Текст книги "Чингисхан. Великий завоеватель"

Автор книги: Эренжен Хара-Даван

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Гроза ханского гнева сдерживала «забияк». Хан был верховным арбитром русских князей, споры которых разрешались там и всегда в пользу и возвышение Московского княжества. Так, окрепшей Москве предстала угроза потери всего приобретенного, когда князь Юрий Галицкий, опираясь на «духовную» Донского, не хотел признать право своего племянника Василия Темного на Московский престол и поехал судиться в Орду. «Успех Юрьева притязания перенес бы великое княжение на другую линию московского княжеского дома и расстроил бы порядки, заводившиеся Москвой целое столетие и грозил бесконечной усобицей.

И этот опасный для Москвы спор был разрешен ханом, опять-таки в пользу Москвы и Василия, ссылаясь на то, что источник власти – воля хана, а не старые летописцы и мертвые грамоты (т. е. духовная Донского), на которые опирался князь Юрий Галицкий».[294]294
  В кавычки взяты цитаты из лекций по русской истории Платонова.


[Закрыть]

Таково было в самых общих чертах значение монгольского владычества для России в государственно-политическом отношении. Сильно отразилось оно и на культуре русского народа и далеко не в одном только отрицательном смысле, как утверждается ходячими на этот предмет мнениями. Например, как известно, одним из путей проникновения в Древнюю Русь иностранных культурных влияний был большой торговый путь – так называемый «из Варягов в Греки». Однако по отсутствии на Руси сильной центральной власти, способной осуществлять национальные задачи и держать в повиновении хищников-соседей, путь этот на участке нижнего течения Днепра стал после смерти Владимира Мономаха подвергаться непрестанным и продолжительным перерывам вследствие нападения на торговые караваны полудиких племен, кочевавших в южнорусских степях. Только сильная монгольская власть, частью уничтожившая, частью покорившая этих кочевников и покровительствовавшая торговым сношениям, оказалась в состоянии водворить спокойствие и безопасность в указанном районе, в результате чего наступили условия для нового расцвета торговли «из Варягов в Греки» и обратно, а затем и с Востоком: потянулись купеческие караваны в Кипчакскую землю и в Среднюю Азию; случалось им доходить до Монголии и Китая, до Индии.

Связь между властвовавшими на юге России монгольскими ханами и князьями, с одной стороны, и византийским двором – с другой, стала настолько близкой, что темник Ногай, правнук Чингисхана, впоследствии полунезависимый от Сарая, получил в супружество дочь византийского императора Михаила Палеолога.

Если монгольское владычество и привело к некоторому сокращению сношений России с Западной Европой, то, с другой стороны, оно открыло русским людям пути на Восток и содействовало их знакомству с восточными народами. С представителями этих народов наши князья и лица их свиты встречались в ставке ордынского хана в Сарае, а также в столице великого императора в Каракоруме; в соприкосновение с теми же народами приходили и русские, служившие по набору в ханских войсках или принимавшие участие в экспедициях и походах в Азии в составе вспомогательных отрядов, поставленных князьями по требованию хана. Участие это не всегда было подневольным, иногда князья со своими дружинами добровольно нанимались к хану на службу подобно тому, как в более раннюю историческую эпоху варяжские (норманские) витязи служили по найму у разных европейских государей. Есть много указаний, что русские воины и целые русские части состояли на службе у ханов даже в такой отдаленной стране, как Китай. Туда же могли попасть из России и неисправные плательщики налогов, которые, по данным наших летописцев, обращались в рабство.

В китайских государственных анналах сообщается под 1332 годом нашего летоисчисления, что принц Дианг-хи подарил Великому хану 170 русских пленных; в том же году была заказана одежда и заготовлено зерно на 1000 русских воинов. Несколько раньше Великий хан Тоб-Темур из Чингисханидов имел особый полк из «улос» по-китайски («орос» по-монгольски), т. е. из русских. Полк этот был под командой темника и назывался «во веки веков верная русская гвардия». И.Я. Коростовец, пользовавшийся отчасти китайскими источниками, также сообщает, что в царствование Кубилай-хана имелся в Пекине отряд русской лейб-гвардии. При внуке этого хана русская гвардия была наделена участком земли к северу от Пекина.[295]295
  Коростовец И.Я. Указ. соч. С. 7, 11.


[Закрыть]

Францисканец Вильгельм Рубрук, посланный Людовиком Святым к Мёнкэ-хану, прибыл после непродолжительной остановки в резиденции Батыя на Волге к ханскому двору в Каракоруме, где и прожил с 1253 по 1255 год. Он свидетельствует о полной веротерпимости монгольских владык и о том множестве представителей различных наций и вероисповеданий, с которыми ему приходилось встречаться при дворе; там были и европейцы, и армяне, и сарацины, и несториане разных национальностей. Значит, с теми же представителями приходилось встречаться и русским при посещениях ими ханских ставок.

Эти сношения с восточными народами и пример той терпимости, которую проявляли монголы по отношению к людям другой веры и другого языка, несомненно, сыграли крупную роль в последующем проникновении России в Азию и в мирном сожительстве русского народа с иноверными и иноплеменными народами, вошедшими в состав Московского государства, чего мы далеко не видим в европейских державах той же эпохи.

Восточные обычаи распространились неудержимо на Руси во время монголов, принося с собой новую культуру, новый быт, пишет Всеволод Иванов; так, изменилась коренным образом одежда: от длинных белых славянских рубах, от бритых голов с «оселедцами», длинных штанов они перешли к золотым кафтанам, к цветным шароварам, к сафьяновым сапогам и тафьям и мурмолкам. Ношение последних было распространено настолько, что глава 39 Стоглава (т. е. собрания правил, изданных царем Иваном и митрополитом Макарием в 1551 г.) выражает осуждение ношению этих шапочек в церквах православным царям, князьям, боярам, вельможам и христианам.

Большое изменение культурного быта внесло то время в положение женщины: теремный быт и затворничество русской женщины есть порождение Востока; кроме этих крупных черт есть множество мелких черт повседневного русского быта того времени, которые в многообразии своем ждут специального исследователя.

Счеты, которых и сейчас не знает Запад, валенки, кофе,[296]296
  См. раскопки г. Сарая.


[Закрыть] пельмени, тождественность русского и азиатского плотничного и столярного инструмента, сходство стен кремлей Пекина (Хан-балу) и Москвы, других городов – все это влияние Востока.

Церковные колокола, эта специфическая русская подробность, видимо, пришли из Азии, как доказано, оттуда и ямские колокольцы. До монголов в монастырях и церквах употребляли не колокола, а «било и клепало». Литейное искусство было развито тогда в Китае, и естественно могли прийти оттуда и колокола непосредственно, а не через эллинский Запад.

Не останавливаясь пока на других культурных влияниях, которые оказало на Россию монгольское владычество, так как к этому вопросу мы еще вернемся, упомянем лишь еще, что такое влияние можно подметить и в области военного дела. Так, например, в битве на Куликовом поле 1380 года мы видим у великого князя Дмитрия Донского блистательное применение резерва, когда князь Владимир Андреевич Храбрый в решительную минуту бросился на татар со своим свежим отрядом и вырвал из рук Мамая колебавшуюся победу. По мнению генерала Иванина, идея резерва, чуждая тогдашнему русскому (и вообще европейскому) военному искусству, могла быть заимствована Дмитрием от монголо-татар.[297]297
  Иванин М.И. Указ. соч. С. 203.


[Закрыть] Несомненно также крупное влияние, которое оказало военное искусство монголов на боевые приемы и вообще на образ действий на войне наших казачьих войск. Казачья лава – прямая наследница монгольской лавы.

Чтобы понять возможность благотворного влияния монгольского владычества на русскую культуру, необходимо только отрешиться от того ходячего и глубоко ошибочного взгляда на Монгольскую державу, как на государственное образование, обязанное своим возникновением и дальнейшим существованием грубой и необузданной силе многочисленной и дикой «орды», предводимой кровожадными деспотами, у которых единственным приемом управления покоренными народами был жесточайший террор.

Не повторяя того, что уже было сказано в главе IX по поводу пресловутых «жестокостей» монголов, заметим только, что в числе преемников Чингисхана на императорском троне мы встречаем безусловно просвещенных и гуманных монархов. По мнению М.И. Иванина, разделяемому всеми исследователями, изучавшими вопрос по первоисточникам, «управление Чингисидов… было полезно для их подданных, и Чингисиды по образованию были выше своего века».[298]298
  Иванин М.И. Указ. соч. С. 5.


[Закрыть] Сам основатель империи в то жестокое, насыщенное людской кровью время сумел оставить изречение, заслуживающее быть причисленным к лучшим достижениям человеческой культуры: «Уважаю и почитаю всех четырех (Будду, Моисея, Иисуса и Магомета) и прошу того, кто из них в правде наибольший, чтобы он стал моим помощником».[299]299
  Федоров С. А. Донцы в наследии Чингисхана // Вольное казачество. Прага, 1928.


[Закрыть]

Отметив это, можно установить как исторический факт, что монгольское владычество в Азии и в Европе способствовало, подобно Pax Romana древнего мира, не падению, а подъему культуры Старого Света. Мусульманские науки и ремесла были перенесены на Дальний Восток; изобретения китайцев и их административное искусство стали достоянием Запада. В опустошенных войной мусульманских землях ученые и зодчие дожили под монгольским владычеством если не до золотого, то до серебряного века; а XIV век в Китае был веком расцвета литературы… и веком блеска – веком (монгольской) династии Юань,[300]300
  Лэм Г. Указ. соч. С. 206–207.


[Закрыть] который можно смело назвать золотым веком, в особенности при просвещенном императоре Кубилае, внуке Чингисхана.

Только после монгольского завоевания европейские проповедники христианства могли впервые рискнуть показаться в далеких азиатских странах. В XIII веке в Китае появились первые папские легаты, пользовавшиеся покровительством монгольских монархов. В 1299 году в Пекине построена католическая церковь и приступлено к переводу на монгольский язык Нового Завета.

Не пренебрегала монгольская – в частности, золотоордынская – власть и материальной культурой. Начало хлебопашеству в степной полосе Южной России было положено Батыем. По его повелению были учреждены первые хлебные магазины.[301]301
  Иванин М.И. Указ. соч. С. 5.


[Закрыть] Дальнейшие сведения о культурной работе монголов на территории нынешней России заимствуем у П.Н. Савицкого:

«Огромный район земли является общим Российской империи и „Джучиеву улусу". Мы подразумеваем основное протяжение Российских низменностей-равнин нынешней доуральско-русской, западносибирской и туркестанской, с прилегающей частью Кавказа – основная территория Джучиева улуса составляет основную часть новейшего Российского государства: бассейны Волги и Дона в их полном составе; Киев, Смоленск, Новгород и Устюг, побережья Аральского моря (тогда и теперь Узбекистан) и степи позднейших Тобольской и Томской губерний».[302]302
  Горная страна в восточной части нынешней киргизской степи «Казахстан» входил в Чагатаев улус, обнимавший нынешний Туркестан.


[Закрыть]

«Всякое элементарное изложение русской истории отныне должно знакомить с образами тех царей и тех темников, в деятельности которых выразились в свое время геополитические и хозяйственные тяготения, приведшие к созданию великого русского государства и в настоящее время являющиеся основой существования СССР. Имена этих царей и темников должны явиться одним из символов трактовки Российских низменностей-равнин и прилегающих к ним стран как геополитического единства».

«Не надо забывать, что и в смысле экономическом золотоордынская власть имела дело с использованием хозяйственных ресурсов тех самых территорий, которые в настоящее время являются поприщем экономической деятельности народов России. В настоящее время нет сомнения, что это использование было многосторонним. Как выражается В.В. Бартольд, доказано, что, несмотря на произведенные монголами опустошения, первое время существования Монгольской империи было временем экономического и культурного расцвета для всех областей, которые могли воспользоваться последствиями широко развившейся при монголах караванной торговли и более тесного, чем когда-либо прежде и после, культурного общения между Западной и Восточной Азией».

«Пришедшие к процветанию в течение XVIII–XIX веков русские города Причерноморья, а также Среднего и Нижнего Поволжья представляются в широкой исторической перспективе воспроизведением и возрождением располагавшихся в тех же местах культурно-городских центров золотоордынской эпохи (Сарай на Волге, Бахчисарай и другие города в Крыму)».

«В Поволжье остатки домов с облицовкой мрамором и изразцами, водопроводы, надгробия, куски серебряной утвари, парча, венецианское стекло выступают свидетелями о жизни татаро-монгольских культурных сородичей XIII–XIV веков и… отношений с другими народами Востока и Запада».

«Ряд золотоордынских Белых царей и темников XIII–XIV веков в качестве распорядителей судьбами Российских низменностей-равнин может и должен быть сопоставляем с образами русских императоров, императриц и полководцев XVIII–XIX веков. И если среди последних мы видим много значительных и одаренных фигур, то немало их и среди первых: назовем „властного и сурового правителя" Берка; «победителя греков» темника Ногая, из чингисханидов – правителя Причерноморья 1266–1299 гг., „правосудного и расположенного к людям добра всякого вероисповедания", в то же время „властного и сильного" хана Тохту, великого Узбека, Джанибека, при котором была «большая льгота русской земле"».

«Нужно отдать должное дому Джучи и монгольской военной среде. Ряд администраторов и полководцев, выдвинувшихся в истории Золотой Орды в течение одного столетия (от середины XIII по середину XIV века – „великое столетие Золотой Орды"!) может поспорить с любым таким рядом в истории других народов и стран.

В особенности, если мы вспомним, что Золотая Орда есть только часть того целого, в центре и других частях которого действовали и Чингис, и его полководцы, и последующие великие ханы XIII века, среди которых немало крупных фигур».

«Для русского человека изучение истории этих людей полно глубокого интереса. Деятели Золотой Орды соприкасались со многими геополитическими сочетаниями, которые в настоящее время остаются в силе для России».

«Сила золотоордынской государственной традиции не была исчерпана в „великое столетие" Золотой Орды. Крупным фактором является двукратное „возрождение" государственно-политической традиции Золотой Орды. Первое из них можно назвать Тимуровым возрождением (конец XIV– начало XV века), второе – Менгли-Гиреевым или крымско-османским XV–XVIII века».[303]303
  Из геополитических заметок по русской истории П.Н. Савицкого.


[Закрыть]

Не безынтересны сведения о жизни и быте золотоордынских столиц.[304]304
  По сводке А.В. Баллода – «Старый и Новый Сарай».


[Закрыть] Город у с. Селитреного является, видимо, старым Сараем (основан Батыем), город около Царева – новым Сараем (построен Узбеком). Развалины первого занимают пространство не менее 36 кв. верст (на 12 верст вдоль Ахтубы полосою в 3 версты шириной); развалины второго – не менее 48 кв. верст. Кроме того, верст на 30 (от Царева) простираются отдельные группы развалин по гребню Сырта вдоль Ахтубы. Видимо, это были мировые города в подлинном смысле слова.

Замечательны гидротехнические оросительные сооружения Нового Сарая. Город был пересечен каналами и орошен прудами (вода была проведена также в отдельные дома и мастерские). Одна из систем бассейнов располагалась по склону Сырта. Падение воды использовалось заводами, устроенными около дамб (белый уголь татарской столицы). Найдены остатки железных приводных колес в несколько пудов весом. Старый Сарай во времена Узбека являлся по преимуществу промышленным центром: развалины горнов, кирпичный завод, поташные печи, целые городки керамических мастерских. Однако и в Новом Сарае открыты остатки монетного двора, ювелирных, придворных сапожных, портновских и других мастерских. В торговом квартале обнаружены остатки товаров происхождением со всех концов монголосферы, например, кофе, чем опровергается мнение, что кофе вошло в употребление только в XVII веке. В деревянных конструкциях встречаются еловые бревна (ближайшие еловые леса отстоят от Сарая на несколько сот верст). В обоих городах были районы, состоявшие сплошь из кирпичных построек. Технически хорошо оборудованы и благоустроены были жилые дома золотоордынского города: прекрасные полы и любопытная система отопления свидетельствуют о чистоте, тепле и уюте.

В окрестностях располагались дворцы, окруженные садами. В предместьях размещались шатры прикочевавших к городу степняков. В Новом Сарае обнаружено немало христианских погребений. Там же развалины, приурочиваемые к древней русской церкви. В Сарае существовал особый русский квартал.

Наблюдения П.Н. Савицкого по этому поводу следующие: за последние века мы знаем четыре столицы, каждая из которых администрировала в свое время все пространства европоазиатских низменностей-равнин; это два Сарая, Москва и Петербург. Все четыре города на географической карте располагаются на одной прямой, а именно по линии, соединяющей устье Волги с устьем Невы. Эта линия есть как будто «ось развертывания» почвенно-ботанических зон Доуральской России. От XIII к XVIII веку административный центр этих низменностей-равнин перемещался по этой линии с юго-запада к северо-западу: каждая более поздняя столица расположена на северо-запад от более ранней: Новый Сарай на северо-запад от Старого, Москва на северо-запад от Нового Сарая, С.-Петербург на северо-запад от Москвы. В XX веке процесс пошел в противоположном направлении: столица вернулась в Москву. Возможно, что процесс на этом не остановится. В широкой исторической перспективе представляется вероятным дальнейшее перемещение столиц на юг и восток, быть может, в Среднее или Нижнее Поволжье».

Сарай в 1260 году посетил венецианец Марко Поло, пробираясь с золотой дощечкой на право взимания ямщицких подвод с другого конца монголосферы – Хан-балу (Пекин) – через Черное море в Венецию.[305]305
  Кроме своих весьма ценных наблюдений, этот отважный путешественник вез с Дальнего Востока к себе домой в Венецию: способы производства кредитных билетов, векселей, компаса, шелка и макарон китайских – теперь итальянских. Из Венеции эти полезные знания распространились по Европе.


[Закрыть] Араб Ибн-Батута описывает Сарай как город прекрасный и населенный. Полдня надо употребить, чтобы объехать его кругом. Он населен, говорит этот писатель, монголами, татарами, аланами, черкесами, русскими и греками.

Таким образом, мы здесь, очевидно, имеем дело с одной из исчезнувших цивилизаций, и на современных монголов надо смотреть как на греков и римлян (итальянцев).[306]306
  Проф. Лауфер.


[Закрыть] Глубоко ошибочный путь избирают те казенные историки, которые, подобно Иловайскому, вскользь трактуют «монгольское иго» как нечто второстепенное в русской истории, а также те многочисленные европеизированные представители русского общества, стыдящиеся слов «Азия» и «монгол». Необходимо решительно отбросить эти предрассудки европеизма и иметь гражданское мужество, хотя бы после столь жестоких ошибок и потрясений русского народа, посмотреть исторической истине прямо в глаза и, познав себя, выбрать правильный путь. «Познай самого себя» и «будь самим собой» – вот исходные точки правильности пути. Поэтому пора перестать думать и твердить со слов все тех же казенных учебников, что суть «монгольского ига» исчерпывается тем, что какие-то «неизвестные дотоле» монголы нахлынули на Русь и, покорив ее силою оружия, стали взимать с русских дань, что эпоха эта представляет самое мрачное время русской истории, в течение которого наш народ испытывал огромный культурный регресс и унижение своего национального достоинства; это унижение усматривается, между прочим, в том, что русские князья принуждены были ездить в Орду «на поклон» для получения от хана ярлыка на княжение и по другим надобностям, а также в обложении русской земли данью, собираемой теми же князьями, которую и отвозили в ханскую ставку.

С прекращением этих поездок связь с Ордой как будто прерывается и начинается период самостоятельного существования Московского великого княжества.

В русских исторических трудах, в особенности в учебниках, Батый трактуется как независимый хан, между тем он управляет Золотой Ордой только на правах удела или наместничества Великой Монгольской империи. Нигде не приходится прочесть у наших казенных историков, что Батый явился на Русь как внук Чингисхана, как наследник старшего его сына Джучи, которому даны были в походе на Запад мощь и авторитет Чингисхана и всей его империи. Мало того, историки даже не замечают монголов, этих настоящих хозяев около 300-летнего периода русской истории; трактуется о подчиненных монголам татарах: «татарское иго», «татары», «хан татарский» и т. д., как будто монголы здесь не имеют никакого отношения.

Подобная слишком поверхностная трактовка предмета похожа на то, если бы кто вздумал писать историю, например, Рязанского удельного княжества вне связи с историей Москвы. Она безусловно не захватывает всей глубины исторического процесса. В течение около трехвекового вхождения Руси в состав Монгольской империи, несомненно, жизнь взаимно влияла на русских и монголов. Как мы видели, помимо постоянного соприкосновения у себя на родине, русские люди проникают в глубину Азии, откуда они должны были приносить с собой все новые и новые влияния, т. к. в это время Азия культурно стояла много выше – не только Руси, но и Запада, и не только в духовном, но и в техническом отношении. Мы знаем также, что не только в Сарае, но и в Каракоруме и в Хан-балу постоянно жили русские, имея свои кварталы и даже свои экзархаты.

Однако главная доля влияния монгольского ига на Россию относится именно к области духовных связей. Можно без преувеличения сказать, что Православная церковь свободно вздохнула во время владычества монголов. Ханы выдавали русским митрополитам золотые ярлыки, ставившие церковь в совершенно независимое от княжеской власти положение. Суд, доходы – все это подлежало ведению митрополита, и не раздираемая усобицами, не обираемая князьями, постоянно нуждавшимися в деньгах для войн, церковь быстро приобрела материальные средства и земельную собственность, а главное, такое значение в государстве, что могла, например, позволить себе предоставлять убежище многочисленному люду, искавшему у нее защиты от княжеского произвола.

Вообще православное духовенство пользовалось у монголов, еще язычников в то время, почетом и покровительством: это факт, представляющийся маловероятным в эпоху ожесточенных религиозных гонений в Европе, где господствовал принцип: cuins regio, eius religia (чья власть, того и вера), когда пылали костры альбигойцев и тамплиеров и считалось богоугодным делом избивать сарацин и других иноверцев.

Для характеристики отношения монголов к чужим религиям подчиненных им народов интересен указ Чингисхана, этого родоначальника золотоордынских ханов и основателя политики абсолютной веротерпимости, даже покровительства. Указ этот дан на имя главы таосского религиозного учения Чан-Чуна, называемого по духовному цю-шен-сянь. «Святейшее повеление царя Чингиса, повеление начальникам всех мест. Какие есть у цю-шен-сяня скиты и дома подвижничества, в них ежедневно читающие священные книги и молящиеся небу пусть молятся о долгоденствии царя на многие лета: они да будут избавлены от всех больших и малых повинностей, оброков и податей, скиты и дома монахов, принадлежащих цю-шен-сяню во всех местах, да будут избавлены от повинностей, податей и оброков; вне сего, кто будет ложно называть себя монахом, под незаконным предлогом отказываться от повинностей, того доносить властям и наказывать по усмотрению и по получению настоящего повеления, да не осмелится изменить и противиться оному. Для чего и дано сие свидетельство».

Сие послание вручено шень-сяню для хранения. Свидетельство (местной власти): «Принадлежащие цю-шень-сяню монахи и усердно и строго пребывающие в скитах люди равно избавляются от податей, повинностей и оброков. Да сообразуются с сим. В год овцы, третьей луны (с приложением императорской алой печати) 1223 г.».[307]307
  Описание путешествия монаха Чан-Чуна на Запад.


[Закрыть]

Наследники Великого Чингисхана – золотоордынские ханы – продолжали его политику покровительства чужим религиям в Руси.

В 1270 году хан Менгу-Тимур издал следующий указ: «На Руси да не дерзнет никто посрамлять церквей и обижать митрополитов и подчиненных ему архимандритов, протоиереев, иереев и т. д.

Свободными от всех податей и повинностей да будут их города, области, деревни, земли, охоты, ульи, луга, леса, огороды, сады, мельницы и молочные хозяйства.

Все это принадлежит Богу и сами они Божьи. Да помолятся они о нас».

Архимандрит Палладий (Кафаров) востоковед, переведший на русский язык повествование о монахе Чан-Чуне

Хан Узбек еще расширил привилегии церкви: «Все чины православной церкви и все монахи подлежат лишь суду православного митрополита, отнюдь не чиновников Орды и не княжескому суду. Тот, кто ограбит духовное лицо, должен заплатить ему втрое. Кто осмелится издеваться над православной верой или оскорблять церковь, монастырь, часовню – тот подлежит смерти без различия русский он или монгол. Да чувствует себя русское духовенство свободными слугами Бога».

Можно ли подумать, что это было 650 лет тому назад? А теперь?

На это могу привести следующий исторический факт. В 1918 году в феврале Красная гвардия и советы докатились до Уфы, которая большей своей частью – татарская. Совет приказал арестовать митрополита Уфимского Андрея (кн. Ухтомского) и реквизировать церкви для каких-то целей… Но приказ не был приведен в исполнение, не благодаря сопротивлению православных, а благодаря энергичному протесту татар-мусульман, заявивших, что они не выдадут «этого великого муфтия» врагам Бога, как не позволят оскорбить «православные мечети».[308]308
  Рудникова Н. Татары – защитники православной церкви.


[Закрыть]

О брате Батыя, хане Берка, наследовавшем ему в Золотой Орде, Карамзин пишет, что он «любил искусства и науки; ласкал ученых, художников; украсил новыми зданиями свою Кипчакскую столицу и позволил россиянам, в ней обитавшим, свободно отправлять христианское богослужение, так что митрополит Кирилл в 1261 г. учредил для них особую экзархию под названием Сарской, с коею соединил епископию южного Переяславля впоследствии».

Тот же хан Берка отпустил на храм митрополита Кирилла в Ростове годовой оброк со всей Ростовской земли за то, что по всему Ростову пели молебны о здравии ханского сына, который действительно выздоровел.

Царский племянник, молодой и пылкий татарин, прибыл с владыкой в Ростов и пленился здесь красотою учения Христа. После смерти хана Берка царевич принял православие, раздав все свое имение «татарским нищим»; таким образом явился на Руси Св. Петр, царевич Ордынский.[309]309
  Сравн. житие Св. Петра, царевича Ордынского.


[Закрыть] Когда царевичу Петру пришло время жениться, то в Ростове нашли ему и невесту – православную татарку. Брат князя Бориса Васильевича, князь Глеб, кратковременно сидевший в Ростове, тоже был женат на татарке, названной при крещении Феодорою.

Сестра хана Узбека, Кончаку, была выдана им за русского князя Юрия Даниловича, и ей было разрешено креститься. Надо заметить, что в это время золотоордынские ханы были уже мусульманами.[310]310
  Первый принял ислам Берка-хан в 1283 г.


[Закрыть] Жена хана Джанибека, Тайдула, была исцелена св. митрополитом Алексием от слепоты и во многих случаях брала русских под свою защиту.

Из немногих исторических фактов, приведенных для иллюстрации, можно судить об отношении Золотой Орды к православию. Св. Александр Невский, поняв, что России еще не под силу бороться с монголами, стал служить хану не за страх, а за совесть. Только в союзе с монголами он мог защититься от натиска воинствующего католицизма на православный Восток. Иначе, быть может, в историю пришлось бы записать факт перехода русских в латинство, подобно участи, постигшей западных славян: поляков, чехословаков, хорватов и словенцев.

В этой своей исторической роли Золотая Орда явилась не только покровительницей, но и защитницей русского православия. Иго монголо-язычников и мусульман – не только не тронуло душу русского народа, его православную веру, но даже сберегло ее. Объяснение этого кажущегося парадокса надо искать в сродстве религиозных настроений русского и восточного народов.

«В своем бытовом исповедничестве, – пишет митрополит Антоний,[311]311
  Русский военный вестник. 1928, янв.


[Закрыть] – русское православие ближе к восточным религиям, чем к западному католицизму и другим христианским исповеданиям». К этим словам архипастыря можно было бы прибавить еще, что русское православие ближе к этим восточным религиям, чем даже к тому же православию у южных славян. В этом выражается влияние мистики Востока, влияние религиозной напряженности в народной массе. На Востоке религия в быте и быт в религии, – в этом ее манящая сила, в этом ее сила духовной культуры и ее основное преимущество перед материалистической культурой Запада. Русское «богоискательство», «сектантство», паломничество к Святым местам с готовностью на жертвы и муки ради духовного горения могли быть приняты только с Востока, так как на Западе религия не влияет на жизнь и не трогает сердца и души своих последователей, ибо они всецело и без остатка поглощены только своей материальной культурой. Там полный отрыв жизни от религии, заветы которой не исполняются не только мирянами, но и духовенством. Нигде это явление не наблюдается на Западе.

Шамбала. Картина Н.К. Рериха

Веротерпимость, составлявшая у монголов один из принципов их сожительства с покоренными народами, позволила после татарского ига монгольской правящей аристократии массой влиться в аристократию русскую, в жилах которой и поныне течет немало монгольской крови. Один из татарской знати, перешедший служить Московскому царю после падения Золотой Орды, Борис Годунов добрался до царского престола. Смущаться этим нечего, так как на свете нет вообще ни одной чистокровной нации, а если бы такая и была, она должна бы выродиться по общим законам биологии. Монгольское иго влило известный процент монгольской крови в кровь русского народа (и не только его высшего слоя) так же, как в монгольской крови оказалась примесь русской. В результате мы имеем русских омонголившихся и монголов обрусевших. Прилив свежей, посторонней крови создает условия для рождения талантов и гениев. Примесь негритянской крови к русской дала нам Пушкина, шотландской – Лермонтова, калмыцкой – Плевако, этого «московского соловья». Собственно между великорусом и монголо-калмыком этнографически разница довольно большая, но если взять цепь народов России: великорус – мордвин – татарин, киргиз – башкир – калмык, то мы видим постепенный переход от одного типа к другому, пишет кн. Н.С. Трубецкой.

Смешение крови и взаимное духовное влияние русских и монголов было не только в верхах правящего класса с момента прихода монголов, с начала XIII века, оно шло и идет сегодня через всю толщу народную, так как народ, составлявший тогда Золотую Орду, теперь составляет СССР. «Трудно найти, – пишет Н.С. Трубецкой, – великоруса, в жилах которого так или иначе не течет туранская кровь, а эта же туранская кровь в значительной мере течет и в жилах малороссов от древних степных кочевников, поэтому ясно, что русским ради самопознания необходимо изучить монголо-туранский народ России, тем более, что самый факт объединения почти всей территории современной России под властью одного государства был впервые осуществлен не русскими – славянами, а туранцами – монголами».