марта пригласила?

– Им был нужен компьютерщик, а лучше Улофа не найти, он все может. Это он с виду такой… медведь, а вообще сообразительный.

– А Марта с Анной давно знакомы?

Малунген отвел глаза вниз, мгновение подумал, потом помотал головой:

– Я не знаю, не помню, чтобы об этом шла речь. Мне было все равно.

– Что привлекло вас в этой работе, деньги?

– Нет, не столько, просто возможность заниматься расследованием. – Курт словно испугался, что его заподозрят в меркантильности, активно замотал головой.

– А Линн Линдберг?

– Линн и оглянуться не успела, ее сразу отправили к Ларсу, а там…

Вангер хмыкнул:

– Любовь?

На мгновение глаза Курта Малунгена вспыхнули протестом:

– Да, любовь! У них настоящая.

Ого, еще один мальчик, который верит в любовь и волшебную туфельку феи. Вангер вдруг подумал, что для Линдберг Анна Свенссон сначала оказалась такой феей, а потом превратилась в ведьму. К сожалению, в жизни так часто бывает…

– Хорошо, хорошо, я ничего не имею против. Просто хочу понять: Анна не знала Линн, как же она могла планировать ее знакомство с Ларсом?

– Из разговоров я понял, что его знакомство планировалось с Мартой, но когда появилась Линн, они пришли с Бритт, Анна решила, что они… ну…

– Лесби, – с усмешкой подсказал Даг.

– Но это не так! Они нормальные!

– А лесбиянки разве нет?

– Я хотел сказать, что они обычной ориентации.

– Какое отношение это имеет к Ларсу и Анне?

– Анна решила, что лесбиянка рядом с Ларсом лучше, чем Марта.

– И пристроила ту к приятелю Юханссона Оскару?

– Да.

Вангер кашлянул, совершенно забыв о своей договоренности с Фридой, девушка приняла покашливание как сигнал и вмешалась:

– А Улоф, Анна или Оле были с ним знакомы?

Даг тихонько рассмеялся и в результате закашлялся окончательно. Это сбило Курта с мысли, он несколько мгновений с изумлением смотрел на смеющегося инспектора, не в силах понять, что случилось.

– Ну, так был Улоф Микаэльссон раньше знаком с Анной Свенссон?

– Думаю, нет.

– Думаете или нет?

– Я не могу быть уверен, но Анна разговаривала с Улофом, как со мной.

– А с Мартой и Линн иначе?

– Нет, с Линн тоже как со мной. А с Мартой как со знакомой. Она не скрывала, что знает Марту, – Малунген начал успокаиваться, даже позу сменил, сев на стуле свободней.

Вангер подумал, что это хорошо, если будет врать, легче заметить.

– Когда же Улоф стал подручным Анны? Почему он, а не вы?

– Я… я не знаю…

Теперь кашлянула Фрида, это означало, что Малунген врет.

– Чем занимался Улоф для Анны?

– Компьютерами…

И снова Фрида кашлянула.

– Сколько компьютеров было в офисе?

– Не помню.

– Десять, двадцать, сотня, сколько?

– Нет, что вы! Пять в конференц-зале и два… нет, три в первой комнате.

Вангер с Фридой переглянулись. Восемь ковриков в столе… не врет.

– Старые?

– Что?

– Ноутбуки старые?

– Нет, все новое.

– Для восьми новых ноутбуков отдельный компьютерщик… Не слишком ли шикарно?

– Улоф, он… он добывал информацию из Сети.

Вангер рассмеялся уже безо всякого кашля:

– И хакерствовал?

– Я не знаю! – Курт вскинул на него почти умоляющие глаза. – Я правда не знаю. Знаю, что добывал много разной информации, иногда очень личной…

Фрида не кашляла, из чего следовало, что Курт не врет.

Когда Малунгена отпустили и тот был уже у двери, Даг решил добить бедолагу:

– А почему вы так нервничаете, если не чувствуете за собой вины?

Парень обернулся и почти выпалил:

– Знаете, неприятно сознавать, что ты к этому причастен да еще и кого-то в это втянул!

– Ну, думаю, Линдберг к вам претензий не имеет. А с остальными Анна была знакома и без вас.

На мгновение Малунгер замер, изучая низ дверного косяка, потом кивнул:

– Да. Но все равно неприятно.

– Просто в следующий раз не лезьте не в свое дело и друзьям посоветуйте, чтобы не пришлось чувствовать угрызения совести из-за других.

Когда Курт Малунгер все же исчез из поля зрения, Вангер повернулся к Фриде, та открыла рот, чтобы объяснить, в какой момент парень лгал, но Даг сделал останавливающий жест.

– Теперь понятно, откуда деньги у Анны Свенссон и почему они так старательно уничтожили все, связанное с компьютерами.

– Хакерство?

– Конечно. Нужно поинтересоваться, у кого сколько пропало, и попросить вычислить компьютер Белого Медведя.

– А если он прекратил этим заниматься?

– Фрида, те, кто хоть раз получил тысячу евро одним щелчком мыши, не смогут остановиться никогда! Чтобы завязать наркоману, грабителю или хакеру, нужно выйти на свет и стать легальным. Здесь наоборот, у Белого Медведя теперь нет других источников дохода, он вынужден прятаться, не имея надежды скрыть свою внешность, а значит, зависит от своих работодателей…

– Полон ненависти и очень опасен, – закончила Фрида.

– Да, из-за своей приметной внешности, которую не изменишь, как цвет глаз линзами или волосы париком, он не может появиться в банке и просто снять большую сумму со счета, чтобы исчезнуть на просторах Южной Америки или Азии, он вынужден сидеть и ждать.

– Думаешь, его будут держать, чтобы хакерствовал дальше?

– Нет, долго не будут, как только переведет очень крупную сумму, пойдет на корм рыбам. Его слишком опасно держать, много знает и приметен, такого в багажнике не перевезешь и в женское платье не переоденешь. Думаю, он это понимает. – Вангер снова барабанил пальцами по стеклу. Фрида мысленно усмехнулась: вот откуда на стекле пятна.

– Может, дать Линн Линдберг охрану?

– Охрану? Нет, Улоф ее не тронет, не рискнет появляться открыто, да и не позволят, но ждать новых неприятностей долго не придется. И все-таки, чем занималась Анна Свенссон в действительности, кроме того, что мстила бывшему любовнику? Хакерские деньги, конечно, хорошо, но Улоф у нее появился потом, ради чего-то же она вернулась в Стокгольм. Что за работу выполняли для нее Кайса и Бригитта?

– Даг, помнишь, речь шла о траффикинге?

– Думаешь, поставляли жертв таким образом? Тогда к Адаму с его трупами.

Но дойти до Адама не успели, вызвал Бергман:

– Быстро и тихо!

Даг и Фрида переглянулись, что он имел в виду, когда говорил «тихо»? Не на цыпочках же им по Управлению красться? А болтать они и без того ни с кем не болтают, сведения о снафф-видео остались тайной.

Микаэль кивнул Вангеру, чтобы тот плотней закрыл дверь, и достал из сейфа диск. Без слов понятно, что это.

– Специалисты говорят, что не подделка, все настоящее. Снято с одной точки, не меняется центровка изображения, одинаковая перспектива, нет никаких эффектов… Этот ролик стоил кому-то жизни.

– Мы даже знаем кому… Черт! Так надеялся, что скажут, мол, очередная страшилка с клюквенным соком вместо крови. Будто повешенных идиоток мало… – заскрипел зубами Даг.

– Боюсь, что все это связано. И повешения не зря, и ваш красавчик с подружкой как-то к этому причастны.

– Тогда я не понимаю. Если они и впрямь снимали пытки и убийства, то почему не запытали этих самых Кайсу или Бригитту, а просто повесили? – не удержалась Фрида.

– Выходит, не просто. За что-то наказали.

– У них что, вот такого человеческого материала полно, ведь человек погибает лишь однажды?

– Это вам и предстоит выяснить. Только подбирайтесь осторожно, чтобы не спугнуть и…

Бергман не договорил, но Фрида все поняла сама:

– Не стать следующими звездами снафф-видео?

– Тьфу на тебя! – в сердцах ругнулся Вангер. – Пойдем, надо разобраться…

– Диск дома посмотрите, не стоит в кабинете, – посоветовал Бергман.

Они действительно отправились домой, но теперь уже к Вангеру.

Холостяцкая квартира Вангера имела совсем не холостяцкий вид. Патологический одиночка Даг патологически любил чистоту и порядок, все в его доме стояло и лежало на своих местах, все было вымыто и выстирано, ни грязной посуды в раковине, ни носков под кроватью.

Единственное, что не любил делать дома Вангер – готовить, потому честно признался, что холодильник пуст. По пути они купили поесть и по бутылке пива, дома устроились на диване перед телевизором с коробками в руках.

После первых же кадров Фрида отставила свою коробку в сторону:

– Не могу.

Даг кивнул:

– Давай сначала поедим, потом посмотрим.

– Нет, я потом совсем не смогу. Ты ешь…

Вангер тоже отставил свое:

– Не умру. Фрида, может, не будешь смотреть? Я расскажу.

Девушка вздохнула:

– Придется, Даг, мало ли что там.

«Там» был кошмар. И дело не только в потоках крови или жестокости пыток, сильней всего Фриду ужаснула безысходность в глазах девушки, в них не было страха, даже мольбы не было. Но и проблеска надежды тоже. Она все знала: и что будут долго мучить, и что убьют…

Что творится с людьми, им уже скучно смотреть горячее порно, даже детское порно, подавай реальное насилие?!

Снафф-видео считается легендой, потому что ни одного ролика без спецэффектов пока не обнаружено. Фильмы, которые распространялись через Интернет, специалистами неизменно признавались подделкой, но у тех же специалистов и у полицейских была твердая уверенность, что настоящие ролики существуют, только имеют хождение среди очень богатых клиентов. Логика проста: если есть те, кто готов выложить большие деньги за просмотр ужасов, значит, есть и те, кто будет такие создавать, если есть спрос на снафф-видео, значит, есть и само видео.

Впервые сведения о таком ролике появились в 1969 году, когда в Лос-Анджелесе Текс Уотсон и Сьюзен Аткинс из банды Чарли Мэнсона сняли на пленку убийство восьмерых родственников знаменитого режиссера ужастиков Романа Полански, супруга которого, Шэрон Тейт, была к тому же беременна. Это видео так и не нашли, но сведения о нем вызвали шквал новых роликов подобного типа. Все обнаруженные до сих пор были более или менее правдоподобными подделками.

Неужели перед ними настоящее?!

Даг и Фрида сидели оглушенные, не в силах верить собственным глазам. Теперь они точно знали, как умерла та самая девушка, которую сбросили с моста в воду, она была зверски замучена, а мучения сняты на видео. Сорок минут пыток и смерть в конце – Бергман сказал, что такой ролик стоит пятьдесят тысяч евро.

Фрида уже не раз видела, насколько обесценилась человеческая жизнь, но чтобы так… Кто-то это делал, кто-то спокойно снимал, но снимали не просто так, а чтобы продать, значит, есть те, кто готов выложить полсотни тысяч евро, чтобы полюбоваться, как убивают девушку.

– Сгрести бы их всех – и в один мешок с большущим камнем!

У Дага к шоку от увиденного примешивалось понимание, что все сделано в Швеции, мало того, в его родном Стокгольме! Не везли же труп девушки из Японии или с островов Карибского моря.

О том же думала и Фрида:

– Даг, эти звери ходят по улицам, они рядом – вот что страшно. И их жертвы тоже, любая красивая девушка может стать следующей!

Вангер внимательно вглядывался в черные силуэты, в задник съемок, пытаясь понять, где это.

– Подвал… У меня такое ощущение, что вот этого парня я видел, – Вангер ткнул в одного из трех мучителей. – Не знаю, где и как, но видел…

– Юханссон? – осторожно поинтересовалась Фрида.

– Нет, тот выше и стройней. Но этого я видел не так давно… Черт, теперь заснуть не смогу.

Вангер остановил видео, отобрал несколько кадров, на которых заинтересовавший его человек получился отчетливей, и распечатал их. Конечно, те, кто снимался, постарались скрыть свою внешность, они все в глухих масках, скрывающих не только лицо, но и всю голову, в черных костюмах, перчатках… И в кадр тоже попасть не стремились.

Антураж при съемке словно для сеансов БДСМ.

– Значит, все-таки бэдээсэмщики…

– Ничего не значит! – горячо возразила Фрида. – Заниматься БДСМ вовсе не означает пытать людей.

– А ты откуда знаешь?

– Знаю. Даг, в БДСМ три правила: безопасность, безопасность и безопасность. А эти уроды о таком и не слышали.

Они несколько раз просмотрели ролик, изучили каждое движение и жест мерзавцев, каждый крик и стон их жертвы, но ничего, кроме общей картинки, так и не увидели.

Настроение было испорчено надолго, никакой кофе не помогал.

А у Вангера засела еще одна мысль: почему Фрида защищает БДСМ и так много о нем знает?

– Черт! Ну и где теперь искать этот подвал?

– Даг, он может быть в любом доме.

– Нет, не в любом. Под Управлением подвал выглядит иначе, я точно знаю.

– Ты уверен?

Вангер ворчал:

– После обнаружения съемок снафф-видео в Стокгольме я уже ни в чем не уверен.

Шведы обследуют родившихся щенков, отбирая только неагрессивных, теперь можно погладить любую собаку, не боясь, что цапнет за руку, в Швеции просто не осталось агрессивных собак. А люди? Как отбирать их, чтобы потом не творили вот такое?!

И как с этим бороться, никто же не знает, что именно происходит в подвалах или просто за закрытыми дверями домов и квартир. Каждый подвал не проверишь. Шведы очень доброжелательны, они поздороваются утром, пожелают доброй ночи, если знакомы получше, поинтересуются состоянием здоровья и дел, но не станут влезать в ваши дела по-настоящему, если вы открыто не нарушаете закон и не мешаете остальным. А что творится в вашем подвале?.. Это ваше личное дело.

Плохо это или хорошо? С одной стороны, хорошо, потому что больше нет давления на личность, если эта личность ведет себя адекватно. Но адекватное поведение в обществе еще не означает такого же за закрытой дверью. Вот результат.

Стало понятно, что расследовать предстоит не просто тройное убийство Кайсы, Бригитты и Марты, а деятельность целой банды, к которой те явно были причастны. Теперь повешения выглядели несколько иначе, Вангеру и Фриде стало казаться, что это наказание за что-то. За что, за попытку выйти из банды?

– Если видео сбывали нуворишам-извращенцам, то Ларс Юханссон вполне может оказаться при чем, возможно, это он заказывал видео для своих приятелей.

Фрида в ответ на замечание Дага передернула плечами:

– Не верится, этот Юханссон выглядит таким мужественным и порядочным.

– Внешность обманчива, чаще всего виновными бывают те, кого подозреваешь меньше всего. Нужно присмотреться к Юханссону внимательней. Подними все его счета, проверь движение средств за последние полгода, и его собственные передвижения тоже. Зачем он улетел в Оксфорд?

– Вообще-то, читать лекции в университете.

– Профессор выискался.

Вангер уже звонил Бергману, чтобы получить разрешение на проверку счетов Ларса Юханссона. Красавец снова попал под подозрение, Юханссон мог не иметь никакого отношения к повешению Кайсы Стринберг или Бригитты Ларсен, мог не пачкать руки в крови Марты, но вполне мог способствовать сбыту кошмарной продукции банды.

– Даг, нужно серьезно поинтересоваться и его приятелем Оскаром… не помню фамилию. Линдберг что-то говорила об этом человеке, помнишь?

– Приятель Оскар, между прочим, был тесно связан с Мартой Бергер, они занимались чем-то там незаконным.

– Если ты снова о БДСМ, то напоминаю, что в нем ничего незаконного нет. Ну порол красавец девушку, и что? Умерла-то она не от флоггера, а от удушения.

– А кто ее задушил? И язык отрезал тоже?

Фрида даже ахнула:

– Нужно узнать, где был этот Оскар в день убийства Марты!

– И остальных, потому что рядом с Бергер у дома убитых всегда видели рослого, крепкого мужчину. Может, Марта проболталась и за это пострадала?

– Ого! У нас новый подозреваемый?

Но следов Оскара найти не удалось, он словно растворился, как только покинул пределы Стокгольма. Спрашивать Юханссона опасно, можно спугнуть, объявлять в розыск нет повода, вопрос об этом подозреваемом повис в воздухе. Даг ворчал:

– Шенген им подавай… Евросоюз… Европа без границ… А потом годами человека по всей Европе искать приходится. Сделал себе паспорта во всех странах, и гуляй неузнанным…

– Как можно сделать себе паспорта во всех странах?

– Фрида, с деньгами можно сделать все.

– А страховой полис, счета в банках?

– Также. Скажи Кевину, чтобы поискал последнее место жительства этого Оскара в Стокгольме, может, там удастся что-то узнать.

– Ты что-то подозреваешь?

Вангер поморщился:

– Не люблю шведов, которые не живут в Швеции. Что его в Италию потянуло? бэдээсэмщик несчастный.

– Почему несчастный?

– Потому что не дома. Нормальный человек должен жить там, где родился, а не бегать по всему миру.

– А ты где родился?

– Во Франции! – вдруг фыркнул Вангер.

Секунду Фрида смотрела на него с изумлением, а потом расхохоталась:

– Когда уезжаешь?

– Куда?

– Во Францию. Жить там, где родился.

– Это случайно, мать была во Франции, попала в аварию и родила раньше времени. Я швед и своим домом считаю Стокгольм.

* * *

Бритт проводила обследование острова. Лично мне он понравился не меньше СоФо, подруге тоже. Потягивая мартини с минералкой и льдом (любимое сочетание), она разглагольствовала:

– Это даже хорошо, что туристы здесь не шатаются толпами. Не представляю, как можно жить в Гамла Стане, когда под окнами постоянно кто-то что-то фотографирует.

Она права, Кунгсхольмен, хотя и немногим моложе того же Эстермальма или Седра, но значительно тише. У каждого района Стокгольма не просто свое лицо, но и свой стиль и ритм жизни. Это неудивительно, они разные при всей похожести. Я не говорю о южных районах, которые, как новые районы многих европейских городов, похожи друг на друга, речь идет о старых, застраивавшихся несколько веков назад.

Жить в них здорово и непросто одновременно, я знаю, детство провела в Норрмальме и Эстермальме. В районе Сергель или Стуреплан не бывает тихо ни в какое время суток и время года. Днем толпы покупателей, туристов и просто праздношатающихся, ночью тех, кому мало развлечений в клубах или просто на таковые нет денег. Людское море выплескивается на улицы и площади, движется, пересекается, завихряется, растекается по магазинам, ресторанам, кафе, клубам, чтобы тут же снова появиться, слиться, пересечься, растечься…

Норрмальм и Эстермальм – это человеческая круговерть круглосуточно и круглогодично, какая бы погода ни стояла, людской поток не сбивают ни дождь, ни метель.

За ними усиленно тянется Васастан, хотя, конечно, ему далеко, недаром некоторые его дальние микрорайоны даже называют Сибирью. Конечно, туда возят туристов в дом на Далагатан, где жила Астрид Линдгрен, показывают Васапаркен, где она и ее Пеппи обожали прогуливаться с друзьями, но особым наплывом гостей Васастан все равно не отличается, разве только кто-то решится, выйдя из аэропортовского экспресса, пройтись к центру пешком. Но таких немного. И все равно Васа делает вид, что он тоже крутой городской район, разве только немного, ну совсем чуть-чуть уступающий Норрмальму.

Жить в Гамла Стане все равно что в витрине сувенирной лавки, там нескончаем поток туристов, один плюс – основная масса появляется после завтрака и разбредается к вечеру. Жить в витрине трудно, но никто не жалуется и покидать свое место на виду у туристов не намерен.

Щелк, щелк – стена вашего дома снова привлекла внимание туристов с другого конца планеты, потому что на ней видны расплющенные металлические скобы… Щелк, щелк – очередная группа восторгается тем, что велосипед можно просто прислонить к стене дома, оставив на ночь… Щелк, щелк – кто-то пытается сняться в обнимку с памятником Эверту Таубе… Едва ли кто-то из любопытных слышал хоть одну из песен Таубе, просто очкарик в берете показался забавным.

И у «Одинокого мальчика» снова склад монет, конфет и кусочков булки – так его благодарят за то, что молча позволяет полировать свою головку. Одиночество под прицелами фотоаппаратов и с галдящими вокруг туристами – это своеобразное одиночество, хотя, надо отдать должное, галдят несильно, видно, все же проникаются…

На этой крыше жил Карлсон… Или до сих пор живет? Неважно, тысячи объективов направлены на красную крышу. Туристы народ особенный, верят всему, что ни скажут.

Седермальм тоже район особый. Живущие на Седре, снобы в не меньшей степени, чем жители Норрмальма, Эстермальма или Гамла Стана. Только там снобизм особый, декадентский. О СоФо и говорить нечего, что может сравниться с СоФо? Ничто, даже в Стокгольме!

А теперь вот мы будем осваивать Кунгсхольмен. Королевский остров – Кунгсхольмен – словно в стороне и от остального города, и от споров по поводу престижности. Нет Сергель или Стурегатан? И не надо! Даже Стадхюсет – Ратуша – у Кунгсхольмена несколько в стороне, словно, согласившись ее принять, остров выделил местечко на краю, чтобы любопытные не совали носы дальше.

Изначально это остров-ремесленник, здесь издревле селились те, у кого не хватило денег вступить в соответствующую гильдию в Гамла Стане. Конечно, никаких вредных производств на острове давно нет, все вынесено за город и на улице Гарваргатен никто никакие кожи не дубит, но память осталась, стокгольмцы до сих пор временами называют Кунгсхольмен Голодным островом.

Но сейчас умереть с голода на Кунгсхольмене можно разве что по собственному желанию – кафе, ресторанов и клубов хватает и здесь.

Лилит жила во дворе дома, где кафе «La Dame Noire» и «Mamas & Tapas», в которых мы бывали часто. Если сказать об этом Бритт, как и о близком соседстве маленького уютного кафе «Kungsholmens Glassfabrik», славящегося своим мороженым, то не помогут никакие последующие диеты и пробежки в парках. К тому же вокруг немало суши-баров, а еще индийский ресторан, греческий на набережной и так далее.