Текст книги "Рассказы Ника Адамса"

Автор книги: Эрнест Миллер Хемингуэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Все это произносилось спокойным, низким и мягким голосом, как говорят пожилые негры.

– Ну вот и хорошо. Прощайте, мистер Адамс. Прощайте, и удачи вам!

Ник направился через поляну к железнодорожной насыпи. Оказавшись в темноте, он прислушался. Негр говорил все тем же низким, мягким голосом. Слов было не разобрать. Потом послышался голос маленького человечка:

– У меня ужасно болит голова, Багс.

– Ничего, пройдет, мистер Фрэнсис, – утешал голос негра. – Выпейте чашку горячего кофе.

Ник поднялся на насыпь и пошел по шпалам. Заметив, что держит в руке сандвич с окороком, сунул его в карман. Пока рельсы не повернули за холм, он, оглядываясь назад, видел отсветы костра на лесной опушке.

Убийцы [8]8
  Перевод. Е. Калашникова, наследники, 2012.


[Закрыть]

Дверь закусочной Генри отворилась. Вошли двое и сели у стойки.

– Что для вас? – спросил Джордж.

– Сам не знаю, – сказал один. – Ты что возьмешь, Эл?

– Не знаю, – ответил Эл. – Не знаю, что взять.

На улице уже темнело. За окном зажегся фонарь. Вошедшие просматривали меню. Ник Адамс глядел на них из-за угла стойки. Он там стоял и разговаривал с Джорджем, когда они вошли.

– Дай мне свиное филе под яблочным соусом и картофельное пюре, – сказал первый.

– Филе еще не готово.

– Какого же черта оно стоит в меню?

– Это из обеда, – пояснил Джордж. – Обеды с шести часов. – Джордж взглянул на стенные часы под стойкой. – А сейчас пять.

– На часах двадцать минут шестого, – сказал второй.

– Они спешат на двадцать минут.

– Черт с ними, с часами, – сказал первый. – Что же у тебя есть?

– Могу предложить разные сандвичи, – сказал Джордж. – Яичницу с ветчиной, яичницу с салом, печенку с салом, бифштекс.

– Дай мне куриные крокеты под белым соусом с зеленым горошком и картофельным пюре.

– Это из обеда.

– Что ни спросишь – все из обеда. Порядки, нечего сказать.

– Возьмите яичницу с ветчиной, яичницу с салом, печенку…

– Давай яичницу с ветчиной, – сказал тот, которого звали Эл. На нем был котелок и наглухо застегнутое черное пальто. Лицо у него было маленькое и бледное, губы плотно сжаты. Он был в перчатках и шелковом кашне.

– А мне яичницу с салом, – сказал другой. Они были почти одного роста, лицом непохожи, но одеты одинаково, оба в слишком узких пальто. Они сидели наклонясь вперед, положив локти на стойку.

– Есть что-нибудь выпить? – спросил Эл.

– Лимонад, морс, имбирное пиво.

–  Выпить,я спрашиваю.

– Только то, что я сказал.

– Веселый городок, – сказал другой. – Кстати, как он называется?

– Сэммит.

– Слыхал когда-нибудь, Макс? – спросил Эл.

– Нет.

– Что тут делают по вечерам? – спросил Эл.

– Обедают, – сказал Макс. – Все приходят сюда и едят этот знаменитый обед.

– Угадали, – сказал Джордж.

– По-твоему, я угадал? – переспросил Эл.

– Точно.

– А ты, я вижу, умница.

– Точно.

– Ну и врешь, – сказал Макс. – Ведь он врет, Эл?

– Балда он, – ответил Эл. Он повернулся к Нику: – Тебя как зовут?

– Адамс.

– Тоже умница хоть куда, – сказал Эл. – Верно, Макс?

– В этом городе все как на подбор, – ответил Макс.

Джордж подал две тарелки, яичницу с салом и яичницу с ветчиной. Потом он поставил рядом две порции жареного картофеля и захлопнул окошечко в кухню.

– Вы что заказывали? – спросил он Эла.

– А ты сам не помнишь?

– Яичницу с ветчиной.

– Ну разве не умница? – сказал Макс. Он протянул руку и взял тарелку. Оба ели не снимая перчаток. Джордж смотрел, как они едят.

– Ты чего смотришь? – обернулся Макс к Джорджу.

– Просто так.

– Да, как же, рассказывай. На меня смотришь.

– Это он сострил, Макс, – сказал Эл.

Джордж рассмеялся.

– Нечего смеяться, – сказал ему Макс. – Тебе нечего смеяться, понял?

– Ладно, пусть будет по-вашему, – сказал Джордж.

– Слышишь, Эл? Он согласен, пусть будет по-нашему. – Макс взглянул на Эла. – Ловко, а?

– Голова у него работает, – сказал Эл.

Они продолжали есть.

– Как зовут того, второго? – спросил Эл Макса.

– Эй, умница, – позвал Макс. – Ну-ка, ступай к своему приятелю за стойку.

– А в чем дело? – спросил Ник.

– Да ни в чем.

– Ну, ну, поворачивайся, – сказал Эл.

Ник зашел за стойку.

– В чем дело? – спросил Джордж.

– Не твоя забота, – ответил Эл. – Кто у вас там на кухне?

– Негр.

– Что еще за негр?

– Повар.

– Позови его сюда.

– А в чем дело?

– Позови его сюда.

– Да вы знаете, куда пришли?

– Не беспокойся, знаем, – сказал тот, которого звали Макс. – Дураки мы, что ли?

– Тебя послушать, так похоже на то, – сказал Эл. – Чего ты канителишься с этим младенцем? Эй, ты, – сказал он Джорджу, – позови сюда негра. Живо.

– А что вам от него нужно?

– Ничего. Пошевели мозгами, умница. Что нам может быть нужно от негра?

Джордж открыл окошечко в кухню.

– Сэм, – позвал он, – выйди сюда на минутку.

Кухонная дверь отворилась, и вошел негр.

– Что случилось? – спросил он.

Сидевшие у стойки оглядели его.

– Ладно, черномазый, стань тут, – сказал Эл.

Повар, теребя фартук, смотрел на незнакомых людей у стойки.

– Слушаю, сэр, – сказал он.

Эл слез с табурета.

– Я пойду на кухню с этими двумя, – сказал он. – Ступай к себе на кухню, черномазый. И ты тоже, умница.

Пропустив вперед Ника и повара, Эл прошел на кухню. Дверь за ними закрылась. Макс остался у стойки, напротив Джорджа. Он смотрел не на Джорджа, а в длинное зеркало над стойкой. В этом помещении раньше был салун.

– Ну-с, – сказал Макс, глядя в зеркало. – Что же ты молчишь, умница?

– Что все это значит?

– Слышишь, Эл! – крикнул Макс. – Он хочет знать, что все это значит.

– Что же ты ему не скажешь? – отозвался голос Эла из кухни.

– Ну, как ты думаешь, что все это значит?

– Не знаю.

– А все-таки?

Разговаривая, Макс все время смотрел в зеркало.

– Не могу догадаться.

– Слышишь, Эл, он не может догадаться, что все это значит!

– Не кричи, я и так слышу, – ответил Эл из кухни. Он поднял окошечко, через которое передавали блюда, и подпер его бутылкой из-под томатного соуса. – Послушай-ка, ты, – обратился он к Джорджу, – подвинься немного вправо. А ты, Макс, немного влево. – Он расставлял их, точно фотограф перед съемкой.

– Побеседуем, умница, – сказал Макс. – Так как, по-твоему, что мы собираемся сделать?

Джордж ничего не ответил.

– Ну, я тебе скажу: мы собираемся убить одного шведа. Знаешь ты длинного шведа, Оле Андресона?

– Да.

– Он тут обедает каждый вечер?

– Иногда обедает.

– Приходит ровно в шесть?

– Если вообще приходит.

– Так. Это нам все известно, – сказал Макс. – Поговорим о чем-нибудь другом. В кино бываешь?

– Изредка.

– Тебе бы надо ходить почаще. Кино – это как раз для таких, как ты.

– За что вы хотите убить Оле Андресона? Что он вам сделал?

– Пока что ничего не сделал. Он нас в глаза не видал.

– И увидит только раз в жизни, – добавил Эл из кухни.

– Так за что же вы хотите убить его? – спросил Джордж.

– Нас попросил один знакомый. Просто дружеская услуга, понимаешь?

– Заткнись, – сказал Эл из кухни. – Слишком ты много болтаешь.

– Должен же я развлекать собеседника. Верно, умница?

– Много болтаешь, – повторил Эл. – Вот мои тут сами развлекаются. Лежат, связанные, рядышком, как подружки в монастырской школе.

– А ты был в монастырской школе?

– Может, и был.

– В хедере ты был, вот где.

Джордж взглянул на часы.

– Если кто войдет, скажешь, что повар ушел, а если это не поможет, пойдешь на кухню и сам что-нибудь сготовишь, понятно? Ты ведь умница.

– Понятно, – ответил Джордж. – А что вы с нами после сделаете?

– А это смотря по обстоятельствам, – ответил Макс. – Этого, видишь ли, наперед нельзя сказать.

Джордж взглянул на часы. Было четверть седьмого. Дверь с улицы открылась. Вошел трамвайный вожатый.

– Здорово, Джордж, – сказал он. – Пообедать можно?

– Сэм ушел, – сказал Джордж. – Будет через полчаса.

– Ну, я пойду еще куда-нибудь, – сказал вожатый.

Джордж взглянул на часы. Было уже двадцать минут седьмого.

– Вот молодец, – сказал Макс. – Одно слово – умница.

– Он знал, что я ему голову прострелю, – сказал Эл из кухни.

– Нет, – сказал Макс, – это не потому. Он славный малый. Он мне нравится.

Без пяти семь Джордж сказал:

– Он не придет.

За это время в закусочную заходили еще двое. Один спросил сандвич навынос, и Джордж пошел на кухню поджарить для сандвича яичницу с салом. В кухне он увидел Эла; сдвинув котелок на затылок, тот сидел на табурете перед окошечком, положив ствол обреза на подоконник. Ник и повар лежали в углу, связанные спина к спине. Рты у обоих были заткнуты полотенцами. Джордж приготовил сандвич, завернул в пергаментную бумагу, положил в пакет и вынес из кухни. Посетитель заплатил и ушел.

– Ну как же не умница – ведь все умеет, – сказал Макс. – И стряпать, и все, что угодно. Хозяйственный будет муженек у твоей жены.

– Может быть, – сказал Джордж. – А ваш приятель Оле Андресон не придет.

– Дадим ему еще десять минут, – сказал Макс.

Макс поглядывал то в зеркало, то на часы. Стрелки показали семь часов, потом пять минут восьмого.

– Пойдем, Эл, – сказал Макс, – нечего нам ждать. Он уже не придет.

– Дадим ему еще пять минут, – ответил Эл из кухни.

За эти пять минут вошел еще один посетитель, и Джордж сказал ему, что повар заболел.

– Какого же черта вы не наймете другого? – сказал вошедший. – Закусочная это или нет?

Он вышел.

– Идем, Эл, – сказал Макс.

– А как быть с этими двумя и негром?

– Ничего, пусть их.

– Ты думаешь – ничего?

– Ну конечно. Тут больше нечего делать.

– Не нравится мне это, – сказал Эл. – Нечистая работа. И ты наболтал много лишнего.

– А, пустяки, – сказал Макс. – Надо же хоть немного поразвлечься.

– Все-таки ты слишком много наболтал, – сказал Эл. Он вышел из кухни. Обрез слегка оттопыривал на боку его узкое пальто. Он одернул полу затянутыми в перчатки руками.

– Ну, прощай, умница, – сказал он Джорджу. – Везет тебе.

– Что верно, то верно, – сказал Макс. – Тебе бы на скачках играть.

Они вышли на улицу. Джордж видел в окно, как они прошли мимо фонаря и свернули за угол. В своих черных костюмах и пальто в обтяжку они похожи были на эстрадную пару.

Джордж пошел на кухню и развязал Ника и повара.

– Ну, с меня довольно, – сказал Сэм. – С меня довольно.

Ник встал. Ему еще никогда не затыкали рта полотенцем.

– Послушай, – сказал он, – какого черта, в самом деле? – Он старался делать вид, что ему все нипочем.

– Они хотели убить Оле Андресона, – сказал Джордж. – Застрелить его, когда он придет обедать.

– Оле Андресона?

– Да.

Негр потрогал углы рта большими пальцами.

– Ушли они? – спросил он.

– Да, – сказал Джордж. – Ушли.

– Не нравится мне это, – сказал негр. – Совсем мне это не нравится.

– Слушай, – сказал Джордж Нику, – ты бы сходил к Оле Андресону.

– Ладно.

– Лучше не впутывайся в это дело, – сказал Сэм. – Лучше держись в сторонке.

– Если не хочешь, не ходи, – сказал Джордж.

– Ничего хорошего из этого не выйдет, – сказал Сэм. – Держись в сторонке.

– Я пойду, – сказал Ник Джорджу. – Где он живет?

Повар отвернулся.

– Толкуй с мальчишками, – проворчал он.

– Он живет в меблированных комнатах Гирш, – ответил Джордж Нику.

– Ну, я пошел.

На улице дуговой фонарь светил сквозь голые ветки. Ник пошел вдоль трамвайных путей и у следующего фонаря свернул в переулок. В четвертом доме от угла помещались меблированные комнаты Гирш. Ник поднялся на две ступеньки и надавил кнопку звонка. Дверь открыла женщина.

– Здесь живет Оле Андресон?

– Вы к нему?

– Да, если он дома.

Вслед за женщиной Ник поднялся по лестнице и прошел в конец длинного коридора. Женщина постучала в дверь.

– Кто там?

– Тут вас спрашивают, мистер Андресон, – сказала женщина.

– Это я – Ник Адамс.

– Войдите.

Ник толкнул дверь и вошел в комнату. Оле Андресон, одетый, лежал на кровати. Когда-то он был боксером тяжелого веса, кровать была слишком коротка для него. Под головой у него были две подушки. Он не взглянул на Ника.

– В чем дело? – спросил он.

– Я был в закусочной Генри, – сказал Ник. – Пришли двое, связали меня и повара и говорили, что хотят вас убить.

На словах это выходило глупо. Оле Андресон ничего не ответил.

– Они выставили нас на кухню, – продолжал Ник. – Они собирались вас застрелить, когда вы придете обедать.

Оле Андресон глядел в стену и молчал.

– Джордж послал меня предупредить вас.

– Все равно тут ничего не поделаешь, – сказал Оле Андресон.

– Хотите, я вам опишу, какие они?

– Я не хочу знать, какие они, – сказал Оле Андресон. Он смотрел в стену. – Спасибо, что пришел предупредить.

– Не стоит.

Ник все глядел на рослого человека, лежавшего на постели.

– Может быть, пойти заявить в полицию?

– Нет, – сказал Оле Андресон. – Это бесполезно.

– А я не могу помочь чем-нибудь?

– Нет. Тут ничего не поделаешь.

– Может быть, это просто шутка?

– Нет. Это не просто шутка.

Оле Андресон повернулся на бок.

– Беда в том, – сказал он, глядя в стену, – что я никак не могу собраться с духом и выйти. Целый день лежу вот так.

– Вы бы уехали из города.

– Нет, – сказал Оле Андресон. – Мне надоело бегать от них. – Он все глядел в стену. – Теперь уже ничего не поделаешь.

– А нельзя это как-нибудь уладить?

– Нет, теперь уже поздно. – Он говорил все тем же тусклым голосом. – Ничего не поделаешь. Я полежу, а потом соберусь с духом и выйду.

– Так я пойду назад, к Джорджу, – сказал Ник.

– Прощай, – сказал Оле Андресон. Он не смотрел на Ника. – Спасибо, что пришел.

Ник вышел. Затворяя дверь, он видел Оле Андресона, лежащего одетым на кровати, лицом к стене.

– Вот с утра сидит в комнате, – сказала женщина, когда он спустился вниз. – Боюсь, не захворал ли. Я ему говорю: «Мистер Андресон, вы бы пошли прогулялись, день-то какой хороший», – а он упрямится.

– Он не хочет выходить из дома.

– Видно, захворал, – сказала женщина. – А жалко, такой славный. Знаете, он ведь был боксером.

– Знаю.

– Только по лицу и можно догадаться, – сказала женщина. Они разговаривали, стоя в дверях. – Такой обходительный.

– Прощайте, миссис Гирш, – сказал Ник.

– Я не миссис Гирш, – сказала женщина. – Миссис Гирш – это хозяйка. Я только прислуживаю здесь. Меня зовут миссис Белл.

– Прощайте, миссис Белл, – сказал Ник.

– Прощайте, – сказала женщина.

Ник прошел темным переулком до фонаря на углу, потом повернул вдоль трамвайных путей к закусочной. Джордж стоял за стойкой.

– Видел Оле?

– Да, – сказал Ник. – Он сидит у себя в комнате и не хочет выходить.

На голос Ника повар приоткрыл дверь из кухни.

– И слушать об этом не желаю, – сказал он и захлопнул дверь.

– Ты ему рассказал?

– Рассказал, конечно. Да он и сам все знает.

– А что он думает делать?

– Ничего.

– Они его убьют.

– Наверно, убьют.

– Должно быть, впутался в какую-нибудь историю в Чикаго.

– Должно быть, – сказал Ник.

– Скверное дело.

– Паршивое дело, – сказал Ник.

Они помолчали. Джордж достал полотенце и вытер стойку.

– Что он такое сделал, как ты думаешь?

– Нарушил какой-нибудь уговор. У них за это убивают.

– Уеду я из этого города, – сказал Ник.

– Да, – сказал Джордж, – хорошо бы отсюда уехать.

– Из головы не выходит, как он там лежит в комнате и знает, что ему крышка. Даже подумать страшно.

– А ты не думай, – сказал Джордж.

1927

Последняя хорошая страна [9]9
  Перевод. В. Вебер, 2012.


[Закрыть]

– Ники, – позвала его сестра. – Послушай меня, Ники.

– Я не хочу этого слышать.

Он не отрывал глаз от дна родника, где песок закручивался маленькими вихрями вместе с пузырящейся водой. Жестяная кружка висела на деревянной рогульке, вбитой в землю у ключа, и Ник Адамс смотрел на кружку и на воду, стекающую вниз и текущую по каменистому руслу вдоль дороги.

Он видел дорогу, по правую и по левую руку, поглядывал вверх, на склон, а потом вниз, на пристань и озеро, на деревянный мост через бухту и открытую водную гладь с белеющими парусами. Ник сидел, привалившись спиной к большому кедру, за которым начиналось поросшее кедрами болото. Его сестра устроилась на мху рядом с ним, обняв его рукой за плечи.

– Они дожидаются, когда ты придешь на ужин, – сообщила ему сестра. – Их двое. Они приехали на двуколке и спросили, где ты.

– Им кто-нибудь сказал?

– Никто не знал, где ты, кроме меня. Много поймал, Ники?

– Двадцать шесть.

– Хорошие?

– Тот самый размер, какой им нужен для обеда.

– Ох, Ники, лучше бы ты их не продавал.

– Она платит мне по доллару за фунт, – ответил Ник Адамс.

Его сестра загорела дочерна, ее карие глаза прекрасно гармонировали с темно-каштановыми волосами, в которых желтели прядки, выгоревшие на солнце. Она и Ник любили друг друга и не любили остальных. Они всегда причисляли других членов семьи к остальным.

– Они знают обо всем, Ники. – В голосе сестры слышалась безнадежность. – Они сказали, что показательно тебя накажут и отправят в исправительную школу.

– Доказательства у них есть только насчет одного, – ответил Ник. – Но наверное, мне лучше на какое-то время уехать.

– Можно уехать и мне?

– Нет. Извини, малышка. Сколько у нас денег?

– Четырнадцать долларов и шестьдесят пять центов. Я их принесла.

– Они сказали что-нибудь еще?

– Нет. Только о том, что собираются дождаться твоего возвращения.

– Наша мать замучается их кормить.

– Она уже приготовила им ленч.

– И что они делают?

– Сидят на заднем крыльце. Спросили у матери о твоей винтовке, но я спрятала ее в дровяном сарае, как только увидела, что они подъезжают.

– Так ты ожидала их приезда?

– Да. А ты – нет?

– Пожалуй. Черт бы их побрал.

– И я того же мнения, – кивнула сестра. – Разве я еще недостаточно взрослая, чтобы уехать с тобой? Я спрятала винтовку. Я принесла деньги.

– Я беспокоился из-за тебя. Пока я сам не знаю, куда поеду.

– Конечно же, знаешь.

– Если мы уедем вдвоем, они приложат больше усилий, чтобы нас разыскать. Парня с девушкой заметить проще.

– Я могу переодеться парнем, – предложила сестра. – Я же всегда хотела быть мальчиком. Если я подрежу волосы, никто и не подумает, что я девчонка.

– Да, – кивнул Ник Адамс, – это правда.

– Давай что-нибудь придумаем, – взмолилась его сестра. – Пожалуйста, Ник, пожалуйста. Я могу быть помощницей, а без меня тебе будет одиноко. Разве нет?

– Мне одиноко уже теперь, когда я только думаю о разлуке с тобой.

– Видишь? И наша разлука может растянуться на годы. Кто знает? Возьми меня с собой, Ники. Пожалуйста, возьми. – Она поцеловала его и обняла обеими руками. Ник Адамс посмотрел на нее и попытался рассуждать здраво. Получалось с трудом. Но выбора не было.

– Не следовало бы мне тебя брать с собой. Но не следовало и делать всего того, что я сделал. Ладно, возьму тебя. Может, и уехать придется всего на пару дней.

– Все правильно, – закивала она. – Как только ты не захочешь, чтобы я оставалась с тобой, я тут же уеду домой. Обязательно уеду, если стану обузой или на меня придется тратить слишком много денег.

– Давай подумаем.

Ник Адамс посмотрел на дорогу, направо, налево, потом поднял голову к небу, по которому плыли послеполуденные облака, взглянул на белые паруса на озере.

– Я пойду через лес к харчевне за мостом и продам хозяйке форель. Она заказала ее на сегодняшний обед. Теперь на обед они предпочитают форель курице. Не знаю почему. Форель в хорошем состоянии. Я вычистил внутренности и завернул каждую в марлю, так что она свежайшая. Я скажу ей, что у меня проблема с егерями и они меня ищут, поэтому мне на какое-то время придется уехать отсюда. Я уговорю ее дать мне с собой небольшую сковороду, соль, перец, немного бекона и кукурузную муку. А еще мешок, чтобы сложить в него все. Возьму также сушеные абрикосы и чернослив, чай, много спичек и топор. Но я смогу взять только одно одеяло. Она должна мне помочь, потому что покупать форель так же нехорошо, как и продавать ее.

– Одеяло я достану, – заверила его сестра. – Я обмотаю им твою винтовку, принесу твои мокасины и свои, переоденусь в другой комбинезон и рубашку, а эту одежду получше спрячу, чтобы они думали, что я в ней. Принесу еще мыло, расческу и ножницы, нитки и иголки, «Лорну Дун» [10]10
  «Лорна Дун» – роман английского писателя Ричарда Блэкмора (1825–1900), впервые опубликованный в 1869 г. (Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть]и «Швейцарских Робинзонов». [11]11
  «Швейцарские Робинзоны» – роман швейцарского писателя Иоганна Дэвида Виса (1743–1818), впервые опубликованный в 1814 г.


[Закрыть]

– Принеси все патроны двадцать второго калибра, которые только сможешь найти, – попросил Ник Адамс и внезапно добавил, заметив на дороге двуколку: – Уходим в лес. Чтобы они нас не заметили.

Укрывшись за кедрами, они легли ничком на пружинящий мох, прислушиваясь к мягким ударам копыт по песку и тихому шороху колес. Мужчины, сидевшие в двуколке, ехали молча, но Ник Адамс уловил их запах, когда они проезжали мимо, и запах лошадиного пота. Он и сам вспотел, когда двуколка приблизилась, испугавшись, как бы они не остановились, чтобы набрать воду из родника или просто напиться. Но они проехали дальше, к озеру.

– Это они, малышка? – спросил Ник.

– Да.

– Отползаем дальше, – прошептал Ник и пополз в лес, таща за собой мешок с рыбой. Земля заросла мхом, который мягко пружинил. Ник встал, спрятал мешок за стволом кедра и знаком показал девочке, чтобы шла дальше. Они уходили в глубь леса, передвигаясь бесшумно, как олени.

– Одного я знаю, – сказал Ник Адамс. – Паршивый сукин сын.

– Он сказал, что охотился за тобой четыре года.

– Знаю.

– Второй, который в синей рубашке и жует табак, приехал из центрального управления штата.

– Ладно, – кивнул Ник, – раз уж мы на них посмотрели, мне пора в путь. До дома доберешься?

– Конечно. Пойду через холм, не выходя на дорогу. Где мы встретимся вечером, Ники?

– Я все-таки думаю, что не стоит тебе уходить со мной, малышка.

– Я должна уйти. Ты не знаешь, как мне без тебя плохо. Я оставлю матери записку, что ухожу с тобой и что ты обо мне позаботишься.

– Хорошо, – согласился Ник. – Я буду у большой липы, в которую ударила молния. Над бухтой. Ты ее знаешь? У проселка, что ведет к дороге.

– Очень уж близко от дома.

– Я не хочу, чтобы тебе пришлось нести все барахло слишком далеко.

– Я сделаю все, как ты говоришь. Только не рискуй, Ники.

– Я бы с удовольствием взял винтовку, вышел на опушку и убил бы обоих мерзавцев, пока они на пристани. А потом привязал бы к каждому по железке со старой мельницы и утопил в проливе.

– А что станешь делать после этого? – спросила его сестра. – Кто-то ведь их послал.

– Никто не посылал первого сукиного сына.

– Но ты убил лося, и продал форель, и убил еще то, что они забрали из твоей лодки.

– Я имел полное право убивать.

Ему не хотелось упоминать, кого именно он убил, потому что эта добыча и была той вещественной уликой, которую они могли ему предъявить.

– Я знаю. Но ты не должен убивать людей. Вот почему я и иду с тобой.

– Хватит об этом. Но этих двоих я убил бы с радостью. Сучьи дети!

– Я знаю, – кивнула она. – Я бы тоже их убила. Но мы не будем убивать людей, Ники. Ты мне это обещаешь?

– Нет. Сейчас я даже не знаю, безопасно ли отнести ей форель.

– Я отнесу.

– Нет. Мешок слишком тяжелый. Я понесу его через лес и подойду к ее гостинице с черного хода. А ты зайдешь в гостиницу с главного входа и посмотришь, все ли там спокойно. Если да, найдешь меня около той большой липы.

– Через лес путь очень долгий, Ники.

– Путь назад из исправительной школы тоже долгий.

– Могу я пойти с тобой через лес? Ты останешься у большой липы, а я пойду в отель и, если все тихо, вернусь и отнесу рыбу.

– Хорошо, – кивнул Ник. – Но я бы хотел все же, чтобы ты сделала по-моему.

– Почему, Ники?

– Потому что, возможно, ты увидишь их на дороге и сможешь сказать мне, куда они поехали. Я буду ждать тебя за гостиницей на вырубке, там, где растет большая липа.

На вырубке Ник прождал час, а сестра все не приходила. А когда наконец появилась, было видно, что она чем-то взволнована и очень устала.

– Они в нашем доме, – доложила она. – Сидят на крыльце и пьют виски с имбирным элем. Лошадей они распрягли и пустили пастись. Сказали, что будут дожидаться твоего возвращения. Это наша мать сказала им, что ты пошел рыбачить на речку. Не думаю, что она отправила их туда, зная, что ты там. Надеюсь, что нет.

– Что насчет миссис Паккард?

– Я видела ее на кухне в гостинице, она поинтересовалась, где ты, и я ответила, что не знаю. Она сказала, что ждет тебя. Ты обещал ей принести рыбу на этот вечер, и она тревожится. Говорит, ты можешь ее принести.

– Хорошо. Рыба пока свежая. Я завернул ее в папоротник.

– Могу я пойти с тобой?

– Конечно.

Гостиница представляла собой деревянное строение с длинной верандой на озерной стороне. С нее широкие ступени вели к пирсу, который уходил далеко в воду. Ограждение пирса, ступени и ограждение веранды сработали из кедра. Как и стулья на веранде, на которых сидели люди средних лет в белой одежде. На лужайке лилась родниковая вода из трех трубок, и к ним вели узкие, вымощенные камнем тропинки. Вода пахла тухлыми яйцами, она была из минеральных источников. Ник и его сестра пили ее только в крайнем случае. Теперь, подойдя к гостинице с тыльной стороны, где был вход на кухню, они перешли по деревянному мостику ручей, который сбегал к озеру, и вошли на кухню с черного хода.

– Промой их и положи в ледник, Ники, – сказала миссис Паккард. – Я взвешу их позже.

– Миссис Паккард, – обратился к ней Ник, – могу я с вами минуту поговорить?

– Говори скорее. Видишь же, что я занята.

– Я бы хотел получить деньги прямо сейчас.

Миссис Паккард – симпатичная женщина с прекрасным цветом лица, в фартуке из льняной ткани поверх платья – кружила по кухне, давая наставления поварам.

– Ты же не собираешься продать мне форель? Или ты не знаешь, что это запрещено законом?

– Знаю, – кивнул Ник. – Форель я принес вам в подарок. А деньги хочу получить за нарубленные дрова.

– Я их принесу. Мне надо сходить во флигель.

Ник и его сестра вышли из кухни следом за миссис Паккард. На широкой дорожке, ведущей от кухни к леднику, она остановилась и, сунув руку в карман фартука, вытащила бумажник.

– И уезжай отсюда, – быстро и по-доброму сказала она. – Уезжай как можно скорее. Сколько тебе нужно?

– У меня есть шестнадцать долларов.

– Вот тебе двадцать. И оберегай эту малышку от неприятностей. Пусть идет домой и приглядывает за ними, пока они от тебя не отстанут.

– Как вы о них узнали? – спросил Ник.

– Покупать так же плохо, а то и хуже, чем продавать, – ответила она. – Ты держись подальше от дома, пока не уляжется вся эта возня. Ники, ты хороший мальчик, кто бы что про тебя ни говорил. Если станет совсем плохо, приходи к Паккардам. Если тебе что-то понадобится, приходи ночью. Я сплю чутко. Просто постучи в окно.

– Вы не собираетесь подавать их этим вечером, миссис Паккард? Вы не собираетесь подавать их вашим посетителям?

– Нет, – она покачала головой, – но и не собираюсь их выбрасывать. Паккард один может съесть полдесятка, и я знаю других, кто тоже не откажется. Будь осторожен, Ники, и все образуется. Но пока старайся не попадаться им на глаза.

– Малышка хочет пойти со мной.

– И не думай ее брать. – Миссис Паккард покачала головой. – Приходи вечером, и я снабжу тебя всем необходимым.

– Вы можете одолжить мне сковороду?

– Я соберу все, что нужно. Паккард знает, что тебе нужно. Денег я тебе больше не дам, чтобы ты не попал в какую-нибудь передрягу.

– Я бы хотел повидаться с мистером Паккардом, хочу кое о чем его попросить.

– Он даст все, что тебе нужно, Ник. Только не появляйся у магазина.

– Я попрошу малышку отнести ему записку.

– В любое время, когда тебе что-нибудь понадобится, – кивнула миссис Паккард. – Не волнуйся, Паккард будет следить за развитием ситуации.

– До свидания, тетя Холли.

– До свидания, – сказала она и поцеловала его. Пахло от нее чудесно, когда она его целовала. Так пахнет на кухне, когда там пекут пироги. Миссис Паккард пахла, как ее кухня, а ее кухня всегда пахла хорошо.

– Не волнуйся и не делай ничего дурного.

– Все у меня будет хорошо.

– Конечно, – кивнула она. – И Паккард что-нибудь придумает.

Они сидели среди высоких сосен на холме за домом. Наступил вечер, и солнце закатилось за холмы на другой стороне озера.

– Я нашла все, – доложила его сестра. – Мешок получится большой, Ники.

– Знаю. Что они делают?

– Плотно поужинали и теперь сидят на крыльце и пьют. Рассказывают друг другу истории о том, какие они умные.

– Пока особой изобретательности они не проявили.

– Они рассчитывают заморить тебя голодом. Пару ночей в лесу, и ты вернешься. Услышишь, как кричат гагары на пустой желудок, и вернешься.

– И что наша мать дала им на ужин?

– Просто ужас, – фыркнула его сестра.

– Ладно.

– Я собирала все по списку. Наша мать уже легла. У нее разболелась голова. Она написала письмо отцу.

– Ты видела его?

– Нет. Оно в ее спальне вместе со списком покупок на завтра. Ей придется написать новый список, когда утром выяснится, что еще многого не хватает.

– Много они выпили?

– Думаю, почти бутылку.

– Жаль, что мы не накапали в виски чего-нибудь, сшибающего с копыт. [12]12
  Капли, сшибающие с ног, – вещества, отправляющие в нокаут, приводящие к потере сознания. Например, клофелин.


[Закрыть]

– Я могу накапать, если ты скажешь как. В бутылку?

– Нет. В стакан. Но у нас таких капель нет.

– А может, есть в аптечке?

– Нет.

– Я могу накапать в бутылку успокоительного. У них в запасе еще бутылка. Или каломели. [13]13
  Каломель – препарат ртути (однохлористая ртуть); желчегонное и слабительное средство; обладает также мочегонным действием.


[Закрыть]Я знаю, у нас она есть.

– Нет, – покачал головой Ник. – После того как они уснут, отлей мне половину содержимого второй бутылки. В какую-нибудь старую бутылку из-под лекарства.

– Я лучше пойду и послежу за ними, – ответила его сестра. – Жаль, что у нас нет капель, сшибающих с ног. Никогда о таких не слышала.

– На самом деле это не капли, – объяснил ей Ник. – Это хлоралгидрат. Проститутки подсыпают его в напиток лесорубов, если собираются их ограбить.

– Это, конечно, очень плохо, – ответила его сестра, – но нам стоило бы иметь его на крайний случай.

– Дай я тебя поцелую. На крайний случай. Иди в дом и приглядывай за ними. Я хочу знать, о чем они говорят, сидя в нашем доме.

– Ты обещаешь не злиться и не делать ничего дурного?

– Конечно.

– И лошадям тоже. Лошади не виноваты.

– И лошадям тоже.

– Жаль, что у нас нет капель, сшибающих с ног, – повторила еще раз сестра.

– Жаль, – согласился Ник. – Думаю, их не найти по эту сторону Бойн-Сити.

Они прокрались в сарай для дров и наблюдали, как двое мужчин сидят за столом на заднем крыльце. Луна еще не поднялась, дом окутала темнота, но их силуэты на фоне светящейся озерной глади были хорошо видны. Они уже не разговаривали – просто сидели, склонившись над столом. Затем Ник и его сестра услышали, как звякнул кубик льда.

– Эль закончился, – пожаловался один.

– Я же говорил, что так и будет, – ответил второй. – Но ты сказал, что нам его хватит.

– Принеси воды. Ведро и ковшик на кухне.

– Я уже выпил достаточно. Пойду спать.

– Не будешь дожидаться пацана?

– Нет. Хочу спать. Ты жди.

– Думаешь, сегодня он не придет?

– Не знаю. Хочу спать. Разбуди меня, когда тебя тоже потянет на сон.

– Я могу просидеть хоть всю ночь, – похвалился местный егерь. – Много ночей ловил рыбу с фонарем не смыкая глаз.

– Я тоже, – ответил мужчина, приехавший из центрального управления штата. – Но сейчас мне надо хоть немного поспать.

Ник с сестрой наблюдали, как он идет к двери. Мать сказала мужчинам, что они могут занять спальню рядом с гостиной. Было видно, как он чиркнул спичкой. Потом окно вновь стало темным. Они наблюдали за егерем, сидящим за столом, пока тот не положил голову на руки. Вскоре донесся его храп.