Текст книги "Волшебная гондола (ЛП)"

Автор книги: Ева Феллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Ты в зубах не будешь нуждаться, – смеясь, пообещал Альвизе. Словно в подтверждение, он укусил Доротею за мочку уха, что вызвало у нее приглушенный визг.

Я сильно почесала затылок, но зуд еще больше усилился. Сейчас я поняла, откуда я знала имя Тревисан. Себастиано упоминал его в ночь моего прибытия, когда я пришла в себя после потери сознания.

Даже сегодня ночью на Тревисана должны напасть и если я это не предотвращу, кто тогда? Малипьеры скрываются за каждым углом с ядом и кинжалом.

Фантазии не было много места разгуляться. Альвизе хотел покуситься на

Тревисана, преимущественно с помощью яда или кинжала. Другими словами, он планировал убить этого Тревисана и уже прямо завтра на том празднике.

Отлично, испуганно подумала я. Черт возьми, что же мне делать?

– Где собственно Анна? – спросила Доротея.

Орсола многозначительно откашлялась, и через щель я увидела, как она показала жестом прямо в моем направлении, который объяснял, что я в туалете. К сожалению, она вовсе ничего не поняла.

Альвизе, который сидел на кровати рядом с Доротеей, встал и попробовал заглянуть сверху за ширму.

– Эта Анна еще так невинна, что мужские взгляды загоняют ее в укрытие?

– Когда взгляды такие дерзкие, как твои, это просто необходимость, – объяснил его брат, от чего он и Альвесе закатились смехом. Какой-то момент я надеялась, что они обо мне просто забудут, но Альвизе не сделал мне такого одолжения. Он подошел ближе. Еще два шага и он мог бы меня увидеть. Еще один шаг, еще полшага.

– Ну и, – сказал он. – Что у нас здесь?

– Птичка. – Я протянула клетку так, чтобы моя голова и макушка за ней спряталась. – Ей здесь совсем не хорошо. Я вынесу ее на свежий воздух.

Прежде чем меня кто-то мог успеть задержать, я уже проскользнула мимо Альвизе и протиснулась через толкотню в комнате к двери. Уже в проходе я закрыла за собой дверь ногой.

– Это было опасно близко, – сказала я Полидоро.

– Я не хочу назад в Неаполь, – прокаркал он сонно.

– Не волнуйся. Мы всего лишь идем ненадолго в сад.

Глава 13

По дороге в сад я оставила клетку в крытой галереи, где ее, конечно, нашел бы кто-

нибудь, кто привык рано вставать, и вернул бы Доротеи.

– Постарайся не шуметь, – приказала я Полидоро.

Затем я вооружилась свежей сальной свечой и прокралась в огород. Там я довольно долго, спотыкаясь, шла вдоль стены. Мне бы больше подошел карманный фонарик вместо свечи; это длилось вечность, пока я, наконец, не нашла веревочную лестницу.

Я взобралась наверх и поняла, что лестница была закреплена крючками на стене.

Прыгать вниз было слишком высоко, даже не беря в расчет, что позже мне нужно было бы как-то вернуться назад, поэтому я подняла лестницу, перевесила крюки и спустила ее с другой стороны. Если Альвиза и остаток ее свиты решили бы снова перелезть через стены до того, как я вернулась бы назад, он оказались бы в безвыходной ситуации, но это была не моя проблема.

Это было не просто, с обширным одеянием справиться со всем этим карабканьем и следить при этом за свечой в подсвечнике, но каким-то образом у меня получилось не сломать шею, не сжечь одежду и не привлечь к себе внимание.

Затем стало гораздо труднее. У меня совсем не было денег, а я не осмеливалась просто сесть в гондолу. Вероятно, я могла бы решиться и сказать, что оплачу в конце поездки. Но что я сделала бы, если мне не открыли бы двери, например, так как был выходной или все спали, или если бы никто не дал мне денег взаймы?

Поэтому я пошла пешком, что намного дольше, чем поездка на гондоле, так как мне нужно было к мосту Риалто, а потом через Сан Поло. При этом большинство тупиков и одинаково выглядящие ряды домов оказывались дополнительной преградой для меня. Я постоянно терялась, пока снова не выходила к Гранд-каналу, единственному надежному ориентиру, так как здесь было светлее, чем в переулках из-за горящих на берегу факелов.

Когда я наконец добралась до дома куртизанок, я была вся в поту несмотря на прохладный ночной воздух. На мой стук дверь сразу открыла служанка, которая помогала мне сегодня во время подъема и завтрака.

Я спросила о Себастиано и к моему несчастью узнала, что о его местонахождении ничего не известно. Он отправился в путешествие еще днем вместе с одноглазым, когда вернется, никто не знал.

Я спросила о Мариэтте, что еще мне оставалось? Вероятно, она знала больше.

– Вам лучше подождать внизу, пока я скажу о вас хозяйке, – ответила служанка.

– Наверху как раз... хм, празднуют.

Я не могла представить. Вероятно, это было под запретом для показа детям.

Нетерпеливо я ждала во внутреннем дворе, пока служанка пошла за Мариэттой. С верхнего этажа доносились музыка флейт и гул голосов, время от времени дополняемый громким смехом мужчин и хихиканьем женщин.

Мариэтта спустилась по лестнице, как королева эльфов. Закутанная в белый шелк и распущенными волосами она выглядела, как Арвин из Властелина колец.

– Святые небеса, – сказала она. – Что же ты здесь делаешь посреди ночи? Как ты перебралась через стену монастыря?

– А, там случайно висела лестница... Знаешь, когда вернется Себастиано?

– Этого никто не знает. Почем ты здесь?

– Мне нужно срочно поговорить с ним.

– Он разозлится, когда слышит, что ты сбежала из монастыря. Он думал, что ты была бы в безопасности и под защитой там.

– Ну да, еще как защищена, – сказала я. – Собственно те же парни бродят вокруг что там, что тут.

– О, да, – тронуто воскликнула Мариэтта. – Кого все же ты видела, кто был сегодня здесь? Подожди, мне нужно подумать. Братья Малипьеро. – Когда я кивнула, она рассержено щелкнула языком. – У этих двоих любовницы повсюду, как у куртизанок, так и монахинь. Я слышала, как Альвизе смеялся над одной молодой вдовой, которая живет в монастыре.

– Монна Доротея. Она – моя соседка по комнате. Он пришел сегодня навестить ее вместе со своим братом и еще одним человеком. Это должен был быть веселый праздник. Но прежде чем он начался, я исчезла.

Она с любопытством рассматривала меня.

– Ты потому сбежала? Потому что почувствовала себя не в своей тарелке?

– Нет. Этот Альвизе сказал кое-что, что Себастиано непременно должен узнать.

– Ну, как уже сказано, он, к сожалению, не здесь и я не имею ни малейшего понятия, когда он вернется, – она вопросительно смотрела на меня. – О чем речь?

Лучше всего, если ты расскажешь все мне, а я передам это Себастиано, как только он прибудет.

Согласно положению вещей это было разумным предложением. В конце концов, она была хорошей, старой подругой Себастиано. С другой стороны... Возможно, она была не только его старая, добрая подруга, а также братьев Малипьеро. Как-

никак, они были здесь постоянными клиентами.

Я разрывалась и не понимала, могла ли доверять ей. Наконец, победила осторожность.

– Я лучше расскажу ему сама.

Ее улыбка показалась слегка натянутой.

– Как хочешь. Как только он появится, я отправлю курьера. А теперь самое время вернуться в монастырь. Я охотно предложила бы тебе провести остаток ночи здесь, но будет неудобно, если ты не окажешься в монастыре завтра утром. Они бы отправили судебного исполнителя на твои поиски, как-никак тебя, бедное существо, доверили матери настоятельнице монастыря.

Раздраженно я приняла к сведению ее слова и почувствовала себя при этом олененком Бемби. Самым глупым было то, что я даже не могла исправить это. Моя мама, правда, не была мертва, но еще даже не родилась. Еще долгое время не родится.

В одном нужно было отдать должное Мариэтте: она была очень гостеприимна. По ее команде служанки принесли мне хлеб с ветчиной и бокал незаменимого разбавленного вина, и после того как я разделалась с закуской, Мариэтта позаботилась о том, чтобы меня доставили обратно: веселый слуга проводил меня на гондоле к монастырю. Когда он высаживал меня на причале, то подал мне даже новую свечу в стеклянном подсвечнике, так как моя к тому времени давно догорела.

Вскоре после этого последовал опасный момент, так как, когда я приближалась к монастырю, из-за угла появился патруль, двое мускулистых мужчин вооруженных копьями и в шлемах. Я как раз успела исчезнуть под воротами и спрятать за своим телом маленький источник света, но, к моему облегчению, они маршем прошли мимо, не заметив меня.

Проворно я добежала до участка стены, где висела веревочная лестница. Мне стало так легко, когда я нашла ее, иначе пришлось бы воспользоваться планом Б. У него был один недостаток: его надо было еще придумать.

До утреннего звона оставалось не так много времени. На востоке уже появлялась светлая кромка на горизонте, мне нужно было поторопиться перебраться через стену. При карабканье я втянула голову и пыталась быть незаметной. Но мне казалось, как будто за мной наблюдают со всех сторон.

Наверху я подняла лестницу и перекинула ее на другую сторону в сад между двумя кустами ягод, прежде чем проделать быстрым шагом оставшийся путь к главному зданию.

Клетка с птицей исчезла. Предусмотрительно я прижала ухо к двери в келью

Доротеи и внимательно прислушалась, но ничего не было слышно. Поэтому я могла войти, делая вывод, что вечеринка закончилась. После моего негромкого стука прошло немало времени, пока дверь раскрылась. Заспанная Доротея выглянула наружу. Ее лицо было замазано макияжем, она не постаралась умыть лицо после праздника.

– Вот и ты, – сказала она, пока пропускала меня. – Где ты была все время?

– Ах, я забыла кое-что важное в доме, где жила до этого.

– В каком доме ты жила раньше?

– Я не знаю, – соврала я. – Он находится где-то на Гранд-канале. Но не спрашивай меня, где именно. Я не отсюда и не так хорошо ориентируюсь.

– Правильно, ты же из Рома, – она снова легла в кровать. – И ты права. Нужны недели, чтобы начать ориентироваться здесь. Но все же. Если однажды привыкнуть, не захочешь отсюда уезжать никогда, – мечтательно проговорила она в потолок. —

С Альвизе никогда не бывает скучно.

Я могла подписаться под этим, не раздумывая. Нужно было каждую секунду быть начеку рядом с ним.

Я сняла обувь и заползла в свою кровать.

– Ты уже давно с ним?

Ее смущение можно было прям потрогать руками, но ее голос звучал упрямо.

– Я была очень одинока и разбита. А он выглядит таким хорошим, что каждая женщина растает рядом с ним.

Это был однозначно вопрос взглядов. Умолчим о его ужасном смехе.

– Кроме того, он всегда такой веселый, – продолжала Доротея. – Он очень помог мне во время моего траура.

Я оставила этот сомнительный аргумент без комментариев, но об одном моменте я должна была непременно напомнить.

– Он часто приходит к тебе сюда? Я имею в виду... эм, на вечеринки? – если да, мне как можно быстрее нужно найти другое место, так как я не могла прятаться от парня каждый раз. Он видел меня у Мариэтты и определенно задал бы тупые вопросы, это было слишком опасно для меня. Когда я думала о ноже у него на поясе, то становилась очень нервной.

К моему облегчению Доротея ответила:

– Нет, чаще мы встречаемся у него. Сегодня было исключение. Так скоро мы не повторим это. Было досадно, что вечеринка так быстро закончилась. Нам пришлось подкупить сестру Гиустину моим вторым шелковым платком и всеми миндальными пирожными, чтобы она пропустила мужчин к калитке. Лестница исчезла.

Я посчитала, что лучше не упоминать, что я перевесила ее на другую сторону, чтобы обеспечить себе путь назад.

– Почему же вечеринка так быстро закончилась?

– Полидоро поднял ужасный шум в галерее. – Тон Доротеи был обвинительным.

– Зачем тебе было нужно выносить бедную птичку?

– Клетка была случайно под рукой, чтобы скрыть мое лицо. Я не люблю, когда незнакомые мужчины изблизи таращат глаза на меня.

– Так Альвизе не таращил, – уверила Доротея, звучав полу примирительно. —

Спокойной ночи, – наконец сказала она еще примирительной. – Сладких снов.

Это она могла мне и не говорить дважды. Я так устала, что не могла пошевелить и пальцем. Я почти сразу же уснула.

Меня разбудил утренний колокольный звон, располагавшейся поблизости монастырской церкви. Мне казалось, что я проспала максимум две минуты. На самом деле, где-то два часа, что не меняло суть дела, так как все равно я не могла встать.

– Я не хочу вставать, – прокаркал Полидоро за ширмой. Мне было по душе, что говорила эта птица.

Когда я заметила, что Доротея просто лежит, я последовала ее примеру. Пока никто не пришел, чтобы сбросить нас с кроватей, не было причины никуда спешить.

Я мгновенно уснула, но покой длился не долго. Очень скоро постучались и сестра

Гиустина вошла.

– Утренний молебен сейчас начнется, – сказала она.

– Я приду в обед к вечерней мессе в базилику, – пробормотала Доротея.

Гиустина неодобрительно посмотрела.

– Вы мне это постоянно говорите, но мне кажется, что вы зачастую в другую сторону направляетесь.

– Что Вас беспокоит, – проворчала Доротея. – Я здесь гость и хорошо плачу.

Вам не достаточно красивого платка с прошлой ночи? – Она остановилась. —

Хорошо. Пряжка из перламутра. Тогда до конца недели я хочу, чтобы меня оставили в покое, и выходить так часто, как мне соблаговолит. Так же и по вечерам.

Сестра Гиустина без возражений взяла пряжку, но вместо того, чтобы уйти, спросила меня:

– А что ты, дитя мое? Ты не хочешь пойти на утренний молебен, как все благочестивые женщины в этом монастыре?

– Я себя плохо чувствую, – пробормотала я.

– В молитве тебе мгновенно полегчает. – выжидательно она стояла рядом с моей кроватью.

Я уже поняла этот принцип. Сонная я уселась на кровать и пошарила в сундуке, который стоял в ногах кровати. Наконец, я нашла сумочку с монетами и достала маленькую серебряную монету, которую сестра Гиустина загребла без слов. Затем она отступила и дала нам спать дальше.

Разумеется, с обеденным колокольным звоном ночной сон окончательно прошел.

Полидоро начал каркать, и Доротея заявила, что ей нужно торопиться, так как она еще хотела купить маску к вечернему торжеству у Тревисана. Как только я это услышала, я моментально проснулась. Торжество!

Вернется ли Себастиано вовремя, чтобы расстроить убийство, запланированное

Альвизе?

Кто собственно этот Тревисан, он должно быть важный человек, иначе Себастиано не прилагал бы никаких усилий, чтобы его защитить.

Вскоре я представила всевозможные мерзости: Альвизе перехитрил Себастиано и заманил обратно в будущее, дальше произошел бой на ножах и в этот раз он взял верх. Себастиано, смертельно раненный, лежал в больнице, в то время как здесь беда развивалась своим чередом.

Мои фантазии становились все более неутешительными. Это продолжалось не долго, пока я не убедилась, что жизнь Тревисана не стоила и цента. Усилия

Себастиано, чтобы его спасти, были напрасны.

– Скажи-ка, а кто этот Тревисан? – спросила я Доротею, когда мы возвращались с обеда в нашу келью.

– Массимо Тревисан – очень уважаемый член Совета Десяти. Многие в нем видят следующего прокуратора. Или возможно следующего дожа*. Однако Альвизе считает, что Тревисан стремится на должность старейшины. Так зовутся самые высокопоставленные и важные советники дожа, которых осталось совсем немного.

Альвизе говорит, что у них в руках настоящая власть. Сам дож, по сути дела, мало высказывается, его должность больше как представительная. Старейшины определяют настоящую судьбу республики, они собираются большим Советом правительства и говорят дожу, что ему следует делать. – Она пришла в восторг. —

Массимо Тревисан не только очень богат, но и, должно быть, хорош собой. Его торжества очень любят, пол Венеции дерется, чтобы быть приглашенными на торжество. Я нахожу милым со стороны Альвизе взять меня с собой.

(*Дож (итал. doge, от лат. dux – «вождь, предводитель») – титул главы государства в итальянских морских республиках – Венецианской, Генуэзской и

Амальфийской. Прим.перев.)

Ага. Постепенно у меня появлялось лучшее представление. Речь шла о политической борьбе за власть. Альвизе хотел сделать так, чтобы кто-то другой завладел постом правления. Возможно, сам лично.

– Альвизе тоже в политике? – спросила я.

– Не он, а его отец. Который так же в Совете Десяти, и, насколько мне известно, хотел бы стать Старейшиной.

С этим все последние неясности исчезли.

– Мне нужно идти на исповедь и потом на мессу, – сказала Доротея.

– А куда ты идешь на самом деле? – спросила я.

– Конечно же, покупать маску.

– Я с тобой, – сказала я.

– Исповедоваться? – сомневаясь, спросила она.

– Нет, за маской.

– Зачем тебе нужна маска?

– Мне нравятся маски, и я всегда хотела себе одну.

Глава 14

По правде мне хватило и одной, которая виновна во всех моих несчастьях и которая теперь покоится в моей сумке в будущем на дне Гранд-канала. Вместе с моим iPod.

– Я знаю прекрасный магазин масок, – сказала я.

– Я тоже, – ответила Доротея. – Это совсем рядом, прямо за Базиликой.

Хорошо получилось, так как мне не нужно было убеждать ее в том, чтобы она пошла туда со мной. Втайне я надеялась, что встречу там, по крайней мере, Барта и смогу провести с ним экстренную беседу.

После обеда вместе с Доротеей мы выбрались, преследуемые мечтательным взглядом парня по имени Эрнесто, который служил стражем у ворот и пономарем в

Сан Закаррия. Доротея объяснила мне, что это не нормально, если девушки благородного происхождения гуляли одни. Везде в городе орудовали карманники и другой дурной сброд, а иногда торговцы рыбой учиняли такое бесчинство, когда видели особенно красивых светловолосых девушек.

– Они похищают бедные творения на свои грязные корабли и продают их в гарем восточных ужасных правителей, – поведала мне Доротея. При этом она выглядела так серьезно, что едва ли можно было воспринять это сообщение за шутку. Я и без того была уже наслышана о большом количестве ужасающих историй об османах, с которыми Венеция время от времени вела войны.

Кларисса утверждала, что они сдирают кожу с живых венецианцев, или, что почти также ужасно, они кастрировали и заставляли прислуживать евнухами. Так как я так мало знала об этом времени, я едва ли могла оценить, как много из этих рассказов было правдой, и как много только легендой. Тем не менее, я боялась этих османов, и всегда, когда видела где-либо людей в тюрбанах, обходил их другими улицами.

В то время, как я была простой прислугой, в течение дня я полностью свободно передвигалась по городу и мне это уже порядком докучало, но более состоятельные дамы, как Доротея, имели право ходить по городу только тогда, когда покроются вуалью и будут сопровождаемые мужской охраной.

Так что я гуляла, закутанная в вуаль и бодро шагающая, болтающей вздор Доротеи, пока Эрнесто шагал в трех шагах позади нас, уставившись при этом на свои обутые в сабо ноги. Если бы появился османский охотник за девушками, Эрнесто просто не заметил бы этого. Доротея еще больше усилила его отсутствие несколькими монетами.

– Он получает их за то, что он не смотрит, не слышит и не говорит, – объяснила она мне.

В то время как мы были уже на расстоянии одного переулка от магазина, мимо нас прошли три человека, при виде которых я пришла в ужас и не могла больше дышать. Это не были османы, хотя от них ужас был бы, наверное, меньше.

Доротея остановилась.

– Анна, что случилось?

Я боролась с угрожающей потерей сознания и вытаращилась, чтобы лучше рассмотреть людей. Возможно, я ошиблась, и они просто выглядят так схоже с теми людьми, которых я знаю.

Но ошибка была практически исключена. Это были супруги Генрих Тассельхоф вместе с сыном Маттиасом.

Джулиана была одета в благородную одежду из парчи и так же, как у меня, ее лицо было прикрыто шелковым покрывалом, под которым ее черты едва были видны. Но я узнала их сразу, уже только потому, что она была в сопровождении своего угрюмого мужа. Он был также помпезно одет, как и его жена, а на его боку висел меч. Но он не внушил бы никому страх при его помощи. Я начала лучше разбираться в вещах с мечами, почти все мужчины, которые считали себя таковыми, носили с собой один меч в это время. Меч был как Blackberry прошлого.

Мужчины нуждались в нем, чтобы почувствовать себя важными.

Позади Генриха я заметила неповторимую, полную фигуру Маттиаса. Он шаркал ногами следом за родителями и выглядел, как будто ему нравилось находиться на пятьсот лет назад в прошлом. Благородный исторический костюм скрывал его избыточный вес также плохо, как и его тряпки в будущем.

Я пристально смотрела на него, как на явление, и ждала, что бы он заметил меня.

Когда он находился на расстоянии всего двух шагов, я открыла рот, чтобы обратить его внимание на себя. "Маттиас, что ты здесь делаешь?" – хотела я закричать, но вышло только невнятное карканье.

Доротея нагнулась ко мне.

– Анна? Платье слишком узко? Или это из-за солнца?

Тассельхоф тем временем прошли мимо нас, даже не удостоив меня взглядом.

Конечно, на мне было покрывало, как они должны были узнать меня? Поспешно я стянула его с лица, но семья Тассельхоф уже завернула за угол. Непосредственно перед тем, как они пропали из вида, я слышала, как Джулиана сказала Генриху:

– С новым платьем и новой маской я произведу впечатление на празднике у

Тревисана.

Наконец, я снова взяла себя в руки. Я вырвалась из рук Доротеи и побежала за

Тасельхофами. Они стояли у следующего причала и собирались сесть в гондолу.

Спонтанно я положила руку на плечо Маттиаса.

– Маттиас! – крикнула я.

Это значит, я хотела это выкрикнуть. Но вырвалось "Маттео."

– Маттиас Тассельхоф, – попыталась я снова, но вместо этого сказала "Маттео

Тассини."

– Да? – он посмотрел он удивленно. – Мы знакомы?

– Ну конечно! – я уверенно посмотрела на него. – Я – Анна! Мы покупали вместе маску! И сели в красную гондолу!

Он нахмурил лоб.

– Извини, девочка, но я не помню тебя, чтобы видел тебя раньше.

– Чего хочет от тебя девушка? – Джулиана Тассельхоф повернулась и сверлила меня взглядом. – Следи за своим бумажником, Маттео.

– Да, мама, – послушно сказал Маттео.

Я была возмущена. Что они скрывают? И почему Тассельхоф так поступали, как будто не узнали меня?

Одновременно с этим отчаяние одолело меня, так как я поняла, что они действительно не знали меня. Такое равнодушное незнание не смогла бы сыграть такая бесталанная, как Джулиана Тассельхоф. А Маттиас выглядел запутанным, как кто-то, кто никогда раньше не видел меня.

Генрих выглядел удивлённым, он не имел ни малейшего понятия, что здесь происходило.

– Вероятно, девушке не хватает солнца, – сказал он.

– Но мы все познакомились в ночлежке! – крикнула я. Собственно, я хотела сказать отель, но это не играло никакой роли, так как все трое посмотрели на меня, как будто я больше не была такой телесной.

Очевидно, они все вместе потеряли память.

Я боролась со словами, чтобы объяснить им, кем я была и откуда они меня знали, но Доротея следовала за мной и встала рядом со мной, так что барьер мешал мне в том, чтобы я сказала о путешествии во времени. Но даже если бы Доротеи не было, наверное, ничего бы не вышло. Тассельхоф не только вернулись во времени, но и превратились в людей из прошлого.

Они превратились в дворянскую семью из пятнадцатого столетия и вели себя так, как будто они всегда жили здесь. Высокомерно Джуллиана позволила Генриху помочь ей сесть в гондолу, и Матиас медленно последовал за ней. В то время, пока он неловко опускался на скамейку, он украдкой посмотрел на меня.

Преисполненная надежды я искала в его глазах признаки узнавания, но его лицо не выражало ничего, кроме замешательства.

Лодочник оттолкнул гондолу от ступеней причала и вытащил весло из воды.

Несколько позже лодка исчезла, включая Тассельхоф, за следующим изгибом канала.

– Ты знаешь этих людей? – Доротея нервно смотрела на меня со стороны.

– О, это была обычная путаница. Я думала, что уже встречалась с ними. В... Риме.

– Ранее я слышала, как они говорят, что тоже хотят отправиться на праздник, – сопела Доротея, преисполненная презрения. – Надутая баба. Мы должны уделить больше внимания покупке наших масок, чтобы выбрать другие модели.

Я все еще были опустошена этой неожиданной встречей и не могла поймать ни одну ясную мысль. Рассеяно я последовала за Доротеей к магазину масок и пришла в себя, когда вошла в магазин следом за ней, и оказалась там внезапно с глазу на глаз с Бартом.

– Ты здесь, – заикалась я от облегчения.

Барт не выглядел особенно радостным, скорее так, как будто только что откусил лимон.

– Еще кто-то, кого ты знаешь из Рима? – озабоченно спросила Доротея.

– Нет, мы действительно знакомы, – сказала я.

– Что ты хочешь здесь? – спросил Барт.

– О-о, звучит не очень дружелюбно, – комментировала Доротея. – Ты действительно уверена, что знаешь парня?

– Мне нужно поговорить с тобой, – настойчиво сказала я Барту.

– Ты должна была уже начать понимать, что я не могу продолжать тебе помогать.

– Когда они говорят такие вещи, женщина должна хорошо подумать, не стоит ли ей переключиться на кого-то другого, – объясняла Доротея.

Барт бросил на нее рассерженный взгляд, но она равнодушно отвернулась и начала обшаривать полку за полкой у стены в поиске масок и костюмов.

Позади нее что-то двигалось, фигура прошмыгнула мимо и я застыла. Речь шла о той же старой женщине, которая продала мне в будущем маску кошки. Безмолвно я смотрела, как она исчезла в задней комнате. Инстинктивно мне захотелось последовать за ней, но Барт поймал меня за руку и потащил меня через дверь магазина наружу.

– Старая женщина, – выпалила я, когда мы были в переулке. – Она та самая, которая... – мой голос остановился, так как я не знала, как сказать следующее, но

Эрнесто стоял всего в нескольких шагах и тем самым устанавливал барьер.

Я вытащила одну монету из кошелька и попросила его выйти за пределы слышимости, что он охотно сделал.

– Я знаю эту старую женщину, – прошептала я. – Из моего времени. Что она тут делает?

Барт пожал плечами. Густой кустарник на его лице снова вырос. Трудно было догадаться, что под этими волосяными зарослями скрывался еще недавно чисто выбритый, хорошо выглядящий тип. От этого я пришла к выводу, что он еще не видел Клариссу. Если он для кого-то и приводил себя в порядок, то для нее.

Я собралась снова зайти в магазин. Барт удержал меня за плечо.

– Что у тебя на уме?

– Найти старуху. Она мне определенно сможет все объяснить. И сказать, как вернуться назад.

– Ты должна уже знать, что тебе нужно выполнить одно задание.

Я скептически смотрела на него.

– Ты уже слышал, что мне не удалось вернуться? И про маску кошки?

Он неприятно кивнул.

– С кем ты говорил об этом? С Себастиано?

– Нет.

– Тогда с кем? С испанским гондольером Хосе как его там?

Барт покачал головой. Меня чрезмерно злило, что из него нужно было вытягивать каждое слово, особенно, потому что кроме Себастиано и Хосе не было больше вариантов, по крайней мере, таких, о которых бы я знала.

– Может, ты мне просто скажешь!

– Это была я, – прозвучал хриплый голос сверху. На втором этаже открылось окно, и старуха смотрела вниз. – Юноша прав, он тебе не может помочь. Он всего лишь посыльный, никакой не защитник или сторож.

Это было сказано изборожденным морщинами лицом.

– Подождите, – отчаянно закричала я. – Мне нужно срочно поговорить с

Себастияно! Когда он снова придет?

– Не вопи, лучше действуй, – подчеркнула та сверху. – Возьми это и иди на праздник. – Сверху что-то полетело вниз, и я по инерции отпрыгнула в сторону, чтобы на меня это не упало. Но старушка ничего мне не сбросила, кроме какого-то предмета из окна. Я вытянула руки и поймала его, прежде, чем он мог коснуться мостовой. Даже не смотря на этот предмет, я знала, о чем идет речь. Это была кошачья маска.

Окно снова закрылось, и Барт пояснил мне, что я могу кричать сколько душе угодно, но старушка больше не появится.

Я и не собиралась кричать, так как у меня в голове была полная неразбериха.

Безмолвно я уставилась на маску кошки и спрашивала саму себя, была ли это та же самая маска, которую я купила в будущем. Для меня она выглядела так же, как и та, с прекрасной жемчужной вышивкой у отверстия для рта и глаз и нежными усами из золотой проволоки. Тепло и мягко она лежала в моих руках, точно как в первый раз, и было такое чувство, как будто внутренний голос нашептывал мне, что я должна надеть ее и позволить себе удивиться тому, что после этого произойдет.

Затем внезапно я вернулась назад в реальность. О маске можно подумать и потом.

Слишком много вопросов надо задать! Все равно, что Барт только слуга или кто-

нибудь еще. Я должна пробить его защиту, чтобы узнать, что же здесь происходит.

– Я хочу заключить с тобой договор, – сказала я. – Если ты мне расскажешь все, что ты знаешь, я попробую уговорить Клариссу встретиться с тобой.

Он ошеломленно посмотрел на меня. По всей вероятности он принимал в расчет все, что угодно, только не договор.

– Она действительно могла бы немного измениться, – сказала я. – А то, что она тебе нравится, это я уже заметила.

У Барта было злое лицо, но я заметила также покраснение на его щеках.

– Что ты от меня хочешь? – спросил он.

Его голос был довольно грубым, но я это просто проигнорировала.

– Старая женщина, как ее зовут?

–Едва ли тебе это пригодится, но пожалуйста. Я знаю ее как Монну Эспераса.

Это действительно много мне не дало, но я решила, что знать имя – намного лучше, чем вообще ничего не знать о человеке.

– Больше я ничего не могу рассказать тебе о ней, – продолжил Барт, прежде чем я успела спросить что-либо еще о старушке. – Я исполняю ее поручения. Или помогаю в магазине.

– Она... Занимается тем же, что и Себастиано?

Барт только пожал плечами. В конце концов, его неразговорчивость медленно возвращалась обратно.

–Что она имела в виду, когда говорила, что я должно действовать? – обдумывала я вслух. – И что мне надо делать на празднике? Я имею в виду, кроме того, что я должна туда пойти.

Снова пожатие плечами. Я покрутила в руках маску и затронула следующую важную тему.

– Когда я пришла в себя, ты забыл упомянуть некоторые мелочи. Например, что я прибыла сюда не одна.

В этот раз он как будто проснулся.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Да ладно тебе! – изнуренно сказала я. – Люди, которые сели со мной в гондолу, были прямо здесь и покупали маску. Собственно говоря, они должны были бы меня узнать, но они как будто подверглись "промыванию мозгов".

Он вздохнул.

– Никто ничего им не промывал. Но все, кто сюда прибывает, ведет себя так, как эти люди. Они не знают, где и кем они были прежде. Они одеваются, идут домой и живут так, как всегда.

– Минуточку, – недоверчиво сказала я. – Что ты имеешь в виду, идут домой?

Родной дом, который у них есть здесь?

Барт кивнул.

– Со всем, что к этому относится. Дом, деньги, работа, иногда даже прислуга и даже семья. Это появляется тут, как из ничего и кажется, как будто всегда здесь было, так же как и люди. Никто не замечает изменения, даже я, кто знает об этом.