Текст книги "Туринская плащаница"

Автор книги: Этьен Кассе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Наука против науки

Лучшим свидетельством подлога результатов радиоуглеродного анализа может быть ткань Туринской плащаницы. Ее материал представляет собой отрез льняной ткани длиной 4,36 м и шириной 1,1м, что соответствует размерам 8x2 локтя. Эта древнейшая мера длины применялась в античном мире и на территории Палестины. Еще в 1976 году ткань была подробно изучена. Ее определили тогда как старинное льняное полотно, сотканное зигзагом 3x1. Именно так в первых веках нашей эры ткали шелк и льняное полотно. Подобные образцы были найдены во время раскопок в Передней Азии. Во время исследований 1976 года было установлено, что нити для полотна спрядены вручную, а сама ткань произведена на ручном ткацком станке. И это является еще одним доказательством «почтенного возраста» плащаницы. Дело в том, что в Европе после 1200 года (особенно в 1350 году!) повсеместно использовалась колесная прялка.

В самой льняной ткани плащаницы были обнаружены незначительные следы хлопковых волокон. То есть ткань ткали на том же самом станке, на котором пряли и хлопковые ткани. Вы спросите, что в этом необычного? Постараюсь объяснить: именно в древнем Израиле ритуальные предписания разрешали иудеям использовать одно и то же ткацкое оборудование для изготовления льняных и хлопковых тканей. А вот в Европе... В Испании хлопок начнут ткать только в VIII веке, в Голландии – только в XII веке.

Доктор Макс Фрай был знаменитым швейцарским криминалистом. Он оказался единственным представителем неитальянцев в первом составе так называемой Туринской комиссии. В 1973 году он взял пробы пыльцы с ткани символа-реликвии. Метод при этом был сногсшибательно прост: Фрай наклеил поверх ткани липкую ленту, а затем отклеил ее. И начал анализировать найденные частицы под микроскопом.

Работа была кропотливой и долгой. В результате к 1976 году Фрай идентифицировал 48 видов пыльцы растений, растущих на Ближнем Востоке. В наибольшем количестве на плащанице были представлены частицы пыльцы, характерной именно для палестинских видов растений. А еще по исследованиям Фрая можно проследить историю странствий плащаницы. Так, epimedium  pubigerium растет в районе Константинополя, а atraphaxis spinosa – только в окрестностях древней Эдессы в Сирии. Значит, перед нами все-таки мандилион?

В 1978 году под микроскопом были рассмотрены отдельные волокна ткани по всей поверхности плащаницы. В тех областях, где находится изображение на плащанице и почти по всей прочей поверхности ткани, волокна имеют тип 2-образного скручивания. Дело в том, что в первом веке тип подобного скручивания волокон характерен именно для Сирийско-Палестинской области.

Но исследователи ткани плащаницы пошли еще дальше. В 1993 году Ребекка Джексон выдвигает предположение о том, что ткань реликвии-символа могла быть первоначально использована как скатерть. Скатерть со стола Тайной вечери. Перебор? Не заходят ли ученые слишком далеко в своих высказываниях и предположениях? Дело в том, что ортодоксальные иудеи используют только новую скатерть для празднования иудейской Пасхи. Таким образом они как бы гарантируют чистоту и непорочность принятия ритуальной пищи.

По мнению Джексон, высока вероятность того, что Иосиф Аримафейский был членом Хевран Кидуша – официального похоронного общества иудеев. И юридически он имел полное право потребовать тело Иисуса Христа у Пилата. Право у него было, но времени оказалась мало: ведь до наступления заката солнца ему нужно было достать новую, официально разрешенную ткань для похорон. Вот почему Иосиф Аримафейский использовал для погребения ту самую скатерть, что во время Тайной вечери один раз покрывала стол Иисуса. По мнению Ребекки Джексон, ткань Туринской плащаницы отвечает всем требованиям иудейского погребального покрова под названием «тахрихим» и имеет правильные размеры, чтобы служить скатертью для пасхального стола на тринадцать человек.

Пятна крови

Наука утверждает как непреложный факт то, что никакого изображения на ткани под кровавыми пятнами нет вообще.

Да, крови на Туринской плащанице много. На верхней части головы, на лбу, темени. Кровь стекала по рукам и вытекала из большой раны на запястье. В области груди тоже заметно огромное кровяное пятно – след раны, которую, согласно Евангелию, оставило копье римского солдата. Кровь вытекала из ран на ногах; особенно большое пятно заметно в следе от ступни одной из ног. Наука долго сомневалась, кровь ли это.

Исследования под микроскопом, проведенные в 1978 году, отчетливо показали, что на нитках ткани нет ни малейших признаков пигментов или красителей. Кровь и в самом деле оказалась кровью. В 1980 году Моррис, Швальбе и Ландон показали наличие значительной концентрации железа в области пятен крови на плащанице. Лучи рентгеновского аппарата высветили четкую линию железа. Гемоглобин крови содержит этот металл; ученые обнаружили, что железо в пятнах на плащанице окружено так называемыми пиральными кольцами. Медики сразу поймут: такие кольца есть только в крови. В краске их нет и быть не может.

В том же 1980 году ученые Геллер и Адлер провели спектроскопические исследования и обнаружили в следах крови на плащанице гемоглобин, а в 1981 году – билирубин и альбумин. Ими было проведено двенадцать специальных тестов, которые подтвердили, что на плащанице находится действительно настоящая кровь. А Боллоне, Йорио и Массаро в том же далеком от нас 1981 году убедительно показали, что перед нами именно человеческая кровь, принадлежащая к 4-й группе (АВ). Напомню один эпизод рассказа о 21 апреля 1988 года. Риджи разрезал пополам образцы ткани. А также изъял образцы крови, желая впоследствии выяснить их генетические характеристики. Он использовал два крошечных скальпеля. Чтобы нанести наименьший ущерб изображению, он скоблил с той стороны плаща ницы, на которой отпечатались спина и задняя часть головы. Для большей сохранности Риджи положил материалы в сейф хранилища банка.

Чем завершились исследования трех лабораторий, мы знаем. Но мир не желал мириться с утверждением науки, что плащаница – подделка. Через четыре с половиной года, в 1992-м, профессор Гарса-Валдес сделал научное открытие о том, что некоторые бактерии при определенных условиях в процессе своей жизнедеятельности производят полимерные покрытия на поверхности древних экспонатов. Он показал, что слои этих покрытий могут вызывать серьезные ошибки радиоуглеродного анализа. Гарса-Валдес задумался: а не может ли и плащаница Христа быть покрытой подобными микроорганизмами?

Он обратился к новому хранителю плащаницы, кардиналу Сальдарини, желая вновь исследовать плащаницу. Тот не предоставил плащаницу профессору, но отправил к Джованни Риджи, который принес выборки 1988 года из хранилища банка. Исследовав полоску ткани под переносным микроскопом, Гарса-Валдес действительно увидел, что ткань «закрыта» полимерным покрытием и это серьезно воздействует на точность радиоуглеродной датировки.

Но хотелось изучить и ДНК крови. Гарса-Валдес передал пробы крови в Центр передовых технологий ДНК при Техасском университете. Там доктор Виктор Трайон смог изолировать и выделить сегменты генов, показывающие, что пробы содержат ДНК мужчины. Причем наличие обоих типов X и У хромосом в «ДНК Бога» (именно так Гарса-Валдес, не смущаясь, назвал свою книгу) свидетельствует лишь об одном: данный мужчина появился на свет вполне естественным путем, а не в результате Непорочного зачатия...

Оставалось только понять, каким образом оказалось изображение человека на ткани плащаницы.

Откуда явился образ?

  Наука  вполне  резонно  спрашивает:  если Туринская  плащаница  подлинная,  то  как  на  ней тогда мог  проявиться  образ?  И даже  если это  подлог,  все  равно,  каким  образом  было получено  изображение?  От  верующих  в  чудо наука  себя  уже  отделила,  она  ни  на  йоту  не желает  отступать  от  научных  принципов  и иметь  что  бы  то  ни  было  общее  с  подобными аутсайдерами  веры  в  плащаницу.

Версий появления изображения на плащанице множество. Некоторые считают, что это результат некоего паранормального явления. То есть уже не чудо, но близко... В действие были приведены некие сверхъестественные силы.

Парапсихолог из Мексики Цезаре Торт предположил, что образ на плащанице – это так называемая мыслеграфия. Последние данные показывают, что на свете существуют люди с особым складом психики, способные при помощи концентрации мысленной энергии запе чатлеть на фотопленке вполне четкие образы. Примеры есть – имя Ури Геллера у многих на слуху.

Цезаре Торт никак не мог объяснить себе противоречия между историческими свидетельствами и научными данными, полученными в исследованиях плащаницы в 1988 году. Он задумался, каким образом ткань XIV столетия могла донести до нас изображение человека, жившего в I веке. Никак вроде бы. Значит, во всем «повинна» мыслеграфия, проекция на ткань коллективных представлений паломников, собиравшихся со всей земли, чтобы посмотреть на полотно. Вопрос к Торту только один: зачем паломникам собираться со всей земли, если на ткани не было лика Бога?

Любопытна другая теория – так называемая теория «ядерной вспышки». Физик-ядерщик из Великобритании Китти Литтл в 1950 году, в тот момент совершенно не думая о плащанице Христа, работала над вопросом воздействия ионизирующей радиации на различные ткани, в том числе и льняные. В зависимости от дозы облучения образцы льняной ткани становились то соломенного, то темно-коричневого оттенка. А потом Литтл увидела тот же самый оттенок ткани на плащанице. Чем плотнее прилегала пелена к телу, тем отчетливее было изображение. Оно напоминает следы ожога или осияния, оставленные длившимся доли секунды высокоинтенсивным радиоактивным излучением, исходившим от тела Иисуса. Следовательно, его воскрешение сопровождалось процессом регенерации, затронувшим ядерную структуру тела.

Теория вроде бы заманчивая. Но... вспыш– ка-то была ядерной. Если бы она произошла, думаю, ни плащаницы, ни Иерусалима мы бы с вами точно не увидели. Именно поэтому Джон Джексон выдвинул немного другую гипотезу – гипотезу «излучающего тела». В его эксперименте были задействованы скульптурные изображения, обмазанные фосфором, в темноте излучающим поглощенный свет. Оказалось, что степень потемнения ткани зависела от ее удаленности от излучающего тела. Все тело при этом должно излучать.

Александр Беляков, руководитель Московского центра Туринской плащаницы, выдвинул гипотезу «огненного тела»: воскресающая плоть внутри льняной ткани в определенный миг оказалась окруженной световидной энергией в форме тела. Как бы там ни было, есть еще теории, связывающие появление образа с редкими естественными процессами, например с химическими реакциями между телом Иисуса и тканью погребальной пелены.

Для начала давайте обратимся к теории «ис– парениеграфии» Поля Виньона. Виньон предположил, что ткань была пропитана ароматическими маслами мирры и алоэ. Это соответствует евангельским описаниям. И такая пропитанная маслами ткань вступила в реакцию с аммиаком, выделявшимся телом. Что тоже соответствует суровой действительности – тела людей, умерших в результате страшных пыток и мучений, покрываются «смертным» потом. В нем необычайно велико содержание мочевины, изобилующей аммиаком.

Исследования в этом направлении продолжили Эльмар Грубер и Хольгер Керстен. Они провели эксперимент прямо на себе. Умастили тело Керстена смесью алоэ и мирры и затем подвергли локальному нагреванию. Их не настолько волновало происхождение изображения на пелене, как тот вопрос, что в теле Иисуса еще продолжала теплиться жизнь. Изображение они получили, а догадка так и осталась догадкой.

Родни Хор выдвинул гипотезу так называемой термографической коррекции. Он хотел доказать, что, находясь во гробе, Иисус, возможно, оставался живым и поэтому более теплым, чем все остальные предметы в гробнице. И добавил, что воскрешение – это всего лишь возвращение из состояния комы. Доказывал Хори то, что если тело оставалось теплым, то нижняя, или задняя, половина покрова тоже была бы теплее верхней половины. Это могло бы объяснить, почему одна часть плащаницы темнее другой. Само же тело покоилось в саркофаге, накрытом сверху не крышкой, а полотном.

Окончательного ответа не дано, как не дано и ответа на другой вопрос: кто тот человек с плащаницы?

Продолжение легенды о плащанице

По возвращении в Аккон Жан-Пьер де Вуази решил нанести визит Гюго де Бульо. Тот явно обрадовался приходу молодого барона. Он держал правую руку Жана-Пьера между своими влажными руками и многословно заверял в том, как рад его визиту. Прикосновения монаха были неприятны Жану-Пьеру, но из вежливости он не отваживался забрать руку. Наконец ему удалось достать из складок плаща маленький белый пакетик.

–     Я кое-что доставил вам, фрадре, из Иерусалима. Это только мелочь, но думаю, она заинтересует вас.

Монах выудил маленькие монетки.

–     Это монеты времен нашего Господа Иисуса Христа, — пояснил юный барон. — В греческих буквах на них отчеканено имя императора Тиберия. Видите?

Монах повертел монеты.

–     Такой бесценный дар я не могу принять... — проговорил наконец францисканец. И мгновенно спрятал мешочек с монетами в складках своей коричневой рясы. А потом спросил: — Откуда они у тебя, сын мой?

–     От арабского торговца, — ответил Жан-Пьер. — От отца я слышал, что вы любите древности, и подумал, что вам понравятся эти монеты... Это, конечно, не реликвии, но все же Понтий Пилат оставил о себе память в Священном Писании...

–     Все верно! – с серьезным видом отозвался монах. — Понтий Пилат был своего рода некрещеным святым. Он пытался спасти Господа нашего Иисуса Христа от проклятых иудеев, требовавших распятия!

Жан-Пьер тут же вспомнил, что рассказывал ему Натанаэлъ, но не испытывал ни малейшего желания спорить об этом, с Гюго Бульо. Он лишь быстро спросил:

–    Как поживают ваши поиски реликвий для ордена и Франции, фрадре?

–    Как никогда хорошо, сын мой! Силой мы, конечно, сейчас не можем забирать святые косточки из церквей схизматиков, тем паче что король Людовик почил в бозе, а воины покинули Святую землю. Но покупать еще как можем. Вот совсем недавно приор маленького монастыря схизматиков с Кармеля был у меня в гостях. В его церкви есть реликвии некоторых святых — святой Варвары, святой Екатерины, святого Георгия. Нет секрета в том, что монастырь обнищал и его монахи страдают от нужды, — вот приор и решил поторговать реликвиями.

С этими словами монах вытащил из кармана сутаны маленький металлический реликварий и протянул Жану-Пьеру. Там лежала какая-то косточка.

–    Это кость святого великомученика Стефана, – объяснил Гюго де Бульо. Вытер лоб огромным платком, а когда Жан-Пьер вернул ему реликварий, завернул его в этот платок.

–    Эх, найти бы более важные реликвии, иглы от тернового венца, гвозди с распятия...

–    Плат Вероники... — подсказал Жан-Пьер.

–    Ах, да что там плат! — воскликнул монах. — Это подделка, видал я ее. Эх, если бы крестовый поход продолжился...

Жан-Пьер взглянул на руки монаха. В них было что-то грубое, примитивное. Тыльная сторона ладоней поросла черными волоска ми, кожа проглядывала бледная. Пальцы были слишком коротки, ногти обломаны, с черным ободком.

Юный рыцарь все же решился и произнес:

–    А я так рад, что крестовый поход закончился. .. и мир воцарится между мусульманами и христианами...

Глаза Гюго де Бульо опасно блеснули.

–    Что, черт побери, ты думаешь, Жан-Пьер де Вуази?

Воцарилось напряженное молчание. Это молчание монаха не удручало. Он упивался им — перед битвой надо сделать паузу, тянуть ее до бесконечности, чтобы противник почувствовал себя неуютно.

–    Крестовый поход не соответствует моим нынешним моральным представлениям, — произнес наконец Жан-Пьер. — Мне кажется безнравственным, что мы, христиане, сеем смерть меж людьми, которые хотят жить и верить иначе, чем мы. Монах поиграл желваками, мрачно поглядывая на юношу.

–    Сдается мне, что ты переменил, свое мнение в обществе того проклятого иудея?

–    Да, благодаря моей дружбе с ним и с младшим сыном эмира Туниса. Почему нам троим удалось найти общий язык, а вы все раздуваете ссоры?

–    Твоя приверженность миру делает тебе честь, барон, — холодно заметил францисканец. — Но думаю, твой образ мыслей придется не по сердцу твоему отцу.

–    Думаю, мы поймем друг друга, — улыбнулся Жан-Пьер. — Мой отец всегда был противником Крестовых походов.

–    Забыл, что всем должен быть благодарен Церкви? И титулом, и землями...

–    Я ведь не только сын аристократа, но в первую очередь просто человек.

–    То, что ты говоришь, ересь! — выкрикнул Гюго де Бульо.

Жан-Пъер вовсе не желал ссоры со старым монахом. Какой смысл в их споре?

–    Я многое увидел в этом походе, — мягко произнес де Вуази, — и многому научился. Мой взгляд на Иисуса изменился.

–    Так, так! Взгляд на Иисуса изменился... Это все тот рабби!

–    Да, я сдружился с этим молодым иудеем, — подтвердил Жан-Пьер, — и многое узнал у него. Узнал ценные вещи об иудаизме.

–    Ценные вещи? Что может быть ценного в религии, от которой отказался Господь, когда бывший его избранный народ распял Иисуса Христа?

Жану-Пьеру показалось, что его ударили. Столь яростен был взгляд францисканца.

–    Или ты принял иудаизм? Уже и обрезание прошел? — брызгал слюной монах.

Жан-Пьер старался говорить спокойно:

–    Я по-прежнему христианин и им останусь, фрадре! Но благодаря моему иудейскому другу я лучше понял Христа как иудея и человека.

–    Как иудея и человека? Да ты должен пасть пред Богом на колени и молиться. А ты его... человеком!

–    Разве в Священном Писании не сказано, что Иисус мог плакать?

Гюго де Бульо скривил губу.

–    Плакал из-за грехов наших, — подтвердил он. — Но нигде в Писании не сказано, что Иисус смеялся! А люди очень любят посмеяться!

–    Да разве на свадьбе в Кане в кругу своих друзей Иисус сидел с постным лицом? — спросил Жан-Пьер. — Иисус был удивительный человек. Он был сравним со всем миром людским одновременно. Был добр, нежен...

Монах поднялся из-за стола:

–    Жан-Пьер де Вуази, твой образ мыслей опасен! Ты сам опасен!

–    Опасен? — удивился Жан-Пьер.

–    Меня ужасает мысль, что ты повезешь иудейскую ересь на родину, еще не оправившуюся от ереси катаров!

–    Я постараюсь рассказать людям о том, что думаю о Христе, — спокойно промолвил де Вуази.

–    Наверное, твой иудейский дружок тебе поможет в этом?

–    Да, — твердо произнес рыцарь. — Я надеюсь, что мой друг Натанаэлъ приеоет ко мне во Францию.

–    Барон де Вуази! — францисканец перешел на крик. — Злой дух в тебя вселился! Твои слова — елей для Сатаны!

Вуази ушел, не дожидаясь благословения монаха.

Глава пятая. Версии, или Кто тот Человек с плащаницы

Классифицировать как «судебное убийство»

Ученые и судмедэксперты долго изучали изображение на плащанице. Судебный эксперт Бэклин пишет, что «каждая рана была нанесена самым настоящим образом и соответствует тому типу орудия, которым ее наносили. Каждая рана кровоточила так, как это обычно бывает при таком ранении». Удивительно неподдельное мужество ученых. На это страшно смотреть, по всему телу нанесены травматические повреждения. Жестокое бичевание, которому подвергся человек, завернутый в плащаницу, оценивается примерно в 60-120 ударов плетью с двумя или тремя хвостами, в концы которых были вделаны металлический гвоздь, гирька или шарик. 98 отпечатков таких ран запечатлелось на плащанице!

Вспомните текст Евангелия от Иоанна (19:1-5): «Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его. И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели его в баг ряницу, и говорили: радуйся, Царь Иудейский! И били Его по ланитам». Терновый венец и в самом деле остался страшной памяткой на изображении с плащаницы. На обоих коленях имеются ушибы, а на левой коленной чашечке порез от повторных падений в то время, когда истязуемого уже вели на Голгофу.

Распятие... Что же рассказывает нам о нем Туринская плащаница? На левой руке рана и большой сгусток крови. Оба запястья темные, так как обильно окрашены кровью из сквозных ран. Рана от гвоздя – квадратная, размером 8 мм ². Гвоздь был вбит не посередине ладони, как принято изображать в иконографии Христа, но выше, в центре запястья, между костей.

Французский хирург Барбе, проводивший опыты с ампутированными руками, доказал, что гвоздь, вбитый между костями запястья, позволяет длительное время удерживать на кресте вес тела. Если же пробить ладонь, как это изображалось на иконах, гвоздь разорвет ее, и тело неминуемо упадет. Кроме того, при пробивании запястья гвоздь задевает срединный нерв руки и большой палец самопроизвольно подгибается под ладонь. На изображении с плащаницы так оно и есть. Большой палец прижат к ладони. На плащанице ясно видно различие между пятнами крови, вытекшей из ран еще живого человека, и кровью из бока, вытекшей из тела после кончины, а также из ног при снятии с креста и выдергивании гвоздей. По поводу удара, нанесенного копьем, все авторитетные ученые согласны с тем, что рана была сделана уже после смерти, поскольку вытекло небольшое количество вязкой свертывающейся крови и произошло разделение сгустков крови и сукровицы. Кровь стекала вниз без разбрызгивания (как она истекала бы из артерии живого человека), что говорит о том, что рана была нанесена уже после смерти.

Плащаница очень четко рассказывает судебным медикам о мучительной медленной смерти через распятие, когда жертва должна опираться на пробитые ноги и приподниматься, чтобы сделать каждый вздох. Судебные криминалисты, изучавшие плащаницу, выдвинули два варианта смерти на кресте: удушье из-за судороги мышц и остановка сердца из-за резкого снижения кровяного давления.

Барбе называет подобный способ умерщвления судебным убийством. Туринская плащаница оказалась намного подробнее отчета Понтия Пилата императору Тиберию.