Текст книги "Нью-Йоркские ночи"

Автор книги: Эрик Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Барни проснулся поздно, принял душ и остановился в дверном проеме, разглядывая офис.

Перестановка мебели по указанию Ким была единственным изменением, которое Барни впервые за много лет внес в интерьер. Когда восемь лет назад он подписал договор аренды, то вместе с офисом к нему перешел и ковер, столетний, темно-зеленый, выношенный. Пятна от дыма бесконечных сигар расплывались на стенах. Не мешало бы пройтись по ним краской. Да и вообще, контора имела убогий вид кабинета управляющего в дешевом магазинчике.

Барни всегда находил аргументы для своего нежелания как-то украсить помещение. В конце концов, говорил он, если клиент идет в детективное агентство в Эль-Баррио, едва ли его смутит подобный интерьер. Но времена меняются, и район постепенно стал повышать социальный статус. Многие дома подверглись перестройке; теперь там дорогие квартиры для специалистов компьютерного бизнеса, которые работают дома. Когда это дело закончится, надо будет поговорить с Холом насчет ремонта, посмотрим, что он скажет.

Барни приготовил кофе, но потом передумал. Черт возьми, он уже целую неделю придерживается дисциплины: пива не пьет, диету соблюдает. Неужели он не может позволить себе приличный завтрак?! Отправится-ка он к Ольге, прихватит с собой документы и поработает на старенькой машине, спрятанной у Ольги за стойкой.

Сыщик собрал в папку, сделанную Холом, копию отчета, дневники Сисси Найджерии и… кристаллик иглы с компьютерной записью, которую вчера дал ему Лью, когда осоловевший Барни вынырнул из ванны с гелем. Потом запер офис и прошел с полквартала пешком. Ольгин подвальчик славился самым богатым выбором импортного пива во всем районе. Там Барни заказал украинское пшеничное пиво и ветчину на черном хлебе с корнишонами, затем перетащил старенький компьютер Sony к своему столику под окошком, выглядывающим наружу на уровне тротуара. После уличной стужи тепло в баре показалось ему особенно гостеприимным, в углу приглушенно работал телевизор – шла трансляция футбольного матча с Западного побережья. И снова Барни задумался над идеей изменить интерьер офиса, завтра он спросит, как Хол отнесется к мысли временно перенести деятельность в заднюю комнатку Ольгиного бара.

Следующую пару часов он просматривал дискету с дневником Сисси Найджерии, постепенно проникаясь пониманием ее натуры, но так и не найдя ни единого намека на то, что с ней произошло. Судя по всему, она являлась высококлассным специалистом в компании КиберТек – одним из основных конкурентов “Мантони Энтертеймент” в области виртуальной реальности. О работе Сисси упоминала лишь мимоходом, говорила в основном о коллегах. В дневнике было полно иллюстрированных описаний ее многочисленных интрижек с женщинами, которых она цепляла в баре “Пена”; присутствовал там и анализ ее отношений с “сожительницей”, как она называла Кэрри Виллье. Подобный стиль жизни был абсолютно чужд старомодным представлениям Барни, но кто он, черт возьми, такой, чтобы судить? Очевидно, возможность делить любовь и секс с несколькими партнерами тоже дает какие-то преимущества… Господи, конечно, это прекрасно – прожить всю свою взрослую жизнь бок о бок с единственным любимым человеком, но в какой ад превращается твое существование, когда ты этого человекa теряешь! Он заставил себя погасить такие мысли, сделал большой глоток пива и занялся сандвичем.

Он ел и пробегал глазами строчки отчета Холл идея. Тот писал, как всегда, обстоятельно, не пропуская даже мелких деталей, которые скорее всего вовсе не относились к делу, но могли и оказаться жизненно важными. Барни вспомнил, как совсем недавно считал, что этот случай, вероятнее всего, закончится просто ничем: любовная ссора, Найджерия сбежала – пусть подруга помучается, через пару дней вернется, – и все. Однако никакие разногласия с Виллье в дневнике не упоминались, а ночной случай с Холом ясно указывал: происходит что-то серьезное.

Беда в том, что пока они практически ничего не знают, нет ни улик, ни версий, непонятно, что произошло с Найджерией, почему расплавилась аппаратура у нее в доме, зачем тот латинос хотел убить Хола. Требуется передышка, нужна информация извне, чтобы расследование получило новый толчок. Попозже он сам съездит в Гринвич, потолкается вокруг Солано-Бидцинг, поговорит с людьми, может, что и выплывет.

Барни закончил отчет Хола и заказал еще пива. Сандвич он тоже доел и подумывал о втором, но решил проявить силу воли. Если он ограничится одним и парой пива, тогда и завтра вполне можно позавтракать здесь. Он зажег окурок ригары и перебрал иглы, которые принес с собой.

Осталась только та, что дал ему Лью.

Лью вручил ему эту иглу, когда детектив вылез вчера из йанны с гелем. Барни удивился, но Лью объяснил:

– Думаю, тебе будет приятно иметь этот сувенир на память о первой встрече в ВР.

Барни взял иглу.

– Значит, вы следили?

– Только до того момента, когда вы вошли в виллу. Итак, Барни взял иглу, и его не оставляла мысль, что где-то в файлах Мантони хранится запись того, что произошло между ним и Эстеллой.

И вот сейчас он нехотя вставил иглу в порт Sony и с тревогой ожидал появления картинки. Интересно, как бы прореагировал Хол, узнай он, что его циничный, битый жизнью партнер встречается в виртуальной реальности с призраком Эстеллы? Поймет ли он, что после всех этих лет он, Барни, нуждается хоть в ком-то, что это компьютерное подобие Эстеллы для него дороже любой живой женщины, которая все равно не смогла бы сравниться с образом, сохранившимся в его памяти? Наверное, Хол сказал бы, что Барни должен больше бывать на людях, встречаться с женщинами и пытаться не делать неизбежного сравнения… и, возможно, Барни бы согласился… Потому-то он и мучается от чувства вины.

Но, черт подери, то, что произошло вчера в ВР, было так прекрасно!

Игла скользнула в гнездо, и экран наполнился светом. Восхитительный сад, трепет цветов, солнечные лучи, изумрудный газон. Казалось, место съемки или то, что можно назвать углом обзора камеры, располагается со стороны виллы и дает панораму всего сада. Барни увидел, как на дорожке мгновенно возник он сам: его более стройный и более молодой вариант. Он шел к беседке (Барни помнил – так и было), потом обернулся к вилле и вдруг побежал, споткнулся, чуть не упал и тянул, тянул к чему-то руки…

Эстелла вышла из виллы и попала в поле зрения – такая сияющая и полная жизни, но все же только эрзац, созданный инженерами из Мантони, который вчера был для Барни по-настоящему живым и реальным. Они соприкоснулись руками, и Барни вспомнил, какой теплой была кожа ее ладони. Он видел, как эти двое поднялись по ступеням, “камера” проследовала за ними в холл, где они сели и заговорили.

Барни был потрясен физической реальностью этой Эстеллы, но еще более поражала ее психологическая достоверность и сходство с той женщиной, которую он знал и любил тридцать пять лет. Четыре недели Лью и его команда составляли досье личности Эстеллы, ее привычек, взглядов, предпочтений, нелюбимых предметов. Лью выспрашивал о подробностях их брака, о событиях, которые помнил Барни, с помощью этого каталога компьютер сумел снабдить эрзац-Эстеллу памятью о прожитых вместе годах.

Они говорили целый час, и Барни не покидало ощущение, что время повернулось вспять. Это действительно была Эстелла, какой она была двадцать лет назад. Он не заметил ни одного изъяна, ни физического, ни психологического. Снова и снова он повторял себе, что это не реальная личность, не его жена, но все чувства восставали против такого знания.

Это ощущение конфликта с самим собой заставило Барни задать вопрос:

– Эстелла, ты знаешь, где мы находимся?

– Конечно. Разве ты не помнишь? Ты же сам хотел перебраться в Калифорнию!

Барни был поражен изобретательностью Лью. Они частенько говорили с Эстеллой, что хорошо бы переехать из Нью-Йорка куда-нибудь на запад, и десять лет назад почти решились, но тут Эстелла получила повышение, и они остались.

И вот теперь, в виртуальной реальности, он переживал то, что могло бы случиться, если бы они тогда не передумали.

– Выйдем на пенсию, – мечтательно продолжала Эстелла, – будем бродить по пляжу, обедать в дорогих ресторанах…

Барни не рассчитывал, что эта встреча приведет к чему-либо интимному. Достаточно было просто побыть вместе, вспомнить прошлое. Но что-то такое в ее глазах подсказало ему: будет иначе!

И вот теперь он видел, как более молодой его вариант обнял Эстеллу. Они поцеловались, она взяла его за руку и потянула вверх по лестнице, в спальню. Барни окунулся в воспоминания о том, что испытал, когда они упали в постель и соединились. Как в самый первый раз, с той же остротой и страстью.

Он быстро переключил программу. Достаточно, что события следующего часа живут в его памяти.

Когда Барни вынырнул из желеобразной ванны, Лью сказал ему, что в качестве гонорара за потраченное им время и разрешение воспроизвести образ Эстеллы в ВР ему выделят час в неделю, который он сможет проводить с Эстеллой в их общем калифорнийском гнездышке.

Барни уговаривал себя, что это – вовсе не уход от реальности, просто еще одна разновидность развлечений, что благодаря ВР он станет более счастливым… Господи, лишь бы дождаться следующего сеанса в той ванне с гелем!

Дверь распахнулась, ворвался холодный ветер, по лестнице застучали шаги. Барни поднял глаза. Кейси, девчонка-беженка, которая работала в лавке у Ким, заглядывала в его кабинку. На ней была засаленная розовая куртка, которую Ким отдала ей несколько месяцев назад.

– У вас клиенты, Барни. Спрашивали меня, где Клюгер и Холлидей. Два здоровенных парня в шикарной машине. Остановились возле прачечной.

Барни поставил на место Sony, сунул Кейси пятерку и вышел следом за ней на улицу. Машина оказалась последней моделью “линкольна”. Огромная коричневая “дельта” с парой бугаев внутри. Барни поднялся по лестнице, открыл офис и уселся за письменный стол.

Ему совсем не понравились парни в “линкольне”. Нечто в этой комбинации: дорогая “дельта” и два хлыща – навело его на мысль о добившихся успеха мелких гангстерах. Головорезы и рэкетиры – вот кто они такие. Будь Хол на месте, Барни чувствовал бы себя спокойнее.

Компьютер на столе засветился, долларовый значок в правом углу стал мигать. На экране появилась лестница, ведущая к офису. Те парни поднимались по ней с таким видом, как будто пришли по делу.

Один из пришельцев, белый коротышка, выглядел как боксер: стриженые волосы и лицо, которому пришлось встретиться не с одним кулаком, но которое выдержит и еще порцию. Второй был высоким негром не менее угрожающей внешности.

Белый постучал в матовое стекло двери и, не дожидаясь приглашения, распахнул ее… и в этот миг подвел экран. Изображение приближающихся быков вдруг затуманилось и погасло. Барни протянул руку и отключил экран. Оставалось надеяться, что поломка не помешает компьютеру записать встречу, да и тяжесть пистолета под курткой придавала кое-какую уверенность.

Он продолжал сидеть и смотреть на вошедших, которые остановились против стола. Потом чернокожий уселся в кресло, скрестил ноги и молча улыбнулся.

Белый продолжал стоять с мрачной физиономией.

– Барни Клюгер. Чем я могу вам помочь, джентльмены? – спросил Барни, переводя взгляд с белого посетителя на черного, который улыбнулся еще шире и указал на своего стоящего партнера:

– Мистер Куласски все объяснит, – насмешливо протянул он и подул на пару толстенных золотых колец размером с настоящий кастет.

Барни кивнул:

– Итак, мистер Куласски?..

Белый коротышка продолжал в упор разглядывать Барни.

– Как давно вы работаете в этой области, мистер Клюгep? – Голос у него оказался сродни лицу: неприятный и весьма потасканный.

Барни продолжал гнуть свою линию, хотя мысленно сказал себе: “Это будет не обычная твоя консультация”. В нижнем вцике стола есть баллончик с фризом… вот только успеет ли он до него добраться, если дело обернется совсем плохо?

– Дайте-ка подумать, – пробормотал он. – Стареют мозгин, знаете ли. Доживете до моих лет, сами увидите. Похоже, весной будет восемь лет.

– Ну и как идут дела, мистер Клюгер?

– Да, пожалуй, неплохо, если учесть все обстоятельства. Не жалуемся, знаете ли. Клиенты приходят, мы разбираем их случаи, работа делается.

– И каков, по вашим данным, процент раскрываемости и вообще положительных результатов?

А действительно, каков? – задумался Барни.

– Процентов семьдесят-восемьдесят, – соврал он. Ну кто, в самом деле, будет считать?

Куласски утвердительно склонил голову, обводя глазами замызганный ковер и никотиновые пятна на стенах офиса.

– Вы ведь специализируетесь на поиске пропавших, так?

– Я вижу, вы навели справки. Но, знаете ли, мистер Куласски, мы не ограничиваемся одной проблемой. Занимаемся также сопровождением, охраной, обычными расследованиями.

– Значит, “Разнообразные услуги, инкорпорейтед”, – прокомментировал визитер без тени сарказма.

– Ну, мы стараемся соответствовать, – пожал плечами Барни. – Большинство клиентов нами довольно.

Куласски снова кивнул, потом перевел взгляд на своего улыбающегося партнера и бесстрастно заметил:

– Уверен, что довольны. Барни прочистил горло:

– Э… Так чем я могу вам помочь, джентльмены? Куласски наконец сдвинулся с места, прошел к стене и привалился к окрашенной поверхности. Барни следил за ним взглядом, понимая, что одновременно теряет из виду сидящего гостя. Неприятная ситуация.

Куласски внимательно разглядывал свой изуродованный ноготь.

– Насколько я понял, вы работаете над делом Найджерии, так?

Барни постарался скрыть удивление.

– Я не уполномочен обсуждать конфиденциальные сведения о других клиентах, – отрезал он.

Куласски посмотрел ему прямо в глаза.

– Послушайте, Клюгер, если вы занимаетесь этим делом, то советую вам быстренько его бросить, ну просто с гребаной скоростью. Pronto, pronto! Ясно?

Барни нашел в пепельнице последний дюйм старой сигары, неторопливо изучил его состояние и сунул в уголок рта. Потом занялся непростым делом разжигания своего окурка.

Выдохнув ядовитое облако и широко улыбнувшись собеседнику, он вежливо поинтересовался:

– Советуете… Правда советуете?

Глаза коротышки стали колючими, будто гвозди.

– В интересах вашего агентства поступить именно так, – бесстрастно произнес он.

– Скажите-ка мне, Куласски, в чем состоит ваш интерес в деле Найджерии?

– Я и мой партнер… – Куласски указал на сидящего негра, – мы представляем агентство, работающее на очень богатого клиента, друга Сисси Найджерии, он нанял нас ее разыскать. Второсортная конкуренция занюханных лавочек вроде вашей нам ни к чему, ясно, Клюгер?

– Ну, если мы и правда второсортная лавочка, то какая от нас конкуренция?

– Не желаем, чтобы всякие любители мутили воду. Дошло, папаша?

Барни помолчал, стараясь сдержаться, потом спросил:

– Сколько существует ваше агентство, Куласски? Неделю, две? Вы что, никогда не читали Хартию нью-йоркских агентств по частным расследованиям? Вам следует ознакомиться со статьей 55, приложение о “неэксклюзивности” дел. На случай, если не читали, могу процитировать. Там говорится, что расследование любого совершенного в городе преступления не является эксклюзивной прерогативой какого-либо агентства или органа следствия, включая полицию Нью-Йорка. Другими словами так: мы работаем над этим делом, и нам насрать на вас и ваше агентство.

Куласски бросил быстрый взгляд на своего молчаливого спутника, который продолжал невозмутимо разглядывать кольца.

– Похоже, Клюгер, ты не понимаешь. В твоих интерес сах бросить это дело, о'кей?

– Это угроза, Куласски?

– Ну, если вы станете продолжать это дело, дружок, вам мало не покажется.

– Уверен, власти с удовольствием примут меры против ваших угроз, когда получат доказательства…

Впервые за все время Куласски улыбнулся. Нечто, отдаленно похожее на веселье, расползлось по физиономии, явственно не приспособленной к подобным эмоциям. Зрелище получилось жуткое.

– Ну и где же эти гребаные доказательства, Клюгер?

Барни коснулся клавиатуры, открывая файл, регистрирующий ход этой встречи. Вывел его на стенной экран и забеспокоился: кто знает, как среагирует этот Куласски, когда увидит свои угрозы увековеченными для потомства?

По экрану поплыли хлопья снега. Барни проверил файл. Какие-то неполадки. Файл оказался пуст. Запись даже не начиналась.

Барни поднял глаза.

– Так что ты там говорил насчет доказательств, Клюгер? – Куласски достал что-то из нагрудного кармана пиджака. Маленькая серебристая коробочка вроде портсигара.

Барни постарался сохранить хладнокровие. Неприятно, конечно, выглядеть дураком, но ничего. Посмотрим, кто будет смеяться последним. Он всегда делал страховочную запись каждой встречи с клиентами, но Куласски об этом знать не обязательно.

Коротышка отлепился наконец от стены.

– Если ты или твой компаньон еще раз сунете нос в дело Найджерии, то оба пожалеете, что познакомились с моей милой мордашкой.

Барни расхохотался:

– Ты, конечно, думаешь, что я от страха обделался… Разумеется, ему следовало бы знать, что чернокожий не удовлетворится ролью пассивного свидетеля этой словесной дуэли. Краешком глаза он успел заметить движение в углу комнаты, но было поздно.

Гангстер с быстротой рыси обогнул стол, ухватил Барни за шею, сдавил и вытащил детектива из кресла. В следующее мгновение Барни почувствовал, как мощные руки прижали его к стене. Ноги болтаются на весу. Губы судорожно хватают воздух.

– Мне не нравится, когда оскорбляют моего партнера, мистер Клюгер. Это невежливо.

Последовал молниеносный, как бросок кобры, удар. Барни увидел раззолоченные костяшки, почувствовал резкую боль. Негр хмыкнул и отпустил свою жертву. Барни мешком свалился на пол.

Куласски с партнером неспешно двинулись к двери. Там белый коротышка обернулся и процедил:

– Можешь считать это гонораром. А если мы узнаем, что вы крутитесь вокруг дела Найджерии, то добавим еще.

Они вышли из офиса, а Барни стал ощупывать лицо. Из носа текла кровь, но перелома, кажется, не было. Он с трудом поднялся на ноги. Колени дрожали. Барни достал платок и вытер лицо.

Ничего, он выживет, он видал кое-что похуже, куда как хуже. Тем не менее Барни был потрясен и понимал это. Он растянул разбитые губы в улыбке: эти подонки не представляют, с кем связались, если считают, что его так просто запугать.

Барни собрался с силами и вышел из офиса. Спустился с лестницы и помедлил у выхода. “Линкольн дельта” отъехал уже на полквартала и сейчас пробирался среди толп, снующих между киосками и забегаловками.

Черт подери, зачем Куласски хочет, чтобы он бросил дело Найджерии? Барни задумался: а вдруг это и есть тот самый перелом, которого он ждал?

Пожалуй, это надо отпраздновать кружечкой пива! Он вызвал из киоска Кейси. Она со страхом уставилась на заляпанную кровью рубашку.

– Эй, Барни, с тобой все о'кей?

– Все чудесно, золотко. Беги к Ольге и притащи мне украинского пшеничного, о'кей? – Он протянул ей десять долларов, разрешил оставить себе сдачу и смотрел, как она стремглав несется вдоль квартала, зажав в кулаке купюру.

– Эй, – крикнул Барни, – я буду наверху.

Сам себе улыбаясь, Барни повернулся и медленно поднялся по лестнице, возвращаясь в гостеприимное тепло офиса.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Холлидей резко проснулся. Его разбудил сон. Снилось, будто Ким играет в голодраме, ее бюст и бедра раздались до дурацких размеров. Она все время подходит к краю площадки и в упор смотрит на Холлдея.

– А теперь ты любишь меня, Ход?

Он с содроганием очнулся. Гротескный образ померк. Холлидей протянул руку к Ким, желая поскорее вернуться к реальности, но постель оказалась пустой и холодной. Острота разочарования удивила его самого – он так хотел, чтобы она была здесь, рядом. Им не удалось поговорить со вчерашнего вечера, когда с ней сделалась истерика и она стала обвинять Холлидея, что он ее не любит.

Холлидей хотел заглушить будильник и только тут осознал, что разбудил его не сон, а сигнал интеркома. Достав его из кармана пиджака, Холлидей снова лег и отозвался:

– Холлидей слушает.

– Хол, – хриплым голосом пророкотал Барни. – Ты спишь как убитый. Быстро спускайся.

– Что случилось?

– Дело Найджерии начало двигаться, – сообщил он и отключился.

Холлидей нехотя вылез из-под одеяла и сразу замерз. Посмотрел на часы, оказалось, три по полудни. Мансарду наполнял бледный, безликий свет. Холлидей оделся, зашел в ванную и, пытаясь окончательно проснуться, плеснул в лицо ледяной водой.

Он лег на рассвете после того, как несколько часов составлял отчет для Симмонса. Рухнув в постель, сыщик вдруг отвлекся от бесконечных размышлений о деле и обратился мыслями к Ким, к собственным переживаниям на пляже в ВР. У него возникло впечатление, что встреча с виртуальным миром запустила в его разуме какой-то неисследованный механизм, и так давно похороненные воспоминания об умершей сестре снова поднялись на поверхность. И неизвестно, чего больше страшиться: внезапной и неудержимой волны отчаяния или вида призрачной Элоизы, когда она от него убегала.

А потом, как будто этого мало, он вспомнил еще и об убийце-латиносе и своем чудесном спасении в прошлую ночь. Холлидей стал уговаривать себя, что беспокоиться не о чем, в конце концов, враг считает его погибшим.

Холлидей поспешил вниз.

Барни сидел в кресле, подавшись вперед и не сводя глаз с деск-кома – настольного компьютера. Окурок сигары беспрестанно метался из одного уголка рта в другой.

– Садись, – торопливо бросил он. Холлидей посмотрел внимательнее:

– Эй, что случилось?

Барни коснулся своего носа, распухшего и красного.

– У меня были гости, около часа назад. Парочка горилл пыталась нагнать страху.

Налив на ходу кофе, Холлидей обогнул стол и уселся на диван-честерфилд.

– Ты-то как?

– Переживу. – Барни не сводил глаз с мутного образа на экране. Холлидей узнал интерьер офиса и различил две смутные фигуры напротив Барни. Это была не обычная контрольная запись, которую они делали при любых встречах с клиентами, а очень некачественная видеосъемка. Сейчас Барни прогонял ее через программу очистки изображения.

– Черт возьми, ты расскажешь, что произошло, или нет?! – с раздражением рявкнул Холлидей и сделал большой глоток кофе.

Барни развернулся в кресле.

– Час или около того назад заявились эти двое. Белый назвал себя Куласски.

– Что им надо?

Барни перемотал кассету и поставил ее с начала. На экране появились громилы. Вот они входят в офис. Белый парень, Куласски, что-то сказал. Слова сливались в неразборчивое бормотание.

– Проклятье! – Барни еще раз прогнал пленку через программу очистки.

– А почему на видео? – поинтересовался Холлидей. – Что с… – Он махнул рукой в сторону экрана.

– С этим мы разберемся, – буркнул Барни и переключил программу на работу через видеокассету. – Значит, этот Куласски пытается отпугнуть меня от дела Найджерии, говорит, чтобы мы его бросили. Вот и все дела.

– А ты послал его в задницу, так?

Барни неопределенно поводил в воздухе рукой.

– Ну, не так экономно, Хол. Но я спросил, в чем их интерес. Ну, в общем, коротко говоря, они – частные детективы, по делу Найджерии работают на богатого клиента, а мы путаемся под ногами.

– Абсолютно непрофессиональное заявление.

– Вот именно. Значит, я зачитываю Куласски статью Хартии об этике, кусок о неэксклюзивности расследований. Он только отмахнулся, сказал, что, если мы не оставим это дело, он выбросит нас из бизнеса. Ну тут я и говорю: “Это угроза, которая не очень понравится комиссии, когда она получит доказательства”. Тут он развеселился и спрашивает: “Какие доказательства?” Я, значит, переключаю контрольную запись на экран, точнее, хочу переключить. Он повредил программу. – Барни улыбнулся. – Но эти скоты не рассчитывали, что у нас есть и старомодная видеозапись, ну не идиоты?

– А я-то хотел избавиться от нее еще несколько лет назад! Барни пожал плечами.

– Если мне удастся получить четкое изображение и саундтрек, мы сможем притянуть этих чучел к ответу.

– Ты проследил за ними? Барни покачал головой:

– Спешить некуда. – Он улыбнулся и потер нос. – Перед уходом черномазый решил оставить мне кое-что на память. Я и не заметил, как этот подонок подошел. Десять лет назад такого бы не случилось.

– Мы все не молодеем, – усмехнулся Холлидей. Барни снова занялся видеозаписью, пытаясь усилить видеосигнал и отфильтровать звуковую дорожку. Холлидей наблюдал, как Барни еще раз прогнал программу, и тогда комнату наполнил приглушенный, но вполне различимый голос:

– Похоже, Клюгер, ты не понимаешь, о чем я толкую. В ваших интересах не совать нос в дело Найджерии.

– Так, теперь мы их сцапаем, Хол! – потер руки Барни, скопировал кассету на видеоиглу и сунул ее в нагрудный карман рубашки.

Холлидей подошел к столу и включил экран на стене, Он вызвал полицейские камеры наружного наблюдения, размешенные в их районе, и установил время на десятиминутный интервал за час до настоящего момента.

Через секунду в помещение хлынул водянистый свет и виды улицы с точки обзора контрольных полицейских камер на фонарных столбах. Вывеска китайской прачечной указывала точку, где должны появиться на сцене незваные визитеры.

– Вот они! – воскликнул Барни и поспешил к столу. Он стал перед экраном и окурком сигары указал на Куласски и его компаньона.

Холлидей наблюдал, как оба парня пересекли тротуар и скользнули в коричневую “Линкольн дельту”, которая тут же тронулась от обочины и направилась к северу. “Линкольн” доехал до конца улицы и повернул направо.

Холлидей вошел в меню времени и места, и следующие десять минут они с Барни наблюдали, как контрольные полицейские камеры ведут автомобиль, как он покидает Эль-Барио, въезжает в Бронкс, поворачивает в переулок и тормозит.

Парни вылезли из машины и зашли в трехэтажный дом.

Барни пощупал свой нос.

– Как ты насчет того, чтобы проявить вежливость и нанести нашим гостям ответный визит, Хол? Думаю, подошло время вернуть долг. Мы захватим с собой фриз и выясним, кто послал этих шутников.

Холлидей вооружился пистолетом и баллончиком с фризом, который он спрятал в рукаве. Барни сунул пистолет в подмышечную кобуру и вынул из ящика кастет. Время платить долги.

Они вышли из офиса, Холлидей сел за руль “форда” и направил его на север, в Бронкс.

Через пять минут он уже поворачивал в переулок. Остановившись и припарковав “форд” позади “линкольна”, Холлидей выглянул из окна и осмотрел вывески у подъезда. “Куласски и Гейне. Охранное агентство” помещалось на третьем этаже. Они находились в нищем районе, населенном в основном безработными и беженцами. Временные обиталища бездомных загромоздили все тротуары. Шалаши из рекламных щитов, палатки из поликарбонной пленки, изорванной, лохматой и грязной… Мужчины, женщины, дети группами грелись вокруг горелок прямо посреди улицы. Холлидей, не поворачивая головы, чувствовал их враждебные взгляды. Он вздохнет свободнее, когда они получат что нужно от Куласски и Гейнса и уберутся отсюда восвояси.

Барни закодировал свой наручный комп, чтобы изменить голос, и набрал номер, указанный на вывеске. Через секунду он произнес:

– Эй, приятель, ты Гейне?

– Ты кто, парень?

– Называй меня “друг”, у меня есть для тебя ценная информация.

– Кто говорит? – не унимался Гейне.

– В прошлом году вы неплохо помогли моей фирме, а знаешь, как говорят: долг платежом… Слушай, твоя девочка водит тебя за нос, ты в курсе?

– Молли? – растерянно спросил Гейне. – Эй, чтоб тебя! Ты кто?

– Я же говорю: друг. У меня и фотки есть.

– Ты где?

– Знаешь бар Бреслина? Пара кварталов отсюда. Я буду там. Жду тебя через пять минут. О'кей?

– Чего ты хочешь, парень? Сколько за фотки?

– Это мы обсудим за пивом, ты как?

Гейне отключился. Барни кивнул, Холлидей выскользнул из машины, перелетел через тротуар и скрылся в подъезде. Перед ним оказалась вонючая лестница, к счастью, довольно темная. Холлидей поискал взглядом видеокамеры. Ни одной. Он поднялся на второй этаж, вошел на площадку и сделал вид, что поворачивает ручку двери в туалет. Через мгновение с третьего этажа донеслись шаги. Холлидей оглянулся. На верхней площадке появилась высокая фигура. Негр, очевидно, Гейне быстро скользил по ступеням.

Когда Гейне спустился с пролета и поворачивал на следующий, Холлидей обернулся и пробормотал:

– Простите…

Гейне нетерпеливо бросил: – Ну…

Холлидей быстро поднял руку, выпустил облако фриза прямо в удивленное лицо негра, задержал дыхание – самому бы не нанюхаться аммиачной вони, дотянулся до Гейса и схватил его за куртку. Потом распахнул дверь в туалетную комнату, втащил чернокожего бугая внутрь, открыл кабинку и сунул Гейнса на унитаз. Тот был неподвижен от области груди и вверх: мышцы лица болезненно стянуты, из глаз градом катятся слезы. Холлидей стянул с вешалки полотенце и обернул им голову пленника. Затем вышел на площадку и связался с Барни.

– Гейне готов, – отрывисто сообщил он.

– Иду, – отозвался Барни.

Через десять секунд Барни, задыхаясь, ступил на площадку. Холлидей указал на дверь туалета. Барни скользнул внутрь, Холлидей услышал короткий хруст, а затем удовлетворенное хмыканье. Вышел Барни, сунул в карман кастет и кивнул Холлидею.

Они поднялись на третий этаж.

Офис “Куласски и Гейне. Охранное агентство” был еще меньше и непрезентабельнее, чем их собственный. Дверь оказалась распахнута, и Холлидей увидел развалившегося в кресле Куласски, который жевал гамбургер и не отрываясь смотрел в экран подвешенного к потолку старенького компьютера.

Сыщик решительно шагнул в помещение, дружелюбно кивнул хозяину. Куласски сразу понял, что дело нечисто, вскочил и протянул руку, чтобы отключить экран, но до клавиш не дотянулся – Холлдей прыснул ему в лицо дозой фриза. Куласски издал придушенный хрип и повалился на пол, судорожно дрыгая ногами.

Холлидей ботинком перекатил Куласски на бок, потом на живот. Выглянул из двери, кивком пригласил Барни. Присев на краешек стола, он поставил ногу на голову поверженного хозяина и спустил пониже древний компьютер. Пока Барни разбирался с бумагами на столе, Холлидей просматривал файлы. Время от времени Куласски издавал сдавленный хрип, пытаясь справиться с парализующим действием фриза, тогда Холлидей надавливал ногой чуть сильнее.

В файлах содержались сотни досье по различным делам практически за десять лет. В основном работа для двух охранников в местных компаниях, иногда перепадал заказ на телохранителя, изредка – слежка. Эта парочка была типичным примером неквалифицированных боевиков, которых нанимали из-за дешевизны для грубой, не требующей профессионализма работы. Чаще всего просто для устрашения.

Однако нигде не нашлось информации, что кто-то поручил им отпугнуть Клюгера и Холлидея от дела Найджерии. С другой стороны, такой заказ они могли и не заносить в компьютер.