Текст книги "Без выбора (СИ)"

Автор книги: Ева Адамова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

  Через час мы остановимся в одном придорожном кафе, поедим, а потом через пару часов доберемся до границы (фр) – Ри потянулся к пачке и прикурил сигарету.

  Ри, тут такое дело – я замялась, подбирая слова на своем ломаном французском – у меня нет никаких документов, поэтому я не знаю, как я буду пересекать границу. (фр)

  Парень повернул голову и пристально на меня посмотрел.

  Нет, я не преступница! Просто все документы у меня украли, остались только те деньги, что я носила при себе, вот я и пытаюсь добраться до Италии, а точнее до Венеции своим ходом, а там меня будет ждать друг, который и поможет разобраться с документами и прочими бумагами (фр) – я понимала, что вся моя история шита белыми нитками, но даже если Ри это и понял (а я уверена, что понял, судя по скептически изогнутой брови), он не стал больше задавать вопросов. Сказал, что за пару километров до границы, я залезу в спальник в кабине, он меня прикроет вещами и будет заговаривать зубы таможенникам. К тому же, там вроде как должны быть его знакомые, поэтому полный досмотр вряд ли будут делать, для них главное посмотреть груз.

  После этих слов я еще сильнее заерзала на кресле, в предвкушении настоящего шпионского приключения. Невероятно, как мало мне нужно для счастья! Дайте для разнообразия возможность почувствовать себя героиней шпионского боевика, а не фильма ужасов – и вот, глаза блестят, губы сами складываются в таинственную улыбку, а пальцы отстукивают на панели двери мелодию Джеймса Бонда. Видимо, несмотря на все ужасы, мне все-таки удалось сохранить где-то в душе ребенка. Хорошо это или плохо – я не знаю, но радоваться пряткам с таможенниками, как будто я попала в тарантиновский "От заката до рассвета", это кажется совершенно безрассудным.

  Хотя с другой стороны, мне всего 20 лет, и несмотря на пережитый ужас, на то, что за мной по пятам гонятся вампиры, желающие меня по всякому употребить, а моим самым волевым решением я считаю побег с целью самоубийства – я могу и буду радоваться самым нелепым ситуациям в моей жизни. Даже если этой жизни осталось совсем немного. Это не повод, чтобы впадать в меланхолию, хотя для будущего суицидника это было бы актуальней.

  Но если задуматься, я же не от отчаяния себя убивать собираюсь, или от неразделенной любви. Я просто понимаю, абсолютно трезво, что мне не оставили выбора. Мое будущее имеет два варианта – стать женой вампира и самой обрести вечность или вновь вернуться в лапы чудовища под кодовым названием "законный супруг". Ни один из вариантов меня не устраивает. Объективно не устраивает. Я слишком много перенесла боли для того чтобы брать ее с собой в вечность, я слишком сильно позволила себя покалечить. Даже, боюсь, если бы мне предоставили возможность просто уйти и жить обычной человеческой жизнью, вряд ли бы я смогла долго продержаться. Вытравить из души ужас, боль и отвращение к самой себе могла бы только любовь. Но подпустить к себе кого-то так близко мне не позволит пережитый страх, поэтому получается замкнутый круг. И рассудив логически, я действительно вижу только один выход из сложившейся ситуации – умереть. И я совершенно не боюсь смерти, я так сильно ее призывала эти два года, что она мне уже как сестра родная, которая уехала в командировку на полгода, но со дня на день вернется.

  Просто хочется увидеть Венецию. Смыть с себя кровавую тень "самой романтичной столицы мира", очиститься венами каналов, пожить людским смехом и страстной, алой речью итальянцев. На гондоле в конце-концов прокатиться! А потом... потом все будет хорошо.

  ***

  Холод медленно заполнял все вокруг. Сначала кончики пальцев, потом по рукам и ногам, словно по хайвэю, поднимается все выше, пока не достигнет тела. Один за другим отказывают внутренние органы, кровь все медленнее бежит по венам. Глаза закрываются, еще один вздох и сердце останавливается. Вот она, последняя капля, глоток перед последним вдохом и последним ударом сердца. Именно он заставляет мое холодное сердце трепетать.

  Влад опустил бездыханное тело девушки на пол и медленно вытер губы. Зачем он ее убил? Ради последней капли. Он был готов даже оставить ей всю ее остальную кровь. Но, к сожалению, последняя есть последняя, а он не занимается благотворительностью.

  Сын, ты опять убиваешь? – Влад нехотя повернулся на голос, в дверях стоял высокий, красивый мужчина. Сложно сказать что-то большее, лицо, словно классическая скульптура, абсолютно лишенная возраста. Немного бледноват, ярко-очерченные губы, льдистые глаза. Красивый и одновременно никакой. Отец.

  Убиваю, но почему бы и нет? – Влад слегка наклонил голову, приглашая отца к трапезе – в углу комнаты без сознания лежала еще одна девушка.

  Спасибо, я уже отобедал – Отец плавно переместился в кресло рядом с сыном – Где твоя санг, сын? Ты понимаешь, что должен ее найти?

  В руке вампира лопнул бокал, в который он только что налил вино.

  Я понимаю. Но по нашим же идиотским законам, мне пришлось ее отдать этому выскочке, и, теперь, я не знаю где она. Да и не могу пока забрать, ты же знаешь, если они успеют найти ей спутника, то у меня не будет на нее прав! – Влад вскочил из кресла и начал наматывать круги по комнате.

  Я не мог ничего сделать, ты же понимаешь – мужчина как будто извиняясь, развел руки – Но если через 2 недели она не появится на Совете, ты снова сможешь забрать ее. Я одного не понимаю, почему ты ее не обратил раньше? Сейчас бы не было этих проблем.

  Она всего лишь человек! – лицо вампира исказила злоба – Еда, никто! Как она может стать одной из нас?

  Ты забываешь, сын, что мы все когда-то были людьми – начал вампир, но Влад резко перебил его.

  Были здесь ключевое слово, отец – он остановился и пристально посмотрел на собеседника – я найду ее раньше, завтра у меня встреча с Данте, я смогу прочесть его.

  Хорошо, но все могло быть намного проще, если бы ты признался себе еще тогда, что любишь ее – сказал отец и исчез в окне.

  Влад со злостью пнул распростертое на полу тело.

  ***

  До границы час, пора прятаться (фр) – Ри улыбнулся мне и махнул головой в сторону кабинки со спальником.

  Есть, сэр (фр) – я козырнула рукой, как заправский солдат и полезла в кабину. Там было темно, уютно, казалось, спрячься и тут тебя никогда никто не найдет. Хотя мечтать о таком очень даже глупо в моей ситуации. Моей ситуации... Кажется, вчера все решилось и передумалось, сегодня я еще на сотню километров ближе к мечте и на эту же сотню к смерти, но это не пугает. А должно. Где же мои условные рефлексы? Неужели и это потерялось в долгой и кровавой войне за возможность самостоятельно решать хоть что-то? Просто пиррова победа, теперь я наконец понимаю истинный смысл этой старой присказки. Действительно, никто ничего не получит, умру но не дамся, просто представляю сейчас вытянувшиеся лица этих клыкастых сволочей, когда я с последним вздохом вытягиваю руку в красноречивом жесте и умираю. Картина маслом. С этими злорадными мыслями, я поглубже закапывалась в пледы и набрасывала на себя пакеты, которые мы днем притащили из кузова. И так удачно закапывалась, что не заметила, как провалилась в сон. Проснулась от того, что меня толкали в бок.

  С трудом разлепив глаза, я увидела смеющегося Ри.

  Ну ты и соня, девочка! Мы уже в Италии, пляши. Через пару часов будем в Турине, там нужно сделать остановку где-то на полдня, а потом, если хочешь, я смогу тебя подбросить до Милана (фр) – Ри замолчал.

  Конечно, если тебе не трудно (фр) – мне было дико неудобно, начиная с Рене, я просто попала в мечту автостопщика, хорошие люди, приятная поездка и абсолютно никаких затрат – но мне так неудобно, ты и так довез меня до Италии, да и через границу протащил (фр) – Ри перебил ее.

  И что? Ты хороший человек, меня попросил позаботиться о тебе друг, так что проблем я не вижу. А в Милане купим тебе билет на поезд до Венеции и ты за день доберешься до города (фр).

  Я просто не знала что ответить. Люди не могут быть такими добрыми, по крайней мере я так думала последнее время. Но даже если они и исключение из правил, что-то их слишком много набралось для меня одной. Или это такая компенсация мне за поруганную молодость? Но нет, не хочется относиться к таким вещам, как к само собой разумеющимся, доброта это очень хрупкое и редкое качество, его надо уметь правильно принять и не испачкать о корысть и неловкие попытки откупиться.

  ***

  Benvenuti! – нараспев произнес Ри, когда мы въехали в город – ну что, мы добрались. Теперь мне нужно будет тебя оставить часа на 4, давай так, я отвезу тебя к Порта Палантина, думаю тебе в любом случае будет интересно его осмотреть, а через – он посмотрел на часы – 4 с половиной часа мы встретимся на этом же месте. Наслаждайся! (фр)

  Он остановился у огромного собора. Ренессанс, 15 век, Гварини – механически отметила я про себя. Наскоро попрощавшись с Ри и пообещав ему не заблудиться, я вышла из машины. Да, на фотографиях здание смотрелось по другому. Но это и не удивительно, Мона Лиза тоже на репродукциях кажется толстой и страшной.

  Я остановилась на площади у входа и задумалась.

  Так, что я знаю о Турине? Завод Фиат, клуб Ювентус, проходили Олимпийские игры, когда уже не помню... Символ бык, tau, в каком-то из соборов хранится туринская плащаница... да, не густо. Бросив еще один взгляд на возвышающийся столп католической веры, я направилась в противоположную сторону. Как ни странно, чем ближе конец, тем меньше мне хотелось приобщаться к Богу. Это обида наверное, хотя я всегда в принципе была равнодушна к символам веры.

  Идти, куда глаза глядят порой бывает так приятно, я медленно продвигалась по оживленному городу, улыбаясь громким итальянцам, смешливым продавцам сувениров, с непонятной мне нежностью любовалась влюбленными парочками и периодически застывала на месте, подставляя лицо теплым лучам солнца. Сегодня утром я переоделась в последнюю чистую футболку со смешной надписью на спине «Trained to kill sticky boyfriends» и разноцветными пираньями спереди, синие, слегка порванные джинсы, которые приехали еще из моей прошлой жизни, кеды пришлось одеть на босу ногу, в голову пришла строчка из любимого стихотворения "О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову

  в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу."

  А я вот вышла, что вы на это скажете, господин Бродский? Захотелось смеяться, я больше не вернусь в комнату, встречусь лицом к лицу с хроносом, космосом, расой, эросом, вирусом...

  Лихо надвинув кепку, конфискованную у Ри, я почти танцуя, завернула в какую-то пиццерию. Так как за всю поездку я почти не потратилась, я посчитала своим священным долгом съесть пару кусков настоящей итальянской пиццы, поострее, как я когда-то любила.

  Кафе было небольшим, уютным, повсюду сновали смешные официанты и весело щебетали на этом птичьем языке. К слову сказать, итальянцев я понимала намного лучше, так как когда-то превосходно знала испанский, но вот изъясняться не могла совершенно, произношение и язык все-таки отличаются. Выбрав столик рядом с окном, я бросила рюкзак на стул, села и с досадой вспомнила, что курить тут нельзя. Рядом со мной тут же возник симпатичный итальянец и поинтересовался, чего я желаю. Не став мудрить, я заказала пиццу с салями и кувшин вишневого сока.

  Я смотрела в окно и крутила в руках зажигалку, а в голову лезли непонятные мысли.

  Я почти у цели. Данте где-то рядом. Жизнь хороша, мне так казалось последние пару часов, но я не могу ее себе оставить. Как будто поехала в салон Мазератти на тест-драйв – нравится безумно, но позволить себе не могу. Хотя, возможно, вся прелесть как раз в том, что я четко знаю границы своего времени. Ну или по крайней мере, надеюсь, что смогу сделать это, рука не дрогнет и далее по тексту. Хватит об этом, я тряхнула волосами, в который раз отгоняя от себя эти мысли. Все решено, больше не о чем думать.

  ***

  Я шел по ее запаху от соборной площади. "Зачем я ей это позволяю?" – этот вопрос уже успел порядком мне надоесть, но ответа я так и не придумал. А говорить себе правду сложно, страшно и в данной ситуации бессмысленно. След привел меня к какой-то пиццерии, я вошел внутрь и пробежал глазами по залу. Она сидела рядом с окном, хрупкая и такая по-детски смешная, в потрепанной кепке, свободной футболке, ее взгляд был устремлен куда-то в глубины своих мыслей. Карие, почти красные глаза переливались на солнце, будто два рубина, рот изогнулся в кривой усмешке. О чем же она думает?

  На тарелке не хватает пары кусков пиццы, а кувшин с чем-то красным наполовину пуст – значит она уже прилично здесь сидит. В какой-то момент я смешался, не решаясь подойти и нарушить ее умиротворение. Такой мне не довелось ее увидеть, от нее исходили волны спокойствия и смирения. Но именно сейчас она была счастлива. Не тем сумасшедшим весельем, когда я только забрал ее от Влада, и не моим созданным мороком легкомыслия – она была счастлива по настоящему, как человек, который достиг своей мечты и теперь с удовлетворением пожинает плоды.

  Сделав пару неуверенных шагов, я все-таки отодвинул стул и сел напротив нее.

  Она повернула голову и вздрогнула.

  Не бойся, я пришел не забирать тебя, а просто пообедать – я улыбнулся, пытаясь успокоить ее.

  Отказаться от твоей компании я конечно не могу? – она усмехнулась.

  Ты права. Но мне будет приятно, если ты просто поговоришь со мной.

  А почему я должна делать тебе приятно? – в ее голосе зазвучали нотки злости и раздражения – Кажется, я совсем не обязана об этом беспокоиться.

  Ты права, не обязана, но у тебя нет выбора.

  Нет выбора – она опустила голову, а мне почему-то стало жутко стыдно – да, у меня его никогда не было. О чем же ты хочешь поговорить? – она вновь посмотрела на меня, в ее глазах плескалась грусть.

  Этот город, это конечная цель твоего путешествия?

  Она молча смотрела на меня, на лице не отражалось никаких эмоций.

  Нет.

  А какова же тогда конечная?

  Ты хочешь чтобы я рассказала тебе? Но это моя тайна – это слово резануло меня, словно бритва. Только она могла произносить его так. – Я могу предложить обмен – я рассказываю тебе куда еду, а ты даешь мне слово, что один день не будешь ко мне приближаться, и вообще будешь в пределах 20 километров от меня.

  Один день? Я думаю это не сложно. Так куда ты едешь? – мне стало еще интересней, даже в безвыходной ситуации, она пытается что-то выгадать.

  В Венецию, в прошлой жизни – она сделала акцент на слове прошлой – я мечтала посетить два города – Париж и Венецию. В Париже я порядком задержалась, теперь надеюсь Венеция будет ко мне снисходительней.

  Я невольно улыбнулся.

  И что же будет, когда ты туда доберешься?

  Ну, я думаю сбудется несколько моих желаний. И я хочу чтобы в Венеции ты на один день оставил меня в покое, а дальше делай, что хочешь – она напряженно посмотрела мне в глаза. Девочка явно что-то не договаривает. Я первый раз в жизни пожалел, что не умею читать мысли.

  Хорошо, я могу это сделать. Но потом мы вернемся в Париж и ты выберешь себе мужа – она как будто расслабилась, откинувшись на спинку стула, она кивнула.

  Мы сидели и смотрели друг на друга. Я пытался разобраться в эмоциях, которые вызывает у меня эта девушка. Да, она очень похожа на Тайну, но это скорее не внешнее сходство, хоть оно и присутствует. В ней будто проскальзывает та, которой я когда-то отдал свое сердце – манера говорить, улыбка, выражение глаз, пальцы, играющие с зажигалкой. Рядом с ней, я возвращался к той жизни, когда я казался себе человеком. Глупым, влюбленным мальчишкой. И именно поэтому, я не мог не злиться на Зари, эта девчонка убивает меня, возрождая во мне то, что я так отчаянно пытался закопать уже более 50 лет.

  Мне пора – она полезла в рюкзак, видимо за деньгами.

  Я заплачу – вытащив кошелек, я бросил несколько купюр на стол – Тем более эти деньги тоже мои.

  Она улыбнулась, искренне, как будто и правда сейчас засмеется.

  Это была необходимость, продиктованная очередным предательством, даже не собираюсь извиняться за то, что слегка обчистила тебя!

  Теперь я уже не мог сдерживать смех.

  Да, гениально, девчонка обчистила вампира – мы смеялись оба – Ты самый удачливый вор, дорогая.

  Она поднялась, все еще улыбаясь мне. От этого мне захотелось сжаться в маленький комочек и спрятаться в самый дальний угол – так улыбалась только Тайна.

  Прощай – она развернулась, помахала официантам и вышла из кафе.

  Прощай... Что же она задумала, черт возьми?!?

  Тихий стук колес гипнотизировал мое сознание. Что же он делает? Что он со мной делает?

  Я встала и начала проталкиваться в тамбур для курящих, под мышкой сиротливо висел рюкзак. Прощаясь с Ри, я все-таки сумела незаметно всунуть в его карман деньги. Нет, не потому что боялась остаться должной, просто ценней у меня ничего не было, а деньги мне уже в принципе не нужны. Через 6 часов скорый поезд Турин-Венеция домчит меня до сказочного водного царства, где я смогу раствориться и наконец забыть обо всем. И если бы не эта встреча в кафе, если бы не его нерешительные взгляды и наигранная жестокость, если бы не стыд, который я увидела в его глазах, когда он говорил мне о выборе... Черт, что же он со мной делает?!?

  Добравшись наконец до невиданной роскоши – тамбура курильщиков, я сделала глубокий вздох и почувствовала, как кружиться голова от обилия дыма в таком маленьком пространстве. Пробравшись в самый дальний угол, я достала сигареты, зажигалку и потянула из рюкзака свой ноутбук. Моя летопись. Как давно я в него не заглядывала, просто для того, чтобы что-то написать? Время слилось в один мощный поток и я уже не понимаю сколько его протекло мимо меня, год или день? Один кошмар закончился и тут же начался другой, калейдоскоп страшных картинок, как будто смотришь на Сад Наслаждений, Босха, взгляд переключается с одной сцены на другую, как зачарованный бродит по полотну и никак не может оторваться, сбежать из плена этих ужасающих видений.

  Писать что-то я не могла. Да и зачем? Проститься? Объяснить? Некому и незачем. Я раскрыла внутренний кармашек и медленно, словно драгоценное ожерелье вытащила старые, потрепанные наушники от айпода. Сам плеер был забыт в Москве, когда меня увозил Влад. Перед глазами встала картина прощания с родителями.

  Мама, такая красивая и вся в слезах. Как будто предчувствует что-то плохое. Как будто я больше не вернусь. Я гоню эту мысль от себя, но она навязчиво возвращается в мое сознание. Как же мне хочется обнять ее, сказать, что все будет хорошо, что я скоро вернусь, но язык не поворачивается, а тело не слушается. Ледяная рука Влада сжимает мою ладонь, сильно, почти на грани заботы и злобы, ласки и боли. Такие холодные, я даже не спрашивала никогда, почему у него такие холодные руки, будто боялась услышать ответ. Будто уже знаю его.

  Мама порывисто обнимает меня и отворачивается, пытаясь скрыть слезы. Но я их вижу, мамочка, не плачь, я вернусь... Отец нежно гладит меня по волосам. Такой сильный, защитник, он кажется был против нашей скорой помолвки и свадьбы, но я даже не могла с ним согласиться. Даже сейчас я не могу вцепиться в него как в детстве и заплакать, попросить, чтобы не отпускал меня с ним, чтобы спрятал, защитил.Но он не сможет, никто не сможет меня теперь забрать у него.

  Я последний раз улыбаюсь родителям, чувствуя настойчивое движение Влада и мы идем к паспортному контролю. У нас нет вещей, Влад сказал, что теперь у меня будет все новое, новая жизнь, новые вещи. Я удобнее перехватываю свой рюкзак, мои сокровища, и останавливаюсь, вспомнив, что забыла айпод.

  Подожди! Я забыла плеер! Там вся моя музыка! – я дергаю Влада за руку и он недовольно поворачивается ко мне.

  Он тебе не понадобится – его голос звучит угрожающе. Таким я не слышала его.

  Я не успела ничего возразить, он подтолкнул меня к проходу. Обернулась, как будто пытаясь найти спасение. Я чувствую, что мне предстоит что-то плохое, я не хочу никуда идти, не хочу, чтобы мой муж держал меня за руку, не хочу оставлять свою музыку.

  Родители стоят обнявшись, мама неловко вытирает слезы, отец стоит выпрямившись и опустив голову, как будто над могилой. Я улыбаюсь им, последний раз взмахнув рукой и уже Влад тащит меня куда-то по путанным коридорам аэропорта.

  Вынырнув из воспоминаний, я хватаю ртом воздух. Слезы предательски разъедают глаза. Или это дым? Открываю ноутбук и вставляю наушники, не глядя включаю айтюнс. В голову врывается давно забытая мелодия. Как будто провидение. Я замираю на первых словах.

  Снег сможет меня согреть,

  Ты помоги ему.

  Душу мою отпеть

  Здесь некому будет.

  И снова ком подступает к горлу. Ведь и правда некому, меня уже давно оплакали, похоронили, а я как живой мертвец, продолжаю жить. Притворяюсь, что жива. Раньше хотелось верить, что все эти волшебные и таинственные существа реальны. Теперь же я понимаю, что живой мертвец не волшебный, а реальный. Это я. Не Влад, он просто упырь, мертвое ничто. Он никогда не мог быть человеком, таких людей не бывает. А я мертвец. Надрывный голос, на грани крика, стона продолжает петь в моей голове.

  На моей луне я всегда один,

  Разведу костёр, посижу в тени.

  На моей луне пропадаю я,

  Сам себе король, сам себе судья.

  Это словно предсказание, правда запоздавшее. Как будто цыганка, с горечью и тоской глядит тебе в ладонь и рассказывает, все то, что уже тебя не спасет, то, что уже прошло и никогда не отпустит. Всегда одна, никого не любила, хотя меня любили многие. Никого не считала другом, хотя меня часто называли хорошей подругой. Сам себе король, сам себе судья. Наконец. Вынесла себе приговор, обжалованию не подлежит. Мои губы тронула легкая усмешка, а голос продолжил.

  Свет слабым лучом в окно,

  Сколько ему дано?

  Мне уже всё равно,

  Но голос надежды

  Вновь машет своим крылом,

  Падая вниз дождём,

  И я опять вхожу в твой дом.

  И тут! Никуда не спрятаться! Я не хочу о нем думать. Я не вернусь, он не заставит, пусть ему тоже больно, нет никакой надежды, мне действительно все равно. Руки тянутся к пачке, а голос словно насмехаясь надо мной, продолжает.

  Блеск этих волшебных глаз

  Околдовал меня.

  Будто бы в первый раз

  Я их понимаю.

  Смерть я обниму рукой,

  И только с ней одной

  Я поделюсь своей мечтой.

  Перед глазами наша первая встреча. Я загнанным зверьком смотрю на него из кресла, а он улыбается мне одними глазами, такими зелеными, как листья каштанов, которые росли рядом с моим домом. Как море, которое я первый раз увидела. Околдовал меня. Но я справилась, даже несмотря на то, что действительно поняла его. Почувствовала ту боль, что скрыта за этой бесстрастной маской, которая сквозит в каждом его взгляде на меня, неужели я так на кого-то похожа? Или может моя судьба ему кого-то напоминает? Но это и правда мечты, которым не суждено и не позволено сбыться. Я поделюсь этими мыслями только со смертью, ты прав, провидец. Знал ли ты, когда сочинял эту песню, что она станет пророческой? Что ты поешь чью-то судьбу? Или ты писал о себе? Одна я такая или нас много, тех, кому эти стихи стали предсказанием? Голос в наушниках срывается на крик в безумной ноте, я прикрываю глаза. Как будто моя душа кричит.

  В реальность меня возвращает чье-то неловкое движение. Сигарета давно потухла прямо в пальцах, мелодия сменилась чем-то легким и ничего не значащим. Я закрыла ноут и спрятав его в рюкзак, пошла на свое место. Еще 6 часов, я устроилась поудобнее на кресле, подтянула ноги к подбородку и закрыла глаза. Силы мне еще понадобятся.

  ***

  Я бежал так быстро, как будто за мной гонится смерть. Зачем? Я могу лететь, могу бежать со скоростью скоростного поезда, могу переместить себя одним движением, но я упорно бежал, как будто эти движения могут разогнать застоявшуюся в венах кровь. Или может ветер сможет снести один порывом все мысли. Какая глупость, я бегу сам от себя, от этой девчонки, которую так страшно оставлять одну, но в тоже время быть рядом еще страшнее. Не знаю, кто больше выиграл от нашего соглашения, она, задумав что-то, или я, получив возможность вернуться в Париж на встречу с Владом. Пейзаж мелькает на периферии зрения с невероятной скорости, я убегаю, все быстрее, от мыслей, запахов, этих уставших глаз, от своей проснувшийся совести. «Прости, малышка, но я не могу тебе помочь, прости...» Эта безумная и недостойная меня мысль заставляет резко притормозить.

  Что за чушь? Я и так ей помогаю! Если бы я ее не забрал у Влада, неизвестно, чтобы он с ней сотворил еще, его гордость не позволила бы ему превратить ее в равную себе. Он просто бы мучил ее, а потом убил, несмотря на все свои чувства. Я уже помог ей, хоть и не совсем бескорыстно. Но ведь я так долго шел к этому, кто бы мог подумать, что она будет так похожа на нее...

  Легкая улыбка на полных, таких ярких губах, в сравнении с белой кожей, кажущихся маяком в штормовом море.

  -Тайна, я же просил не уходить без меня! – Данте с укором смотрит на хрупкую девушку с длинными каштановыми волосами, глубокими карими глазами и такими яркими губами на слегка бледноватом лице.

  -Но Данте! Я же всего лишь встретилась с подругами! Мне же пока можно, вот и хочу успеть все сделать, со всеми попрощаться – девушка с грустью опускает глаза.

  Милая – мужчина быстрым движением заключает девушку в свои объятия и с нежностью заглядывает ей в глаза – Мы можем подождать, я же говорил. Я буду ждать сколько ты захочешь – он слегка коснулся пальцами ее губ – я не хочу чтобы ты грустила.

  Девушка подняла взгляд на Данте, в глазах заплясали озорные огоньки.

  Конечно, я состарюсь и ты меня разлюбишь – она надула губки, а потом легко рассмеялась и обняла вампира – Я сама так решила. Но ты же понимаешь, что это достаточно тяжело. Я выбрала тебя, но у меня была жизнь с людьми, друзьями, семьей и мне сложно просто взять и бросить все – ее взгляд стал серьезней – Но это не значит, что я отказываюсь.Просто я хочу успеть со всеми попрощаться.

  Она приподнялась на мысочках и нежно прикоснулась губами к губам любимого, на лице вампира появилась блаженная улыбка.

  Теперь я не могу остановиться на полпути. Я обязан довести начатое до конца, а у Зари уже нет другого выбора. Ее качества как спутницы вампира уже давно одобрены, ей принадлежит сердце Влада, убить ее нельзя, а этому чудовищу я ее не верну. Ей придеться смириться с этим, в конце концов, новый муж отогреет ее сердце и вылечит раны своим теплом, я позабочусь об этом. А она взамен немного мне поможет...

  Успокоив таким образом свою совесть, Данте продолжил свой бег. В 12 у него встреча с Владом.

  ***

  Легкая серая дымка окутала улицы вечернего Парижа. Дневная жара превратилась во влажную прохладу ночи. Вокруг, словно мотыльки, порхали влюбленные парочки, туристы, опаздывающие на важные встречи горожане. Лето в Париже всегда пробуждает к жизни даже самых откровенных социопатов. Их словно магнитом тянет на улицы, в бурный людской поток, как будто в нем можно найти спокойствие, счастье, то, чего тебе так не хватало в жизни. Окунувшись в это море эмоций можно позабыть себя, свои страхи и переживания, и просто следовать движению, естественному, как вдох, объятия любовников, бессмысленный смех.

  Влад стоял, небрежно облокотившись о стену какого-то здания и очаровательно улыбался двум молодым девушкам. Те в свою очередь кидали на него страстные взгляды и, перешептываясь, хихикали.

  Данте бесшумно подошел к вампиру. Тот, не отрываясь от своего увлекательного занятия, протянул ему руку. Данте не шелохнулся.

  Прекрасная ночь для охоты, правда? – протянул молодой человек, как бы невзначай, облизывая свои губы и пристально вглядываясь в лицо одной из девушек. Та стремительно покраснела и отвела взгляд.

  Прекрати. Ты хотел меня видеть. Я сомневаюсь, что ты хотел найти компаньона для охоты в моем лице, поэтому давай приступим к делу – Данте сверкнул глазами и девушки тут же замерли, а через несколько секунд быстро засеменили в противоположном направлении от вампиров.

  Влад недовольно перевел взгляд на собеседника.

  Ну а удовольствие то мне зачем портить? Они были такие миленькие, невинные, в конце концов, я вампир или кто? Мне положено пить кровь юных девственниц – он опять облизнул губы, глаза его горели красноватым огнем.

  Если ты продолжишь ломать комедию, то прости, я не останусь в рядах публики. У меня еще есть дела – Данте сделал шаг назад, собираясь раствориться в темных улицах.

  Где моя санг? – голос Влада из шутливо-скучающего стал ледяным.

  Она больше не твоя санг и ты это прекрасно знаешь – Данте стоял на месте.

  Она моя, пока не найдет себе нового мужа. На Совете ее еще не было и я не видел того самоубийцу, что решит перейти мне дорогу, поэтому она МОЯ санг. Осталось меньше двух недель и я хочу видеть ее – Влад повернулся лицом к Данте и хищно оскалился.

  Блондин даже не моргнул.

  Я не знаю где она сейчас. Она решила попутешествовать, я отпустил ее – Влад прикоснулся к вискам Данте.

  Ты серьезно? – казалось вампир действительно удивлен – Серьезно. Неужели ты так глуп, что отпустил ее одну? Или она просто от тебя сбежала? – он усмехнулся.

  Ты видел мои мысли – лицо Данте было также невозмутимо.

  Значит будем играть в прятки? – казалось Влад сейчас начнет довольно потирать руки, как меняла, провернувший выгодную сделку – Мне это нравится. Думаю, я найду ее раньше, чем ты. И тогда малышка вернется домой, охх, я уже начал забывать, какова она на вкус – вампир закатил глаза – и не только на вкус. Ты успел попробовать ее? Или твои воспоминания не позволили тебе насладиться этой крошкой?

  Одним движение Данте схватил Влада за горло и пригвоздил к стене.

  Еще рассс заговоришь о Тайне и я покалечу тебя так, что придеться очень долго восстанавливатьсссся – вампир шипел в лицо Владу, удерживая его навесу. Затем разжал руку и скрылся в темноте.

  Она тоже была ничего на вкус – прохрипел Влад в спину удаляющегося противника, потирая шею.

  ***

  Острой бритвой загляну в глаза

  Ты увидишь

  Между нами только пустота

  Пустота. Неонавт.

  Я почувствовала, что поезд начинает притормаживать, но не открывала глаза. Стало почему-то очень страшно. Стоит открыть глаза – и пути обратно не будет, а мне почти захотелось повернуть обратно, продолжить глупую борьбу, показать всем на что способна израненная, но не сломленная.... Вся эта чушь крутилась в моей голове, но сделав глубокий вдох, я открыла глаза. Часть пассажиров уже собрала свои вещи, кричащих детей, раскрывающиеся пакеты и сумки, которые норовили выскользнуть из рук уставших людей. Те, кто были налегке весело щебетали со своими спутниками у дверей вагона. Вот она, Венеция! Карнавал, дворцы дожей, гондолы и сладкоголосые гондольеры, мрачная и в тоже время легкая, кремовая архитектура сотен домов. Я так к этому стремилась, но оказавшись у цели растерялась. Собственно, вот она я, тут, а что дальше?