Текст книги "Утерянные победы"

Автор книги: Эрих фон Манштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 50 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Глава 3. Операции группы армии «Юг»

В штабе группы армии

Когда на рассвете 1 сентября 1939 г. наши войска перешли польскую границу, мы в штабе группы армий, естественно, находились на своих рабочих местах в монастыре Гейлигес Кройц в Нейссе (Ниса). Монастырь, в котором готовились католические миссионеры, был расположен за пределами города и благодаря своей удаленности от населенных пунктов, просторности, а также весьма простому убранству помещений для занятий и келий представлял собой чрезвычайно удобное в практическом отношении здание для высшего штаба в военное время. Спартанское существование его обычных жителей, которые уступили нам часть построек, соответствующим образом окрашивало и нашу жизнь, к тому же наш комендант штаба, хотя он и служил раньше в мюнхенской пивной «Левенброй», не проявлял стремления избаловать нас. Естественно, что мы, как все солдаты, получали армейское снабжение. По поводу солдатского супа из полевой кухни ничего плохого нельзя было сказать. Но то, что мы изо дня в день на ужин получали только солдатский хлеб и жесткую копченую колбасу, жевать которую старшим из нас было довольно трудно, вероятно, не было абсолютно необходимо. К счастью, монахи иногда добавляли нам из своего огорода немного салата или овощей. Настоятель же время от времени заходил в гости к командующему и его ближайшим помощникам и очень увлекательно рассказывал о самоотверженном труде миссионеров в далеких краях. Этим рассказам мы были вдвойне рады, так как они помогали нам хотя бы на короткое время отвлечься от не дающих нам покоя вопросов, связанных с выполнением наших задач.

Ранним утром 1 сентября наши беседы, естественно, кончились. Война стала распоряжаться нами. Если мы в то утро так рано оказались на наших рабочих местах, то это было вызвано чувством необходимости быть в готовности с того момента, когда наши войска войдут в соприкосновение с противником, а не боевой обстановкой. Мы, конечно, знали, что пройдут еще часы до того, пока мы получим важные сообщения от подчиненных нам армий. Эти часы помнят все, кто работал в высших штабах, часы, когда все идет своим, чередом и можно лишь ждать, как сложатся события.

Фронтовик знает о том огромном напряжении, которое связано с началом наступления, когда на часах командира взвода стрелка секунда за секундой движется вперед, и, наконец, приходит снимающий все напряжение момент броска в атаку. Но с этого момента фронтовика захватывают впечатления боя и заставляют забыть все остальное. В штабах же, чем выше, тем в большей степени начинается время напряженного ожидания. Запросы у подчиненных штабов: «Как обстоит дело?» – справедливо недолюбливаются ими и могут произвести только впечатление нервозности. Поэтому лучше выжидать. При этом все давно уже пришли к выводу, что поговорка «плохие известия приходят быстро» не имеет отношения к военным событиям. Если наступление приостанавливается, фронт обычно молчит либо ввиду повреждения линий связи, либо потому, что хотят выждать, пока можно будет передать лучшие известия.

Таким образом, напряжение спадает только тогда, когда поступят первые донесения – независимо от того, плохие или хорошие. До этих пор и наш девиз был: «ждать!». Оправдают ли наши ожидания войска, на подготовку которых мы положили столько сил и труда, но, правда, в слишком короткий промежуток времени? Оправдают ли в первую очередь крупные танковые соединения, организация и использование которых представляли собой нечто совершенно новое, надежды, возлагавшиеся на них их создателем, генералом Гудерианом, и вместе с ним и всеми нами? Удастся ли немецкому командованию и в особенности командованию группы армий осуществить намеченный оперативный план и добиться полной победы – уничтожить противника еще до выхода на рубеж Вислы и тем самым предотвратить грозящую нам опасность одновременного ведения войны на двух фронтах? Вот вопросы, волновавшие нас в те часы ожидания и неизвестности.

Обстановка, предшествовавшая началу боевых действий

Группа армий «Север» после установления связи между войсками, наносившими удары из Померании и Восточной Пруссии и вынудившими польские войска отступить из коридора, в рамках намеченного ОКХ охватывающего маневра с территории Восточной Пруссии и Силезии, получала возможность осуществить охват фланга противника, переправившись через Вислу, и зайти в тыл главным его силам, расположенным на большой Висленской дуге.

Группе армий «Юг» выпала задача действиями обеих наступающих из Силезии армий ( 8и 10) вынудить противника принять сражение еще в Висленской дуге и предупредить его отход за линию Висла – Сан. Для этого мы предприняли попытку нанести удар собранными в кулак танковыми соединениями 10армии, за которыми возможно скорее должны были следовать пехотные дивизии, чтобы опрокинуть противника, по-видимому, сосредоточивающегося вблизи границы, и, опередив его, захватить переправы через Вислу от Демблина до Варшавы. Далее, важно было, чтобы наступающая через Галицию 14армия как можно быстрее вышла на реку Сан и форсировала ее. Если бы противник намеревался оказать главное сопротивление только за рубежами Сана и Вислы, 14армия могла бы взломать всю оборону противника по речным рубежам ударом с юга и соединиться глубоко в тылу противника с восточным флангом наступающей с севера группы армий «Север». На долю 14армии при этом выпала задача угрожать своим глубоко эшелонированным флангом, выдвинутым в восточную Словакию, глубокому флангу польских войск, сосредоточивающихся в районе Кракова, и тем самым исключить возможность длительной обороны западной Галиции.

Штаб группы армий «Юг» руководил операциями в Польше, в духе этого оперативного замысла. Он все время стремился заставить главные силы польской армии принять сражение еще до выхода на Вислу и разбить их. Одновременно, однако, он учитывал возможность упреждения противника в случае, если он попытается оказать главное сопротивление только за линией Сан – Висла.

Вместо последовательного описания операций, как ни кажется важным подобное изложение событий этой «молниеносной войны», я хотел бы ограничиться передачей в общих чертах ее наиболее значительных моментов. Некоторые из этих событий происходили в одно и то же время, другие последовательно. Общая картина такова: -

тяжелые пограничные бои и вслед за тем стремительное преследование разбитого противника силами 14армии в Галиции, которое вывело ее к Лембергу (Львов) и за рубеж реки Сан; прорыв 10армии к Висле и сражение с попавшим в окружение противником у Радома; сражение на Бзуре, во время которого силами 8и 10армий под непосредственным руководством штаба группы армий была разгромлена крупнейшая группировка противника; наступление на Варшаву и, наконец, заключительные бои, явившиеся следствием затяжки переговоров о заключении соглашения между руководящими политическими деятелями Германии и вступившими, между тем, в восточную Польшу Советами, которые 17 сентября 1939 г. перешли польскую границу.

Наступление 14 армии через Галицию

Ближайшей задачей 14армии было окружение крупных сил противника, находившихся, по нашим сведениям, в западной Галиции, в районе Кракова. Глубокий охват противника был уже начат силами этой армии из Верхней Силезии через район Моравской Остравы (Острава) в направлении на Карпаты.

В то время как 8 ак(командир – генерал Буш; состав: 8, 28 пди 5 тд) должен был в качестве ближайшей задачи прорвать сильные укрепления поляков в восточной части Верхней Силезии с тем, чтобы в дальнейшем наносить удар севернее Вислы на Варшаву, 17 ак(командир – генерал Кинитц; состав: 7и 44 пд) наносил удар из Моравии южнее Вислы на Краков.

Задачей двух других корпусов – 22 тк(командир – генерал фон Клейст; состав: 2 тди 4 легкая дивизия), наносившего удар из пересекающей Западные Карпаты долины Орава с юга на Краков, и 18горнострелкового корпуса (командир – генерал Байер; состав 2и 3горнострелковые дивизии), наносившего удар восточнее Высокой Татры через долину Попрад и Ней-Сандец (Новы-Сонч) на Бохню (западнее Тарнува), с целью прорыва и выхода в тыл противнику в районе Кракова, – был выход во фланг и тыл противнику, ожидаемому в районе Кракова.

Далее, на восток, через перевал Дукла, известный еще по первой мировой войне, должны были наносить удар словацкие войска, которые ОКХ разрешило использовать позже. Богатая своими традициями 1 Баварская горная дивизия и две резервные дивизии также должны были впоследствии принять участие в боевых действиях на этом фланге.

Первые бои, которые завязала 14армия, в частности 8(силезский) ак, за польские пограничные укрепления, сложились для нас весьма тяжело. Но в основном судьба этого пограничного сражения была решена в оперативном отношении охватывающим маневром со стороны Карпат, хотя в подлинном смысле этого слова намеченное окружение группировки противника в районе Кракова не удалось осуществить, так как противник, осознав угрожающую ему опасность, оставил западную Галицию. Но его главные силы были все же разбиты уже в этих первых боях, а главным образом в ходе осуществлявшегося после этих боев стремительного преследования, во время которого 22 ткудалось пресечь путь отступающему противнику. Таким образом, правый фланг армии – горный корпус и 17 ак– продвинулся до района Лемберга (Львов) и крепости Перемышль, которые были взяты нашими войсками [23]23
  Здесь Манштейн вступает в явное противоречие с исторической действительностью: город Львов в сентябре 1939 г. немцами взят не был. – Прим. ред.


[Закрыть]. Остальная часть отступивших в восточную Галицию сил противника и находившиеся там его резервы были уничтожены в этих боях, за исключением тех войск, которые бежали в Румынию. Левый фланг армии – танковый корпус, 8 аки приданный ей группой армий 7 ак – форсировал Сан выше места его впадения в Вислу. В боях против храбро оборонявшегося противника, носивших на некоторых участках упорный характер, были разбиты и части противника, подходившие частично из Варшавы, частично из района действий группы армий «Север»; далеко в тылу Висленского фронта восточный фланг группы армий «Север» соединился с войсками нашей группы армий.

15 сентября занятием Лемберга (Львова) и Перемышля преследование было в основном завершено, хотя в этом районе и восточнее Сана еще велись бои на уничтожение оставшихся здесь польских частей.

Прорыв 10 армии к Висле и сражение с попавшим в окружение противником у Радома

Если в основу задачи 14армии наряду с уничтожением сил противника, находящихся в западной Галиции, был положен замысел параллельного преследования противника, в результате которого должна была быть предотвращена любая его попытка остановиться для организации обороны за Вислой, то задачей обеих армий, наступавших из Силезии, было вынудить противника принять решительное сражение еще до выхода на рубеж Вислы. При этом более сильной 10армии, имевшей в своем составе танковые соединения, была поставлена важная задача: прорвав фронт противника, выйти к Висле, в то время как более слабая 8армия должна была обеспечить северный фланг войск, участвовавших в этой операции, от ударов противника, расположенного, по нашим данным, в районе Калиш – Лодзь и в Познанской провинции.

10армия выступила из Верхней Силезии; левый фланг ее наносил удар из района Кройцбурга (Ключборк). Армия имела в первом эшелоне 4 корпуса. В составе первого эшелона следовали (начиная с правого фланга): 15(мех.) корпус (командир – генерал Гот; состав: 2 и 3 легкие дивизии), 4 ак(командир – генерал фон Шведлер; состав: 4и 46 пд), 16 тк(командир – генерал Геппнер; состав: 1и 4 тд, 14и 31 пд) и 11 ак(командир – генерал Лееб; состав: 18и 19дивизии). 14(мех.) корпус (командир – генерал фон Витерсгейм; состав: 13и 29(мот.) дивизии) следовал во втором эшелоне.

Вслед за армией в качестве резерва группы армий следовал 7 ак(командир – генерал фон Шоберт; состав: 27и 68 пд), а также 62 пд.

8армия имела своей задачей в глубоко эшелонированном построении нанести удар на Лодзь. В ее состав входили два корпуса: 13 ак(командир – генерал фон Вейхс, состав: 10и 17 пд, а также лейб-штандарт (мот.) и 10 ак(командир – генерал Улекс; состав: 24и 30дивизии). За этой армией также следовали две дивизии ( 213и 221) в качестве резерва группы армий.

Вскоре, после того как армии 1 сентября 1939 г. на рассвете перешли границу, завязались ожесточенные бои, в ходе которых противник был сбит с занимаемых им позиций.

Однако попытается ли он еще принять решающее сражение по эту сторону Вислы или он имеет перед собой цель выиграть время и стремится отвести свои войска за Вислу, было для нас на ближайшие дни большой загадкой. Пока, во всяком случае, выяснилось, что сильные группировки противника сосредоточены в горной местности Лыса Гора, в районе Кельце, Радома и Лодзи.

Решающее значение для боевых действий в первую неделю войны имели, по-видимому, два фактора, которые впервые выступили в этой кампании.

Первым из них был прорыв фронта противника нанесшими глубокий удар в тыл танковыми соединениями, для одновременного следования с которыми, однако, пехотные дивизии должны были напрячь все свои силы.

Другой фактор состоял в том, что вражеская авиация в результате успешных действий немецкой авиации была почти полностью парализована, что относилось также и к управлению, связи и средствам сообщения. Таким образом, противнику так и не удалось обеспечить централизованное управление операциями.

Штаб нашей группы войск, исходя из имевшихся данных о противнике, поставил перед 10армией две задачи. Правофланговая группа, в которую входили 15(мех.) корпус и 14 ак, а также 7 ак, переданный ей группой армий (позже он был переподчинен 14армии), должна была нанести удар по противнику, сосредоточивающемуся в районе Радома, и разбить его. Левофланговая группа, состоявшая из 16 тки 14(мех.) корпуса, а также 11 ак, должна была стремиться преградить лодзинской группировке противника путь к отходу на Варшаву, в то время как 8армия должна была нанести удар по этой группировке с запада.

В ходе выполнения этой задачи 10армии вначале удалось навязать сражение группировке противника в районе Радома в лесистой местности Лыса Гора, в то время как 15(мех.) корпус продвинулся между этой группировкой и переправами через Вислу у Опатува и Демблина, а действовавший в составе северной группировки 14(мех.) корпус, совершив маневр, преградил противнику также и путь на Варшаву. 9 сентября был закрыт первый «котел» этой войны, в котором оказалась армия противника. Правда, в районе Кельце – Радом бои продолжались еще до 12 сентября, так как противник не только оказывал упорное сопротивление, но и непрерывно пытался разорвать сомкнувшееся вокруг него кольцо, однако в судьбе этой группировки ничего нельзя было уже изменить. Когда сражение закончилось, в наших руках оказалось 60000 пленных и 130 орудий. 7 дивизий противника были разгромлены в ходе этих боев. Даже если бы противнику и удалось спастись, отойдя за Вислу, он не избежал бы этой судьбы, ибо в тот день, когда завершилось сражение под Радомом, 1горнострелковая дивизия 14армии уже находилась под Лембергом (Львов), а левый фланг этой армии уже давно форсировал Сан в его нижнем течении и тем самым был в состоянии взломать оборону противника, которую последний собирался, очевидно, организовать на берегах Вислы.

Между тем, левофланговая группировка 10армии ( 16 тк) в результате боев вышла к переправе через Вислу у Гора Кальвария, южнее Варшавы, а танковая дивизия, действовавшая в ее составе, вела бои на юго-западной окраине Варшавы. Для захвата этого крупного города, приспособленного для обороны, эти силы, однако, были слишком небольшими. Танковую дивизию пришлось вывести из города. Во всяком случае, в результате этого противнику был отрезан путь к Варшаве с запада.

Гости в штабе группы армий

В то время как наши армии двигались к Сану и Висле, штаб группы армий был переведен в Люблинец, бывший гарнизонный город немецких улан, не пользовавшийся в старой армии особой славой. На этот раз мы разместились в доме для глухонемых, чем я вовсе не хочу сказать, что мы когда-либо притворялись глухонемыми. Наоборот, мы внимательно прислушивались ко всем сообщениям, поступавшим от войск, и, с другой стороны, не останавливались перед тем, чтобы ясно сообщать нашу точку зрения вышестоящим инстанциям. Последнее совсем не означает, что в польскую кампанию мы по основным вопросам не были согласны с ОКХ. Несмотря на это, иногда имело место расхождение наших точек зрения. Однако генерал-полковник фон Рундштедт не допускал какого-либо вмешательства в командование группой армий.

Здание дома для глухонемых, как это можно себе представить, не было построено так, чтобы его стены поглощали звук. Вследствие этого голос нашего начальника разведывательного отдела, которого никакими уговорами не удавалось заставить говорить тише, был далеко слышен. Об обстановке, таким образом, на всей территории штаба знали досконально. Тем большее впечатление произвело то умение, с которым он обошелся с оригинальными гостями, прибывшими к нам в Люблинец. В один прекрасный день у нас появилась в сопровождении свиты кинооператоров известная киноактриса и режиссер, заявившая, что она «движется по стопам фюрера». Она сообщила, что по заданию Гитлера приехала на фронт снимать фильм. Такая деятельность, да, еще под руководством женщины, была нам, солдатам, откровенно говоря, крайне неприятной. Однако речь шла о задании Гитлера.

Впрочем, она выглядела очень милой и мужественной женщиной, примерно, как элегантная партизанка, заказавшая себе костюм на рю де Риволи в Париже. Ее прекрасные, подобные огненной гриве волосы, ложившиеся волнами, обрамляли интересное лицо с близко расположенными глазами. На ней было нечто вроде туники, бриджи и высокие мягкие сапоги. На кожаном ремне, перепоясывавшем ее стан выше бедер, висел пистолет. Оружие для ближнего боя дополнялось ножом, заткнутым на баварский манер за голенище. Штаб, как я должен признаться, был несколько ошеломлен появлением подобной необычной фигуры. Поэтому я вначале направил ее к генерал-полковнику фон Рундштедту, чтобы она могла сообщить ему о своем задании. Он, как подобает галантному кавалеру, принял ее очень любезно, но вскоре направил снова ко мне. Мне не оставалось ничего иного, как «передать ее по команде». Таким образом, она очутилась у нашего начальника разведки с грубым голосом, в функции которого входило также и все связанное с пропагандой.

Этот офицер, чудесный, брызжущий юмором баварец, не пошел по моим стопам (я пытался отсоветовать даме совершить поездку по фронту). Он отнесся к этому делу, не обращая внимания на пышный костюм актрисы, чисто по-служебному, сухо и трезво. Он принял даму чрезвычайно корректно, выслушал ее дело, проверил документы, принадлежавшие ей и ее спутникам, затем поднял телефонную трубку и вызвал офицера-медика. Положив трубку на рычаг, он деловым тоном сказал: «Вам сначала нужно сделать прививку. Я вызвал врача. Пожалуйста, раздевайтесь!» В пользу нашей гостьи говорит то, что она не вскипела, а только засмеялась и отказалась подвергаться прививке. Лишь ее киноспутники должны были подвергнуться этой процедуре, вернее говоря, один оператор. Он подошел, щеголяя своим коричневым загаром, врач поднес шприц, и несчастный на глазах у злорадствующих зрителей тут же упал в обморок.

Начальнику разведки пришла в голову блестящая идея направить эту экспедицию к генералу фон Рейхенау, который хорошо знал эту даму и казался нам подходящим покровителем. Она направилась с сопровождающими ее лицами в штаб 10армии в Конске. Вскоре, однако, она оттуда возвратилась. При занятии Конске еще и раньше несколько раз происходила перестрелка, в которой приняли участие и гражданские лица. Вследствие нервозности офицера-зенитчика на рыночной площади, где собралось много народа, и возникла ничем не оправданная паника, была открыта бессмысленная стрельба, повлекшая за собой много жертв. Киногруппа была свидетельницей этой достойной сожаления сцены, и наша гостья, потрясенная случившимся, решила вернуться. Что касается офицера, виновного в этой сцене, то генерал фон Рейхенау немедленно предал его суду военного трибунала, приговорившего его по обвинению в непреднамеренном убийстве к лишению офицерского чина и тюремному заключению на несколько лет. Этот пример свидетельствует о том, что со стороны командных инстанций сухопутных сил в подобных случаях немедленно принимались строгие меры. Эти меры, к сожалению, позже – в начале русской кампании – привели к тому, что Гитлер лишил суды военного трибунала права разбирать дела, связанные с гражданским населением.

Сражение на Бзуре

В то время как в районе Радома еще продолжались бои, хотя здесь уже и наметилось победоносное завершение сражения, северный фланг группы армий в связи с инициативой, проявленной здесь противником, занял в деятельности штаба группы главное место.

В первые девять дней кампании все действия протекали настолько планомерно и в соответствии с нашими желаниями, что, как можно было думать, вряд ли что-либо могло серьезно нарушить или изменить план намеченных операций. Тем не менее, в эти дни у меня было неясное предчувствие, что на северном фланге группы армий что-то заварилось. Ведь было ясно, что противник сосредоточил в Познанской провинции крупные силы, которые пока еще не приняли участия в боевых действиях. Ввиду этого 8 и 9 сентября я неоднократно обращал внимание начальника штаба 8армии на то, что армия должна особо тщательно вести разведку на своем северном фланге. В результате наших запросов в ОКХ относительно местонахождения познанской группировки

9 сентября мы получили из ОКХ телеграмму о том, что противник быстрыми темпами отводит войска познанской группировки на восток и что поэтому не следует опасаться угрозы глубокому флангу 8армии. Однако мы все же предполагали, что южнее Вислы, между Лодзью и Варшавой, в общей сложности находятся еще 10 дивизий противника.

Следует вспомнить, что группа армий намечала силами 10армии преградить путь на Варшаву сосредоточенной, по нашим данным, в районе Лодзи крупной группировке противника (5-6 дивизий), в то время как 8армия одновременно должна была нанести удар по этой группировке с запада.

При этом первоначальная задача этой армии, заключавшаяся в том, чтобы обеспечить весь ход операции на северном фланге глубоко эшелонированным построением, естественно, оставалась в силе.

По-видимому, однако, взгляды штаба 8армии были больше обращены на выполнение первой из поставленных задач, чем на север. Во всяком случае, 10 сентября утром из штаба армии поступило донесение о том, что 30дивизия из ее состава неожиданно подверглась нападению значительно превосходящих сил противника с севера. Обстановка здесь приняла характер кризиса. Попытки армии восстановить положение контратаками не принесли успеха. Однако командование армии надеялось, что ему удастся остановить противника, – это были, безусловно, крупные силы, переброшенные в основном из Познанской провинции, – и для этого приказало обоим своим корпусам занять оборону фронтом на север. Тем не менее, командование армии просило срочно перебросить в его распоряжение танковый корпус, чтобы не допустить прорыва противника в южном направлении на Лодзь, которая 9 сентября была занята без боя.

Штаб группы армий, однако, ни в коей мере не собирался восстанавливать положение 8армии путем подброски ей подкреплений. Пусть здесь даже и возник бы – возможно, даже тяжелый – местный кризис, с оперативной точки зрения он не имел никакого значения. Наоборот, он давал нам в руки шанс превратить его в большую победу. Ведь теперь крупные силы противника были втянуты в бой западнее Вислы, а он мог окончиться только их поражением, если, конечно, немецкая сторона действовала бы правильно.

Итак, штаб группы армий отклонил просьбу командования 8армии о присылке подкрепления в составе танкового корпуса. Вместо этого он приступил к окружению противника. С запада в это время как раз подходили обе дивизии, находившиеся в резерве группы армий и следовавшие за 8армией. Они были брошены против западного фланга противника, атаковавшего 8армию с севера. Для этой же цели была выделена одна легкая дивизия, участвовавшая в подходившем к концу сражении у Радома. Главной же задачей, которую поставил перед собой штаб группы армий, было заставить противника перед фронтом 8армии вести бой с постоянно меняющимся фронтом. Для этой цели штаб отдал приказ о том, чтобы 10армия немедленно повернула на запад стоящий под Варшавой и южнее ее 16 тк, а также следующий за ним 11 ак, которые получили задачу принять участие в сражении, ведущемся 8армией, вступив в него с востока. Сама же 8армия получила задачу отражать продолжающиеся атаки противника, а как только они начнут ослабевать, перейти в наступление.

Впечатления, которые остались у генерал-полковника фон Рундштедта и у меня при посещении штаба 8армии в эти дни (в один из них здесь побывал и Гитлер), вынудили штаб группы армий взять руководство этой операцией в свои руки. Действиями обоих наступающих с востока и юго-востока корпусов 10армии было поручено руководить самому генералу фон Рейхенау, в то время как за штабом 8армии оставалось руководство действиями двух его корпусов, сражавшихся фронтом на север, и охват противника с запада. Наконец, для завершения окружения по просьбе командования группы армий из состава группы армий «Север», которая форсировала Вислу с севера в тылу противника, был выделен также 3 ак. Когда в ходе сражения выявилась попытка крупных сил противника отойти вдоль берега Вислы на крепость Модлин, штаб группы армий поставил перед 15(мех.) корпусом, действовавшим до того в районе Радома, задачу отрезать противнику и этот последний путь отступления.

После ожесточенных боев и попыток противника прорваться вначале на юг, а затем на юго-восток и, наконец, на восток 18 сентября его сопротивление окончательно было сломлено. К 20 сентября 10армия захватила 80000 пленных, 320 орудий, 130 самолетов и 40 танков. 8 армия захватила 90000 пленных и огромное количество военной техники. В этих боях было разгромлено 9 вражеских пехотных дивизий, 3 кавалерийские бригады и частично еще 10 дивизий, следовательно, гораздо больше соединений, чем мы ожидали.

Сражение на Бзуре явилось самой большой самостоятельной операцией польской кампании, ее кульминационным, если не решающим моментом. С оперативной точки зрения этим решающим моментом был уже глубокий охват всей польской армии группой армий «Север» с севера и 14армией с юга. Продиктован ли был этот единственный крупный контрудар командования польской армии надеждой изменить ход сражения в Висленской дуге или он преследовал только одну цель – пробить находившимся южнее Варшавы польским войскам путь на Варшаву, – в судьбе польской армии он уже не мог ничего изменить.

Если сражение на Бзуре и не может сравниться по своим результатам со сражениями на уничтожение окруженного противника, проводившимися позже в России, оно является самым большим сражением подобного рода, имевшим место до того времени. Это сражение не могло планироваться заранее как результат прорыва фронта противника силами крупных танковых соединений, оно возникло в результате нанесения контрударов, проводившихся с немецкой стороны в обстановке, которая вследствие действий противника неожиданно создала для нас большие возможности.

Воспоминания

Штаб группы армий для обеспечения общего руководства операциями 10и 8армий был переведен в Кольце. Для генерал-полковника фон Рундштедта и меня места, где теперь действовали обе армии, были знакомыми краями. Генерал-полковник в первой мировой войне был одно время офицером Генерального Штаба при Варшавском генерал-губернаторстве и поэтому знал почти всю Польшу. Я сам поздней осенью 1914 г. участвовал в качестве старшего адъютанта 2гвардейского резервного полка в наступлении из Верхней Силезии на Вислу, в тяжелых боях под крепостью Иван-город (теперь Демблин) и в отступлении к границе Верхней Силезии. Населенные пункты, за которые вела бои 10армия, горы в районе Лыса Гора и долины Вислы остались в моей памяти.

Когда мы теперь ехали из Люблинца в Кельце, мы проезжали через поле боя вблизи Котовице, где я в ночь с 16 по 17 ноября 1914 г. был тяжело ранен и спасен только благодаря помощи моих храбрых товарищей. Это был довольно-таки необычный случай. 1гвардейская резервная дивизия, в которую входил наш полк, действовавшая в составе корпуса фельдмаршала фон Войрша, после отхода от берегов Вислы заняла оборону у границы Верхней Силезии. Мы ожидали наступления наседающих на нас, обладающих подавляющим превосходством сил противника. Перед фронтом только нашего полка были обнаружены части двух кавказских корпусов.

В этой обстановке вечером 16 ноября 1914 г. неожиданно поступило известие о победе Макензена под Кутно. Одновременно были перехвачены русские радиограммы, согласно которым противник, по-видимому, вследствие нанесенного удара намеревается начать отход и на нашем фронте. По приказу командира дивизии в каждом полку был создан отряд преследования силой до батальона с задачей еще в течение ночи начать преследование противника, якобы намеревающегося начать отход. Я попросил у моего командира разрешения принять участие в операции в должности адъютанта поспешно сформированного нами батальона. Обладавший несколько ворчливым характером полковник фон Крамер очень неохотно дал свое согласие. К сожалению, обстоятельства сложились иначе, чем мы ожидали. Перехваченные радиограммы оказались ложными. Русские совсем не думали об отходе. Поэтому наш батальон у Котовице натолкнулся на оборонительную позицию, которую мы, полагая, что имеем дело с арьергардом, попытались атаковать. Когда мы уже достигли вражеских окопов – командир батальона, всеми нами глубоко уважаемый майор фон Бассевитц, я и знаменосец с развернутым знаменем шли впереди – навстречу нам вышли русские. Но не с поднятыми руками, а с криками «Ура!» и со штыками наперевес. В рукопашной схватке меня поразил выстрел, и я упал. Мой противник упал на меня. Но прежде чем он успел прикончить меня, один из наших гвардейцев, спешивших на помощь, убил лежавшего на мне врага. Еще одна пуля попала мне в колено. В это время Бассевитц крикнул мне, что он тоже ранен. Два гвардейца подняли его и понесли назад, но всех троих по пути поразили насмерть пули! Знаменосец же со знаменем исчез! Как я узнал позже, он, будучи также тяжело раненным, вместе со знаменем свалился в русский окоп. Унтер-офицер фон Хахт, один из моих бывших рекрутов, спас потом знамя, достав его оттуда.