Текст книги "МотоКлуб «Ковбои». Книга 2 (ЛП)"

Автор книги: Эстер Шмидт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Нет, не продаётся, – просто говорю я и собираюсь указать на ту, с которой Кэссиди, но слова запинаются, когда я вижу крайнюю ненависть в глазах Кэссиди.

– Убирайся. Вон, – рычит она резко и громко. – Убирайся отсюда живо, Дейзи.

Мой взгляд переключается на Дейзи, и на её лице появляется понимающая ухмылка. Очевидно, что эти двое знают друг друга, но что, чёрт возьми, здесь происходит?

– Ты чего такая сварливая, Кэсс? Прошли годы. Кроме того, я здесь, чтобы купить лошадь у Ропера, к тебе это не имеет никакого отношения. – Дейзи проводит пальцами по волосам, как бы желая прекратить дискуссию, её взгляд останавливается на мне, и она обольстительно улыбается. – Разве не так, Ропер? У нас было соглашение.

– Нет никакого соглашения, – шипит Кэссиди и подходит ближе к Дейзи. – Убирайся, или я сама вышвырну тебя из конюшни.

– Ты так обращаешься с клиентами? – спрашивает меня Дейзи, полностью игнорируя Кэссиди.

Я понятия не имею, что нашло на Кэссиди, но точно знаю одно; я видел такую яростную реакцию Кэссиди, только если это касалось безопасности животных или защиты тех, кого она любит. Чёрт возьми, она не теряла контроля, когда хотела, чтобы я ушёл, а была хладнокровна как огурец. Все это говорит мне о том, что она действует не по прихоти. Я протягиваю руку и обнимаю Кэссиди за талию, чтобы прижать вплотную к своему телу. Одной рукой она сжимает моё предплечье, другой – джинсы на середине бедра, будто ей нужно заземлиться.

– Если моя женщина считает, что так нужно обращаться с потенциальными клиентами, то да. Ты слышала её, убирайся. И забери с собой своего приятеля. – Я отпускаю женщину вместе с её спутником и говорю стажёру: – Вилли, проследи, чтобы они вернулись к своей машине и покинули территорию.

Дейзи начинает брызгать слюной, но это бесполезно, Вилли хватает её за плечо и тащит её и мужчину, который был с ней, из конюшни. Я обхватываю лицо Кэссиди обеими руками.

– Ты в порядке?

– Нет. – Одно слово из трёх букв срывается с её губ, и я притягиваю её к своей груди и держу так мгновение, одновременно целуя в макушку. Я замечаю, что лошадь, которую я собирался продать, выходит из стойла, и издаю громкий свист, заставляя её попятиться. Я забираю Кэссиди и закрываю дверь, надёжно запирая скакуна внутри.

– Пойдём в мою комнату. – Кэссиди просто кивает и позволяет отвести её в главный дом. Я прохожу мимо нескольких братьев и направляюсь в свою комнату. Она небольшая, но здесь есть всё, что мне нужно. Большая кровать, телевизор, ванная комната и крошечный холодильник. Место идеально. Здесь я только сплю и расслабляюсь, поскольку всё остальное время трачу либо на работу на ранчо, либо на разборку дел МК.

– Могу я взглянуть на ваши пряжки? – спрашивает Кэссиди.

Я не ожидал такого вопроса, поэтому уточняю:

– Что?

– Твои пряжки. Ты говорил, что ты двукратный чемпион мира. Могу я увидеть твои пряжки?

Я подхожу к шкафу с одеждой и беру коробку. Затем кладу её на кровать и говорю:

– Вот, вся коробка в блестящих золотых и серебряных пряжках.

Она заглядывает внутрь, и её пальцы скользят по разным пряжкам. В некоторых из них больше смысла, чем в других.

А затем Кэссиди тихо говорит:

– Я чемпионка мира по скачкам вокруг бочек.

Слова застревают глубоко у меня в горле. Серьёзно? Вот, чёрт. Должно быть, что-то случилось с её лошадью, раз она вообще избегает лошадей. Теперь всё обретает смысл.

Я хватаю её пальцы и нежно сжимаю. Но взгляд Кэссиди остаётся прикованным к моим пряжкам, когда я спрашиваю:

– Что случилось? Ты можешь мне рассказать?

Глава 3

Кэссиди

Его руки тёплые. Разительный контраст с металлом пряжек. Я знаю, что должна объясниться из-за того, что произошло в конюшне, но у меня такое чувство, что едва могу дышать, а значит, разговор будет болезненным и трудным. Не говоря уже о том, что у меня болит сердце и голова, когда я говорю о том, что произошло.

– Я была молода и глупа. Девятнадцать, если сказать точнее. Мой отец бросил меня за шесть недель до того, как я встретила Кая, моего бывшего. Отец первый, кто забрал всё, что имело хоть какую-то ценность, и просто ушёл. Я была рада, что у меня оставалась лошадь. Он не мог забрать её, потому что она оформлена на моё имя, и я прятала документы, иначе он, вероятно, продал бы её. Может, если бы мой засранец отец не ушёл, я бы никогда не клюнула на Кая.

Я скрещиваю руки на груди. Холодная дрожь пробегает по моей спине. Как, чёрт возьми, я могу мёрзнуть в эту техасскую жару?

– Девятнадцать лет не значит, что ты была глупа. Неопытна или немного наивна и, возможно, не знала об акулах, которые орудуют в этом мире, – бормочет Ропер и заключает меня в крепкие, мускулистые объятия.

– Как ты можешь всегда заставлять меня чувствовать себя в безопасности? И всё же меня терзают сомнения, предупреждая, что это ловушка. Я боюсь впускать тебя, ведь всегда ожидаю, что ты тоже уйдёшь. Моя мать ушла, потому что не хотела воспитывать ребёнка. По крайней мере, так сказал отец. Потом и отец ушёл и забрал всё с собой, оставив меня ни с чем. Я слышала, он умер год спустя. Кай ворвался в мою жизнь и заставил меня почувствовать себя драгоценной и особенной, мило уговаривая меня выйти за него замуж. Как мы принадлежим друг другу и раскрываем секреты. И в нашу первую брачную ночь мы говорили о безумных и важных вещах, которые должен знать муж… например, о том, где я храню документы и так далее. – Я делаю глубокий вдох, закрываю глаза и выкладываю болезненные подробности своей испорченной жизни. – На следующее утро после того, как мы поженились, я была одна и пошла, искать его, но осталась лишь записка со словами «Я получил то, что хотела. Счастливой жизни». И всё. Я ничего не понимала, пока не увидела пустой ящик, в котором лежали документы на право собственности и на мою лошадь. Кажется, Кай был парнем Дейзи, и я узнала, что они живут вместе. Дейзи хотела, чтобы я была унижена, и у меня не было лошади, с которой можно было бы соревноваться. И всё потому, что у нас обеих был шанс стать следующей чемпионкой мира; она хотела избавиться от соперницы. И она хотела лошадь лучше, потому что Боулдер был совершенен.

– Грёбаная сука, – рычит Ропер и крепче сжимает меня в объятиях. – Ты ни в чём не виновата. Не в том, чтобы родители бросили тебя, или в том, что стала жертвой мудака вместе с огромной, эгоистичной сукой. Ты слышишь? Ты замечательный человек. Дерзкая, великолепная женщина, которая помогает животным и при этом ведёт себя круто. Тебя окружают отличные друзья, и даже если ты – твёрдая скорлупа, которую трудно расколоть, и продолжаешь отталкивать меня, я, как и МК, рядом.

– Ты не бросал меня. – Мой голос дрогнул, наполненный эмоциями и поражением. – Но мне казалось, что ты использовал меня только для того, чтобы обезопасить Харлин. Теперь я понимаю, что ты вообще не использовал меня. Ты действительно хотел меня, а я оттолкнула тебя.

Ропер фыркает.

– Ты изо всех сил пыталась держать меня на расстоянии, но этот корабль никогда бы не отплыл, мисс Дерзость. Ты должна была стать моей в первую встречу. Я всегда буду давать тебе пространство, и уважать границы, но отказаться или оставить кого-то настолько хорошего, как ты, никогда, чёрт возьми, не получится.

Его слова. Дейзи возвращается в мою жизнь и вместе с этим обрушивается на меня с обидными воспоминаниями. Чёртовы гормоны, потому что я почти уверена, что беременна, так как у меня должны были начаться месячные несколько недель назад… от всего этого слёзы текут по щекам. Ропер увидел мою реакцию на Дейзи и, не задавая вопросов, встал рядом со мной, выгнав её с территории, не зная ни единой детали, почему я хотела, чтобы она ушла. Чувствую себя такой эмоциональной и разрывающейся внутри – мне нужно, чтобы он знал остальное.

– У Боулдера была чувствительная пасть. Он был чертовски ловок, а повороты потрясающие. Я знаю, что именно благодаря ему я выиграла чемпионат мира, я не справилась бы ни с какой другой лошадью, мы были потрясающей командой. – Я отхожу от Ропера и начинаю расхаживать по комнате, чувствуя, как гнев поднимается и течёт по венам. – Никто не знал, как с ним обращаться. Я купила Боулдера на деньги, которые заработала и сэкономила, работая, на заводчика, который дал мне работу, чтобы я могла его купить. Он был моим ещё до рождения. Боулдер был для меня всем. Я выросла и проводила с ним каждое мгновение бодрствования. Мы были командой. И когда Кай забрал его и отдал Дейзи, она жёстко обошлась с ним. По крайней мере, я так слышала. Прошли недели, прежде чем я, наконец, догнала их и узнала, где на самом деле жил Кай… с Дейзи. Мальчик, работающий в конюшне, узнал меня по нескольким скачкам, на которые ходил, и подумал, странно, что Дейзи ездила на моей лошади. Он сказал мне… – Я перестаю расхаживать и встречаюсь взглядом с Ропером. Гнев смыл слёзы. – Дейзи оседлала Боулдера, и, поскольку он был чувствителен, а она ничего не знала, он тут же взбрыкнул, отчего она упала на забор. Дейзи пострадала, а у этой сучки мерзкая жилка, поэтому она пнула его по ноге. Он… они… мальчик сказал мне, что Боулдер исчез через несколько часов. Кай привёл его на бойню, которая, похоже, принадлежала им. От него легко избавились и всё.

Ропер достаёт телефон и позволяет пальцам скользить по экрану, прежде чем положить его обратно в карман и направиться ко мне. Затем берет моё лицо в свои ладони – он всегда так делает, чтобы убедиться, что я смотрю на него – и, не говоря ни слова, просто целует меня. Мягко. Медленно. Нежно и в то же время с лихорадочной потребностью проявить нежность. Чтобы я почувствовала, что жива и обо мне заботятся.

Он отстраняется и прижимается своим лбом к моему.

– Ты грёбаное сокровище, понимаешь? Это недооценённая ценность, чья чудовищность её красоты завораживает. Всё, что ты мне рассказала, позволило глубоко заглянуть в твою душу и объяснило шрамы, которые я увидел. Неудивительно, что ты избегаешь работать с лошадьми, потому что боль всё ещё глубока и находится прямо на поверхности. У тебя забрали Боулдера, и ты не смогла помочь ему, когда он нуждался. Во всём этом ты не виновата, милая. И я клянусь, что никогда не оставлю тебя. И если сбежишь, я буду гоняться за твоей сексуальной задницей, ты слышишь?

Моё сердце сжимается, и слёзы снова щиплют глаза.

– Ты вновь довёл меня до слёз, – ворчу я, и тихо смеюсь.

– Выкладывай всё, что у тебя есть, мисс Дерзость. Я рядом, если хочешь разрыдаться, закатить истерику, пнуть меня по яйцам, заняться непристойным сексом или медленно и страстно заняться любовью. Я никогда не сдамся и всегда буду готов к жёсткой поездке, независимо от того, насколько круто жизнь повернёт или накрениться. Одна рука в воздухе, другая в мёртвой хватке, держусь с приливом адреналина, чтобы никогда не сдаваться.

– Вот что получаешь, когда влюбляешься в чемпиона мира по верховой езде на быках, – притворно ворчу я.

Он ухмыляется и хрипло отвечает:

– Ты не просто влюбилась, а окончательно и бесповоротно, как и я.

У меня вырывается смешок, и даже если обнажила сердце и душу, в этот момент Ропер заставляет меня чувствовать себя беззаботной. Словно всё просто, как он говорит: прыгай, и я поймаю тебя, несмотря ни на что. Я обнимаю его и прижимаюсь к груди.

– Спасибо.

Я выдыхаю, когда его руки сжимаются вокруг меня.

– Это я благодарен. И счастливчик, потому что ты явно моя. Теперь выхода нет.

Моя улыбка становится шире. Я была бы идиоткой, если бы не открыла сердце этому мужчине. Очевидно, его намерения честны и благородны. Он всегда громко заявлял о своих правах на меня и не отступал, как бы сильно я ни пыталась оттолкнуть его.

– Кто сказал, что я захочу уйти? Может, ты захочешь… посмотрим, когда я стану слишком навязчивой или требовательной. Не забыл, я возможно беременна? – Я ухмыляюсь.

– Хочешь, поженимся прямо сейчас? Или из-за этого сбежишь? Тогда мне придётся преследовать тебя из-за всей этой истории с ребёнком. И за то, что ты вырвала моё сердце и забрала с собой. Кстати, это похищение, и абсолютно незаконное.

– Нет браку. Нет бегству. Да, и похищение было незаконным, – бормочу я и провожу рукой по его груди, чтобы притянуть его для поцелуя. Он охотно приближается, и самое лучшее в поцелуях этого мужчины – факт, что я могу потеряться в них. Полностью. Никаких других мыслей, кроме кружения его языка. Чувственный танец с его мягкими и твёрдыми губами усиливает удовольствие, которое он создаёт в моем теле. А затем Ропер прерывает поцелуй на середине, чтобы спуститься к моей шее, где пальцами восхитительно потирает кожу, и покусывает, а затем посасывает… Кого я обманываю? Этот мужчина знает, как играть моим телом и подчёркивать нарастающие чувства до тех пор, пока не наступит момент, когда полная капитуляция может доставить только наивысшее удовольствие.

– Пожалуйста, скажи, что нормально, если ты позволишь мне попробовать твои соки. Прошло слишком много времени. – Его голос звучит надрывно и гортанно. Он что, издевается? Обычно это я умоляю. Ну, в основном, чтобы он перестал выжимать из меня оргазмы, или я умру. Вот насколько хорош у него язык. Поэтому:

– Да, пожалуйста.

Горячий и шелковистый смешок Ропера пробегает по моей коже, прежде чем он сжимает меня за талию. Затем легко поднимает и бросает на кровать. Я хватаюсь за простыни, чтобы не упасть, когда Ропер начинает срывать с меня одежду. Через несколько вдохов этот мужчина раздевает меня и раздвигает ноги с ленивой улыбкой. Такой чертовски красивый, со щетиной, и даже если у него есть старый поблёкший шрам от подбородка до щеки, он только добавляет ему грубой привлекательности. Грубыми руками он скользит по моим бёдрам, чтобы раздвинуть ноги ещё больше. Я впиваюсь зубами в нижнюю губу, балансируя на грани предвкушения. В ту секунду, когда его язык скользит по моей сердцевине, я отпускаю губу и делаю следующий вдох, запрокинув голову. Возможно, он и скучал по вкусу, но я чертовски сильно скучала по его рту. Почему, о, почему я лишила себя этого кусочка рая? Я легко могу уплыть в облачную дымку похоти, которую он создаёт. Особенно когда проводит языком по моему клитору и одновременно начинает посасывать.

Срань господня. Я обхватываю его голову, чтобы удержать на месте, пока я бесстыдно трусь о его лицо. Мне нужно больше. Больше удовольствия, больше трения, больше сосания и, что особенно важно, ещё больше Ропера. Я жажду почувствовать его внутри себя; это было слишком давно.

– Ропер, – прохрипела я и потянула его за волосы, пытаясь поднять. – Войди в меня. – Я почти не узнаю собственный голос, пропитанный похотью.

Ропер издаёт громкое рычание, но подчиняется. Встаёт и, воспользовавшись моментом, бросает кожанку на кровать рядом со мной. Его рубашка оказывается на полу вместе с джинсами, и я не могу удержаться, чтобы не облизнуть губы при виде того, как его твёрдая длина поднимается и тянется к пупку. Я слишком хорошо помню, каково чувствовать его внутри. Жёстко. Медленно. Каково чувствовать его во рту, пробовать на вкус. О, чёрт, я настоящая наркоманка, когда дело доходит до удовольствия, которое доставляет мне этот мужчина. И почему он не торопится смотреть на меня, поглаживая свой массивный член? Медленные поглаживания, толстая головка блестит от предсемени.

– Я же сказал, что чист. Ты и я, с этого момента только так. – В его голосе звучит жёсткая требовательность. За несколько дней до того, как мы расстались, мы договорились сдать анализы и отказаться от презервативов. Я сомневалась в его намерениях и выталкивала его из своей жизни, мы так и не поделились результатами. Хотя он клялся, что чист, и я знала, что так оно и было. Чёрт. Хорошо, что мы оба чисты. Мне обязательно нужен тест на беременность.

– И я чиста, войди в меня уже, – говорю я и тянусь к нему.

Он хватает меня за запястье и прицыкивает.

– Терпение. Я же терпел, пока ждал тебя.

Я низко рычу, наблюдая, как он сжимается.

– Я твоя, Ропер. Вся. Так что хватит нести эту чушь о терпении. Ожидание закончилось.

– Знаю, – заявляет мужчина, лишающий меня своего великолепного члена.

Его страстный взгляд полностью прикован к моей сердцевине, пока он продолжает поглаживать себя. К чёрту всё. Я знаю, как заставить его тоже балансировать на грани. Во время одного из наших первых занятий сексом он приказал мне поиграть с собой. Это так сильно на него подействовало, что он кончил прямо на меня, даже не успев трахнуть. Очевидно, что это не очень разумный и безопасный поступок со всем, что касается беременности. Но, как и с его помощью, в тот первый вечер мы буквально вымотали себя и забыли о защите. Так было с самого начала; горячая и глубокая связь. Жажда любви? Кто знает, ведь всё как в тумане, и мы оба движимы потребностью и живём этим моментом.

Я скольжу рукой по животу, и обвожу круговыми движениями клитор. Череда проклятий слетает с его губ, прежде чем он отбрасывает мою руку, и я чувствую, как его член толкается в меня. От сладкого жжения растягивания у меня перехватывает дыхание. Я впиваюсь ногтями в его спину, и воздух наполняют его стоны удовольствия. Его бёдра начинают двигаться в грубом и требовательном ритме, в то время как внутренние стенки пульсируют. Так… офигенно. Хорошо.

К чёрту неуверенность и недоверие к другим мужчинам. Мне нужен только Ропер, и я никогда его не отпущу. Его действия громче слов и говорят о многом. Они кричат о верности и преданности, не говоря уже о настойчивости в том, как я с ним обращался. Его пальцы обхватывают моё горло, большим пальцем приподнимая подбородок, прежде чем он прижимается своим ртом к моему. Из-за жёстких толчков это небрежный поцелуй, выходит очень горячим, с низким рычанием, исходящим из глубины его горла. Секс грубый. Неистовый. Будто мы лишали себя этого годами подряд. Наслаждение, пронзающее тело, застаёт меня врасплох, и я могу только оторвать свой рот от его губ, чтобы закричать от оргазма, когда он сильно поражает меня. Ропер медленно входит и выходит, чтобы продлить мой оргазм, и когда я смотрю ему в глаз, замечаю пленительный взгляд, прежде чем он шепчет:

– Великолепно. – Он наклоняется и нежно целует меня, прежде чем произнести в мои губы: – Моя очередь.

Он вырывается, и у меня нет возможности осознать, что он делает, потому что у меня перехватывает дыхание, когда он переворачивает меня, заставляя приземлиться на четвереньки. Затем грубо хватает меня за бёдра, чтобы приподнять, и входит одним движением, погружаясь глубоко в меня, а затем стонет.

Я бы тоже застонала, но слишком занята тем, что изо всех сил цепляюсь за простыни из-за интенсивности движений. Его рука тянется к основанию моей шеи, толкая меня вниз, чтобы создать более глубокий угол, пока он удерживает меня на месте. Гортанные стоны вырываются из моего тела, в то время как по венам растекается раскалённая добела похоть. То, как он доминирует надо мной, звук его грубых штанов и шлёпанье кожи о кожу… всё это окружает нас сексуальной перегрузкой, и ему не требуется много времени, чтобы наполнить меня горячими струями спермы, бормоча моё имя. Я следую за ним в море блаженства. Моё сердце бешено колотится, будто ему нужно мчаться, чтобы догнать что-то. Тело Ропера наваливается на меня, придавливая, и всё же у меня нет ни единой мысли пожаловаться; я чувствую себя прекрасно в его окружении.

Я полностью опустошена. В безопасности. Пресыщена. Комфортна. Всё это позволяет мне немного вздремнуть, надеясь, что Ропер восстановит силы и начнёт следующий раунд, как только сможем.

Глава 4

Ропер

Я ненавижу оставлять её одну в своей постели, но Дэкер ответил на моё сообщение и ждёт меня в штабе клуба. Я тихо закрываю за собой дверь и крадусь через маленькую гостиную. Уэстон и Харлин обедают. Я останавливаюсь рядом с ними.

– Мне нужно кое-что уладить, и я попросил Дэкера заняться этим. Он в штабе, ждёт меня. Не против присоединиться к нам? Потому что я совершенно уверен, что мне нужно вынести это на обсуждение, так что ты вполне можешь присутствовать и узнать, о чём идёт речь.

Уэстон бросает взгляд на Харлин. Я ненавижу мешать им, проводить время вместе, потому что они оба работают без остановки.

– Извини. – Я съёживаюсь и думаю, как бы объяснить. Хотя, понятия не имею, как много она знает о прошлом Кэссиди, даже если они лучшие подруги. – Это касается Кэссиди. Сегодня появился кое-кто из её прошлого, и я должен разобраться в этом. Она не знает, что я это делаю, но я должен.

Глаза Харлин сузились.

– Кое-кто из её прошлого? И почему именно ты должен разобраться?

– Потому что они причинили ей боль, и их способ сделал из них настоящее дерьмо, – рычу я низко и свирепо, вспоминая, как эти двое использовали и причинили боль не только ей, но и лошади, убив бедное животное.

Харлин продолжает смотреть на меня ещё несколько вдохов, прежде чем просто говорит:

– Хорошо. – И переводит взгляд на Уэстона. – Мне всё равно нужно возвращаться в клинику. Ты придёшь ко мне позже?

Отчасти я ожидал, что она потребует больше информации, но я знаю, что Харлин хорошая подруга, и ставит Кэссиди превыше всего. Моя яростная реакция, должно быть, успокоила её потребность в информации, и она предоставляет мне самому с этим справиться. Излишне говорить, что в этот момент я ещё больше уважаю женщину моего президента.

Я оставляю их и направляюсь в штаб, зная, что Уэстон скоро присоединится ко мне. Дэкер сидит за большим столом, когда я захожу. Перед ним несколько бумаг. Дэкер – бывший сотрудник ФБР. Он из тех людей, у которых отличное чутье, когда дело доходит до многих ситуаций, и они легко разбираются в людях.

– У этой сучки херовый характер, – заявляет Дэкер, не поднимая глаз. – И Кай тоже жуткий чувак. Присаживайтесь, и я расскажу вам обо всей грязи, которую нашёл, даже не глубоко копнув.

Я хватаю стул и отодвигаю его, прежде чем сесть.

– Президент присоединится к нам.

– Умно. Потому что я думаю, что твой покупатель хотел приобрести не только эту лошадь. И я не говорю о покупке. Я говорю о краже, забое и продаже мяса на чёрном рынке, и если у них что-то остаётся, они просто смешивают это с говядиной, чтобы ничего не пропало даром.

– Твою мать, – рычу я. – Вот почему с ней был другой чувак, который всё осматривал.

– Так, – огрызается Уэстон и закрывает за собой дверь. – Я услышал короткую версию о покупателе, который пришёл сюда не для того, чтобы купить лошадь, но имел намерение ограбить нас и зарезать грёбаных лошадей на мясо? Какого хрена?

– Начинай говорить, Дэкер, дай нам знать, что ты выяснил. – На этот раз мне удаётся контролировать себя и говорить нормальным тоном, поскольку этот человек не заслуживает моего гнева.

Он тянется за двумя фотографами и поворачивает их к нам.

– Кай и Дейзи Джонсоны. Брат и сестра. И, судя по тому, что я слышал, у них запутанные отношения, поскольку большинство думает, что они любовники. У них разные матери, и они не знали, что они брат и сестра, пока не стали встречаться и их отец не увидел, как они целуются. Он был вынужден рассказать им. – Дэкер ухмыляется. – Вы были бы удивлены, узнав, насколько свободно люди разговаривают после увольнения. Старую экономку было легко разыскать, как только ты дал мне имя покупателя и адрес. Дейзи уволила женщину сразу после внезапной смерти отца. Затоптан лошадьми. Хотя экономка клянётся, что его дети выпустили на волю лошадей, которые растоптали его, просто чтобы они могли быть вместе, и он не разлучал их.

Уэстон поднимает руку.

– Можем мы просто пропустить всю эту историю с братьями и сёстрами и перейти к важным деталям, которые нас касаются? Совершенно определённо я это не хочу знать.

Я киваю в знак согласия.

– Согласен.

Чёрт. Меня затошнило, когда он выболтал эти подробности.

Дэкер кладёт перед нами ещё несколько документов.

– Я позвонил старому приятелю, чтобы проверить имя, он сообщил, что они пытались возбудить дело против этих двоих, но не склеилось. Не хватило улик, или исчезли свидетели, или они отказались давать показания. Но все эти конокрады и забой скота ради мяса продолжают обагрять своё имя кровью.

– У тебя есть список сотрудников? Люди, с которыми они работали? И когда вы говорите «конокрады», они имеют отношение к компании или владеют ею? Я думаю, что помню, как Кэссиди упоминал что-то о Кае, владеющем скотобойней.

Дэкер кладёт передо мной ещё одну стопку бумаг.

– Есть более чем достаточно подробностей относительно того, почему и как, но, как я уже сказал, все доказательства не имеют силы в суде. Вот почему это продолжается уже много лет. Лошадей крали, и больше о них никто не слышал и не видел, и всё это связано с визитом Дейзи, которая была там за несколько дней до этого, чтобы купить лошадь. Но никакой другой связи нет.

– Заплати за одного, разведай место и укради остальных. Я хочу, чтобы кандидат охранял канал безопасности двадцать четыре часа в сутки, понял? – Уэстон поворачивается в мою сторону. – И как, чёрт возьми, твоя женщина связана со всем этим?

Моя женщина. Мне не нужно официально заявлять, что она моя, поскольку он уже знает, что я чувствую к ней, и что она для меня значит.

– Кай убедил её, что любит, и женился на ней, чтобы украсть её лошадь, на которой она стала чемпионом по скачкам. Он узнал, где она хранила документы в их первую брачную ночь, и стащил их, чтобы законно записать лошадь на имя Дейзи, и та она могла соревноваться с лошадью. Но она не смогла справиться с животным и убила его.

– Вот почему Кэссиди отказывается лечить лошадей и отдаёт их Харлин, – размышляет Уэстон. – Интересно, знает ли Харлин что-нибудь об этом.

– Я так не думаю. И не думаю, что Кэссиди рассказала бы об этом хоть одной живой душе, если бы не Дейзи, вошедшая в нашу конюшню.

– Чертовски повезло, что Кэссиди была там. Я ненавижу людей, которые причиняют вред животным. И подумать только, что эти мерзкие люди делают это, чтобы заработать доллар. Деньги. Убивать здоровых лошадей. Воровать. – Дэкер рычит ещё несколько ругательств, пока я прокручиваю в голове несколько своих.

– Мы бы никогда не узнали, – бормочет Уэстон.

Дэкер кивает.

– Нет, пока они не попытались или, черт возьми, не преуспели в краже лошадей, потому что у нас, возможно, и хорошая система безопасности, но эта банда профи в воровстве и позволила бедным животным исчезнуть без следа.

– А как же стада на пастбищах? Мне это не нравится. Не говоря уже о том факте, что Дейзи теперь знает, что Кэссиди связана со мной. Мы вывезли её из дома. Учитывая всё то, что эти люди делали в прошлом и до сих пор, можно с уверенностью сказать, шанс, что они придут за нами, офигенно велик. Это наши лошади, дьявол всех разбери.

– Не выпускай Кэссиди из виду. Эти двое опасны, а теперь ещё опаснее, поскольку я провёл проверку финансового положения, и у них почти ничего нет. Несколько месяцев назад Кай неудачно вложил деньги, и банк собирается отобрать у них дом. Если они хотят предотвратить это, им нужно собрать не менее двадцати тысяч, – сообщает Дэкер.

Уэстон кладёт руки на стол и наклоняется.

– Я хочу, чтобы все были в курсе событий, как только мы выйдем отсюда. На собрание нет времени. Ты разошлёшь всем СМС с кратким описанием того, что происходит, вместе с фотографиями этих двоих и всех, кто ещё работает на них, если сможешь найти. Нам нужна круглосуточная охрана. И, что, если они схватят тебя, Ропер? Они знают, что у тебя на счету миллионы? Ты назвал этой Дейзи, настоящее имя? Я думаю, можно с уверенностью предположить, что они могут похитить тебя и выжать из тебя немного денег. Это проще, чем красть лошадей. Проклятье, они могут схватить Кэссиди из мести и заставить тебя заплатить, чтобы вернуть её. Видишь? Слишком много грёбаных вариантов.

Я качаю головой.

– Ты же знаешь, я никогда никому не называю своего имени. Дейзи упомянула лишь то факт, что на ранчо «Горячая кровь и железо» разводят и тренируют лучших лошадей, и она хотела купить ту, которую разводил и тренировал я.

– Конкретно ты или мы, как на ранчо, где их разводят и растят? – спросил Дэкер.

Я выпускаю очередную порцию проклятий.

– Конкретно я. Она слышала, что я их тренирую, и хотела лучшего, которого я вырастил за последние несколько лет. В то время я не придал этому особого значения, но когда она приехала, то начала флиртовать. Меня это разозлило.

– Это не очень хорошо известно, но если кто-нибудь немного покопается, то легко узнает имя единственного живого сына нефтяного магната. Не говоря уже о том, что ты сам заработал свои деньги, став чемпионом мира и тренируя лошадей. В этой части Техаса не так уж много миллиардеров, Ропер.

Я качаю головой в ответ на слова Уэстона.

– Не думаю, что они нацелились на меня. Она никогда не называла меня настоящим именем, я бы запомнил. Она только спросила о лошадях и о том, сколько у нас их.

Уэстона поворачивается к Дэкеру.

– Я по-прежнему не буду покупать лошадей, только если ты упомянешь, что все финансовые проблемы с этими двумя сведены к нулю.

– Не зря говорят, что лучше перестраховаться. Постоянно следи за лошадьми, Кэссиди и Ропером, – соглашается Дэкер.

Уэстон хлопает ладонью по столу.

– Хорошо. Дэкер, составь и отправь всем сообщение, и чтобы все были начеку. И ты. – Его взгляд останавливается на мне. – Расскажи Кэссиди, что происходит. Я знаю, она ветеринар и у неё много работы, но рядом с ней будет лишняя пара рук, потому что она не должна оставаться одна. И ты тоже. Понятно?

Я узнаю приказ моего президента, когда слышу его.

– Понял.

Дверь распахивается, и врывается Альфи.

– Президент. Извините, что беспокою, ребята, но, кажется, ограда сломалась, и одного из наших стад нет на пастбище.

– Пожалуйста, скажи, что пропало стадо лонгхорнов, – рычит Дэкер.

Альфи поворачивается в его сторону.

– Как ты узнал?

Дэкер встаёт.

– Потому что либо лонгхорны, либо лошади. Лонгхорны, чтобы отвлечь внимание, или лошади, потому что это их главная цель.

– Пусть все будут на чеку. Мне нужны люди повсюду, – огрызается Уэстон.

– Кто главная цель? Что, чёрт возьми, происходит? – спрашивает Альфи.

Уэстон указывает на Дэкера.

– Отправь сообщение. Живо.

– Есть, президент. – Дэкер берет телефон и набирает сообщение.

– Я собираюсь поговорить со своей женщиной.

Уэстон подходит ко мне ближе.

– Мне нужно, чтобы вы двое пока оставались здесь. Позвольте нам разобраться с этим.

Очередной приказ. Я натянуто киваю и направляюсь в свою комнату. Гнев ещё кипит в моих венах из-за происходящего, и из-за того, что я не могу выйти и что-то сделать. Но в ту секунду, когда мой взгляд останавливается на моей кровати, всё происходящее во внешнем мире забывается. Её светло-каштановые волосы разметались по подушкам. Глаза всё ещё закрыты, а на лице выражение полного расслабления. Я облегчённо выдыхаю и доверяю своим братьям справиться со скотом, потому что прямо сейчас я сосредоточен на Кэссиди.