Текст книги "Чингисхан. Великий завоеватель"

Автор книги: Эренжен Хара-Даван

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Приложение к гл. VII
СОСТАВ И УСТРОЙСТВО
ВОЙСК ТАМЕРЛАНА[240]240
  Все вошедшие в настоящее приложение к гл. VII статьи составляют извлечения, а частью сокращенный пересказ соответствующих глав сочинения М.И. Иванина, с. 2, 147, 174 и 203.


[Закрыть]

Войска Тамерлана состояли из пехоты и конницы. Впрочем, пехота его в дальних степных походах была снабжена лошадьми; конница или по крайней мере значительная часть ее в случае надобности была приучена сражаться в пешем строю, следовательно, соответствовала нашим драгунам: она спешивалась в тех случаях, когда надо было вернее или сильнее стрелять из лука, но, без сомнения, действовала лучше на лошадях, чем пешем строю.[241]241
  Возможно, что ездящая пехота, а также конница драгунского типа имелись в составе Чингисовых армий, но тогда эти рода войск еще не настолько дифференцировались от основных типов, чтобы заслуживать особого упоминания.


[Закрыть]

Конница разделялась на простых и отборных воинов, составлявших легкую и тяжелую конницу. Была также гвардия хана. Кроме того, были еще: 1) понтонеры, они употреблялись для строительства судов и наведения мостов; 2) метатели грегорианского или греческого огня; 3) разного рода рабочие, умевшие строить осадные машины и обращаться с метательными орудиями. Эти последние два рода войск были доведены до большого совершенства. Для метания грегорианского огня употреблялись медные котлы, т. е. мортиры примитивного устройства. Из хода осад, предпринятых Тамерланом, видно, что ему были известны почти все способы, употреблявшиеся греками и римлянами для овладения крепостями; 4) для действий в горах Тамерлан имел особого рода пехоту, составленную из горских жителей.

Войска, как и у Чингисхана, были разделены на десятки, сотни, тысячи, тюмени (10 000 или 12 000 отряды) и пр., предводимые десятниками, сотниками, тысячниками и эмирами.

Вооружение и походные запасы, производство в чины, власть начальников и жалованье Тамерлан требовал, чтобы во время войны простые конные воины или легкая конница имели для похода лук, колчан со стрелами, меч или палаш, пилу, шило, иглу, веревки (ременные), топор, 10 наконечников для стрел, мешок, турсук (бурдюк), две лошади; сверх того каждые 18 человек должны были иметь кибитку (шатер из войлока).

Отборные воины, или тяжелая конница, были вооружены шлемами, латами, мечами, луком и стрелами; каждый из них должен был иметь по две лошади и каждые 5 человек по одной кибитке.

Кроме того, были особые отряды воинов, вооруженных палицами, секирами, саблями, а лошади их покрыты тигровыми кожами. Эти воины, вероятно, составляли телохранителей Тамерлана.

Тысячники и эмиры, кроме лично присвоенного им вооружения, должны были возить с собой значительные запасы оружия для снабжения им простых воинов. Запасы эти перевозились на вьючных лошадях и верблюдах.

Пехотный воин должен был иметь меч, лук, несколько стрел, но в случае предстоящих сражений число стрел предписывалось особым повелением.[242]242
  В походе против Тохтамыша велено было иметь по 30 стрел на человека. Крымские татары при набегах на Польшу и Украину имели в колчанах от 18 до 20 стрел. Из сделанного Бопланом описания вооружения и боевых приемов крымских татар XVIII в. видно, что у них в его время сохранились еще многие учреждения Чингисхана.


[Закрыть] Пехота была только легкая.

Закон Чингисхана, повелевавший перед выступлением в поход или перед сражением осматривать войска, их оружие и вообще все, что воины должны были иметь с собою, Тамерлан соблюдал во всей строгости.

Тамерлан, или Тимур-бек, император из династии Юань

В каждом десятке из отборных воинов выбирался тот, кто соединял благоразумие с мужеством, и после согласия девяти других делался десятником.[243]243
  Таким образом, это были не выборы в строгом смысле слова, а нечто вроде баллотировки предложенного кандидата.


[Закрыть] Тысячник обыкновенно избирался из детей эмиров или князей, но из лиц, зарекомендовавших себя искусством в военном деле и храбростью. Каждый начальник имел своего помощника, который в случае надобности замещал его.

Десятники имели право принимать на службу в воины для пополнения некомплекта в своем десятке; сотники могли утверждать в должности десятников, выбранных их товарищами, а тысячники – сотников. Власть начальников состояла в наказании непослушных, в изгнании тех, которые нарушали долг службы, и в замещении их. (Судя по этому перечню, начальникам, по-видимому, не было предоставлено право наказывать своих подчиненных смертью.) Тамерлан не любил телесного наказания и запрещал его, говоря, что начальник, власть которого слабее кнута и палки, не достоин сана, им занимаемого. За ослушание, трусость, нарушение дисциплины применялись наказания, установленные «Джасаком» Чингисхана; трусов, прежде чем подвергнуть положенному наказанию, наряжали в женское платье, румянили и, привязав к хвосту осла, водили в таком виде по людным местам.

Простые воины могли достигать званий десятника и сотника: высшие должности замещались представителями дворянства, а простолюдинам они были доступны лишь в случае оказания ими каких-либо выдающихся подвигов.

Жалованье определялось не в монетных единицах, а в лошадиных ценах. Десятник получал жалованье в десять раз больше, чем у рядового воина: из этого видно, какое значение придавалось этой должности, соответствующей нашему младшему унтер-офицеру (командиру отделения в пехоте). Сотники получали жалованье, равное двойному окладу десятника; тысячники – втрое больше сотников.[244]244
  В войсках Чингисхана жалованья никому не полагалось. См. Иванин М.И Указ. соч. С. 30.


[Закрыть] За маловажные проступки делались вычеты из жалованья.

Были установлены награды воинам за оказанные отличия: похвалы, прибавки жалованья, подарки, увеличение доли при раздаче добычи, повышение в чине, пожалованье почетных прозвищ (багатур и т. п.). При отличиях, оказанных целыми частями войск, им жаловались литавры, знамена и т. п.

Начала регулярности в войсках Тамерлана

Начало это выражалось в постоянстве войсковой организации, в правильности построений войск, в их дисциплине, а также в форменных отличиях различных частей войск и однообразии масти лошадей в конных частях.

Пехота назначалась для действий на местности, неудобной для боевой работы конных масс; она же охраняла армию на походе при движении в горах и лесах. Кроме того, она находила применение в действиях в сфере крепостей.

Тактические правила Тамерлана и его боевые порядки

Отряд, не превышавший 12 000 коней, для боя делился обыкновенно на девять частей (неодинаковой силы), а именно: главный корпус, или резерв, составлял одну часть (силою от ¹/₄ до ¹/₂ всего отряда), правое крыло – три части, левое – столько же, авангард – одну часть, передовые посты – также одну часть. Каждое из крыльев состояло из трех частей: своего (частного) авангарда, правой половины и левой половины.

Крылья строились по обе стороны общего авангарда, уступами позади него; в отношении общего резерва они находились уступами впереди. Общий и частные авангарды составлялись из легкой кавалерии, главные силы крыльев – из драгун, общий резерв – главным образом из тяжелой конницы с придачей легкой конницы в пропорции около 1:4. Для сражения выбиралось обширное и ровное поле: отряд ставился по возможности в такое положение, чтобы солнце не било ему в глаза. При движении на неприятеля требовалась точная выдержка направления и сила удара; легкие войска подготовляли его своим метательным оружием.

Сражение начиналось с метания стрел и дротиков войсками аванпостов, затем авангарда. Если по обстановке оказывалось необходимым поддержать последний, в дело вступал авангард одного из крыльев, далее по порядку, одна из половин этого крыла и потом другая; при дальнейшем развитии боя в него подобным же образом вступало другое крыло.[245]245
  Разумеется, в зависимости от обстановки последовательность вступления в бой частей боевого порядка могла быть и иная.


[Закрыть] Если все эти усилия оказывались недостаточными, эмир должен был с главными силами, т. е. с резервом, броситься на неприятеля сам с полной уверенностью, что девятая атака, по своей сокрушительной силе подобная девятому валу разъяренной морской стихии, доставит победу.

В то время когда войска почти всех народов, не имея правильного строя, сражались толпою, будучи увлекаемы в бой примером и усилием своих храбрых начальников, Тамерлановы полки, правильно построенные в несколько линий, представляли гибкий боевой порядок, обеспечивавший возможность планомерного развития боя и повторения ударов. Наличие мощного общего резерва, который вводился в бой по достаточном разъяснении обстановки, позволяло выбрать для главного удара наиболее чувствительную для противника точку.

Составленный из лучших войск и вводимый в дело массой, он, таким образом, решал победу. С другой стороны, если бы завязка боя обнаружила и у противника большое превосходство сил или труднодоступную позицию, то тот же боевой порядок давал возможность уклониться от боя, выведя из него большую часть сил нетронутыми.

Сам гений войны, казалось, подсказал Чингисхану и Тамерлану вышеуказанный способ ведения боя, удивительно приспособленный к условиям азиатских степных театров войны. Он так хорошо придуман, что почти все сражения той эпохи были решительны и наносили совершенное поражение неприятелю монголо-татар.

Для корпуса от 12 до 40 тысяч конницы

Далее приводится чертеж боевого порядка для 40-тысячной конницы.[246]246
  Ген. Иваниным приведены чертежи Тамерлановых боевых порядков не только для армий этой численности, но также для 12-ти и 100-тысячной конницы, но так как по существу все эти порядки одинаковы, то мы ограничиваемся приведением лишь одного из них, для единицы средней величины, тем более что в войны, веденные Чингисханом, массы конницы, введенные в дело в одном бою, обыкновенно не превышали цифры 40 000 бойцов.


[Закрыть] Боевой порядок конной армии силою до четырех тюменей был следующий: войска разделялись на 14 частей; из коих одна, вероятно не менее ¹/₈ всей армии, под личным начальством полководца составляла резерв; по 3 части назначалось на правое и левое крылья, составляя вторую линию, из них по одной было в частных авангардах, а две другие составляли правую и левую половину каждого крыла; впереди авангарда каждого из этих крыльев 2-й линии ставилось еще по три части, составлявшие первую линию; из них по одной также отделялось в авангарды; впереди интервала между крыльями выставлялся главный или общий авангард, в который назначалась легкая кавалерия, состоящая из неустрашимых и опытных воинов; они должны были с большим криком бежать и приводить в беспорядок авангард неприятеля; впереди авангарда выставлялись аванпосты.[247]247
  В этом перечне аванпосты почему-то не посчитаны в виде особой части боевого порядка, как было сделано в описании боевого порядка для 12-тысячной конницы. Следует, однако, думать, что цифра 14 (частей боевого порядка) не была неизменной, а колебалась в известных пределах в зависимости от силы армии. Тамерлан, а подавно Чингисхан слишком хорошо понимали, что держаться шаблонно нельзя.


[Закрыть] Частные авангарды крыльев составляются равным образом из легкой конницы (которая входит также в состав резерва в пропорции около 1:3.). Главные силы крыльев состоят из драгун. Ударную массу общего резерва составляет вся тяжелая конница.

Дело завязывалось авангардом, предшествуемым стрелками, составлявшими передовые отряды. В этом боевом порядке особенно выступает демонстративная роль общего авангарда, который своими смелыми действиями, очевидно, должен был ввести в заблуждение неприятеля относительно своих сил, с тем чтобы за образуемой им завесой, которая, вероятно, раздавалась вправо и влево для маскировки большей части фронта всего боевого порядка (лава), – остальные части его могли производить необходимые по обстановке маневры. Главный авангард постепенно подкреплялся авангардами 1-й линии, потом частями той же линии; если эти семь атак не решали битвы, то вводились в бой части 2-й линии и, наконец, общий резерв (3-я линия).

Для целой армии

Боевой порядок конной армии силою более 40 000 всадников от двух предыдущих отличается тем, что в нем третья линия, или, что то же – общий резерв, составляющий около половины всех сил, состоит не из одной, а из трех отдельных групп; причем наиболее сильная из них, центральная, имеет в своем составе 40 полков[248]248
  Эта цифра – 40 полков (тысяч) – соответствует, вероятно, общей численности армии, примерно в 100 000 всадников.


[Закрыть] отборной, исключительно тяжелой кавалерии, а две фланговые, более слабого состава, образованы из трех видов конницы приблизительно поровну. В первых рядах центральной группы помещалось главное знамя Тамерлана; этой группой он командовал непосредственно. Главный авангард этого боевого порядка имеет еще свой особый авангард (или передовой отряд), независимо от линии аванпостов. Ведение боя происходило подобно тому, как и при единицах меньшей силы, т. е. оно было основано на питании боя из глубины и на повторении ударов.

В данном случае, как и в двух предыдущих, обращает на себя внимание пустота в центре боевого порядка, прикрытая только сравнительно слабым общим авангардом. Точно неизвестно, имел ли Тамерлан в виду ослаблением своего центра завлекать неприятеля внутрь боевого порядка, чтобы вернее окружить и истребить его, или умышленно растягивал фланги, имея сильные резервы (когда прочие народы того времени почти не знали их), чтобы заставить неприятеля также растянуться и потом рвать резервом его центр или бить противника по частям. Вернее, что порядки эти при фактическом ведении боя не имели строго обязательного значения, представляя лишь типы, средние нормы для руководства, от которых, как видно по имеющимся примерам действительных боев, сам Тамерлан допускал отступления в широких пределах.

При соответствующих условиях местности в состав боевого порядка входила и пехота (в некоторых сражениях также и боевые слоны); при действиях же на местности степного характера, когда применялись боевые порядки описанных типов, в которых места пехоте не указано, она употреблялась, вероятно, для обеспечения тыла, для обороны лагеря и для прикрытия заводных лошадей, которые в предвидении боя сдавались в обоз.

О способности кочевых народов к войне вообще и к малой в особенности

Кочевая жизнь развивает необычайную память местности и изумительную зоркость. Нынешний монгол или киргиз за 5–6 верст замечает человека, спрятавшегося за куст или камень и выглядывающего из-за них. Он на дальних расстояниях распознает дым от разложенного костра, пар кипящей воды и т. п. Различает животных, людей за 25 верст на равнине, зверей, когда воздух прозрачен.[249]249
  Медицина, именно учение о глазах, доказала, что узкий глаз степняка, подобно суженной диафрагме объектива или микроскопа, приспособлен на дальнозоркость и ясность. Всюду кругом степной горизонт до бесконечности, что развивает у степняка дальнозоркость. Городской же житель имеет большие глаза, как открытая диафрагма, и близорук.


[Закрыть] Слух у кочевых народов также гораздо тоньше, чем у оседлых.

При этих условиях из кочевников легко образовать превосходную легкую конницу, тем более что они не требуют обучения верховой езде и умению обращаться с лошадью. При Чингисхане и Тамерлане в военных действиях принимали участие мальчики, начиная с 12 или 13 лет, так как уже в этом возрасте они были отличными стрелками из лука и вполне пригодными для действий малой войны, для службы при обозе, при заводных лошадях и т. п.

Но история показывает, что из кочевников можно было образовать не только легкую конницу, но и тяжелую и среднюю. Конницу эту не могли остановить ни горы, ни реки; она побеждала и превосходную пехоту янычар, и индийскую пехоту, поддерживаемую слонами, грегорианским огнем, ракетами (и тяжелое западное рыцарство). Эти конные войска, предводительствуемые Чингисханом и Тамерланом, переходили высокие горные хребты, леса и топи, и потому надобно признаться, что мысль о всемирном завоевании или преобладании никогда не была ближе к исполнению, как при этих завоевателях.[250]250
  Последний абзац, за исключением заключенного в скобки, дословно по Иванину, с. 169.


[Закрыть]

ЧАСТЬ II

XI. ПОХОД МОНГОЛОВ НА ЕВРОПУ

Два года после смерти Чингисхана прошло в положенном трауре. По прошествии этого срока в 1229 году временным правителем монархии, младшим сыном почившего императора Тулуем был созван Курултай для выбора нового императора и для обсуждения различных государственных вопросов. Курултай согласно воле покойного утвердил Великим императором Угедея, третьего сына Чингисхана. Угедей в течение сорока дней упорно отказывался от престола, пока, наконец, его не уговорили Тулуй со старшими князьями, воеводами и вельможами, ссылаясь на выбор самого Чингисхана. Первым простерся ниц перед новым каганом его старший брат Чагатай, что его уговорил сделать для примера прочим мудрый Элюй-Чуцай.

То обстоятельство, что первые два года после смерти Чингисхана при временном правительстве прошли для империи в полном спокойствии, а также то, что вступление на престол Угедея не вызвало никаких усобиц или волнений, свидетельствует о том прочном и строгом административном порядке, который сумел установить в Монгольской монархии ее великий основатель и законодатель. Самый выбор им в свои преемники Угедея, помимо старших братьев, что было вовсе не в обычае монголов, был чрезвычайно удачен, так как Угедей действительно превосходил своих братьев умом, характером и государственными способностями и в течение своего кратковременного царствования показал себя одним из наиболее гуманных и просвещенных императоров Чингисова рода.

Оставленное Чингисханом громадное государство еще в последние годы его жизни было разделено на четыре удела по числу его сыновей от главной жены Борте. Джучи получил северо-западный удел от Алтая до Урала; на юге удел этот простирался до Амударьи и Аральского моря. Джагатаю достались земли к югу от Амударьи – часть Туркестана, Афганистан и Персия, а также и Закавказье. Угедей получил всю западную часть собственной Монголии, Джунгарию и Восточный Туркестан. Наконец, долю Тулуя составили земли кайманов, восточная часть собственной Монголии, земля тангутов и завоеванная часть Цзиньского государства. Царевичи управляли своими уделами на правах наместников императора.

Из наличного к моменту смерти Чингисхана состава армии в 129 000 человек перешло по его завещанию в распоряжение Тулуя 101 000 человек, в том числе и гвардейская «тысяча багатуров», которой командовал Цаган из племени тангутов, взятый Чингисханом в плен в возрасте 15-ти лет и воспитанный вместе с его сыновьями от Борте, почему Чингисхан называл его «пятым сыном». В числе отошедших к Тулую войск имелось также 4000 человек из племени дербен-ойрат под начальством Хотуга-беки, которому ввиду заслуг его племени перед империей было предоставлено право замещать в своем отряде должности беков (начальников, командиров) до тысячников включительно собственной властью.[251]251
  Ойраты были в войсках Чингисхана и участвовали с ним во всех походах. Нужно заметить, что к ойратам, которые в настоящее время живут в Джунгарии, принадлежат и калмыки, живущие теперь, как самая западная ветвь монголов, между Волгой, Доном и Сев. Кавказом: астраханские, ставропольские и донские калмыки, теперь – автономная Калмыцкая область. Название «калмыки» получено ими на юге России после того, как большая часть ушла с Убуши-ханом обратно в Джунгарию (при Екатерине II).


[Закрыть]

Тысяча Ураджи не ходила на войну, а по завещанию Чингисхана должна была охранять великое запретное место на горе Бурхан-Халдан, где покоились его смертные останки.

Всем остальным наследникам вместе было завещано 28 000 человек войска, в том числе Джучи 4000 человек и 9000 кибиток с тремя беками. К ним присоединилось много войск из «русских», черкесских, кипчакских, маджарских и других народов, присоединенных к ним впоследствии, добавляет историк Рашид-ад-Дин.[252]252
  Березин И.И. Указ. соч.


[Закрыть]

На большом Курултае были обсуждены три важные задачи, которые предстояло исполнить наследникам Чингисхана: 1) закончить покорение Северного Китая; 2) устранить появившегося из Индии и успевшего завоевать часть Восточного Ирана султана Джелал-ад-Дина (сына Мухаммеда), выставившего претензии на персидский престол; 3) поход на Европу.

Дела монголов в Китае были к тому времени не блестящи. После смерти Мукали они потеряли там значительную часть завоеваний Чингисхана. В новом китайском походе армией начальствовал лично Угедей-хан при ближайшем сотрудничестве своего даровитого брата Тулуя и старого испытанного сподвижника их отца – Джебе-нойона. Цзиньцы потерпели ряд поражений в поле, но продолжали упорно защищаться в крепостях. Победа стала определенно склоняться на сторону монголов, когда, благодаря союзу с Сунской державой оказалось возможным выполнить предсмертные указания Чингисхана. В 1235 году династия Джурдженей пала, и Золотое царство, за исключением некоторой части, которую пришлось уступить союзникам, окончательно вошло в состав Монгольской империи.

К войне с Джелал-ад-Дином было приступлено тогда, когда война с цзиньцами приняла благоприятный для монголов оборот. Дело это было поручено полководцу Чермагону, который без больших усилий вернул все потерянные монголами завоевания. Разбитый претендент Джелал-ад-Дин бежал к курдам и был ими убит. Впоследствии монголы распространили свое владычество на Северный Индостан, где в городе Дели была основана покорителем его султаном Бабуром, монголом, так называемая династия «Великого Могола»: Азербайджан, Курдистан, Закавказье и часть Анатолии также вошли окончательно в состав Монгольской империи. Настало время приступить к выполнению третьей задачи – к завоеванию Европы.

Поход в Восточную Европу был решен еще после набега, произведенного в 1222 и 1223 годах, причем было предопределено, что завоеванные в Европе земли отойдут к уделу Джучи. За смертью последнего этим уделом владел его сын Батый,[253]253
  Правильнее Бату.


[Закрыть] которому, таким образом, принадлежала главная роль в намеченном предприятии. Кроме Батыя, из дома Чингисхана в походе приняли участие его двоюродные братья Гуюк, сын Угедея, и Мёнкэ, сын Тулуя, а также сыновья Джагатая Бандар и Кадан. Батый был облечен званием главнокомандующего, в помощь ему был дан Субедей, как уже побывавший в Восточной Европе, а потому хорошо знакомый с местными условиями. Все это было решено на Курултае, созванном в 1235 году по окончании цзиньской кампании. К предстоящему походу производилась тщательная подготовка в течение двух лет.

Ничего не подозревавшие о собиравшейся грозе, которая должна была разразиться над ними первыми, русские князья продолжали свои усобицы, о чем монголы были прекрасно осведомлены. Полученный на Калке грозный урок был забыт легкомысленными наследниками Святого Владимира.

Разведка монголов, нити которой сходились у Субедея, не ограничивалась одной Восточной Европой, как ближайшим объектом действий: она уже успела протянуть свои щупальцы далеко на запад. Через венецианцев Субедей был в сношениях с самыми разнообразными общественными слоями Европы и, по мнению подполковника Рэнка, сам папа не был для него недоступен. «Надеялся ли папа на свой нейтралитет, на предоставление ему свободы действий по обращению тюркской Азии в христианство?.. Во всяком случае достоверно одно, что он медлил (с) объявлением священной войны и решился на этот шаг только тогда, когда уже было слишком поздно и народы Запада открыто обвиняли его в том, что он призвал монголов на Римского (германского) императора».[254]254
  Рэнк. Указ. соч. С. 29.


[Закрыть]

Но об этих событиях речь еще впереди, а пока мы видим монголов в период деятельной подготовки к походу в Россию. Генерал Иванин полагает, что последующие успехи и завоевания Батыя были, как и победы его деда Чингисхана, плодом не столько дикой храбрости и многолюдства, сколько хорошего устройства войск, их тактической подготовки, а также искусных соображений высшего монгольского командования – соображений, основанных на верных сведениях о противнике. Сведения эти, как было сказано в главе VI, собирались через так называемых «юртаджи»[255]255
  От слова юрта: кибитка, кочевье. В мирное время они выведывали места, лучшие для кочевий в смысле корма и воды, а в военное время – их обязанность была разведка неприятеля.


[Закрыть] – офицеров генерального штаба. «По свидетельству Плано Карпини, монголы предполагали завоевать Европу в 18 лет; это показывает, что уже заблаговременно были собраны сведения о Европе и составлен план этого завоевания».[256]256
  Иванин М.И. Указ. соч.


[Закрыть] Таким образом, так называемое монгольское или татарское «нашествие» на Россию было организованным военным походом. Направляющим умом этого похода, как и последующего европейского, был Субедей, о котором в этом смысле и говорится у некоторых писателей, что он заведовал у Батыя «военно-оперативной частью». Выражение это следует понимать, конечно, в более широком смысле, чем придается ему в современной терминологии, относящейся к организации штабной службы в крупных войсковых соединениях.

О численности назначенной для похода в Россию армии точных сведений не имеется. Военная сила ее едва ли превышала цифру 230 000, выставленную Чингисханом для войны в Средней Азии, цифру, представлявшую в то время максимальное военное напряжение Монгольской империи. Правда, с тех пор прошло около 17 лет, в течение которых границы империи раздвинулись, и число ее населения увеличилось, но зато являлась и необходимость в более надежном обеспечении новых границ на востоке (Китай) и на юге (Персия), где только были закончены обширные военные предприятия и имелись налицо непокоренные еще соседи: империя Сунов и Индия.

Русская летопись повествует о «несметной силе» приведенных Батыем на Русь полчищ, – такой силе, что под его войском «дрожала и стонала земля». Эту оценку скорее следует отнести к весьма естественному для данного случая преувеличению сил победоносного врага. Впрочем, генерал Иванин допускает, что Батыева рать достигала численности 600 000 человек, но эта цифра, по-видимому, отнесена им не столько к походу в Россию, сколько к среднеевропейской кампании 1241 года, когда Батый после двухлетнего пребывания в южнорусских степях и упрочения своего господства во всей Восточной Европе мог действительно усилить свою армию за счет покоренных племен, в числе которых имелось много подходящих для монгольских армий кочевых элементов. Это особенно явствует из разбора генерала Иванина племенного состава Батыевой армии, который приводит его к заключению, что в составе ее имелось всего 164 000 монголов и представителей племен, «покоренных еще Чингисханом». Но так как в девятилетний период от смерти Чингисхана до начала похода в Россию больших завоеваний в пределах Джучиева удела совершено не было, то, конечно, к 1236 году невозможно было набрать 400 000 человек из «вновь покоренных» племен. Это могло состояться лишь к концу 1240 года, т. е. ко времени окончания покорения Восточной Европы. Кроме того, в цифре 600 000[257]257
  Иванин М.И. Указ. соч. С. 180.


[Закрыть] следует, вероятно, считать не только «бойцов», но и большое число «нестроевых», состоявших при армии.

Вернее предположить, что в выступившей в 1236 году на покорение России армии Батыя числились от 122 до 150 тысяч человек боевого элемента, что и без того должно было обеспечить ему достаточное превосходство в борьбе с разбросанными силами русских князей. Большую часть Батыевой армии составляли мусульмане из населения удела Джучи; но были в ней и войска братьев покойного Джучи – Джагатая, Тулуя и самого Великого хана Угедея, т. е. собственно монголы, составлявшие около одной трети всех сил. Но, разумеется, на командных должностях процент был значительно выше, и вообще монголы в лице монгольских и иных частей, соединенных в более крупные массы или вкрапленных в небольшой доле в инородческие войска, составляли цвет армии Батыя и ее остов, придававший ей устойчивость и с которым постепенно и умело ассимилировались немонгольские части.

Армия выступила ранней весной 1236 года с верховьев Иртыша и с Западного Алтая. Пройдя широким фронтом через исторические Урало-Каспийские ворота, она в июне была уже на Волге. Здесь с частью ее сил был отделен Субедей для наказания камских болгар, с которыми монголы имели счеты еще со времени набега 1223 года. А именно тогда при прохождении около границ болгарской земли отряд Джебе и Субедея подвергся с их стороны нападению и понес урон.

За это им было теперь жестоко отомщено. По историческим данным, они подверглись почти поголовному истреблению, и только небольшому числу нарочно оставленных в живых была предоставлена возможность бежать перед монголами, распространяя весть об участи камских болгар. Такая жестокость в самом начале похода диктовалась, конечно, не одной только жаждой мести, но и желанием внушить спасительный страх будущим противникам.

Однако в данном случае система эта не произвела ожидаемого действия: при дальнейшем наступлении в пределы русских княжеств монгольская рать всюду встречает упорное сопротивление, а на требования Батыя покориться князья отвечают избиением монгольских послов, как было в Киеве, куда Батый снарядил посольство с царевичем Мангу во главе.

Монголы в 1237 году во главе с Батыем пришли в русскую землю искать уже не друзей, как было в 1223 году, когда они пришли во главе с Джебе и Субедеем, а данников и рабов.

Пока Субедей расправлялся с болгарами, Батый с главной силой завоевал земли половцев, буртасов, мокшан, мордвы и черкесов, завладев к 1237 году всем степным пространством от Каспийского до Азовского морей – до южных границ тогдашней Руси. Здесь в прекрасных с точки зрения степняка и скотовода южнорусских степях армия Батыя провела почти весь 1237 г.

К началу зимы монголы вторглись в пределы Рязанского княжества. Нанеся рязанским князьям, никем из своих сородичей не поддержанным, сокрушительное поражение в поле, они взяли Пронск и осадили Рязань, которая 21 декабря 1237 года после шестидневной осады пала под ударами Батыевых полков.

Далее Батый ведет глубокой зимой наступление в Северную Россию, что опять-таки свидетельствует о замечательно правильной оценке местных и климатических условий, так как только в это время года наступление армии могло не считаться с серьезными естественными препятствиями этого района: реками, озерами, болотами и лесами, а также с примитивными путями сообщения, удобными для движений только по установлении зимнего пути.

Но не было ли бы правильнее по стратегическим соображениям сначала обратиться против южных русских княжеств и, только покончив с ними, открыть поход против северных? На этот вопрос генерал Иванин отвечает отрицательно, и нельзя с ним не согласиться в данном случае. Если бы Батый напал сначала на Южную Россию, то княжества Северной России, более сильные сравнительно с южными, успели бы лучше приготовиться к отпору, а войска южных князей могли, не принимая боя, отступить на север, усилив своими войсками ополчения своих северных сородичей. При этом условии сопротивление последних могло затянуться до весенней распутицы, и тогда конница Батыя – не следует забывать, что вся армия его была конной, – очутилась бы в самом затруднительном положении. Направление же наступления сразу на северных князей давало надежду покончить с ними одним коротким ударом. Конечно, зимний поход представляет и свои неудобства, из коих главное – отсутствие или недостаток подножного корма, но зато зимою можно рассчитывать найти у оседлого населения запасы продовольствия и сухого фуража, а активная крепостная война в эту пору легче, так как обороняющемуся труднее производить земляные работы и крепостные рвы замерзают или заносятся снегом.

Итак, после взятия Рязани Батый пошел на Коломну, где нанес русским новое поражение. Овладев без труда Москвой и разграбив имевшиеся там товарные склады, монголы повернули к стольному городу Владимиру, к которому подступили 3 февраля 1238 года. Четыре дня спустя он был взят. Своим маневром от Рязани на Москву и уже оттуда на Владимир Батый обходил правый фланг самого сильного из своих врагов – Суздальского великого князя Юрия, отрезывая его от путей отхода на север, где он мог соединиться с войсками Великого Новгорода и Пскова. Для обеспечения же собственного фланга от возможного удара с этой стороны Батый выслал особый отряд к Торжку.

Для возможности базирования на севере суздальская рать принуждена была искать кружных путей, для чего отошла к р. Сити, заняв там позицию, находящуюся, вероятно, на границе нынешних Тверской и Ярославской губерний, на дороге из Углича в Бежецк. Но, как говорит ген. Иванин, «быстрота и искусство движений Батыя расстроили предположения» великого князя.[258]258
  Иванин М.И. Указ. соч. С. 180.


[Закрыть] Он и там оказался обойденным справа и был принужден 4 марта принять бой в самых невыгодных условиях. Битва на р. Сити окончилась полным поражением и почти поголовным истреблением суздальской рати с ее великим князем и вождем во главе. Для оценки энергии действий Батыя необходимо еще заметить, что в период от взятия Владимира до битвы на Сити он успел овладеть всеми крепкими городами самого сильного из русских княжеств – Владимирского (Суздальского).

После победы монголов на Сити быстро пали Торжок и Тверь. Батый шел на Великий Новгород, причем опять дал своей операционной линии такое направление, чтобы не допустить соединения ополчений новгородских с псковскими. Однако наступившие признаки близкой оттепели побудили его в конце марта, не дойдя до Новгорода верст 200, повернуть обратно на юг.

М.И. Иванин находит это решение Батыя соответствующим действительной обстановке, приводя в пользу своего мнения следующие соображения: