Текст книги "Проект «Валькирия»"

Автор книги: Ерофей Трофимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Да уж, странностей много, – помолчав, кивнул боцман. – Ну, пошли, посмотрим, из-за чего столько шума и проблем.

Убедившись, что все уцелевшие пираты находятся под надежной охраной, Миша первым делом отправился в ходовую рубку, попутно размышляя обо всех странностях, свидетелем которых они стали. Прежде всего, его удивляла малочисленность экипажа и абордажной команды. Конечно, после долгих лет противостояния со всеми государствами обитаемой галактики пополнять экипажи было проблематично, но даже при этом тех, кого они уничтожили и захватили, едва хватало на пилотирование и обслуживание сторожевого катера.

В рубке никого не оказалось. Судя по всему, пираты планировали увести яхту с собой и поэтому старались не портить ценное имущество. Пройдясь по всем каютам и подсобным помещениям, они с боцманом добрались до грузового трюма, где обнаружили экипаж и пассажиров яхты. Капитан и пять матросов были сильно избиты и лежали прямо на палубе, прикованные к скобам для крепления груза. Пассажиров загнали в пустой контейнер, где и заперли всех вместе.

Взяв пистолет на изготовку, Миша жестом указал боцману на засов, встав сбоку от двери. Железный засов скрипнул, дверь распахнулась, и из темного нутра контейнера послышался старческий, чуть дребезжащий голос:

– Ой-вей, ежели ви пришли требовать с нас еще что-то, то убейте сразу. Ми и так отдали вам все, что имели.

От удивления Миша опустил пистолет. Такой говор он слышал, только просматривая старинные фильмы еще во времена своей учебы.

– Выходите, вы свободны, – крикнул он в распахнутую дверь контейнера.

Послышались медленные, шаркающие шаги. На палубу вышел очень-очень старый человек, одетый в широкие черные штаны, длинный черный пиджак, отдаленно напоминавший френч, и широкополую шляпу, из-под которой от висков спускались совершенно седые длинные пряди. От удивления Миша прикрыл глаза и потряс головой.

– Вы кто? – растерянно спросил он, глядя на старика и не веря своим глазам.

– А ви кто? – ответил старик вопросом на вопрос.

– Мы – экипаж рудовоза. Увидели нападение пиратов и решили атаковать. А теперь, может быть, вы все-таки представитесь.

– Моше Бен-Лагин, раввин из города Зиона, что на планете Израиль, – приподняв шляпу, ответил старик.

– Хренасе, пельмень, – охнул Миша, от удивления перейдя на родной язык.

– Юноша, ежели ви скажете мине, шо ви таки русский, я не поверю своим ушам, – быстро сказал старик, буквально подскочив на месте.

– Скажу, – с улыбкой кивнул Миша. – Лично я русский.

– Шлема!!! – завопил старик, заглядывая в контейнер. – Шлема, ты таки не поверишь, но этот юноша русский. Клянусь Торой и Стеной плача, в это невозможно поверить, но это правда. Выходите, бикицер, вас не тронут.

Из контейнера медленно и настороженно начали выходить дети, женщины и несколько мужчин средних лет. Мужчин явно избили, а женщины вздрагивали от любого резкого звука или движения. Судя по одежде, насилия они избежали только волею случая. Пираты не хотели терять времени и отложили развлечения до более спокойных для них мест. На закованного в тяжелый скафандр Мишу уставились полтора десятка настороженных глаз.

Убрав пистолет, Миша откинул забрало шлема и, улыбнувшись, преувеличенно бодро сказал:

– Все, дамы и господа. Ваши мытарства закончились. Вы можете вернуться в свои каюты и привести себя в порядок. Мне нужно только одно. Чтобы пара человек от вас под запись рассказала, что с вами случилось. Это требуется для следствия. Выжившие пираты будут переданы в ближайшем порту правоохранительным органам.

– Не беспокойтесь, юноша. Моше Бен-Лагин хоть и стар, но его имя еще помнят во всех синагогах обитаемого мира. Я сам вам все расскажу и принесу присягу на Торе, чтобы никто не посмел сомневаться в том, что весь отбитый у пиратов гешефт ваш приз, – сказал старый раввин по-русски.

– Слушаю вас и не могу поверить, что слышу этот говор вживую, – усмехнулся Миша. – Ведь так говорили в одном южном городе еще на старой Терре.

– На Земле, юноша. На Земле. И назывался этот город Одесса, – наставительно ответил раввин, для убедительности подняв указательный палец. – Мои предки ушли из этого города, отправившись искать лучшей доли среди звезд. Но они не забыли, откуда ушли, и научили меня говорить так, как говорили сами. Это один из языков моих предков, и я храню его как память о них. А теперь позвольте этим детям пойти помыться.

– Конечно, – кивнул Миша, быстро отступая в сторону.

Боцман уже успел расковать экипаж, и матросы, подчиняясь команде капитана, разбежались по своим местам, проверяя и осматривая яхту. Миша следом за капитаном и старым раввином поднялся в ходовую рубку и, прислонившись к переборке, принялся ждать, когда капитан переведет бортовой компьютер в режим записи. Раввин тяжело уселся в кресло капитана и, вздохнув, тихо сказал:

– Жаль, что моя Сарочка не дожила до этого момента. Второй раз русский солдат спасает нашу семью. Наверное, это судьба.

– Второй раз? – удивленно переспросил Миша. – А первый когда был. Если не очень давно, то об этом тоже следует сообщить.

– Ох, молодой человек, это было, когда ваш почтенный батюшка еще не встретил вашу почтенную матушку. Моше Бен-Лагин так стар, что и сам не верит, что столько лет прожил на этом свете, – вздохнул раввин.

– И сколько же вам лет? – не удержался от вопроса Миша.

– В этом году будет ровно двести, молодой человек. Я перестал принимать фиксаторы возраста в тот день, когда от нас ушла моя Сарочка. Для ортодоксального раввина покончить с жизнью недопустимо, но и смысла продлевать свое существование я не видел. А теперь помолчите немного. Я должен собраться с мыслями и рассказать все, как было.

Капитан яхты нажал на клавиатуре кнопку ввода, и раввин, сделав глубокий вдох, словно перед прыжком в воду, заговорил. Слушая его, Миша удивился разительной перемене, произошедшей с ним. Теперь это был не глубокий старик с дребезжащим от усталости и пережитого страха голосом, а уверенный в своей правоте человек, говоривший так, что любому диктору новостей стоило бы поучиться.

Внятно проговаривая каждое слово, раввин рассказал все, что произошло с его семьей. Из рассказа Миша понял, что вся эта толпа народа – потомки этого самого старика. Начиная от правнуков, которые были старше самого Михаила, и заканчивая праправнучками, которые едва пошли в школу. Удивленно покрутив головой, Миша дождался, когда старик закончит свое повествование, и, забрав у капитана кристалл памяти с записью, спросил:

– Что вы собираетесь делать дальше? Отправитесь сами или пойдете в конвое с нами?

– Мы пойдем в конвое, – категорично заявил раввин. – Торопиться нам теперь все равно некуда, и хотя говорят, что снаряд два раза в одну воронку не попадает, рисковать детьми я больше не хочу.

– Попадает, – помолчав, вздохнул Миша. – Редко, но бывает, поверьте бывшему военному.

– Значит, тем более не будем испытывать судьбу, хватит и одного раза. Дети и так перепуганы до заикания, – бодро кивнул раввин, тяжело поднимаясь на ноги. – А скажите мне, молодой человек, как случилось, что бывший военный вдруг работает на старом рудовозе? Я знаю, что в империи военные пенсионеры получают нормальные пенсии и жить могут, не беспокоясь о завтрашнем дне.

– Это долгая история, – скривился Миша.

– Тогда я приглашаю вас к нам на обед, – лукаво улыбнулся раввин.

– А разве гою можно вкушать пищу за одним столом с ортодоксом? – не удержался от шпильки Миша.

– Юноша, я раввин и смогу замолить этот маленький грех, – рассмеялся старик. – К тому же мы находимся не в своем доме, а в дороге. Так что Всевышний этого нарушения и не заметит.

Только теперь Миша заметил, что на межъязыке, или интерлингве, раввин говорил почти без акцента. Но когда переходил на русский, его неповторимый говор снова возникал.

– Мне нужно сообщить своей команде, что задержусь, – улыбнулся Миша, которому и самому было любопытно пообщаться с этим человеком.

– Юноша, ви таки можете делать все, шо считаете нужным, но запомните, шо такой кошерной риби ви не попробуете ни в одном ресторане мира. Я клянусь вам в этом могилой моей Сарочки, – выдал старик, задорно потирая руки. – Мою внучку, Сусанночку, она и учила. А готовила Сарочка так, что проходившие по улице люди захлебывались собственной слюной от одного запаха.

Кивнув, Миша быстрым шагом вышел из рубки и направился к шлюзовой камере, где его бойцы уже начали переводить пленных пиратов на борт рудовоза.

– Допросили? – коротко спросил он, хлопнув боцмана по плечу и кивая на пленных.

– Да. Как я и предполагал. Нарвались на патруль, и их здорово потрепали. Ушли в пояс астероидов, залатали дыры и решили попробовать добыть хоть что-то на этой трассе. Почти весь экипаж и абордажную команду у них выбили, так что яхта для них была просто даром небес. К тому же эти израилиты оказались совсем не бедными. Но тут нарисовались мы, во главе с имперским головорезом, и их неправедный путь закончился, – с изрядной долей ехидства в голосе закончил боцман.

– Эсминец сильно покорежен? – усмехнувшись, спросил Миша.

– Летать уже точно не будет, но даже по цене лома нам хватит, – решительно заявил боцман. – Там мои ребята уже три накопителя сняли. А то наши совсем старье. Ты не против? – осторожно уточнил он, пытливо глядя на Мишу.

– С чего бы вдруг? – развел руками Миша.

– С хорошими частями и узлами призовые больше, – уточнил боцман.

– Всех денег не заработаешь, всех женщин не отлюбишь, – усмехнулся Миша. Призовые получим, и я дальше поеду. А вам еще летать на этом корыте.

– Твоя часть – четыре доли, наравне с капитаном, – добавил боцман.

– Как это? – не понял Миша.

– Боем и абордажем ты командовал, так что все честно.

– Ладно, как скажете, – Миша покладисто кивнул, решив не уточнять, что рассчитывал на одну долю, как рядовой матрос. Деньги ему были нужны.

– Пойдешь с нами? – спросил боцман, кивая на шлюз.

– Как пирата потащим?

– На буксире. Маршевый-то мы ему снесли.

– А рудовоз потянет?

– «Трудяга» и не такое потянет, – решительно заявил боцман. – Он хоть и старенький, но крепкий. Вот только двигатели бы ему поменять и накопители, и цены бы старичку не было.

– Ну, если все сложится, может, и поменяете, – вздохнул Миша.

– Так ты идешь? – не отставал боцман.

– Ежели вы не против, то мы хотели бы видеть этого юношу у себя в гостях некоторое время, – послышался голос, и к ним подошел старый раввин.

– Понятно, – с усмешкой кивнул боцман.

– Сами справитесь? – смутился Миша.

– Конечно, справимся, – отмахнулся боцман. – Дело знакомое.

– Тогда я попозже вернусь, – решился Миша.

– Давай, – рассмеялся боцман. – Только смотри, чтобы женатым отсюда не уйти.

– Я же гой, – не остался в долгу Миша.

– Ох, молодой человек, как ви не туда думаете, – покачал головой раввин, семеня рядом с ним. – Наши женщины выходят замуж за гоев и с удовольствием рожают от них детей. А самое главное, что эти дети тоже считаются потомками народа Моисея. Ведь род у нас ведется по женской линии. Так что, ежели ви решите взять правоверную девушку, то я сам, лично проведу для вас обряд и скажу: мазлтов.

Судя по тому, что старик то и дело перескакивал с русского на интер, у него давно не было языковой практики, и теперь он с огромным удовольствием восполнял потерю.

– Я плохой зять, – рассмеялся Миша.

– Кто вам сказал этих глупостей?! – возмутился раввин.

– Бродяга, без гроша в кармане, у которого ни кола, ни двора. Какой женщине такой подарок нужен?

– У вас есть голова, образование и руки, а это главное. Поверьте старому раввину.

– Ох, ребе, вашими устами только кошерный мед пить, – не удержался Миша от легкого хулиганства, попытавшись скопировать его говор.

Удивленно глянув на него, раввин громко, от души расхохотался.

* * *

Получив карт-бланш на все действия, профессор Дуглас с головой погрузился в работу. Теперь он выходил из лаборатории только, чтобы поесть, да и то если кто-то из лаборантов не забудет чуть ли не насильно оторвать его от работы. Через месяц такого режима профессор напоминал отдаленную тень самого себя. Не думая ни о чем, кроме решения поставленной задачи, он не сразу обратил внимание, что однажды за его плечом появилась огромная фигура.

Простояв так минут десять, Расти негромко кашлянул, заставив Дугласа вздрогнуть и растерянно оглянуться. Убедившись, что его видят и узнали, гигант улыбнулся уголками губ и, вежливо поздоровавшись, спросил:

– Профессор, вы решили покончить с собой?

– В каком смысле? Почему? – растерялся Дуглас.

– Вы себя последний раз когда в зеркале видели?

– А-э, не помню, – растерялся профессор.

– Мне сообщили, что вы уже потеряли четверть собственного веса. Так нельзя. Вы нужны нам здоровым и способным работать, а не полутрупом, не способным внятно озвучить свои мысли. С завтрашнего дня вы возьмете три дня выходных, а потом будете работать строго по графику. График вам передадут.

– Но мне сказали, что задачу я должен решить как можно быстрее, – попытался выкрутиться Дуглас.

– Умерев, вы ее вообще не решите, – отрезал Расти.

– Но я нормально себя чувствую, – уперся профессор.

– Но находитесь на грани истощения. Как физического, так и морального. Так не годится. И учтите, это приказ мистера Спектера.

– Хорошо, – нехотя сдался Дуглас.

– А теперь, раз уж я здесь, расскажите в двух словах, чем вы сейчас заняты, – кивнув, попросил гигант.

– Ну, если коротко, то я решил пойти по пути наименьшего сопротивления. Взял вытяжку из желез летучих обезьян с планеты Сольюза, она ускоряет заживление костной ткани в четыре раза. И использовали ее еще полторы сотни лет назад, во время пиратских войн. Еще я решил использовать вытяжку из желчи рыбы-луны с планеты Капля. Она регенерирует мышечную ткань и нервные волокна в пять раз быстрее, чем даже применяемые сейчас повсеместно наниты. Можно сказать, что способ работы нанороботов разработан именно на основании этой вытяжки.

– Тогда почему ее не применяют вместо нанитов? – тут же спросил Расти.

– Слишком дорого. Это глубоководная рыба, которая не живет в неволе. На попытку содержать ее в неволе были потрачены огромные деньги, но так ничего и не вышло. Кстати, вытяжка из рыб, содержавшихся в неволе, не работала. Точнее, эффект от ее применения был намного ниже. Но для особо богатых клиентов достать такую вытяжку труда не составляет. Ее поставляют на рынок небольшими партиями. Но проблема не в этом.

– Уже есть проблема? – насторожился гигант.

– Как всегда, в науке, – пожал плечами Дуглас. – Два эти компонента никак не могут быть применены одновременно. Их составляющие вступают в жесточайший конфликт, превращаясь в яд и попутно уничтожая все живые клетки вокруг. Вот над разрешением именно этого конфликта я и вынужден работать.

– Интересно, – задумчиво кивнул Расти. – Знаете, профессор, я никогда не слышал об этих вытяжках. И уж тем более о результатах их применения.

– Об этом вообще мало кто помнит. Только специалисты в области медицины, – вздохнул Дуглас.

– А применять их последовательно разве нельзя?

– И как вы себе это представляете? – иронично усмехнулся профессор. – Вытяжка вводится инъекционно. Укол рядом с местом перелома. Еще лучше, если прямо в место. Потом жесткая фиксация конечности или места перелома, на несколько часов.

– Заживление в течение нескольких часов?! – растерянно переспросил Расти.

– Именно. Действие вытяжки даже пришлось ослабить, а дозу старательно рассчитывать, чтобы не вызвать неконтролируемый рост тканей.

– И вы планируете использовать чистый материал?

– Пока не знаю, – честно признался профессор. – Это будет зависеть от очень многих факторов.

– Например?

– Прежде всего, состояния тела донора. Чем свежее будет тело, тем лучше. В идеале оно должно войти в операционную самостоятельно.

– Профессор, что вас так настораживает? Точнее, пугает, – неожиданно спросил гигант.

– С чего вы взяли? – попытался уйти в защиту Дуглас.

– Вижу. Точнее, чувствую, что вас пугает сама задача или ее этическая составляющая?

– Последнее, – нехотя признался профессор, подавленный такой проницательностью.

– И что же именно вас не устраивает? – продолжал наседать Расти.

– Вы хоть понимаете, что именно собираетесь делать и какие бездны откроются после этой операции?! – чуть не завопил профессор, начиная расхаживать по лаборатории. – А главное, где вы собираетесь взять донора? Кто, в здравом уме, решится отдать собственное тело? Практически убить самого себя?

– Но ведь вы не возражали, когда правительство решило применить ваш препарат на преступниках, – жестко усмехнулся Расти.

– На преступниках. Приговоренных к смерти. На тех, кому, так или иначе, суждено умереть, – буркнул Дуглас тоном ниже.

– Именно этим способом мы и решили воспользоваться, – помолчав, тихо сказал гигант. – Похищать людей на улице никто не станет. К тому же нам нужно не просто здоровое тело, а донор, у которого окажется наибольшее количество совпадений по генетическим признакам. Как, например, при пересадке органов. А выяснить это проще всего в тюрьмах. Выкупить смертника не так дорого, как может показаться на первый взгляд. Эта практика имеет достаточно широкое применение.

– Сегодня это сделаете вы, завтра еще кто-то, а потом это дело встанет на поток. И во всем буду виноват я, – еле слышно проговорил Дуглас.

– Не волнуйтесь. Хозяин не собирается делать это достоянием общественности. О нем ходит много слухов, но вживую его видели единицы. Все свои дела он ведет при помощи компьютера, а для контроля и наведения порядка есть я и моя команда. О его увечьях никому не известно. Даже медицинские карты сразу изымаются и хранятся в его личном сейфе.

– Почему? – растерялся Дуглас.

– В мире по-настоящему больших денег болезнь – это слабость, которую можно использовать против болеющего. Это не просто банка с пауками. Это настоящий заповедник для крокодилов. Так что можете забыть о своих страхах. Никто ничего не узнает. Это я вам гарантирую.

– Вы говорите так, словно способны влиять на своего шефа, – не поверил Дуглас. – Не имейте привычки говорить за других. Можно крепко вляпаться.

– Я знаю, о чем говорю, – рыкнул в ответ Расти.

– У меня нет причин не верить вам, но признаюсь откровенно, мне страшно, – еле слышно прошептал профессор.

– Чего именно вы боитесь? – уточнил гигант.

– Если хоть одно слово просочится в прессу, меня распнут. Я стану самым гонимым человеком во всей обитаемой галактике. Меня просто уничтожат.

– Никто ничего не узнает, – медленно, с расстановкой ответил Расти.

– Я уже сказал, я вам верю, но все равно боюсь, – вздохнул профессор.

– Это уже напоминает манию, – покачал головой гигант.

– Это нормальное чувство человека, которого подбивают сделать то, чего делать нельзя, – оскорбился Дуглас.

– Вот как?! Я должен понимать, что вы отказываетесь? Решили оказаться на улице, господин профессор? – зашипел Расти, нависая над Дугласом, словно скала, готовая в любой момент обрушиться.

– Да поймите же! – завопил Дуглас, снова начиная нервно метаться по лаборатории. – Это не просто операция по пересадке какого-то органа. Это даже не набор органов. Он хочет получить другое тело. Чужое! Чужое тело!

– Хватит орать! – рявкнул гигант так, что лабораторная посуда задребезжала, а монитор на столе профессора закачался. – Если исходить из вашей логики, то любое тело это и есть набор донорских органов. И именно операцию по пересадке этого набора органов вам и предстоит провести.

– Но что будет с донором? А главное, где вы его возьмете? – не унимался Дуглас.

– Я уже ответил на этот вопрос. В камерах смертников регулярно оказываются молодые, совершенно здоровые люди, вся проблема которых заключается в их образе мышления. И именно это мышление приводит их к такому итогу. Государственная репрессивная машина не останавливается. Так что прекратите рефлексировать и займитесь делом.

– Поймите, если об этом узнают даже в узких кругах богачей, это станет началом конца. Они дружно кинутся менять свои тела, уничтожая людей сотнями, если не тысячами. Всколыхнется все преступное дно, пираты начнут продавать людей не в рабство и не просто на органы. Начнется кровавый кошмар.

– Профессор, не держите нас за идиотов, – презрительно фыркнул Расти. – Все это было давно уже продумано и, исходя именно из этих соображений, вся операция, все материалы по вашему участию в ней, и вообще вся эта история будет засекречена. И не просто засекречена. О ней будут знать единицы. Только те, кто будет допущен к операции. Во время самой операции в зале будете находиться только вы и куча медицинских роботов последнего поколения. Не будет даже медицинской сестры. Ассистировать вам будем мы. Я, Айвен и Салли.

– Но ведь вы ничего не смыслите в медицине…

– Мы смыслим в ней больше, чем вы можете себе представить, – огрызнулся Расти. – И хватит об этом. Заканчивайте здесь и отправляйтесь спать.

– Расти, я… мне… мне нужны гарантии, – собравшись с духом, потребовал профессор.

– Гарантии? Какие именно? Хотите, чтобы я написал: обязуюсь никому не рассказывать правду о своем боссе или не оторву голову профессору, который спас моему шефу жизнь? – иронично фыркнул гигант. – Сюрреализм, профессор. Научитесь доверять тем, с кем работаете.

– К сожалению, такое доверие часто заканчивается потерей головы, – вяло огрызнулся Дуглас.

– Бывает и так, – спокойно согласился Расти. – Но не в нашем случае. Так и быть. Я повторю еще раз. Все, что мы собираемся сделать, будет известно очень узкому кругу лиц, каждое из которых кровно заинтересовано в том, чтобы все осталось в тайне.

– А кто будет заниматься покупкой донора? – не унимался профессор.

– Айвен и его команда. И все будет залегендировано под проект, которым до нас тут занималась правительственная команда. Так что с этой стороны все будет чисто.

– Да? – иронично спросил Дуглас. – А ничего, что для проекта требуются только женщины?

– А кто сказал, что ваш препарат не может быть модифицирован? – с не меньшей иронией спросил Расти.

Профессор растерялся и, не найдя, что ответить, лишь неопределенно пожал плечами. Чуть улыбнувшись, гигант молча кивнул и, развернувшись, направился к выходу. Глядя ему в спину, профессор неожиданно для себя отметил, как легко и бесшумно он двигался, несмотря на свои поистине ужасающие габариты.

– Не забудьте, профессор. Через час вы должны спать в своей кровати, а следующие три дня у вас выходные, – сказал Расти, обернувшись в дверях.

– Я помню, – обреченно кивнул Дуглас.

Дождавшись, когда программа закончит запущенные им вычисления, профессор скачал все данные на свой файл, блокированный личным паролем, и, выключив компьютер, поплелся в жилой отсек. Только теперь он понял, как сильно устал. Мысленно поблагодарив Расти за заботу, он кое-как добрался до жилого отсека и уже предвкушал долгий, здоровый сон, когда из бокового перехода вдруг вынырнул какой-то темный силуэт, и горло профессора оказалось сжатым, словно тисками.

Затем неведомая сила швырнула профессора в тот самый переход, из которого появился нападавший, и над ухом Дугласа незнакомый голос еле слышно прошипел:

– Вам привет, профессор, от куратора. Надеюсь, вы не подумали, что какой-то богач сможет соперничать с правительством?

– Я вообще об этом не думал, – прохрипел Дуглас, с трудом проталкивая воздух из легких.

– А вот это напрасно, мистер Дуглас, – ответил нападавший, и хватка на горле профессора слегка ослабла.

– У меня не было времени предаваться досужим размышлениям, – не сумел промолчать Дуглас.

– Что вам поручили? Быстро! – рыкнул нападавший, встряхивая свою жертву.

– Толком не знаю. Мне ставят конкретную, узконаправленную задачу, не рассказывая о конечной цели. Сказали, что это делается в целях безопасности.

– Допустим. Чем конкретно вы занимаетесь? – чуть подумав, перефразировал вопрос бандит.

– Ищу способ быстрого заживления живой ткани без использования нанороботов, – отделался общими фразами Дуглас.

– Что за бред?! – возмутился нападавший. – Все эти способы давно известны.

– Да, но им требуется стопроцентный результат. Способ, при котором не будет сбоев или осложнений. Я не знаю, зачем это нужно, мне ничего не говорят. Вообще. Впрочем, как и ваш шеф, – не удержавшись, съязвил профессор.

– И чего же мой шеф вам не сказал? – мрачно уточнил нападавший.

– Что проект, да и весь этот центр продан частной компании. Знай я об этом раньше, вернулся бы в свой институт, – сделал обиженную физиономию Дуглас.

– Мы можем быть полезны друг другу, – помолчав, ответил бандит, отпуская профессора.

– Каким образом? – насторожился тот.

– Вы поможете нам узнать, чем они тут занимаются, а мы устроим вам перевод на одну из спокойных планет. В институт, где вы сможете спокойно заниматься своим делом.

– Бред. Правительство продало меня частникам вместе с этим центром и теперь не сможет ничего сделать, – блеснул знанием законов профессор.

– Вы забываете, что правительство это нечто большее, чем просто закон. Оно само пишет законы, – пафосно ответил бандит. – Так вы согласны или предпочтете силовой вариант?

– Какой силовой? Что это значит? – растерялся Дуглас.

– Несколько обвинительных статей в прессе, разоблачающие интервью с вашими коллегами, ну и другие прелести черного пиара, – пожал плечами нападавший.

Ответить профессор не успел. В темноте коридора прозвучало тихое шипение, и бандит, схватившись за шею, с хрипом осел на пол. Место, где стоял Дуглас, в одно мгновение оказалось блокированным вооруженными людьми, и из темноты коридора вышел Расти, легко поигрывая снайперской винтовкой, заряженной парализующими иглами. Бандита утащили, а гигант, иронично посмотрев на испуганного профессора, негромко сказал:

– Как видите, профессор, мы умеем защищать свои тайны. А теперь отдыхайте. Вы прекрасно держались.

В ответ Дуглас смог лишь растерянно кивнуть.

* * *

Обед на яхте Миша запомнил надолго. После того, как все выжившие пираты были заперты в одном из подсобных помещений «Трудяги», а сам капер взят на буксир, экипаж рудовоза вернулся к себе на борт. Огромный рудовоз плавно сдвинулся с места, преодолевая инерцию покоя и сдвигая взятый на буксир корабль. Мощности старых двигателей хватило с запасом. Вскоре конвой, набрав скорость, лег на прежний курс, и Миша, с облегчением вздохнув, повернулся к стоявшему рядом старому раввину:

– Вот и все, ребе. Надеюсь, больше неприятностей на вашем пути не будет.

– Ох, молодой человек, ваши бы слова да Яхве в уши, – вздохнул старик.

– Испугались? – участливо спросил Миша.

– Не за себя, юноша, – покачал головой раввин. – Я старый человек и прожил хорошую жизнь. Мне было страшно за детей. Нет ничего страшнее для любого родителя, чем хоронить своих детей. Поверьте мне, юноша, я знаю.

– Ребе, боюсь, у меня проблема, – соскочил Миша с грустной темы.

– И шо случилось? – повернулся к нему старик, задавая вопрос по-русски.

– Я принял ваше приглашение, не подумав, что одет в скафандр. А переодеться мне просто не во что. Так что за вашим столом мне придется стоять. Мебель меня просто не выдержит.

– Молодой человек, ради такого случая я прикажу накрыть стол в трюме, где пол железный, и можно будет поставить какой-нибудь железный ящик. И даже не думайте сказать мне нет. Клянусь бородой Моисея, я не выпущу вас с этого корыта, пока ви не попробуете стряпню моей Сусанночки. Никто не может сказать, что ушел от Моше Бен-Лагина голодным. Шо ви так крутите головой? Вам скафандр жмет? – спросил раввин, увидев жест Миши.

– Не могу отделаться от ощущения, что все это не спектакль. Особенно когда вы начинаете говорить по-русски, – смущенно улыбнулся Миша.

– Мои предки так говорили, и я говорю, – развел руками старик. – Боюсь только, шо мои дети уже не станут так говорить. Они предпочитают иврит и интер, а язык предков считают атавизмом. Ладно, юноша, пойдемте, выпьем немного вина и просто поговорим, пока девочки накрывают на стол.

– Разве раввинам можно пить? – удивился Миша.

– Ой, юноша, я вас умоляю, выпить и напиться – это две большие разницы, – отмахнулся старик, озорно подмигнув собеседнику.

Его манера перескакивать с языка на язык и забавные словесные конструкции регулярно заставляли Мишу невольно улыбаться. Вот и теперь, с улыбкой кивнув, он покорно затопал тяжелыми ботинками вслед шустро семенящему старику. Они успели выпить по бокалу вина, когда одна из младших девочек, заглянув в кают-компанию, что-то быстро проговорила на иврите и, не дожидаясь ответа, скрылась, успев стрельнуть в Мишу заинтересованным взглядом.

– Вот видите, молодой человек, все устроилось как нельзя лучше, – весело потерев руки, сказал раввин. – Наш капитан – умный и предусмотрительный человек, на которого можно положиться в трудной ситуации. Он приказал накрыть стол на грузовой палубе. Так что через двадцать минут вы попробуете то, чего не пробовали никогда. И думаю, больше никогда не попробуете, если не приедете в город Зион, что на планете Израиль.

– Ребе, столица Израиля, Тель-Авив, так почему вы живете в Зионе? Ведь вы не просто раввин, – неожиданно спросил Миша.

– Ах, Мишенька. В этот город приехали мои родители. Там я вырос и прожил много лет с моей Сарочкой. Мне много раз предлагали переехать, но я не хочу. Дом, в котором я живу, построил мой отец, и я мечтаю, что однажды в нем будет жить кто-то из моих наследников, – грустно вздохнул старик. – Пойдемте. Пора за стол.

Подчиняясь жесту раввина, Миша первым вышел в коридор. К тому моменту, когда они добрались до трюма, все уже были в сборе. Дождавшись, когда все рассядутся, раввин прочел короткую молитву, и девушки принялись раскладывать еду по тарелкам. Попробовав рыбу с овощами, Миша только крякнул и удивленно покосился на внимательно следящего за ним раввина.

– А шо я говорил? – с довольным видом улыбнулся старик.

– Это действительно шедевр, – кивнул Миша, решительно налегая на рыбу.

Дождавшись, когда он удовлетворит первый голод, старик жестом велел одной из многочисленных правнучек положить ему добавки и, пригубив вина, негромко спросил:

– Скажите, Миша, а кто ваши родители? Чем они занимались?

– Я мало о них знаю, – вздохнул Миша. – Только то, что было записано в личном деле.

– Как так? – удивился один из внуков.

– Я стал сиротой раньше, чем успел запомнить их, – глухо ответил бывший сержант. – Интернат, кадетское училище, военное училище, служба. Если коротко, это вся моя жизнь.

– А почему уволились? Вы же еще не старый, – не унимался мужчина.

– Нарушил субординацию. Набил морду одному подонку, – не вдаваясь в подробности, ответил Миша. – В итоге остался без пенсии и работы.

– Ну и зачем тогда нужна такая работа, если тебя в любой момент могут выбросить на улицу с голым задом? – фыркнул тот, поглядывая на Мишу с заметным превосходством.