Текст книги "Без выбора (СИ)"

Автор книги: Ева Адамова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

  -Доброе.

  -Ты не обиделась на нас вчера? – Данте присел рядом и преданно заглянул мне в глаза, вызывая приступ смеха. Хорошо, что у него реакция вампирская, иначе я бы уже плавала в горячем кофе.

  -Кому должна, я всем прощаю – пробубнила я, вгрызаясь в мягкую булочку. Данте усмехнулся.

  -Но после вчерашнего, надеюсь, ты понимаешь, что одну я тебя больше никуда не отпускаю – я кивнула в ответ, уплетая яичницу.

  -Ты такая милая, когда не пытаешься спорить – с умилением произнес вампир. Я же пропустила мимо ушей этот выпад, не в силах оторваться от еды. Такое ощущение, что меня не кормили как минимум неделю. Видимо, нервы. Умяв все съестное на подносе, я с блаженством откинулась на подушки.

  -И чем мы сегодня займемся, надзиратель?

  -Это страшная тайна – Данте наклонился ко мне и с видом заговорщика прошептал – Мне придется завязать тебе глаза, чтобы ты не поняла, куда я тебя везу.

  От его близости по телу опять пробежали мурашки, теплое дыхание ласкало мою кожу. Так, кажется, этот момент слишком затянулся. Сняв с колен поднос, я рыбкой выскользнула из постели и побежала в ванну, на ходу размышляя, как у холодного, мертвого вампира может быть такое теплое дыхание.

  Встав под душ, я позволила себе расслабиться и очистить на несколько блаженных минут свое сознание. И именно в этот пик душевного спокойствия меня снова скрутила та дикая боль. Внутренности опять выворачивали наизнанку, как будто перетряхивая старый шкаф. Я всегда была слаба в анатомии, но теперь я могла почувствовать каждый свой орган и по своему состоянию определить для чего он предназначался. Вскрикнув, когда эта мясорубка добралась до сердца, я медленно осела на пол. В ту же минуту в ванну ворвался Данте и распахнув душевую кабину с волнением оглядел меня. Я же не могла даже подтянуть колени к груди и так и лежала, словно тряпичная кукла, тихонько вздрагивая от сильных спазмов.

  Достав откуда-то полотенце, Данте укутал меня и поднял на руки.

  -Больно... – прохрипела я единственное, что в тот момент могла сказать.

  -Сейчас будет легче, все пройдет. Потерпи еще чуть-чуть – он отнес меня в комнату и сев на кровать, уложил к себе на колени.

  -Я могу немного облегчить боль. Но мне нужно прикоснуться к тебе – Данте взволнованно смотрел мне в лицо, пытаясь разобрать, доходят ли до меня его слова. Из всего сказанного я услышала только облегчить и боль и изо всех сил застонала, пытаясь таким образом выразить свое согласие. Черт возьми, да попроси он меня сейчас убить Папу Римского, я бы согласилась без промедления, лишь бы этот ад прекратился.

  -Сейчас, потерпи – шептал он, разворачивая на моей груди полотенце. Я закрыла глаза, когда сердце казалось разорвется на кусочки. Я чувствовала, что кто-то с остервенением тянет за каждый сосуд и по ниточке распускает мыщцы. Слезы брызнули из глаз и в этот момент, Данте накрыл своей ладонью мою грудь. Тысячи маленьких, холодных иголочек впились в кожу, атакуя манька, орудующего внутри меня. Я втянула воздух и боль начала медленно отступать, сворачиваясь в маленький тугой комочек, огрызаясь на целительных интервентов, но ослабевая с каждой секундой. На ее место пришло тепло, растекающееся по груди, медленно переправляющееся по сосудам и венам. Я чувствовала руку Данте на груди и мое тело сладко вздрагивало от этого ощущения. Санг медленно поднимала голову в моем сознании, вытесняя все прочие мысли и чувства. Я открыла глаза и посмотрела на склонившегося вампира. Его глаза словно два зеленых уголька пылали, делая его кожу еще бледней. Но мой взгляд намертво зацепился за его слегка приоткрытые губы.

  Я приподнялась на его коленях, чувствуя как сбилось его дыхание и остановилась в нескольких миллиметрах от губ. Меня словно магнитом тянуло к нему, слиться, стать целым, забыть все. Кто-то, как заведенный повторял эти слова в моем сознании.

  Данте медленно убрал руку, пальцами проведя по ложбинке между грудей. Второй рукой он перехватил меня за талию и чуть сильнее прижал к себе.

  -Нельзя – прошептала я, боясь пошевелиться или вдохнуть, словно это нарушит то хрупкое равновесие, что еще осталось между нашими телами. Одно неверное движение и случится непоправимое, мы как две кометы, столкнемся, чтобы породить стихийное бедствие.

  -Нельзя – прошептал Данте, тем самым расписываясь в своей беспомощности перед этим невероятным притяжением. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. А я все-также бездумно смотрела на его губы и пыталась побороть в себе эту лавину. Сейчас, когда его руки не касались моей голой кожи, санг начала сворачиваться в маленький комочек, готовый в любой момент сорваться. Мой маленький сторожевой пес, спасающий от боли и страхов. Сейчас, я совсем не жалела о том, что связана с Данте. Это маленькое нечто теперь живет внутри меня и придает сил, вселяет надежду, что я все-таки смогу обрести хоть какой-то смысл в своем существовании.

  Данте открыл галаза и посмотрел на меня. Сейчас его взгляд был более осмысленным и уж точно более спокойным.

  -Мы действительно сумасшедшие, Зари – устало проговорил он – Еще никто не мог так долго сопротивляться связи. Наверное, мы с тобой мазохисты – он невесело улыбнулся.

  -У нас есть на это причины – я встала с его колен и пошатываясь, пошла в ванну.

  -Я скоро выйду и ты отвезешь меня в это свое тайное место. Может хоть один день пройдет без истерик и нападений – я хмыкнула – А то какие-то не радостные впечатления получаются, не с чем будет работать твоему мозгоправу.

  Я закрыла дверь и медленно сползла по ней на пол. Сколько я еще смогу это сдерживать? Мне кажется, даже Боги не смогли бы мне ответить на этот вопрос.

  Глава 7. Между счастьем и вечностью.

  Пожалуйста не сгорай,

  Ведь кто-то же должен гореть.

  За углом начинается Рай -

  Нужно только чуть-чуть потерпеть.

  Шагни обратно за край -

  Тебе рано еще сгорать.

  За углом начинается Рай,

  Нужно только чуть-чуть подождать.

  Вдохновляющий меня Флер, Голос.

  Когда я через час наконец смогла выйти из душа, Данте все еще сидел в моей комнате с непроницаемым лицом и зажатым в кулаке полотенцем. На этот раз мне абсолютно не улыбалось играть с ним, его нервы уже на пределе, о чем мне ясно давали понять заострившиеся скулы и судорожно сжатые пальцы.

  Тенью я прокралась к шкафу с одеждой и вытащила оттуда самое закрытое платье, белье и туфли на небольшом каблуке – этот упырь ведь так и не рассказал, куда собирается меня везти. Собрав все это в охапку, я также тихо прокралась обратно в ванну и быстро переоделась.

  -Я готова – сообщила я пустоте, открыв дверь. Данте не было и я немного раздосадованная этим фактом, спустилась вниз. По шуму я определила местоположение вампиров и вышла на веранду. Там уже сидели довольные Римус, Ричард и Иве, который самостоятельно пил кровь из высокого стакана. Данте стоял у перил и вглядывался в морской пейзаж, будто пытался найти там какие-то неправильности и указать Творцу на его ошибки.

  -Я готова – возвестила я еще раз, благо вокруг были те, кого это могло заинтересовать.

  -Доброе утро, красавица – в один голос произнесли вампиры. Римус поднялся из-за стола и отодвинул мне небольшое плетеное кресло.

  -И вам. Как себя чувствуешь, Иве?

  -Прекрасно, гос.. – я строго посмотрела на Иве – Зари – закончил он и улыбнулся.

  -Я рада, что этот монстр не успел ничего с тобой сделать серьезного – я слегка прикоснулась к руке Иве, получив в ответ благодарный взгляд.

  -Я тоже, Зари – Данте развернулся к нашей компании и пристально посмотрел сначала на меня, потом на Иве и чему-то усмехнулся. Подошел ко мне и протянул руку. Я непонимающе смотрела ему в глаза.

  -Ты что? – рука все еще была перед моим лицом.

  -Ты в перчатках – Данте опять усмехнулся, но уже с другим оттенком. Кажется это была печаль. Я только сейчас сообразила, что к платью прилагались длинные кружевные перчатки, которые я не задумываясь одела. Я смущенно оглядела вампиров и протянула руку Данте. Он незамедлительно подхватил меня и повел к выходу из дома.

  -Мы будем поздно, можете не ждать – бросил он уже у выхода. Я обернулась и увидела такие же ошарашенные лица друзей. Какая муха его укусила?

  -Как поедем? На машине или на мне? – он криво улыбнулся.

  -А что у нас за машина?

  -Dodge Viper, есть что-то еще, я не смотрел... – он рассеянно оглянулся, будто бы в поисках суфлера, спрятанного за кустами и перечисляющего марки машин, которые есть в гараже.

  -Мне это ниочем не говорит – кажется мой сарказм возвращается – Она без верха?

  -Да, без верха – кажется эта ухмылка сегодня намертво приклеилась к его лицу.

  -Тогда давай на ней – он коротко кивнул и повел меня в сторону небольшого строения, которое оказалось гаражом. Мы загрузились в маленькую, черную спортивную машину и не успела я даже пристегнуться, как он рванул с места, припечатывая меня к сидению.

  -Ты что делаешь, изверг? – Сквозь сбившееся дыхание прошипела я.

  -Повяжи это на глаза – вместо ответа он протянул мне плотный черный шарф.

  -Это еще за чем?

  -Я же говорил, поездка будет жутко секретной – он лукаво мне подмигнул.

  -Ну уж нет, дорогой. Я в эти игры не играю. Предпочитаю видеть, что со мной собираются делать и куда везут – сказала я, скрестив руки на груди, подкрепляя этим жестом свой протест.

  -Либо ты наденешь ее сама, либо это сделаю я – Данте произнес последнюю фразу на полном серьезе.

  -Да что с тобой? Что за шпионские штучки? – вся моя жалость к этому наглому вампиру испарилась, как лед, оставленный на солнце.

  -Так надо.

  -Кому?

  -Нам обоим – он даже не развернулся в мою сторону, смотрел прямо перед собой и изображал статую имени себя.

  -Лично мне вот это совершенно не нужно. По крайней мере, если ты не докажешь мне обратное – я отвернулась от вампира и стала наблюдать за дорогой. Машина резко затормозила и я повисла на ремне безопасности, который успела таки застегнуть.

  -Ты не можешь ничего сделать с первого раза, так ведь? – Данте угрожающе навис надо мной, в его глазах сейчас сверкали искры бешенства.

  -Я не собираюсь делать то, чего не понимаю и чему не вижу причины – я упрямо смотрела на него, игнорируя опасность. Он посверлил меня взглядом еще несколько минут, после чего откинулся на сиденье.

  -Ты не должна видеть дорогу к тому месту, куда я тебя везу, так как Совет сможет узнать его расположение, а я этого очень не хочу. Эта причина для тебя достаточно весома?

  -Так бы сразу и сказал – пробурчала я себе под нос, обвязываясь шарфом. Меня окутал мрак и я решила воспользоваться ситуацией и немного вздремнуть.

  В голове проносились какие-то неясные образы, что-то неуловимо знакомое и невероятно притягательное. Я тянулась к этому нечто, но оно каждый раз ускользало, заставляя меня оглядываться в растерянности. Так близко, протяни руку... Во сне я неосознанно потянулась и рука наткнулась на что-то твердое. Я провела пальцами и поисковый маячок в моей голове радостно замигал. Рука замерла, не совсем понимая, происходит ли это в реальности, или это мой сон, я принялась постепенно исследовать свою добычу. Твердость сменилась чем-то нежным и прохладным. Комочек внутри довольно заурчал, заставив меня блаженно улыбнуться. Я замерла, балансируя между соном и явью, наслаждаясь прикосновением к этому нечто. Я почувствовала, что кто-то потянулся к узлу на шарфе и проснулась окончательно. Глаза все еще были завязаны, но через мгновение повязка спала и я увидела лицо Данте совсем близко к моему, моя ладонь была прижата к его шее, а он широко улыбался.

  -Приехали – я резко отдернула руку и судорожно принялась расстегивать ремень безопасности.

  -Идиотский ремень, кто их придумывает? Где эта кнопка – недовольно бормотала я себе под нос, полностью дезориентированная своим пробуждением. Кажется, эта связь начинает преподносить мне сюрпризы, раз я уже во сне тянусь к этому вампиру. Поборов заклинившую застежку, я выбралась из машины и непроизвольно открыла рот. Мы оказались на высоком утесе, с которого открывался невероятный вид на море. Лазурь, встретившая меня в первый день, здесь опять вступала в свои права, запутывая и даря легкое головокружение. Я повернулась на окрик Данте и снова замерла. Передо мной стоял дом, который можно было назвать только сказочным. Высокое шестиэтажное здание было выполнено из серого гранита и выглядело как старый замок, хотя именно таковым оно и являлось. Справа и слева крышу венчали две небольшие башни, заканчивающиеся смотровыми площадками. Вход запирала кованная черная ограда, увитая плющом. Наверное, он должен был казаться мрачным, но именно таким я и представляла в детстве замок для принцессы, когда еще была настолько наивна, чтобы верить в сказки. И вот сейчас, приближаясь к этой ожившей мечте, я не могла сдержать своего восторга. Пройдя через ограду, я попала на широкий внутренний двор, утонувший в зелени. У самого края обрыва я заметила пару каштанов и не сдержала тяжелого вздоха. Как будто вернулась домой. Замок смотрел на меня треугольными окнами-глазами и казалось, приветствовал. Широкая дубовая дверь была распахнута и я вошла внутрь. Данте не было видно и я продолжила осмотр дома. Обстановка говорила о том, что у хозяина прекрасный вкус и неограниченный запас денег, так как меня окружали антикварная мебель, персидские ковры ручной работы, которые я узнала исключительно по известным орнаментам и картины Босха, Дюрера, Брейгеля, Фуке, которые при ближайшем рассмотрении оказались подлинниками, заставив меня с завистью вздохнуть. Северное Возрождения всегда было для меня особенным периодом в истории искусства и я старалась по возможности увидеть все сохранившиеся подлинники мастеров того времени. Даже специально выбрала направление в курсе, чтобы съездить в Германию и Францию, с целью ознакомления с материалом.

  -Нравится? – я не заметила, как прошла в широкую галерею где-то в центре дома, соединяющую видимо два крыла. Данте бесшумно возник у меня за спиной.

  -Очень – пробормотала я, все еще находясь под впечатлением от картин.

  -Разбираешься в Северном Возрождении? – он встал рядом и стал рассматривать картину Дюрера, возле которой я остановилась.

  -Не понимаю... Это не может быть подлинником, я видела этот портрет в Мюнхене, в Старой пинакотеке. Освальт Крель, конец 15го века – я повернулась к Данте, ожидая ответа.

  -Думаю, не стоит сейчас начинать разговор о подлинности картин, выставленных в музеях – он улыбнулся – Хотя вот этот портрет подарил мне лично Освальт, в память о нашей дружбе. То, что висит в пинакотеке, копия сделанная самим же Альбрехтом, так как ему самому очень понравилась работа. Поэтому, можно сказать что обе картины подлинны.

  Я стояла и хлопала глазами – мне только что рассказали может быть самый интересный факт из биографии художника, две картины! Два портрета Освальта и об этом неизвестно никому, кроме Данте.

  -И ты молчишь? Ведь это же такая находка для искусствоведов! – мною завладел праведный гнев – Да об этом периоде достоверных фактов по пальцам пересчитать можно, а это же просто сенсация!

  -Зари – он ласково посмотрел на меня – Если тебе так интересно, то готов прочитать тебе целую лекцию о нидерландской и немецкой живописи того периода, поверь, это еще не самый таинственный момент.

  -Конечно! – я аж подпрыгнула на месте от нетерпения – Что ты знаешь о Босхе? Ты был с ним знаком? Когда он точно родился? А датировка Сада Наслаждений..

  -Зари – он смеялся – Не сейчас, обещаю, что отвечу на твои вопросы позже. Я хочу показать тебе кое-что еще.

  Он взял меня за руку и я по привычке дернулась, запоздало вспомнив, что я все еще в перчатках. Он же казалось этого даже не заметил и продолжал вести меня куда-то наверх.

  Мы поднимались по лестнице, а я глазела на работы, которые считались утерянными или выставлялись во всемирно известных музеях и чувствовала себя ребенком в магазине игрушек.

  Наконец мы вышли на огражденную площадку, как оказалось, одной и башен. Вид, который мне открылся оттуда просто невозможно передать словами. Создавалось впечатление, что я плыву в небе, еще шаг и меня подхватят воздушные потоки и унесут вглубь этой лазуревой неги. Или это будут волны, которые сейчас плещутся в вышине? Я завороженно наблюдала за раскинувшейся красотой и даже не заметила, как Данте аккуратно обнял меня сзади.

  -Это мой дом, Зари. Работы закончились раньше и я хотел показать тебе его до нашего отъезда, ведь теперь он и твой тоже – я кивнула, не в силах оторваться от вида. Мы стояли несколько минут молча, а потом я почувствовала, как он уткнулся лицом мне в волосы и глубоко вздохнул.

  -Ты расскажешь мне, что с тобой происходит? – я аккуратно высвободилась из его объятий и повернулась к нему лицом.

  -О чем ты? – он вскинул бровь, придавая лицу выражение полного непонимания.

  -После того, как ты вернулся вчера, ты странно себя ведешь.

  -Ты так думаешь? – он ослепительно улыбнулся и приблизился вплотную ко мне.

  -Думаю. Раньше ты себе такого не позволял...

  -Раньше я многого не понимал – возразил Данте.

  -А что ты понимаешь сейчас? – я злилась, этот разговор определенно не принесет ничего хорошего.

  -Намного больше... – Данте подошел к бортику и присел на него, спиной повернувшись к обрыву – Один умный че – он замялся – человек открыл мне глаза на мою жизнь. И я не собираюсь теперь терять те драгоценные минуты счастья, что у меня есть.

  -И что же это за минуты? – он склонил голову набок и несколько прядей упали ему на лицо.

  -Те, что я провожу с тобой – я опять замерла, раскрыв рот от удивления. Это мне что, только что в любви признались?

  -Но... Ты же... Я же... Не можем... И вообще – я не могла закончить не одну свою мысль – Что за чушь ты несешь?!? У нас договор, ты мстишь за свою Тайну, я тоже мщу этому ублюдку и мы разбегаемся, чтобы я могла наконец закончить начатое и грубо прерванное тобой! О каком счастье ты говоришь? Тебе эта гребаная связь в голову ударила? – в ответ на мою тираду Данте нарочито медленно слез с ограды и подошел ко мне.

  -Наш договор и месть не мешают мне наслаждаться тобой. А связь санг, как ты знаешь, всего лишь усиливает те чувства, что есть между связанными. Есть над чем задуматься, правда? – он усмехнулся и не прикасаясь к коже, убрал с моего лица выбившуюся прядь волос.

  -Но... Ты же обещал, что не будешь ко мне прикасаться и ..

  -И я сдержу свое обещание. Но это ведь не означает, что я не могу пытаться влюбить в себя свою санг? Если ты сама будешь прикасаться ко мне, наш договор останется в силе – прошептал он мне в губы, отчего по телу побежали мурашки.

  -Зачем тебе это? – еле слышно произнесла я.

  -Если хорошенько подумаешь о том, что я тебе сейчас сказал, то найдешь ответ – он наклонился к моей шее, все также не касаясь кожи и легонько на нее подул. Теперь тело била мелкая дрожь от близости его тела, аккуратных не-прикосновений и легкого дыхания на моей коже. Я закрыла глаза, пытаясь справиться с этим наваждением, но этот вампир только усложнил мне задачу, потянув за рукав и немного оголив мое плечо, которое теперь щекотал своим дыханием.

  -Прекрати. Сейчас же. – я открыла глаза. Данте выпрямился и усмехнувшись, пошел в дом. -Пойдем, я расскажу тебе пару забавных историй о жизни твоего любимого Босха – донеслось до меня уже из дома. Постояв еще пару минут, я пошла вслед за Данте. Время подумать над его словами у меня еще будет, а вот узнать факты биографии Босха из живых источников возможность может представится еще не скоро.

  Мы расположились в небольшой уютной гостиной, обставленной антикварной мебелью. Как ни странно, она оказалась очень удобной, хоть мне и было слегка страшно присаживаться на невысокий диванчик, на который мне указал Данте. Вообще, обстановка в доме напоминает один из дворцов-музеев, что я огромном количестве посещала в России. Я ловлю себя на тех же ощущениях, что возникали при осмотре этих сказочных домов – пока не видят смотрители зала, забраться на один из этих манящих диванчиков или кресел, или с разбегу запрыгнуть на кровать, в прошлом принадлежащую какому-нибудь графу или князю.

  И сейчас, по домашнему подобрав под себя ноги, я удовлетворенно улыбнулась исполненной детской мечте.

  Мы уже больше часа разговаривали с Данте о любимом мною периоде Возрождения, он рассказал множество интересных историй, которые, к сожалению, я уже не смогу поведать моему любимому преподавателю истории искусства или описать в какой-нибудь научной работе. Кто поверит, что основные мотивы картин Босха были навеяны отнюдь не его набожностью и желанием запечатлеть грехи мирские, а спором с одним вампиром о том, что он сможет изобразить одну из их "вечеринок", да еще и повесить это изображение в церкви? И правильно, мне до сих пор это кажется бредом сумасшедшего, но, когда Данте показал мне пару работ, определенно принадлежащих кисти Иеронима и изображающих парочку веселых вампиров, пришлось поверить, хоть и все мое естество до сих пор против такой трактовки гения любимого художника.

  Плавно разговор перешел на тему искусства, как такового и я с удовольствием впитываю то, что рассказывает мне Данте, опираясь на свой многовековой опыт.

  -Но подожди, как ты можешь утверждать, что создаваемое художником не отражает его отношения к миру? Ведь если бы они могли описать все это словами, то возможно не появились бы все эти прекрасные работы! – последний аргумент Данте никак не вязался с моим ощущением мира искусства, о чем я не преминула ему сообщить.

  -Смотря с какой стороны посмотреть. Вот как ты например сможешь проассоциировать современные картины абстракционистов с их самовыражением? Что хотел сказать Малевич, рисуя свой Черный квадрат, мы можем только догадываться, так как в нем нет характерных сообщений, таких, какие были, например, у того же Босха. Искусство художников очень зависимо от толкователей их творчества, как бы глупо это ни казалось. Но ведь это касается не только изобразительного искусства, что ты скажешь, например, о появлении атональной музыки или творчестве таких литераторов, как Пруст и Джойс? Мне кажется, нельзя всерьез воспринимать ноту самоистолкования творца в его произведении, надо просто чуть глубже рассмотреть эту проблему. И конечно, нельзя упускать из виду долю экспериментаторской и модных новаций, что следуют за искусством с древних времен.

  -Не знаю, Данте. Я не задумывалась об это с такой стороны. Но что значит глубже, если искусство не является интерпретацией самого себя?

  -Позволь я попробую это объяснить. Рассматривала ли ты когда-нибудь искусство с точки зрения его развития и развития общества? – в ответ я фыркнула, настолько наивным показался мне его вопрос. Данте лишь кивнул и продолжил:

  -Тогда давай введем три понятия, которые единственно могут характеризовать историю искусства и его сущность. Первое понятие – мимесис, Подражание. Уверен, этот термин тебе знаком – я кивнула – История подражания пришла к нам еще из античного искусства, когда художник пытался воссоздать в своих работах само существо природы, подражая ей и пытаясь олицетворять человека с ее помощью. Вторым понятием станет Выражение, что отчетливей всего видно в музыкальной эстетике, там где меньше всего являет себя подражание. Согласись, выражение в музыке играет наипервейшую роль – я кивнула – Теперь мы подходим к третьему понятию, с такой же глубочайшей историей – Понятие знака и языка знаков. Не буду читать тебе лекцию о роли знака в древнем и современном искусстве, если конечно у тебя нет возражений – я замотала головой, вспоминая длиннющие лекции о знаковых формах в храмовой живописи Средневековья.

  -Но подожди, ты привел три категории, которые, я не могу спорить, имеют важное место в восприятии сущности искусства, но если с Возрождением это еще работает, то как ты объяснишь творческие течения хотя бы последнего столетия? Кубизм, абстракционизм? Все то, что сейчас выставляется в галереях? – я даже слегка приподнялась на своем месте, ожидая, что Данте сейчас покачает головой и скажет, что у него нет ответа на этот вопрос. Но этот вампир опять меня удивил.

  -Ты очень точно подвела итого к моим предыдущим словам, эти три понятия как раз помогут мне объяснить то, что происходит с современным искусством и той глубиной, которую вообще содержит в себе понятие творчества.

  Если не вдаваться в Кантовскую философию, а также в архетипичное понятие Мимесиса у Аристотеля или порядка у Пифагора, я думаю ты уже сейчас начала догадываться к чему я клоню, после перечисления этих философов?

  Я задумалась. Если брать за основу теорию "прекрасного" Канта и его основание гениальности, и соотнести это с классическим мимесисом Аристотеля, то можно сделать выводы, что мимесис, использованный в искусстве есть узнавание себя в произведении, а уровень гениальности зависит от той радости узнавания, что этому процессу соответствует. То есть, любое произведение является зеркалом в мир, давая возможность человеку соотнести видимые образы с чем-то исконным, непререкаемым и отраженным в самом себе. Но каким боком сюда входит Пифагор с его теорией порядка, я так и не сомгла понять и заинтересованно посмотрела на ухмыляющегося Данте.

  -Я так понимаю, у тебя вызвал затруднение Пифагор? – я нехотя кивнула.

  -Все очень просто. Ты же прекрасно понимаешь, что сейчас мы живем в обществе потребления и заменяемости. Вокруг нас нет вещей, которые могут считаться чем-то незыблемым, что проведут с нами всю жизнь и отразят сущность бытия, дадут нам узнать себя и закрепить это узнавание тем восхищением, что вызывают у нас предметы искусства. Вещи теперь являются лишь деталями нашей современной жизни, а отнюдь не опорой в познании мира. Отсюда следует новая роль современного искусства, теперь, предмет искусства должен раскрывать нам в себе опыт прошлого, либо привносить порядок в хаос постоянно сменяющих друг друга вещей. Именно с той стороны, какой описывал порядок Пифагор. Засвидетельствование порядка – вот, то, что от века и всегда значимо; и каждое подлинное произведение искусства даже в нашем мире, все больше меняющемся в направлении униформности и серийности, свидетельствует о духовной упорядочивающей силе, составляющей действительное, начало нашей жизни. В произведении искусства с образцовой ясностью совершается то, что делаем все мы, поскольку присутствуем: постоянное возвещение мира. Художественное произведение стоит посреди распадающегося мира привычных и близких вещей как залог порядка, и, может быть, все силы сбережения и поддержания, несущие на себе человеческую культуру, имеют своим основанием то, что архетипически предстает нам в работе художников и в опыте искусства: что мы всегда снова упорядочиваем то, что у нас распадается. (Г. Гадамер)

  -То есть, ты хочешь сказать, что суть искусства есть упорядочивание окружающего нас мира с целью познавания и узнавания себя в нем? – в ответ Данте рассмеялся.

  -Да, можно сказать и так. Хотя, кажется, моя формулировка менее путанная – я улыбнулась.

  -Возможно. Не думала, что ты настолько разбираешься в искусстве и философии – я спустила ноги с диванчика – Но с другой стороны за пятьсот лет было бы стыдно остаться неучем.

  Данте фыркнул и тут же оказался рядом со мной на диване.

  -Устала?

  -Немного – ответила я, отодвигаясь от вампира подальше.

  -Оххх, Зари, ну прекрати – Данте картинно закатил глаза – Я что, настолько тебе противен, что ты даже рядом сидеть не хочешь?

  -Нет – прошептала я не совсем уверенно – Просто меня пугает такая близость. И дело даже не в тебе, как ни странно, твои утренние признания не произвели того эффекта, на который ты рассчитывал – я озорно улыбнулась ему – скорее даже наоборот, теперь я знаю, каким способом можно вить из тебя веревки.

  Данте фыркнул и уткнулся лицом в диванную подушку, его плечи слегка подрагивали от смеха. Через пару минут он выпрямился и посмотрел на меня, пытаясь сохранить серьезное выражение лица.

  -Но что тогда? Если тебя не пугаю ни я, ни мои признания, ты отнюдь не обременена стеснительностью и связь санг притягивает нас как два противоположно заряженных атома, то в чем дело?

  -Это сложно объяснить. Ты же прекрасно знаешь мою историю. Влад он – я замялась – Он был первым для меня во всех смыслах, но в нем я видела лишь ненависть, злобу, он мог делать только больно. Я не представляю, как может быть по другому и честно говоря, не испытываю никакого желания пробовать. Наверное, все было бы проще, если бы я в своей жизни "до" хотя бы раз влюблялась или была близка с кем-нибудь, будь у меня хоть один человек, который мог бы вызвать во мне эмоции, будь то дружба или влечение или любовь. Но такого человека не было, а Влад показал мне жизнь с той ее стороны, с которой я предпочитала бы не знакомиться... Так что ты теперь ожидаешь от меня?

  -Наверное, шанса. Ведь мое признание тоже далось мне нелегко. Я тоже до последнего сопротивлялся той связи, что возникла между нами. В какие-то моменты я тебя ненавидел, в какие-то жалел, но в начале нашего знакомства я просто хотел тебя использовать. Ты идеальный инструмент, но сама по себе, ты невероятная личность, которая, к моему сожалению или счастью, не может оставлять равнодушным никого. Даже такого подлого интригана, как я – Данте искренне мне улыбнулся.

  -Тогда не дави на меня. Могу тебе пообещать только, что если я все-таки решу поэксперементировать со своими чувствами, то ты будешь первым, к кому я обращусь – Данте возмущенно засопел.

  -А ни к кому другому ты и не сможешь обратиться – озорно протянул вампир – Наша связь лишает тебя выбора – сказал Данте, прежде чем понял, что сморозил. Я вздрогнула.

  -Зря ты это сказал, дорогой – мой тон мгновенно стал ледяным – Лучше следи за своим языком, иначе боюсь тебе вообще ничего не светит в моем обществе.

  Данте резко встал и направился к двери. На пороге он повернулся и пристально посмотрел мне в глаза. -Знаешь, Зари. Я сейчас как будто подвешен за нервные окончания где-то между вечностью и счастьем и моя главная проблема в том, что я тоже не могу сделать выбор, так как вечность мне не нужна, а счастье недоступно – с этими словами он развернулся и вышел из комнаты, оставив меня наедине с тяжелыми мыслями.

  Глава 8. Точка невозвращения.

  Иногда, двигаясь вперед с космической скоростью, на пару секунд наше сознание останавливается и загорается сигнал «стоп». Оглянувшись назад, именно в этот момент, мы еще можем успеть вернуться и исправить те ошибки, что были сделаны. Но единственный шаг вперед переносит нас за всевозможные границы мироздания и мы наконец понимаем – пути назад нет, точка невозврата пройдена. С(мое)