Текст книги "Временная связь"

Автор книги: Эстер Росмэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Твой самолет,– простонала Эбби, пытаясь вырвать руки, которые он крепко сжимал.– Ну, как же, самолет, на который тебе утром...

– Мне не нужен утренний самолет! – воскликнул Макс, поднимая голову и крепко держа ее за руки.

– Но ты же говорил,– повторила она. Ее не волновало, что он обманул ее насчет самолета, ее больше беспокоило то, что придется прервать объятия.

– Я говорил, что у меня завтра самолет? – засмеялся Макс.

–Ты же...– Она остановилась, и до нее стало доходить.

– Разве? – спросил он смеясь.– Ну, может, это я на всякий случай готовил себе отступление.

– Значит, ты был готов уйти?– спросила Эбби, хотя сама понимала, что надо прекратить этот нелепый разговор.

– Тебе, Эбби, пора лучше понимать меня,– сказал Макс.– Если я захочу уйти, я уйду.

– Ну что же, хорошо. Уходи,– велела она, пытаясь высвободиться,– прекрати смеяться.

– А что, мне плакать? – Он отпустил ее.

– Ты не в своем уме! – простонала девушка, опершись на раковину.– Я начинаю подозревать, что и я тоже,– добавила она и вдруг, сама себе удивившись, расхохоталась.

– О, Эбби...– Он шагнул к ней.– Ты... О, дьявол! – Он вдруг весь подобрался, засунул руки глубоко в карманы пальто, и его лицо стало серьезным. Он повернулся и пошел к выходу.– Давай надеяться, что ты никогда не дашь мне повод заставить тебя плакать! – бросил он через плечо и скрылся за дверью.

5

Питер Симонс, взглянув на часы, поджал губы.

– У нас тут проблема, дорогуша. Мне надо кое-куда позвонить насчет работы Фримана.

Дженнифер Брэдли бросила на него извиняющийся взгляд.

– Прости, Питер. Я бы не хотела молоть чепуху,– сказала она, взглянув па часы,– нам надо так много сделать.

– А как насчет Фримана? – спросила Эбби.– Питер мог бы посидеть вместо меня на собрании.

Дженнифер посмотрела на нее с облегчением:

– Эбби, ты – прелесть,– и повернулась к Питеру:– Тебя это устроит?

– Устроит. Так что, прелесть, иди, а я подойду чуть позже.

– И я зайду, когда мы закончим,– сказала Дженнифер вслед Эбби.

Эбби почувствовала большое облегчение, увидев Дженнифер снова в хорошем расположении духа.

– Салли! Все звонки к Питеру направляй ко мне,– сказала она диспетчеру.

– Слава Богу. Вот спасибо,– простонала девушка.– У меня тут их целая куча – и к нему, и к другим. Собрание надолго?

– Да, еще какое-то время протянется, но если почувствуешь, что не справляешься,– всех ко мне. Приму удар на себя! – засмеялась Эбби, подумав, что она – «прелесть». Эбби откинулась на спинку стула и вспомнила, как она нервничала перед встречей с Дженнифер. Та была очень энергична в это утро, вся светилась и прекрасно себя чувствовала. И Эбби поняла, как плохо было ей в предыдущие недели, перед отъездом.

Наконец, подумала Эбби, она может почувствовать что-то хорошее хотя бы к кому-то из Брэдли.

Зазвонил телефон, прервав ее размышления, которых она старалась не допускать. Она отреклась от них – постоянные звонки требовали внимания.

Но как только возникло затишье, и Эбби попробовала листать альбомы с образцами, раздался осторожный стук в дверь.

– Войдите,– сказала она, задвигая ящик стола. На пороге стоял Пол Лоусон.

– Я решил сделать еще одну, последнюю попытку помириться с тобой, Эбби. Но если ты не хочешь говорить со мной...

– Пол! Я очень хочу с тобой поговорить! – воскликнула Эбби с такой готовностью, что Пол удивился.– Я вела себя ужасно,– произнесла она, мучимая чувством вины.– Слушай, я как раз собиралась выпить кофе, может, ты тоже выпьешь?

Он кивнул, все еще не оправившись от удивления, и сел.

– Я приехал за Дженнифер, но, думаю, собрание затянется.

– Она решила все наладить перед вашим отъездом. Боже мой! Как я вам обоим завидую!

– Мы давно не были в отпуске, а так хочется расслабиться, ничего не делать и побыть вместе,– сказал Пол, все еще не пришедший в себя от неожиданно радушного приема.– Сейчас как раз время поехать в отпуск. По утрам ее уже не тошнит, и она еще не ходит вперевалку, как сама говорит.

Эбби улыбнулась, подавая ему кофе.

– Прими мои самые теплые поздравления. Я так за вас счастлива!

– Ты простишь мне мое смущение? – спросил Пол с некоторой неловкостью.

– А я надеюсь, что вы оба меня простите. Я бы так много хотела тебе сказать! Но не знаю с чего начать.

И, перескакивая с одного на другое, она, наконец, подошла к последнему разговору с сестрой...

– Эбби, если бы ты была чуть старше или знай, я тебя лучше, то попытался бы объяснить, что за проблемы у нас с Элейн, задолго до того, как встретил Дженнифер и влюбился в нее.

– Элейн считает, что единственное, в чем она тогда нуждалась, так это в профессиональном советчике.

– И знаешь, если бы я не позволил ей использовать себя как опору, она, может быть...– Тихо проговорил он.

– Ради Бога, Пол! Ты ни в чем не виноват! Ты был рядом с ней, потому что чувствовал, что ты ей нужен. Большинство мужчин на твоем месте просто убежали бы.

– Моя любовь к Дженнифер только ускорила то, что случилось бы рано или поздно. Элейн ничего не хотела со мной обсуждать.– Он робко улыбнулся.– Я даже не могу высказать, как рад за нее. Я слышал, она уехала в Канаду, и почему-то думал, что и ты с ней. Боюсь, что я неправильно себя вел, увидев тебя здесь. Ты даже не стала разговаривать со мной, и я подумал, что, наверное, у Элейн все не так здорово.

– О, Пол, извини,– прошептала Эбби.– Макс говорил, что ты и он беспокоились о Дженнифер. И уж, конечно, мое внезапное появление здесь не облегчило ситуации.

– Ты не могла знать, Эбби,– печально noжал плечами Пол.– Мы очень счастливы с Дженнифер и считаем, что нам повезло, Что мы нашли друг друга. Но какое-то время я беспокоился об Элейн и спрашивал себя, заслуживаю ли я счастья, которое получил.

Он с улыбкой покачал головой, когда Эбби попыталась протестовать.

– Но, правда, это длилось недолго. Моей главной заботой стала Дженнифер. Тем более что несколько месяцев она была не в себе. Нервотрепка истощила ее, она еще не совсем оправилась, и, естественно, мы встревожились, когда узнали счастливую новость о ребенке.

– Но сейчас Дженнифер расцвела и хорошо себя чувствует,– сказала Эбби. Зазвонил телефон. Пол поднялся, собираясь уходить.– Почему бы тебе не дождаться Дженнифер здесь? – Она положила трубку, закончив разговор. Твоя жена обещала заскочить после собрания.

Пол посмотрел на часы и покачал головой:

– Похоже, оно затянется. Я лучше пойду к ней в кабинет и подожду там. Мне надо позвонить по делам. Мой брат Майк – один из моих партнеров. Пока меня не было, я оставил все дела на него.– И он нарочито закатил глаза.

– Но ты же говорил, что он стал прекрасным юристом! – сказала Эбби.– И я уверена, что твое дело в хороших руках.

– Я тоже уверен,– засмеялся он.– Но все-таки кое-что упустил. Знаешь, Эбби, я так рад, что мы смогли с тобой поговорить,– сказал Пол и положил руки ей на плечи.– И, пожалуйста, передай Элейн мои самые теплые пожелания, я хочу, чтобы она была счастлива,– добавил он, слегка обняв Эбби.

– Конечно, обязательно,– пообещала девушка, и комок подступил у нее к горлу.

– Я, должно быть, оторвал тебя от работы,– извинился Пол, пятясь к двери, которая вдруг распахнулась, потом резко закрылась.– Посмотреть, кто там?

Эбби покачала головой.

– Если надо – вернутся.

– Я ухожу,– сказал Пол.– Да, напомни моей жене, когда она вернется, что муж чахнет в ее кабинете. Ладно?..

– Ну и что ты думаешь? – Питер Симонс широко улыбнулся Эбби, сидя за заваленным бумагами столом.

– Питер, я... Я не могу поверить! – восхищенно выдохнула Эбби.– Я заметила, что Дженнифер намекала на что-то подобное на прошлой неделе, но это!..– воскликнула она.– Это работа, за которую любой бы рад взяться! И я никак не думала, что ее могут доверить мне.

– Не увлекайся, дорогая. Неограниченные фонды любую работу делают привлекательной. И это не Букингемский дворец, а дикие места Корнуолла,– засмеялся Питер.– Хотя Малькольм и проявил к этой работе огромный интерес, но у него в Шотландии полно дел, и с двумя задачами ему не справиться.

– Боже мой! – выдохнула Эбби, не в силах успокоиться.– Мне дали работу, на которую положил глаз сам Малькольм Роджерс!

– О'кей, работа века! – насмешливо сказал Питер.– Так что помни, хотя дядя Питер и не будет стоять у тебя за спиной, как делал это до сих пор, он в любой момент готов протянуть руку помощи. Но никто из нас не думает, что это тебе понадобится,– серьезно добавил он.– Эбби, ты полноправный член нашей команды, поверь мне. Мы знаем, что ты прекрасно работаешь, иначе никогда бы не попала сюда к нам.

Эбби взяла фотографии кирпичного дома, ее первого большого заказа, и с минуту внимательно изучала ее.

– Он действительно неплох,– сказала она. Да, это, конечно, не творение века, но хорошая работа.– Жаль, что нет снимков интерьера.

– Вряд ли Малькольм расстарался и сделал их. Но ты можешь спросить у него,– сказал Питер.– Они с инженером-строителем провели там пару ночей, и считают, что дом перестраивать не надо, поэтому можешь начинать. Тебя это устраивает?

Он засмеялся, увидев круглые глаза Эбби. Он еще спрашивает! Конечно, устраивает!

– А Малькольм и инженер жили в доме? – спросила девушка.

Питер кивнул:

– Последние владельцы оставили там кое-что из мебели. Малькольм наладил электричество. Ближайший отель в десяти милях от дома. Мы заказали тебе там номер...

– Зачем? – запротестовала Эбби.– Я нисколько не боюсь сельской жизни. Для чего мне жить так далеко от места работы?

– Эбби...

– Питер, ты хочешь сказать, что я – женщина!– воскликнула она.– А я уверена, что, если бы Дженнифер или Мойра Каннингем выполняли этот заказ, они бы вытерпели все лишения. Я возьму с собой портативный телефон и, если что понадобится, могу срочно связаться с кем угодно. И потом – там же будут рабочие.

– Я рад, что ты упомянула о них,– одобрительно кивнул Питер, придвигая к себе папки.– Вот картотека, которая тебе понадобится. Это политика «Брэдли-дизайн»: при малейшей возможности использовать местных рабочих. В этих папках собраны имена кандидатур с исчерпывающими характеристиками. Это люди самой высокой квалификации. Вот почему работа компании всегда отличается непревзойденным качеством исполнения, в каком бы уголке страны ни выполнялся заказ.

– Похоже, все, что мне понадобится, уже предусмотрено,– с радостью воскликнула Эбби, а потом взволнованно добавила: – Не могу дождаться момента, когда начну!

– Я думаю, что отель...

– Питер! Не будь таким старомодным!

– Хорошо. Будь, по-твоему,– пробормотал он.– Но обещай, что, если походная жизнь не оправдает твоих ожиданий, ты переедешь в отель.

– Обещаю, Питер,– кивнула Эбби и быстро переменила тему разговора: – Кстати, ты так и не назвал имени клиента, который обеспечил меня такой прекрасной работой и предоставил полную свободу.

– Насколько я знаю, это кто-то близкий семье Брэдли. Но Дженнифер не сказала кто,– уклончиво ответил Питер.– А что касается свободы, у тебя ее будет предостаточно! Но помни, что, когда Дженнифер уедет, последнее слово будет за Максом.

– За Максом? – хрипло спросила Эбби, и ее восторженность мгновенно улетучилась. Для этого хватило звука имени, которое, как ей казалось, она уже выбросила из головы.

– Ну, Эбби,– засмеялся Питер,– ты же знаешь Макса. Вряд ли он будет вмешиваться. Он сам признает, что не испытывает никакого интереса к этой работе. Но имей в виду – у него безупречный вкус. Впрочем, у тебя тоже. Так что проблем не будет.

Конечно, он прав, уговаривала себя Эбби. У Макса даже при желании не будет возможности вмешиваться – он в Лондоне, а дом далеко, в Корнуолле.

– Кстати, о Максе,– продолжал Питер.– Он возвращается в свою студию, я переезжаю в кабинет Дженнифер, а ты будешь здесь. Честно говоря, терпеть не могу переезды. Но если Джули начинает щелкать бичом, заставляя всех нас прыгать, я думаю, у нее есть какой-то план насчет твоего кабинета. Но что за план и с чем он связан – не знаю.

Эбби спокойно слушала Питера и пыталась вернуть тот душевный подъем, который так внезапно покинул ее.

Дом стоял в пяти милях от извилистой дороги, которую лишь при очень большом воображении можно было назвать дорогой. Его окружали деревья, чуть дальше расстилались широкие поля, целые акры запущенных земель, с трех сторон – каменные стены, а если и была четвертая, то за многие годы она рассыпалась, смешавшись с прибрежной галькой.

Хотя Эбби устала после долгой езды на машине, при первом же взгляде на эти просторы она ощутила, как силы возвращаются к ней. Ее настроение поднялось еще больше, когда она переступила порог дома и оказалась в просторной прихожей.

Основная жилая площадь, определила она как дизайнер, располагается слева и справа. Ее разделяет большая кухня в задней части дома, обращенной к морю. Две узкие лестницы по обе стороны кухни ведут наверх. Скорее всего, когда-то здесь были два дома, позднее соединенные в один. И это, вероятно, произошло в начале века.

Наверху, над кухней, располагались три удивительно большие спальни, рядом – приличных размеров гостиная, ванная, довольно примитивная– над прихожей.

Эбби с довольной улыбкой отнесла свои вещи в дальнюю спальню с двумя кроватями.

В первый день девушка бродила по комнатам, переходя из одной в другую, пытаясь вжиться в атмосферу старого дома. Вечером она закрыла ставни на окнах без занавесок и решила, что теперь самое главное для нее – согреться. Ветер завывал со страшной силой, а дождь хлестал по оконным стеклам, и она почувствовала, что замерзает.

Эбби легла в постель раньше обычного, свернувшись уютным клубочком под пуховым одеялом. В голове роились впечатления дня, разные мысли. Она снова подумала, что хотела познакомиться со своим заказчиком. Конечно, сам дом открывает ей поле деятельности, он – источник идей для работы, но кое-что нужно знать и о клиенте, кто он – мужчина или женщина, какого возраста... Это пригодилось бы для разработки интерьера. Но Эбби понимала, что, если бы Дженнифер сочла это очень важным, она бы ей сказала.

Внезапно в голове возник образ Макса, и весь плавный ход размышлений нарушился. Хотя они были мало знакомы, он, оказывается, успел произвести на нее сильное впечатление. И Эбби никак не могла взять в толк, почему и чем. Но она чувствовала и другое – для нее это катастрофа. И даже мысль о том, что ей придется консультироваться с ним по работе, расспрашивать о клиенте – не делать этого она, как настоящий профессионал, не могла – приводила ее в трепет. Эбби чувствовала, что не в силах заставить себя это сделать, и громко застонала, понимая, что это не только непрофессионально, но и смешно.

Застонав еще громче, она села в кровати. Боже мой, похоже, он проник во все ее поры и сделал это так легко! Оскорбительно легко. Ну что ж, ладно. Она поддалась своей чувственности. Но иногда ей казалось, что они с Максом попали в одну ловушку: он ведь тоже испытывает притяжение к ней, как и она к нему. Но причина заключается в ее собственной невероятной наивности, призналась себе Эбби, сворачиваясь в клубок под пуховым одеялом и чувствуя, как в ней закипает обида. Макс – опытный мужчина, который ради развлечения коллекционирует женщин. Подобное занятие не требовало от него никаких усилий. Именно это больше всего унижало и оскорбляло Эбби. После возвращения в свою студию он даже не попытался связаться с ней.

Нет, она ни за что не станет обращаться к нему, даже если из-за этого работа получится хуже, поклялась себе Эбби, и ее глаза сами собой закрылись.

Не допустила ли она фатальной ошибки, не сделала ли то, что он от нее требовал,– влюбиться в него?

6

– А если бы я был неизвестно кто? – проворчал Макс, расстегивая пуговицы своего толстого пальто.– Представляю себе, какой бы тут стоял вопль, но кто тебя услышит: на пять миль отсюда – никого!

– А я бы и не кричала! – Голос Эбби сорвался на визг. Ужас первых секунд еще не прошел.– А что ты вообще здесь делаешь?

– А ты как думаешь? – Тяжелый взгляд замер на девушке, потом – на плетеной корзине с дровами, которую она пыталась втащить в комнату.– Что за ерунда? Для чего ты таскаешь такие тяжести? Потянешь спину, и что тогда? Лететь за пять миль отсюда за доктором?

– Я тебя спрашиваю: что ты здесь делаешь?– повторила Эбби все тем же визгливым голосом.

Он зло посмотрел в ее сторону, потом снял пальто и бросил его на спинку кресла. Оно было единственным предметом из мебели в этой комнате, если не считать старого, поцарапанного кофейного столика.

– Я здесь как раз для того, чтобы задать тебе этот вопрос,– бросил он ей.– Какого черта! Во что ты играешь? Еще полдень, а уже темно, как ночью. И жуткий холод. Ну почему ты не можешь, как всякий нормальный человек, остановиться в отеле?

– Ты хочешь сказать – как всякая нормальная женщина? Так? – взорвалась Эбби.– Удивительное дело, ведь никто бы слова не сказал, если бы Малькольм...

– Малькольм! – взревел Макс.– Если бы не Джули, я бы не сомневался, что этот заказ выполняет он!

– Ради Бога! Нет никакого секрета, что эту работу поручили мне! И если бы ты поговорил с Питером...

– У меня не было такой возможности, мы оба уезжали из Лондона. А он-то знает, что ты здесь?

– Я не...

– Эбби! Я тебя спрашиваю – он знает?

– Конечно, знает. Он...

– Хорошо, ладно. Значит, и он такой же дурак, как ты.

– Макс, тебя все это не касается,– сообщила она ему холодно.– У тебя нет никакого права врываться сюда, орать и ругаться!

– Я не ругаюсь! Я...– Он осекся.– Эбби, ни одна женщина в здравом уме не стала бы здесь жить. Это... Здесь самый настоящий морозильник.

– Здесь холодно только потому, что я еще не затопила,– упрямилась Эбби, снова хватаясь за ручки корзины и пытаясь подтащить ее к камину. Сегодня она купила в городе растопку, но все равно дрова не хотели гореть.

– Ну, хорошо. Я охотно допускаю, что здесь мог бы обосноваться мужчина. Но, уверяю тебя, ни одна женщина в здравом уме...

– Думай, что хочешь! Думай, что я не в своем уме! – Эбби не сдерживала ярость.– Макс, говори что хочешь, но я останусь здесь до конца работы, и ничто не изменит моего решения!

– Ничто? – угрожающе глядя на нее, он широкими шагами подошел к камину. Эбби пыталась развести в нем огонь.

– Ничто.

– И даже то, что, подчиняясь своему великодушию, я останусь здесь с тобой?

– Боюсь, тебе придется унять свое великодушие,– парировала она.

Пульс Эбби стремительно учащался: этот мужчина снова втягивает ее в свои обычные игры.

– Ну, если ты привез с собой постельное белье...

– Неужели ты думаешь, что я не догадался?– протянул он и быстро добавил: – Эбби, а что именно ты собираешься делать с камином?

– Разжечь,– ответила девушка, стиснув зубы.

– Хорошо. Если это так называется,– пробормотал он, подходя сзади,– неудивительно, что ничего не выходит.

– Ну, если ты такой умелый, пожалуйста, разожги.

– С удовольствием,– сказал Макс и локтем отодвинул ее в сторону.– Но только при том условии, что ты все же переедешь в отель.

– Если бы я собиралась туда отправиться, зачем бы мне было его разжигать?

Он повернулся к ней, насмешливо подмигнул, улыбнулся сам себе и принялся перекладывать дрова, которые она так старательно разложила в камине. Наблюдая за ним, Эбби вела с собой молчаливую борьбу.

Она считала, что все попытки восстановить их отношения постыдны, потому что для него секс – предмет, которого он совершенно не стесняется. Он для него – привычная игра, в которую он готов играть с любой женщиной, оказавшейся рядом. Да, она могла говорить себе о нем что угодно, но не могла же она не признавать, что ее охватывает сумасшествие, она ощущает сердечную боль и спазмы в желудке, когда Макс рядом.

Он выводил ее из равновесия.

Она не сводила глаз с мужчины, который сидел перед камином, с его идеально красивого профиля.

Ну почему именно он, Макс Брэдли, действует на нее именно так? Хорошо, он ей нравится, она принимает его суровый юмор карикатуриста-профессионала. Но почему именно он вызывает у нее подобное чувство?

– Ну вот, моя дорогая Эбби, огонь горит.– Макс, довольный собой, глядел на пламя, поднимающееся к дымоходу, на угольки, мерцающие по краям поленьев.

– Да, получилось,– кивнула Эбби, и внезапная ровность ее голоса удивила обоих. Он посмотрел на нее.

– Ого! Наконец-то мы с чем-то согласились,– протянул он, вставая,– прогресс. Похоже, мы сможем разделить твое постельное белье,– добавил он и скорчил гримасу, посмотрев на свои испачканные руки.– Надеюсь, у тебя есть полотенце? Я хочу помыться.

У Эбби закружилась голова, и она вскочила на ноги.

– Я думаю, что лучше мыться там, где ты собираешься спать. В отеле! – Она едва сдерживалась.– Хотя, конечно, ты можешь вымыть руки перед уходом.

Пока закипал чайник, который она привезла с собой, Эбби думала о том, что ее уединенный мир рушится, она упрекала себя, что не сумела выгнать отсюда Макса. Он вообще не должен был здесь появляться!

– Перед уходом? – пробормотал он, и его глаза удивленно раскрылись.– Дорогая Эбби, свой выбор ты уже сделала.

– Убирайся отсюда!..

– Эбби, разве ты не сказала, что огонь не понадобится, если придется ехать в отель! Теперь ты говоришь, что я зря старался, и ты передумала.

– Да вбей же в свою башку: я остаюсь, а ты уезжаешь! И немедленно! – Она уже не владела собой.

– Одна поправочка: или мы остаемся, или мы уезжаем.– Он подошел к ней, взял за плечи и притянул к себе.– И, наконец, прекрати эти игры, дорогая. Ты так же страстно жаждешь заманить меня в свою постель, как я – тебя!

В тот же миг их тела подтвердили справедливость его слов. Но, когда каждым нервом своего предательского тела Эбби почувствовала это, она, собрав всю свою гордость, нашла силы оторваться от него. В безумной ярости она вырвалась из его объятий.

С гневом и удивлением Макс сжал ее лицо в ладонях, прежде чем отступить под градом ударов маленьких кулаков.

– Ну, теперь нам обоим придется умываться,– ехидно сказал он и насмешливо посмотрел на грязные пятна на ее щеках, оставшиеся от его ладоней.– Так что присоединяйся ко мне.

– Твоя мораль уличного кота несравнима ни с какой другой! – Она яростно втянула в себя побольше воздуха.

– Дорогая Эбби! Ты неподражаема в своем лицемерии,– сказал он, и в его взгляде внезапно появилась злость.– Подумать только, еще совсем недавно ты гладила меня по головке и говорила, какой я хороший мальчик, потому что не лапаю Аманду Морисон. Твой чрезмерный интерес к моим отношениям с ней меня глубоко тронул... И еще больше привлек к тебе.

В этом холодном, тихом голосе таилось нечто заставившее Эбби отчаянно искать скрытый смысл сказанного. Впрочем, может, и не было никакого скрытого смысла. Но все же, отыскав его, Эбби почувствовала слабость и опустошенность. Она снова в ловушке. С самого начала инстинкт предупреждал ее: быть осторожнее с этим человеком, который так привлекателен. Оказывается, возникает влечение между совершенно разными людьми. Может быть, она не права, считая его аморальным типом, отчаянно спорила она с собой, желая разобраться.

Нет, Макс все-таки аморален, потому что мораль не имеет для него ни смысла, ни значения. Но он никогда не заходит далеко с замужними женщинами, раздраженно напомнила себе Эбби.

Она отвернулась, поняв, что не в силах скрыть кипящую внутри ревность к нему и Аманде, и жар ее щек сменился бледностью.

– Ой, Эбби,– протянул Макс тихонько. От его неумолимого взгляда ничего не ускользнуло,– тебя что-то гложет. Похоже, ты потеряла дар речи. Как это непривычно!

Да, молча согласилась она с ним. Возможно, ему казалось лицемерным отрицать, что их тянет друг к другу. В своей жизни Эбби могла назвать только двух мужчин, с кем она могла бы быть вместе и разделить взаимное влечение... Но не с Максом! Она боялась полюбить человека, способного с такой надменностью бросить вызов, заявив, что она захочет его, и никого другого, и это со временем случится.

Она протянула руки к огню, и по телу разлилось тепло.

– С тобой бесполезно спорить, Макс,– бесцветным голосом сказала девушка.– Ты, очевидно, что-то решил, и мои слова не имеют смысла. В спальне есть еще одна кровать, ты можешь перенести с нее сюда, к огню, матрас, по ночам в доме холодно.

– О, какая забота! – насмешливо воскликнул он, тоже подходя к огню.– Особенно, когда речь идет о человеке, который только что назвал тебя лицемеркой.

Ее плечи поникли, она невольно отстранилась от него.

– Макс, я тебе уже сказала: не хочу больше спорить.

– Почему? Почему, Эбби? – глухо спросил он.– Ты боишься, что я окажусь хорошим?

– Я полагаю, такое не может случиться. Кроме страха, я ничего к тебе не испытываю! – Голос Эбби дрожал от гнева.– Ты врываешься сюда, приказываешь мне, будто служанке. Я же тебе объяснила: не хочу, чтобы ты здесь оставался. Но ты заявил, что останешься. И у тебя еще хватает наглости выяснять, почему я больше не хочу с тобой спорить!

Она физически ощущала рядом с собой его тело и то, как он реагирует на ее слова. И какая-то часть ее натуры испытывала отвращение к избранной ею тактике. Потому что страх перед Максом не был физическим страхом.

– Ради Бога, Эбби! – воскликнул он в ужасе.– У меня много дурных качеств, я не отрицаю! Но такое обращение с женщиной, в каком ты меня подозреваешь, не входит в число моих пороков! Как бы она меня ни распаляла.

Эбби посмотрела на огонь, злясь на себя за приступ вины, охватившей ее.

– Боже мой,– продолжал он извиняющимся голосом,– ни один мужчина, ни одна женщина, ни один ребенок не способны довести меня до такой крайности, как ты!

– Ну конечно! Только я! – взорвалась она. Затем вздохнула и попыталась успокоиться.– Макс, тебе не кажется, что нам обоим было бы гораздо проще признать, что у нас нет ничего общего? Мы с тобой с разных планет.

– А почему ты думаешь, что я стремлюсь к простоте? – Он презрительно ухмыльнулся.

– Вот видишь, ты начинаешь все сначала.

– Ты говоришь, что у нас нет ничего общего, а что творится, когда мы держим друг друга в объятиях?

– А скольких женщин ты держал в своих объятиях и чувствовал с ними что-то общее? – выпалила Эбби.

– Черт побери! Перестань отвечать на мои вопросы вопросами! – заорал Макс.

Ее щеки запылали от негодования, она подняла голову и обожгла его злым взглядом.

– Тебе хочется, чтобы всегда было по-твоему, да, Макс? Ты хотел поссориться, и мы ссоримся.

Он выпрямился, засунул руки в карманы безупречно сшитых элегантных брюк.

– Если бы ты не отвечала так на мои вопросы, никаких ссор не было бы,– холодно проговорил он.– Что-то похожее на ненависть и отвращение промелькнуло в его глазах, и на сердце Эбби сразу лег свинцовый груз.

– Вряд ли нужно тебе говорить, что я нахожу тебя физически привлекательным,– проговорила Эбби, потрясенная до глубины души своими словами.– Но мы ходим вокруг да около... И уже давно этим занимаемся.

– Ничем мы давно не занимаемся,– возразил он хрипло.– Хотя я и пытаюсь. Ты же постоянно делаешь язвительные замечания о моем идиллическом сценарии на тему «мальчик встретил девочку», вместо того чтобы ответить на вопросы, которые я тебе задаю.

– У тебя избирательная память! – раздраженно воскликнула Эбби.

– Как это понять?

– Как понять? – Она отвернулась от камина, бросилась в кресло и быстро заговорила: – Освежить твою память? Ну-ка вспомни, какой нелепый сюжет ты придумал. Это ты – мальчик? Ты же самый настоящий циничный распутник, который при малейшей возможности подчеркивает это, хватаясь за любую юбку, оказавшуюся рядом. И вообще – чья была идея заставить девушку полюбить тебя ради твоего развлечения?

– С моей памятью все в порядке,– возразил он, садясь на ручку другого кресла и, сощурившись, наблюдая за Эбби.– Но у тебя погрешности в хронологии.

– В чем? – Эбби вышла из себя.– Предложи кому-нибудь другому играть в твои дурацкие игры! С меня хватит!

– Это верно, Эбби,– усмехнулся он.– Лучше убежать, чем посмотреть фактам в лицо.

– Фактам? – Она всем телом повернулась к нему.– Факт в том, что я тебе даже не нравлюсь! Но ты настолько циничен, что, несмотря на это, хочешь переспать со мной!

Она застыла. Крупными шагами он пошел к ней и схватил за плечи:

– Эбби! Какого дьявола! Ты думаешь, почему я здесь? Ты мне понравилась сразу, как только я увидел тебя. Больше того, я понял, что мы оба нравимся друг другу... И ты еще собираешься спорить?

Она не собиралась. У нее противно кружилась голова, и пульс дико колотился, ей очень хотелось убежать отсюда, убраться поскорее, но она лишь равнодушно пожала плечами.

– Только одного я не могу выносить – это нечестного отношения ко мне,– тихо начал Макс, так тихо, что Эбби невольно подняла на него глаза и тут же их опустила, чтобы не видеть огня страсти в его взгляде.– Я не отрицаю, что многое, в чем ты меня обвинила, мне свойственно. Но ты вела со мной нечестную игру.

Она закрыла глаза, пытаясь судорожно вспомнить, в какой момент почувствовала, что влюбилась в Макса. И только тогда до нее дошло, что, без сомнения, она запуталась в хронологии.

– Один Бог знает, почему я вдруг подумал, что, может, сейчас ты будешь честной,– признался он, сбросив руки с ее плеч.

В голове у Эбби помутилось, когда она смотрела, как он пошел к креслу и развалился в нем. Конечно, Макс знает, как она реагирует на него, и дает ей это понять.

Эбби неуверенно направилась к своему креслу и с каменным лицом уставилась на огонь, отчаянно пытаясь привести мысли в порядок. О чем же он думает на самом деле? Она глубоко вздохнула.

– Если ты действительно хочешь знать, я очень испугалась, что влюбилась в тебя,– выпалила она, а потом добавила, защищаясь: – Теперь же, конечно, я вижу, насколько это смешно.– Она и понятия не имела, какую реакцию могли вызвать ее слова, но уже никак не ожидала издевательского смеха.

– Ну, ну, давай, Эбби! А может, ты еще как-то убедишь меня в этом?

У Эбби пересохло горло, но она кинулась в атаку.

– Я согласна. Для здравомыслящей женщины сама идея влюбиться в такого, как ты,– безумие! – простонала она.– Но все мы иногда теряем разум.

– Ах, ах! Но у тебя ведь не сразу возникло отвращение ко мне. И, кроме того, я тебе нравился и, как мне кажется, до сих пор нравлюсь.

– Ты ни о чем не можешь догадываться.– Что-то в его тоне страшно встревожило ее.

– Меня действительно удивляет твое мнение,– сказал он с деланным смущением,– что лишь безнадежный извращенец способен искушать того, кто ему не нравится. Или скажешь, что я тебя не понял?

Этот обмен репликами был ей отвратителен.

– Макс, почему ты не хочешь мне верить? – прохрипела Эбби, и оба испугались той мольбы, которая прозвучала в ее словах. Как она позволила себе опуститься до того, чтобы умолять о чем-то этого бесчувственного негодяя!

– Ну, давай, Эбби,– продолжал он.– О тебе не скажешь, что ты испытываешь с мужчинами чувство неполноценности. Однако ты ждешь, что я поверю такому вздору, что ты не можешь влюбиться в кого-то, с кем вы оба хотите друг друга каждой клеточкой? Это малодушие.