Текст книги "Социология"

Автор книги: Энтони Гидденс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 77 страниц)

Дополнительная литература

P. Dicken. Global Shift: The Internationalisation of Economic Activity. London, 1992. Солидный обзор тенденций мировой экономики.

B. Kelly and M. London. The Four Little Dragons: A Journey to the Source of the Business Boom Along the Pacific Rim. London, 1990. Обзор влияния Кореи, Тайваня, Сингапура и Гонконга на мировую экономику.

J. Larrain. Theories of Development: Capitalism, Colonialism and Dependency. Cambridge, 1989. Книга, отражающая основные теоретические подходы в понимании вопросов развития.

Е. Staub. The Roots of Evil. The Origins of Genocide and Other Group Violence. Cambridge, 1989. Анализируются некоторые из крупнейших “преступлений против человечества”, совершенных в XX веке.

J. Toye. Dilemmas of Development: Renections on the Counter-Revolution in Development Theory and Policy. Oxford, 1989. Исследуются относительно новые радикальные изменения в теории развития.

Глава 17
Современный урбанизм

Традиционный город

Города в традиционном обществе были в основном очень небольшими по современным стандартам. Например, Вавилон, один из крупнейших древних городов Ближнего Востока, занимал площадь всего 8,3 кв. км и, вероятно, в эпоху своего расцвета имел население, численность которого не превышала 15–20 тысяч человек. Первые в мире города появились примерно за 3500 лет до нашей эры в долинах Нила в Египте, Тигра и Евфрата на территории нынешнего Ирака, и Инда в современном Пакистане. Рим при императоре Августе был крупнейшим городом древности вне Китая и насчитывал около 300 тысяч жителей.

Несмотря на различия культур, у большинства городов древности были определенные общие черты. Города, как правило, были обнесены стенами. Стены городов, имевшие преимущественно оборонительное значение, подчеркивали отделение городского сообщества от сельской среды. Центральная часть города, часто включавшая обширное место для общественных собраний, иногда огораживалась второй, внутренней стеной. Хотя эта часть обычно включала и рынок, центр все же совершенно отличался от деловых районов, составляющих ядро современных городов. Господствующее положение почти всегда занимали здания культового и политического назначения – храмы, дворцы или суды. Жилища представителей правящего класса или элиты сосредоточивались обычно в центре города или вблизи него, в то время как простой люд жил ближе к окраинам, а кое-кто и вне городских стен, но так, чтобы можно было быстро укрыться за ними в случае нападения.

Различные этнические и религиозные группы часто размещались изолированно, на отдельных территориях, где их члены и жили, и трудились. Порой эти соседствующие сообщества также отгораживались стенами. Центральная площадь, на которой проводились торжества и церемониальные действия, была обычно мала и вмещала лишь очень небольшую часть горожан, и контакты между жителями были, как правило, случайными. Официальные объявления делались глашатаями, кричащими на пределе своих возможностей. Хотя в некоторых городах имелись большие оживленные проезды, в большинстве городов было мало “улиц” в современном понимании; путями передвижения являлись обычно полоски земли, на которых еще никто ничего не построил. Для большинства людей и дом, и рабочее место размещались в одном и том же здании, а порой и в одной и той же комнате. Понятие “поездка на работу” было почти неизвестно.

В некоторых традиционных государствах города были связаны друг с другом сложной системой дорог, однако их существование определялось в основном военными целями, и коммуникация по большей части была по своей природе медленной и ограниченной. Путешествия требовали значительных усилий, и лишь купцы и воины регулярно преодолевали значительные расстояния. Города в древних государствах были средоточием наук, искусств и общечеловеческой культуры, но степень их влияния на сельские районы всегда была невысокой. Лишь незначительная доля населения проживала в городах, и контраст между городом и деревней был разительным. Подавляющее большинство людей жило в небольших сельских общинах, редко, а то и вообще не вступая в контакт с кем-либо извне, кроме случайного чиновника или торговца из города.

В этой главе при изучении современных городов мы проанализируем некоторые наиболее важные изменения, отделяющие наш мир от традиционных обществ. Большая часть населения всех промышленно развитых стран проживает в урбанизированных зонах. Более того, современная городская жизнь оказывает влияние на всех людей, а не только на тех, кто живет в городах. Мы изучим быстрый рост городского населения за последние сто лет и проанализируем некоторые современные теории урбанизации, прежде чем перейдем к сравнению различных моделей урбанизации, характерных для Британии, Соединенных Штатов, России, Европы и городов третьего мира.

Особенности современного урбанизма

Все современные индустриальные общества чрезвычайно урбанизированы. Наиболее населенные города промышленно развитых стран имеют до 20 миллионов жителей, а городские конурбации – скопления городов, создающие обширные зоны городской застройки – могут насчитывать еще большее число жителей. Наиболее крайняя форма современной городской жизни представлена так называемым мегаполисом, “городом городов”. Этот термин появился в Древней Греции и обозначал город-государство, который должен был по замыслу стать предметом зависти всех цивилизаций. Но в современном употреблении это слово имеет очень далекое отношение к такой мечте. В наше время оно впервые было использовано применительно к северовосточному побережью Соединенных Штатов – конурбации, простирающейся примерно на 720 км от Бостона на севере до Вашингтона на юге. В этом районе проживают около 40 миллионов при плотности населения около 270 человек на кв. км. Примерно столь же высока концентрация городского населения в районе Великих озер на границе США и Канады.

Великобритания первой пережила индустриализацию и первой же превратилась из страны сельской в страну с преимущественно городским населением. В 1800 году менее 20 % населения жило в городах и поселках городского типа с населением более 10000 человек. К 1900 году эта пропорция составила 74 %. В 1800 году в Лондоне было около 1,1 миллиона жителей, а к началу XX века число жителей столицы превысило 7 миллионов человек. Лондон был тогда, несомненно, самым большим городом, который когда-либо существовал на Земле, огромным промышленным, торговым и финансовым центром в самом сердце все еще расширявшейся Британской империи.

Урбанизация большинства других европейских стран и Соединенных Штатов началась несколько позже, но в некоторых случаях проходила даже быстрее. В 1800 году Соединенные Штаты были более “сельской” страной, чем ведущие европейские страны того же времени. Менее 10 % американского населения жило в населенных пунктах, насчитывающих более чем 2500 жителей. Сегодня в городах живет более 3/4 американцев. За период с 1800 по 1900 год население Нью-Йорка увеличилось с 60 000 до 4,8 миллионов!

Урбанизация в XX веке – глобальный процесс, в который все больше втягивается и третий мир. До 1900 года рост городов практически целиком приходился на страны Запада; в последующие полвека в развивающихся странах произошел некоторый рост городов, но период их наиболее бурного роста пришелся где-то на последние 40 лет. Общая численность городского населения растет быстрее, чем общая численность населения Земли: в 1975 году 39 % мирового народонаселения проживало в городах; по оценкам ООН, доля городского населения в 2000 году должна составить 50 %, а к 2025 – 63 %. Около половины всего населения планеты в 2025 году будет сосредоточено в Восточной и Южной Азии. К этому времени городское население Африки и Южной Америки превысит численность населения городов Европы.

Развитие современных городов: самосознание и культура

Только в конце двадцатого века статистики и исследователи общества стали делать различия между небольшими городками, местными центрами, и крупными городами с большим населением, считающимися обычно более космополитичными, простирающими свое влияние за пределы национального общества, частью которого они являются. Рост больших городов явился результатом роста населения, а также миграции жителей с ферм, из деревень и маленьких городов. Эта миграция часто была интернациональной, и люди, выросшие в крестьянской среде, переезжая в другие страны, попадали сразу в города; наиболее очевидный пример такого рода – иммиграция большого количества европейцев из бедных сельских общин в Соединенные Штаты.

Межнациональное переселение в города было также широко распространено между странами самой Европы. Крестьяне и жители небольших поселков перебирались в города (подобно тому, как сегодня это повсеместно происходит в развивающихся странах), так как в сельских районах их возможности были ограничены, города же имели видимые преимущества и выглядели очень привлекательно, с “улицами, вымощенными золотом”; они сулили работу, богатство, широкий выбор товаров и услуг. Более того, крупные города все более становились центрами финансовой и промышленной власти; порой новые городские районы создавались предпринимателями на голом месте. Например, на территории, которая до 1830 года была почти полностью незаселенной, к 1900 вырос Чикаго с населением, превышающим 2 миллиона человек.

Развитие современных городов оказало огромное влияние не только на привычки и стереотипы поведения, но и на образ мышления и мироощущения[466]466
  Lees A. Cities Perceived: Urban Society in European and American Thought, 1820–1940. New York, 1985.


[Закрыть]. С появлением в XVIII веке больших городских агломераций мнения о влиянии городов на общественную жизнь разделились, и это разделение сохраняется по сей день. Некоторые видят в городах воплощение добродетелей цивилизации, источник динамизма и созидания[467]467
  Schorske C. The Idea of the city in European thought: Voltaire to Spengler. In: Oscar Handlin and John Burchard (eds). The Historian and the City. Cambridge, 1963.


[Закрыть]. По мнению этих авторов, города открывают наиболее широкие возможности для экономического и культурного развития, обеспечивают средства для комфортного и достойного существования. Джеймс Босуэлл часто подчеркивал достоинства Лондона, который он сравнивал с “музеем, садом, бесконечными музыкальными сочетаниями”. Другие видели в городе чадящий ад, заполненный толпами агрессивно настроенных, не доверяющих друг другу людей, зараженных преступностью, насилием и продажностью.

Интерпретация городской жизни

В XIX и в начале XX века, по мере того как города быстро разрастались, эти противостоящие взгляды находили новые формы выражения. Критики нашли легкие мишени для своих атак: условия жизни бедноты в быстро растущих городских районах были ужасающими. Английский писатель и социолог Джордж Тиссинг на собственном опыте испытал крайнюю бедность, в которой существовали жители Лондона и Чикаго в 1870-х годах. Его описания беднейшего лондонского района Ист-Энд рисуют мрачную картину жизни в этой части британской столицы.

Это район зловонных торговых улиц, фабрик, лесных складов, покрытых копотью пакгаузов, район переулков, кишащих мелкими лавками, мастерскими, район грязных дворов и проулков, ведущих в смрадную мглу; повсюду тяжелый труд в наиболее отсталых формах; по улицам грохочут доверху груженные повозки, тротуары заполнены трудовым людом самого грубого вида; все углы и щели свидетельствуют об отвратительной нищете их обитателей.[468]468
  Gissing G. Demos. Brighton, 1973.


[Закрыть]

В то время нищета в американских городах меньше бросалась в глаза, чем в европейских. Однако к концу века реформаторы все чаще стали привлекать общественное внимание к убожеству и непригодности для жизни многих районов Нью-Йорка, Бостона, Чикаго и других крупных городов. Джекоб Риис, датский иммигрант, ставший корреспондентом “Нью-Йорк трибюн”, много путешествовал по Соединенным Штатам, собирая документальные свидетельства нищеты, и выступал с лекциями о необходимости реформ. Книга Рииса “Как живет другая половина”, вышедшая в 1890 году, пользовалась широким читательским спросом[469]469
  RiisJ. A. How the Other Half Lives: Studies Among the Tenements of New York. New York, 1957; Lane J. B. Jacob A. Riis and the American City. London, 1974.


[Закрыть]. Голос Рииса не был одинок. Один из поэтов так описывал бостонскую бедноту:

Ужели умирать от голода во граде христиан,

Когда завален снедью роскошный ресторан!

Ужели умирать больным в его тюрьме,

Когда в больнице быть бы мне!

Неужто замерзать бездомным там,

Где у пустых домов – лишь тени по углам!

О, равнодушный город богачей!

Любой, кто беден, для тебя – ничей.

Растущий уровень нищеты в городах, а также огромная разница между различными городскими районами были одними из основных факторов, давших толчок раннему социологическому анализу жизни в городах. Неудивительно, что первые крупные социологические исследования и теории, посвященные жизни в современных городских условиях, появились в Чикаго – городе, отмеченном феноменальными темпами развития и самыми вопиющими контрастами.

Теории урбанизма

Чикагская школа

Ряд авторов, связанных с университетом Чикаго в период 1920–1940 годов, особенно Роберт Парк, Эрнест Берджесс и Луис Уэрт, развивали идеи, которые на долгие годы стали основой теории и практики исследований социологии городов. Две концепции, разработанные представителями чикагской школы, заслуживают особого внимания. Одна – это так называемый экологический подход к анализу города, другая, разработанная Уэртом, описывает урбанизм как образ жизни.

Урбанистическая экология

Термин экология заимствован из естественных наук и означает исследование приспособляемости растений и живых организмов к окружающей среде. В природе организмы, как правило, определенным образом распределяются по территории, в результате чего достигается определенный баланс или равновесие между различными видами. Представители чикагской школы полагали, что размещение основных городских поселений и распределение внутри них различных районов может быть понято на основе подобных принципов. Города, по их мнению, растут не беспорядочно, а сообразуясь с преобладающими свойствами окружающей среды. Так, например, обширные зоны городской застройки в современных обществах имеют тенденцию развиваться вдоль берегов рек, на плодородных равнинах, на пересечении торговых путей или железных дорог.

По словам Парка, “будучи однажды основанным, город оказывается большим ситом, которое безошибочно выбирает из населения страны как целого тех, кто более всего подходит для жизни в данном районе или в данной среде”[470]470
  Park Robert E. Human Communities: the City and Human Ecology. New York, 1952.


[Закрыть]. Города приходят в соответствие с окружающей “естественной средой” посредством процессов естественного отбора, захвата своей экологической ниши и закрепления в ней, т. е. через те же процессы, которые протекают в биологической экологии. Если мы взглянем на экологию озера в естественной среде, то обнаружим, что среди разнообразных видов рыб, насекомых и других организмов идет борьба, приводящая к достижению относительно стабильного соотношения. Этот баланс нарушается в случае “вторжения” новых видов, пытающихся превратить озеро в место своего обитания. Некоторые виды, распространившиеся в центральной части озера, вытесняются и обрекаются на худшие условия существования в периферийной части. В центральной же части утверждаются пришедшие на их место “захватчики”.

По мнению сторонников экологической концепции, особенности размещения, передвижения и повторного размещения на новом месте в городской среде аналогичны природным. Различные городские районы развиваются путем адаптации населяющих их жителей, борющихся за средства существования. Город может быть представлен как совокупность районов, отличающихся друг от друга своими социальными характеристиками. На начальных этапах становления современных городов промышленность сосредоточивается в местах, удобных для доставки необходимого сырья, вблизи от дорог, по которым осуществляется снабжение. Население группируется вокруг этих промышленных зон, которые принимают все более и более разнообразные формы по мере роста численности городского населения. При этом зоны отдыха становятся соответственно все более и более привлекательными, и за обладание ими разворачивается все более острая конкуренция. Растут цены на землю и налоги на собственность, затрудняя семьям дальнейшее проживание в центре города. Исключение составляет лишь проживание в чрезвычайно стесненных условиях или в зданиях, приходящих в негодность, с низкой оплатой за жилье. В центре начинают доминировать бизнес и индустрия развлечений, а наиболее состоятельные жители перемещаются во вновь формируемые пригороды. Этот процесс привязан к транспортным артериям, поскольку это сокращает время, необходимое для поездок на работу. Районы, расположенные в стороне от дорог, развиваются медленнее.

Формирование города можно рассматривать как образование последовательных кольцевых концентрических областей, разделенных на секторы. В центре располагаются районы так называемого внутреннего города, в котором процветающий большой бизнес соседствует с приходящими в упадок частными домами. Вне этой зоны находятся сформировавшиеся позднее жилые кварталы, в которых проживают трудящиеся из низших слоев общества, имеющие постоянную работу. Далее начинаются пригороды, в которых селятся представители более состоятельных социальных групп. Процессы захвата своей экологической ниши и закрепления в ней происходят в секторах концентрических кругов. Так, по мере разрушения собственности в центральной или примыкающей к ней части города группы, состоящие из этнических меньшинств, могут начать продвижение в эти районы. По мере их перемещения туда все большее число прежних обитателей этой части города начинает покидать ее, ускоряя массовый выезд в другие районы города или его окрестности.

Несмотря на то, что в течение некоторого времени урбанистическая экология не пользовалась популярностью, к ней вновь вернулись позднее, и она получила дальнейшее развитие в трудах некоторых авторов, в частности Эймоса Холи[471]471
  Hawley A. H. Human Ecology: A Theory of Community Structure. New York, 1950; Hawley A. Human Ecology: International Encyclopaedia of Social Science. Vol. 4. Glencoe, 1968.


[Закрыть]. Но в отличие от своих предшественников, делавших акцент на соперничестве за обладание скудными ресурсами, Холи подчеркивает взаимозависимость различных частей города. Дифференциация — специализация групп и профессиональных ролей – является основным путем приспособления человека к окружающей среде. Группы, от которых зависят многие остальные, будут играть доминирующую роль. Зачастую это отражено в их расположении в центре города. Деловые учреждения, как, например, крупные банки или страховые компании, оказывают наиболее важные услуги многим членам сообщества и потому обычно располагаются в центральной части населенных пунктов. Однако разбиение на зоны, развивающиеся в урбанизированных зонах, возникает, как подчеркивает Холи, не только в связи с пространственным фактором, но и с временным. Доминирующая роль бизнеса, например, выражается не только в плане землепользования, но и в ритмах ежедневной деловой активности, иллюстрацией чему могут служить часы пик. Распорядок дня в повседневной жизни людей отражает иерархию различных частей города.

Важность экологического подхода нашла свое выражение как в ряде проведенных с его помощью эмпирических исследований, так и в его ценности для теоретических перспектив. Многие работы по изучению городов в целом или отдельных городских районов, связанные с упоминающимися выше процессами “захвата” и “закрепления” в экологической нише, обязаны своим появлением экологическому подходу. Однако можно отметить и ряд справедливых критических замечаний. Экологической перспективе свойственна недооценка важности сознательного проектирования и планирования городской организации, поскольку развитие города рассматривается в этом случае как “естественный” процесс. Разработанные Парком, Берджессом и их коллегами модели пространственной организации были основаны на американском опыте и подходили лишь для некоторых типов городов в Соединенных Штатах, оставляя за рамками исследования многие города Западной и Восточной Европы, Японии и стран третьего мира.

Урбанизм как образ жизни

Тезис Уэрта об урбанизме как образе жизни не столько связан с внутренней дифференциацией городов, сколько с тем, что урбанизм есть форма социального существования. Как отмечает Уэрт, та степень, в которой современный мир может называться “городским”, не измеряется полностью и точно долей населения, проживающего в городах. Влияние, оказываемое городами на социальную жизнь человека, значительно больше, чем могла бы указать доля городского населения. Город – уже не только место проживания и работы современного человека, но и центр, откуда берет начало и управляется экономическая, политическая и культурная жизнь, центр, вовлекающий в свою орбиту в глобальном масштабе самые удаленные сообщества и соединяющий различные территории, народы и области деятельности в упорядоченную систему.[472]472
  Wirth L. Urbanism as a Way of Life // American Journal of Sociology, 44. 1938.


[Закрыть]

В больших городах, подчеркивает Уэрт, множество людей живет в непосредственной близости друг от друга, оставаясь в большинстве своем незнакомыми друг с другом – существеннейшее отличие от малых традиционных сельских поселений. Большинство контактов между горожанами носит быстротечный и поверхностный характер, и является скорее средством достижения целей, а не полноценными удовлетворительными взаимоотношениями. Взаимодействие с продавцами в магазинах, кассирами в банках, пассажирами и проводниками в поездах железных дорог суть лишь преходящие, мимолетные случайные встречи, сами по себе не имеющие значения и служащие лишь для достижения иных целей.

Поскольку те, кто живет в городах, становятся все более мобильными, связи между ними относительно слабы. Люди вовлечены в самые различные виды деятельности и ежедневно оказываются в различных ситуациях, поэтому в городе “темпы жизни” быстрее, чем в сельской местности. Соперничество доминирует над сотрудничеством. Уэрт признает, что насыщенность социальной жизни в городах ведет к формированию различных по своим характеристикам городских районов, и некоторые из них могут сохранять черты малых сообществ. Так, например, в местах проживания иммигрантов сохраняются традиционные типы связей между семьями, когда большинство людей знает друг друга лично. Однако чем интенсивнее эти районы включаются в городскую жизнь, тем меньше остается таких черт.

Идеи Уэрта заслуженно получили широкое распространение. Имеется достаточное количество примеров безличности городов и слабой степени взаимосвязанности горожан. Один из таких примеров – бесславное дело об убийстве Катрин Женевез 13 марта 1964 года в Нью-Йорке. Женевез возвращалась поздно ночью домой, в респектабельный район Куинз, расположенный неподалеку от Манхэттена. По дороге она трижды подвергалась нападениям, причем третий раз, ставший для нее роковым, – в вестибюле собственного дома. Безразличие посторонних наблюдателей показывает, насколько безлична, деиндивидуализирована городская жизнь.

Ни один из 39 уважаемых граждан города, бывших свидетелями нападений, не пришел на помощь, никто даже не вызвал полицию. В редакционной статье одной из газет говорилось, что “город лишил Катрин Женевез ее друзей”[473]473
  Lalane В.,Barley I. The Unresponsive Bystander, Why Doesn't He Help? New York, 1970.


[Закрыть]. Но она, конечно же, имела друзей. Где же они были, когда она так нуждалась в них? В соответствии с укладом жизни большого города они, несомненно, сидели в своих домах где-нибудь в Манхэттене, Лонг-Айленде или Бруклине и ничего не знали о ее беде.

Невозможно отрицать обезличенность многих повседневных контактов в современных городах; в определенной степени она является фактом социальной жизни всего современного общества. Теория Уэрта важна тем, что признает урбанизацию не только как часть общества, но и как отражение природы более широкой социальной системы, а также фактор, воздействующий на нее. Те или иные аспекты городского образа жизни характеризуют социальную жизнь современного общества в целом, а не только жизнь тех, кому довелось жить в больших городах. Однако идеи Уэрта также имеют определенные ограничения. Как и экологическая концепция, с которой она имеет много общего, теория Уэрта в основном базируется на наблюдениях, сделанных в американских городах, но переносит свои обобщения на урбанизм в целом. Урбанизм по-разному проявляет себя в зависимости от места и времени. Например, как уже говорилось, города древности по многим аспектам довольно сильно отличались от городов, возникших в современном обществе. Жизнь большинства людей в древних городах с точки зрения ее обезличенности не очень отличалась от жизни жителей села.

Уэрт также преувеличивает деиндивидуализацию в современных городах. Сообщества, основанные на тесной дружбе или родстве, более устойчивы в современном городе, чем он предполагает. Эверетт Хьюз, коллега Уэрта по Чикагскому университету, писал о нем: “Луис привел все возможные аргументы в пользу тезиса об обезличивании человека в городе – хотя сам жил с целым кланом своих родственников и друзей на самой что ни есть личностной основе”[474]474
  Kasarda].D., JaniMih. M. Community attachment in mass society // American Sociological Review, 39. 1974.


[Закрыть]. Подобные группы, которые Герберт Ганс называл “городскими селянами”, повсеместно встречаются в современных городах. К ним относятся американцы итальянского происхождения, живущие в отдельном районе Бостона. Возможно, такие районы, населенные выходцами из Европы, утрачивают в американских городах свое прежнее значение, но их сменяют другие общины, состоящие из новых иммигрантов.

Еще более важно то, что сообщества, основанные на близком родстве и личных связях, довольно часто активно формируются самой городской жизнью; они – не просто следы предшествующего образа жизни, уцелевшие на какое-то время в городе.

Клод Фишер предложил объяснение того, почему развитый урбанизм, как правило, способствует появлению различных субкультур, а не нивелирует всех в анонимной массе. Те, кто живет в городах, подчеркивает Фишер, готовы сотрудничать на той или иной основе для развития местных связей и могут примкнуть к различным религиозным, этническим, политическим и другим субкультурным группам. В малом городе или деревне развитие такого субкультурного разнообразия было бы невозможно[475]475
  Fischer C. S. The Urban Experience. New York, 1984.


[Закрыть]. Те, например, кто составляет этнические сообщества внутри городов, могли быть едва знакомы друг с другом или вообще незнакомы на своей родине. Когда они прибывают в другую страну, то, естественно, собираются в тех районах, где живут люди с аналогичными культурными и языковыми особенностями. Так формируются структуры нового сообщества. В деревне или в небольшом городке художник вряд ли найдет себе подобных, чтобы объединиться с ними. А вот в большом городе – другое дело; он сможет стать частью какой-либо значимой творческой или интеллектуальной субкультуры.

Другие исследования показывают, что характеристики, которые Уэрт считал городскими, часто встречаются и в малых городах и в деревнях. Питер Манн сравнил небольшую сельскую общину в Сассексе (Южная Англия) с г. Хаддерсфилдом на севере. Деревня находится рядом со скоростной железнодорожной и автомобильной магистралями на Лондон, и многие жители работают там. Они намного космополитичнее большинства жителей северного города, который находится значительно дальше от Лондона. Среди тех, кто живет в различных районах Хаддерсфилда, существует, возможно, больше личных родственных связей, чем у жителей сассекской деревни[476]476
  Mann P. H. An Approach to Urban Sociology. London, 1965.


[Закрыть]. Таким образом, можно было бы утверждать, что эта деревня представляет собой часть городской культуры; прежние личные связи его жителей разрушались под влиянием людей, чья жизнь была ориентирована на город. Если это так, то изменение можно было бы связать скорее с фактором деиндивидуализации, чем с существованием самих городов.

Большой город – это “мир чужаков”, который, тем не менее, устанавливает и поддерживает личные связи. И это не парадокс. В городской действительности мы должны различать общественную сферу отчужденных встреч и личный мир семьи, друзей, коллег по работе. Может быть, трудно, впервые попав в большой город, “встретить там людей”. Но любой, оказавшийся в небольшой сельской общине, может обнаружить, что приветливость сельчан объясняется в основном их вежливостью, и могут пройти годы, прежде чем пришедший со стороны будет “принят”. В городе дело обстоит иначе. В этой связи Эдвард Крапэт писал:

У городского яйца… более прочная скорлупа. Не имея повода и соответствующих обстоятельств для сближения, многие люди, встречающие друг друга на автобусной остановке или железнодорожной платформе, в кафе или в вестибюле здания, под крышей которого они вместе работают, – многие так и остаются друг для друга не более чем “знакомыми незнакомцами”. Некоторые люди могут также оказаться целиком вне общественной жизни, будучи лишенными навыков общения или будучи малоинициативными. И все же абсолютно очевидно, что разнообразие незнакомых людей, каждый из которых является потенциальным другом, широкие вариации образа жизни и интересов в городе – все это привлекает людей в города. Едва же они оказываются внутри одной из групп или социальных структур, возможности расширения их связей значительно возрастают. Результатом этого, как свидетельствует опыт, является то, что плюсы городской жизни, как часто кажется, перевешивают минусы, поскольку позитивные возможности города позволяют людям развивать и поддерживать удовлетворяющие их взаимоотношения.[477]477
  Krupat Edward. People in Cities: The Urban Environment and Its Effects. Cambridge, 1985.


[Закрыть]

Идеи Уэрта по-прежнему состоятельны, но в свете последовательного развития становится ясно, что они являются чрезмерно обобщенными. Современные города часто включают деперсонализированные, обезличенные социальные отношения, но они являются также источником разнообразия – и иногда интимности.

Урбанизм и искусственная среда

Современные теории урбанизма подчеркивают, что урбанизм – не изолированное явление, он должен изучаться во взаимосвязи с основными характеристиками политических и экономических изменений. Два ведущих автора по проблемам городов – Дэвид Харви и Мануэль Кастеллс – испытали сильное влияние Маркса[478]478
  Harvey D. Consciousness and the Urban Experience: Studies in the History and Theory of Capitalist Urbanization. Oxford, 1985; Castells M. The City and the Grass Roots: A Cross-cultural Theory of Urban Social Movement. London, 1983.


[Закрыть].

Харви: реорганизация пространства

Урбанизм, подчеркивает Харви, является одним из аспектов искусственной среды, порожденной распространением промышленного капитализма. В традиционном обществе город и село были четко разделены. В современном мире промышленность стирает грань между ними. Сельское хозяйство становится механизированным и функционирует в соответствии с критериями цены и прибыли, подобно промышленному производству. Этот процесс размывает отличия в образе жизни городского и сельского населения.

В современном урбанизме, отмечает далее Харви, пространство непрерывно реорганизуется. Этот процесс определяется тем, где крупные фирмы выбирают место для размещения своего производства, научно-исследовательских и опытно-конструкторских центров и т. д.; он контролируется властями, регулирующими как промышленное, так и сельскохозяйственное производство; этот процесс также реализуется через деятельность частных инвесторов, покупающих и продающих дома и земли. Фирмы, например, всегда оценивают относительные преимущества нового местоположения в сравнении с существующим. По мере того как продукция становится дешевле в одном районе по сравнению с другим, или в связи с переходом фирмы с одного вида продукции на другой, административные здания и производственные помещения будут закрываться в одном месте и открываться где-нибудь в другом. Так, в периоды, когда возможно получение больших прибылей, административные здания могут расти в центральных районах больших городов как грибы после дождя. С завершением строительства и реконструкции центральных районов инвесторы ищут новые возможности выгодного строительства где-нибудь еще. Порой то, что было выгодно вчера, завтра уже таким не будет из-за изменения финансовой ситуации.