Текст книги "Секреты в Дыму (ЛП)"

Автор книги: Эш Мун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 4
Томас

Он знал.

Неважно, что Райнор был в облике дракона, в его глазах ясно читался шок и узнавание. Затем он обратился в человека, и его слова пробили мою броню до глубины души, которую я так долго защищал.

– Ты не альфа?

Все, что я мог слышать, – это шум крови и стук моего сердца. Никогда раньше мне не хотелось убегать от чего-либо, но в этот момент желание бежать было невероятно сильным.

– Ты не альфа, – повторил Райнор низким голосом. Неверие Райнора было таким же очевидным, как и стыд, который я сейчас испытывал.

Бесполезно пытаться отрицать это или убеждать его, что он не прав.

– И что же ты собираешься делать? – поинтересовался я. – Теперь, когда ты знаешь правду обо мне.

– Я… я не понимаю, – сказал Райнор. – Ты омега? Как? Я знал, что в тебе есть что-то другое, но… – Он покачал головой. – Как тебе удавалось скрывать этот факт все время?

Я овладел собой, и хотя мое сердце все еще колотилось, я, по крайней мере, мог ясно мыслить. Я всегда держал при себе маленькую бутылочку с ароматической смесью, на случай подобной чрезвычайной ситуации, и это был первый раз, когда мне пришлось ее использовать. Я снял с себя мокрые куртку и рубашку и сложил их на ящик с помидорами. Воздух холодил мою влажную кожу и вызывал мурашки. Я намазал немного маски на ладони и нанес ее на тело. Райнор уставился на меня.

– Что это? – спросил он, сморщив нос. – О, это запах я знаю. Это запах твой – альфы.

– Многому можно научиться из старых книг по алхимии, – сказал я, убирая флакон. – Я занимался этим почти всю свою жизнь.

Казалось, Райнор переживал редкий момент безмолвия. Никаких язвительных комментариев, только взгляд недоумения.

Я поднял свою одежду.

– Думаю, на сегодня все, – сказал я. Я злился, но это шло от смущения. – Увидимся завтра на тренировке.

Я повернулся и оставил Томаса там, не сказав больше ни слова.

Кастель видела, что произошло, и ждала меня внутри с полотенцем и спрятанной бутылкой маски из моей комнаты, но я заверил ее, что все в порядке. Никто, кроме Райнора, не был там рядом, чтобы узнать.

– Ты можешь доверять дракону? – спросила она, провожая меня в мою комнату.

– Если бы я ему не доверял, я бы никогда не согласился с ним работать.

– Я не понимаю, почему он при каждом удобном случае саботирует тебя, – сказала она.

– Вряд ли это его намерение. Не саботаж. Это был несчастный случай.

– Тогда в чем дело? Он не проявляет к тебе никакого уважения.

– Он придурок. Но, похоже, что он ведет себя так только с теми, кому доверяет. В любом случае, мне не нужно, чтобы Райнор меня уважал.

Я так и сказал, но если это так, то почему я так заботился доказать ему свою правоту? Я хотел, чтобы Райнор уважал меня, и мне казалось, что хотел этого даже больше, чем уважения своих людей. Райнор и его огненный полет всегда представляли собой вызов, стандарт, до которого я никогда не мог дотянуться, и Райнор всегда одерживал надо мной верх. Возможно, он делал это, потому что знал, что я так сильно волнуюсь. Неужели меня так легко прочитать? Неужели быть омегой – это единственное, что мне удалось от него скрыть?

Оставшись один в своей комнате, я снял с себя форму и быстро принял ванну. Уже вечерело, а мне еще предстояла работа и патрулирование, прежде чем я смогу немного отдохнуть. Когда я сидел в горячей воде, меня вдруг начала бить неконтролируемая дрожь. Знание, насколько близко я подошел к полному краху, ударило по мне как обухом. Если бы это был кто-то другой… или если бы кто-то был там с ним… что бы я сделал? Это чертово чудо, что со мной такое случилось впервые. Мне повезло, что я столько лет хранил это в тайне.

И тут в памяти всплыло лицо Райнора. То, как он смотрел на меня. Он учуял мой истинный запах, а я испытывал только стыд. Слабость. «Я знал, что в тебе есть что-то другое». Я мог представить, что о чем думал он – я омега, не заслуживающий быть капитаном, я не заслуживал ни его уважения, ни чьего-либо еще. Я шарлатан, трус, и бог знает кто еще. И я все еще скрывался, потому что, какой еще у меня был выбор? Чтобы сделать себе имя, единственное, что я мог сделать – это прятаться. Хуже всего то, что мне казалось, будто начинаю понимать Райнора и даже привыкать к нему. Во время обучения бывали моменты, которые открыли мне другую его сторону, и я увидел его приверженность моему успеху и успеху Дозора. Ему было не все равно. Он не был засранцем. Я видел в нем верность и преданность, которые замечал и в Альтаире. Возможно, драконья преданность. Но теперь все это было утеряно. Я не знал, как взгляну ему в глаза завтра. Райнор бы смотрел на меня по-другому. Может, он больше не захочет меня тренировать.

Я ударил кулаком по воде, расстроенный ситуацией и своими мыслями. Томас, ты справлялся и с более сложными вещами. Ты справишься и с этим испытанием.

~

На следующее утро Кастель постучала в дверь и сказала, что пришел Райнор.

– Он хочет поговорить с тобой, прежде чем ты спустишься, – сказала она. – Я скажу ему, чтобы подождал.

– Нет, – ответил я, застегивая пиджак перед зеркалом. – Просто пошли его ко мне.

– В твою комнату? – сказала она удивленно. – Ты… готов?

– Он уже знает, – сказал я. – Нет смысла тратить время на ожидание.

Через несколько минут вошел Райнор. В зеркале я увидел, как он остановился в дверях, сказал ему войти и закрыть за собой дверь. Флакон с маской был у меня в руке, и я как раз её наносил. Насмешек, которых я ожидал, не последовало. Райнор молчал, скрестив руки на груди и опустив глаза в пол. Мой пульс участился, и в голове зародилось сомнение: Райнор больше не хочет иметь ничего общего со мной и Дозором. Я ждал неизбежного. Я видел, как ему неловко, что он больше не может смотреть на меня, зная, что я не альфа. Он и так был обо мне невысокого мнения, а теперь у Райнора не имелось абсолютно никаких причин уважать меня. Я был омегой. Он собирался отказаться работать со мной. Он собирался сказать мне, что обучение для меня закончено, что вместо меня он будет работать с Кастель.

– Скажи это, – сказал я. – Скажи и покончи со всем.

Райнор переступил с ноги на ногу и зачесал волосы назад рукой, на его лице появилось хмурое выражение. Оно выглядело таким грубо высеченным, словно его черты высекли из камня. Внезапно обычно высокий рост Райнора словно уменьшился, и он поднял голову, поймав мой взгляд в отражении.

– Прости меня, – сказал он.

Неожиданность извинения поразила меня сильнее, чем все то, чего я боялся, что он собирается сказать. Я чуть не упал от неожиданности. Я обернулся, чтобы посмотреть Райнору в лицо, он не сводил с меня взгляда, его руки вернулись в свое обычное положение на груди. Райнор крепко сжал их и кивнул, словно подтверждая свои слова.

– Я вчера облажался, – продолжил он. – Я поставил тебя в плохое положение, но хочу, чтобы ты знал, что со мной твоя правда в безопасности.

Я моргнул. В этот момент мой разум перестал функционировать, и все, что он только что сказал, отдавалось в голове, как эхо в пещере. Извинения были последним, что я ожидал услышать из уст Райнора.

– Мы можем продолжать работать вместе? – осторожно спросил он.

– Предполагается, что альфы не хотят работать с омегами, – сказал я. – А омеги не должны быть капитаном Дозора. Вся моя жизнь прошла в борьбе с этой правдой, а теперь ты здесь, нарушаешь ее, идешь против всего, что, как я думал, знал. Ты действительно хочешь работать со мной, зная, кто я такой и что я скрывал от тебя все это время?

В глазах Райнора появился блеск, когда он улыбнулся мне, его обычное поведение вернулось.

– Мы, драконы, не живем по тем же правилам, что и люди, ты уже должен это знать, Томас. Особенно это касается моего полета. Альфа, омега, неважно. Если у тебя есть стержень огня, а в сердце – преданность, это все, что меня волнует.

Биение моего сердца не замедлилось, но теперь в нем не было того страха, который присутствовал раньше. Появилось волнение от того, что меня заметили, и тут я понял, как рад знанию Райнора о том, что я омега. Я почувствовал облегчение не только потому, что ему было все равно, но и потому что мне не нужно скрывать это от него. Мой мир увеличился до двух человек. Небольшое, но все же ощущение, что с моих плеч сняли часть груза.

– Я с нетерпением жду продолжения совместной работы, – сказал я ему.

Он усмехнулся и жестом указал на флакон с ароматической маской на стойке.

– Жаль, что тебе приходится использовать эту штуку. Теперь, когда я знаю, это сведет мой нос с ума. Как будто мой мозг говорит одно, а нос – другое.

– Что именно?

– Я уловил твой запах омеги. Э-э-э… – Он внезапно выглядел смущенным. – Ты знаешь. Наши чувства сильнее, чем у людей. Теперь, когда я знаю, что ты омега и знаю твой запах, мне трудно понять, что от тебя исходит сильный мускус альфы. Я всегда думал, что в тебе есть что-то странное. Теперь я знаю одну из причин.

– Одну? – сказал я.

Он засмеялся.

– Пойдем, капитан. Приступим к работе.

Мысль о том, что Райнор думал о моем запахе омеги, надолго засела у меня в голове. Я знал, что драконы могут запоминать запахи, как люди запоминают лица – я читал об этом в книге, – и теперь в его мыслях был я, не альфа, которого я тщательно создавал и изображал всю свою жизнь, а омега. Он был первым альфой, который узнал эту сторону меня, и я задумался, действительно ли Райнор может видеть правду.

Весь мой опыт говорил, что это невозможно, что, в конце концов, он тоже отвергнет меня. Я не знал, как справиться с этим сомнением, которое затаилось в душе, словно рана, которая не хотела затягиваться. Но я чувствовал и нечто другое, как крошечное пламя свечи, горящее в кромешной тьме, чувство, что я могу жить своей жизнью.

Глава 5
Райнор

Сфера ударилась о землю, посылая рябь драконьего льда, как волны на замерзшем берегу. Томас выругался и пнул деревянный ящик, отчего стеклянные шары внутри зазвенели. С тех пор как мы начали снова тренироваться, он не поразил ни одной цели, ни льдом, ни помидорами, и не помогало, держал ли я цель или стоял рядом с ним. Это стало ясно, когда Томас едва не превратил меня в ледяную статую. Все навыки, которыми он обладал раньше, полностью исчезли. Нет, он стал еще хуже, чем раньше.

Томас не заметил, что я лишь наполовину обращал внимание на внезапный поворот в его меткости. У меня на уме были другие вещи.

Он был омегой. Прошлую ночь я провел в сплошных мучениях и вызвался выйти на двойную патрульную смену, чтобы у меня было время побыть одному в небе, подумать и пересмотреть каждую чертову вещь, каждое незначительное общение, которое у меня было с Томасом. Меня всегда тянуло к нему, я не мог понять, почему. Потому что он был интересным, всегда говорил я. За ним интересно следить, его весело дразнить, его легко раззадорить. Но теперь я задавался вопросом, не было ли здесь чего-то еще. Временами я молча признавался, что если бы он не был альфой, я бы его захотел. Моменты, когда я чувствовал себя защитником по отношению к нему, что отличалось от дружбы. Вспышки жара и непонятного желания.

Томас воздвигал стены. Его кожа была толще драконьей, и мне доставляло удовольствие пытаться проникнуть под нее, посмотреть, как я могу на него надавить. Но теперь я понимал, что эта защита – не просто способ вести себя круто, это были щиты, которые не позволяли никому увидеть его настоящего. Щиты, которые он никогда не опускал ни перед кем. Я не мог представить, как можно так жить. Это, наверное, изнуряет. Мне хотелось, что-то сделать для него, потому что я знал, что он наверняка страдает. Но я не умел справляться с такими вещами. Мои чувства всегда выходили наружу в виде беспорядка, резких слов или колких шуток. Я просто ничего не мог с этим поделать.

– Я не знаю, что, черт возьми, случилось, – вздохнул он. – У меня ничего не выходит.

Пропущенные сферы образовали столбы льда вокруг шестов, удерживающих мишени; я подошел и растопил их прикосновением. Затем выдернул столбы из земли и установил мишени так, чтобы они были направлены в небо.

– Что ты делаешь? – спросил Томас.

– Давай попробуем что-нибудь новое. Прежде чем мы потратим еще больше льда, – сказал я. – Воздушные цели.

– Воздушные цели? – Его глаза расширились. – Подожди секунду. Мы никогда не обсуждали полеты.

– Иногда единственный способ добраться до огня – это небо, – сказал я. – И если моя двухлетняя дочь– полета может это сделать, то, думаю, и ты сможешь. – Я ухмыльнулся. – А может, и нет. Ты полон сюрпризов.

– Нет. Я не буду летать.

– Да. – Я засмеялся. – Черт. Ты ведь не боишься, правда?

– Небо принадлежит птицам и драконам, а не людям. У меня нет крыльев, и не говори мне, что у тебя есть какое-то зелье, которое даст мне их.

– Не неси бред, – сказал я. – Нет, ты поедешь на моей спине. – Я поманил Томаса к себе, наслаждаясь выражением его лица. – Давай, я не буду лететь слишком быстро.

Томас стоял на месте, ухватившись рукой за ящик со сферой, как будто его могло засосать в небо.

– У нас есть лестницы. Очень высокие лестницы.

– Томас Эверхарт, капитан Дозора, боится высоты, – сказал я усмехаясь. – Я никогда не возлагал на тебя больших надежд, но я не думал, что полет будет тем, что тебя подкосит.

– Легко оскорблять меня, когда ты тот, кто умеет летать.

Затем Томас отпустил ящик и направился ко мне, едва волоча ноги. Я изменился в дракона, вонзаясь когтями в землю, когда опустился на четвереньки, и расправил крылья. Томас побледнел, но продолжал приближаться, словно я был диким зверем, который может напасть в любую секунду. Я изогнул хвост, чтобы дать Томасу платформу, на которую он мог бы встать, а Томас протянул руку и нерешительно положил ладонь на бок моего тела. Каким бы легким не было прикосновение, я чувствовал его трепетное касание на своей чешуе так же отчетливо, как и на человеческой коже.

– Ну же, – сказала я низким голосом. – Тебе нечего бояться.

– Верно. – Он фыркнул. – И зная тебя, ты сделаешь какой-нибудь маневр, чтобы напугать меня. Сальто или кувырок.

– Что бы я ни сделал, я не позволю тебе упасть.

– Мне от этого не легче, – пробормотал Томас, а затем наступил на мой хвост. Он удивленно вскрикнул, когда я поднял его и толкнул на спину, прямо к пластинам хребта, которые спускались от основания моей шеи. Томас плюхнулся на меня животом, дико дрыгая ногами, и я еще раз подтолкнул его, чтобы Томас уселся как в седле.

– Ты хорошо держишься на лошади, – сказал я. – Считай меня гигантской, чешуйчатой, летающей лошадью.

– Я могу держать поводья на лошади. За что мне держаться…

Я прижал крылья и помчался по полю, а Томас прижался к моей шее и сжал меня руками и ногами со всей силы, крича, когда я прыгнул и поднял нас в небо.

– Клянусь богами, я сейчас умру!

– Заткнись и открой глаза, – рявкнул я. – Не нужно прилипать ко мне, как раздавленный жук. Расслабься, сиди на пластинах хребта как в седле. Все будет хорошо.

Я поднимался все выше и выше, почти по прямой через облака, а затем закрутился и выровнялся. Я поймал крыльями поток воздуха, и поплыл по нему, паря в своем полете над штаб-квартирой Дозора. Томас бормотал проклятия себе под нос, медленно садясь, обхватывая меня ногами, как тиски, и когда он, наконец, оказался в сидячем положении, я свернул крылья и резко пикировал.

– Ах ты, ублюдок! – крикнул Томас. – Райноооор!

Облака разверзлись, и под нами показались крыши Старого порта, солнце все еще стояло на востоке, заливая пейзаж чистым светом. Я выровнял нас еще одним потоком и снова перешел на планер. Ястреб летел рядом со мной, я удивленно вскрикнул, и поспешно удалился. Томас застонал.

– Я так и знал, – сказал он. – Так и знал, что ты сделаешь что-то безумное.

Я повернул длинную шею так, чтобы смотреть на Томаса одним глазом.

– Ты сказал не делать сальто. Я и не делал. В любом случае, ты жив, так? Я не дал тебе упасть. Теперь посмотри вниз. Открой глаза и посмотри вниз.

Томас открыл один глаз, затем другой, и его челюсть упала. Я улыбнулся про себя. Я видел, как страх перешел в удивление, когда Томас увидел под собой весь наш дом. Он оглядывался вокруг: суета рыночного района на западе, дым из кузницы, фермы и коттеджи на севере на краю леса, рыбацкие лодки, проплывающие вдоль побережья под скалами. Он смотрел вдаль, на горы и туманные дали за лесом Ивилирста, и глаза его блестели. Я знал, что он чувствовал. От вида дома, который я любил, с неба всегда перехватывало дыхание, а он впервые любовался им.

– Если бы только у нас были крылья, – сказал он.

– Когда твои люди научатся пользоваться драконьим льдом, и первые смогут справиться с любым огнем, вам не понадобятся крылья.

– Дело не только в этом. Каждый должен увидеть все с высоты птичьего полета. Напоминание о том, насколько мы малы и что у нас есть. О том, что нас всех объединяет, людей и драконов.

– Ты начинаешь философствовать? – поддразнил я.

– Просто немного раскаяния, – сказал он.

– О чем?

– О людях, которые могли бы хоть одним глазком взглянуть на этот вид.

– Ты как будто, говоришь о ком-то конкретно, – сказал я.

– О моем отце, – ответил он, к моему удивлению. Я ожидал, что он будет отнекиваться, а не откроется. – Он твердо верил в стратификацию всех людей и «зверей ниже их». Его слова. Люди – наверху, драконы – внизу, а омеги – самые ничтожные из всех. Но разве это имеет значение? Отсюда, сверху, никто не заметит разницы.

Томас окинул взглядом город, и я увидел, что он погрузился в свои мысли. Я прочитал, что скрывается за этим взглядом, и понял, что он такой же, как и я, когда вновь переживаю самые болезненные воспоминания прошлого.

Вот почему он так старается, подумал я и почувствовал злость за него. Я знал, каково это – не иметь никого на своей стороне, но я не мог себе представить, сколько боли нужно, чтобы заставить человека прятать свою суть, и притворяться кем-то другим.

И ради чего? Чтобы доказать, что он чего-то стоит?

– Бессмысленно об этом думать, – сказал он. – Его уже нет. И даже если бы он мог видеть все отсюда, это бы его не изменило. – Затем Томас рассмеялся. – Прошу прощения. Наверное, я начинаю философствовать. Я знаю, что это не то, что ты хочешь услышать.

– Я понимаю, – сказал я. – Небо может с тобой такое сделать. Это лучшее место, куда можно пойти, когда тебе нужно о чем-то подумать. Я так и поступаю, особенно в наши дни, когда трудно найти тихое место, и вокруг бегает маленькая девочка. Важно, что ты получаешь от этого места. Кого волнует, что подумает твой старик? Ты прав. Бессмысленно заботиться о мнении того, кому ты был безразличен. Даже если это родные люди.

– Легче сказать, чем сделать. Я бы хотел, чтобы мне было все равно, но я уже построил свою жизнь на фундаменте, который нельзя изменить. Отпустить – значит отпустить все, кем я стал.

Я хмыкнул.

– Это твоя гребаная проблема, Томас. Ты привязан к прошлому. И ты застрял.

– Мое прошлое не держит меня на якоре. Оно привело меня в движение. Оно привело меня туда, где я сейчас.

– И ты достиг своего предела. Почему ты думаешь, что не можешь конкурировать с нами? Это не потому, что ты человек.

– Это не имеет к этому никакого отношения, – сказал Томас. – В любом случае, на кого не влияет их прошлое? Это то, что делает нас теми, кто мы есть.

– Есть разница между тем, чтобы знать свое прошлое и быть пойманным им в ловушку.

– Ну и кто теперь философствует? – хмыкнул Томас.

– Поверь мне. Я мог пойти другой дорожкой и стать пленником ошибок, которые я совершил в молодости.

– Но поскольку ты умник и намного сильнее всех остальных, ты этого не сделал. Верно?

Меня накрыли вспышки тяжелых воспоминаний. Огонь с ревом поднимается по стенам здания. Пламя быстро распространяется. Настолько быстро, что люди оказались в ловушке из-за того, что я начал. Я просто пытался напугать их, я не хотел причинить им никакого вреда.

– Нет, – сказал я. – Мне кое-кто указал дорогу.

Я вспомнил Альтаира, протягивающего руку.

Ты можешь быть больше, чем ты есть, Райнор. Защищай этот город вместе со мной.

Вынырнув из воздушного потока, я развернул нас по нисходящей спирали, пока тренировочное поле снова не оказалось в поле зрения, а мишени – прямо под нами. Я поймал воздух и медленно кружил, как ястреб, высматривающий добычу.

– Хорошо, – сказал я. – Я буду направлять тебя. Возьми сферу, следи за целью внизу, и когда я скажу тебе бросать, бросай.

Томас ничего не сказал. Краем глаза я видел, что он сердится или, по крайней мере, ему надоело слышать мои слова. Я не знал, имели ли мои слова для него значение. В любом случае, это не мое дело – указывать ему, как жить дальше. Я не понимал, почему я вообще беспокоился. Меня раздражало, что я забочусь о нем. Но я всегда знал, что он тот, о ком стоит заботиться. Хороший человек, как и Альтаир. Тот, кто ставит свою жизнь выше других. Ему нужен был кто-то вроде него, кто-то, кто покажет ему путь. Но это не мог быть я.

Томас носил с собой несколько сфер в кармашке на бедре и пытался достать одну. Когда Томас занес руку, сфера выскользнула из его пальцев и отскочила, пока он пытался поймать ее в воздухе. Черт бы побрал его неуклюжесть – Томас слишком сильно наклонился, чтобы поймать ее, соскользнул с моей шеи и упал, хватая руками воздух, а в глазах был испуг, когда он смотрел на меня. Томас падал на землю. Я крутанулся на месте, и в пике бросился за ним, ветер завывал вокруг меня, земля стремительно приближалась к нам.

Идиот! подумал я. Как можно быть таким умелым и неуклюжим одновременно?

Томас был всего в нескольких футах от меня, его открытая ладонь была протянута ко мне. И тут, на волосок от смерти, я распахнул крылья, и схватил Томаса когтями. Как только я поднял нас в воздух, падающая сфера врезалась в цель со взрывом льда и снега.

– Какого черта? – прорычал я. – Я сказал бросать сферу, а не себя!

Мы снова приземлились на тренировочном поле, и Томас, споткнувшись, упал лицом в грязь. Он перекатился на спину, переводя дыхание, и смех разнесся по воздуху.

Я подошел к Томасу в своей человеческой форме и покачал головой.

– Я не виноват. Ты сам упал.

– Клянусь, я больше никогда не захочу летать.

Я сел рядом с Томасом.

– У тебя нет выбора, капитан. Мне предстоит еще чертовски много работы с тобой.

Но какие бы новые стены ни воздвиг Томас, они держались крепко. Он просто не мог использовать шары с какой-либо эффективностью – иногда попадал в цель, но в основном промахивался. Казалось, что он бросает вслепую, несмотря на всю свою сосредоточенность. И все же, когда дело доходило до чего-либо другого – помидоров, камней, яиц, – казалось, у него не возникало никаких проблем. Как будто в его сознании стоял какой-то барьер или брешь, которая истощала всю уверенность в себе в тот момент, когда он брал в руки сферу. И я не сомневался, что это связано с тем, что я узнал, что он омега. До сих пор ему удавалось жить с этим секретом, но что-то настолько важное можно носить в себе так долго, пока оно не начнет давать о себе знать, и оно брало свое.

Если бы только Томас мог понять, как это на него влияет.

~

Я открыл дверь люка в сторожевой башне, и меня встретила ухмыляющаяся Далия с нижней ступеньки винтовой лестницы. Она уцепилась одной рукой за железный столб и попыталась взобраться наверх, когда появился Альтаир и схватил ее за подмышки.

– Далия, мы же говорили тебе не лазить по лестнице, – ругал он.

– Дядя Райнор дома, – сказала она.

– Привет, моя маленькая смутьянка, – сказал я, спускаясь по лестнице, и Далия завизжала, извиваясь и протягивая ко мне руки.

– Хорошо, – засмеялся Альтаир. – Наконец-то, перерыв.

Я забрал Далию у Альтаира и закружил, затем поднял ее вверх, как официант несет поднос, и издал свистящий звук, неся Далию по воздуху. Она держала руки по бокам, как крылья, хихикала и требовала, чтобы я поднял ее еще выше.

– Ну, как все прошло? – спросил Альтаир, следуя за мной вниз.

– Примерно так, как ты и ожидал, – сказал я. – Мы сегодня чуть ли не весь ящик со сферой потратили, а он все никак не мог попасть в цель.

– Делос не обрадуется, услышав это.

– Да, но мне придется что-то придумать для Томаса. Я не вижу, что он в скором времени справиться.

– Дай бедному ублюдку передышку, Райнор. Он не настолько неспособен.

– Я серьезно. Пока он… – Я сделал паузу. – Не знаю. Ему нужно разобраться с проблемами.

Я не рассказывал о нем своему рейсу. Я дал обещание Томасу. Не то чтобы я умирал от желания им рассказать. У меня самого было много забот, много странных мыслей, крутившихся в голове, и я действительно мог бы рассказать им и рассчитывать на их поддержку. Для начала, я не знал, что делать с тем, что я чувствовал по отношению к Томасу. Это казалось… каким-то неправильным. Я всегда знал его как альфу. Почему меня так тянуло к нему?

Далия, которой я уже надоел, пыталась вырваться из моей хватки. Я поставил ее на землю, когда мы достигли первого этажа станции, и она бросилась бежать так быстро, как только могли ее нести эти маленькие ножки. Казалось, она точно по компасу определила, где находится Уголёк, и направилась прямо к нему. Котяра был терпелив с ней и очень заботлив. Он всегда следил за Дашией, независимо от того, находилась ли он поблизости или на каком-то возвышении, и выпрыгивал, чтобы остановить ее, если она подходила слишком близко к чему-то, что он считал опасным. Сейчас Уголёк свернулся калачиком на табурете, и Далия подошла к нему и подергала его за пушистый черный хвостик. Он приоткрыл один зеленый глаз, зевнул и перевернулся на спину, чтобы она могла его погладить. На диване Грейсон тоже зевнул, потянулся и перевернулся. Он сонно помахал мне рукой, а Альтаир подошел и поцеловал его в макушку.

– Ты хорошо поспал? – спросил Альтаир. – Я сделаю тебе чай. Райнор, хочешь?

– Я не буду, – сказал я. Грейсон вытянул ноги, чтобы освободить для меня место на диване, и я сел рядом с ним.

– Ты выглядишь так, будто тебе нужно вздремнуть, – сказал он.

Я скинул ботинки и положил ноги на стол.

– Я в порядке.

– Ты выглядишь усталым. – Грейсон наклонил голову, осматривая меня. – Или что-то вроде того.

На кухне Альтаир прижал ладонь к латунному чайнику, и вода в нем закипела за пару секунд. Он насыпал в заварочный чайник листья и налил в него воду. Далия растянулась на животе в самом центре комнаты и катала маленький мячик туда-сюда, чтобы Уголёк за ним бегал.

Я почесал голову.

– Эй, Грейсон. Ты когда-нибудь чувствовал, что тебе нужно скрывать, что ты омега?

– Скрывать?

– Я имею в виду скрывать это, чтобы люди не знали, что ты омега.

– Звучит как заноза в заднице, – сказал он. – Очень много работы. Почему ты спрашиваешь?

– Вы, люди, иногда делаете такие вещи, что я не знаю, смогу ли я когда-нибудь понять их до конца. Особенно когда дело касается омег. Похоже, что у вас все не так просто.

– Ты знаешь мою историю, – сказал он. – Мне было тяжело, и все потому, что я был без пары. Да, до того, как вы, парни, взяли меня к себе, дела шли очень тяжело.

– Но ты никогда не испытывал желания скрывать то, кем ты являешься.

Грейсон задумался на мгновение и сел, когда Альтаир подошел с чайником и тремя чашками.

– Выпей немного, – сказал Альтаир, наливая мне чашку.

– Возможно, я думал, что быть альфой гораздо легче, – сказал Грейсон. – Да, у меня частенько возникали такие мысли. Но скрывать, что ты омега? Не-а. Хотя я могу понять, почему кто-то может это делать. Если ты всю жизнь слышишь, что ты недостаточно хорош, ты можешь попытаться скрыть свою сущность, чтобы быть кем-то другим.

Я сделал большой глоток чая и был рад, что Альтаир принес мне его. Нет ничего более освежающего, чем обжигающе-горячий напиток.

– Мне кажется должна быть реальная проблема с тем, кто ты есть, чтобы сделать такое, – сказал Альтаир.

– Или страх, – сказал я.

– Каждому нужен кто-то, кто увидит его таким, какой он есть, – сказал Грейсон. – Чтобы принимать. Давать любовь. – Он улыбнулся, глядя на Далию, а затем протянул руку Альтаиру. Альтаир поднял ее и поцеловал тыльную сторону руки Грейсона.

– Ладно, ребята, я вас оставлю, – сказал я. – Спасибо за разговор.

Я допил чай и встал.

– Ты уверен, что все в порядке? – спросил Альтаир.

– Да. Просто устал после дня, проведенного с кучей людей.

Поднялся наверх в общую зону и опустился на гамак. Книга, которую я читал, «Пять легендарных драконов», лежала на приставном столике. Я взял ее, но не мог сосредоточиться на словах, думая о Томасе. Как кто-то мог так сильно раздражать меня и при этом вызывать такие чувства, я не мог понять. Я понимал, что его тайна, словно тяжелый камень, мешает ему летать, но почему Томас этого не видит? Обидно. Но больше всего раздражало то, что, хотя его проблемы меня не касались, и не мне их решать, я просто не мог это отпустить. Я хотел быть тем, кто поможет ему взлететь.