Текст книги "Эликсир дьявола"
Автор книги: Эрнст Теодор Амадей Гофман
Жанры:
Ужасы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
В ночь с третьего на четвертое сентября 17.. года в нашем монастыре произошло много необычного. Где-нибудь в полночь я услышал в келье брата Медардуса (она была рядом с моей) страшное хихиканье, смешки и при этом глухое всхлипывающее оханье. Мне довольно отчетливо послышалось, будто противный, на редкость отталкивающий голос бормочет слова: «Пойдем со мной, братец Медардус, пойдем искать невесту!» Я встал и хотел навестить брата Медардуса, но вдруг на меня напала неизъяснимая жуть; все мои члены сотрясал сильнейший озноб, как в лихорадке, и я отправился не в келью Медардуса, а прямо к приору Леонардусу, разбудил его, что удалось не сразу, и поведал ему о слышанном. Приор премного испугался, вскочил с постели и послал меня за освященными свечами, чтобы потом отправиться вдвоем к брату Медардусу. Я сделал, как приказано, затеплил свечи в коридоре от лампады Божьей матери, и мы поднялись по лестнице. Сколько мы ни прислушивались, жуткий голос, послышавшийся мне, молчал. Вместо него мы услышали тихие, сладостные звоны, и как будто тонко заблагоухало розами. Мы приблизились, дверь в келью открылась, и оттуда вышел высокий муж чудного вида с белой вьющейся бородой в фиолетовом плаще; я очень испугался, так как знал, что перед нами опасный морок, ибо монастырские ворота крепко заперты и для посторонних в монастырь нет доступа, однако Леонардус взирал на него смело, хотя и молча. «Срок свершения близится», ― глухо и торжественно возвестил призрак, исчезая в темном коридоре, так что моя робость усилилась и моя трепещущая рука готова была выпустить горящую свечу. Однако приор, слишком благочестивый и верующий для того, чтобы придавать особое значение призракам, взял меня за руку и сказал: «Теперь нам следует войти в келью брата Медардуса». Я повиновался. С некоторого времени брат Медардус был очень слаб, а теперь он лежал, умирающий, уже не ворочая языком, только хрипел чуть слышно. Леонардус остался при нем, а я разбудил братьев, зазвонив сильно в колокол и громко крича: «Вставайте! Вставайте! Брат Медардус умирает!» Все действительно встали, и никто не отсутствовал, когда мы с зажженными свечами пошли в келью умирающего брата. Все, как и я, преодолевший первоначальную боязнь, весьма удручены были горестью. Мы отнесли брата Медардуса на носилках в монастырскую церковь и положили его перед главным алтарем. Тут он, к нашему удивлению, пришел в себя и начал говорить, так что Леонардус исповедовал его самолично, соборовал и помазал елеем. Леонардус продолжал беседовать с братом Медардусом, а мы пошли на хоры и приступили к заповеданным песнопениям, дабы спаслась душа умирающего брата. На другой день, а именно 5 сентября 17.. года, когда колокол пробил в полдень двенадцать, брат Медардус почил на руках у приора. Мы вспомнили, что того же числа в тот же час в прошлом году, едва она произнесла свой обет, была злодейски убита монахиня Розалия. При реквиеме же и при выносе произошло следующее. А именно при реквиеме вся церковь наполнилась усиливающимся благоуханием роз, и мы заметили: на прекрасной иконе святой Розалии (она писана очень старым, неизвестным итальянским мастером и приобретена нашим монастырем у капуцинов Римской области, за крупную сумму, так что они оставили себе копию), на сей-то прекрасной иконе был букет роз, уже редких в это время года. Брат привратник сказал, что ранним утром оборванный нищий весьма убогого вида заглянул в церковь, незамеченный, и преподнес этот букет иконе. Этот же нищий оказался в храме при выносе, присоединившись к братьям. Мы хотели удалить его, но приор Леонардус, присмотревшись, велел оставить нищего в покое. Он принял его послушником в монастырь; мы называли его брат Петр, так как в миру его имя было Петер Шёнфельд; мы не отказали ему в столь гордом имени, так как он отличался добротою и тихой покладистостью, был скуп на слова и разве только время от времени смеялся так заразительно, что нам это нравилось, поскольку в смехе его мы не находили ничего греховного. Приор Леонардус однажды изрек, что внутренний свет нашего Петра померк в испарениях скоморошества, а скоморошеством обернулась в его душе ирония самой жизни. До нас не дошло, что имел в виду ученый Леонардус, но мы подумали, что не иначе как он знавал нынешнего послушника Петра задолго до его появления в монастыре.
Так я к листам, содержащим жизнеописание брата Медардуса, не читая оных листов, не без труда присовокупил, ad majorem dei gloriam [18]18
к вящей славе Господней (лат.).
[Закрыть], обстоятельную хронику его преставления. Мир и покой усопшему брату Медардусу; да сподобит его Царь Небесный отрадного воскресения и да причислит его к лику святых мужей, ибо смертью своей он явил настоящую праведность.
Комментарии
Гофман называл «Эликсиры дьявола» романом особого рода. Первая часть его вышла в свет отдельным изданием в сентябре 1815, вторая ― в середине мая 1816 года. Гофману не без труда удалось найти издателей для нового сочинения, что объяснялось не просто стечением неблагоприятных обстоятельств, но и, в значительной степени, особенностями самого романа.
В «Эликсирах дьявола» сосредоточились и причудливо переплелись как раз те тенденции в творчестве Гофмана, которые настораживали и даже шокировали современников. О произведениях Гофмана, как известно, неодобрительно высказывались Гете, Гегель, Людвиг Тик. Очевидно, это объяснялось не просто фантастическими мотивами, достаточно распространенными в тогдашней литературе, ― с подобной точки зрения роман Гофмана не был из ряду вон выходящим явлением. Гофман откровенно использует здесь фабулу и сюжетные ходы романа «Амброзио, или Монах» английского писателя Мэтью Грегори Льюиса (Лондон, 1795). Немецкий перевод романа вышел в Лейпциге в 1797 году, и Гофман прямо-таки ссылается на него: в «Эликсирах дьявола» этот роман читает Аврелия. Нетрудно уловить у Гофмана также отголоски «Романса о розарии» (этот неоконченный стихотворный роман Клеменса Брентано называют католическим «Фаустом»), Встречаются и отчетливые переклички с «Учениками в Саисе» и «Генрихом фон Офтердингеном» Новалиса. Если бы Гофман написал просто страшную сказку или роман ужасов, у него, по всей вероятности, было бы меньше затруднений с изданием этого произведения. Видимо, издателей и последующих критиков настораживал и даже пугал именно своеобразный реализм романа.
Гофман всегда отличался вкусом к точной жизненной детали, выписанной нередко со скрупулезной, почти натуралистической выпуклостью. Княжеская резиденция в романе определенно напоминала современникам веймарский двор, имитирующий в миниатюре замашки просвещенного абсолютизма. Да и судьба Медардуса, при всех ее демонических перипетиях, остается судьбой одаренного, но безродного молодого человека, пытающегося любой ценой утвердить себя в аристократическом обществе. В этом смысле Медардус ― прямой предшественник стендалевского Жюльена Сореля, также избирающего для себя церковную карьеру за невозможностью всякой другой; Медардус предвосхищает и некоторые черты бальзаковских героев, Люсьена Шардона и даже Растиньяка, не говоря уже о «Подростке» Достоевского. Вместе с тем было бы упрощением видеть в «Эликсирах дьявола» нравоописательный роман, лишь для интереса приправленный экскурсами в мистическое и сверхъестественное.
Прежде всего, сверхъестественное основывается на безупречно реалистических мотивировках. Психопатологическая линия в «Эликсирах дьявола» прослеживается с наблюдательностью, достойной психиатра. «Эликсиры дьявола» ― это не только страшное родовое наследие, но и роковая наследственность, вторгающаяся в жизнь отдаленных потомков и помыкающая ими помимо их воли. Мотив генетического фатума найдет дальнейшую разработку в литературе, начиная от произведений Эмиля Золя до Уильяма Фолкнера. Именно зловещий натурализм привлекал к этому роману Гофмана широкого читателя и отвращал утонченных ценителей, не позволяя признать себя безобидной фантастикой и непреклонно обнажая то темное в человеческой душе, что веймарский классицизм старательно замалчивал. Однако Гофман, в отличие от своих последователей и продолжателей, не ограничивается устрашающей историей болезни, его поэтическая философия идет дальше. Гофман вводит в новейшую литературу тему двойника, подхваченную и тщательно разработанную Достоевским. Для Гофмана человек свят в своей уникальности, в своей неповторимости, даже если это неповторимость «преступления и наказания». Трагическая вина Медардуса и Викторина в том, что они непрерывно присваивают, узурпируют личность и судьбу друг друга. В этом они верны своему предку, художнику Франческо, попытавшемуся превратить святую Розалию в двойника богини Венеры и погрешившему тем самым и против богини, и против святой. Для Гофмана преступно и греховно подражание, дублирование, имитация, как в творчестве, так и в собственной судьбе. Череда хищнических раздвоений виртуозно вплетена в художественную ткань романа, обнаруживаясь в лейтмотивах и зеркальных повторах. Перед нами двойник-лазутчик того безликого легиона, которым назвался бес, непрерывно раздваивающийся и, согласно Евангелию, увлекающий в бездну свиное стадо. Характерно, что искупительницей преступного рода выступает в романе Аврелия-Розалия, истинная красота, спасающая мир.
Под названием «Эликсир сатаны» роман впервые вышел на русском языке в 1897 году, в переводе В. Л. Ранцова. Затем, в 1984 году, «Эликсиры сатаны» вышли в серии «Литературные памятники» в переводе Н. А. Славятинского. В настоящем издании вниманию читателей предлагается третий перевод романа.
…в монастыре капуцинов близ Б… ― Речь идет о Бамберге, в окрестностях которого находился монастырь капуцинов. Гофман посетил этот монастырь в 1812 г., и монашеская жизнь и католический ритуал произвели на него большое впечатление, во многом предопределив замысел романа. Гофман встретился там со старым монахом по имени Кирилл, которого можно до известной степени рассматривать как прототип отца Кирилла в романе.
Монашеский орден капуцинов отделился от ордена францисканцев в 1528 г. Название происходит от длинного капюшона, пришитого к темно-коричневой рясе (облачение капуцинов). Другим отличительным признаком капуцина была окладистая борода. Подобно францисканцам, капуцины имели дело преимущественно с беднейшими слоями городского и сельского населения. Они занимались также дипломатической деятельностью, представляя интересы католической церкви и князей.
Святая Липа ― монастырь в Восточной Пруссии, вблизи Кёнигсберга. Название происходит от липы, на которой держалось изваяние Девы Марии, считавшееся чудотворным. Около 1400 г. вокруг липы была возведена часовня, разрушенная во время Реформации и восстановленная в 1619 г. В XVIII в. часовня стала монастырской церковью, где имелось деревянное подобие старой липы со статуей Мадонны, а у наружной стены тоже была статуя Мадонны ― на каменном стволе, увенчанном железной листвой. Гофман, вероятно, почерпнул сведения об этом монастыре из трагедии Захарии Вернера «Крест на Остзее» (1806), к которой он написал музыку.
Святой Бернард ― Бернард из Клерво (1090 ― 1153), богослов, один из отцов католической церкви. Призывал духовенство к отказу от мирских богатств, выступал против папских притязаний на светскую власть, что нашло отражение в романе.
Святое семейство ― Дева Мария и ее супруг Иосиф с младенцем Христом.
…в монастыре цистерцианок… ― Орден цистерцианцев (цистерцианок) выделился из ордена бенедиктинцев в 1118 г. Основоположником ордена был Бернард из Клерво, бывший аббатом монастыря Цистерциум близ Дижона во Франции (отсюда название). Орден отличался строгой дисциплиной и установкой на мистический аскетизм. В цистерцианских монастырях был особенно развит культ Девы Марии.
Праздник святого Бернарда ― 20 августа, день смерти св. Бернарда из Клерво.
«Слава в вышних Богу!» ― слова ангелов, возвещающих Рождество Христово (Лука, 2, 14). Включены в католическую мессу как песнопение.
…настоятельница в митре и с серебряным пастырским посохом. ― Митра ― высокий головной убор из белого шелка, усеянный драгоценными камнями, знак епископского достоинства, как и серебряный посох. Этих знаков удостаивались также особо чтимые настоятели и настоятельницы монастырей.
Я принял иноческое имя Медардус… ― День святого Медардуса празднуется католической церковью 8 июня; учрежден в память святого Медардуса, епископа Саленси, что в Пикардии. Имя «Медардус» в романе поэтически предопределяет особое отношение героя к святой Розалии, так как епископ Медард учредил праздник роз, которыми увенчивали достойнейшую девицу в епархии.
Житие святого Антония. ― Святой Антоний (250 ― 356) ― отшельник из Египта, «отец монашества». По преданию, подвергался в пустыне многочисленным искушениям дьявола.
День святого Антония ― 17 января.
…сам король Неаполитанский… ― Один из анахронизмов, допущенных в романе, действие которого происходит предположительно в XVIII в. Королем Неаполитанским по воле Наполеона в 1808 г. был провозглашен маршал Иоахим Мюрат. Он распорядился в 1748 г. возобновить раскопки Помпей, погребенных извержением Везувия в 79 г. Во время раскопок были найдены также сосуды с вином, сохраняемые по древнеримскому обычаю примесью терпентина, однако за прошедшие века вино утратило свои качества.
Алтарь святой Розалии. ― Святая Розалия, покровительница города Палермо, ― отшельница, а не мученица; умерла в 1160 г. В окрестностях Палермо сохранилась пещера святой Розалии.
Цирцея (Кирка, греч. миф.) ― волшебница, превратившая в стадо свиней спутников Одиссея, а его самого больше года удерживавшая на своем острове; коварная обольстительница.
Аргус (греч. миф.) ― многоглазый великан, стерегущий по приказу богини Геры возлюбленную Зевса; бдительный страж.
…под императора Тита… ― В XVIII и в нач. XIX в. в моде были прически под великих людей. Тит Флавий Веспасиан (39 ― 81) ― римский император.
Пьетро Белькампо ― итальянский перевод имени и фамилии цирюльника («Шёнфельд» по-немецки ― «прекрасное поле»). Так же обстоит дело и с фамилией Пунто (Пунто, и т., Штих, нем. ― укол). Именем Джованни (Джакомо) Пунто назвался музыкант Иоганн Венцель (Ян Вацлав) Штих (ок. 1750 ― 1803). Штих был крепостным графа Туна в Чехии, бежал от него и прославился как валторнист, дирижер и композитор.
Каракалла ― римский император Марк Аврелий Север Антоний Август (186 ― 217). Прослыл «солдатским императором». Прозвище «Каракалла» происходит от названия галльского плаща с капюшоном; император одел своих солдат в такие плащи.
Абеляр Пьер (1079 ― 1142) ― французский богослов и философ. В романе просматривается аналогия между вынужденным монашеством Абеляра и Медардуса.
Дамон, Орест ― хрестоматийные примеры верной дружбы. Дружба Дамона и Финтия воспевается в балладе Шиллера «Порука», Орест и Пилад известны по трагедии Эсхила «Орестейя».
Агасфер ― по средневековому сказанию, сапожник, не позволивший отдохнуть у своей двери Христу, когда Спаситель шел на Голгофу, изнемогая под тяжестью креста. Агасфер якобы сказал Христу: «Иди, иди!» С тех пор Агасфер обречен ходить без отдыха по земле до Страшного суда. В романе живописец Франческо-Старший до известной степени повторяет судьбу Агасфера.
Бертран де Борн (ок. 1140 ― ок. 1215) ― провансальский трубадур, славившийся не только своим поэтическим талантом, но и строптивым нравом. Упоминание Мефистофеля подчеркивает родство Медардуса с Фаустом.
Бенеенуто Челлини (1500 ― 1571) ― итальянский скульптор и золотых дел мастер, прославился автобиографией, переведенной Гете на немецкий язык в 1803 г. В романе Гофмана встречаются переклички с этой автобиографией.
…так называемые вольные стрелки… ― Согласно народным поверьям, вольный стрелок ― охотник, вступивший в союз с дьяволом. Дьявол дает ему пули, бьющие без промаха, и сам направляет каждую седьмую из них.
Фараон ― азартная карточная игра, запрещенная тогда во многих европейских государствах. В фараон втайне играло только избранное, главным образом, придворное общество.
…знаком ли я с ирландцами… ― Речь идет об анекдотах, распространенных в эпоху Гофмана. Писатель, вероятно, читал сборник анекдотов «Спутник весельчака». Ирландец ― постоянный герой этих анекдотов.
Я сам если и подобен Фальстафу… ― Далее Эвсон цитирует реплику Фальстафа из исторической хроники Шекспира «Король Генрих IV» (II, 1, 2).
Хорнпайп ― народный английский танец, популярный в XVIII в. Назван по музыкальному инструменту (hornpipe ― волынка, англ.).
Шампанского подайте мне… ― немецкий перевод реплики Фальстафа («Король Генрих IV», II, 4).
Камбиз ― персидский царь (VI в. до н. э.). Слыл у древних греков пьяницей, развратником и деспотом.
Катон Старший Марк Порций (234 ― 149 до н. э.) ― римский политик и писатель, блюститель традиционных римских доблестей.
…Шекспир, в шлегелевском… переводе… ― Август Вильгельм Шлегель (1767 ― 1845) ― немецкий писатель-романтик, историк искусства. Его переводы Шекспира на немецкий язык до сих пор считаются классическими. Шлегель переводил Шекспира размером подлинника, то есть пятистопным ямбом. В этом же размере комически изъясняются персонажи вставной новеллы лейб-медика. Анахронизм, допущенный Гофманом: действие романа разыгрывается до того, как были опубликованы переводы Шлегеля.
Принц Евгений Савойский (1663 ― 1736) ― австрийский фельдмаршал, известный полководец; прославился победами над турками.
Ты Квинз… ― См.: Шекспир, «Сон в летнюю ночь» (V, 1).
…у Медардуса на шее… есть метка… ― Мотив крестообразной метки, как считают исследователи, заимствован из драмы Кальдерона «Поклонение кресту», высоко ценимой Гофманом. Драмы Кальдерона в переводе Августа Вильгельма Шлегеля вышли в 1803 ― 1804 гг.
Монах-доминиканец. ― Ордену доминиканцев папа Григорий IX в 1232 г. препоручил инквизицию. В народной этимологии Dominicanes истолковывались как Domini canes (псы Господни, лат.). Орден доминиканцев беспощадно преследовал еретиков, фабрикуя при этом ложные обвинения и пытками вымогая у обвиняемых признание.
…полулакеи, полуприживальщики… ― С этой фразой лейб-медика явно перекликается фраза аббата Пирара из романа Стендаля «Красное и черное», относящаяся, правда, к духовенству католическому: «…мы люди духовного звания… и в качестве оных мы являемся для нее чем-то вроде лакеев, необходимых для спасенья ее души» (М., 1950, с. 268, пер. С. Боброва и М. Богословской. Речь идет о госпоже маркизе де ля Моль).
Амадис Галльский ― один из легендарных рыцарей Круглого стола, действующее лицо романов артуровского цикла, любимый герой Дон Кихота Ламанчского. Немецкая версия романа об Амадисе Галльском вышла в Германии в XVI в. в 24-х томах и пользовалась необычайной популярностью.
Лейбниц Готфрид Вильгельм (1646 ― 1716) ― выдающийся немецкий математик и философ. В 1700 г. основал Берлинскую академию наук, побудил Петра I основать Петербургскую академию, что было осуществлено уже после смерти Лейбница (1724).
Если я вообще существую лишь в моем сознании… ― Шёнфельд в эксцентричной форме ссылается на философию Иоганна Готлиба Фихте (1762 ― 1814), одного из основоположников немецкого классического идеализма, в особенности, на его труд «Наукоучение» (1794). Для Фихте источником бытия является абсолютное «я», чистое сознание. Эта теория оказала определенное влияние на романтиков, не исключая Гофмана.
Неверр Жан-Жорж (1717 ― 1810) ― знаменитый французский хореограф, реформировал классический балет. Вестрис Гаетано Аполлино Бальдассаре (1729 ― 1808) ― знаменитый итальянский танцовщик. Возможно, речь идет о его сыне: Мари-Жан-Августин Вестрис-Аллард (1760 ― 1842) ― также выдающийся солист балета, изобретатель пируэта. Все три артиста танцевали на сцене парижской Большой Оперы и считались непревзойденными мастерами своего искусства.
… пудры à la Marèchal, à la Pompadour, à la reine de Golconde… ― Речь идет о пудрах, модных в XVIII в. Первая названа в честь наполеоновских маршалов. Пудра «Помпадур» ― по имени маркизы де Помпадур, фаворитки Людовика XIV. Королева Голконды ― героиня популярной оперы «Алина, королева Голконды» Анри-Монтеня Бартона (1767 ― 1844). Гофман дирижировал этой оперой 1 окт. 1808 г. в Бамбергском театре.
…скелет… змйи… ― Гофман по-своему компонует здесь мотивы средневековой литературы и живописи, подхваченные впоследствии искусством барокко. Образ женщины, чье тело, с виду прекрасное, на самом деле уже разлагается, восходит к стихотворному эпосу Конрада Вюрцбургского «Цена жизни» (XIII в.).
Его брат Альберт… ― Ошибка Гофмана: далее молодой князь именуется Иоганн.
Франческо… был учеником Леонардо да Винчи… ― Образ Леонардо да Винчи играет существенную роль в романе Гофмана.
Почтим-ка Эскулапа и человеколюбивую Хигиэйю… ― Эскулап ― древнеримский бог врачевания, Хигиэйя ― древнегреческая богиня здоровья.
…он вообразил себя новым Пигмалионом… ― Пигмалион, царь Кипра, непревзойденный ваятель, влюбился в сделанное им изваяние из слоновой кости, которому Афродита подарила жизнь, вняв его мольбам; Пигмалион взял свое творение в жены (см.: Публий Овидий Назон, «Метаморфозы», кн. 10).
…ваша корона, своим тройственным кругом обозначающая таинственное триединство Господа Вседержителя… ― Медардус усматривает в трех кругах папской тиары образ христианской Троицы (ср.: Данте, «Рай», XXXIII, 114 ― 117), но, согласно традиционному толкованию, три золотых обруча папской тиары символизируют Церковь гонимую, воинствующую и торжествующую.
Пульчинелла ― одна из масок в итальянской импровизированной комедии, комический слуга с заостренным носом, в остроконечной шляпе и в шароварах.
…вышел Давид со своей пращой и кульком… ― Будущий библейский царь Давид в юности сразил из своей пращи могучего воина Голиафа, что стало излюбленным сюжетом кукольных представлений.
…нынешний наместник Божий ― сущий агнец в сравнении с Александром Шестым… ― Нынешний наместник Божий ― вероятно, папа Климент XIV (1769 ― 1774). Этот папа был не чужд обновленческих идей и навлек на себя ненависть иезуитов, упразднив их орден в 1773 г. Александр VI Борджиа (1431 ― 1503) ― римский папа с 1492 г., отличался развратной жизнью, беззастенчиво вмешивался в политические интриги своего времени.
Ионафан ― сын библейского царя Саула, верный друг Давида.
Санкт-Гетрей ― улица в Бамберге, где находилась психиатрическая лечебница, возглавлявшаяся другом Гофмана, доктором Адальбертом Фридрихом Маркусом.
Confutatis maledictis… ― стихи из латинского гимна «Dies irae» («День гнева»), с XIV в. включенного в католическую заупокойную мессу.
