Текст книги "Выбор"

Автор книги: Эрин Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Куда мы идем? – сердито спросил Камушек.

– Я отведу вас к вашему отцу Камушек озадаченно посмотрел на нее.

– К Дроздовику? Ветерок сказал мне, что Кривуля говорит, будто он наш отец!

– Нет, малыш. Вашего настоящего отца зовут Желудь. Он из Речного племени.

– Из Речного племени? – недоверчиво переспросил Камушек.

– Поторопитесь, – приказала Синегривка, выгоняя котят на снег.

Тучка обернулась на покинутую норку.

– А как же Мошка?

– Я за ним вернусь.

– Но ты всегда говорила, что мы Грозовые котята, – захныкал Камушек. – Как же мы можем быть Речными?

Синегривка не ответила. Она загнала малышей себе под живот, чтобы укрыть от начавшегося снегопада. Потом обернулась и посмотрела назад в безумной надежде, что маленький Мошка выйдет из норки и с плачем пойдет за ними.

Она с ужасом увидела, что норку заносит снегом.

«Нет! Ведь я могу не найти его, когда вернусь!»

Синегривка завертела головой, ища место, где можно ненадолго оставить Камушка и Тучку, чтобы вернуться за телом их умершего брата. Впереди, вдоль берега реки, медленно удалялись две кошачьи фигуры. Неужели Желудь привел с собой какого-то Речного воина?

Нет, это были совсем другие коты. Валивший кругом снег не мог коснуться их шерсти. Они шагали вперед, не оставляя следов на снегу. Их было двое. Взрослая кошка с белой шерстью, почти сливавшейся с царящей кругом снежной белизной. И маленький серый с белым котенок, едва достающий до живота своей спутнице. Котенок то и дело с живостью поглядывал вверх, на Белогривку, словно рассказывал ей что-то очень интересное.

«Прощай, маленький Мошка. Белогривка позаботится о тебе».

– Ой! – вскрикнул Камушек, растянувшись на снегу под животом у Синегривки. – Земля твердая!

Они добрались до Нагретых Камней. Послышался хруст снега, и Желудь подбежал к ним.

– Все в порядке? – негромко спросил он.

Синегривка кивнула, не поднимая глаз. Запах Желудя окружил ее – теплый, надежный. На какой-то миг Синегривке мучительно захотелось пойти с ним. Она хотела прожить свою жизнь рядом с Желудем. Никогда не расставаться с ним и со своими детьми.

Но она не могла.

Она должна была спасти свое племя.

Котята во все глаза смотрели на незнакомого кота.

– Это Камушек, – подавив дрожь, Синегривка подтолкнула носом серого котенка. – А это Тучка, – у нее перехватило горло. Слезы застилали глаза. Она отвернулась и пошла прочь.

«Я не могу попрощаться с ними! Я не выдержу этого…»

– Позаботься о них, пожалуйста!

– Где третий? – крикнул Желудь.

– Умер.

Синегривка пошатнулась, но заставила себя не оглядываться, чтобы котята не видели ее глаз.

– Вернись, Синегривка!

– Куда ты уходишь?

– Ты придешь за нами?

Не в силах выдержать этих криков, она бросилась бежать и остановилась только возле зарослей папоротников.

Выкопанная в снегу норка исчезла, но Синегривка копала и копала, не обращая внимания на боль в онемевших от холода лапах, пока не добралась до маленького тельца.

Она осторожно вытащила Мошку – от него больше не пахло ни молоком, ни детской – и продолжила копать: она не могла оставить свое дитя на растерзание лисам. Мерзлая земля крошилась под ее когтями, до крови натирая подушечки на лапах, но Синегривка продолжала копать, пока не образовалась ямка, достаточно глубокая для того, чтобы защитить ее малыша. Потом, ничего не чувствуя, она положила в яму тело Мошки и забросала его землей.

Еле переставляя подгибающиеся лапы, она добрела до лагеря. У нее осталось еще одно дело. Еще одна ложь.

Юркнув в туннель, ведущий к поганому месту, она тихонько подкралась к стене детской и бесшумно проковыряла в ежевике дыру размером с лисицу.

Потом забралась внутрь через вход, убедилась в том, что Кривуля, Ветерок и Мышка крепко спят, залезла в свое гнездышко и громко отчаянно завыла, перебудив весь лагерь:

– Мои детки! Мои котята пропали!

Глава XXIII

– Синегривка, не хочешь выйти с охотничьим патрулем? – очень мягко спросил Змеезуб. Синегривка молча уставилась на него, пытаясь понять, что он говорит.

Прошел целый месяц с той ночи, когда она отдала своих котят Желудю. Стены детской были заново укреплены ежевикой. В мороз двое воинов каждую ночь сторожили детскую, чтобы ни один голодный лесной хищник больше не посмел приблизиться к котятам. Грозовое племя поверило в ложь Синегривки – в то, что она проснулась и обнаружила пустое гнездышко. Все решили, что котят украла лиса или барсук, которые, подгоняемые голодом, впервые осмелились прийти в лагерь и проделать дыру в стене палатки.

Несколько дней подряд Грозовые коты обшаривали лес, но они не знали, где искать, а все запахи были занесены снегом. Синегривка рыскала по лесу вместе со всеми, оцепенев от чувства вины, стыда и раскаяния. Ей приходилось снова и снова напоминать себе, что она сделала все это ради Грозового племени. Некоторое время среди воителей царили страх и отчаяние. Коты тесно жались друг к другу, говорили тихо и смотрели на Синегривку с такой жалостью, что у нее сердце разрывалось от стыда и горечи. Каждый такой взгляд острым шипом пронзал ей сердце. Она устала от лжи. В эти дни она почти не замечала того, как опустела куча добычи. Она была слишком несчастна, чтобы есть, и хотела только одного – спать. Забыться во сне. Ей казалось, будто сердце пронзил осколок льда, который никогда не растает.

«Им будет хорошо с Желудем».

Но даже эта мысль не могла утешить ее.

Где сейчас ее Мошка? Смотрит ли он на нее с небес? Ненавидит ли за то, что она отняла у него жизнь? Сумела ли Белогривка объяснить ему, что его маленькая жизнь была принесена в жертву Грозовому племени?

– Синегривка?

Змеезуб дотронулся хвостом до ее плеча и повторил свой вопрос:

– Не хочешь сходить на охоту?

– Я пойду с тобой, если хочешь, – бросился к ней Дроздовик. В его глазах стояла грусть. Он горевал о котятах, как настоящий отец. Он больше всех котов трудился над укреплением детской, и его лапы до сих пор были расцарапаны ежевикой, которую он туго вплетал в ветки куста. Синегривке не раз хотелось успокоить его, сказав, что двое котят выжили и сейчас, веселые и счастливые, бегают по лагерю Речного племени. Но она не могла.

– Я буду охотиться одна, – буркнула Синегривка, сбросив хвост Змеезуба.

– Как хочешь, – покладисто кивнул он.

Дроздовик отвернулся, в глазах его была боль.

– Синегривка! – Розохвостка догнала ее возле выхода, крепко прижалась и пошла рядом. – Тебе лучше?

«Нет! Мне никогда не будет лучше!»

Больше всего Синегривке хотелось свернуться клубочком возле теплого бока подруги и проспать целый месяц.

– Со мной все будет хорошо, – выдавила она, чувствуя гулкую пустоту внутри.

Она поднялась по склону и устремилась в лес. Перед Совиным деревом дорогу ей перебежала белка. Синегривка застыла, обжигая лапы о мерзлую лесную землю. Держа в пасти орех, белка деловито сновала среди корней дуба. Синегривка припала к земле, высоко задрала хвост и подобрала живот.

«Камушек. Помнит ли он охотничью стойку Грозовых котов?»

Отбросив эту мысль, она оттолкнулась задними лапами и прыгнула на дичь, прикончив ее одним укусом в шею.

– Добрая охота.

Скрипучий голос Гусохвоста заставил Синегривку обернуться. Убитая белка болталась у нее в пасти.

Она бросила белку на землю.

– Что ты здесь делаешь?

– Старейшины редко поднимались на вершину склона.

– Как видишь, лапы меня еще носят! – огрызнулся старик. – Где хочу, там и хожу.

Впервые за долгое время кто-то заговорил с ней без сочувствия. Это было непривычно. Синегривка выпрямилась и посмотрела в глаза старому коту.

– Чего тебе надо?

Хочет рассказать ей еще об одном дурацком пророчестве, которое разрушит ее жизнь?

– Ты все правильно сделала, так что можешь не убиваться.

Синегривка ощетинилась.

– Для кого правильно?

– Для своего племени, для кого же еще? – сощурился Гусохвост. – В пророчестве ничего не говорилось про котят. Они были лишние. Ты должна просиять одна во главе своего племени.

– Думаешь, мне от этого легче? – прошипела Синегривка. Она ненавидела это пророчество и Гусохвоста, который рассказал ей о нем.

– А тебе и не должно быть легко, – невозмутимо ответил старик. – Тебе не предназначено легкой и счастливой жизни. Ты должна просиять огнем и спасти свое племя.

– Так и будет, – буркнула Синегривка. Каждое ее слово было тяжелым и твердым, как камень. – Но я до конца своих дней буду сожалеть о том, что сделала.

– Сама виновата, – огрызнулся Гусохвост. – Кто тебя просил заводить котят? Сама решила! Звездное племя ничего про котят не говорило!

– Звездное племя отняло у меня всех, кого я любила, – глухо проговорила Синегривка. Горечь обожгла ее горло. – Оно заставило меня пожертвовать всем, что мне дорого. Моими котятами…

– Подумаешь, жертва! – перебил ее Гусохвост. – Они ведь живы, верно?

– Мошка умер.

– Звездное племя приютит его. Оно скорбит о его утрате.

– А как насчет моей утраты?

– Она ничтожна по сравнению с судьбой твоего племени!

Синегривка затрясла головой, пытаясь собраться с мыслями. Неужели Гусохвост прав, и она просто эгоистка? Что значит ее разбитое сердце по сравнению с безопасностью племени? Где ее преданность? Она склонила голову и прошептала:

– Я буду служить своему племени.

– Вот и хорошо, – кивнул Гусохвост. – Солнцезвезд как раз хотел с тобой потолковать.

Возвращаясь в лагерь, Синегривка столкнулась с предводителем, поднимавшимся на холм.

– Синегривка! – окликнул ее Солнцезвезд. – Я хотел поговорить с тобой наедине.

Он кивнул ей и направился в сторону леса.

– Давай немного прогуляемся.

Синегривка пошла за своим бывшим наставником. Ей вдруг вспомнилось, как он говорил с ней после смерти Лунницы и позже, когда она оплакивала Белогривку.

Это что, очередная нотация на тему «жизнь продолжается»? – буркнула она. Солнцезвезд покачал головой.

– Похоже, тебе судьбой предназначено страдать, – вздохнул он. Синегривка посмотрела ему в глаза и увидела, как постарел их предводитель за последние месяцы. Он сдержал свое слово сделать Грозовое племя самым сильным и уважаемым во всем лесу, однако это стоило ему слишком дорого. Солнцезвезд потерял в боях три жизни, болезни отняли у него еще две. Гусохвост требует, чтобы Синегривка заняла его место, но разве ей так хотелось бы провести остаток своих дней? В вечных тревогах, сражениях, страхах и опасностях, изнемогая под тяжестью ответственности?

«У меня нет выбора, – напомнила себе Синегривка. – Звездное племя избрало для меня этот путь».

Предводитель нырнул под склоненные листья папоротников.

– Я могу сказать тебе все то, что уже говорил раньше. Ты права – жизнь продолжается.

Они прошли мимо куста, на котором маленькие зеленые почки уже проклюнулись из своих бурых чешуек, окутывая ветви легкой зеленоватой дымкой.

– За Голыми деревьями наступают Юные листья, которые сменяются Зелеными листьями. Лес не вечно будет скован стужей и занесен снегами. Ты должна взять себя в лапы и пережить утрату. Я знаю, ты справишься – и станешь еще сильнее, чем прежде.

Пожалел бы он ее, если бы узнал, что двое котят остались живы и теперь находятся в Речном племени? При этой мысли у Синегривки шерсть на спине встала дыбом.

– Замерзла? – спросил Солнцезвезд.

– Немного.

Они углубились в лес. Синегривка чувствовала, что Солнцезвезд хочет поделиться с ней чем-то важным, но молчала, ожидая, пока он сам не заговорит. Они перепрыгнули узкий ручеек, бурлящий талой водой, и пробрались через заросли ежевики, где на колючках все еще держался слабый кроличий залах.

Солнцезвезд забрался в самую гущу куста и приподнял хвостом ветку перед Синегривкой.

– Ты готова взять на себя обязанности глашатай? – спросил он.

Синегривка, как вкопанная, замерла под веткой. Вот оно! Тот момент, которого она так долго ждала. Награда за все страдания.

– Пятнистый не выздоравливает, – продолжал Солнцезвезд. – Сегодня он попросил у меня разрешения перебраться в палатку к старейшинам. Мне срочно нужен новый глашатай.

Он посмотрел в глаза Синегривке.

– Ты хочешь ею стать?

Синегривка моргнула.

– А как же Остролап?

Она должна была выяснить, почему предводитель выбрал ее, а не свирепого косматого воителя. Может быть, он тоже знает о пророчестве?

Солнцезвезд задумчиво посмотрел в чашу леса.

– Что ж, этот выбор встретил бы одобрение всего племени, – признал он. – Никто не усомнится в храбрости Остролапа, в его боевом искусстве, преданности и гордости за свое племя. Но я не хочу, чтобы мое племя было втянуто в бесконечные битвы. Наши границы сильны и надежны и без того, чтобы помечать их кровью. Грозовое племя заслужило мирную жизнь, и я верю, что ты сможешь ее обеспечить.

Синегривка заколебалась. Перед ее глазами замелькала вереница картин: ее котята, озаренный луной Желудь и Остролап, залитый блестящей на солнце кровью.

– Ты готова, Синегривка? – повторил Солнцезвезд.

– Готова, – кивнула она.

Последние подтаявшие сугробы сверкали в лучах вечернего солнца, и поляна нежилась в розовом сиянии опускающихся сумерек. Солнцезвезд стоял у подножия скалы между Пятнистым и Синегривкой. Плечи глашатая были сгорблены, задние лапы болезненно скрючены. Из-под всклокоченной шерсти выступали ребра.

Солнцезвезд почтительно склонил голову.

– Пятнистый, Грозовое племя благодарит тебя за преданность и отвагу. Ты честно служил своему племени, и мы желаем тебе долгих спокойных дней в палатке старейшин. Твой опыт и мудрость еще не раз понадобятся нашему племени, и мы будем и дальше учиться у тебя.

Когда Грозовые коты принялись громко выкрикивать имя глашатая, тот с усилием взмахнул хвостом, и Синегривка заметила, как в его глазах мелькнула боль.

– Пятнистый! Пятнистый! – громче всех кричала Розохвостка, его бывшая ученица. Остролап поднял голову и гулко выкрикивал имя глашатая. Синегривка отвела глаза. Ей не хотелось думать о том, как Остролап отнесся к ее избранию.

– Синегривка, – сказал Солнцезвезд, дотрагиваясь кончиком хвоста до ее плеча. – Отныне ты будешь глашатой Грозового племени. Пусть Звездное племя дарует тебе мужество, чтобы ты могла поддержать свое племя во всех грядущих испытаниях. А когда тебе придет время занять мое место, я надеюсь, ты сможешь озарить путь Грозовым котам!

– Синегривка! Синегривка!

Она почувствовала слабое солнечное тепло на своей шерсти и глубоко вдохнула запахи леса – своего родного дома. Это была ее территория – и теперь еще больше, чем когда-либо.

Буран радостно приветствовал ее, в его крике звенела гордость. Но Остролап перекричал его, он орал так, словно хотел докричаться до самого Звездного племени. Синегривка неуверенно переступила с лапы на лапу. Глаза косматого воина полыхали гневом, и его громкие приветствия были лишь хитрой уловкой, при помощи которой он хотел обмануть своих соплеменников, показывая, что полностью поддерживает новую глашатаю.

Если бы только они могли увидеть его таким, каким видела она – рвущего горло Желудю, подзадоривавшего Когтя терзать беззащитного котенка, обходящего границы со свирепой жаждой крови и мщения!

Эти воспоминания придали Синегривке силы. Она единственная, кто может остановить Остролапа, и сделает это. Только она знает, на что он способен!

После долгих голодных месяцев в племени впервые было вдоволь еды. В этом году Юные листья пришли раньше срока, и долгожданное тепло выманило мышей из нор и птиц из гнезд. Когда Грозовые коты разобрали добычу, Солнцезвезд позвал Синегривку в свою палатку.

– Я знаю, что сделал правильный выбор, – объявил он, пройдя через лишайники и усевшись на пол пещеры. – Тебе предстоит еще многому научиться, но я готов вновь стать твоим наставником.

Синегривка склонила голову.

– А я снова готова учиться, не покладая лап.

Предводитель кивнул и продолжал:

– Если мы хотим хорошо руководить племенем, то должны действовать сообща. Никогда не бойся поделиться со мной своими тревогами. Я доверяю твоему мнению, Синегривка, и всегда прислушаюсь к твоим словам.

– В таком случае, я хочу сказать, что меня тревожит Остролап, – выпалила Синегривка, быстро посмотрев на предводителя.

– Поверь мне, я разделаю твои опасения, – кивнул Солнцезвезд. – Но я уверен, что при всех своих недостатках Остролап преданный воин, которым мы должны гордиться.

Предводитель долго молчал, опустив глаза.

– Чтобы быть до конца откровенным, я должен сказать тебе еще кое-что. Открыть секрет, о котором до сих пор знали только я и Пышноус.

Синегривка сощурила глаза. Выходит, она не единственная Грозовая кошка, у которой есть секреты от племени!

– У меня осталось всего три жизни, а не четыре, – признался Солнцезвезд.

– Когда же ты потерял еще одну? – изумилась Синегривка.

«И почему это секрет?»

– Я ее не терял. У меня ее никогда не было. Когда Острозвезд ушел, у него оставалась еще одна из девяти жизней, дарованных Звездным племенем. Звездное племя просто вычло эту жизнь из моих, поэтому мне досталось всего восемь.

И тут Синегривка все поняла.

– И ты не мог рассказать об этом племени, потому что иначе Грозовые коты могли подумать, будто ты лишен полного благословения предков! – воскликнула она, но тут же задумчиво склонила голову набок. – Но ведь теперь ты можешь открыть им всю правду! Тебе давно не нужно ничего доказывать, все племя гордится тобой, и все соседи знают тебя, как великого предводителя! Кто может усомниться в тебе?

– Скажем, какой-нибудь честолюбивый кот, мечтающий о власти.

«Он говорит об Остролапе!» – догадалась Синегривка.

Она твердо посмотрела в глаза Солнцезвезду и спросила:

– А как же я? Я тоже честолюбива.

– Ты видишь честь в служении своему племени, – просто ответил Солнцзвезд. – Вот поэтому я и выбрал тебя. Ты много страдала и много потеряла, но, несмотря на все удары судьбы, продолжала служить своему племени! Ты забывала о себе, заботясь о своих соплеменниках, ты готова пожертвовать всем ради Грозового племени.

«Если бы ты только знал!»

– Отныне у меня нет ничего, кроме племени, – сказала Синегривка. – Я буду служить ему до последнего дыхания.

Горькая тоска сдавила грудь Синегривки. Сожаление терзало ее.

«Но ведь я – огонь. И должна идти по предначертанному пути», – сказала она себе.

Глава XXIV

– Иди! – тихо позвал ее Пышноус из темноты Истока. Синегривка вдохнула холодный воздух, струящийся из темного зева пещеры. Она вспомнила, как когда-то давно впервые вошла сюда вместе с Острозвездом. Теперь она пришла получить дар девяти жизней. Отсюда она вернется в Грозовое племя Синей Звездой, предводительницей Грозовых котов.

Она до сих пор с горечью думала о смерти Солнцезвезда. Ослабленный долгой болезнью, он не смог убежать от собаки Двуногого, которая удрала от хозяина и рыскала по лесу. Собака убила его прежде, чем патрульные прогнали ее прочь. Синегривка тяжело переживала эту утрату и горько сожалела о том, что предводитель не успел даже попрощаться с ней перед смертью. Ее утешала лишь мысль о том, что Солнцезвезд не был обречен на муку медленного умирания, как Пятнистый, ушедший в Звездное племя после нескольких дней страшных страданий, которые не могли облегчить никакие целебные травы.

Пышноус привел ее к Лунному камню. Сгустившаяся со всех сторон тьма, как и прежде, пугала Синегривку. Ей казалось, что она тонет в черной воде, которую не может почувствовать. В конце туннеля роились тени. Прозрачный звездный свет, струившийся вниз сквозь отверстие в потолке, с трудом рассеивал мрак.

– Скоро луна поднимется выше, – сказал Пышноус.

Синегривка сделала несколько шагов по шершавому каменному полу и легла у подножия Лунного камня. Он мрачно возвышался в центре пещеры – темный, пока еще не тронутый лунным светом. Но когда Синегривка положила голову на лапы, краешек луны показался в отверстии свода пещеры, и кристаллы в толще камня слабо замерцали, как мириады маленьких звездочек.

Синегривка отшатнулась, ослепленная.

– Прижмись носом к камню, – напомнил Пышноус.

Зажмурившись, Синегривка вытянула шею и коснулась искрящейся поверхности. Она была холодна, от нее пахло древностью и старым камнем. В тот же миг пещера куда-то исчезла, и Синегривке показалось, будто она летит сквозь непроглядную тьму, подхваченная бурной невидимой рекой. Ее охватила паника, и она забилась, размахивая лапами, но вдруг почувствовала под собой твердую землю.

Синегривка открыла глаза и увидела возвышавшуюся над ее головой Скалу и четыре огромных дуба по сторонам поляны. Значит, она очутилась у Четырех деревьев. Одна. Синегривка запрокинула голову и посмотрела в черное небо, усеянное бесчисленными звездами.

Почему ее никто не встречает? Неужели Звездное племя не хочет, чтобы она стала предводительницей Грозовых котов? Возможно, принесенные ею жертвы невозможно простить…

Внезапно звезды над ее головой закружились, словно листья, подхваченные ветром. Они неслись все быстрее, пока не слились в серебряную спираль, а потом начали все ниже и ниже опускаться над лесом – вниз, к Четырем деревьям, к Синегривке.

Она застыла с бешено бьющимся сердцем.

Вихрь звездного света замедлил свое вращение, потом остановился, и с небес стали спускаться воины Звездного племени. Иней сверкал на их лапах, лед полыхал в глазах. Их шерсть сияла, и от них пахло всеми временами года сразу – снегом Голых деревьев и зеленью Юных листьев, горечью Листопада и пышным цветением Зеленых листьев.

Бескрайнее море котов заполнило поляну. Тела их сияли, глаза горели, но все они молчали.

Синегривка оказалась в центре толпы. Она заставила себя поднять голову и тут же вытаращила глаза, узнав знакомые фигуры. Она увидела Шаркуна и Сорняка, а рядом с ними неунывающую Зяблицу, очень довольную тем, что, наконец-то, снова встретилась со старыми друзьями. Здесь был и Гусохвост, который точно предсказал свою смерть и тихо отошел в первый снегопад Голых деревьев.

И Острозвезд тоже был здесь! Когда его девятая жизнь подошла к концу, Звездное племя приняло его в свои ряды, простив за предательство. Синегривка с радостью смотрела на рыжего воина, гордо сидевшего в окружении своего племени. Глаза их встретились, и Острозвезд кивнул.

А потом Синегривка нашла в толпе трех котов, которых мечтала увидеть больше всего на свете. Сначала она поискала глазами пятно белоснежной шерсти. «Белогривка!»

Звездная шерсть Белогривки слепила глаза, знакомый запах щекотал ноздри Синегривки. Лунница сидела рядом с дочерью, крепко обвив хвостом лапы, а к ее боку прижимался маленький белый котенок. «Мошка!»

Синегривка рванулась было к нему, но Лунница остановила ее взглядом. Синегривка замерла, потупив глаза. Какая мука – стоять так близко от любимого сына, по которому она столько горевала, и быть не в силах дотронуться до него! Подняв голову, она посмотрела в ясные глаза Мошки, ожидая найти в них упрек, но увидела лишь любовь. Ее Мошка был счастлив с Лунницей и Белогривкой. Он был там, куда не доберется никакой холод Голых деревьев.

– Добро пожаловать, Синегривка.

В этом ясном и чистом голосе звучали все голоса, которые она когда-то знала и любила.

Синегривка опустила голову. Во рту у нее пересохло от волнения.

Острозвезд первым вышел вперед и дотронулся носом до головы Синегривки. Это прикосновение обожгло ее, как огонь и лед, но она не дрогнула. Лапы ее стали тяжелыми, как камни, а тело приросло к месту.

– С этой жизнью я дарую тебе сострадание, прошептал Острозвезд. – Принимай решения не только разумом, но и сердцем.

Вспышка ослепительного, как молния, света обожгла Синегривку. Она сжалась от боли, но вскоре приятное тепло разлилось по всему ее телу, от ушей до кончика хвоста. Когда тепло ушло, она пошатнулась на дрожащих лапах и приготовилась к следующему дару.

Когда Острозвезд отошел, из рядов звездных воителей вышел еще один кот.

«Шаркун!»

Старый кот подошел к Синегривке и ткнулся носом ей в макушку.

– С этой жизнью я дарую тебе стойкость. Она поможет тебе идти вперед даже тогда, когда сила и надежда тебя покинут.

Все тело Синегривки скорчилось от тупой боли, сковавшей ее мышцы с такой силой, что она заскрипела зубами.

– Будь стойкой, – прошептал Шаркун. – Верь в свои силы.

Синегривка судорожно выдохнула и почувствовала, что боль отступает. Ей казалось, будто она вынырнула из воды, ее шерсть потрескивала от прилива энергии, а в лапах было столько силы, что она могла бы без остановки добежать от Высоких скал до лагеря.

«Спасибо, Шаркун!»

Следом к ней приблизилась Зяблица.

– С этой жизнью я дарую тебе чувство юмора. С ним тебе будет легче нести груз ответственности за племя, он поможет тебе поддержать дух своих товарищей в тяжелые времена.

Что-то слепящее и щекочущее пронеслось по телу Синегривки так, что каждый волосок встал дыбом.

– В трудную минуту мой подарок придет тебе на помощь, – сказала Зяблица, и Синегривка с благодарностью улыбнулась ей.

Еще одна кошка вышла из толпы, и Синегривка узнала знакомую фигуру, которую не заметила раньше.

«Нежнолапка!»

Глаза ученицы сияли, как звезды. Синегривке хотелось поздороваться с ней, но она не могла ни заговорить, ни шелохнуться. Сердце ее запело от радости, когда Нежнолапка изо всех сил вытянула шею, чтобы дотянуться до головы Синегривки.

– С этой жизнью я дарую тебе надежду, – торжественно объявила она. – Даже в сердце самой черной ночи она поддержит тебя. Она всегда будет рядом, только оглянись!

Энергия обожгла тело Синегривки. Ей казалось, будто она несется через лес, лапы ее дробно стучат по земле, а впереди сияет ослепительный свет.

«Это и есть надежда? Клянусь, что никогда не потеряю ее из виду!»

Нежнолапка отошла, а на ее место вышел Солнцезвезд.

– С этой жизнью я дарую тебе отвагу. Теперь ты будешь знать, как ей пользоваться.

Бывший предводитель с теплом и благодарностью посмотрел ей в глаза, и когда мерцание прошло через тело Синегривки, она поняла, что была ему хорошей помощницей.

– А с этой жизнью я дам тебе терпение, – сказал Гусохвост.

Его взгляд светился, голос был непривычно мягок.

– Тебе оно понадобится.

Когда он коснулся носом ушей Синегривки, ее охватил безмерный покой. Всему свое время, все случится в свой срок – она просто должна быть готова встретить судьбу. Может быть, поэтому Гусохвост при жизни так редко говорил с ней о пророчестве? Даже после рождения ее котят, он знал, что все равно все будет так, как начертано?

Кто же даст ей седьмую жизнь? Синегривка обвела глазами котов и замурлыкала, увидев, как Мошка ковыляет ей навстречу, рассыпая искры звездного света из-под маленьких лапок. Малышу пришлось подняться на задние лапы, чтобы коснуться головы Синегривки.

– С этой жизнью я дарую тебе доверие. Верь в свое племя и в себя. Никогда не сомневайся в том, что ты выбрала правильный путь.

– Мошка, – срывающимся голосом проговорила Синегривка. – Я… Прости меня, Мошка.

– Я понимаю, – просто ответил малыш. – Но я скучаю по тебе.

Следом к ней подошла Лунница. У Синегривки заныло сердце, когда мать ласково, как при жизни, дотронулась носом до ее макушки.

– С этой жизнью я дарую тебе любовь. Люби свое племя так, как ты любила своих котят, поскольку теперь они все твои дети.

Взволнованные глаза Грозовых котов промелькнули перед Синегривкой, а потом ей почудилось, будто на нее рухнул Лунный камень, переломав все ее кости. Задыхаясь, она судорожно ловила пастью воздух, но в следующий миг свет вырвался из ее сердца, разлился по всему телу, вспыхнул в глазах. Хрипя от боли, Синегривка пошатнулась на подгибающихся лапах.

Она знала, что последнюю жизнь ей даст Белогривка. Во время церемонии ее сестра стояла в сторонке, внимательно наблюдая за происходящим своими добрыми сияющими глазами. Теперь она вышла вперед.

– Ты принесла огромную жертву, – тихо проговорила Белогривка. – Но теперь наше племя идет более безопасной дорогой.

Теплое дыхание сестры коснулось головы Синегривки, и она вся обратилась в слух.

– С этой жизнью я дарую тебе гордость, чтобы ты никогда не забывала о своем достоинстве и достоинстве своего племени.

Жар пробежал по телу Синегривки, и она в беззвучной муке посмотрела на свои лапы, уверенная, что сгорает заживо. Но невидимое пламя с шипением угасло. Хватит ли ей на всю жизнь этой веры в себя?

– Спасибо, что вырастила моего Бурана, – проурчала сестра. – Мне было легче покинуть его, зная, что у него осталась ты. Используй все свои девять жизней на благо Грозового племени. А мы всегда будем рядом с тобой. Приходи, если тебе понадобится наша помощь. Ты была избрана очень давно, и Звездное племя никогда не жалело о своем выборе.