Текст книги "Журнал «Если», 2006 № 08 "

Автор книги: ЕСЛИ Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

РЕЦЕНЗИИ

Люди Икс-3: Последняя битва
(X-Men. The Last Stand)

Производство компаний 20th Century Fox, Donners Company и Marvel Enterprises, 2006. Режиссер Бретт Рэтнер.

В ролях: Патрик Стюарт, Хью Джекман, Йен Маккеллен, Холли Берри, Фамке Янссен, Келси Грэммер, Анна Пакин и др. 2 ч. 10 мин.

Ну чего можно ждать от фильма, основанного на комиксах? Наверняка ничего, кроме спецэффектов, хлипко склеенных между собой прямолинейным сюжетом! Видели, знаем. Хорошо, что прогнозы иногда не сбываются. Несмотря на смену режиссера и на то, что сценарий к фильму писал Саймон Кайнберг, известный по работе над такими убогими проектами, как «Электра» и «Фантастическая четверка», последняя часть кинотрилогии «Люди Икс» стала приятным сюрпризом.

Мутанты в панике. Найдено средство, превращающее их в обычных людей, что, понятно, не по нраву Магнето. Пока его братство ищет источник лекарства, Люди Икс пытаются остановить воскресшую и разбушевавшуюся соратницу по команде Джин Грэй. Теперь она именует себя Фениксом и обладает почти божественной силой.

Во время просмотра фильма понимаешь, что режиссер не просто экранизировал популярный комикс, а прежде всего пытался снять настоящее кино – умело соединяя сюжетные линии, не оглядываясь на пресловутую политкорректность, уходя от штампов. Звездно-полосатый флаг не мелькает в кадре, в кои веки президента США недалекого будущего играет актер, в котором нет ни капли негритянской крови, а полюбившиеся положительные герои то и дело гибнут; да и финал нельзя назвать счастливым. Не забыты и экшн со спецэффектами. Казалось бы, сейчас зрителя удивить непросто, однако создателям кинокартины это удалось. Чего стоит противостояние профессора Чарлза Ксавье и его ученицы Джин Грэй, а уж как снята та самая последняя битва!..

Заключительная часть «Людей Икс» получилась именно такой, какой и должна быть заключительная часть любого сериала – самой зрелищной и запоминающейся, расставляющей все точки над «i». В широкий прокат вышла яркая кинокартина, вне всяких сомнений, способная поучаствовать в конкурсе «Лучший фантастический фильм года».

Степан КАЙМАНОВ

Штольня

Производство кинокомпаний Артхаус Трафiк и Suspense Film (Украина), 2006. Режиссер Любомир Кобыльчук.

В ролях: Сергей Стасько, Светлана Артамонова, Павел Ли, Ольга Сторожук, Алексей Забегаев и др. 1 ч. 20 мин.

Однажды во время археологической практики пятеро студентов набрели на заброшенную штольню. И решили, что им непременно нужно туда залезть – иначе и жизнь не мила. Но наткнулись на решетку и отложили мероприятие «на потом». Тем более, что ничего не знающий о находке профессор отвлек своих подопечных историей об идоле Перуна, которого во время войны заботливые музейные работники спрятали от фашистов так надежно, что никто до сих пор найти не может. Но поутру молодые люди обнаружили, что профессор исчез, и отправились по его следам в штольню. Тут-то все и началось…

Хотя началось ли? Дальше следуют бессмысленные блуждания по лабиринтам, перемежающиеся невнятными и пафосными диалогами. Фильм больше походит на учебную ленту о необходимости соблюдения правил безопасности, чем на триллер.

Безусловно, стоит отметить интересную и добротную операторскую работу Алексея Хорошко, но и она не в силах вытянуть слабый и не очень логичный сценарий (соавтором которого, впрочем, также является Алексей Хорошко), полный заимствований и штампов, а также бездарную игру актеров. Постоянно возникает ощущение, что основной актерский состав неожиданно заболел, и в последний момент на главные роли взяли случайно встреченных прохожих.

Очень забавно послушать финальную песню о том, как «студенты спустились в штольню, потому что это показалось прикольно». Начинаешь понимать, что современный российский кинематограф достиг такого уровня, когда штамповка его приемов случается даже в широко разрекламированных «незалежных» проектах.

В результате первый украинский фантастический «блин» получился совершенно неудобоваримым. Если он и заслуживает внимания, то лишь потому, что первый.

Макс РЫЖОВ

Омен 666
(The Omen)

Производство компании 20th Century Fox, 2006. Режиссер Джон Мур.

В ролях: Лив Шрайбер, Джулия Стайлз, Миа Фэрроу, Дэвид Тьюлис и др. 1 ч. 50 мин.

Мистический триллер Джона Мура – римейк одноименного культового фильма Ричарда Доннера. Подоплекой для переделки оригинала послужила приближающаяся датд «06.06.06», которая без нулей образует те самые три шестерки – число Зверя, знак сына дьявола. Прагматичные западные киноделы поглядели в календарь, взвизгнули от восторга и к этой магической дате решили непременно переснять классику ужасов. Судя по фильму, о том, чтобы переплюнуть оригинал, никто из съемочной группы даже и не думал.

У жены американского дипломата во время родов гибнет ребенок. Убитому горем отцу тотчас предлагают усыновить другого младенца. Не в силах сообщить жене о смерти сына, дипломат соглашается. Так в их семье появляется Дэмиен – странный мальчик, который никогда не болеет и орет при виде церкви. Спустя несколько лет вокруг счастливой семьи закручивается вихрь необъяснимых событий. То няня приемыша повесится, то священник, объявив мальчонку сыном Сатаны, предложит отцу убить собственное чадо.

К сожалению, от атмосферы страха, которой славился оригинал, не осталось ничего. В первую очередь, из-за бездарной игры актеров, исполняющих главные роли. Глядя на родителей приемыша, трудно поверить, что им по-настоящему страшно. Дэмиен больше напоминает мелкого проказника, нежели отпрыска Князя Тьмы. Справедливости ради стоит сказать, что актеры второго плана отрабатывают свой хлеб полностью: и ведьма-няня, готовая защищать дьяволенка всеми правдами и неправдами, и священник, перепуганный до смерти пришествием антихриста. Отдельного порицания заслуживает оператор. После великолепных кадров, продемонстрированных в недавнем ужастике «Сайлент Хилл», за примитивной работой здешней камеры наблюдаешь с унынием.

В общем, если не сходите в кинотеатр, ничего не потеряете. Новый «Омен» – типичный фильм-однодневка, где самыми занимательными деталями являются дата выхода в прокат и участие в эпизодической роли актера Харви Стивенса – Дэмиена из оригинальной ленты 1976 года.

Степан КАЙМАНОВ

Человек-невидимка 2
(Hollow Man II)

Производство компаний Red Wagon Productions, Destination Films и Sony Pictures (США), 2006. Режиссер Клаудио Фэй.

В ролях: Питер Фачинелли, Лори Риган, Кристиан Слейтер, Дэвид Макллрайт и др. 1 ч. 31 мин.

Пол Верхувен так и не решился сам снять продолжение собственной ленты шестилетней давности и, к счастью, выступил лишь одним из исполнительных продюсеров сиквела. Иначе позора на свою седую голову он бы не избежал. К тому же совсем непонятно, почему фильм называется «Человек-невидимка 2»: ничего общего с первой частью тут нет. Да и без Кевина Бейкона, сыгравшего в верхувенской ленте безумного Себастьяна Кейна, проект изначально выглядел бесперспективным.

Ничего оригинального в ленте нет. Картонные персонажи, шаблонный сюжет. И самое обидное – развернуться специалистам по CGI было практически негде. Ну разве что в финальной драке под ливневыми струями. А ведь первая часть запомнилась именно спецэффектами.

Вообще-то, «вторая» часть – это добротно снятый криминальный боевик. Спецназовец Майкл Гриффин (Кристиан Слейтер) соглашается поучаствовать в эксперименте Пентагона. Цель – создать невидимого солдата. Однако сыворотка невидимости, вколотая Гриффину, дает побочный эффект: без дополнительного препарата, своеобразного «буфера», в теле испытуемого объекта разрушаются ткани. Цинично не обеспечив добровольца необходимым препаратом, военные бросают беднягу на произвол судьбы. Спустя годы он решает отомстить. Но для зачина ему надо найти доктора Мегги Далтон, у которой есть тот самый «буфер». Тут и начинается кровавая охота…

Кристиан Слейтер «во плоти» появляется на экране максимум на две с половиной минуты – во флэшбэке предыстории. Все оставшееся время телесной оболочки актера зритель не видит. Только слышит голос. Так что его партнерам по фильму постоянно приходится общаться с пустотой, а также болтаться в воздухе или размахивать ногами-руками, борясь с невидимым противником…

Хуже обстоит дело с двумя главными героями – Мегги (Лори Риган) и охраняющим ее полицейским агентом (Питер Фачинелли). Они вполне телесны, но это не делает актерскую игру сколько-нибудь убедительной.

Вячеслав ЯШИН

ЛИКБЕЗ
Бомбы в стиле нуар

Захватнические действия мирового кинематографа на российской территории порождают непременные последствия – язык «оккупанта» все сильнее внедряется в киноведение. И уже никто из читателей рецензий и статей о кино не спросит, что такое релиз, римейк, сиквел или приквел. О менее четко определенных терминах идут споры – достаточно вспомнить дискуссию о понятии «трэш» в журнале «Если». Выполняем пожелания читателей журнала и раскрываем смысл некоторых кинематографических терминов и неологизмов, появляющихся на страницах раздела «Видеодром».

Арт-хаус – независимое, некоммерческое кино для «продвинутых» зрителей. Термин зародился в конце 1980-х годов. Первоначально арт-хаусами назывались маленькие кинотеатры, располагавшиеся недалеко от колледжей и университетов. Неофициально первым артхаусным фильмом считается «Небо над Берлином» Вима Вендерса.

Байопик – биографический фильм (от biopic – соединения двух английских слов biography и picture).

Блокбастер – (англ. blockbuster – буквально «мощная бомба») термин пришел из театрального сленга и означал особенно успешную актерскую игру. Позже блокбастером стали называть высокобюджетные голливудские фильмы, в которых играют известные актеры и которые приносят в прокате более 100 миллионов долларов. Первым блокбастером считается фильм Спилберга «Челюсти», так как он впервые превысил магическую сумму.

Вирированный цвет – искусственно обесцвеченные в творческих целях кадры фильма, иногда стилизация под черно-белое кино (например, «Собачье сердце» Бортко).

Вуция – жанр китайского кино, где герои обладают сверхъестественными способностями в поединках: могут летать, бегать по воде и т. д.

Камео – эпизодическая роль, как правило, исполняемая специально приглашенной звездой.

Кашетированный фильм – фильм, площадь экрана которого уменьшена при помощи специальных масок, каше.

Кросс-овер – фильм, в котором встречаются герои других фильмов, например: «Чужой против Хищника», «Фредди против Джейсона» и т. п.

Мерчендайзинг – (от английского merchandising – искусство торговать) в экономике означает продвижение товара на рынке, в кино – распространение «сопутствующих» фильму товаров.

Препродакшн – досъемочная стадия: написание сценариев, кастинг, поиск натуры, построение декораций и т. п.

Постпродакшн – послесъемочные мероприятия: монтаж фильма, запись звука, создание спецэффектов, озвучание.

Рапид – сверхскоростная съемка какого-либо быстрого процесса, прокручиваемая потом с нормальной скоростью; в результате получается качественное изображение в замедленном темпе.

Саспенс – (от английского suspense – нагнетание, тревога) ряд кинематографических приемов по нагнетанию страха. Азы саспенса разработаны Альфредом Хичкоком, хотя сам Хичкок давал всему комплексу приемов одно общее определение: саспенс – задержка перед показом того, что зритель хочет увидеть.

Синий (зеленый) экран – система, когда актеры снимаются в студии на синем или зеленом фоне, а фоновая картинка затем накладывается отдельно. Впервые система была применена в 1940 году в сказке «Багдадский вор». Изначально наложение фоновых кадров осуществлялось химическим способом. Ныне – компьютерными методами.

Ситком – ситуационная комедия, или комедия положений. Комедийный сериал, в котором слышится смех за кадром.

Спин-офф (spin-off) – фильм, созданный на основе персонажа, ранее появившегося в другом фильме на вторых ролях. Так, «Женщина-кошка» – спин-офф цикла о Бэтмене.

Спойлер – информация о сюжете фильма, которая не должна раскрываться до определенного момента. Часто рецензенты в своих текстах предупреждают читателей: «Внимание – далее спойлер», чтобы раскрытие сюжетных поворотов не повлияло на тех, кто еще не смотрел картину.

Таглайн – рекламный слоган фильма.

Тизер и трейлер – рекламные ролики фильма. Тизер – совсем короткий, на несколько секунд; трейлер длится несколько минут.

Тривиа – (от английского trivia – мелочи, пустяки) набор «примочек» в фильме: цитат, реминисценций, отсылок к предшественникам и пр. Также набор забавных фактов о фильме, например – в одном из эпизодов «Автостопом по Галактике» в качестве массовки снимались родственники Дугласа Адамса.

Триквел – второе продолжение фильма, сиквел сиквела, или третья часть.

Файтинг – боевой эпизод.

Фильминг– то же, что продакшн: непосредственно процесс съемок.

Фильм-нуар – (от французского noir – черный) фильм, снятый в мрачной и депрессивной стилистике старых черно-белых гангстерских лент. Пример стилистики нуар – «Город грехов» Роберта Родригеса.

Флэшбэк – вставной эпизод фильма: воспоминание, реминисценция, сцена из прошлого.

Дмитрий БАЙКАЛОВ

ПРОЗА

Борис Руденко
Слабое звено

– У Бартоло тестовая программа не прошла, – ни с того ни с сего сказала мне Ольга, выбираясь из бассейна.

– Не прошла, значит, не пустили, – автоматически пробормотал я, вытирая лицо. – А с какой стати он вообще ее запустил?

– Ты же знаешь, как он относится к Коммуникатору. Это же его дитя.

– Приемное дитя, – поправил я ее. – И к тому же прекрасно воспитанное родными родителями.

Ольга улыбнулась и принялась растираться полотенцем. – Но программа все же не прошла, – сказала она. – Бартоло обеспокоен. Честно говоря, и я бы обеспокоилась.

Я хотел ответить ей какой-нибудь шуткой, но увидел, что с противоположного бортика меня зовет Сурдин.

– Передай ему, чтобы больше не мучил ни программы, ни Коммуникатор, – сказал я. – И сама не переживай по пустякам. Бартоло придется немного потерпеть. Настанет время, и у него будет возможность показать свою квалификацию… Ты в оранжерею? Тогда встретимся после обеда…

Я бросил полотенце в утилизатор и пошел к Сурдину.

* * *

Мы герои, всем известно. Некоторые, правда, считают нас идиотами, но это их личное дело. Хотя иногда я был готов согласиться с этими некоторыми. Теперь – нет. Такие мысли обычно приходят в первом полете примерно спустя год после старта. Каждый из нас рано или поздно начинает задумываться о том, во что он, собственно, ввязался, когда скорость Обломка переваливает за световой порог и возвращение возможно лишь теоретически.

Мы прокладываем путь тем, кто последует за нами. У них будут свои трудности, на новой планете их ждут опасности и проблемы, о которых мы, возможно, никогда не узнаем, но от самой мучительной – шестилетнего заточения в замкнутом пространстве межзвездного корабля – мы их избавим.

* * *

Тот разговор с Ольгой я выбросил из памяти уже через несколько минут, но, как оказалось, напрасно. Спустя несколько дней тема всплыла вновь.

– Командир, извините!

Доктор Кольцов остановил меня у двери каюты. Маленький, плотный и густоволосатый (растительность занимала всю площадь его лица, кроме полоски лба и очков), Кольцов сейчас выглядел словно взъерошенный и очень взволнованный воробей.

– Извините, командир, – он засмущался, будто готовился произнести очевидную глупость. – Я случайно услышал, что с Вратами возникли какие-то проблемы.

– Я тоже слышал подобное, – сказал я.

– И что вы скажете? – кажется, Кольцов от волнения приоткрыл рот, но сквозь густую растительность на губах и подбородке это было не очень заметно.

– Мне часто приходится слушать всякие нелепости, – пожаловался я. – Большая часть из них связана с кажущимися проблемами.

– Но Коммуникатор, он…

– Я еще не все сказал, доктор. Проблемы с Коммуникатором на сегодняшний момент – это и есть нелепости. Кстати, кто вам о них сообщил?

– Просто… случайно услышал… не помню даже где и от кого, – Кольцов явно устыдился, но сквозь его волосяной покров краски лица были неразличимы. Он взмахнул пухлой рукой и быстро убежал.

Я озадаченно глядел ему вслед. Откуда эти разговоры? С какой стати Бартоло вообще вздумал гонять тесты, которые заведомо не могут показать результат? В этом следовало разобраться.

* * *

Герои – так говорят о нас, когда хотят сделать приятное. По сути же мы просто дальнобойщики, обыкновенные водители. Наша работа – доставить Коммуникатор к планете, намеченной для колонизации. И только. Ко всему остальному мы никакого отношения не имеем. Если полет занимает пять-шесть лет, то подготовка к нему – примерно столько же, но этим занимаются другие. Нужно отыскать в поясе астероидов подходящий обломок и перетащить на него в разобранном виде, а потом смонтировать Коммуникатор – Врата в новый мир. Для этого требуются огромные средства, колоссальные усилия тысяч людей. И только после этого на Обломок забрасывается полетная команда. Достигнув цели, мы откроем Врата и вернемся через них на Землю, а в построенный межзвездный туннель устремятся многочисленные отряды колонистов.

Пройдут годы – и очередной Обломок отправится в путь теперь уже с нового, освоенного человечеством плацдарма.

А мы просто водители…

Через три недели мы отметим первую годовщину полета. Это серьезная дата. Думаю, год прошел успешно. У нас не случалось серьезных происшествий, экипаж был здоров и вообще внешне все шло нормально, хотя в последние дни я начал испытывать неясное беспокойство, пока что не понимая его причины…

* * *

Набирая салат из судка, я ощутил толчок в плечо.

– Извините, командир, – сказал Войцех.

Я посмотрел на него. Неуверенными движениями Войцех тыкал перед собой вилкой, пытаясь подцепить кусок жаркого. Лицо его было багровым, взгляд замутнен.

– Что с тобой? – спросил я.

– Все нормально, – побормотал он, избегая смотреть мне в глаза. Изловчившись, наколол-таки кусок, положил на тарелку и удалился к дальнему столику, шагая с чрезмерной тщательностью.

У нас не было специальных запретов или ограничений на потребление спиртного. Да это и невозможно: синтез этилового спирта в наших условиях – задача для первоклассников. Но ни один из членов экипажа не имеет вредных привычек. Их тестировали десятки раз. В полет не попадают ни потенциальные алкоголики, ни наркоманы. У всех нас иногда возникает потребность немного расслабиться, и я отношусь к этому снисходительно. Однако Войцеху через два часа заступать на вахту. И хотя его задача вахтенного пока сводилась всего лишь к наблюдению за показаниями приборов (дай бог, чтобы так продолжалось и дальше), все это мне очень не понравилось.

Сегодня в кают-компании на обед собралось человек пятнадцать. Каждый из присутствующих все прекрасно понимал, однако старательно делал вид, что ничего не замечает. И это не понравилось мне еще больше. Они явно были информированы лучше меня. Я отставил свою тарелку, пошел за Войцехом и сел напротив.

– Что случилось?

– Все нормально, командир, – он попытался изобразить беззаботную улыбку, однако получилось неважно.

– Скоро начинается твоя смена.

– Ну и что? – теперь Войцех решил, что нужно показать искреннее удивление, и снова вышло неудачно.

– Мне не нравится твое состояние.

– Я же говорю, что все в порядке.

– А я так не думаю.

– Ничего не произойдет, командир, – раздражение в его голосе прозвучало вполне натурально. – Точно так же, как ничего не произошло вчера, позавчера и полгода назад. И через полгода ничего не будет. Здесь вообще больше ничего никогда не произойдет! А когда что-нибудь случится, будет слишком поздно.

В сущности, он почти прав. Земля сделала все возможное, чтобы во время полета свести к минимуму человеческий фактор. Вот только его последняя фраза меня насторожила.

Наш Обломок – крохотный островок в межзвездной пустоте, неправильной формы вытянутая глыба длиной около километра и немного более того в обхвате «по талии». Мы вгрызаемся в его недра, словно черви в яблочную мякоть, постепенно съедаем его изнутри, преобразуя материю в движение. Понемногу уменьшается его объем, смещается центр массы. Компьютер тщательно следит за этими изменениями, корректируя работу двухсот тридцати основных и резервных двигательных установок, сохраняя постоянными ускорение и ориентацию Обломка. Если компьютер выйдет из строя, автоматически включится дублирующий управляющий блок, а если скиснет и он, заработает третья резервная система. Но в кресле Центра двигательного контроля все равно должен сидеть человек, готовый к немедленному решению. Войцех к этому готов не был.

Я встал из-за стола и повернулся к кают-компании.

– Старший механик Сурдин, – громко сказал я, – проводите второго механика Сливу в его каюту. Обеспечьте замену на вахте. Все остальное мы обсудим позже.

Избегая смотреть на меня, Сурдин подошел и дернул Войцеха за плечо.

– Пошли!

Тот попытался сопротивляться, но внезапно передумал, поднялся и, втянув голову в плечи, покорно поплелся за Сурдиным. Тогда я вернулся к своей тарелке и вновь принялся за еду. В кают-компании стояла тишина, нарушаемая лишь позвякиванием столовых приборов. Минут через пять Сурдин вернулся.

– В чем дело, Якоб? – спросил я. – Что с ним?

– Проблемы с Еленой, – вяло ответил он. – Разве тебе Ольга не рассказала?

Честно говоря, мы с Ольгой не виделись уже дня три. То есть виделись, конечно, но мельком – у нас обоих было немало дел. Ольга давно уже сутками пропадала в оранжерее и лаборатории, зачем-то пытаясь оживить мертвую почву Обломка, а у меня как у командира забот хватало всегда.

– Найдите доктора, Якоб, и пошлите к Войцеху, – попросил я стармеха. – Кстати, никто не знает, почему сегодня с нами нет Лозовского?

– У него какие-то рабочие вопросы во втором туннеле, – ответил Сурдин. – Он задержится примерно на полчаса.

Странно, что Лозовский сообщил это Сурдину, а не мне. Лозовский отвечает за оборудование шахтного комплекса. В последнее время он избегал меня. С чего бы это? Кстати, и с его подругой Ириной я не разговаривал достаточно давно, даже по меркам нашего неспешного времени. С ними что-то происходило, и я хотел выяснить, что именно. Сегодня мы с ним договорились встретиться именно за обедом, и его отсутствие добавило мне беспокойства.

– Надеюсь, он не разбудил реликта? – неуклюже пошутил я.

Ответом мне был чей-то одинокий смешок, после чего в столовой воцарилось молчание, которое отчего-то показалось мне несколько напряженным. Надеюсь, потому что шутка про реликта была уже слишком затаскана, а не по какой-либо иной причине. Впрочем, сегодня я слишком подозрителен. Что же касается Войцеха, то маленькие трагедии личного характера в полетах случались – это неизбежно. Первоначальные пары расходились, образовывались новые. Я никогда не придавал этому большого значения: члены экипажа обладали немалым запасом психической устойчивости, чтобы пережить любовные разочарования достойно. Пройдет несколько недель, и Войцех полностью придет в норму. Нам нужно только немного ему помочь…

Я закончил обед раньше остальных. Загрузив посуду в мойку, напомнил Сурдину:

– Вахта Сливы начинается через полтора часа. Мне кажется, Якоб, вам придется выйти вместо него.

– Мне тоже так кажется, – он обреченно наклонил голову. – Все будет в порядке, командир… Кстати, что вы думаете о проблемах с Коммуникатором?

Я удивленно замер и тут же понял, что в кают-компании установилась звенящая тишина.

– Какие проблемы могут быть с Коммуникатором, Якоб? Это тебе Бартоло сказал?

– Нет, – немедленно ответил Сурдин, и я почувствовал, что он говорит неправду.

– Тогда кто?

– Я не помню… Теперь это обсуждают многие.

– И что же именно они говорят?

Якоб замялся, и вместо него ответил Григорьев:

– Отказ Коммуникатора означает, что мы никогда не вернемся, командир.

Григорьев – один из инженеров по шахтному оборудованию. Прекрасный специалист в своей области, но обслуживание Коммуникатора в его компетенцию не входит.

– Отказа не может быть в принципе! – раздраженно воскликнул я. – Неужели вы этого не знаете?

– Я не специалист по перебросу, но…

– Вот именно! – перебил я его. – Вы не специалист!

– Но вы тоже, командир, – тихо произнес он.

– Хорошо, – сказал я холодно. – Пусть на ваши вопросы ответят специалисты. Кстати, Бартоло не единственный из них. Сегодня вечером мы соберемся и поговорим.

* * *

У меня это третий рейс, я командир, самый старый и самый опытный член экипажа. Возможно, этот рейс будет для меня последним. Потом отставка, неплохо обеспеченное безделье или непыльная должность капитана-инструктора – это мне еще предстояло решить, однако сейчас я больше склонялся к первому варианту.

Вместе со мной на Обломке живут сорок семь человек. Нечетное число – редкость для команды Трейлера, поскольку экипажи в длительные полеты обычно формируются из пар, предпочтительно супружеских. Но один из нас в спутнице жизни не нуждался. Мой старший помощник Альбрехт состоял из живой плоти только на шестьдесят процентов. Нижнюю часть тела ему заменял протез – следствие локальной аварии во время нашего прошлого рейса. Впрочем, это не сделало его менее полезным. Альбрехт был для меня не просто помощником и коллегой. Я ощущал его как правую руку, как надежнейшую опору и именно поэтому стоял насмерть, добиваясь его включения в команду.

Кроме меня и Альбрехта в рейсы на обломках ходили только двое: корабельный врач Кольцов и его жена Нина, специалист по наносистемам. Остальные тоже были отнюдь не новичками. За плечами у каждого годы работы в ближнем Космосе и высочайшая профессиональная квалификация, хотя я знаю, что для полета на Обломке этого иногда оказывается недостаточно.

У меня тоже есть подруга. Ольга – хорошая женщина и верный товарищ. Мы познакомились с ней во время моего полугодового отпуска после предыдущего рейса. Она успешно прошла профессиональный и психологический отбор и уже два года ждала места в команде, одновременно подыскивая партнера. Я тоже искал. Мой прежний партнер, моя жена погибла в той же аварии, что искалечила Альбрехта.

Узнав Ольгу, я недолго колебался и сейчас убеждаюсь с каждым днем, что сделал правильный выбор. Если наш полет пройдет успешно, возможно, стоит подумать о настоящем супружестве…

Как у командира у меня есть одна привилегия. Эта привилегия называется Друг. Не совсем обычный друг, но я считаю его настоящим, потому что мы знакомы уже очень и очень давно. Иногда мы с ним беседуем и даже играем в шахматы. К сожалению, не слишком часто, только когда он сам этого захочет. О нем знает только Альбрехт, хотя до сих пор не верит в его существование. Он чересчур критичен, этот Альбрехт, слишком уж рационален. Не один раз он пытался убедить меня, что никакого Друга не существует. И хотя делал он это достаточно деликатно, я с ним не дискутировал. Я вообще не разговаривал с ним, когда он пытался поднять эту тему. О чем говорить или не говорить с подчиненными – решаю я сам. Это точно такая же командирская привилегия…

Шагая по переходу к Центральному посту, я ощутил легкий толчок. Беспокойства он у меня не вызвал. Это компьютер привел в действие группу резервных двигателей, корректируя очередное смещение центра массы Обломка. Я свернул за угол и увидел впереди метнувшуюся в сторону фигуру.

– Эй! – удивленно окликнул я человека, лица которого не успел разглядеть. Простучали торопливые шаги, и все стихло. Что еще за игры? Кому это вздумалось от меня бегать и зачем?

Сквозь приоткрытую дверь в помещение Центрального поста я увидел Альбрехта. Он сидел в командирском кресле, уставившись в темный экран и задумчиво постукивая кончиками пальцев по панели. Услышав мои шаги, Альбрехт неторопливо поднялся, освобождая место.

– Сюда заходила Ольга, – сообщил Альбрехт. – Она тебя искала.

– Что-нибудь случилось?

– Не думаю, – медленно проговорил он, все еще погруженный в свои размышления. – К счастью, ничего серьезного у нас случиться не может.

– Кое-что все же происходит, – возразил я, усаживаясь в кресло. – В последние дни я постоянно слышу какие-то странные разговоры о неисправности Коммуникатора. С этим надо немедленно покончить. Альбрехт, разыщи Флетчера. Пусть разберется с этими дурацкими тестами. У Бартоло, кажется, немного сдают нервы, ему требуется небольшой отдых.

Флетчер – заместитель Бартоло. Я не сомневался в его компетентности и здравом рассудке.

– Кстати, у Войцеха с Еленой возникли проблемы, – сообщил я. – Кажется, они расходятся.

– Жаль, – равнодушно сказал Альбрехт. – Мне нравилась эта пара. Кто из них стал инициатором смены партнера?

– Елена. Не знаю, правда, кто ее новый избранник.

– Скоро узнаем, – пообещал Альбрехт и отвернулся, считая тему закрытой. Он слегка наклонился в направлении своего рабочего кресла, и его искусственные ноги – умные протезы – последовали вслед за измененным центром тяжести хозяина, аккуратно и надежно ступая в указанную сторону.

Пол вновь слегка качнуло. Мы удивленно взглянули друг на друга. Вторая коррекция в течение получаса? Такое бывает только на начальном этапе полета, когда Обломок разрывает гравитационные узы Солнца. Я включил тумблер связи с центром контроля.

– Центральный пост на связи. Что у вас происходит? – недовольно спросил я.

– Ничего, – тон ответа вахтенного механика показался мне немного растерянным и поспешным. – Плановая проверка двигателей группы резерва. Компьютер рекомендовал провести коррекцию в два этапа на половинной мощности для уточнения показаний.

– Об этом следует сообщать на Центральный пост немедленно, – сказал я. – Сурдин еще не пришел?

– Нет, – в голосе вахтенного проскользнуло удивление. Видимо, о личных проблемах своего сменщика Сливы он еще не знал, поэтому и не ждал стармеха.

– Когда придет, пусть свяжется со мной, – приказал я и отключился.

Я поплотнее устроился в кресле. Мне нужно было как следует поразмыслить над происходящим, но тут со стороны так и не закрытого мною люка я услышал голос Ольги:

– Ты здесь?

Даже в рабочем комбинезоне она оставалась чрезвычайно женственной. Я всегда смотрел на нее с удовольствием.

– Мне нужно с тобой поговорить, – сказала она.

Я вышел за ней в коридор.

– У нас происходит что-то неладное, – начала Ольга без предисловий. – Ходят нелепые слухи, какие-то разговоры о том, что Коммуникатор не в порядке. Разве такое может быть?

Я насторожился:

– От кого ты об этом услышала?

– Многие говорят… Например, сегодня мы беседовали с Еленой.

– Она так и сказала: Коммуникатор не в порядке? – пожелал уточнить я.

– Не совсем. Елена высказалась в том смысле, что если Коммуникатор не в порядке, это равносильно общей гибели.