Текст книги "Загадка Лейтон-Корта"

Автор книги: Энтони Беркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 18
О чем рассказал диван

– Назад, в дом? – Алек недоверчиво смотрел на него. – Но… но зачем ему было идти обратно в дом?

– Ну и вопросы ты задаешь! Не имею ни малейшего представления! Я даже не знаю, что он действительно пошел обратно в дом! Я просто высказал единственно возможное заключение, которое вытекало из того факта, что осколки вазы оказались там, где мы их нашли. Вполне вероятно, что я ошибаюсь.

– Но послушай, если он хотел вернуться в дом, к чему было все усложнять и вылезать в окно? Почему он просто не вышел через дверь?

– Совершенно очевидно, что он хотел оставить все входы и выходы запертыми изнутри, чтобы подкрепить предположение о самоубийстве.

– Но зачем ему было возвращаться в дом? Этого я никак не могу понять.

– Гм, предположим, – как бы между прочим заметил Роджер, – предположим, что он там жил.

– Что?

– Я сказал: предположим, он там жил. Может быть, он хотел вернуться в постель.

– Боже правый! Неужели ты думаешь, Роджер, что Стэнуорта убил кто-то из домашних? – в голосе Алека звучал неподдельный ужас.

Роджер не спеша снова зажег свою трубку.

– Не обязательно. Ты продолжаешь настойчиво спрашивать, почему он хотел вернуться в дом, и я дал тебе наиболее очевидное объяснение. Собственно говоря, он мог встретиться с кем-то в доме, прежде чем бежать.

– Тогда, значит, ты не думаешь, что Стэнуорта убил кто-то из дома? – с явным облегчением спросил Алек.

– Один Бог знает! – лаконично ответил Роджер. – Нет, пожалуй, я так не думаю. Мы не должны забывать, что Джефферсон утром не мог найти ключей. Если только, конечно, это не было притворством. Клянусь Юпитером! Я об этом не подумал, или он собирался взять что-то важное и хотел снова открыть сейф, забыв о том, что положил ключи не в тот карман.

– Я полагаю, – медленно произнес Алек, – Джефферсон – единственный человек в доме, кого ты подозреваешь в преступлении.

– Ну нет! Провалиться мне на этом месте, если я думаю, что это он! – с жаром возразил Роджер.

– О! Кто же в таком случае?

– Скажем так, Алек! В настоящее время я подозреваю каждого. Всех и вся внутри этих стен!

– Только не забывай о своем обещании. Никаких решительных шагов без меня, ладно?

– Разумеется. Но… Алек, – серьезно сказал Роджер. – Ты не обязан участвовать, если я предприму шаги, которые не вполне вызывают твое одобрение. Дело это очень серьезное, и ты сам понимаешь… Мы не можем воспринимать его как увеселительную прогулку – делать то, что нам нравится и пропускать все неприятное и опасное.

– Да, – несколько неохотно согласился Алек. – Я понимаю и без надобности не стану поднимать шум. Но мы должны продолжать работать вместе.

– Конечно! – поспешно ответил Роджер. – Значит, договорились. Между прочим, нам давно следовало заняться одним делом, но оно все время ускользает из моей памяти. Мы должны поискать вторую патронную гильзу. Я не очень верю в то, что она существует. Однако, как мы установили, было сделано по одному выстрелу из каждого револьвера, и раз такая вероятность есть, мы обязаны проверить.

– Нелегкая задача, да? Гильза может быть где угодно.

– Да, по есть только одно место, где стоит искать. Библиотека. Если там ее нет – прекращаем поиски.

– Очень хорошо.

– Ох, Александр! – печально произнес Роджер, когда они шли к библиотеке. – Есть большая трудность в этой маленькой проблеме, как назвал бы ее Холмс.

– Какая?

– Мы не знаем мотива преступления. Если бы знали, это невероятно упростило бы дело. Да что там говорить! Мы бы сразу обнаружили преступника. Так решаются все подобные происшествия и в реальной жизни, и в книгах. Установи мотив – и начинай действовать! Мы же с тобой продвигаемся в темноте, на ощупь. И так и будет, пока не обнаружим мотива.

– И ты не имеешь о нем никакого представления? Даже не догадываешься?

– Нет. Или, вернее всего, слишком много. Совершенно невозможно сказать что-нибудь определенное. В конце концов, что мы знаем о Стэнуорте, кроме того, что это был веселый старый джентльмен, у которого водились большие запасы хорошего вина? Ничего! Он мог быть убийцей женщин, и тогда это криминальное дело с ревнивым мужем, о котором узнали леди Стэнуорт и Джефферсон, но все замяли, боясь опозорить свое имя.

– А что, неплохая мысль! Я бы ничуть не удивился. Ты действительно так думаешь?

– Это возможно, но я бы не сказал, что это так. Стэнуорт был слишком стар, чтобы играть роль Лотарио.[16]16
  молодой соблазнитель и повеса в трагедии «Прекрасная грешница» (1703) известного английского драматурга Николаса Роу (1674–1718)


[Закрыть] Может быть и другая версия: мистер Стэнуорт кого-то разорил. Мне кажется, его методы были не слишком безупречными. За этим последовала месть, а эти двое знали, но по неизвестной нам причине держали все в секрете… Впрочем, к чему строить догадки? Есть сотни предположений, все одинаково вероятные и правдоподобные, которые могли бы подойти к известным нам скудным фактам.

– Да, мы в полной тьме и растерянности, – согласился с ним Алек, когда они вошли в библиотеку.

– Однако, я полагаю, сейчас уже больше света, чем час или два назад, – весело ответил Роджер. – Нет, что ни говори, до сих пор мы неплохо поработали, учитывая везение и все прочее, что скромность не позволяет мне упоминать. Ну а теперь поищем эту патронную гильзу, и, дай бог, чтобы нам никто не помешал.

Несколько минут оба молча старательно искали. Потом Алек поднялся с колен возле маленького столика с пишущей машинкой и уныло посмотрел на свои руки.

– Я весь испачкался, и никаких следов! Не думаю, что она может быть здесь, а ты?

Роджер обследовал подушки на большом диване.

– Пожалуй, нет, – ответил он. – Да я и не очень-то надеялся… О! Что это? – Он вытащил лежавший между диванными подушками маленький лоскуток белого материала и с большим интересом его разглядывал.

Алек пересек комнату и подошел к нему.

– Похоже на дамский носовой платок, – осторожно предположил он.

– Не только похоже, Александр! Это и есть дамский носовой платок. Но с какой стати он оказался в библиотеке Стэнуорта?

– Надо полагать, дама его тут оставила, – изрек Алек.

– Ты просто гений, Алек! Теперь я все понимаю! Она, должно быть, действительно забыла его здесь. А я было подумал, что дама послала платок почтой со специальной инструкцией спрятать его между двумя подушками на случай, если ей когда-нибудь захочется его здесь найти.

– Остришь, да? – уныло проворчал Алек.

– Иногда, – скромно признал Роджер. – Немного. Однако вернемся к платку. Интересно, окажется ли эта находка важной. Как думаешь?

– Каким образом?

– Я еще не уверен, но у меня такое предчувствие. Зависит от многого. Например, чей это носовой платок? Когда последний раз убирали комнату? Когда владелица носового платка была здесь и… О! Много еще всего! – Он деликатно понюхал платок. – Гм! Кажется, этот запах мне знаком.

– Знаком? – с интересом спросил Алек. – Кто пользуется эти ми духами?

– К сожалению, в данный момент я не могу вспомнить, – неохотно признался Роджер. – Но мы в состоянии это узнать, осторожно наводя справки.

Роджер спрятал находку в нагрудный карман, скомкав его в небольшой шарик, чтобы подольше сохранился запах.

– По-моему, первое, что сейчас необходимо сделать, продолжал он, надежно спрятав платок, – это более тщательно осмотреть диван. Никогда не знаешь, что можно неожиданно найти.

Стараясь больше не нарушать подушек, Роджер стал внимательно разглядывать спинку и валики дивана. И вскоре снова был вознагражден.

– Посмотри! – воскликнул он, показывая на пятно на левом валике дивана. – Пудра! Интересно, что она может нам подсказать, если мы только сможем правильно воспользоваться этой находкой.

Алек наклонился над валиком. Очень слабое пятно белой пудры выделялось на черной поверхности ткани.

– Ты уверен, что это пудра? – спросил он немного недоверчиво. – Откуда ты знаешь?

– Не знаю! – весело признался Роджер. – Может быть, это французский мел. Но я почему-то уверен, что это дамская пудра. Погоди! Пудра на внутренней стороне валика. Возможно это пудра для рук? Женщины ведь пудрят руки?

– Я не знаю. Возможно.

– Ты должен знать! – сурово заявил Роджер. – Ты же помолвлен?

– Нет! – печально ответил Алек. В конце концов, Роджер рано или поздно узнает о том, что помолвка расстроилась.

Роджер с удивлением посмотрел на него.

– Но ведь только вчера вы с Барбарой обручились?

– Да, – ответил Алек еще печальнее. – Но сегодня мы расторгли помолвку. Или, вернее сказать, отложили. Надеюсь, через месяц она опять состоится.

– Но почему? Ради всего святого, почему?

– О! По… определенным причинам, – чувствуя себя очень неловко, ответил Алек. – Мы решили, что так лучше. Э-э… по личным причинам… понимаешь?

– Господи! Мне ужасно жаль слышать об этом, старина! – искренне сказал Роджер. – Я надеюсь, в конце концов все у тебя наладится. И если я хоть что-нибудь могу сделать, ты знаешь, тебе стоит лишь слово сказать. В мире не существует пары, которой бы я так желал счастья, как тебе и Барбаре. Вы оба лучшие люди, каких я знаю!

У Роджера была привычка игнорировать правило, гласящее, что мужчина ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не должен проявлять своих чувств в присутствии другого мужчины. Он делал это так же легко и с той же сердечностью, с какой нарушал все другие правила и обычаи.

Алек вспыхнул от удовольствия.

– Огромное спасибо, старина! – хрипловато произнес он. – Я знаю, что могу на тебя положиться. Поверь, нет ничего такого, чем бы ты мог помочь. Но я уверен, что все будет хорошо.

– Я искренне верю в это, дружище, а не то свернул бы шею твоей Барбаре, – решительно сказал Роджер, и оба поняли, что тема исчерпана. Во всяком случае до того времени, пока Алек сам захочет ее поднять.

– А как насчет пудры? – подсказал Алек.

– Ах да! Я же не покончил с диваном. Ну что же, давай посмотрим, можно ли тут еще что-нибудь найти.

Роджер снова наклонился над диваном, но тут: же поднял голову.

– Видишь? – сказал он, указывая на длинный светлый волос в углу, между спинкой дивана и валиком. – Здесь недавно сидела женщина. Это подтверждает и пудра. Какая удивительная удача, что мы надумали искать патронную гильзу! Я почему-то думаю, что эта женщина окажется более полезной, чем полсотни патронных гильз! – с энтузиазмом сказал Роджер и, вынув из кармана письмо, извлек из него листок и аккуратно вложил волос в конверт. – В книгах всегда так делается, – объяснил он, заметив удивленный взгляд Алека. – Раз так делается, значит, это правильно.

– А что ты собираешься делать дальше? – спросил Алек, с интересом следя за тем, как конверт с волосом отправился в нагрудный карман Роджера вслед за носовым платком. – Осталось около часа до обеда.

– Я попытаюсь, если смогу, узнать, когда в последний раз приводили в порядок диван. Мне кажется, от этого многое зависит. После этого я должен обнаружить собственницу носового платка.

– По запаху? На платке пег инициалов.

– Да, но запаху, – ответил Роджер. – Это тот случаи, когда полезно было бы оказаться собакой, – задумчиво добавил он.

Глава 19
Мистер Шерингэм сначала проигрывает, а затем выигрывает пари

На верхней площадке лестницы друзья расстались: Алек направился в свою комнату, а Роджер – в свою. Закрыв за собой дверь, Роджер не стал сразу же переодеваться. Он облокотился на подоконник открытого окна и немного постоял, задумчиво глядя в сад. Затем, видимо, приняв решение, перешел через комнату и позвонил.

Вошла веселая пухленькая молодая особа и с улыбкой вопросительно посмотрела на Роджера. Надо сказать, что Роджер всегда был любимцем прислуги, хотя не всегда пользовался симпатией садовников.

– О, привет, Элис! Кажется, я потерял свою авторучку. Вы ее не находили?

Девушка покачала головой.

– Нет, сэр. Не встречала. Когда я утром убирала комнату, ее здесь не было.

– Гм! Какая досада! Я не нахожу ее со вчерашнего вечера. Последнее, что я помню, она была у меня, когда я незадолго перед обедом заходил в библиотеку. Может быть, я оставил ее там. Вы убираете библиотеку?

– О нет, сэр! Только спальни. Комнаты внизу убирает Мэри.

– Ясно… Как вы думаете, могу я поговорить с Мэри, если она не очень занята? Может быть, вы могли бы пригласить ее сюда?

– Да, сэр. Я сейчас же ей скажу.

– Благодарю вас, Элис!

Через некоторое время появилась Мэри.

– Я хотел вас спросить, Мэри, – доверительно обратился к ней Роджер. – Я потерял свою авторучку, и Элис сказала, что здесь она ее не видела. Последний раз ручка была у меня вчера в библиотеке. Что-нибудь между чаем и обедом. Я искал ее там, но не нашел. Наверное, вы с тех пор не убирали библиотеку и не видели мою ручку?

– Я убирала библиотеку вчера вечером, когда все обедали. Вот уж не думала я тогда, что такое может…

– Да-да! – успокаивающе произнес Роджер. – Ужасно! Просто ужасно!.. А в чем заключалась уборка, Мэри? Я хочу сказать, если она была поверхностной, вы могли и не заметить авторучку. Что именно вы делали?

– Видите ли, сэр, я поставила стулья по местам, убрала окурки в камине и почистила пепельницы.

– А диван? Я помню, что сидел с авторучкой на диване.

– Ее там не было, сэр! – решительно сказала Мэри. – Я убирала и встряхивала все диванные подушки – там ничего не было. Иначе я бы заметила.

– Собственно говоря, вы тщательно убирали диван. Почистили его и все такое.

– Да, сэр. Я всегда вечером чищу диван и кресла. Они ужасно грязнятся. Все окна открыты, а на черном репсе, которым обит диван, пыль очень видна.

– Спасибо, Мэри! Должно быть, я все-таки оставил свою авторучку где-то в другом месте. Между прочим, сегодня вы, должно быть, совсем не убирали библиотеку, не так ли?

– Нет, сэр! – ответила Мэри, слегка вздрогнув. – Мне бы не хотелось туда заходить! Во всяком случае, одной. Только подумаешь, как этот бедный джентльмен сидел там всю ночь, так мурашки ползут по телу…

– Да-да. Ужасно! – машинально ответил Роджер. – Ну что ж! Нет так нет! Извините, Мэри, что мне пришлось вас зря побеспокоить, но если случайно где-нибудь натолкнетесь на авторучку, дайте мне, пожалуйста, знать.

– Да, сэр, – с готовностью ответила Мэри, премило улыбнувшись. – Благодарю вас, сэр.

– Вот так-то! – пробормотал Роджер, обращаясь к закрывшейся двери.

Он быстро покончил с переодеванием и поспешил в комнату Алека, где и сообщил ему все, что удалось узнать.

– Как видишь, – заключил он свой рассказ, – эта женщина была в библиотеке какое-то время после обеда. Кто же это мог быть? Барбара была с тобой в саду, так что она исключается. Остаются миссис Шэннон, миссис Плант и леди Стэнуорт. Если, конечно, это был кто-то из дома, добавил он задумчиво. – Гм, странно, такое соображение почему-то раньше не пришло мне в голову.

Алек перестал завязывать черный галстук-бабочку и оглянулся.

– Объясни, к чему это? – спросил он. – Есть какая-то определенная причина, по которой одна из этих женщин не должна была находиться вчера вечером в библиотеке?

– Да нет… Но все-таки многое зависит от того, кто это был. Если, к примеру, леди Стэнуорт, я бы сказал, что это не имеет значения (если она не станет отрицать данного факта); с другой стороны, если кто-то не из дома, это определенно могло быть важно. О, все неясно, и объяснить нелегко, но я чувствую, что появление нового факта – присутствие женщины вчера вечером в библиотеке – имеет важное значение. К тому же эта женщина там сидела, а не просто прошла через комнату. Стало быть, как и все другие факты, нужно расследовать! Может быть, все абсолютно в порядке, а может быть, и нет. Вот и все!

– Действительно, как ты говоришь, неясно, – заметил Алек, надевая жилет. – А когда ты собираешься разыскать владелицу платка?

– Вероятно, в конце обеда. Я постараюсь незаметно обратить внимание на духи леди Стэнуорт и миссис Плант. Если это ни та, ни другая, значит – миссис Шэннон. В таком случае это не имеет никакого значения. Но если вообще ни одна из них, тогда не знаю, что делать. Не могу же я бегать по всему графству, гоняясь за незнакомыми женщинами! Это может привести к нежелательным последствиям! Поторопись, Александр, к обеду звонили минут пять назад.

– Я готов, – сказал Алек, с одобрением взглянув в зеркало на свои сильно приглаженные волосы. – Пойдем!

Все уже ожидали их в гостиной, и как только они вошли, направились в столовую. Леди Стэнуорт внешне была совершенно спокойна, ничуть не выглядела расстроенной, но была еще более молчаливой, чем всегда, и ее присутствие усиливало скованность и напряженность собравшихся за столом.

Роджер старался поддерживать разговор, в чем ему усиленно помогали и миссис Плант, и Джефферсон, но Алек по какой-то причине был почти так же молчалив, как и хозяйка. Время от времени, поглядывая на своего друга, Роджер пришел к заключению, что роль детектива-любителя оказалась в высшей степени неподходящей для этого бескомпромиссного, прямого и открытого молодого человека. Возможно, новый факт, касающийся собственницы носового платка, вывел его из состояния равновесия.

Роджер повернулся в сторону Джефферсона.

– Когда сегодня утром инспектор задавал нам вопросы, вы обратили внимание на то, как трудно было восстановить в памяти события, которые произошли несколько часов назад, если они не являлись чем-то достаточно важным, чтобы произвести сильное впечатление?

– Да, я понимаю, что вы имеете в виду, – сказал Джефферсон. – Я и сам нередко это замечал.

Роджер с любопытством посмотрел на него. Ситуация была довольно странная. Между ними существовало что-то вроде вооруженной дружбы. Если Джефферсон слышал слишком много из окна библиотеки, то он знал, что Роджер – его враг. Во всяком случае, исчезновение следов говорило о том, что он настороже. Однако ни малейшего признака этого не было в его поведении. Джефферсон относился к ним обоим как всегда – ни лучше, ни хуже. Роджер не мог не восторгаться самообладанием этого человека.

– Особенно в том, – продолжал он, – что касается передвижения. Иногда я могу с величайшим трудом вспомнить точно, где я был в определенное время. Вчерашний вечер не был трудным, потому что после обеда и до отхода ко сну я провел в саду. Но, к примеру, ваше положение, леди Стэнуорт, я готов заключить пари (разумеется, на приемлемую сумму), что вы не могли бы точно сказать, не подумав предварительно, в каких комнатах вы вчера вечером побывали за время между концом обеда и тем временем, когда отправились спать.

Уголком глаза Роджер заметил быстрый взгляд, которым обменялись леди Стэнуорт и Джефферсон, как будто майор предупредил ее о возможной ловушке.

– В таком случае, мистер Шерингэм, боюсь, что вы бы проиграли пари, – спокойно ответила она после небольшой паузы. – Я прекрасно помню. Из столовой я пошла в гостиную и пробыла там около получаса. Потом я пошла в малую столовую, чтобы обсудить некоторые счета с майором Джефферсоном, а после этого поднялась наверх.

– О, это все слишком легко! – заметил Роджер. – Это нечестно, и так интересной игры не получится. Вы должны были посетить намного больше комнат, чтобы игра получилась успешной. А как вы, миссис Плант? Могу ч перенести пари на вас?

– И опять проиграете, – с улыбкой заметила миссис Плант. – Со мной и того проще. Я была только в одной комнате… В гостиной. А потом, поднимаясь наверх. встретила вас в холле. Вот и все! Кстати, а какая ставка?

– Я должен подумать. Пожалуй, носовой платок. Да, я должен вам носовой платок.

– Какая малость! – засмеялась миссис План г. – Я бы не приняла пари, если бы знала, что выигрыш будет таким незначительным.

– Гм! Я добавлю флакон духов. Хорошо?

– Ну конечно, так будет лучше!

– Остановитесь, Шерингэм, – вмешался Джефферсон. – Вы и оглянуться не успеете, как она уже дойдет до перчаток.

– Ну пет! – заявил Шерингэм. – На духах я подвожу черту! Кстати, какие ваши любимые духи, миссис Плант?

– «Amour des Fleurs»,[17]17
  «Любовь цветов» (фр.)


[Закрыть] – поспешно ответила миссис План г. – Гинея за флакон!

– О-о! Не забывайте, миссис Плант, я всего лишь бедный писатель!

– Вы же спросили, какие мои любимые, я вам и ответила. Но обычно я пользуюсь другими.

– Это уже лучше! Что-нибудь около одиннадцати пенсов за флакон – мой предел!

– Боюсь, вам придется заплатить чуть больше. «Parfum Jasmine»,[18]18
  «Духи жасмин» (фр.)


[Закрыть] девять шиллингов и шесть пенсов. И пусть это послужит вам уроком!

– Больше я не буду заключать с вами пари, миссис Плант, – с притворной суровостью заявил Роджер. – Ненавижу, когда у меня выигрывают пари! Это нечестно.

До конца обеда Роджер казался несколько озабоченным и поглощенным своими мыслями.

Как только после обеда леди покинули комнату, он подошел к открытым французским окнам, которые так же, как и окно библиотеки, только с другой стороны, выходили на газон.

– По-моему, неплохо бы покурить на открытом воздухе, – заметил он между прочим. – Пойдем, Алек? А как вы, Джефферсон?

– К сожалению, мне не до отдыха, – с улыбкой ответил майор. – Я занят по горло.

– Разбираетесь в делах?

– Пытаюсь. Но во всем ужасная путаница.

– Вы имеете в виду финансы?

– И финансы и все остальное. Стэнуорт всегда сам занимался своими делами, и теперь я впервые вижу его банковские расчетные книжки и ценные бумаги. А так как у него счета не меньше, чем в пяти различных банках, то вы понимаете, через что мне приходится проходить.

Манеры Джефферсона были дружелюбны, открыты, почти откровенны.

– Вот как! Интересно, почему он так сделал. Между прочим, вам удалось обнаружить какую-нибудь причину, по которой он покончил с собой?

– Нет, – искренне ответил Джефферсон. – Собственно говоря, все это мне абсолютно не понятно. Меньше всего можно было ожидать нечто подобное от Стэнуорта, если бы вы знали его так же хорошо, как я.

– А вы, разумеется, знаете его очень хорошо? – спросил Роджер, поднося спичку к своей трубке.

– Пожалуй, да. Я был с ним дольше, чем хотелось бы об этом вспоминать, – ответил Джефферсон со смехом, который для подозрительного Роджера звучал несколько горько.

– Что за человек он на самом деле? Я считал его довольно славным малым, но, видимо, знал лишь одну сторону.

– О, у каждого человека есть много различных сторон, не правда ли? – заметил Джефферсон. – Не думаю, что в этом Стэнуорт отличался от других.

– Почему он нанял бывшего боксера-профессионала в качестве дворецкого? – внезапно спросил Роджер, глядя прямо в лицо собеседника.

Но Джефферсона трудно было захватить врасплох.

– Гм, я думаю, это была просто причуда! – легко ответил он. – Подобных странностей у него было предостаточно.

– Забавно повстречаться с дворецким по имени Грэйвс в повседневной жизни! – сказал Роджер, слегка улыбнувшись. – Ведь боксеры всегда называют себя Грэйвсами на арене, не так ли?

– О, это не настоящее его имя. В действительности его, кажется, зовут Билл Хиггинс. Но мистер Стэнуорт терпеть не мог этого имени и назвал его Грэйвсом.

– Жаль! Хиггинс просто восхитительно оригинальное имя для дворецкого. К тому же намного больше гармонирует с общим суровым видом джентльмена, да? Ну так как насчет глотка свежего воздуха, Алек? Увидимся позже, Джефферсон!

Джефферсон дружески кивнул, и оба друга направились к газону. Сумерки только начинались, и было еще достаточно светло.

– Я все-таки узнал, кому принадлежит платок, – тихо сказал Роджер.

– Правда? Кому же? – с интересом спросил Алек.

– Миссис Плант. Я был почти уверен в этом еще до обеда, но то, что она сама сказала, подтверждает мою догадку. Это запах жасмина.

– И что ты собираешься делать?

Роджер колебался.

– Ну, ты же сам слышал, что она сказала, – ответил он почти извиняющимся тоном. – Она же не отрицала (я ее не спрашивал), но и не стала признаваться, что вчера вечером была в библиотеке.

– Но ведь это вполне естественно! Почему бы ей не быть в библиотеке? – протестовал Алек. – Стэнуорта там даже не было. Он был с тобой в саду.

– Тогда почему бы ей в этом не признаться? – поспешно возразил Роджер.

– Ну и что! Может быть, она просто забыла. Ты ведь сам говорил, как трудно запомнить точно, когда где был.

– Все равно, Алек, – мягко возразил Роджер. – Мы должны это выяснить. Возможно, все вполне невинно. Я надеюсь, что это так и есть! Но, с другой стороны, для нас может оказаться чрезвычайно важным, почему миссис Плант была в библиотеке и что она там делала. Ты сам понимаешь, что мы не можем вот так все бросить!

– Что ты собираешься делать? Расспросить ее об этом?

– Да. Я хочу прямо спросить, была ли она вчера вечером в библиотеке и посмотрю, как она отреагирует.

– А если она станет отрицать?

Роджер пожал плечами.

– Посмотрим! – коротко ответил он.

– Мне это не нравится, – нахмурился Алек. – По правде говоря, мне это отвратительно! Послушай, Роджер, сказал он с внезапной серьезностью, – давай все это бросим! И согласимся с тем (как это, кстати говоря, признала полиция), что старый Стэнуорт покончил с собой?

– Ну уж нет! – решительно ответил Роджер. – Я не собираюсь бросать все сделанным наполовину. Особенно это. Если хочешь, ты можешь выйти из игры. Тебе нет никаких причин вмешиваться. Но я решительно собираюсь продолжать.

– О-о! Ну если ты будешь продолжать, я тоже буду, – Угрюмо сказал Алек. – Хотя я за то, чтобы мы оба это бросили.

– Об этом и речи быть не может! – коротко ответил Роджер. – И не подумаю! И если ты собираешься продолжать вместе со мной, тебе лучше присутствовать при моем разговоре с миссис Плант. Давай пройдем в гостиную и посмотрим, не удастся ли нам поговорить с ней наедине.

– Ну что ж, пойдем, – с неохотой уступил Алек, раз мы должны…

Им повезло. Миссис План г в гостиной была одна. Роджер пододвинул стул так, чтобы смотреть ей прямо в лицо, и вскользь заметил, что леди Стэнуорт где-то отсутствует. Алек повернулся к ним спиной и стоял, задумчиво глядя в окно, словно хотел показать, что он вообще умывает руки…

– Леди Стэнуорт? – повторила миссис Плант. – Она пошла помочь майору Джефферсона. По-моему, они в малой столовой.

Роджер пристально посмотрел на нее.

– Миссис Плант, – тихо сказал он, – вы вполне уверены, что выиграли пари во время обеда?

– Уверена? – с неловкостью переспросила миссис Плант. – Конечно уверена! Почему вы спрашиваете?

– Вы случайно не забыли какой-нибудь из комнат, куда заходили вчера вечером? – настойчиво продолжал Роджер. – Малую столовую, кладовую или… например, библиотеку?

Миссис Плант смотрела на него, широко раскрыв глаза.

– Что вы имеете в виду, мистер Шерингэм? Конечно я не забыла!

– Значит, вы не заходили пи в одну из этих комнат?

– Разумеется, нет!

– Хм! Пари были на флакон духов и носовой платок. Вот ваш носовой платок. Я нашел его там, где вы его оставили – на диване в библиотеке!