Текст книги "Журнал «Если», 2006 № 08 "
Автор книги: ЕСЛИ Журнал
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
КРИТИКА
Глеб Елисеев
Битва за репутацию
В представлении многих читателей космическая опера тождественна НФ. Что, в общем, не удивительно – когда речь заходит об НФ, перед мысленным взором невольно возникает картинка: огромные звездолеты, бороздящие космические просторы, могучие флотилии, замершие в «пылающей тысячами лохматых солнц пустоте» перед схваткой, звездные империи и т. д. и т. п. А между тем у этого, пожалуй, самого популярного направления фантастической прозы петлистая и непростая судьба. Не жизнь, а настоящее «житие».
Понятие «телевизионная мыльная опера» давно стало привычным для любого россиянина. А впервые этот термин употребили в 1930-х годах американские журналисты, издеваясь над радиоинсценировками, спонсорами которых выступали многочисленные компании, в том числе и производящие мыло. Затем появилось родственное словосочетание «лошадиная опера», которым критики «клеймили» многочисленные однотипные вестерн-сериалы. А вот термин Space Opera впервые использовал писатель, критик и активный фэн У.Таккер в 1941 году в одном из своих выступлений по поводу «банальных, вымученных, омерзительных, избитых рассказов о космических полетах».
Термин прижился, со временем утратил оскорбительную интонацию и превратился в определение самостоятельного направления фантастической литературы. А сегодня появилось уже даже такое понятие, как «интеллектуальная космоопера».
По большому счету, границы этого поджанра критиками четко не обозначены. Самое общее представление: космическая опера – это произведение, максимально удаленное от правдивости и достоверности, рассказывающее о приключениях вне Земли (и вообще, желательно как можно дальше от Солнечной системы) на фоне межпланетной (межзвездной, межклановой) войны. А еще в этих произведениях нередко присутствуют атрибуты рыцарских и «морских» романов – королевства (разумеется, галактические), принцы, принцессы, пираты. Часто создатели космоопер заимствуют элементы и некий набор приемов из области героической фэнтези и даже «женских романов» (например, «Чакра Кентавра» Ольги Ларионовой). Отсутствие четкого определения поджанра приводит к тому, что зачастую в разряд космоопер читатели и даже критики записывают «космические одиссеи» и особенно НФ-боевики.
Попробуем разобраться.
Время «звездных королей»
Первый эпизод, из которого впоследствии выросли многотомные сериалы о космических рейнджерах, звездных империях и галактических баталиях, сотворил еще Лукиан из Самосаты в знаменитой «Правдивой истории»[2]2
Вообще, этот античный автор «застолбил» такое множество классических тем НФ, что просто удивительно, почему до сих пор не появилось жанровой премии, носящей его имя! (Здесь и далее прим. авт.)
[Закрыть]. Лукиан описал первое сражение в космосе, которое наблюдал его герой, путешествующий по планетам Солнечной системы. В битве этой сошлись обитатели Солнца и селениты, которых поддержали союзники, прибывшие с Большой Медведицы. Забавно, что первое в истории космическое сочинение уже носило откровенно пародийный характер!
Подлинную же историю космооперы историки жанра ведут от романа англичанина Роберта Коула «битва за империю: рассказ о 2336 годе». В книге рассказывалось о войне землян, объединенных во всемирную Британскую империю, с пришельцами из звездной системы Сириуса. Однако, несмотря на масштабность и яркость картин космических баталий, нарисованных автором, роман не вызвал читательского ажиотажа и очень скоро был прочно забыт. Все очень просто: читатель рубежа XIX–XX веков требовал от фантастов научной достоверности, поэтому в уэллсовских марсиан, прилетевших с соседней планеты, он, читатель, верил с большей охотой, нежели в откровенный вымысел, вроде каких-то там агрессивных сириусян. Эпоха галактических перелетов в литературе еще не началась, и даже освоение родной Солнечной системы представлялось читателям слишком уж смелой фантазией.
Так что в первые годы XX века космоопера почти не развивалась (все-таки марсианские и лунные сериалы Э.Берроуза к жанру можно причислить с очень большой натяжкой), заметно уступая сюжетам о приключениях землян на вымирающем Марсе или дикой Венере.
В Советской России космоопера и вовсе долго не желала приживаться. Даже в эпоху нэповского бума фантастики истории о космических войнах и жгучих инопланетных принцессах оставались где-то на периферии. Вспоминаются только два раннесоветских образчика Space Opera – «Межпланетный путешественник» Виктора Гончарова и «Пылающие бездны» Николая Муханова (о последнем на страницах «Если» уже рассказывалось в статье Е.Харитонова «Полигон – космос», № 5 за 2003 г.). Хотя среди авторов, пытавшихся взрастить жанр на советской литературной почве, обнаружим и двух известных поэтов – Николая Асеева с рассказом «Расстрелянная Земля» и Грааля Арельского с «Повестями о Марсе».
Историки жанра традиционно называют трех отцов-основателей жанра – Эдмунда Гамильтона, Эдварда Э. «Дока» Смита и Джека Уильямсона. Хотя список стоило бы пополнить еще одним именем – Рэя Каммингса, одного из самых плодовитых и популярных американских фантастов начала XX века (его произведения охотно переводили и в России 1920-х годов). Из-под пера Каммингса вышло немало романов классической космооперы – «Таррано-завоеватель», «Лунные бандиты», «Человек на метеоре» и другие, – однако в послевоенные годы этот фантаст был основательно подзабыт не только читателями, но и критиками-фантастиковедами.
Самым раскрученным из классической троицы до сих пор остается, пожалуй, Гамильтон. Он первым использовал прием «сверхмасштабности антуража». Герои его книг, начиная с вышедшего в 1928 году «Межзвездного патруля», действовали на фоне всей Галактики и в буквальном смысле слова сотрясали звезды. Само название романа Гамильтона «Звездные короли» позже стало у критиков синонимом классической космооперы со всеми ее атрибутами – галактическими империями, межзвездными политическими интригами, «черными-пречерными» злодеями и «белыми-пребелыми» героями и, конечно же, флотилиями пылающих звездолетов, взорванными планетами…
Параллельно и независимо от Гамильтона похожую схему разрабатывал Э.Э. «Док» Смит. Если первый его роман о межзвездном корабле «Космический жаворонок» и его хозяине, изобретателе Сетоне, был ближе к традиции звездных одиссей рубежа веков в духе книг «Через Зодиак» П.Грега и «Путешествия в другие миры» Д.Эстора, то последующие новеллы и романы Смита – космооперы самого чистого «розлива».
Среди многочисленных произведений этого автора особенно выделяется сериал о «людях линзы». Начатый в 1934 году романом «Трипланетие», этот цикл из семи романов о многовековой галактической войне завершился лишь в 1950 году.
Книги Смита интересны не только масштабностью звездных конфликтов, но и тем, что фантаст первым использовал «метафизическое измерение в космоопере». За бесконечным грохотом энергетических пушек в «Людях линзы» стоят две галактические сверхцивилизации – носители абсолютного добра и абсолютного зла. Тогда все потенциальные возможности этого открытия осознали немногие, да и сам Смит сумел реализовать его не слишком внятно.
Поэтому борьба сверхцивилизаций порой выглядит ненужным довеском к истории приключений линзменов. Однако позже эта идея сильно повлияла на развитие всего жанра космической оперы. Другой вопрос, что к 1970–1980 годам англоязычная НФ прошла длительный путь развития, и ответы на вопросы о Добре и Зле утратили свою однозначность, прямолинейность: вспомните хотя бы расстановку сил в культовом ТВ-сериале 1990-х «Вавилон-5».
Джек Уильямсон завершил «обкатку» нового жанра, привнеся в повествование о космических королях и вселенских битвах элементы психологизма и полноценных, очеловеченных героев. Внешне «Космический легион», самый известный роман Уильямсона, мало чем отличается от книг о межзвездном патруле и линзменах. В «Легионе» тоже есть некая организация, которая борется с Галактическим Злом. Однако текст Уильямсона насыщен запоминающимися персонажами, так не похожими на ходульных, однотипных героев Гамильтона и Смита.
Не секрет, что успеху жанра во многом способствовала активно развивавшаяся комикс-индустрия. В 1930-1950-х авторы графических романов с особым удовольствием эксплуатировали сюжеты о приключениях романтических героев на фоне масштабных космических заварушек. Самый яркий пример – история с повестью Филиппа Нолана «Армагеддон 2419», опубликованной в 1928 году в «Amazing Stories». История американского пилота Бака Роджерса, попавшего в далекое будущее и принявшего участие в галактической войне, вероятно, осталась бы незамеченной, если бы не художник-комиксист Дик Калкинс, запустивший в 1929 году графическую адаптацию повести Нолана. Сегодня имя Бака Роджерса знакомо всякому любителю фантастики.
Основание «Основания»
Всеобщий подъем американской НФ в 1940–1950 годы сопровождался и новым этапом в развитии космооперы. Именно в эти годы «легкомысленный жанр» вдруг посерьезнел, впервые появилось понятие «интеллектуальная космическая опера» – на фоне головокружительных приключений авторы стали пытаться вести с читателем серьезный разговор. Одним из первых модернизировать жанр попытался Айзек Азимов. Речь идет о сериале всех времен «Основание», начальный роман которого вышел еще в 1942 году. Некоторые критики прямо называют эту серию лучшей космооперой за всю историю существования жанра. Что ж, действительно, все классические атрибуты оперы в «Основании» налицо: Галактическая империя, находящаяся на грани краха; некая организация, которая борется против наступающего варварства за торжество добра; злодеи, противостоящие «хорошим героям»… Но на каком принципиально ином литературном и научном уровне воплощены эти художественные идеи! «Основание» – сериал явно не для досужего времяпрепровождения, это серьезная литература, не всегда доступная для восприятия. Другой цикл Азимова – «Имперская трилогия» – пожалуй, ближе к канонической космоопере. Эти три романа – приквел к «Основанию», написанный позже и повествующий об истории завоевания человечеством звезд и создания Галактической империи.
Нетривиальные космооперы создавал в те же годы Джеймс Блиш. Сюжеты не выходили за рамки классической традиции, но НФ-идеи, например, сериала о «городах-кочевниках» («Землянин, вернись домой», «Звезды будут принадлежать им», «Жизнь за звезды»), отличались новизной и оригинальностью. Образ земных городов, превращенных в космические корабли-ковчеги, покорил читателей.
К разряду интеллектуальных космоопер 1950-1960-х можно отнести и блистательный роман Альфреда Бестера «Тигр! Тигр!», во многом предвосхитивший идеи и художественные решения более поздних образцов жанра. Как, кстати, и самый милитаристский образец жанра – «Воины звездного корабля» («Звездный десант») Роберта Хайнлайна.
Одной из наиболее плодовитых писательниц 1940-1950-х была Ли Брэккетт, жена Э.Гамильтона. Массовому читателю она больше знакома по фэнтезийным сагам, хотя в 1950-х создала целый ряд интереснейших космоопер – «Люди со звезд», «Большой прыжок», «Альфа Центавра или смерть!». Но главным ее «оперным» достижением стал, конечно же, сценарий ко второй части кинотрилогии «Звездные войны» – «Империя наносит ответный удар» (сам фильм Брэккетт уже не увидела).
Красная опера
Пытались освоить жанр и в послевоенном СССР. Но беда в том, что даже после выхода «Туманности Андромеды» советская НФ все еще с большим трудом двигалась к дальним звездам. Что же говорить о космической опере – жанре, признанном идеологически вредным.[3]3
Хотя очевидные «оперные» отметины легко заметить в некоторых популярных книгах рубежа 1950-1960-х – «Марс пробуждается» Константина Волкова, «На оранжевой планете» Леонида Оношко.
[Закрыть]
Попытка же протащить в нашу литературу самую настоящую космическую оперу была тут же подвергнута жесточайшей критике, причем не только со стороны цензоров. Скандально известный роман Александра Колпакова «Гриада», вышедший в 1960 году, дружно ругали и коллеги-фантасты – и в общем-то справедливо. В основном, конечно, за откровенно заимствованные фрагменты из Уэллса.
Но этой книгой зачитывались: такой лихой, зубодробительной фантастики наши авторы еще не писали, хотя содержание романа на долгие годы стало объектом насмешек и пародий (вспомним описание путешествия в воображаемое будущее из «Понедельника…» АБС).
А вот детская фантастика весьма бойко использовала элементы и атрибуты «запрещенного жанра». И здесь советским фантастам есть чем похвастать – взять хотя бы «Экспедицию в преисподнюю» С.Ярославцева или «Путешествие Алисы» Кира Булычёва.
В конце 1960-х чудом проскочила эпическая космоопера в лучших традициях жанра: масштабное галактическое столкновение двух цивилизаций с ревом кораблей и залпами пушек. Замаскирован роман «Люди как боги» Сергея Снегова был под коммунистическую утопию.[4]4
В те же годы выпустил целый ряд откровенно эпигонских «мистических космоопер» украинский писатель-диссидент Олесь Бердник – «Призрак идет по Земле» (1962), «Пути титанов» (1962), «Звездный корсар» (1971). (Прим. ред.)
[Закрыть] В 1966–1968 годах удалось опубликовать только первые две части эпопеи, а заключительная – «Кольцо обратного времени» – вышла лишь десятилетие спустя. По существу, «Люди как боги» в судьбе отечественной космической оперы сыграли роль, близкую той, что выпала на долю ефремовской «Туманности Андромеды»: негласно жанру позволили существовать, разумеется, без упоминания самого словосочетания. Нельзя сказать, что советские фантасты десятками стали производить остроприключенческие повести и романы, но через приоткрытую Снеговым дверцу все-таки выпорхнули весьма достойные образцы советской Space Opera – «Сезон туманов» Евгения Гуляковского, «Реликт» Василия Головачёва, а позже, уже в конце 1980-х, и «Чакра Кентавра» Ольги Ларионовой.
«Кризис подкрался незаметно…»
В 1965 году в США вышла книга, перевернувшая представление о том, какой должна быть настоящая космическая опера. Пожалуй, все-таки «Дюна» Фрэнка Херберта несколько опередила свое время – не случайно же так долго ее отвергали все жанровые издательства: до подобных углубленных эпопей фантасты дозреют лишь к 1980-м годам. Этот объемный роман был под завязку набит нетривиальными идеями. Но главное – впервые появилась космоопера, в которой столь тщательно разработан мир, от биологии и социологии до религий, этики и лингвистики.
По существу, Херберт указал направление, в котором должен развиваться жанр.
Но и помимо могучей эпопеи 1950–1960 годы дали миру немало великолепных книг, написанных в этом жанре. Здесь можно вспомнить изящные романы Джека Вэнса из циклов «Планета приключений» и «Принцы-демоны»; оригинальную, сложную, многоуровневую вселенную придумал Гордон Диксон в сериале о воинах-дорсаях; нельзя не упомянуть и популярный цикл Андре Нортон о торговом корабле «Королева Солнца» («Саргассы в космосе», «Чумной корабль», «Планета вуду», «Проштемпелевано звездами») и ее же романы о Звездном патруле – «Последняя планета» и «Звездная стража».
За пределами англоязычного мира интерес к космической опере ярче всего проявился во французской НФ. Хотя французы демонстративно предпочитают идти «своим путем», и это нередко заводит их в творческий тупик, но в 1950-1960-е наследники Жюля Верна выдали немало блестящих образцов жанра: трилогия Франсиса Кар-сака «Пришельцы ниоткуда», «Этот мир – наш» и «Космос – наш дом», романы супругов Ш. и Н.Эннеберг «Песнь астронавтов», «Роса Солнца» и «Язва».
Особняком стоит немецкий межавторский сериал о Перри Родане, который с самого начала носил пародийный характер. Первый выпуск вышел в 1961 году и к сегодняшнему дню издано более 800 томов похождений галактического супермена, которого критики в шутку обозвали «Гитлером галактической эпохи».
Уже к концу 1960-х в жанре наметился явный кризис идей и сюжетов. Закономерно, что и читательский интерес к историям о космических империях и супергероях серьезно поубавился. Явно по инерции выдавали на гора свои однотипные романы Эдвин Табб и К.Балмер.
Зато вовсю порезвились пародисты и сатирики. Били по самым уязвимым местам космооперы: по ее повторяемости, по расхожести ситуаций, по избитости самой темы галактических приключений и схваток. Напомним читателям наиболее яркие пародии: «Билл – герой Галактики» Гарри Гаррисона, трилогия Алексея Паншина «Звездный колодец», «Революция на Турбе» и «Мир масок», а также сериал Сэма Люндваля о Бернхарде-завоевателе.
Возрождение
Казалось бы, «Новая волна» должна была окончательно похоронить космическую оперу. Но в самый разгар эпохи литературных экспериментов и борьбы с «пережитками прошлого» у жанра вдруг открылось «второе дыхание». Пол Андерсон запускает серию о мичмане Флэндри и, будто издеваясь над умствованиями «волновиков», под завязку наполняет романы серии всеми штампами классической космооперы образца Гамильтона-Смита. Другим успешным проектом тех лет можно назвать сериал Фрэда Саберхагена о берсеркерах. Самой же удачной космической оперой 1970-х стал роман Ларри Нивена и Джерри Пурнелла «Мошка в зенице Господней». В качестве фона соавторы использовали мир Совладения, созданный Д.Пурнеллом в его сольных романах о командире отряда наемников Фалькенберге «Наемник» и «Запад славы». Рассеявшееся по Галактике человечество пережило эпоху межгалактических войн, падение Первой империи человека, смутные времена и становление Второй Галактической империи. И вот теперь оно сталкивается с инопланетянами в системе звезды Глаз Мерчисона…
Неожиданно громко заявил о себе Алан Дин Фостер сериалом о приключениях в космосе юноши-сироты Флинкса.
Заслуживает уважения своей преданностью жанру австралиец Б.Чандлер, на протяжении 20 лет создававший книги о Галактической Федерации и мирах Окраины (всего вышло более тридцати романов).
Если на заре космооперы важную роль в ее становлении и популяризации сыграли комиксы, то после «Новой волны» на помощь жанру пришел кинематограф. Как нетрудно догадаться, это было связано с появлением «Звездных войн» Джорджа Лукаса. Кинотрилогия вернула космической опере самое главное – читательское доверие и любовь. Изменился и облик самого жанра, обогащенного, кстати, и наработками авторов «Новой волны». Один из показательных примеров – творчество американца Сэмуэля Дилэни, продемонстрировавшего в романах «Нова» и «Вавилон-17», что и в оболочке космической оперы можно экспериментировать с языком и смыслами.
Экспериментировал с жанром не только Дилэни. Б.Лупофф под видом космической оперы пропагандировал идеи молодежной контркультуры США – «Блюз «Космическая война»; Д.Чалкер успешно сочетал мотивы звездных приключений и историй об особенностях инопланетного разума в сериале «Колодец душ», а Б.Лонгиер сумел радикальным образом изменить саму суть жанра в замечательной повести «Враг мой»: вместо живописания решительной победы над проклятыми завоевателями автор заговорил о поиске взаимопонимания и о возможности диалога.
Не последнюю роль в возрождении интереса к космоопере сыграла и Кэролин Черри, создавшая ряд удачных сериалов, действие которых разворачивается на фоне военного и политического противостояния Земли с другими цивилизациями. Еще одним любопытным опытом писательницы стал цикл романов о гуманоидной львице Чанур, написанный от лица инопланетянки.
Тогда же, в начале 1980-х, к направлению с триумфом вернулся А.Азимов. Решив продолжить сериал об «Основании», он талантливо связал его фундаментальные положения с концепциями и героями, присутствующими в другом известном цикле – сериале о роботах.
С блеском и на гораздо более высоком литературном уровне реализовались в эти годы подзабытые открытия мастеров эпохи становления жанра. Л.М.Буджолд, явно вдохновленная примером Д.Уильямсона, выстроила целый сериал о полуфеодальной планете воинов Барраяр, особое внимание уделяя тщательно выписанным и запоминающимся образам главных героев.
Значительную роль в модернизации космической оперы сыграли и три главных научных фантаста 1980-х годов – Грегори Бенфорд, Дэвид Брин и Грегори Бир. Именно они наиболее ярко показали, что для возрождения жанра необходимо синтезировать в рамках привычной схемы мотивы, заимствованные из других направлений НФ. Бенфорд в сериале о колониях людей, созданных возле ядра Галактики («Великая небесная река», «Приливы света» и др.), на значительно более высоком уровне, нежели Ф.Саберхаген, разработал тему противостояния человеческого и механического разумов. Д.Брин в «Звездном приливе» и «Войне за возвышение», используя традиционные образы космической оперы, повел разговор о долге носителей разума перед другими живыми существами, обитающими рядом с ними на планете. Г.Бир в дилогии «Божья кузница» и «Наковальня звезд» рассказал об искусственной космической катастрофе, уничтожившей Землю, и о космической войне, которую ведет против уничтожителей планет экипаж земного корабля «Спутник зари».
Отдельные авторы успешно экспериментировали с текстами, которые ранее были довольно холодно встречены читателями как раз из-за явной «оперности». Иногда в этой ситуации случались просто поразительные удачи. Так, повесть О.С.Карда «Игра Эндера», вышедшая в свет в 1975 году, не произвела сколько-нибудь значительного впечатления, зато ее романная переделка получила «Хьюго» и «Небьюлу», а продолжение – роман «Голос тех, кого нет» – повторило успех.
Безусловная же вершина жанра 1980-х – дилогия «Песни Гипериона» Дэна Симмонса. То, насколько серьезно эволюционировала Space Opera, становится ясно, если сравнить дилогию Симмонса и произведения Э.Э. «Дока» Смита или Э.Гамильтона. На фоне мощного, перенасыщенного культурным бэкграундом рассказа о войне Гегемонии Человека с космическими Бродягами, где завязаны в один клубок темы взаимоотношения с искусственным разумом, пути эволюции людей, космоса и Бога, ранние космооперы выглядят примитивными сочинениями.
Модернизированный жанр стремительно завоевал любовь не только читателей, но и самих писателей. Например, Йен Бэнкс успешно стартовал в 1984 году романом «Осиная фабрика» и укрепил свою репутацию серьезного автора романами «Шаги по стеклу» и «Мост». Однако после этого он неожиданно занялся экспериментами на поле коммерческой литературы и создал отменный космооперный цикл о гуманоидной цивилизации Культуре и ее борьбе с негуманоидной Идиранской империей («Вспомни о Флебе», «Игра всей жизни», «Выбор оружия» и др.).
Импульс, который космическая опера получила в 1980-х годах, не угас и по сей день. Фантасты англоязычного мира продолжают создавать талантливые произведения в этом направлении. Достаточно перечислить несколько опорных имен, чтобы представить нынешний уровень жанра западного образца: У.И.Уильямс, В.Виндж, Д.Зинделл, П.Гамильтон, А.Рейнольдс, С.Бакстер, П.Макоули…
В 1990-е годы космоопера стремительно завоевала симпатию и российских фантастов – вопреки воспитанному советскими годами презрительному отношению критиков к «космической пальбе». Более того, наши авторы, словно наверстывая упущенные годы, активно развивают все варианты этого жанра. В современной российской НФ присутствуют как классические образцы в духе «Золотого века» (сериал «Тени войны» А.Орлова или романы Р.Злотникова), так и произведения, выполненные в манере космоопер 1960-1970-х (трилогия «Улей» С.Фрумкина).
Большинство же российских фантастов отдают предпочтение космической опере в стиле широкоэкранного барокко – «Линия грез» и «Звезды – холодные игрушки» С.Лукьяненко, многие романы В.Головачёва, сериал «Череп на рукаве» Н.Перумова, цикл В.Васильева «Смерть или слава». Даже у авторов интеллектуального направления НФ можно встретить ярко выраженные элементы «легкого» жанра: «Ватерлиния» А.Громова, «Лучший экипаж Солнечной» О.Дивова. В отдельных случаях авторы используют форму космической оперы для проповеди своих политических или идейных воззрений, как, например, в трилогии Д.Володихина «Убить миротворца», «Конкистадор» и «Долиной смертной тени». Экспериментируя, А.Зорич синтезировал традиции советского военно-патриотического романа с литературным сюжетом, типичным для космооперы, и в результате появилась на свет, пожалуй, самая значительная интеллектуальная космическая опера последнего времени – трилогия «Завтра война», «Без пощады» и «Время – московское».
Одним словом, космическая опера все еще остается королевой приключенческой НФ. Как сказал граф Уваров (правда, совсем по другому поводу): «Прошлое ее – великолепно, настоящее – блистательно, будущее – превышает всякое воображение».