Текст книги "Вечная Воля. Том 2 (ЛП)"

Автор книги: Эр Ген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 51 страниц)

«Так не пойдёт! Я должен тратить на культивацию как можно больше времени. Необходимо добиться прорыва на позднее возведение основания!»

Глубоко вздохнув, он достал черепашку и начал её трясти туда-сюда. Голова, ножки и хвостик ударялись о панцирь и гремели, пока Бай Сяочунь тряс черепашку, как тряпичную куклу. Но сколько бы он её не тряс, ароматного запаха не появлялось. Бай Сяочунь остался недовольным.

«Я столько страдал, столкнулся со столькими опасностями и всё только, чтобы достать эту черепашку. Ну и что, что меня обманули, заставив думать о ней, как о реликвии вечной неразрушимости? В конце концов, хотя бы этот аромат может принести мне пользу!»

Сердито созерцая черепаший панцирь, он ещё сильнее затряс его, снова гремя. Через время горения палочки благовония изнутри выплыло немного ароматного запаха. Бай Сяочунь сразу же обрадовался. Глубоко вдохнув, он вобрал в себя аромат через нос и рот и начал работать с Заклятием Пурпурной Ци Достигающей Небес.

Почти сразу же энергия небес и земли вокруг начала стекаться к нему, создавая видимую воронку. В то же время раздались звуки, похожие на рёв волн, когда началось что-то напоминающее прилив. Из-за массивного притока энергии в четвёртом из девяти духовных морей проявились признаки начала кристаллизации. Одновременно чаша воды из реки Достигающей Небес, которую он поглотил, продолжила проникать и сливаться с четвёртым духовным морем. Бай Сяочунь обрадовался как никогда.

«Сработало! Ха-ха-ха! Эта черепашка всё же не полностью бесполезна!»

Бай Сяочунь успокоил разум и ци, потом погрузился в процесс кристаллизации четвёртого духовного моря. Со временем процесс становился всё более стабильным. Прошла целая ночь, а он завершился только на двадцать процентов, Бай Сяочунь начал немного переживать. Однако он больше ничего не мог поделать. При стимуляции изменений в четвёртом духовном море требовалось терпение.

В мгновение ока пролетело три дня. Крутыш вернулся, держа во рту кучу разноцветных лифчиков. Он уже хотел напрыгнуть на Бай Сяочуня, чтобы поиграться с ним, но понял, что тот в процессе культивации. Тут же в глазах Крутыша появилось серьёзное выражение, и он расположился за дверью, чтобы постоять на страже. Для Крутыша никто из людей или зверей секты Духовного Потока, ничто на земле и небесах не было более важным, чем Бай Сяочунь. Бай Сяочунь был его собственными небесами! Если бы кто-то попытался прервать культивацию Бай Сяочуня или причинить ему вред, то Крутыш защищал бы Бай Сяочуня даже ценой своей жизни.

Звери северного берега тут же почувствовали, насколько серьёзное у Крутыша настроение, в результате северный берег полностью затих. Владельцы боевых зверей очень удивились, когда их питомцы по своей инициативе улетали к звериному заповеднику, чтобы, по всей вероятности, стоять на страже у его границ. Особенно это относилось к тем зверям, которые жили в самом зверином заповеднике.

И вот в один из вечеров, когда духовное море Бай Сяочуня уже почти на девяносто процентов кристаллизовалось, Вершина Призрачного Клыка на северном берегу и Вершина Зелёного Пика на южном, очевидно, достигли предела уровня накапливаемой энергии и с их пиков вверх устремились лучи света, точно так же, как это ранее произошло с горой Даосемени. Через несколько мгновений грохот, потрясающий небо и землю, раздался в секте, а в небе появились две колонны света.

Грохот!

Послышался оглушительный шум и земля задрожала. Небо тоже дрожало, когда две колонны света пронзили облака, создавая внушительную воронку. Все ученики в секте поняли, что происходит, и посмотрели в небо сияющими глазами. Почти сразу же люди начали говорить:

– Скоро отправляется вторая волна!

Колонны света продолжали сотрясать всё вокруг и издавать грохот, немало людей направились к Вершине Зелёного Пика и Вершине Призрачного Клыка. Множество лучей света летело по небу, начиналась вторая волна телепортаций.

Первую волну, которая телепортировалась всего несколько дней назад, возглавлял патриарх Ли Цзымо, и она состояла примерно из двух тысяч человек. Эта группа уже расположилась в горах Лочень. Во второй волне находилось гораздо больше людей, чем в первой – около пяти тысяч человек, которые включали в себя Сюй Суна, Гунсунь Юня, Хоу Юньфэя, а также некоторых других избранных. В ней также присутствовало довольно много учеников внутренней и внешней сект. На лицах у них виднелись очень серьёзные выражения, очевидно, что все были готовы сражаться за секту Духовного Потока.

Когда свет от двух гор стал ещё ярче, появились культиваторы возведения основания вместе с высшими старейшинами. После высших старейшин пришло ещё несколько человек в ярком золотом сиянии. Хотя их лица разглядеть было невозможно, но они источали такие колебания, которые превосходили даже высших старейшин. До уровня патриарха они не дотягивали, но ощущение безграничной силы, что исходила от них, основательно потрясло культиваторов секты Духовного Потока.

– Эти люди в золотом свете… Это ведь?..

– Культиваторы эшелона наследия!

Всего через несколько мгновений все сосредоточили внимание на этих людях. Вскоре наблюдающие осознали, что появление людей в золотом свете, казалось, начало стимулировать движение ци во всей секте Духовного Потока. Каждое их движение и действие заставляло культиваторов дрожать и наполняло их сердца бесконечным поклонением и рвением. Это были не кто иные, как культиваторы эшелона наследия, не все, а только несколько человек из их рядов. Каждый из них являлся избранным из избранных своего поколения, центром всеобщего внимания.

Вместе с культиваторами эшелона наследия также появился один из пяти патриархов. Он выглядел словно юноша, но его глаза излучали нечто глубоко древнее. Смотря на него, появлялось ощущение, что он прожил нескончаемое количество лет.

– Я – патриарх Красная Луна! – сказал он жёстко и холодно. – Ради секты Духовного Потока мы все будем… – прежде чем он успел договорить, голоса множества учеников слились воедино, чтобы завершить его предложение, – сражаться!

Увидев такое проявление боевого духа, патриарх Красная Луна запрокинул голову и рассмеялся. Взмахнув рукавом, он заставил свет, идущий от двух гор, вспыхнуть и силу телепортации проявиться. Через мгновение все пять тысяч культиваторов уже исчезли.

Ну, а для оставшихся культиваторов пока не было способа выразить своё желание сражаться. Поэтому они оглянулись на пять оставшихся гор, которые начинали сиять всё сильнее. Все знали, что в следующий раз, когда вспыхнет свет с гор, настанет время отправления третьей волны.

Когда телепортация второй волны завершилась, Бай Сяочунь по-прежнему был в уединённой медитации в зверином заповеднике, а его четвёртое духовное море уже кристаллизовалось на девяносто семь процентов. Через два часа его глаза распахнулись, и в них засиял ослепительный свет. Гул наполнил его тело и его четвёртое духовное море полностью кристаллизовалось.

Крутыш тут же почувствовал, что Бай Сяочунь открыл глаза, и ворвался в комнату. Когда он увидел Бай Сяочуня, то запрокинул голову и издал радостный вой. На лице Бай Сяочуня появилась широкая улыбка, он уже хотел что-то сказать, когда все звери в зверином заповеднике в ответ на вой Крутыша тоже подали голос. Однако это был ещё не конец. Все звери, которые собрались за пределами заповедника, тоже присоединись к этому вою. Очевидно, что действия Крутыша оказали на эмоции зверей мощный воодушевляющий эффект. Вой бессчётного количества зверей огласил северный берег, словно звери поздравляли Бай Сяочуня. Культиваторы оказались полностью потрясены подобным. Однако вой не продлился долго и вскоре затих. Даже так Бай Сяочунь был тронут до глубины души. Приподняв брови, он посмотрел на Крутыша и тихо сказал:

– Я… я сделал только небольшой прорыв, зачем же поднимать столько шуму…

Крутыш в смущении опустил голову. Сердце Бай Сяочуня забилось быстрее, и он спросил:

– Крутыш, ты действительно можешь контролировать всех этих боевых зверей?

Когда он увидел, как Крутыш кивнул в ответ, то у него голова пошла кругом, а глаза широко распахнулись. Даже когда он приезжал в секту Духовного Потока в роли Черногроба, он уже тогда почувствовал, что боевые звери слушаются Крутыша. Однако тогда он не мог более подробно исследовать это явление. Вспомнив об этом и сопоставив с только что произошедшим, он пришёл к удивительному заключению. Когда он переспросил об этом Крутыша, то его голова снова пошла кругом. Однако через какое-то время он принял ситуацию.

– Значит, вот что может король зверей, да? – завистливо пробормотал он. Неожиданно он почувствовал чрезвычайное довольство собой, а его глаза ярко засияли. Пока Крутыш рядом, он мог контролировать практически половину секты Духовного Потока.

Эта мысль показалась ему просто восхитительной. Он запрокинул голову и раскатисто захохотал. Наконец-то он начинал чувствовать себя так же, как и в секте Кровавого Потока.

========== 273. Чжоу Синьци, это судьба ==========

Хотя какое-то время он чувствовал себя великолепно, вскоре его настроение поменялось. С одной стороны, он был счастлив, что Крутыш настолько могущественен, но с другой стороны, он беспокоился, что сам отстаёт.

«Если мой Крутыш так силён, тогда я тоже должен стать сильным!»

Стиснув зубы, он вытащил маленькую черепашку и начал неистово трясти её туда-сюда в надежде продолжить занятия культивацией. Несмотря на то, что он тряс её целый час и у него заболела рука, черепашка-погремушка так и не произвела ароматный запах. Бай Сяочунь ничего не мог поделать, у него снова начало появляться ощущение, что черепашка полностью бесполезна. Наконец он решил сдаться. Оперев подбородок на ладонь, он призадумался.

Как бы умён не был Крутыш, он не мог понять, почему у Бай Сяочуня так часто меняется настроение. Однако поняв, что на него не обращают внимания, он решил пойти пока поиграть немного. Последние несколько дней он был очень занят, охраняя Бай Сяочуня, поэтому упустил столько возможностей побегать и поиграть, а теперь, когда он наконец освободился, то с воем вылетел за дверь…

Бай Сяочунь проводил Крутыша взглядом и вздохнул. Нахмурившись, он продолжил думать.

«Мне нужно придумать способ, как увеличить основу культивации. Мне нужно вдохновение, чтобы перегнать духовное лекарство… Но какое духовное лекарство может дать мне нужный эффект?..»

Перебрав в уме освоенные лекарственные формулы, он всё равно не смог вспомнить ничего подходящего для увеличения основы культивации. Когда он уже хотел отказаться от этой идеи, то вдруг поднял голову и ударил себя по ляжкам. С сияющими глазами он произнёс:

– Пилюля Противостояния Реке! Да! Я забыл про пилюлю Противостояния Реке!

Он восторженно хлопнул по бездонной сумке, чтобы достать нефритовую табличку, которая содержала формулу пилюли Противостояния Реке. Он также полистал руководство по лекарствам Ледяной Школы. До того, как он получил просветление от части Священной Стены Пилюль, он почти ничего не понимал в руководстве по лекарствам Ледяной Школы, но сейчас дело обстояло уже лучше.

Потратив какое-то время на изучение руководства, он просмотрел нефритовую табличку пилюли Противостояния Реке, а потом продолжил обдумывать этот вопрос.

«Для её создания не нужны растения и растительная жизнь, – пробормотал он, – а только вода из реки Небесная Ширь. Более того, алхимическая печь тоже не нужна… Вместо неё нужно использовать своё тело…»

Когда он только увидел формулу первый раз, то сразу решил, что она, по меньшей мере, очень странная. Однако, когда его навыки в Дао медицины улучшились, и он поглотил какое-то количество воды из реки Достигающей Небес при помощи Заклятия Пурпурной Ци Достигающей Небес, то стал больше понимать способ изготовления этой пилюли. Хотя все аспекты формулы до сих пор не были ему ясны, но он точно уже понимал больше, чем раньше.

Ещё немного обдумав ситуацию, он сверкнул глазами и пошёл к прибрежью на северном берегу.

К прибрежью реки в секте не было свободного доступа. Даже ученикам внутренней секты запрещалось ходить туда. Только культиваторам возведения основания, являющимся старейшинами секты, можно было спускаться к реке и только несколько раз в году. Приблизившись к реке, они могли впитать немного её поразительной духовной энергии и улучшить свою основу культивацию. Однако эта духовная энергия была настолько мощной, что даже культиваторам возведения основания запрещалось оставаться рядом с рекой слишком долго, иначе духовная энергия в их телах приходила в полный беспорядок.

Как только Бай Сяочунь подошёл к запретной зоне, он заметил двух культиваторов, сидящих невдалеке со скрещёнными ногами и практикующих культивацию с духовной энергией реки Достигающей Небес. Это были мужчина и женщина. На женщине был шэньи цвета морской волны, она была очень красивой с нежной, белой кожей и ресницами, которые слегка дрожали, пока она медитировала. Как только Бай Сяочунь увидел её, он улыбнулся.

«А я всё думал, чего же не хватает, после того как вернулся. Просто я до сих пор не видел племянницу по секте Синьци! Значит вот где она прячется». Молодой женщиной была не кто иная, как Чжоу Синьци.

Какое-то время понаблюдав за Чжоу Синьци, он посмотрел на мужчину, который сидел рядом с ней и нахмурился. По какой-то причине он с трудом поверил своим глазам, когда увидел Шангуань Тянью! Бай Сяочунь не знал наверняка, какую технику культивировал Шангуань Тянью, но его длинные волосы из чёрных теперь стали золотыми. Он и без того был настолько привлекателен, что все завидовали, но с новым цветом волос в сочетании с его изысканными чертами лица стал ещё красивее. Более того, изменилась и его энергия. Теперь его внешность так привлекала взгляды, что большинство людей даже не посмотрели бы на Бай Сяочуня, если поставить их рядом, и решили бы, что Шангуань Тянью самый лучший избранный.

Ещё больше Бай Сяочуня в Шангуань Тянью раздражала отметка на лбу, которая очень походила на Дхармический Глаз Достигающий Небес Бай Сяочуня. Однако вместо того, чтобы выглядеть как глаз, её форма напоминала меч. От этой отметины на лбу исходила ци меча, которая делала Шангуань Тянью подобным острому мечу без ножен!

«Помнится, что Шангуань Тянью всегда очень везло. У него не только потрясающий скрытый талант, но и многие люди считают, что он является реинкарнацией какого-то бессмертного, в совершенстве владевшего мечом. Кажется, это вовсе не слухи».

Пока он обдумывал это, вдруг осознал, что, учитывая, как близко к друг другу сидели Шангуань Тянью и Чжоу Синьци, то, скорее всего, пока его не было, они прониклись взаимными чувствами. При этой мысли Бай Сяочунь почувствовал ещё большую досаду. Выпятив подбородок, он холодно хмыкнул, а потом решил – в будущем нужно обязательно найти возможность показать Чжоу Синьци, что за человек этот Шангуань Тянью на самом деле.

Оторвав взгляд от парочки, он проигнорировал их и, отойдя подальше, приблизился к реке, чтобы набрать из неё немного воды. До того как начать культивировать Заклятие Пурпурной Ци Достигающей Небес Бай Сяочунь мог набрать золотую воду реки только при помощи какого-нибудь специального магического предмета. Но теперь, учитывая Заклятие Пурпурной Ци Достигающей Небес, он просто привёл свою ци и разум в спокойное состояние, а потом приготовился к тому, чтобы использовать немного воды для перегонки пилюли Противостояния Реке.

Вдалеке Шангуань Тянью медленно открыл глаза, в которых при взгляде на Бай Сяочуня промелькнула ядовитая неприязнь. Бай Сяочунь всегда доставлял ему проблемы. Сначала на битвах избранных до того, как они достигли возведения основания, или в Бездне Упавшего Меча, или в том случае с разорванной одеждой – всё это заставляло Шангуань Тянью чувствовать ненависть к Бай Сяочуню.

Рядом с ним сидела Чжоу Синьци. И хотя всё выглядело так, будто она погружена в медитацию, на самом деле часть её божественного сознания была направлена вовне и она почувствовала появление Бай Сяочуня в тот же момент, как он пришёл. Нахмурившись, она тоже открыла глаза и посмотрела в его сторону. Её чувства по отношению к Бай Сяочуню со временем изменились. Сначала она думала о нём, как о бдительном и активном ученике. Однако его потрясающие таланты в перегонке лекарств и правда о Ворующем Кур Демоне привели к тому, что она уже не была уверена, как к нему относиться.

Ещё более важным было то, что после всех этих лет, она уже давно поняла, кто был таинственной черепашкой Вершины Душистых Облаков. Другого объяснения тому, как Бай Сяочунь добился такого головокружительного взлёта в Дао медицины, не было. Ответ на этот вопрос заставил её почувствовать, что сердце разделилось на две части, а столкновение между воображением и реальностью стало для неё тяжёлым ударом. Потом эта любимая привычка Бай Сяочуня заставлять других называть его дядей по секте, которая так раздражала Чжоу Синьци.

Увидев, что он просто пришёл к реке, чтобы взять немного воды, она решила проигнорировать его. Однако, когда она уже начала закрывать глаза, они вдруг широко распахнулись. Неожиданно Бай Сяочунь не воспользовался магическим предметом для зачерпывания воды. Вместо этого он протянул правую руку и уже хотел опустить её прямо в реку. Как бы она к нему не относилась, они были братом и сестрой по секте, она не хотела, чтобы он пострадал.

– Бай Сяочунь, ты что делаешь?! – воскликнула она. – Нельзя прикасаться к воде реки Достигающей Небес! Разве ты не знаешь, что будет, если эта вода коснётся культиваторов возведения основания, таких, как мы?! Ты же…

Шангуань Тянью тоже посмотрел в сторону Бай Сяочуня, холодно посмеиваясь про себя, в его глазах плескалась насмешка. Он даже предвкушал, как увидит руку Бай Сяочуня, растворившуюся в речной воде, и ему не понравилось, что Чжоу Синьци решила вмешаться. Однако, пока его неудовольствие росло, а Чжоу Синьци выкрикивала предупреждение, рука Бай Сяочуня вошла в воду, а потом вынырнула, зачерпнув золотой воды, которой хватило бы как раз на маленькую чашу. Он повернулся к Чжоу Синьци. И сказал, глядя на неё в ожидании:

– Я что?

Как замечательно было устроить такое представление прямо перед Шангуань Тянью. У Чжоу Синьци отвисла челюсть, пока она смотрела на воду реки Достигающая Небес в правой руке Бай Сяочуня. Немножко даже капало обратно в реку. Глаза Шангуань Тянью стали размером с блюдца, а голова пошла кругом. Он очень хорошо знал, насколько ужасающа вода в реке Достигающей Небес, но вот Бай Сяочунь просто взял, опустил туда руку и зачерпнул.

– Ты… – неверяще произнесла Чжоу Синьци.

Бай Сяочунь внимательно посмотрел на выражения их лиц и у него сердце запело от радости, особенно когда он перевёл взгляд на Шангуань Тянью. Потом он поднёс руку с водой ко рту и выпил немного. После чего выпятил подбородок и выразительно произнёс:

– Пустота непустоты есть истинная пустота. Бытие небытия есть самое удивительное бытие.

Это были те же самые фразы, которые несколько дней назад он услышал от Ли Цинхоу. Тогда они показались ему наполненными глубоким смыслом, но, по правде говоря, он до сих пор не знал, что же они означают. Однако, учитывая, настолько он был потрясён, услышав их, то решил, что их непременно нужно использовать на ком-то ещё. Теперь у него наконец появилась такая возможность, и он неожиданно почувствовал себя глубокомысленным философом.

По телу Чжоу Синьци пробежала дрожь. Сначала она подумала, что поняла, что он имеет в виду, но чем больше думала над его словами, тем больше приходила в замешательство. В любом случае, Бай Сяочунь неожиданно показался ей ещё более удивительным, чем раньше.

Шангуань Тянью блеснул глазами, неверяще и агрессивно уставившись на Бай Сяочуня. Хотя он и не понял слов Бай Сяочуня, но был уверен, что они содержат глубокий смысл. Однако он просто не мог поверить, что такую глубокомысленную вещь про Дао может произнести кто-то подобный Бай Сяочуню, и при этом фраза прозвучит так естественно.

Бай Сяочунь махнул рукавом.

– Чжоу Синьци, у тебя доброе сердце. Это была сама судьба, что ты решила от всей души предупредить меня об опасности. Поэтому слова, которые я произнёс для тебя сегодня, тоже станут частью судьбы, если ты сможешь их понять…

Отстранённо улыбнувшись ей, он важно прошествовал прочь, а его голос, казалось резонировал с древней мудростью, когда он проговорил:

– Пустота непустоты есть истинная пустота. Бытие небытия самое удивительное бытие… поэтому… истинная пустота и есть самое удивительное бытие.

Чжоу Синьци смотрела на уходящего Бай Сяочуня и её представление о нём неожиданно кардинально изменилось.

Хотя ни один из троих не заметил, но недалеко у прибрежья реки стояла обезьяна вместе со стариком, которым был не кто иной, как патриарх-основатель секты Духовного Потока.

– Мелкий сорванец даже не знает, что означает это выражение, – сказал патриарх-основатель, посмеиваясь. – А уже использует его, чтобы пустить пыль в глаза.

Но взгляд обезьяны отличался от взгляда патриарха-основателя. Глубоко в глазах обезьяны мерцал глубинный, таинственный свет.

========== 274. Когда-то и я был подростком-сорвиголовой ==========

Покинув прибрежье реки Достигающей Небес, Бай Сяочунь оказался в очень приподнятом настроении. Он решил, что ему надо хорошо запомнить те фразы, они непременно пригодятся ещё.

«Хм! В будущем, когда я увижу что-то, что мне не нравится, я воспользуюсь этой фразой, чтобы распугать людей. Она точно может поставить людей на место!»

Вернувшись в звериный заповедник, он ещё подумал о том, как лучше перегнать пилюлю Противостояния Реке, но затем, немного посомневавшись, просто стиснул зубы и принялся за работу. Чтобы переплавить эту пилюлю, требовалось использовать своё тело в качестве алхимической печи. На второй день попыток, он закричал, и раздался пердеж, после чего он быстро вылетел из комнаты. Пока он бежал, пердеж не прекращался.

– Как такое может быть?! – сказал он.

Его внутренности наполнились и пучились от газов. Сам процесс избавления от них так напугал Крутыша, что тот сбежал. Вскоре весь кордон почётного стража заполнился жуткой вонью. Бай Сяочунь хмурился и готов был расплакаться. Последствия с газами продолжались ещё почти целый день, пока не затихли. Бай Сяочунь так перепугался, что больше не осмеливался ставить на себе опыты.

«Эта пилюля точно не рассчитана на то, чтобы её перегоняли люди. Какой ужас! Когда я перегонял лекарства, то у меня взрывались алхимические печи. Но если я использую себя в качестве печи для перегонки пилюли Противостояния Реке, что будет, если случится взрыв?..»

Додумавшись до такого, Бай Сяочунь ещё больше перепугался. Беспокоясь, что может распрощаться со своей бедной-несчастной жизнью, он решил сдаться.

«Я точно не буду перегонять эту пилюлю!»

Подумав, какую муку ему пришлось только что перенести, он внезапно осознал, каково другим было страдать от последствий его занятий перегонкой. Пока он стоял и вздыхал, за пределами звериного заповедника показалось несколько лучей света. Это были Большой толстяк Чжан, Третий толстяк Хэй и Сюй Баоцай. Почти сразу же они учуяли жуткую вонь, что наполняла кордон почётного стража.

– Что за запах? – сказал Большой толстяк Чжан с расширившимися от удивления глазами.

– Это?.. – поражённо начал Сюй Баоцай. Потом он, казалось, подумал о чём-то возмутительном и тут же отмёл свои подозрения.

Третий толстяк Хэй на самом деле сейчас выглядела как стройная молодая женщина. У неё была не слишком светлая кожа, но при этом она обладала геройской выправкой. Сейчас даже она хмурилась.

Бай Сяочунь начал краснеть, потом прочистил горло.

– О, это Крутыш. Он на днях съел испорченное мясо.

Крутыш в это время стоял невдалеке. Когда он услышал слова Бай Сяочуня, то был готов взвыть. Однако жёсткий взгляд Бай Сяочуня заставил его подавленно сесть и уставиться в землю. Увидев, что Большой толстяк Чжан и остальные до сих пор что-то подозревают, Бай Сяочунь быстро сменил тему.

– Так в любом случае, что вы, ребята, тут делаете?

Решив больше не пытаться выяснить у Бай Сяочуня о происхождении жуткой вони, Большой толстяк Чжан посмотрел на него и сказал:

– Мы пришли попрощаться с тобой. Завтра уходит третья волна, и мы трое вместе с ней.

Когда Бай Сяочунь услышал это, его сердце дрогнуло. Большой толстяк Чжан, Третий толстяк Хэй и Сюй Баоцай – все они сильно продвинулись с развитием основы культивации, пока он был в секте Кровавого Потока. Пока что все они были учениками внутренней секты. Никто из них ещё не достиг возведения основания, только великой завершённости конденсации ци. От таких людей будет не слишком много пользы на поле сражения. Однако большая их группа сможет управлять магической формацией, которая будет способна испускать невероятную энергию.

Не зная, что можно сказать, Бай Сяочунь молчал. Пришедшие ощущали словно на их плечи давит тяжёлый груз.

– Не обязательно, что мы проиграем войну, – сказала Третий толстяк Хэй. – Так как нам всё равно придётся сражаться, то мы можем объединиться, чтобы сокрушить врага!

Её слова, казалось, подбодрили Большого толстяка Чжана и Сюй Баоцая. Бай Сяочунь оглядел своих друзей, а потом вспомнил о товарищах, которые погибли в Бездне Упавшего Меча. Он просто не мог представить, каково это будет увидеть, как Большой толстяк Чжан и другие его друзья падут в бою. Он не хотел, чтобы кто-то умирал в сражениях. Он не хотел войны. Он просто желал, чтобы все жили мирно и счастливо.

– Не делай такое лицо, Сяочунь, – сказал Большой толстяк Чжан. – Вовсе не обязательно, что мы погибнем. Лучше пойдём. Мы не выпивали вместе уже очень давно. Давайте напьёмся!

От души рассмеявшись, он достал флягу вина из бездонной сумки. Все уселись и приступили. Время шло, они болтали и настроение постепенно улучшалось. Всю дорогу смеясь, Большой толстяк Чжан говорил про проделки Бай Сяочуня, когда он только вступил в секту. В конце концов речь зашла про духовных хвостатых кур.

– Подожди-ка, – сказал Бай Сяочунь. – Разве те духовные хвостатые куры не были вкуснейшими… Чёрт, сейчас бы курочку.

– Это всё ваша вина, что вы затащили меня в ту авантюру! – сказала Третий толстяк Хэй, краснея. Она тоже попала под раздачу во время скандала о Ворующем Кур Демоне, её сильно отругал её учитель. Сюй Баоцай ударил себя в грудь, сетуя на ту историю с кровавым вызовом, что он бросил Бай Сяочуню. В какой-то момент кто-то предложил пойти и стащить курочку, и уже вскоре они поспешили на южный берег. Они быстро вернулись с несколькими курами в руках. Потом кур начали готовить на открытом огне.

Когда настал вечер, Большой толстяк Чжан предложил пойти на Кухни. Люди на Кухнях очень обрадовались, особенно толстяки, которые работали там и во времена Бай Сяочуня. Незамедлительно на столах появилось большое количество еды и вина. Стали раздаваться смех и болтовня, пришла Хоу Сяомэй. Бай Сяочунь притянул её поближе, чтобы она села рядом с ним, а когда она начала пить, то её хорошенькое личико раскраснелось и стало только ещё привлекательнее. Даже Чень Фэй пришёл, хотя его никто не звал.

Гулянка шла своим чередом и вскоре Бай Сяочунь опьянел. Совсем расслабившись и дав себе волю, он показал пальцем на Третьего толстяка Хэй и закричал:

– Третья Девчонка, ты зараза, я всегда думал, что ты парень! Не могу поверить, что ты оказалась девушкой!

Третий толстяк Хэй сердито глянула на него, холодно хмыкнула и выпила.

– Эй, Большой толстяк, а ты помнишь ту старшую сестру с оспинами на лице? Ну ту, что привела меня на Кухни? Ты тогда говорил что-то про пение сорок. Ты же тогда был без ума от неё. Помнишь? Ну, и что там у вас было? Давай, расскажи нам правду!

Сюй Баоцай, твой кровавый вызов перепугал твоего дядю по секте Бая до полусмерти!

Чень Фэй, ты, маменькин сынок, не могу поверить, что ты устроил на меня засаду. Хм!

– Бай Сяочунь, каждый раз когда мы делили припрятанные деликатесы, ты всегда ел больше всех!

– Да, точно. Кстати, а вы знали, что та история с толстыми донышками мисок для еды стала легендой на Кухнях?!

– Ха-ха-ха! Помнишь, когда мы перекрывали путь к финишу?..

– Прости меня за всё, что я сделал, дядя по секте Бай…

Все начали включаться в разговор. В какой-то момент Большой толстяк Чжан вынул свою сковороду, положил рядом с собой и взволнованно громко воскликнул:

– На Кухнях лучше с голоду помрём…

– Чем во внешнюю секту войдём! – закончил фразу Бай Сяочунь, крича во всё горло.

Третий толстяк Хэй и остальные толстяки тут же начали улюлюкать в ответ. Хотя Сюй Баоцай и не работал никогда на Кухнях, он тоже поучаствовал. Даже Чень Фэй был тронут и вскоре все начали кричать, что есть мочи. В какой-то момент Бай Сяочунь поднял в руке кувшин с вином и сказал:

– У магических трав и плодов

Ты про стебли забудь, а кусай лишь с краёв.

Когда есть что отрезать от мяса куска,

Тонким слоем нарежь, да не дрогнет рука.

Не забудь и про мякоть на свежих костях:

Оставляй лишь чуть-чуть, будто пыль на жердях.

Встретишь прекрасные вина – поспеши, забирай половину.

Духовный отвар разбавляй, но лишнего – не позволяй!

– Погодите, погодите-ка! – сказал Большой толстяк Чжан. – Теперь восьми строчек правды уже мало. Нужно добавить ещё две строчки. Так, как бы это сказать…

Мисок донышки делай ты теперь потолще,

Бай Сяочуню дайте кур духовных и побольше.

Большой толстяк Чжан раскатисто засмеялся и хлопнул Бай Сяочуня по плечу. Потом, шатаясь, отошёл в сторону и плюхнулся на землю, отключившись от опьянения.

Сегодня ночью был тот редкий случай, когда все веселились от души. Однако война приближалась и никто не был уверен, что к её концу они останутся живыми. Поэтому они провели ночь, позабыв обо всех волнениях и печалях, выпивая, крича и смеясь. Шум и гам привлекли внимание, и люди приходили на Кухни, чтобы посмотреть, что происходит. Вскоре на Кухнях уже пировало немало народу.

Хоу Сяомэй ни на шаг не отходила от Бай Сяочуня. Конечно, воздействие духовного вина не могло пройти бесследно для любого культиватора, поэтому медленно и она пьянела.

Ближе к полуночи на Кухнях всё стихло, но Бай Сяочунь старался не заснуть. Он оглядел спящих товарищей, и его глаза засияли. Взяв кувшин с вином, он глотнул из него, потом медленно ещё раз посмотрел на лежащих в бессознательном состоянии товарищей. Он словно старался навсегда запомнить их лица. Он ещё сильнее сжал кувшин в руке, словно пытаясь навечно запечатлеть этот момент в своём сердце. Или причиной была зарождающаяся внутри него решимость изменить сложившуюся в окружающем мире ситуацию… Наконец ноги подкосились и он тоже свалился на землю и заснул, продолжая сжимать кувшин с вином так сильно, что на его руке выступили вены.