Текст книги "Социология"

Автор книги: Энтони Гидденс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 77 страниц)

Социальные движения и социология

Для социолога социальные движения представляют двойной интерес. Они дают материал для исследования, но, кроме того, они могут способствовать изменению взглядов самих социологов на интересующие их аспекты социального поведения. Женское движение, например, важно для социологии не только как материал для исследования. Оно выявило недостатки уже сложившихся социологических стереотипов и повлияло на разработку концепций (например, патриархата), способствующих пониманию проблем отношения гендера и власти. Таким образом, существует непрерывный диалог не только между социальными движениями и противостоящим им организациям, но и между социальными движениями и самой социологией.

Краткое содержание

1. В течение двух последних столетий революции произошли во многих странах мира. Американская революция 1776 года и Французская 1789 года породили идеалы и ожидания, чрезвычайно широко распространившиеся в политической жизни. Большинство революций XX века вдохновлялось идеями социализма и марксизма.

2. Понятие революции очень сложно для определения. Процесс политических перемен, квалифицируемый как революция, предполагает действия массовых социальных движений, способных для достижения своих целей пойти как на применение насилия и захват власти, так и на последующее проведение реформы общества.

3. Разработано множество различных теорий революции. Особенно важна интерпретация Маркса, не только из-за ее научной ценности, которая может быть во многих отношениях оспорена, но и потому, что она в каком-то смысле сформировала реальные революционные процессы, совершившиеся в нынешнем веке.

4. Поскольку революции – такое сложное явление, то очень трудно обобщить условия, приводящие к революционным изменениям. Большинство революций происходит в обстоятельствах, когда правительственная власть теряет целостность и становится фрагментарной (например, в результате войны), там, где угнетенные группы получают способность сформировать жизнеспособное массовое движение. Обычно революции являются непреднамеренным следствием каких-либо более частных целей, для достижения которых эти движения первоначально возникли.

5. Постреволюционные режимы нередко становятся авторитарными, вводят цензуру и другие формы контроля. Обычно революции имеют далеко идущие последствия для общества, однако их нелегко отделить от других факторов, воздействующих на последующее развитие данного общества.

6. Действия толпы типичны не только для революций, они могут иметь место и при менее драматических обстоятельствах, например, в городских уличных волнениях. Действия толп могут казаться исключительно деструктивными и хаотичными, однако они часто служат вполне определенным целям их участников.

7. В современных обществах существует много разновидностей социальных движений. Социальное движение предполагает коллективную попытку осуществить общие интересы посредством совместного действия в обход сферы официальных институтов. Социология не только изучает подобные движения, но и сама пытается ответить на поднятые ими вопросы.

Основные понятия

революция

восстание

коллективное действие

социальное движение

Важнейшие термины

демократия

государственный переворот

противоречие

социализм

коммунизм

нарушение равновесия

относительная депривация

организация

мобилизация

множественный суверенитет

революционный террор

действия толпы

фокусированная толпа

группы интересов

движения трансформации

движения за реформы

движения за перевоспитание

движения альтерации

поле действия

Дополнительная литература

Zbigniew Brzezinski. The Grand Failure. London, 1989. Изучение проблем взлета и падения коммунизма в двадцатом веке, споры о том, что представляет собой коммунизм.

Ron Eyerman and Andrew Jamison. Social Movements. Cambridge, 1991. Полезное исследование и анализ современных теоретических подходов к изучению природы социальных движений. Особое внимание уделяется самым новым общественным движениям.

Chester Hartman and Pedro Vilanova. Paradigms Lost: the Post-Cold War Era. London, 1991. Дискуссия о ситуации в мире в связи с падением коммунизма в Советском Союзе и Восточной Европе.

Глава 20
Социальные изменения: прошлое, настоящее и будущее

Человечество существует на Земле около полумиллиона лет. Земледелие – необходимая основа существования оседлых поселений – лишь около двенадцати тысяч лет. История цивилизаций насчитывает не более шести тысячелетий. Если мысленно представить все время существования человечества как одни сутки, то окажется, что земледелие было изобретено в 23 часа 56 минут, цивилизации появились в 23 часа 57 минут, а современные общества в 23 часа 59 минут 30 секунд. Однако за эти тридцать секунд произошло, возможно, столько же изменений, сколько за весь “день человечества”.

Скорость изменений, происходящих в современную эпоху, хорошо демонстрируют темпы технологического прогресса. Как пишет историк экономики Дэвид Лэндис,

Современная технология не только производит больше и быстрее, она создает такие предметы, которые при кустарных методах и ремесленных мастерских прошлого были просто невозможны. Даже лучшая индийская пряха не смогла бы получить нить столь тонкую и ровную, как современная мюль-машина; в восемнадцатом веке все кузницы христианского мира даже объединенными усилиями не смогли бы производить листовую сталь в таком количестве и такого качества, как один современный прокатный стан. Но важнее всего, что современная технология создала вещи, которые ни один человек прошлого, пожалуй, не смог бы представить и понять: фотоаппарат, автомобиль, самолет, весь диапазон электронных устройств от радио до высокоскоростного компьютера, атомную электростанцию и так далее почти до бесконечности. Результатом явился колоссальный рост объемов и разнообразия товаров и услуг, и уже одно это изменило образ жизни людей больше, чем что-либо другое со времен открытия огня. Англичанин (да и англичанка) середины XVIII века в материальном отношении стояли ближе к легионерам Цезаря, чем к своим собственным правнукам.[538]538
  Landes David S. The Unbound Prometheus. Cambridge, 1969


[Закрыть]

Современный образ жизни и современные социальные институты радикальным образом отличаются от своих даже ближайших по времени аналогов в прошлом. За какие-то два-три века – для истории это минута – человечеству удалось покончить с социальным порядком, определявшим его жизнь в течение тысячелетий.

На протяжении последнего полувека темпы изменений не замедлились, но даже скорее возросли, и будущее нашего поколения является менее определенным, чем любого из предшествующих. Условия существования предыдущих поколений не были безопасными, людям всегда угрожали голод, болезни, стихийные бедствия. Сегодня в индустриальных странах мы практически полностью защищены от подобных проблем; тревоги относительно нашего будущего другого рода. Они порождены теми социальными силами, которым мы сами дали волю.

Понятие социального изменения

Как можно определить социальное изменение? В известном смысле все постоянно меняется. Каждый день – это новый день, каждый момент – новое мгновение времени. Еще греческий философ Гераклит говорил, что в одну реку нельзя войти дважды. Во второй раз река будет другой, ведь прежняя вода утекла, да и человек неуловимо изменился. В некотором смысле это верно, однако каждый из нас обычно склонен считать, что и река, и человек будут одними и теми же в обоих случаях. В очертаниях русла реки, а также в личностных и физических свойствах человека, стоящего на ее берегу с мокрыми ногами, остается достаточная степень преемственности, чтобы и реку и человека, несмотря на произошедшие перемены, можно было считать теми же самыми.

Для определения значимости перемен необходимо установить, насколько изменилась глубинная структура данного объекта или ситуации в течение некоторого периода времени. Если говорить о человеческом обществе, то, чтобы решить, в какой степени и каким образом система подвержена процессу изменений, необходимо определить степень модификации основных институтов в течение определенного периода. Любой учет изменений также предполагает выделение того, что остается стабильным, так как это является основанием, на фоне которого определяются изменения. Даже в нашем сегодняшнем стремительном мире существуют явления, уходящие корнями в далекое прошлое. Важнейшие религиозные системы, такие, как, например, христианство и ислам, по-прежнему основываются на идеях и практике, возникших два тысячелетия назад. Тем не менее, большинство современных социальных институтов изменяются значительно быстрее, чем менялись институты традиционного общества.

В данной главе мы рассмотрим различные попытки интерпретации изменений, влиявших на ход мировой истории в целом; затем обратимся к вопросу о том, почему современный период характеризуется особенно глубокими и быстрыми социальными изменениями. После этого мы обсудим те направления развития современных обществ, которые на сегодняшний день представляются ведущими.

Теории социальных изменений

Среди теоретических моделей, использовавшихся для осмысления общих механизмов изменений на протяжении человеческой истории, по своей важности и значимости наиболее выделяются две. Первая – социальный эволюционизм, подход, пытающийся установить связь между биологическими и социальными изменениями. Вторая — исторический материализм, концепция, восходящая к Марксу, позднее развитая и дополненная множеством других авторов.

Эволюционные теории

Все эволюционные концепции социальных изменений исходят из одного очевидного факта. Если сравнить различные типы человеческих обществ, встречавшихся на протяжении истории, то станет ясно, что происходит общее движение ко всевозрастающему усложнению (см. главу 2, “Культура и общество”). Племена охотников и собирателей, которые мы обнаруживаем на ранних стадиях развития человечества (хотя некоторые из них существуют до сих пор), обладали более простой структурой, чем земледельческие общества, возникшие в более поздний исторический период. Например, в племенах охотников и собирателей не существовало особых правящих групп или политической власти, обычной для сельскохозяйственных обществ. Традиционные государства были еще сложнее и масштабнее: в них уже имелось ярко выраженное классовое деление, а также развитые политические, правовые и культурные институты. Наконец, появились индустриальные общества, превосходящие по своей сложности любой предшествующий тип: количество специальных институтов и организаций в этих обществах необычайно велико.

Анализируя процесс усложнения, исследователи часто прибегают к понятию дифференциации. По мере того как общества усложняются, сферы социальной жизни, ранее существовавшие совместно, начинают дифференцироваться, т. е. отделяться друг от друга. Возрастающая дифференциация и усложнение человеческого общества, утверждают эволюционисты, может быть сопоставлена с процессами формирования биологических видов. Биологическая эволюция также направлена от простого к более сложному. Строение организмов, находящихся на нижней ступени эволюционной шкалы, таких, как амеба, значительно проще строения высших животных.

В процессе биологической эволюции развитие от простых организмов к более сложным объясняется на основе понятия адаптации к окружающей среде – насколько хорошо животные приспособлены к материальному окружению (см. главу 2, “Культура и общество”). Более сложные организмы обладают большей способностью к адаптации и выживанию в своем окружении, чем простейшие. Отсюда, говорят эволюционисты, очевидна параллель между биологическим развитием и последовательной сменой исторических типов общества. Чем сложнее общество, тем большей “выживаемостью” оно обладает.

Социал-дарвинизм

В ранних теориях социальной эволюции, возникших в XIX веке, эволюционизм часто связывался с прогрессом, т. е. движением к более морально совершенным формам общества. Одним из вариантов этого направления, завоевавшим особую популярность на рубеже XIX–XX веков, был социал-дарвинизм. Как следует из его названия, социал-дарвинизм возник под влиянием работ Чарльза Дарвина, посвященных биологической эволюции. Данная теория утверждает, что между человеческими обществами идет та же борьба за существование, что и между биологическими организмами. Современные западные общества одержали верх в этой борьбе и, таким образом, представляют собой высшую стадию социального прогресса, достигнутую человечеством. Некоторые авторы использовали идеи социал-дарвинизма для оправдания превосходства белых над черными, разрабатывая “научное” подтверждение расизма; эта теория использовалась для поддержки доминирующей позиции Запада. Пик ее популярности приходится на время “драки за Африку” между европейскими державами – до того, как возникла современная “полевая” антропология, которая впервые продемонстрировала разнообразие человеческих культур и тем самым развенчала лежавшее в основе социал-дарвинизма “европоцентрическое” мировоззрение. К концу 1920-х годов социал-дарвинизм был окончательно дискредитирован, вместе с ним упала популярность и социального эволюционизма в целом.

Однолинейная и мультилинейная эволюция

Теории социальной эволюции XIX века часто склонялись к однолинейности, утверждая существование единственной линии развития человеческого общества, от простого к более сложному. Предполагалось, что все общества, восходя по пути эволюции, должны проходить одни и те же стадии развития. В последние несколько десятилетий в социологии произошло своеобразное возрождение эволюционных теорий, однако акцент делается уже не на однолинейности, а на мультилинейности[539]539
  Sahlins M. and Elman Service. Evolution and Culture. University of Michigan Press, 1960; Gerhard Lenski and Jean Lenski. Human Societies. New York, 1982.


[Закрыть]. Мультилинейные теории предполагают, что возможно существование различных путей развития, ведущих от одного типа общества к другому. Согласно этим взглядам, различные типы обществ могут быть классифицированы в зависимости от уровня их сложности и дифференциации, однако не существует единого пути, проходимого всеми обществами.

Сторонники теорий мультилинейной эволюции также считают, что усиление адаптации к окружающей среде является основным механизмом изменений. Они полагают, что каждый последующий тип общества более эффективно адаптирован к своему окружению, чем предыдущий, более простой. Например, аграрные общества более эффективны в обеспечении постоянного добывания продовольствия, чем племена охотников и собирателей. Но, тем не менее, современные эволюционисты избегают трактовать совершенствование адаптивной способности как “прогресс”.

Теория эволюции Толкотта Парсонса

Одной из самых влиятельных теорий нашего времени является теория, развитая Толкоттом Парсонсом. Он предлагает считать социальную эволюцию расширением биологической, хотя фактические механизмы той и другой различны. Оба типа эволюции могут быть поняты в терминах так называемых эволюционных универсалий, т. е. тех типов развития, которые обнаруживаются по крайней мере в нескольких случаях в независимых друг от друга условиях и значительно повышают жизнеспособность. Примером эволюционной универсалии в мире природы является зрение. Оно не просто появилось в каком-то случайном, изолированном уголке живой природы, а развилось независимо у нескольких видов. Способность видеть позволяет неизмеримо, по сравнению с незрячими видами, увеличить спектр реакций, скоординированных с изменениями окружающей среды, и поэтому имеет громадную адаптационную ценность. На высших стадиях биологической эволюции зрение становится необходимой характеристикой всех животных.

В любой человеческой культуре, отмечает Парсонс, фундаментальное значение имеет коммуникация; ее основой является язык. Таким образом, язык – это первая и важнейшая эволюционная универсалия; нам неизвестны человеческие общества, не обладающие языком. Тремя другими универсалиями, которые обнаруживаются даже в самых ранних формах общественной жизни, являются религия, родственные отношения и технология. Эти четыре универсалии связаны с настолько важными для человеческого общества аспектами, что без них невозможен никакой процесс социальной эволюции.

Согласно точке зрения Парсонса, социальная эволюция может быть понята как процесс прогрессирующей дифференциации социальных институтов, так как общества развиваются от простого к сложному. Ранние типы общества проявляют очень низкий уровень дифференциации, для них характерно то, что Парсонс называет “конструктивным символизмом”. В данном случае идет речь о существовании некоего набора символов, в основном религиозного характера, пронизывающих практически все стороны социальной жизни. В качестве примера культуры, находящейся на низшей стадии социальной эволюции, Парсонс (как и Дюркгейм) рассматривает племена австралийских аборигенов. Эти общества структурированы исключительно на основе родственных отношений, которые, в свою очередь, выражают религиозные взгляды, а также связаны с хозяйственной деятельностью. Личная собственность индивидов в этих обществах очень мала; институт племенных вождей в сколько-нибудь различимом виде не существует; производство также отсутствует, поскольку средства к существованию дают охота и собирательство.

Следующая ступень эволюции – уровень “развитого первобытного общества”. В этом типе на смену эгалитарным отношениям приходит система стратификации, причем наряду с классовым делением нередко существует и этническое. В развитых первобытных обществах возникает особая производственная система, основанная на скотоводстве или земледелии, а также постоянные поселения. Религия начинает отделяться от других сторон социальной жизни и попадает в ведение специфической социальной группы – священников или жрецов.

Двигаясь далее по этой шкале, мы обнаруживаем то, что Парсонс называет “промежуточными обществами”. Этим термином он обозначает общества, которые большинство других авторов именует цивилизациями или традиционными государствами, – такие, как древний Египет, Рим и Китай. Такие общества связаны с возникновением письменности и грамотности. Религия еще более усложняется, приводя к развитию систематической теологии, и выступает уже совершенно обособленно от политических, экономических и семейных отношений. Политическое руководство приобретает форму государственных администраций, во главе которых стоит аристократия. На этой стадии возникает ряд новых эволюционных универсалий: особые формы политической легитимности, бюрократические организации, денежный обмен и специальная система законов. Появление каждой из них, утверждает Парсонс, многократно увеличивает способность общества интегрировать в свой состав большие массы людей.

Индустриальные общества занимают высшую ступень в эволюционной схеме Парсонса. Они гораздо более дифференцированы, чем общества промежуточного типа. Политическая и экономическая системы в них явно отделены друг от друга, а также от законодательной системы и религии. Появление массовой демократии создает возможность вовлечения всего населения в участие в политическом процессе. Индустриальные общества имеют гораздо большую территориальную целостность, чем предшествующие типы, и отделены друг от друга четкими границами. Исключительная жизнеспособность, порождаемая институтами индустриальных обществ, хорошо подтверждается фактом всемирного распространения индустриального порядка, что привело к почти полному исчезновению ранних типов общественного устройства.

Оценка

Эволюционные теории даже в своих наиболее поздних и утонченных формах сталкиваются со значительными трудностями[540]540
  Gellner Ernes. Thought and Change. London, 1964; Giddens Anthony. The Constitution of Society. Camridge, 1984


[Закрыть]. Совсем не очевидно, что развитие человеческих обществ сходно с эволюцией в мире природы, а понятие адаптации имеет, вероятно, малую ценность для социологии. В биологии адаптация имеет очень точный смысл и относится к способу, при помощи которого случайно проявившиеся характеристики некоторых организмов содействуют их выживанию и влияют на гены, передаваемые от одного поколения к другому[541]541
  Alland Alexander. Adaptation in Cultural Evolution. New York, 1970.


[Закрыть]. В случае социального эволюционизма подобного четко выраженного смысла не существует.

Нельзя с полной определенностью утверждать, что классификация обществ по уровню сложности, подобная классификации биологических организмов, будет полезна для нас. Например, племена охотников и собирателей в некоторых отношениях сложнее индустриальных обществ, даже несмотря на свою малочисленность: существующие в этих обществах системы родственных отношений, как правило, гораздо сложнее, чем их аналоги в индустриальных странах.

Более поздние эволюционные теории отличаются от ранних большей глубиной и изощренностью. И хотя мы можем сказать, что существует общее направление социального развития человечества от небольших обществ к более крупным, однако не очевидно, может ли это быть, объяснено в терминах адаптации и жизнеспособности. Природа социальных и культурных изменений, по-видимому, в целом гораздо более сложна, чем это предполагается в эволюционных теориях.

Исторический материализм

Марксистская интерпретация социальных изменений в чем-то сходна с эволюционными теориями: в обоих случаях предполагается, что в основе изменений лежит взаимодействие с материальной средой. Согласно Марксу, каждое общество основывается на экономическом базисе, или инфраструктуре, изменения которого влекут за собой соответствующие изменения в надстройке — политических, законодательных и культурных институтах. Маркс не использует понятие “адаптация”, которое, по-видимому, могло ему казаться слишком механистическим. Согласно его точке зрения, человеку свойственно активное отношение к миру, стремление управлять им и подчинять своим целям; люди не просто “адаптируются” и “вписываются в” окружающую среду.

Ключом к пониманию социальных изменений, утверждает Маркс, являются способы, используя которые, люди создают все более сложные и совершенные системы производства, усиливают свое влияние на материальный мир, подчиняя его своим целям. Маркс описывает этот процесс как рост производительных сил, или, другими словами, уровня экономических достижений общества. Согласно его точке зрения, социальные изменения могут происходить не только как процессы постепенного развития, но и как революционные потрясения. Периоды постепенной перестройки производительных сил и других институтов сменяются фазами резких революционных трансформаций. Речь идет о так называемой диалектической интерпретации изменений. Наиболее значительные изменения проявляются как раз в столкновениях, борьбе и катаклизмах.

Перемены, происходящие в производительных силах, вызывают напряжения в институтах надстройки, и чем эти напряжения сильнее, тем настоятельнее необходимость полной и всесторонней трансформации общества. Борьба классов становится все более острой и приводит в конце концов либо к распаду существующих институтов, либо к переходу к новому социальному порядку посредством политической революции.

В качестве иллюстрации к теории Маркса приведем анализ истории Европы в период замены феодализма промышленным капитализмом. Феодальная экономическая система была основана на мелкомасштабном сельскохозяйственном производстве, а основными общественными классами были аристократия и крепостное крестьянство. Согласно Марксу, по мере развития торговли и технологии (производительных сил) начались сдвиги и в инфраструктуре. Это привело к появлению новой системы экономических отношений, связанных в основном с капиталистическими промышленными предприятиями в городах. Возник ряд противоречий между старым сельскохозяйственным экономическим укладом и зарождающейся капиталистической промышленной системой. Чем острее становились эти противоречия, тем большее напряжение испытывали другие институты. Конфликт между аристократией и новым классом капиталистов привел в конце концов к революции, означавшей установление нового типа общества. Другими словами, на смену феодализму пришел капитализм.

Критические замечания

Идеи Маркса, безусловно, помогают объяснить многое в крупных исторических сдвигах. Многочисленные историки и социологи, не считающие себя “марксистами”, принимают многое в интерпретации Марксом распада феодализма и происхождения современного капитализма. Тем не менее, теория Маркса как общий подход к анализу социальных изменений имеет существенные ограничения. Неясно, насколько удачно в такую схему вписываются другие исторические трансформации. Например, некоторые археологи на основе теории Маркса пытались объяснить развитие ранних цивилизаций[542]542
  Childe V. Gordon. Man Makes Himself. London, 1956.


[Закрыть]. Они утверждали, что цивилизации появились тогда, когда развитие производительных сил оказалось достаточным, чтобы могло возникнуть классовое общество. В лучшем случае этот взгляд является очень упрощенным, поскольку традиционные государства возникали главным образом в результате военной экспансии. Политическая и военная сила являлись по большей части средством, а не результатом, приобретения богатства. Кроме того, теория Маркса оказалась совершенно несостоятельной в объяснении возникновения крупнейших восточных цивилизаций Индии, Китая и Японии.