Текст книги "Голубой адепт"

Автор книги: Энтони Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

– Но я же машина!

– А я – комок протоплазмы. Теперь же, дорогое существо, пошевеливайся!

Шина смущенно сказала:

– Мне все-таки хочется знать, что же произошло, пока я была отключена. Последнее, что я помню, – сидящей себя на танке. А теперь я здесь. Это похоже на колдовство.

Стайл засмеялся. Его развеселило ее смущение, совсем не свойственное роботам. Он был безмерно рад, что снова оживил ее, рад до головокружения. И все же… это было всего лишь головокружение от транспортировки из одного мира в другой.

– Действительно, похоже на колдовство! – согласился он, взял Шину за руку и притянул к себе.

В третьем раунде Турнира он должен был встретиться с так называемым чужеземцем. Раньше Стайлу не приходилось состязаться с существом нечеловеческого происхождения, с существом – нечеловеком – но он видел Игры с их участием. С некоторых пор к Играм допускались по двадцать четыре чужеземца. Зачастую они были из других миров или по меньшей мере гуманоиды. Привлекались они благодаря своей неуемной энергии, силе и здоровью.

Стайл знал, что им платили огромный гонорар, в то время как рабам с Протона ничего не полагалось. О, эта система была прекрасно отлажена! За счет одних собирались средства для других. В выигрыше оставались чужеземцы.

Но этот экземпляр был истинным пришельцем из другого мира. Щупальца кольцами обвивали его туловище, противно шевелились шесть маленьких лап-ножек, а лицо – точь-в-точь хобот слона. Сенсорными, чувственными органами были торчащие повсюду отростки. Стайл отметил, что одни, с закругленными концами, служили вместо глаз, другие – в форме полых колокольчиков – были ушами. Зачем-то были еще матовые светонепроницаемые линзы.

– Приветствую! – соблюдая этикет, поклонился Стайл пришельцу. – Я – человеческое существо с планеты Протон.

– Я польщен, что вы оказали мне честь – ответил пришелец. Звук исходил откуда-то из-под черепа, но не из хоботообразного рыла. – Я, стало быть, Дх-х-н из Отовсюду.

– Прошу прощения: я не в состоянии повторить ваше имя.

– Дополните его, пожалуйста, недостающими звукосочетаниями по вашему выбору.

– Догонох? – предложил Стайл.

– Нох. Этого достаточно. Так короче.

– Нох, вы готовы к Игре?

– Весьма условно.

Что ж, раз так, Стайл не станет чувствовать себя виноватым, если придется применять жесткие приемы в добывании победы. У этого уродца было сколько угодно времени подготовиться к одному-единственному в его жизни состязанию, приобрести навыки и отработать методику борьбы. Мысленно Стайл прикинул потенциальные возможности пришельца: его щупальца достаточно подвижны и гибки, чтобы не выпустить жертву. В механических приемах это существо, должно быть чувствует себя уверенно, поэтому предпочтительно избежать физического состязания.

Поскольку Стайл был противником слепого риска и не стремился разыгрывать ШАНС, ему, видимо, нужно выбрать умственный вид состязания, если, конечно, он будет выбирать на решетке категории состязаний по горизонтали. Если придется выбирать одну из букв (в вертикальной колонке), он станет держаться подальше от инструментов и машин: неизвестно, насколько компетентен Нох в этих областях.

Итак, Стайлу лучше всего выбрать тип состязания либо УМСТВЕННЫЙ, либо ЖИВОТНОЕ, уж животных-то этой планеты Стайл знает лучше чужеземца.

– Какие матчи вы уже провели? Сравним наши силы, – предложил Нох.

Прекрасно. Так Стайл лучше узнает возможности Ноха.

– Я играл в футбол с Гражданином и в домино с женщиной-рабыней.

– Этот ваш футбол не для меня, – заключил пришелец, – у меня слишком слабые ноги. Домино тоже не подходит, здесь есть элемент случайности.

Уродец оказался довольно сообразительным существуем.

– Пусть решетка компьютера подскажет нам компромисс, – заметил Стайл.

– Итак, сообщаю о себе. Игра в блошки с мальчиком и рассказывание сказок с Гражданином – вот выигранные мною состязания. Признаюсь, я хоть и выиграл, но очень нервничал.

– Я вас понимаю, – кивнул головой Стайл. Под напускным простодушием пришельца скрывался опытный игрок.

Стайлу был хорошо знаком спортивный азарт. Он испытал его много раз. Любая Игра вызывает сильное волнение, волнение – неотъемлемая ее часть. Он участвовал в Турнире, чтобы приобрести право стать Гражданином, конечно, это так. Но помимо всего прочего, он испытывал огромное удовольствие от самого состязания. Нескончаемые варианты, сюрпризы неведомого темперамента соперника – вот что послужило причиной тому, что он остался на Протоне рабом, а не отбыл вместе с родителями с этой планеты, когда срок их пребывания на ней истек. Зачарованность и азарт не отпустили его.

Но теперь, по иронии судьбы, делом его жизни стала магия. На Фазе он был личностью, Адептом. Турнир на Протоне для него потерял значение, во всяком случае оно уменьшилось, но зато появились новые причины для участия в Игре: ради Шины, ради того, чтобы получить шанс узнать имя того, кто пытался его убыть, и отомстить тайному Недругу. Это было почти то же самое, что и поиски Платиновой Флейты ради Нейсы… Так, несмотря на постоянное метание между двумя мирами, постоянную смену места жительства, внутренние его устремления особых перемен не претерпевали.

Стайла вывело из задумчивости объявление о начале игры. Он и пришелец вступили в отсек, где вспыхивала решетка компьютера.

Пришелец был очень низеньким, даже ниже Стайла, лишь вытянутые щупальца виднелись над отсеком, но с того момента, как зажглись экраны решетки, это перестало иметь хоть какое-то значение.

Стайлу хотелось испытать своего соперника на быстроту реакции. Если контрольно-сигнальная система покажет хотя бы намек на нервозность, это может стать незаменимым ключом к победе. Но Стайлу так ничего и не удалось прочитать по внешнему виду чужеземца.

Появилась первая решетка. Стайлу повезло: ему предстояло выбирать среди видов состязаний, обозначенных цифрами на верхней горизонтальной панели. Не колеблясь, он выбрал ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ. Нох прореагировал мгновенно и тут же нажал на букву по вертикали. Его ответная реакция была так быстра, что повергла Стайла в уныние. Если существо так же быстро соображает, как реагирует, то это пахнет поражением. Выбор Ноха пал на «2А» – ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ. Это означало, что будет состязание интеллектов, исключающее тело.

Компьютер высветил вторую решетку. По горизонтали под номерами шли категории: СОЦИАЛЬНЫЙ, МАТЕМАТИКА, ВЛАСТЬ, ЮМОР. Под буквами сверху вниз были обозначены качества: ИНФОРМАЦИЯ, ПАМЯТЬ, ЗАГАДКИ, МАНИПУЛЯЦИЯ. У Стайла снова выбор среди цифр, и это отлично!

Итак, предположим, он выберет категорию СОЦИАЛЬНЫЙ. Тогда чужеземец наверняка выберет ИНФОРМАЦИЮ, и тут же второе, вспомогательное, табло отправит их к истории планеты, в область, в которой Нох, возможно, хорошо подготовлен. Или выбрать категорию ВЛАСТЬ? Но чужеземец выберет ПАМЯТЬ, и тогда они долго и нудно будут соперничать в воспоминаниях и воспроизведении обширных пассажей, писем, документов, цифр, концепций, всевозможных отрывков, словом, в том, что потребуется для тестов на определение уровня интеллекта. В этом Стайл был силен – но только в человеческом смысле слова «интеллект», но есть ли уверенность, что Нох не владеет долгосрочной эйдетической памятью? Если так, то он неуязвим.

Или, к примеру, чужеземец выберет МАНИПУЛЯЦИЮ, и тогда они будут играть в умственную игру. Такую, как трехмерные шахматы. Стайлу приходилось в них играть, но кроме головной боли он от этого ничего не имел. Категория МАТЕМАТИКА может привести к идентификации затемненных непонятных формул, если Нох выберет ИНФОРМАЦИЮ, или совершенно невразумительный поиск логарифмических таблиц и тригонометрических функций.

МАТЕМАТИЧЕСКИЕ ЗАГАДКИ тоже могут дать что-нибудь в этом роде. Для Ноха лучше всего выбрать МАНИПУЛЯЦИЮ и составлять в уме сложные шарады. Но если Стайл выберет ЮМОР, а Нох выберет ЗАГАДКИ, тогда они будут состязаться в каламбурах.

Каламбурить с чужеземцем?

Черт возьми, он столкнулся с абсолютно непредсказуемыми качествами соперника. Любой выбор Стайла, кажется, приведет к проигрышу. Эх, если бы только у него было время подготовиться заранее, изучить возможности предполагаемых оппонентов или, на худой конец, составить перечень решений, которых следует избегать, но такого времени на Фазе у него не было.

Стайл вздохнул. Пожалуй, ой выберет МАТЕМАТИКУ.

Нох уже выбрал ЗАГАДКИ. Ладно, могло быть и хуже. Они остановились на «3С» – МАТЕМАТИЧЕСКИЕ ЗАГАДКИ.

Когда речь шла о подобных состязаниях, у Стайла были удачные и неудачные дни. Порой вдохновение подсказывало ему блестящие ответы, порой он ловил себя на том, что пропускает очевидное, а иногда ему казалось, будто мозги затягивает густой пеленой… Но в среднем Стайл считал себя довольно неплохо подготовленным к этому виду состязания и знал большое количество математических загадок.

Последняя решетка – светящееся табло – была самой простой из всех. На горизонтальной верхней панели под номерами шли слова: 1. КОМПЬЮТЕР – ИСТОЧНИК. 2. СОБСТВЕННЫЙ ИСТОЧНИК, а по вертикали слева под буквами: А. СОВМЕСТНЫЙ ОТВЕТ. Б. ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ ОТВЕТ. Стайл должен был выбирать по горизонтали.

Антенна Ноха задрожала в волнении.

– Скажите, что это? Ведь мы как вид состязания в прошлый раз выбрали ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ, что означает борьбу без физических усилий, без вмешательства роботов – только на интеллектуальном уровне. А участники – мы двое. Почему же теперь нам предлагается вмешательство Компьютера?

– Ну, здесь все довольно произвольно, Нох, – объяснил Стайл. – Многие игры, такие, как наша с вами, бывают смешанного типа. Большой Игровой Компьютер участвует просто ради традиции, присваивает себе некоторые функции, которые не имеют решающего значения. Загадки могут исходить из книги или от третьего лица, а могут (и ничего при этом не изменится) исходить и из компьютерного банка данных. Это и означает предложенный нам вариант КОМПЬЮТЕР-ИСТОЧНИК, но загадки мы можем также предлагать друг другу сами. Тогда можно говорить о СОБСТВЕННОМ ИСТОЧНИКЕ. Знаете, при выборе вида состязания всегда наблюдается большое количество маленьких неточностей. Например, я играл в футбол, используя андроидов, которые были обозначены на табло как ЖИВОТНЫЕ, вместо рефери матч судили роботы…

– Роботы? Зачем? Чтобы избежать уловок со стороны судей?..

Стайл перешел к делу.

– Я выбираю цифры, так что решающее слово за мной. По мне, лучше бы избежать дуэль-ответов, потому что при этом побеждает тот, кто первым ответит. А я люблю поразмышлять не торопясь…

Это было правдой, но не полной. Стайл действительно любил поразмышлять. Но медленным мыслителем его назвать было нельзя.

– Однако можно сговориться потихоньку, – предложил Нох, – не в ущерб уважаемому Компьютеру. А? Давайте выберем «2В» для взаимного удобства?

– Сговориться, конечно, можно… Но кто даст гарантию, что мы не обманываем? Сделка в принципе возможны, однако в Игре как-то не практикуются. Все-таки, что ни говорите, а Компьютер беспристрастен. В то время как опытный лгун – это великолепный манипулятор на решетке и…

– Бросьте, давайте рискнем, – весело сказал Нох. – Это все теория. Всякие хитрости и уловки всегда существовали и будут существовать в галактике и даже на маленьких планетах.

– Ладно, уговорили, – улыбнулся Стайл. Он дотронулся до цифры "2". Реакция чужеземца, как обычно, была молниеносной. Почти одновременно с цифрой "2" на табло выскочила буква "В". Итак, оппоненты доверились друг другу, как верят уважающие друг друга соперники, и это сильно упрощало дело.

Соперники прошли в пустую маленькую комнату с голыми стенами.

– Игроки выбирают первого отвечающего, – раздался откуда-то из стены голос Компьютера. – Ответ дается в течение десяти минут, затем предлагается загадка сопернику. Если в течение десяти минут загадка не будет разгадана, ответ дается автором, затем автор сам отвечает на вопрос оппонента в рамках установленного временного лимита. Первый, кто выполнит эти условия, – победитель. Компьютер является арбитром в технических вопросах.

– Мне очень любезно объяснили условия состязания, – сказал Нох, – я ценю это и уступаю вам первый ход.

Строго говоря, для соперников было безразлично, кто начнет. Только ответ, отсутствие ответа или последующая защита засчитывались. Но Стайл был рад, что так случилось, по психологическим причинам. У него имелось приличное количество интересных загадок-головоломок, и он хотел прощупать Ноха, выяснить, из какого теста сотворен мозг чужеземца.

– Представьте себе три равных отрезка, – осторожно начал Стайл. – Все отрезки прямые. Постройте из них треугольник. Это совсем нетрудно. Построили? Теперь представьте себе еще два точно таких же отрезка. С их помощью постройте еще один треугольник, используя сторону первого. А теперь ответьте: сможете ли вы составить четыре равносторонних треугольника из шести равных отрезков?

Нох задумался.

– Интересная задачка. А можно составить из сегментов этих отрезков два треугольника, наложить их один на другой, а потом разделить эту фигуру биссектрисой, которую сделаем из такого же отрезка?

– Нет, нельзя. Каждый отрезок должен представлять собой одну из сторон равностороннего треугольника, – сделал отрицательный жест Стайл, но почувствовал звон в ушах, поняв, что способность схватывать у чужеземца поистине феноменальна. Ведь, по сути, Нох уже создал проект, который сформирует четыре равносторонних треугольника из шести отрезков. Это существо было совсем не глупо.

– Можно ли скрестить отрезки в форме звезды и…

– Нет, – сказал Стайл. О, как быстро чужеземец все понимал!

Щупальца на голове Ноха на мгновение напряглись. Затем он спросил:

– Можно ли использовать другое измерение?

Есть!

– Можно, – мужественно кивнул Стайл.

– В таком случае из угла данного треугольника поднимаем в высоту отрезки. Вверху они сходятся в точку, и получается пирамида. Каждая сторона пирамиды и будет представлять собой равносторонний треугольник.

– Вы угадали, – признался Стайл. – Теперь ваша очередь.

– Очень приятная игра. Мне понравилось… э… про треугольники. Вы согласны, что сумма углов треугольника есть полукруг?

– Сто восемьдесят градусов, – согласился Стайл.

– А теперь представим себе треугольник, сумма углов которого равна трем четвертям круга.

– Это… – решительно начал Стайл, но прикусил язык, когда слово «невозможно» уже готово было сорваться с его уст. Очевидно, у Ноха что-то на уме. И все же треугольник никак не может иметь сумму углов двести семьдесят градусов. Сумма углов треугольника сто восемьдесят градусов. Это часть определения любого треугольника. Угол может быть какой угодно, однако в сумме все углы дают сто восемьдесят, иначе треугольник не получается. Если даже один угол составляет 179 градусов, то сумма двух других – ровно 1 градус… Но, может, речь идет о наложении треугольников? Может, один из углов – это, допустим, часть другого треугольника… Похоже, все-таки дело не в этом. Но попробуем!

– Можно ли несколько треугольников наложить друг на друга и…

– Никогда в жизни! – отрезал Нох.

Это уже слишком. Стайл стал ходить по комнате, представляя себе треугольники всех видов и мастей. Никому неизвестно, какие они были и как он составлял их. Важно лишь то, что ни один из них не имел сумму углов больше, чем сто восемьдесят градусов.

Может, чужеземец имел в виду вовсе не треугольник в человеческом смысле слова?

– В этой фигуре больше, чем три угла?

– Никогда в жизни!

Опять промашка. Черт возьми, это же невозможно. Но все-таки существует логика, исходя из которой – возможно, иначе Нох не предложил бы данной задачи. Уж кому-кому, а Стайлу не раз приходилось сталкиваться с ситуациями, когда невозможное становилось возможным…

Ну, допустим, мы будем-раздвигать стороны треугольника, увеличивая таким образом его углы… Но тогда линии будут искривлены, что не допускается по определению треугольника… А если треугольник нарисован на кривом листе бумаги! Какой это лист? Ага! искривленная поверхность. Нох не оговорил, что поверхность обязательно должна быть прямая. Треугольник, начерченный на искривленной поверхности…

– Начертим этот треугольник на искривленной поверхности?

– Никогда в жизни! Мой треугольник такой же жесткий, каким был ваш собственный, – обиделся Нох.

А Стайл был так уверен… На сферической поверхности он мог бы начертить восемь треугольников, каждый с тремя прямыми углами, или четыре треугольника с двумя прямыми углами и одним в сто восемьдесят… Искривление поверхности позволило бы искривлять линии, одновременно оставляя их прямыми. Но что толку мечтать: Нох запретил это.

Но все же будто бы стало теплее. Антенна чужеземца довольно нервно подрагивала. Хорошо, поверхность не искривлена, зато искривлено само пространство! Такая постановка вопроса тоже позволяет раздвигать углы треугольника, а треугольник остается жестким. Теоретически пространство вселенной искривлено. Теперь предположим, что треугольник начерчен в космосе, в космических пропорциях.

– Ничего, если это будет довольно большой треугольник? – спросил Стайл.

– Нет, – отказался Нох. – Стандартный треугольник, который можно удержать в щупальцах.

Да. Вся сообразительность Стайла, все напряжение его воображения, похоже, бесполезны. Значит, он не может начертить этот треугольник в искривленном пространстве?

Нет, еще не все потеряно.

– А как насчет того, чтобы треугольник переместить куда-нибудь в другое место?

Отростки-щупальца дрогнули.

– Перемещайте.

– Давайте начертим его в районе черной дыры во вселенной, где интенсивная гравитация раздвигает пространство. В центре черной дыры пространство может быть даже деформировано. Там любая геометрическая фигура…

– Существо решило задачу, – перебил Нох с сожалением. – Загадывайте следующую.

Игра была нелегкая. Стайл чувствовал нервный озноб. Он боялся, что потерпит поражение в пространственных представлениях. Он выдумал загадку про третье измерение, а Нох вызвал к жизни четвертое. Лучше бы увести разговор куда-нибудь в другую сторону.

– Превратите четыре восьмерки в три единицы, – сказал Стайл, – и используйте только эти восьмерки.

Может статься, что для такого сообразительного чужеземца вопрос Стайла окажется детской забавой. Но, во всяком случае, стоит попытаться.

– Можно ли слагать, вычитать, умножать, делить, возводить в степень, извлекать корень?

– Можно, если при этом используются только восьмерки. Но, конечно, простое сложение восьмерок никогда не приведет вас к успеху.

– Можно ли создавать из цифр символы?

– Вы хотите назвать тройку треугольником, например, а четыре восьмерки – двойным рядом кругов? Нет, в данном случае речь идет о другом. Именно о математическом варианте решения.

Нох был на ложном пути.

Но вот чужеземец напрягся и глубоко вздохнул. По его шкуре пробежала легкая дрожь.

– Возможно ли, разделив восемьсот восемьдесят восемь на восемь получить сто одиннадцать?

– Возможно, – сказал Стайл. Что и говорить, задача не заняла у Ноха много времени. Опять отвечать Стайлу. О дьявол!

– Человеческая природа, – начал Нох, – тяготеет к сферической поверхности, проще – к кругу. Свидетельство тому – хотя бы контуры тела особей женского пола… Говоря человеческим языком, все небесные тела, имея сферическую форму, имеют также север и юг, Северный и Южный полюс, верхнюю и нижнюю точки вращения. Это главные точки на небесном теле, не так ли?

– Возможно, но к чему вы клоните?

– Итак, может случиться, что некто обходит, скользит или начал свой путь на Северном полюсе, и вот он делает единицу пути на юг, затем единицу пути на восток, затем под прямым углом такую же единицу пути – на север и после этого оказывается в том месте, откуда вышел?

– Опять в том месте, откуда он начал путь, на Северном полюсе? Согласен, – сказал Стайл. – Это единственное место планеты, откуда возможна подобная прогулка. Идешь на юг, потом на восток, потом на север – и ты дома! Это действительно вариант парадокса треугольника: если два прямых угла…

– Не желаете ли открыть новое местечко, откуда можно начать подобный маршрут?

– Идти на юг единицу пути, затем – на восток такую же единицу пути, затем – на север такую же единицу пути – и прийти к начальной точке? Без того условия, чтобы начать путь на Северном полюсе?

– Лучше не сформулируешь мою задачу!

Опять это существо сделало то же самое! Стайл мог бы присягнуть, что не было на планете другого такого места. Но что же, не оставалось ничего другого, кроме как найти его.

Начинать путь надо не с Северного полюса! И все же единственным другим местом на планете, где работали все законы Северного полюса, был Южный полюс – но как может некто путешествовать на юг отсюда? Ведь по определению южный полюс – самая южная точка планеты.

– Все единицы пути одинаковой длины и все они прямые? – спросил Стайл.

– Неделикатно.

– Я полагаю, вы имеете в виду – несомненно?

– Не решено, не определено, – согласился Нох.

– Планета не может провалиться в черную дыру?

– Правильно. Не может. Она будет расплющена.

Итак, будем плясать отсюда. Никакого четвертого измерения. И все же, где такое может быть? Ни на Северном полюсе, ни на Южном!..

Но погодите-ка, он берет на себя слишком много. Он совсем не обязан идти на юг с Южного полюса. Он должен идти на юг по направлению к Южному полюсу. Или почти к Южному полюсу…

– Опояшем кругом Южный полюс, – сказал Стайл. – Линия широты на север, самая северная, будет находиться как раз на расстоянии единицы пути. Итак, начинаем наш путь с этой широты, проходим на юг единицу пути, потом на восток, вокруг полюса (южного), потом на север и приходим туда, откуда вышли.

– Совершенно верно, – сказал Нох, – это существо великолепно!

Точно такие же чувства испытывал Стайл по отношению к своему сопернику. Теперь он хоть и боялся, что проиграет следующий раунд, но отважно ступил на новую стезю, мечтая хоть о какой-нибудь интеллектуальности противника.

– Речь пойдет о формуле «x^2 + y^2 + z^2», которая графически представлена как окружность с радиусом "z". Знакомы ли вы с этим явлением?

– Да. У нас это называют «Уравнением Снежной Лавины».

Стайл заподозрил, что в этом ответе Ноха скрывается ирония, однако ему было необходимо сосредоточиться на условии задачи, а не отвлекаться на частности. Он был доволен, что не дал втянуть себя в спор из-за игры слов, в состязание в каламбурах.

– Итак, – сказал Стайл, – какой вариант этой формулы представляет квадрат?

– Никаких квадратов! – запротестовал Нох. – Эта формула представляет собой только кривые линии. И всякий вариант должен сохранять это условие – отсутствие прямой. Здесь не может быть прямых!

– Я говорю о приблизительном квадрате, – сказал Стайл, придя ему на помощь, – я говорю о том квадрате, где уже нет кривых; ширина линий позволяет начертить такой квадрат.

– Какой толщины эти линии?

– Той же толщины, что и линии, которыми мы начертили круг.

– Необыкновенно бесполезно! – проскрипел Нох и зашагал по комнате взад-вперед. Три его маленькие ноги из шести с трудом волочились по полу. – Геометрические кривые не могут так трансформироваться. Это математический факт.

– Математика способна на забавные вещи. – Стайл снова воспрял духом. Неужто он нащупал слабину у Ноха?

А тот продолжал метаться по комнате, он сомневался, анализировал, и если бы этот пришелец был способен, то покрылся бы потом от напряжения.

И наконец он сдался.

– Это невозможно. Если я не прав, требую доказательств.

– Попробуйте: «x^oo + y^oo + z^oo».

– Первая сторона возводится в степень бесконечности, а вторая сторона – тоже? Тогда в этом еще меньше смысла.

– Хорошо. Попытайтесь частично поднять степень.

– Частично? – сварливо переспросил Нох. – Невозможно расщепить бесконечность!

Стайл подумал о бесконечностях в научной и магической вселенной, расщепленной Занавесом. Но здесь об этом упоминать было нельзя.

– «x^3 + y^3 + z^3» – представляет собой деформированную петлю, но не более, чем несовершенный круг. Давайте снова поднимем степень «x^4 + y^4 + z^4», и петля исказится, образуя углы. К тому моменту, как степень поднимется до десятой или двенадцатой доли, фигура начинает напоминать квадрат. А к моменту, когда степень станет миллионной…

Нох мысленно прикинул.

– …то фигура приблизится к квадрату. Но совершенным этот квадрат никогда не будет, поскольку все же это кривая, хоть и в пределах любого возможного допущения.

– Я никогда не думал, что кривая может проделывать такие штуки!

– Теперь я должен ответить на ваш вопрос, – напомнил Стайл Ноху. Он знал, что еще не выиграл. Он выиграл лишь временное преимущество, благодаря расщепленной бесконечности. Спасибо ей!

– Где Западный полюс?

– Западный полюс?

– Северный полюс, Южный полюс, Западный полюс, Восточный полюс. Где они?

– Но у планеты только одна ось вращения. Не может быть четырех полярных точек.

– Так же, как не может быть квадрата из кривой?

– Гм… Да, вы правы. – Стайл глубоко задумался. Если он решит задачу, он выиграет раунд. Но вопрос поставил его в тупик так же, как квадрат поставил в тупик Ноха. А может, здесь дело в семантике? Может, «Восточный полюс» – это просто иное название Южного или Северного полюса? Но уж слишком примитивно… Видимо, в действительности должны быть такие полюса, вдобавок к Северному и Южному. Тогда вопрос имеет какой-то смысл. И все же это возможно, если бы планета имела две оси вращения…

В конце концов Стайл был вынужден сдаться. Он не знал, где находится Западный полюс, и потерял преимущество в состязании.

Он спросил:

– И где же?

– А я надеялся, что вы решите эту задачу, – простодушно сказал Нох. – Ответ очень давно ускользает и от меня.

– Вы хотите сказать, что сами не знаете ответа? – Стайл не верил своим ушам.

– Именно так. Я проиграл и испытываю какое-то необъяснимо приятное ощущение от проигрыша.

Итак, Стайл выиграл! Но в душе была неудовлетворенность от того, что не нашел ответ на последнюю загадку. Где же он, этот чертов Западный полюс? Он может никогда не узнать, и от этого на душе стало еще грустнее.

Пока Игровой Компьютер подсчитывал результаты, Стайлу полагалась передышка – немногим менее суток. Он использовал это время, чтобы отоспаться, придти в себя после экскурсии на танке, набраться сил: ведь впереди его ждали испытания в четвертом раунде. Стайл был счастлив, потому что он выиграл и футбольный матч, и состязание с Нохом, которые висели на волоске. Всю Игру перед Стайлом, как призрак, маячил ШАНС – состязание наудачу, не требующее мастерства, только бы повезло!

Посредственные игроки мечтали о ШАНСЕ, ведь эта игра давала слабому фору. Однако Стайл надеялся, что встретит, если ему выпадет ШАНС, опытного игрока, который предпочтет честный поединок, того, кто захочет победить благодаря опыту, искусству, умению. Настоящий спор мастеров будет яростным, изнурительным для обоих участников.

Допустим, думал Стайл, его нанимательница действительно провела некое расследование и выяснила, кто послал Стайлу ложный вызов. Но она не скажет ему этого. Таковы уж нравы Граждан на Протоне. Довольно часто они относятся к рабам благосклонно, но это отношение поверхностно и дальше мимолетной милости не идет. Примером тому – Гражданин Райфлмен, с которым Стайл состязался в первом раунде. Больше Стайл о нем ничего не слышал, от него не было вестей. Подобные нравы проявлялись лишь в отношениях к рабам, в отношении других на Протоне дело обстояло иначе.

По-прежнему Стайл был встревожен непрекращающимся преследованием неизвестного Недруга. «Сначала, – размышлял Стайл, – он повредил мне колени, чтобы я не участвовал в скачках. Я не подчинился ему, и преследование продолжилось».

Стайл как-то заметил некоего Гражданина, который будто бы следил за ним, но друзья Шины – самоуправляющиеся роботы – выяснили все досконально, и он убедился, что Гражданин не был его Недругом.

Кто-то на Протоне и на Фазе хотел смерти Стайла. Может, это был такой же, как Стайл, путешественник из одного мира в другой? Многие могли, подобно Стайлу, переходить границу между двумя мирами и делали это так же регулярно, как он. Возможно, этот неизвестный и убил другое "я" Стойла, а теперь подбирался к нему самому. Это мог сделать только Адепт. Но кто же он?

Стайл все сильнее желал это знать.

Если наконец кончится его бесправное положение – вдруг Стайл победит на Турнире и станет Гражданином, – у него будет больше шансов разузнать и найти средство против Недруга.

Это-то и было причиной его нынешнего участия в Турнире. Теперь он не мог просто взять и бросить состязания и отправиться на Фазу, чтобы там обхаживать Голубую Леди. Нет, он не мог жить спокойно, пока некий Адепт пересекал Занавес между Фазой и Протоном, постоянно расставляя на него, Стайла, ловушки. Стайл должен был разгадать эту загадку, касающуюся его жизни и смерти.

В четвертом раунде его оппонентом была женщина одной с ним возрастной группы. Ее звали Хелла. Хеллу объявили первой на возрастной ступени тридцатипятилетних. Стайл же был объявлен пятым, хотя на самом деле он давно был первым. Многие игроки высшего класса умышленно оставались на низших игровых ступенях, чтобы избегнуть ежегодного набора на Турнир пятерки лучших. Однако Хелла действительно была среди женщин игроком высокого класса, ее статус раба прекращался в этом году: она страстно мечтала попасть на Турнир.

И все же до Стайла ей было далеко! Он был гораздо сильнее ее в большинстве физических Игр и победит ее в умственных состязаниях. Если ему придется выбирать цифры по горизонтали, он не будет проявлять галантность. Он выберет ФИЗИЧЕСКИЙ. Если станет выбирать буквы по вертикали, то выберет ИНСТРУМЕНТЫ и одержит верх.

Хелла была громоздкой, величавой женщиной намного выше Стайла. Ее темно-русые средней длины волосы вились, а губы были чересчур тонки. Она выглядела тем, чем и была в действительности: здоровой, циничной, жесткой в поведении женщиной, к тому же обладала чрезмерной сексуальностью. Более крупный, чем Стайл, мужчина счел бы ее достаточно привлекательной, и она слыла опытной в личных играх, которые разыгрываются между мужчинами и женщинами. Стайл не испытывал к ней влечения, знал, что большинство женщин не питают романтических чувств к мужчинам меньше их ростом, и Хелла не была исключением. Стайл же, что касалось женщин, оставался достаточно индифферентным. Шина и Нейса – нереальные существа были не в счет. А что касается Голубой Леди – она тоже была особым случаем, вдовой его первого "я"…

– Мне бы не хотелось играть с вами, – призналась Хелла Стайлу в комнате ожидания. – Я проиграла одному тупице в ШАНСЕ и уже наполовину выбыла из Игры.

– Случается… – отвлеченно заметил Стайл, – но предупреждаю, я намереваюсь вовсе вывести вас из Турнира.