Текст книги "История Дании"

Автор книги: Эрик Петерсен

Соавторы: Хельге Палудан,Герца Бонцеруп,Серен Расмссен,Карстен Расмуссен,Хеннинг Поульсен,Эрик Ульсиг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 49 страниц)

Аграрное общество в XVI в.

К середине XVI в. собственно Дания была аграрной страной. В принципе то же самое можно сказать и обо всей Европе того времени, однако преобладание сельского хозяйства было гораздо ярче выражено в Дании по сравнению с более развитыми европейскими государствами. В сельской местности проживало около 90% жителей страны, большинство которых – полностью или частично – существовало за счет сельского хозяйства. Экспорт собственно из Дании преимущественно состоял из продукции сельского хозяйства и рыбного промысла.

Во второй половине XVII в. обрабатываемые земли составляли половину всех плодородных равнинных площадей датских островов и Восточной Ютландии, третью часть в более лесистых районах и десятую часть в Центральной и Западной Ютландии. На остальных площадях располагались луга, пастбища и вересковые пустоши, и лишь небольшую часть территории страны покрывали леса. В середине XVI в. ситуация мало чем отличалась от описанной, за исключением, пожалуй, того, что пахотных земель было меньше, а лесов больше. Однако и необрабатываемые земли широко использовались сельским населением. Почти все земельные угодья – в том числе леса и вересковые пустоши – могли служить пастбищами для крупного скота, лошадей и овец. Кроме того, именно здесь крестьяне добывали дрова, строительный материал и сырье для производства изделий из глины, а также деревянной обуви и сельскохозяйственных орудий. Широкое распространение имел и морской промысел. Большая часть крестьянского населения участвовала в сезонном лове рыбы. Однако значимость рыболовства на протяжении XVI в. мало-помалу шла на убыль. Крестьяне все в большей мере сосредотачивали усилия на сельском хозяйстве, предоставив рыбный промысел небольшой группе собственно рыбаков.

Важнейшими отраслями сельского хозяйства в то время являлись производство зерна и животноводство. Зерно потреблялось в первую очередь самими крестьянами, составляя основу их рациона в виде хлеба, каши и пива, а кроме того, продукция датских полей поставлялась дворянам и в торговые города страны. Излишки, направлявшиеся на экспорт, составляли весьма ограниченную часть. Похожее положение вещей существовало и в отношении производства масла, баранины и шерсти. В то же время торговля крупным рогатым скотом была в основном ориентирована на экспорт. Во второй половине XV в. Дания стала одним из основных поставщиков на рынке скота Западной Европы, а в период между 1550 и 1620 гг. датский экспорт скота вырос до уровня 20 – 40 тыс. голов в год, иногда даже превышая данные цифры.

Цены на зерно и крупный рогатый скот в течение XVI и первых десятилетий XVII в. постоянно росли, что обеспечивало Дании и всему Ольденбургскому королевству выгодные условия в меновой торговле с зарубежными странами. Датский скот и зерно позволяли стране закупать все большее количество железа, соли, текстиля, а также пушек для королевского войска и флота. Различные слои датского общества извлекали выгоду из роста цен на сельскохозяйственную продукцию. Доходы распределялись между непосредственными производителями, теми, кому они выплачивали земельную ренту, и перекупщиками-дистрибьютерами, то есть, другими словами, между крестьянами, дворянством, королем и горожанами.

Крестьянское сословие

Основной сельскохозяйственной единицей являлся крестьянский двор. В королевстве их насчитывалось 75 – 80 тысяч. За ними к 1550 г. было закреплено около 95% всех использовавшихся земель. В XVII в. за типичным крестьянским хозяйством числилось примерно 30 тёнде [37]37
  Букв. «бочка» – старинная датская единица измерения площади. 1,81 тёнде харткорна (твердого зерна) земли равняется 1 га. Служила для определения величины поземельного налога. – Примеч. ред.


[Закрыть]пашни, из которых в плодородных областях 20 тёнде, а в Центральной и Западной Ютландии – 10—15 засевались зерном. Это означает, что большинство хозяйств были достаточно велики, чтобы полностью обеспечивать потребности собственной семьи крестьянина и даже производить некоторые излишки. С другой стороны, такой размер позволял крестьянской семье обрабатывать хозяйство самостоятельно или с привлечением минимального количества работников. По-видимому, в XVI в. многие крестьянские дворы обходились без наемных работников, но в XVII в., судя по всему, нормой стало использование в хозяйстве труда четверых взрослых.

В начале XVI в. низший слой крестьянского сословия в основном еще не сформировался. Количество дворов соотносилось с численностью населения. Однако рост народонаселения в течение XVI – первой половины XVII в. опережал рост численности дворов. Довольно часто в Западной и Северной Ютландии если не формально, то реально крестьянские дворы оказывались поделены, так что хозяйство вели две семьи; в остальных же частях страны помещики по-прежнему следили за тем, чтобы дворы не делились. Те, у кого не было собственного хозяйства, вынуждены были существовать каким-либо иным способом. Так, появилась значительная прослойка хусманов, то есть тех, у кого или вовсе не было земли или ее было настолько мало, что за счет ее использования жить было невозможно. Некоторые из них сводили концы с концами, занимаясь различными ремеслами или рыболовством, но большинство вынуждено было постоянно на определенный отрезок времени наниматься в батраки к богатым соседям. Тем не менее на протяжении XVI – XVII вв. хусманы составляли явное меньшинство крестьянского сословия; в плодородных регионах страны в середине XVII в. на каждые два – три крестьянских двора приходился один дом хусмана, а в прочих областях – и того меньше.

В Западной Ютландии, на Борнхольме и в лесистых областях к востоку от Эресунна многие хозяйства были рассредоточены в виде отдельно стоящих хуторов, однако для остальных частей королевства характерными были деревни с сельскими общинами. Здесь крестьянские хозяйства и дома хусманов находились поблизости друг от друга. Значение сельской общины состояло в том, что земли отдельного крестьянина были поделены на полосы, распределявшиеся по всему общинному полю, – так называемые пахотные полосы или пашню. Возделывание общинного поля требовало, таким образом, координации совместных усилий всех членов общины. Каждый крестьянин пахал, сеял и собирал урожай со своих частей пашни самостоятельно, однако в сроки, устанавливаемые сообща. Пастбища же, напротив, являлись предметом коллективного пользования в том смысле, что весь скот на них пасся вместе, однако каждый из крестьян мог иметь лишь определенное количество голов скота в зависимости от величины своей доли общего пастбища.

В земельных законах, сохранявшихся со времен позднего средневековья, было много положений, регулировавших деятельность общин. В XVI и XVII столетиях в большом количестве стали появляться уставы или так называемые веды либо правила для каждой отдельной деревни. Они регулировали прежде всего использование природных ресурсов данной местности, однако содержали также положения о помощи соседям в случае смерти, болезни или пожара, а также о порядке оплаты землепользования.

Лишь немногие крестьяне являлись собственниками своих хозяйств – в 50-х годах XVII в. таковых было лишь 6%. Остальные были фестерами – держателями земли дворян, короны либо церковных учреждений. В период с 30-х годов XVI в. по 50-е годы XVII в. дворянство расширило свои земельные владения с 40 до 44%. Король, помимо того что он являлся господином крестьян-собственников, также владел более чем 44% земельных угодий, и еще 6% приходилось на долю церкви.

К середине XVII в. для крестьянина не составляло большой разницы, кто являлся его господином. Арендаторы земли, принадлежавшей разным владельцам, нередко жили вместе. Ежегодно они должны были выплачивать своему хозяину земли определенную сумму – так называемую земельную ренту, а при переходе хозяйства к новому держателю последний должен был внести дополнительную, так называемую вступительную плату либо вторичный держательский взнос. Размер этой дополнительной платы – вступительной платы или вторичного держательского взноса – не был, в отличие от земельной ренты, величиной фиксированной и являлся предметом договора между заинтересованными сторонами. Кроме того, крестьяне имели еще одну повинность по отношению к собственнику земли – они должны были отрабатывать барщину. В то же время в середине XVI в. барщина пока не играла сколько-нибудь значительной роли. Собственно помещичьи усадьбы – так называемые центральные поместья – были, как правило, невелики, и, кроме того, разброс хозяйств арендаторов мешал помещикам использовать данный вид крестьянской повинности в полном объеме.

Однако взаимоотношения крестьян и землевладельцев менялись. В 1523 г. законодательство Кристиана II, которое, в общем, учитывало интересы крестьян и бюргеров, было упразднено. Спорным является вопрос о том, насколько широко было распространено заключение пожизненных договоров держания земли сразу после этого, однако уже по рецессу 1551 г. крестьянину давалось право оставаться на своей земле в течение жизни при условии соблюдения им своих обязанностей. По всей вероятности, в начале XVII в. фактически стало нормой пожизненное владение крестьянами своими хозяйствами, до тех пор пока они сами не уступали права на хозяйство ввиду преклонного возраста. В некоторых областях страны крестьяне являлись собственниками построек, в то время как земля, на которой они располагались, принадлежала землевладельцам. Это означало, что на практике хозяйства в большинстве случаев передавались по наследству, и передача прав держания двора в равной мере зависела как от наследственных отношений и вступления в брак, так и от воли владельца земли.

Вместе с тем в некоторых отношениях положение крестьянства заметно ухудшилось. В 1523 г. дворяне получили право взыскивать со своих арендаторов все королевские штрафы; они восприняли это как переход к ним полицейской власти, функций приведения в исполнение приговоров, в том числе и физических наказаний. Окончательно это было закреплено в 1536 г. Кроме того, в течение XVI —XVII вв. часть дворянства получила еще и право вершить суд в своих имениях. Так последние превращались в самостоятельные судебные округа, где судья назначался самим помещиком. Это было немаловажно. Ранее для улаживания спорных вопросов крестьяне прибегали к помощи окружных судов, в которых решения нередко принимались в их пользу, ибо крестьяне в значительной степени сами управляли этими судами. Теперь же судебная практика претерпела значительные изменения в пользу интересов помещиков. В 1608 г. решением Верховного суда страны, членами которого были преимущественно дворяне, за помещиками закреплялось право произвольно увеличивать размер барщины. В последующие десятилетия они не преминули им воспользоваться.

Бог учреждает сословное общество

Рисунок в альбоме епископа Виборгского Франса Росенберга (начало XVII в., Королевская библиотека, Копенгаген). Каждому сословию вручается символ его занятий: дворянину – меч, королю – скипетр, священнику – книга, крестьянину – цеп. Характерно отсутствие на рисунке бюргера – представителя сословия, которое не только не вписывалось в статичную, ориентированную на сельское хозяйство картину сословного общества того времени, но и стало в итоге его разрушителем. Примечательно то, что хотя король и получает божественно узаконенный символ своей власти, он не поднят на более высокую ступень, чем представители прочих сословий, будучи равным им по своему положению в сословном обществе.

Тем не менее вплоть до 1600, а возможно, и до 1625 г. условия существования крестьянского сословия в Дании были достаточно сносными. Размер земельной ренты для арендаторов являлся вполне приемлемым и не превышал уровня, установленного еще в XV в. Помещикам удалось ввести сравнительно немного новых повинностей в свою пользу. Поскольку в целом размер крестьянского хозяйства в Дании превышал величину, необходимую для удовлетворения личных потребностей его держателя, крестьяне могли извлекать кое-какую выгоду из растущих цен. Во многих районах крестьяне занимались не только непосредственным производством, но и торговлей скотом, и там, где это встречалось, налицо было процветание денежной экономики в крестьянском обществе, которое включало в себя и местную кредитную систему.

Постепенно, видимо, усиливалось и внутреннее расслоение крестьянского сословия. Особое положение в нем занимала элита – обладатели наиболее крупных хозяйств, часто занимавшиеся еще и торговлей, а также выполнением ответственных поручений от имени прочих крестьян, помещиков либо королевской власти. Они собирали налоги и земельную ренту с арендаторов в окрестной местности и в известной мере предоставляли кредит своим соседям. И наоборот, рост цен на сельскохозяйственную продукцию и затруднение доступа к природным ресурсам вели к обнищанию по крайней мере части растущего слоя безземельного населения. Наконец, небольшая часть сельского населения страны полностью выпадала из социальной жизни, оказавшись в положении бродяг-люмпенов.

Дворянство

После Реформации датское дворянство представляло собой по европейским меркам чрезвычайно малочисленную и обособленную касту. Уже в предшествующие десятилетия высшая аристократия и епископы сократили количество состоящих у них на службе худородных дворян, а Реформация и вовсе уничтожила потребность церкви в слугах и чиновниках-фогтах из числа мелкого дворянства. Слой высшей аристократии стал еще более замкнутым, нежели ранее. Манифестом 1523 г. было установлено, что король имеет право возводить в дворянское достоинство лишь с согласия государственного совета, а в 1536 г. – что дети от брака дворянина с женщиной недворянского происхождения не являются дворянами и не вправе наследовать имущество дворянина. Эти решения привели к тому, что многие худородные дворяне и дворянки перестали вступать в брак. В период приблизительно с 1570 по 1650 г. датское дворянство насчитывало всего 1700 – 2000 человек, принадлежавших к 400 – 500 семействам, что составляло 0,2 – 0,3% населения страны. В Европе же нормальной считалась численность дворянства на уровне 1 – 2% состава населения, а в некоторых странах Восточной Европы и в Испании она была даже значительно выше.

Особенность датского дворянства заключалась также и в том, что в отличие от дворянства большинства европейских стран оно состояло преимущественно из помещиков. При этом существовала большая разница между богатыми аристократами, владевшими сотнями дворов арендаторов, и рядовыми дворянами, являвшимися собственниками небольшой помещичьей усадьбы и, возможно, 10 – 25 хозяйств арендаторов. В 30-х годах XVII в. примерно шестая часть датского дворянства относилась к весьма богатым помещикам. Каждый из них владел более чем 1000 тёнде харткорна, что соответствовало примерно 120—150 дворам арендаторов. Чуть меньше половины – относились к состоятельным помещикам (соответственно от 200 до 1000 тёнде харткорна – 30—150 дворов), а остальные две пятых дворян владели менее чем 200 тёнде харткорна. Однако даже беднейшая часть дворянства в социальном плане стояла выше практически всего крестьянского сословия и значительного большинства горожан. Бедное безземельное дворянство, столь распространенное в большинства стран Европы, в Дании практически полностью отсутствовало.

В то же время датскому дворянству была присуща нехарактерная для дворянства европейских стран внутренняя мобильность. Это объяснялось законом о наследовании, в соответствии с которым переходящие по наследству земли распределялись между всеми детьми. Таким образом, имущество постоянно делилось, и новые состояния возникали за счет заключения браков, ибо женщины также наследовали землю, правда, их доля наследства равнялась половине наследства братьев. Высокая смертность вносила элемент непредсказуемости в сохранение дворянами своего имущества, несмотря на то что многие пытались перестраховаться, заключая равные в материальном отношении браки. Такие дворянские роды, как Росенкранц, Гюлленстьерне и Билле, на протяжении жизни нескольких поколений продолжали сохранять свои позиции в датской элите, однако процесс перераспределения имущества между основными дворянскими родами Дании был весьма значителен.

Особое по европейским меркам положение датского дворянства и его высокая внутренняя мобильность вели к усилению кастового самосознания знати, которое постоянно ею подчеркивалось. В 1526 г. Фредерик I предписал дворянам принять единые родовые имена, и к этому времени относится возникновение таких знаменитых фамилий, как Росенкранц и Гюлленстьерне, обязанных, кстати, своим происхождением символике на их родовых гербах. Дворянские надгробья на кладбищах являлись в то время ярким свидетельством степени богатства и процветания усопшего, а длинный ряд фамильных гербов предков подчеркивал знатность происхождения.

В экономическом плане вплоть до 1625 г. дворянство в Дании процветало. На руку датским помещикам было то обстоятельство, что в отличие от большинства европейских стран размер налогов крестьян, уплачивавшихся ими в пользу своих господ, изначально устанавливался не в денежном, а в натуральном выражении – в количестве зерна, масла и прочих продуктов. По мере роста цен на сельскохозяйственные товары в течение всего XVI в. неуклонно росли и доходы дворян, несмотря на отсутствие каких-либо изменений в ведении ими экономической деятельности.

Лишь в одном направлении хозяйствования дворянство проявляло заметную активность. В процессе производства скота наблюдалось своего рода сотрудничество между крестьянскими дворами и помещичьими усадьбами. Животные рождались и выращивались в хозяйствах крестьян до трех – четырехлетнего возраста, после чего на одну зиму они попадали на откорм в хлев, находящийся либо в имении помещика, либо в усадьбах тех крестьян, в обязанности которых входило кормление господского скота. Там животные, в отличие от предыдущих лет, получали усиленное питание всю зиму, а по весне их отгоняли на юг нагуливать жир на северогерманских и голландских заливных лугах, с тем чтобы осенью доставить на скотобойню. Дворяне добились принятия законодательного запрета на откорм покупными кормами. Это было направлено прежде всего против горожан, которые по вполне понятным причинам не могли иметь достаточных запасов фуража для откорма своей скотины. Горожанам также было запрещено закупать скот непосредственно в крестьянских хозяйствах. Тем самым дворянство обеспечивало себе возможно более высокие доходы от такого выгодного дела, каким являлась торговля скотом.

На протяжении всего XVI века помещичьи угодья продолжали оставаться достаточно мелкими, а дворы их арендаторов были сильно рассредоточены. Тем не менее существовали и определенные тенденции к их концентрации вокруг центрального поместья и к расширению помещичьих земель. Фредерик II собрал большую часть разрозненных коронных земель в единое целое, что немедленно повлекло за собой активизацию сделок по обмену земельными владениями. Часть дворянства воспользовалось данной возможностью, для того чтобы четче обозначить границы своих владений; наблюдалось и укрупнение центральных поместий. Однако данные тенденции были еще весьма слабыми, и доходы типичного датского помещика XVI в. складывались прежде всего за счет сбора налогов с крестьянских хозяйств, а также частично за счет прибылей от спекулятивной торговли скотом.

В надгробных речах над телом умершего дворянина кроме его набожности и знатного происхождения обязательно подчеркивалась его служба королю. В принципе практически все дворяне совмещали жизнь помещика с королевской службой, которая легитимировала положение дворянства в стране и его привилегии. В отличие от многих государств датское дворянство по-прежнему обязано было нести воинскую повинность, которая в принципе распространялась на всех представителей этого сословия. В случае войны формировалась дворянская рыцарская конница, в состав которой входило большинство способных носить оружие дворян, а также часть наиболее верных им слуг; дворянин по-прежнему проходил определенный курс воинских искусств. В действительности дворянство уже не являлось решающей силой на поле брани, и до 1650 г. лишь немногие его представители получали собственно военное образование, становясь офицерами. Большинство датских дворян служили по гражданской части, исполняя функции ленсманов, что обеспечивало им реальную власть и влияние. Однако, прежде чем датский дворянин, в случае удачно складывающейся карьеры, мог рассчитывать на получение в возрасте 30 – 35 лет собственного лена, он, как правило, должен был пройти службу либо при дворе, либо в королевской канцелярии.

Несение гражданской службы в большой степени сказывалось на росте уровня образования и культуры дворянства. До реформации учеба в университете была уделом лишь тех, кто стремился сделать духовную карьеру, тогда как прочие дворяне постигали «премудрости» профессий воинов и администраторов. После 1536 г. у состоятельных дворян вошло в практику направлять сыновей в длительные поездки с целью просвещения и получения образования; подобные путешествия могли продолжаться долгие годы и включать в себя обучение в нескольких зарубежных университетах. Это расширяло общий уровень знаний дворян, прежде всего овладение иностранными языками и различного рода науками. Для большинства это по-прежнему оставалось всего лишь частью общего воспитания, однако некоторые дворяне активно занимались научной деятельностью. Среди последних можно назвать всемирно известного астронома Тихо Браге, государственного канцлера Арильда Витфельта – автора первой крупной «Истории Дании» со времен Саксона Грамматика, а также теолога Хольгера Росенкранца Ученого.

Заграничные путешествия способствовали ознакомлению дворян с современным искусством и более утонченным образом жизни. По возвращении домой неплохие доходы, получаемые от имений и службы ленсманами, вкладывались ими по большей части в строительство для себя новых усадеб. Убогие небольшие родовые помещичьи усадьбы, да, собственно, и крепости, возведенные в эпоху позднего средневековья, разительно отличались от новых замковых построек, в которых ощущалось влияние стиля немецкого и голландского Ренессанса. В отличие от прежних времен теперь уже не церковь, а дворянство стало главным заказчиком У художников и людей искусства. Новые усадьбы украшала резная цветная мебель и фамильные портреты владельцев, а дворянские надгробья в приходских церквах стали еще богаче. Все это означало, что для дворянина стало престижным выделиться из среды себе подобных и остального общества. Это привело к тому, что в начале XVII в. большая часть датского дворянства основательно погрязла в долгах.