Текст книги "Возлюбивший зло"

Автор книги: Энтони Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– На три, – твердо стоял на своем Пэрри.

– На два?

Пэрри взвесил предложение.

– Тогда эти два вопроса выбираю я.

– Только один из них.

Похоже, торговаться архангел умел!

Несмотря ни на что, Пэрри ужасно хотелось принять вызов. Гавриил сказал, что влияние этого человека окажется решающим – вряд ли в его словах приходилось сомневаться. Значит, если подойти к делу со всей серьезностью, Пэрри действительно мог одержать над Богом победу. Это привлекало его гораздо больше, чем продолжение бессмысленных страданий множества людей.

– Договорились, – наконец согласился он. – Скажите мне, как зовут этого человека.

– Ниоба Кафтан.

Имя показалось Пэрри совершенно незнакомым, но, конечно, он и не мог бы запомнить имен всех смертных. Пэрри собирался начать поиски, как только вернется в Ад.

– А остальные сведения?

– Время, – сказал Гавриил. – Этот человек появится в начале двадцатого столетия.

– Двадцатого столетия! – взорвался Пэрри. – Да ведь до него еще шесть веков!

Гавриил невозмутимо пожал плечами:

– Относительно конкретного срока мы не договаривались.

Пэрри понял, что Гавриилу все-таки удалось его обойти и таким образом выторговать для своего хозяина еще шесть лишних столетий. Однако то, как блестяще архангел заключил сделку, привело Пэрри в искреннее восхищение. Он протянул Гавриилу руку.

– Не каждый день случается терпеть поражение самому Мастеру Обмана.

Гавриил пожал ему руку.

– Полагаю, что теперь это не скоро повторится.

– Если вам когда-нибудь потребуется работа…

Гавриил улыбнулся:

– Возможно, веков через шесть…

Оба отлично поняли друг друга. Но пока так и расстались противниками.

13. НИОБА

После того как архангелу Гавриилу удалось его перехитрить, Пэрри на несколько веков пришлось смириться с существующим порядком и вернуться к своим обязанностям. Соблюдая договор, открыто прийти к власти он не пытался, однако делал все возможное, чтобы найти наилучшие способы пробудить таившееся в людях зло и упростить задачу разграничения добра и зла. Преобразовав Ад, Ассаргадон разделил его чуть ли не на войсковые подразделения, которые в основном управлялись грешниками. Теперь души знали, что их страдания обусловлены ими же самими. Когда Ассаргадон стал приглядывать себе любовниц среди грешных душ, Лила потеряла покой, и в конце концов Пэрри забрал ее обратно к себе, предоставив Нефертити продолжительный отпуск в местном Раю. После долгой разлуки ему было особенно приятно снова встретиться с Лилой – уж она-то знала, как доставить ему удовольствие.

Как выяснилось, у мира оказался еще один или два континента, и Пэрри нашел для себя новое развлечение, крепко связав освоение и завоевание людьми Нового Света с дальнейшими бедами. Поскольку большинство смертных, которые ринулись устанавливать господство на новых землях, были христиане-еретики, задача Пэрри приобрела особенную сложность и привлекательность. Вскоре он заставил их действовать точно такими же методами, как их церковь, устраивая охоту на ведьм и мучая местных еретиков. Разумеется, воплощение Зла не принимал во всем этом личного участия, однако контроля не терял.

С наступлением Ренессанса Пэрри догадался, почему Хронос когда-то попросил его пощадить от «черной чумы» Милан; город действительно превратился в художественный и культурный центр. И хотя эпоха Возрождения пробуждала в человеке больше добра, чем зла, Пэрри испытывал искреннюю радость.

И в магии, и в науке смертные добились больших успехов. Многие шагнули так далеко, что по могуществу могли сравниться с самим Пэрри.

А он изо всех сил старался придать Аду большую привлекательность. Конечно, Ад по-прежнему оставался местом наказания, и все об этом знали, но он был еще и местом искупления за то, что душа носила в себе зло. Рай для этого явно не годился, поэтому, по мере того как души исправлялись, Пэрри постепенно переводил их в новообразованные части Ада, в которых наказания ослабевали. По сути, после того как первая душа вернулась в Ад с известием о том, что в Раю царит страшная скука, отправиться туда мечтали лишь немногие. Правда заключалась в том, что грех, особенно плотский, казался гораздо привлекательнее, чем постоянные воспевания хвалы. Мнимый Рай становился все более популярным, и даже те души, которых предстояло отпустить в Рай истинный, предпочитали оставаться у Пэрри. Однако ему не хотелось ссориться с Богом, поэтому Пэрри стал отправлять к нему души целыми партиями – за компанию легче расставаться с Адом…

Пэрри усердно, хотя без особого успеха, старался постичь Ллано, Песнь Вечности. Пока ему удалось отыскать лишь ее обрывки. Каким-то неясным образом эта песнь была связана с самими основами мироздания и оказывалась выше понимания личности.

Прошли века. Однажды Пэрри решил навестить горящего в вечном огне своего предшественника, Люцифера.

– Готов ли ты теперь служить мне? – спросил он. – Оставь свою смертную жизнь – ты все равно не станешь больше воплощением, – и я подкину тебе работенку по наклонностям.

Однако Люцифер гордо отказался. Через пятьдесят лет повторилось то же самое. Пэрри не отставал. В конце концов Люцифер потерял надежду занять его место и сдался. Расставшись с жизнью, он превратился в грешную душу.

Пэрри стал поручать ему различные задания, поначалу совершенно незначительные. Со временем, убедившись в том, что на Люцифера можно положиться, Пэрри стал доверять ему более ответственные поручения. Бывшее воплощение обладало незаурядными способностями и превосходно пробуждало в душах смертных скрытое зло.

Так понемногу приближался двадцатый век.

– Люцифер, проследи за появлением одной женщины, которую зовут Ниоба Кафтан, – обратился как-то Пэрри к своему помощнику. – С нею связана окончательная битва между мною и Богом, поэтому я не хочу упустить ничего. Ты отвечаешь за то, чтобы она стала моей.

– Я прослежу за тем, чтобы она стала твоей, – согласился Люцифер.

Войны всегда неотступно преследовали человечество, но та война вовлекла в себя почти все основные населяющие землю народы. Как и воплощение Войны Марс, Пэрри был постоянно занят. Однако событие, которое внезапно поглотило его целиком, казалось, не имело к войне никакого отношения.

Ниобу Кафтан Люцифер обнаружил в Ирландии, когда она вышла замуж за Седрика Кафтана, который был на несколько лет ее моложе. Люцифер не посвящал Пэрри в подробности своего плана – у того хватало хлопот с войной, а также с наводнившими Ад душами.

– Знаешь, он все испортил, – заметила однажды Лила.

– Кто?

– Люцифер. Он отпустил из Ада демона, чтобы тот ее убил, но болван спутал ее с другой.

– Да о ком ты говоришь?

– О твоей судьбе. О той женщине – Ниобе.

Наконец Пэрри вспомнил.

– Но как мог ошибиться Люцифер? Ведь у него такой опыт!

– Кажется, у мужа этой женщины есть друг, который занимается магией. Он-то и раскрыл весь замысел. Тогда муж занял ее место. Не представляю, как ему это удалось. В общем, теперь он мертв, а она осталась жить.

Пэрри решил заняться этим делом лично. Он тотчас же отозвал Люцифера, не желая мириться с тем, что его помощник провалил такое простое задание. Затем, сделавшись невидимым, проник в домик, в котором вместе с ребенком жила женщина, чтобы проследить за нею.

Едва увидев ее, Пэрри был поражен красотой Ниобы. Не удивительно, что во имя любви ее муж пожертвовал собой…

Заключив с Пэрри соглашение, архангел Гавриил отвоевал для своего господина более пяти веков. Теперь Пэрри понимал, что это еще не предел – Гавриил решительно намеревался одержать победу. Ниоба была так прекрасна, что мужчины с радостью отдадут за нее жизнь, да и сам Пэрри не хотел, чтобы она умерла. Во всяком случае до тех пор, пока не завянет ее красота. Унести жизнь Ниобы теперь казалось ему равноценным тому, как если бы он разбил бесценную вазу.

Но, наверное, Пэрри все-таки следовало каким-то образом устранить ее влияние. Ведь эта женщина непременно принесет ему только вред.

Вот только в чем он будет заключаться? Если бы Пэрри мог это узнать, он непременно предпринял бы нужные шаги. Наверняка существовали способы отклонить направленный на него удар, не причинив вреда непосредственно Ниобе.

Пэрри не спускал с нее глаз, однако женщина, казалось, вела совершенно бесхитростную жизнь, заботясь о себе, своем доме и малыше. Кроме удивительной красоты, в ней не было ничего, что предвещало бы воплощению Зла поражение. А с годами красота поблекнет…

Сбитый с толку, Пэрри возвратился в Ад и вызвал Мефистофеля, который тоже когда-то был воплощением Зла.

– Среди Владык Ада ты самый искушенный и хитрый, – обратился к нему Пэрри. – Постигни сущность этой вдовы, Ниобы Кафтан, и сообщи мне, каким образом она способна повлиять на запутанный клубок судьбы и принести Богу победу надо мною.

– С радостью, господин, – сказал Мефистофель, исчезая.

Через некоторое время он вернулся с докладом.

– Эта женщина не так проста, как кажется, – начал Мефистофель. – Не сказать, чтобы она обладала особенным умом или организаторскими способностями, однако она необычайно привлекательна.

– Нашел чем удивить! – скривился Пэрри. – С тех пор как я ее увидел, стоит мне только закрыть глаза, как передо мною возникает ее лицо. Лила просто места себе не находит от ревности. Но одной лишь красоты теперь недостаточно, чтобы в море вышла тысяча кораблей.

– Не уверен. Еще при жизни она сумела отыскать путь на Парнас и переговорить с несколькими воплощениями.

– Что?!

Мефистофель улыбнулся:

– Как вы заметили, она очень красива. Разведя на лодке, на которой плыла, погребальный костер, Ниоба вызвала Танатоса. Конечно, он не смог забрать душу той, чей жизненный срок еще не подошел к концу. Когда же он ее увидел… Он прежде всего мужчина. В общем, Танатос забрал ее с собой. Затем Хронос…

– Как? Хронос тоже замешан в этом деле? Ведь он мой друг!

– Должно быть, она ему улыбнулась, – с удовольствием высказал предположение Мефистофель. – Хронос отвел ее к Судьбе, на которую женщина, вероятно, произвела большое впечатление…

– Да что может произвести впечатление на эту трехголовую свинью?! – взревел Пэрри.

– Кто знает – я не подходил к самим инкарнациям. Затем Хронос представил Ниобу Марсу, который сразу признал ее скрытые возможности. Потом – Гее. Та сообщила Ниобе о том, что ее муж пожертвовал ради нее собой, потому что ей суждено доставить Сатане большие неприятности. Вот и все. Похоже, инкарнации знают не больше нашего, каким образом Ниоба способна на тебя повлиять, однако уже этого им достаточно, чтобы встать на ее сторону.

– Большинство из них вечно плели против меня интриги, – проворчал Пэрри. – Но Хронос… он всегда был мне другом. Не могу понять, зачем ему-то это понадобилось?

– Если он твой друг, почему бы и не спросить прямо у него?

– Я так и сделаю. – Пэрри перенесся в Чистилище и постучал в дверь Хроноса.

С тех пор как Пэрри последний раз здесь был, воплощение Времени поменялось. Пэрри сразу заметил, что новый хозяин менее расположен к нему, чем все предыдущие. Что же случилось?

– Наши царства всегда отлично ладили друг с другом, – начал Пэрри. – Неужели я каким-то образом обидел тебя, Хронос?

– Когда я едва вступил в должность, ты задал мне настоящую работу, – неприветливо ответил Хронос. – Ты только делал вид, будто друг мне, а на самом деле использовал меня для своих собственных целей. Мне пришлось… Впрочем, к чему я все это говорю? Только для того, чтобы дать тебе лишнюю возможность снова вмешаться в мою жизнь?

Пэрри тяжело вздохнул:

– Извини за то, что я сделал тебе в твоем прошлом, а для меня – в будущем. Вероятно, все стало гораздо сложнее. Вот уже несколько столетий я дружил с твоими предшественниками, и мне очень жаль, что теперь, оказывается, многое изменилось.

– Да, изменилось. Если это все…

– Прошу тебя, Хронос! Разумеется, я оставлю тебя в покое, хотя мне очень этого не хочется. Но я пришел, чтобы задать тебе один вопрос, и если ты окажешь мне любезность и ответишь на него…

– Только один вопрос, – буркнул Хронос.

– Почему для тебя так важна земная женщина Ниоба Кафтан?

– Проклятье! – выругался Хронос. – Ты что, собрался и дальше меня мучить?

– Нет-нет! Вспомни, ведь я двигаюсь в ином, чем ты, направлении! Сейчас я пока еще ничего не знаю. Я не хотел…

Хронос немного смягчился.

– Похоже, что так, хотя ты и законченный лжец. Я отвечу тебе, несмотря на то что проклинаю себя за это. Я любил Ниобу и так переживаю разлуку с нею… – Закончить он не смог.

Изумленный, Пэрри направился к выходу. Он и не подозревал о том, что у Хроноса была возлюбленная из числа смертных. Хотя воплощение Времени жил как бы в обратную сторону, наверное, он воспользовался тем, что Ниоба овдовела. Теперь же – в его измерении – она должна была оказаться замужем, а, следовательно, роман с нею заканчивался. Поэтому он и страдал.

Возлюбленная воплощения Времени! Теперь становилось понятнее, почему ей отведено такое важное значение. Песочные часы Хроноса являлись самым могущественным магическим предметом, и, повлияв на их хозяина, Ниоба могла нанести Аду сокрушительный удар. Не удивительно, что, встав между ними, эта женщина разрушила дружбу двух воплощений.

Архангел Гавриил оказался настоящей бестией! Надо же ему было выбрать такую прекрасную смертную, которая смогла заарканить само воплощение Времени! Как жаль, что Гавриил служит не в Аду… Хотя он и был противником, Пэрри отнесся к его замыслу со всем уважением.

Впрочем, пока еще ничего не произошло. Возможно ли помешать Ниобе соблазнить воплощение Времени? Особенно учитывая то, что на ее стороне Судьба… Пэрри мог бы спутать ее нити, но только когда она не обращала на них внимания – ведь в своих собственных владениях каждое воплощение не имело себе равных. Судьба встанет на защиту Ниобы, и действовать открыто Пэрри скорее всего не удастся.

Приходилось лишь восхищаться тем, как аккуратно для него раскинули сеть. Гавриил придумал план, достойный любого дьявола. Конечно, тоже сотворенные из эфира, ангелы представляли собой не что иное, как прямую противоположность демонам. Вероятно, у них было гораздо больше общего, чем думал Пэрри…

Оставалось лишь вернуться к себе и ждать удобного случая. К Ниобе он приставит своего помощника, который не спустит с женщины глаз и предупредит, если она что-нибудь предпримет. Следовало заняться и другими делами.

Пэрри вынужден был признать, что, несмотря на всю неловкость своего положения, он испытывал какую-то адскую радость. Не последнюю роль играла в этом красота Ниоба – губить душу столь восхитительной женщины казалось ему гораздо приятнее, чем обыкновенной.

Первые тревожные сигналы поступили к Пэрри спустя несколько месяцев. Без всякой видимой причины Ниоба вдруг предприняла морское путешествие в Америку. Она явно что-то затевала!

Сев на тот же пароход, Пэрри стал следить за нею, однако не замечал ничего необычного. Сторонясь мужчин, Ниоба почти все время оставалась в своей каюте и проводила время за чтением.

Внезапно в облике паука ее посетила Судьба, которая вошла в тело женщины, чтобы продолжить путешествие, Ниоба же заняла ее место.

Таким образом Ниоба превратилась в одну из ипостасей Судьбы.

Теперь Пэрри догадался, как она стала возлюбленной Хроноса! Порой таким образом воплощения доставляли друг другу удовольствие – ведь они понимали себе подобных гораздо лучше любого простого смертного… Ниоба превратилась в самое юное и прелестное из всех воплощений Судьбы. Как только Пэрри не предвидел этого раньше!

Его задача значительно усложнилась. Хотя мужа Ниобы уничтожил Люцифер, ответственность за убийство лежала на Пэрри – ведь именно он приказал избавиться от женщины. Поэтому Ниоба относилась к нему как к заклятому врагу, а теперь ее могущество намного возросло.

Хитрость Гавриила снова привела Пэрри в восхищение. По мере развития замысел архангела казался все более коварным.

Тем не менее надо было хотя бы попробовать подступиться к Ниобе, иначе Пэрри грозило поражение. Устранить ее или значительно навредить ей он не мог – хотя Ниоба еще и не достигла неприкосновенности в качестве воплощения, ее защищали другие ипостаси Судьбы. Встретиться же с Ниобой наедине для Пэрри не представлялось теперь возможным…

Впрочем, один шанс ему все-таки выпадал. Материал для нитей жизни Судьбе надлежало брать из Пустоты. Нити пряла Клото, младшая из трех составляющих инкарнации. В ее же обязанности входило и отправляться за так называемым сырьем…

Пэрри на собственном опыте знал, что такое Пустота и что лишь немногие способны ее увидеть, не говоря уже о том, чтобы преодолеть.

Именно в этот момент Клото окажется одна, и если уж Пэрри задумал сбить ее с пути, то лучшего случая ему не представится. Даже если он обречен на неудачу, попробовать все-таки не мешало…

Когда новая Клото отправилась в Пустоту, Пэрри последовал за ней. Теперь уж он знал, что не стоит входить в эту область хаоса без проводника

– но на сей раз его проводником была сама Ниоба.

Свой путь она начала от края Чистилища, откуда вниз вела какая-то тропа. Пэрри и не подозревал о том, что в хаос можно войти по дороге! Бесшумно и незримо он неотступно шел за Ниобой – прежде чем обратиться к ней, Пэрри хотелось убедиться в том, что она не связана с другими ипостасями.

Постепенно дорога превратилась в тропинку, которая петляла в густом лесу. Как будто услышав что-то, Ниоба удивленно произнесла: «Воплощения Войны и Природы… Интересно, что они здесь делают?»

Вот уж действительно! Вероятно, Марс искал в Пустоте первооснову для жестокости и насилия, а Гея – для всего живого. Значит, это они проложили тропу. Однако Пэрри был уверен в том, что в хаос они все-таки не войдут.

Лес превратился в настоящую чащу из огромных деревьев, среди которых тропинка стала едва заметной, тем более что там царил полумрак. Однако Пэрри сумел разглядеть, что Ниоба тянет за собой какую-то нить. Так вот как она надеялась выбраться отсюда обратно! Способ казался вполне надежным

– ведь эту линию жизни могла перерезать лишь Атропос. В свое время, чтобы убить Ниобу, Люциферу пришлось хорошенько запутать в Чистилище дела, однако даже тогда его замысел не увенчался успехом. Убрав с дороги не того, кого было нужно, он лишь усложнил Пэрри задачу. Связываться с самой Судьбой представлялось очень опасным.

Ниоба протиснулась в самые дебри; поскольку Пэрри мог менять свой облик, он справился с задачей гораздо проще, превратившись в неприметную пташку. Если бы Ниоба не была так стройна, ей вряд ли удалось бы продраться сквозь почти непроходимые заросли. А может, тропинка специально предназначалась только для нее?

Наконец лес поредел, однако деревья приобрели непривычные очертания и окраску. Приближался хаос.

Тропинка вилась головокружительным серпантином, а затем вдруг превратилась в стремительный поток. Немного поколебавшись, Ниоба бросила в поток свой желтый плащ и уселась на него, как на плот. Едва угадывавшиеся под широкой одеждой очертания ее великолепной фигуры теперь ничто не скрывало. Пэрри поймал себя на мысли, что мог годами любоваться этой женщиной, в то время как Лила терзалась бы муками ревности…

Теперь он понял, каким образом сбить Ниобу с пути. Пэрри знал, что ей предстояло стать возлюбленной Хроноса – счастливчик Хронос! – и что, овдовев, она избегала общества мужчин. Если воспользоваться этим, выставив ее союз с воплощением Времени в самом неприглядном виде, можно вывести Ниобу из игры. Вероятно, она даже покинет свой пост, не дождавшись окончания испытательного срока. Это значительно повредило бы замыслу Гавриила.

Ниоба поплыла в самую середину Пустоты, куда, опасаясь потеряться, Пэрри ступить не отважился. Вероятно, если бы он позвал на помощь, Яхве вновь выручил бы его, однако Пэрри предпочел по возможности обойтись без помощи иудейского божества.

Казалось, женщина исчезла на целую вечность, собирая на свой плот субстанцию хаоса. Она единственная могла превращать ее в пряжу. Наконец, крепко держась за оставленную за собой нить, показалась Ниоба.

Как только она шагнула на тропу, Пэрри понял, что час пробил. Конечно же, по сравнению с планом Люцифера его замысел казался более приемлемым…

Пэрри сделал так, чтобы его увидели.

– Привет, малышка!

Ниоба даже подпрыгнула от неожиданности. Узнав его, она крикнула:

– Я тебя ненавижу!

Входя в роль, Пэрри засмеялся:

– Ну конечно, ненавидишь, куколка!

– Ты убил моего мужа! – не унималась женщина. В гневе она была не менее хороша, чем в смущении.

Пэрри понял, что, прибегнув к здравым рассуждениям, он мог бы использовать ее горе против других инкарнаций.

Сначала он объяснил Ниобе природу хаоса, в котором добро так безнадежно смешивалось со злом, что требовалась целая человеческая жизнь, дабы отделить одно от другого. Пэрри ни на минуту не забывал о ее красоте, называя ее то «милая», то «голубушка», то «цыпочка» или «золотце», как бы подготавливая ее к нужной развязке. Самое забавное заключалось в том, что он действительно еще никогда не встречал на земле такой восхитительной женщины, хотя теперь она стала не просто женщиной, а бессмертной. Пэрри подбирал лестные эпитеты для нее, но все больше сам убеждался в том, что нисколько не преувеличивает. Несмотря на то что Ниоба была не совсем в его вкусе, ее удивительная красота поражала его все больше.

Казалось, разговор возымел должное действие.

– Выходит, вся человеческая жизнь – лишь лаборатория… в которой классифицируется субстанция Пустоты?

– Именно. Красиво, не правда ли? Как и ты, куколка. – Если бы только его слова так не совпадали с истиной! Пэрри жалел, что он не на ее стороне. Тогда он мог бы… воспользоваться ею вместо Хроноса? Вряд ли подобное…

Впрочем… Неожиданно Пэрри подумал, что Гавриил просчитал и этот вариант. Довести воплощение Зла до того, что он потеряет голову из-за другого воплощения, которое на стороне Бога! Безусловно, это губительно сказалось бы на борьбе Сатаны со своим противником. Гавриил предугадал то, что Пэрри, питавший слабость к красивым женщинам, лично заинтересуется Ниобой, а также то, что, устав от прожженных дьяволиц и грешных душ, он потянется к чистоте и неискушенности…

Заставив себя забыть о красоте смотревшей на него женщины, Пэрри перешел к финалу:

– Воплощения – такие же люди, рыбонька. Они обладают человеческими стремлениями, слабостями и страстями.

Ниоба была великолепна.

– Страстями! К чему ты клонишь?

– Я так рад, что ты спросила об этом, девочка. – И Пэрри упомянул о том, как необходима Хроносу в качестве воплощения юная и прекрасная женщина.

Ниоба пришла от этих слов в неподдельный ужас. С одной стороны, Пэрри ненавидел себя за то, что делал, а с другой – ему это даже нравилось. Так просто представить на месте Хроноса себя самого…

– Видишь ли, киска, нам, воплощениям, приходится жить вместе. Мы вовсе не враги и должны помогать друг другу. С Хроносом не так легко общаться, поскольку он живет в обратную сторону, но во всем остальном он ничем не отличается от других…

– Я тебе не верю!

– Проверить очень легко, дорогуша, – бросил Пэрри. – Спроси у Хроноса. Он все отлично помнит.

Ниоба была смущена и напугана, однако начинала серьезно относиться к его словам. Тогда Пэрри обратился к своему любимому коньку – обману, объяснив, как инкарнации якобы объединили свои усилия, чтобы, уничтожив ее мужа и сделав самую красивую женщину воплощением, удовлетворить похоть Хроноса.

– Так что расслабься и получай удовольствие, детка, – заключил Пэрри.

– Расслабиться? Ну уж к черту! – вскричала она, позабыв о своей добродетели.

Пэрри улыбнулся.

– Вот именно. – Он сумел так ее завести, что Ниоба готова была разделаться с Хроносом.

Не в силах удержаться, Пэрри придал себе сходство с ее покойным мужем.

Узнав его, Ниоба невольно вскрикнула.

– Могу ли я поцеловать твои сладкие уста? – спросил он. – Для меня ты не менее желанна, чем для Хроноса, и со мною ты сможешь позабыть…

В гневе она ударила его прялкой.

– Убирайся прочь! Убирайся!

Пэрри принял свой прежний облик.

– Что ж, возможно, в следующий раз, когда тебя как следует объездят…

– Его последнюю реплику она непременно вспомнит, едва увидит Хроноса. Сначала Повелитель Времени, затем Повелитель Зла…

Пэрри исчез из виду, оставив Ниобу рыдать от горя и ярости. Однако он еще долго следил за нею, чтобы убедиться, не притворяется ли она.

Затем, успокоив себя сознанием того, что сделал все возможное, Пэрри оставил Ниобу. Радости он почему-то не ощутил. Ведь эта женщина была так прекрасна, а все предшественники Хроноса являлись его единственными друзьями среди воплощений… Однако более всего Пэрри испытывал стыд оттого, что задел не только ее, но и свои собственные чувства – Ниоба действительно пробудила в нем страсть. Поступить с цинизмом и презрением со столь совершенным существом казалось ему отвратительным.

Чуть ли не с облегчением Пэрри заметил, что его усилия пропали даром. Другим аспектам Судьбы удалось переубедить Ниобу, которая все-таки взглянула на Хроноса благосклонно. Пэрри же превратился в ее непримиримого врага и вряд ли мог винить ее за это. Попытавшись отвратить Ниобу от Хроноса, он пошел напролом, хотя заранее знал, что в случае неудачи весь ее гнев обратится на него самого.

Впрочем, соотношение добра и зла в мире, похоже, совсем не изменилось. Видимого успеха Пэрри не добился, однако ему удавалось отражать нападки других воплощений. Таким образом многовековое противостояние сохранялось.

Тем временем Мефистофель продолжал следить за потомством Ниобы. Возможно, ключевой фигурой должна была оказаться не она, а ее сын или внук…

Повзрослев, этот сын превратился в удивительно могущественного колдуна. Однако он не был женат и мог умереть, так и не оставив после себя потомства. Будучи инкарнацией, Ниоба не имела возможности родить еще одного ребенка. Воплощения навсегда оставались в том возрасте, в котором они принимали власть – если, конечно, подобно Пэрри, не додумывались в эту минуту выбрать для себя возраст по желанию. Зная это, Лила вовремя снабдила его нужной подсказкой. Однако, несмотря на возраст, неизменность воплощений подразумевала и то, что они не могли иметь детей – ведь вынашивание ребенка требовало определенного времени…

Затем колдун решил жениться на своей двоюродной сестре Бленде, которая, подобно Ниобе, была самой красивой женщиной своего времени. Мефистофель доложил Пэрри о помолвке.

– Убери его, – коротко приказал Пэрри. Хотя ему это и не нравилось, дожидаться, когда у Ниобы появится внук, Пэрри совсем не хотелось.

– Для этого мне придется выпустить в царство смертных демона, мой господин, – заметил Мефистофель.

Освободить демона хотя бы на несколько часов – задача не из легких. И все же случай того требовал.

– Хорошо, выпусти демона.

С довольной улыбкой Мефистофель растворился в воздухе – ему нравились убийства из-за угла и прочие низости.

Однако обойти Судьбу снова не удалось. Замысел провалился, и вместо колдуна или его невесты демон уничтожил мать Бленды. Гавриил оказался в выигрыше, а Ниоба еще больше обозлилась на Сатану.

Она по-прежнему ему досаждала, в частности, отвела смерть от намеченного Пэрри для убийства сенатора. Впрочем, Пэрри все-таки удалось спасти положение, безжалостно развенчав доброе имя своей жертвы.

Затем внезапно Ниоба решила уйти в отставку.

– Что? – удивился Пэрри. – Как же она будет оказывать на меня влияние, если уходит?

– Она сможет родить еще одного ребенка, – угрюмо отозвалась Лила.

– Разузнай об этом побольше, – приказал Пэрри.

Лила исчезла и очень скоро вернулась, чтобы доложить.

– Ниоба собирается выйти замуж за некоего Пасиана, двоюродного брата своего мужа, который обладает волшебной музыкой.

– Музыкой?

– Я не сомневалась, что это заинтересует тебя, мой господин! Конечно, он не умеет петь так прекрасно, как ты, однако его магия наделяет пение не меньшей силой.

В словах дьяволицы Пэрри невольно уловил злобу, но не придал этому значения. Хотя Лила и оставалась непревзойденной любовницей, ее манерность начинала ему надоедать. В ближайшее десятилетие Пэрри собирался непременно отослать дьяволицу на продолжительное время, чтобы развлечься с какой-нибудь грешной душой.

– Это все?

– Далеко не все, мой господин. Похоже, что, когда Ниоба еще только стала инкарнацией и была сильно привязана к своему сыну, она уговорила Атропос принять вид бабушки и…

– Атропос! – перебил Пэрри. – Старшую из аспектов Судьбы? Она пресекает линии жизни. Ничего себе бабушка!

– Все так, повелитель. Тогда Атропос взяла малыша и его двоюродного брата Пасиана к двум опытным провидицам и задала каждой из них один и тот же вопрос: «На ком, когда вырастут, женятся эти мальчики и что ждет их детей?»

– В самом деле, любопытно, – кивнул Пэрри. – Почему мне не посоветовали сделать то же самое?

– Демон, которого Мефистофель приставил за ними следить, не догадался о важности предсказаний. Ведь большинство провидцев – шарлатаны, которые действуют в угоду клиентам. Только теперь, когда я сама стала во всем этом копаться, я поняла, что пророчества посланы Гавриилом в качестве своего рода подсказки.

– Но так, чтобы они не привлекли внимания демона, – закончил за дьяволицу Пэрри с невольным восхищением. – Продолжай.

– Первая прорицательница сказала – я цитирую: «Каждый будет обладать самой красивой женщиной своего поколения, которые родят им самых талантливых в своей области деятельности дочерей… Каждая из дочерей пойдет против спутанной пряжи; одна, возможно, выйдет за Смерть, а другая возьмет в мужья Зло».

Пэрри разинул рот от изумления.

– Вторая прорицательница выдала буквально следующее: «Один будет защитником оленей, а его дитя спасет человечество; другой полюбит инкарнацию, а его ребенок станет одной из инкарнаций. Но нити очень запутанны». Больше она ничего не сказала.

Наконец к Пэрри вернулся дар речи.

– И сын Ниобы, колдун, действительно женился на дочери Пасиана Бленде, самой красивой женщине своего поколения. Теперь Пасиан, овдовев, женится ни на ком ином, как на Ниобе, самой красивой женщине своего времени.

– Как я сказала, мой господин, пророчества сбылись. Значит, нужно ожидать появления двух гениальных дочерей, одна из которых может стать женой Танатоса…

– А вторая – моей женой! – заключил Пэрри. – Но это исключено, я не собираюсь больше жениться!

– До тех пор, пока с тобой остаюсь я, – проворчала Лила. – Слово «может» еще не означает, что так оно и будет, хозяин.

– Куда уж там! Все и так дико переплелось!

– Девушки пойдут против спутанной пряжи, – подтвердила Лила. – Одна – чтобы спасти людей, а вторая – чтобы стать инкарнацией.

– Дочь человека, который любит инкарнацию, – задумчиво отозвался Пэрри.