Текст книги "Без выбора (СИ)"

Автор книги: Ева Адамова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

  Во всех своих мысленных терзаниях, я упустила момент икс. Что и как я буду здесь делать? В кармане осталось еще где-то 200 евро, ножи были надежно спрятаны за пазухой, рюкзак на плече. Первый раз отдавшись на волю людскому течению, я решила, что пусть все будет как будет.

  Перрон был таким же как и во всех городах – муравьиные нити людей, несущих свой скарб, зазывалы, одинокие путешественники, веселые студенты. Я заметила, что все вокзалы похожи друг на друга, будь то Москва, Питер, Париж, вот теперь и Венеция. Сделай шаг не в том направлении и выйдешь на улицу другого города. Я вообще в детстве думала, что вокзалы это такие межпространственные черные дыры, где каждый выход ведет в свой мир.

  Я прикурила сигарету и медленно побрела на выход. Боевой задор улетучился, осталась только тоска и усталость. Устала от жизни, от людей, роящихся вокруг, на глаза предательски навернулись слезы. Разве так много счастья нужно для одной маленькой девочки? Неужели вам не надоело там наверху слушать, как я себя жалею? Или вам интересно наблюдать за разворачивающейся трагедией? Ненавижу!

  Я со злостью толкнула дверь и оказалась на улице. В лицо пахнуло морем. Соленый привкус моментально осел на губах. Лазурное небо, каменные мостовые и вокруг вода, не счесть каналов, радостные крики итальянцев, спектакль, устроенный мимами прямо на вокзальной площади. Маленький духовой оркестр пристроился недалеко от ближайшего причала и играл что-то очень знакомое.

  Вся злость и ненависть мгновенно растаяли. Да и как можно злиться, когда вокруг такое великолепие. Кружевная вязь мостов словно паутина соединяла берега каналов. Я медленно шла по берегу, улыбаясь приветливым прохожим. Ко мне подбежал какой-то парень и протянул розу. Я слегка опешила, а потом рассмотрев его засмеялась, приняла цветок и сделала реверанс, развернув несуществующую юбку. Довольный моей реакцией актер, послал мне воздушный поцелуй и скрылся в толпе.

  Захотелось перебраться поближе к центру, я шла вдоль канала в поисках еще одного моста, но лишь все дальше углублялась в рабочие районы. Становилось нестерпимо жарко, я сняла толстовку, оставшись в футболке и джинсах, кепку я пока не снимала, благо удалось вымыть голову в туалете поезда, скрючившись над маленькой раковиной, я благодарила бога, что туалеты итальянских поездов совсем не похожи на русские СВ.

  Мне казалось, что этот канал не кончится никогда, но вдали я увидела небольшой причал. Радостно взвизгнув и испугав проходившую мимо старушку, я побежала исполнять свою мечту.

  На стоянке я обнаружила одинокую гондолу, вокруг не было ни души. Расстроившись таким поворотом, я с досады пнула несчастную лодку. В этот момент меня кто-то грозно окликнул. Развернувшись, я обнаружила в паре метров от себя мечту поклонниц бразильских сериалов. Передо мной стоял высоченный загорелый брюнет, идеальный торс обтягивала черная майка, я такие называю "алкашками", темно-синие джинсы были подвернуты и он стоял босыми ногами прямо на нагретых досках причала. Непослушную черную шевелюру трепал легкий ветерок, глубокие синие глаза смотрели на меня слегка настороженно, рот изогнулся в ехидной улыбке. Боже, где таких делают? Попадись мне такой экземпляр в Москве, возможно жизнь моя сложилась бы по другому. Но увы... Парень поприветствовал меня и спросил зачем я пинаю его гондолу. С пониманием у меня проблем не было, но вот ответить этому античному богу что-то по итальянски я постеснялась. И в ход пошел ломаный английский. Как оказалось, его он тоже знает. После недолгих переговоров, парень спрыгнул в гондолу и протянул мне руки. Я недоверчиво на него покосилась, ага вот так я и упала в руки разгоряченного итальянского мачо. Но другой альтернативы не было и я осторожно взяла его за руки и спрыгнула вниз, не рассчитав конечно же сил. В итоге, я оказалась прижатой к крепкой мужской груди от которой пахло солью, морем и каким-то специями. В голове поселилась пустота, а тело, вопреки естественным реакциям вблизи такой аппетитной особи мужского пола, начало дрожать. Не от желания, от дикого страха. Я аккуратно высвободилась, парень же взирал на меня с недоумением. Ну прости, красавчик, вот такая у меня реакция на прикосновения.

  Меня Марико зовут – он взял в руки длинное весло, отвязал лодку и занял место гребца.

  Зари – я села на скамейку и принялась расшнуровывать кеды – Ты не против, если я тоже разуюсь?

  Нет – он улыбнулся – Не представляю, как в такую жару можно ходить обутым.

  Я сняла кеды, подвернула джинсы и откинулась назад. Солнце мягко пригревало голые ноги, немного поворочавшись, я поняла что мне дико мешает кепка. Стянув снала резинку с волос, я сняла подаренный мне Ри головной убор и встряхнула волосами. Они каскадом разметались по плечам. Когда я только приехала в Париж, они едва доставали мне до плеч. Теперь же я счастливая обладательница длинной гривы непослушных черных, как смоль волос. Откинув их за спину, я поймала заинтересованный взгляд Марико.

  Ты похожа на нимфу, бледная, с красивыми длинными волосами и странным глазами – он пристально разглядывал меня, и в этот момент я почувствовала себя голой. Моя тоненькая, обтягивающая белая футболка и низкие, к тому же подвернутые джинсы, казалось, медленно испаряются под его взглядом. Первым желанием было покраснеть и отвести глаза. Но следующая мысль поставила все на свои места – если сейчас не объяснить ему все, что я думаю, одними взглядами дело не ограничиться.

  Я тебе понравилась, Марико? – я смотрела ему в глаза, холодно и жестко. Он слегка покраснел, но на загорелой коже это было не особенно заметно.

  Да, ты красива – он ответил с вызовом. Глупый мальчик.

  Знаешь, когда-то очень давно, я тоже понравилась одному – я замялась – человеку. Он забрал меня от родителей и увез к себе. А потом мучил два года, насиловал, избивал, издевался – пил мою кровь, пронеслось у меня в голове – я смогла убежать от него, мне повезло. Но теперь, даже такие взгляды, какими ты одариваешь меня, вызывают во мне отвращение. Если ты не можешь себя сдержать, то высади меня на ближайшем причале, пожалуйста – я замолчала и отвернулась. Зачем я ему это все сказала? Ну поглазел бы, попробовал бы лапать, убила бы. Но видимо, мне стало жаль этого мальчишку, он не похож на маньяка или садиста, а его реакция и правда естественна.

  Прости – я повернулась к гондольеру, его синие глаза были необычайно серьезны – Мне жаль, что такое произошло с тобой. Обещаю, что пока ты на этой лодке, никто не посмеет на тебя так смотреть, даже я. Если ты не против, я покажу тебе Венецию.

  Я робко ему улыбнулась. Опять добрые люди?

  Марико оказался очень веселым парнем, после этого разговора он и правда смотрел на меня как на младшую сестренку, а возможные посягательства мимо проплывающих пассажиров-мужчин, пресекал.

  Мы плыли мимо величественных дворцов венецианской знати, а Марико рассказывал разные страшные и смешные истории, связанные с городом, взахлеб описывал карнавалы, костюмы и спектакли, а потом, когда мы проплывали мимо необычайно красивого дворца, начал петь.

  Голос у него был чистым и очень красивым, я откинулась на сидении и закрыла глаза, подставив лицо солнцу. А он продолжал петь какую-то старинную итальянскую песню о любви. Текст я разобрала плохо, но мне почему-то казалось, что она обо мне. Незаметно для себя, я уснула.

  Почувствовав чье-то прикосновение, я вздрогнула и открыла глаза. Марико склонился надо мной, на улице уже стемнело, а мы оказались пришвартованы к причалу.

  Мы катались целый день – он улыбнулся.

  Да – я сонно хлопала ресницами – Сколько я тебе должна? И где мы, кстати?

  Мы на главном канале, рядом с Дворцом Дожей. Я не хочу брать с тебя деньги, просто ответь мне честно на один вопрос.

  Я подобрала под себя ноги и пристально посмотрела на парня.

  Что ты собираешься делать? Я хочу услышать честный ответ.

  "Странный, смешной итальянский гондольер, с модельной внешностью и прекрасным голосом, добрыми глазами и лукавой улыбкой, какая же тебе разница, что я буду делать? Зачем тебе это знать?"

  Я собираюсь умереть – кажется, он даже не удивился моему ответу.

  Но зачем? Ведь ты можешь жить, начать все заново, встретить хорошего человека – я грубо прервала его.

  У меня нет выбора. Точнее это и есть мой выбор, они никогда не оставят меня в покое, а скрыться я не могу. Не спрашивай меня почему. Полиция здесь не поможет, а те, кто попытаются мне помочь – погибнут. Я и сама уже давно мертва, мои родные меня оплакали и похоронили. Это мой единственный шанс.

  Марико долго смотрел мне в глаза, как будто пытаясь увидеть в них ответ. Сейчас, рассказав все этому пареньку, я наконец поняла все. Мне больше не было страшно. Все очень просто.

  Он кивнул. Потом протянул мне руку и помог выбраться из лодки.

  Я рад, что встретил тебя – он оттолкнулся веслом от причала.

  Спасибо – прошептала я одними губами и развернувшись, побрела по мостовой. В руках кеды, за спиной рюкзак. Острые камни впивались мне в ноги, но я не замечала ничего. Я знала, что нужно делать. Сейчас, иначе потом я не решусь. Прямо сейчас.

  Мне не нужно смотреть по сторонам, я не слышу голосов, мне некому сказать прощай. Одиночество в толпе, как же это банально. Но ведь спастись можно только так, затерявшись среди людей, слившись с потоком бессмысленных фраз, растворившись в глубинах лживых улыбок. Сценарий разыгрывающийся трагедии. Я уже точно знаю, что мне делать. Хочется, чтобы смерть была красивой и символичной. Не для кого-то, для себя. Боги, вы так долго вели меня к финалу. Что ж, он будет достойным вашего внимания.

  Я чувствовала, как из расцарапанных ступней сочится кровь, но это мой путь на Голгофу, мой крест я несу в себе. Я обошла замок Дожей слева, там, углубляясь в темные кварталы ждал меня мост Вздохов. Я впервые услышала о нем, когда моя одноклассница, вернувшаяся из Венеции, делилась впечатлениями. Мост Вздохов, нет, не влюбленных. Этот каменный путь в никуда, соединяет здание дворца с тюрьмой, по нему проводили осужденных на казнь преступников. И не все они были преступниками, не все хотели умирать, но каждый вздох на этом мосту был прощанием с жизнью, последний взгляд на город, на соленые вены, стремящиеся к сердцу каменного монстра. Я хочу оставить свой последний вздох именно там.

  Уже окончательно стемнело. Людей практически не было видно, солнце скрылось для меня навсегда, вокруг одна лишь пустота. Некуда бежать, некого спасать. И даже прожив сотни лет, я не получу ответ – никто не виноват в том, что моя жизнь сложилась именно так. Просто пустота.

  Я остановилась посреди моста. Кружевная вязь оплетала сваи, поддерживала два края этого "последнего пути", каменные плиты приятно холодили изрезанные ноги. Я сняла рюкзак и положила рядом с собой. Легкий ветерок развевал мои волосы, ласкал разгоряченную кожу. Похожий на поцелуи матери. На небе слабо мерцали первые звезды.

  Я потянулась к рюкзаку и достала нож, зажала его зубами и подтянулась на перилах. Перекинула одну ногу, потом вторую. Усевшись на краю, я свесила ноги и посмотрела на город. Волны, разбиваясь о каменные борты, пели о чем-то своем, издалека доносилась музыка, мраморные перила впивались в спину. Что же, пора бы вспомнить свою жизнь, так положено по сценарию. Я попыталась вернуться в детство, но реальность крепко держала меня. Мамины глаза, папины руки, казалось еще пару секунд и я почувствую их. Но это лишь обман. Инстинкт самосохранения пытается удержать от опрометчивого шага. Но ведь неужели я в первый раз пытаюсь себя убить? Нет, уже были две провальные попытки, после которых я пожалела, что вообще родилась на свет. Влад умеет убеждать.

  Репетиции уже были, сейчас будет генеральный прогон. Я посмотрела на серебрящееся лезвие в руке. Будет больно.

  Бросив прощальный взгляд на город, я сделала глубокий вздох. Мой последний вздох тебе, каменный путь. Рука поднялась к шее, холодное лезвие уперлось в тонкую кожу под подбородком. Будет очень больно.

  Надавила чуть сильнее. Теплая кровь заструилась по ключице, груди, пропитывая насквозь когда-то белую футболку. До чего же это должно быть красиво. Я закрыла глаза и дернула рукой, углубляя порез. Нож легко вошел в плоть, болью прогрызая себе место. В глазах заплясали мушки. Как же больно...

  Еще один рывком и лезвие пробило горло. Хочется уже потерять сознание, но болевой порок не тот, что был раньше. Я все прочувствую, все. Рука слабеет, пальцы соскальзывают с окровавленной рукоятки ножа. Откинувшись на перила, я чувствую, как кровь заполняет мое горло, не давая вдохнуть. Холод и боль. В последний раз.

  Чьи-то руки тянут меня вверх, я начинаю захлебываться. Поздно, ты опоздал, кто бы ты ни был. Я ухожу. Я сумела сбежать. Жаль нет сил, чтобы сложить всем знакомую фигуру из одного пальца. Но это был бы уже слишком театральный жест. Последняя мысль мелькнула в моей голове и я провалилась во тьму.

  Часть 9.

  И в пролет не брошусь, и не выпью яда,

  и курок не смогу над виском нажать.

  Надо мною, кроме твоего взгляда,

  не властно лезвие ни одного ножа.

  В. Маяковский

  За несколько сотен прожитых мною лет я жалею только об одном – я не могу умереть. Это проклятие, которое когда-то казалось благословением. Когда меня, умирающего и молящего провидение о жизни, нашел маргинал вампирского общества и обратил, выполняя самое заветное желание, я был счастлив. Когда я увидел остекленевшие глаза Тайны, смотрящие в пустоту, я потерял свое счастье. Мне всегда казалось, что за всю свою бесконечно-долгую жизнь, я привык к потерям, разочарованиям, злости, боли, предательствам. Но тогда я не видел ее, мертвой. Я умер во второй раз. И эта ошибка, такая нелепая и страшная, стоила жизни нам обоим – мне и моей Тайне. В тот момент я не жалел ни о чем, только о том, что не могу последовать за ней. Никогда. Что всю вечность, всю бесконечно-долгую жизнь, которая без нее стала вдвое длинней, мне придется жить. Существовать. Не умирать.

  Я помню сумасшествие первых лет, когда я пробовал свое совершенное тело на прочность. Каждая попытка, каждая несостоявшаяся смерть отрезали по клочку от моей уже растерзанной души.

  Следующим шагом стала ярость. Я убивал. Просто так, ради развлечения, заглушая последними каплями эту неистовую боль внутри. Но с каждым трупом, мои руки тяжелели, сердце замедлялось. Я превращался в Древнего. Так мне сказали. Я отступил.

  Принятие так и не пришло. Какой-то психолог сформулировал когда-то три стадии прохождения человеком любой беды: неверие, гнев и принятие. У меня почему-то все пошло по другому сценарию. Я решил мстить. Это почти вернуло меня, вернуло хоть какой-то смысл моего существования, но я все равно понимаю, что это лишь видимость. Видимость жизни, видимость меня, просто блеф.

  А потом, когда появился шанс исполнить свой долг, отомстить этому ублюдку, появилась она. Зари, восход в бесконечной ночи моих мыслей. Отчаявшаяся, ранимая, такая же, как моя Тайна. И опять в руках этого чудовища...

  Что я должен был делать? Сказать правду? Знаешь, детка, ты, конечно, очень много пережила, но давай– ка ты еще немного поработаешь на благо моих планов? Нет. Я не могу быть с ней честным. Я могу подтолкнуть ее, но не смогу сказать напрямую. Только не ей.

  Но как же невыносимо прятаться за ее спиной! Она не заслуживает этого. Только не после того, что смогла пережить, хотя выбора у нее действительно не было...

  Я не заметил, как за своими размышлениями добрался до города. Неясная тревога гнала меня сюда. Сразу после встречи с Владом, я направился в Венецию. Я, конечно, не буду нарушать данного слова, но если она меня не видит, значит меня нет. Обтекаемость обещаний главное оружие вампира. Ведь клятвы мы нарушить не можем...

  Я вошел в город, как герой классического романа – под покровом темноты. Зачем ей эта Венеция? Я помнил этот город, когда его разрывали междоусобные войны, когда тысячи невинных гибли на этих улицах, веруя в непогрешимость своих знаков и гербов. Наше время, время крови и охоты. Лихорадочный блеск в глазах при виде случайной резни рядом с дворцом Дожей. Этот город в свое время был любимым пристанищем почти каждого вампира, такой своеобразный курорт для нежити. Знали бы поклонники Венецианского купца* истинный смысл той сделки... Фунт плоти, ха! Мы сумели войти в историю, что меня всегда забавляло.

  Этот город заставлял меня улыбаться. Но что здесь может быть нужно Зари? Она явно что-то задумала, но мне сложно ее разгадать. А может я просто не хочу этого делать.

  Я прослонялся по улицам уже больше часа, но пока не почувствовал ее запаха. Возможно это будет сложнее, чем я предполагал. Но скрыться от меня не удастся. Я об этом знаю. Она знает. Стыдно признаваться, но я получаю какое-то ненормальное удовольствие от того, что ей придется мне подчиниться. Я не понимаю, как она сопротивляется моему мороку, такое редко удается вампирам, а простая девчонка запросто ломает самое сильное влияние. И теперь, когда я все-таки добьюсь своего, я испытываю какое-то гадливое счастье. Счастье, что сломаю ее.

  Порыв ветра донес до меня знакомый запах. Зари. Я повернул голову и увидел высокого молодого человека, проплывающего мимо на гондоле. Ее запах пропитал лодку насквозь и доносился даже от одежды парня. Это мне не понравилось. Не став разбираться в своих чувствах, я одним движением перемахнул к нему в гондолу.

  Он вздрогнул и повернулся.

  -Как вы тут оказались? – было заметно, что парень нервничает. Я слегка раскрылся, успокаивая его, мне не нужны нервные припадки, к тому же время нашего договора уже почти вышло.

  Я думаю это не самый важный вопрос, который тут прозвучит – я чувствовал, как мой голос обволакивает его – давай лучше ты ответишь мне на один вопрос?

  Парень завороженно кивнул.

  Где девушка, которая каталась сегодня в этой лодке? – я чувствовал только запах Зари, видимо других пассажиров у мальчика сегодня не было. Парень вдруг резко взглянул на меня.

  -Зачем она вам? – он пытался сопротивляться, но я лишь сильнее надавил на него и его взгляд снова потерял осмысленность.

  -Она очень нужна мне, малыш, у нас с ней договор. И сегодня мы должны встретиться. Так куда ты ее отвез?

  -Значит это вы ее искали? А зачем вы ее мучили? Она же такая хорошая, такая маленькая – парень что-то мечтательно бубнил себе под нос. Мне совсем не понравилось то, что я услышал. Она рассказала ему обо мне? Или о Владе? Ну если учесть, что я ее не мучил, то видимо все-таки об этом выродке. Интересно, зачем ей это понадобилось?

  -Нет, это не я, дружок. Я хочу спасти ее. Что еще она тебе рассказала? – я надавил еще сильнее, уже не задумываясь об умственном здоровье парня. Он и так знает то, чего не должен.

  -Она бедная, он ее так мучил, избивал. Как можно сделать больно такому созданию, как она? – на глазах гребца появились слезы – Она сказала, что хочет умереть, что это ее последний шанс спастись от них. Я хотел ей помочь, она мне так понравилась, но ей ничего не нужно. Она так хочет спокойствия, хочет уйти. Она говорила, что это ее выбор.

  Я зарычал. "Маленькая идиотка! Вот что она задумала!" Злость накрыла меня волной, затопив разум.

  Я схватил парня за майку и поднял над лодкой.

  Где ты ее оставил? – я уже забыл, когда последний раз так рычал.

  Я..мне... – он не мог собраться с мыслями, а я только сильнее зверел – я оставил ее у дворца Дожей, рядом с главным каналом. Она шла босиком по камням, наверное, поранила себе все ноги, представляете? Такие маленькие белые ножки, с маленькими пальчиками. Теперь на них кровь... – парень начал нести бред, а я лишь тряхнул его еще раз от бессильной злости и выпрыгнул из гондолы.

  Только бы успеть. Если она умрет, то умру и я. Я должен успеть, не дать умереть этой идиотке, только не ей. Через пару минут я оказался на площади перед дворцом. Казалось, весь воздух был пропитан ее запахом, я почти почувствовал вкус ее крови у себя на губах. Она здесь.

  Я метнулся к мосту Вздохов, где эпицентром разливалась ее кровь. Я слышал, как она, падая с плит моста, ударяется о водную гладь канала. Как медленно растекается по каменной кладке. Только бы успеть.

  В ту же секунду я увидел ее. Она сидела привалившись к перилам моста, ноги безвольно висели над водой. Из руки медленно выскользнул окровавленный нож и упал в канал. Она уже не дышала, она захлебывалась своей кровью, но кажется еще была в сознании.

  Я матерясь на всех знакомых мне языках, подхватил ее под руки и втащил обратно на мост. На ее лице появилась слабая улыбка, она считала, что победила, ее сердце почти остановилось.

  -НЕТ! Не отпущу!– я сам не понял, что кричу. В ушах стоял звон, она опять от меня уходит. Я теряю ее второй раз, а сам опять остаюсь, над телом, чтобы оплакивать ее и себя, наши души.

  -Я не отпущу тебя, слышишь? Не отпущу, ты не оставишь меня опять одного, не бросишь в этой вечности, только не сейчас. Прости, прости, я не могу дать тебе покоя. Ты не уйдешь -

  я шептал что-то бессвязное, а в это время одной рукой зажал рваную рану на горле и повернул ее на бок, открывая рот и давая вылиться собравшейся там крови. Прочистив ее горло, я рванул зубами вену на своем запястье и наклонил его над ее приоткрытыми губами, наблюдая за тем, как моя кровь медленно заполняет ее рот. Я не думал, я просто делал это. Я знал, что она возненавидит меня. Но мне было все равно. Она будет рядом, она станет моей. Лучше чувствовать ее ненависть, чем ту пустоту, что останется вместо нее.

  Когда кровь до краев наполнила ее рот, я аккуратно просунул палец в ее горло и надавил, вынуждая ее сглотнуть. Другой рукой я продолжал зажимать ее рану. Главное, чтобы моя кровь попала внутрь, как только она дойдет до пищевода, все будет хорошо. Я положил ее голову себе на колени, потихоньку успокаиваясь и прислушиваясь к ее сердцу. В какой-то момент удары почти прекратились и я замер. Пара секунд и оно снова пошло. Ритм выровнялся, но был еще очень слабым.

  Теперь она моя. Я гладил ее по волосам, жадно вдыхая запах ее крови. Он был на моих руках, ее футболке, волосах, груди. Я почувствовал, как удлиняются клыки во рту. Ну что же, надо закончить связь. Я убрал руку с ее горла и осторожно наклонился к ране. Кровь уже не текла ручьем и края начали потихоньку затягиваться. Языком я провел по еще кровоточащему краю.

  Ее вкус оказался просто невероятным, слегка терпкий, как молодое вино. Я не чувствовал соли, она была сладка. Не сдержавшись я прикоснулся губами к ране и языком разбередил края, заглатывая ее кровь. Великолепна, просто великолепна, она проходила в меня, словно живая энергия. Каждый глоток казался слаще предыдущего. С трудом оторвавшись от раны и зажав ее рукой, я принялся вылизывать ее шею, вгрызаясь в окровавленную футболку, я облизывал ее грудь, каждый кусочек тела, куда попала хотя бы капля. Я был животным, жадным, ненасытным животным, но я не мог себя сдержать. Она моя. Теперь моя навсегда и я смогу пить эту кровь сколько захочу. Осознав последнюю мысль, я отпрянул от нее.

  Ее дыхание участилось, пульс бился почти нормально. Я посмотрел на ее лицо – ресницы слега подрагивали, рот приоткрыт, дыхание, с хрипом пробивается сквозь губы. Черные волосы, вымазанные в крови облепили лицо. Кожа стала еще бледней. Кровавая богиня. Моя санг. Которая будет ненавидеть меня. Та, кто сможет отомстить. Зария. Рассвет в моей вечности.

  Я поднял голову, чтобы посмотреть на город. А он в свою очередь, будто затаился, в ожидании чего-то очень страшного. И я знаю чего. Я сам это сотворил. Я обрек на вечные муки ту, что меньше всего заслуживала это. Почему? Потому что трус, потому что не смог снова остаться один. Потому что она мне нужна. И теперь она моя. Навечно. Я несмело улыбнулся. Навечно моя. Да.

  *Шекспир, пьеса Венецианский купец. Купец и дворянин заключают сделку, купец дает ссуду дворянину и обязует в случае задержки выплаты, отдать купцу фунт своей плоти.

  Проснуться мертвым. Пролог.

  If you close the door, I'd never have to see the day again...

  Velvet Underground

  -Ты жива

  -Нет

  Тук-тук

  -Ты дышишь

  -Я не могу

  Тук-тук

  -Ты жива...

  -Не говори глупостей, я вскрыла себе горло, как консервную банку, я потеряла литры крови, я не могу быть живой!

  Тук-тук

  -Ты жива... Открой глаза.

  Этот назойливый стук, этот непонятный голос. Я умерла. Неужели и в посмертии мне придеться выслушивать чье-то мнение? Тук-тук.

  Что же это за звук!?!

  Я открыла глаза. Я. Открыла. Глаза.

  Как?!? Почему? Неужели, но почему? Я не могу жить, не хочу выживать, не умею я тут жить!!!!!

  Вокруг все размыто, краски сливаются в одно непонятное пятно. Но я открыла глаза. У меня есть глаза, а этот назойливый звук – это стук моего сердца. И я слышу его, самый ненавистный ход в жизни, отвратительный механизм, который никак не может отказать. Тук-тук.

  В голове не проясняется, но я слышу звуки, чувствую резкий пряный запах, я знаю его. Правда никогда до этого не ощущала его так сильно. Это кровь. Моя.

  А еще я слышу чье-то дыхание. Я все-таки жива... жива...жива...

  ***

  Сутки забвения я провел у ее кровати. Она тихо дышала, периодически всхлипывая, будто сейчас расплачется. Я аккуратно брал ее ладонь и легонько поглаживал пальцами. Она успокаивалась, а я продолжал сидеть. Ждать.

  Это случилось сегодня в час дня. Я посмотрел на часы, висящие прямо над ее кроватью. Час дня. А потом ее дыхание сбилось. Мне показалось, будто я слышу ее мысли. Она жива.

  Резко открыв глаза, она попыталась сфокусировать взгляд, но у нее не получилось. Пальцы нервно смяли простыни. Она втянула в себя воздух и я снова услышал запах ее крови. Ее взгляд затуманился, ноздри затрепетали и я услышал ее крик.

  Нет, это был вопль. Она кричала, а из глаз текли слезы. Как раненный зверь, которого поймали в клетку. Как мать, на руках которой умер ребенок. Она вопила от отчаяния, а я закрыл руками уши, но ее голос пронзал самую душу, если она у меня осталась.

  Она замолчала только тогда, когда сорвала себе связки. А я сидел, судорожно прижимая руки к голове и дрожал. Она жива.

  Хотя, кажется, что все-таки умерла.

  Охота.

  Я выползла из душа, по пути прихватив полотенце. Нет, не заворачиваюсь, медленно обтираю свое тело. Я люблю его. Слишком. У меня все слишком – слишком длинные блестящие волосы, слишком большие серые глаза, слишком длинные ноги, слишком аппетитная грудь. И я люблю это слишком. Что еще нужно одинокой девушке в одиноком городе? Конечно, только шикарное тело, минимум принципов, минимум знакомых и любимая работа. Хотя для меня это не работа, а просто жизнь. Движение – жизнь, и я каждый день двигаюсь в выбранном ритме, испытываю свое тело на прочность, люблю его.

  Меня рады видеть в любом крупном клубе города – я танцую без выходных, праздников, больничных. Кого еще пригласить? Конечно, Урсулу. Она никогда не откажется, кто знает почему, может нужны деньги?

  Я знаю почему. Потому что мне нужно двигаться постоянно, ощущать ритм. Остановка – смерть. На миг замедлишься – и сразу окунешься в этот дерьмовый рутинный мир с головой. Лучше шевелить лапками и отгонять мысли алкоголем и движениями. Мои мужчины говорят, что я даже секс умудряюсь превратить в танец. Идиоты! Секс и есть танец, но не будем об этом. Сегодня мой единственный ненавистный выходной и я просто еду в клуб, танцевать за деньги или нет, какая разница?

  Выкрутив до упора громкость музыкального центра, я начинаю собираться. Поворот, легкие покачивания бедрами – шкаф с нижним бельем. Медленный наклон, резкий выгиб спины – трусики на мне. Правая нога вперед, левая сгибается в колене, рукой за щиколотку, выпрямить и выпад вперед – вот и платье.

  Ритм, под кожей, мне кажется даже мое сердце уже давно бьется также прерывисто, как саунд последних электронных хитов.

  Пару штрихов перед зеркалом, пару "дорожек" на дорожку. Должна же я оправдывать свою профессию?

  Туфли на танкетке, так легче двигаться. Такси под домом. Куда? Конечно, в Rouge!

  Милый таксист переключает радио на любимую волну, а там ритм, движение и ноги начинают нервно отбивать частоты колеблющихся звуков. А мимо пролетает ночной Париж. Набережная, фонари, кованые лавочки и ограды. Нигде больше такого не видела. Таксист увеличивает громкость – видимо ему трек тоже нравится, а к ногам присоединяются пальцы, отбивающие ритм на ручке дверцы.

  А вот и Rouge! Новый клуб, модный клуб. Знала ли моя мама, когда отпускала свою кровиночку на заработки в Европу, чем я буду заниматься? Конечно знала, она всегда чувствовала тот же ритм, но как-то не вовремя остановилась и родилась я, появился лысеющий дядя в трениках и мамино сердце вышло на дробную финишную прямую. Тук-тук, каждый день ровный тук-тук.

  На входе сегодня Солер. Окидывает меня жадным взглядом. Прости, милый, ты слишком статичен для меня. Я буквально влетаю в помещение. Моя стихия. Полумрак рассеивается пульсацией софитов, в уши врывается знакомый ритм. Закрываю глаза, чтобы прочувствовать его, слиться с дымом, запахами духов и секса, так пахнет движение, вечный ритм, для тех, кто не умеет спать, несмотря на дневную работу и плотный график обязанностей. Я дышу этим движением, тело начинает медленно раскачиваться в такт последнего трека.

  Плавными движениями проскальзываю к бару и улыбаюсь, Анри, невысокий, светловолосый мальчик, со звездными глазами. Нас иногда принимают за родственников. Но тогда уж мы просто родственники-извращенцы. Уголками губ улыбаюсь своим воспоминаниям и протягиваю руку для поцелуя – Анри настоящий джентельмен, особенно когда вы трахаетесь с ним на барной стойке в опустевшем клубе – он не даст вам упасть и кончит только после вас.

  -Как сегодня тут? Есть что-нибудь интересное?

  Анри медленно целует мою ладонь, незаметно проводя языком по запястью.

  -Все как обычно, крошка. Дождешься меня сегодня?

  Я неуверенно пожимаю плечами, мол, как фишка ляжет и получаю в ответ свой неизменный стакан виски-кола, 50/50.

  Поворачиваюсь спиной к бару и чувствую на себе обжигающий взгляд Анри, мне нравится его настроение. Возможно и дождусь. Хотя, с ним в последнее время проблемы, я просто ощущаю, как он хочет меня затормозить, привязать. А это может быть опасно.

  Пробегаю глазами по залу, выискивая себе пространство для танца. Бедра медленно покачиваются в такт проигрышу, чистый женский вокал поет что-то о телах и наслаждении. О да, о чем же еще.