Текст книги "Социология"

Автор книги: Энтони Гидденс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 77 страниц)

Работа и отчуждение

Маркс был одним из первых авторов, осознавших, что развитие современной промышленности редуцирует многие виды работы до однообразных, неинтересных заданий. Согласно Марксу, разделение труда отчуждает людей от их работы. В традиционных обществах, отмечает он, работа нередко была изнурительной: крестьяне обрабатывали свои поля, часто трудились, не разгибаясь, от восхода до захода. И все же они могли сами организовывать свою работу, для выполнения которой требовалось множество знаний и навыков. Напротив, многие промышленные рабочие практически никак не влияют на характер выполняемых заданий, внося лишь небольшую часть в процесс изготовления целого продукта, и совсем не могут повлиять на то, кому и как он в конце концов продается. Работа, таким образом, становится чем-то чуждым, заданием, которое рабочий должен выполнить, чтобы получить вознаграждение, но которое по сути своей их совершенно не привлекает.

Маркс видит основное противоречие в самой идее современного общества. С одной стороны, развитие промышленности создает необыкновенное богатство, гораздо большее, чем в обществе любого предшествующего типа. Но при этом огромная масса людей, чей труд является источником богатства, лишены какого-либо реального контроля над работой, которую они выполняют. Маркс описывает это явление в красках.

Из чего складывается отчуждение труда? Во-первых, работа является внешним по отношению к рабочему, не является частью его природы, и, следовательно, он не реализует себя в ней, но отрицает, испытывая при этом чувство унижения, а не удовлетворения, не развивает свои духовные и физические силы, а оказывается изнуренным физически и опустошенным духовно. Рабочий, следовательно, чувствует себя уютно только в часы досуга, тогда как на работе он чувствует себя бесприютным. Его работа является не добровольным, а вымученным, подневольным трудом. Она не является удовлетворением фундаментальной человеческой потребности, а только становится средством для удовлетворения других потребностей. Отчужденный характер работы проявляется сразу же в том, что, как только исчезает физическое или другое принуждение, с нее бегут, как от чумы. Мы приходим к тому, что человек (рабочий) чувствует себя свободным только в своих животных отправлениях, таких, как еда, питье и размножение, а также когда он находится в своем жилище и украшает себя, в то время как в своих человеческих отправлениях он низведен до животного. Животное становится человеком, и человек превращается в животное.[405]405
  Marx К. Alienated labour // Karl Marx: early writings. Hannondsworth, 1963. P. 124–125.


[Закрыть]

Для Маркса отчуждение связано не только с чувствами безразличия или враждебности к работе, но со всей структурой промышленного производства в условиях капитализма. Отчуждение выражается в отсутствии у рабочих фактического контроля над условиями своего труда. Однако более поздние исследования отчуждения в социологии концентрировались на ощущениях и ориентациях рабочих, а не на объективной стороне труда. В качестве примера можно привести доклад Министерства здравоохранения, образования и социального обеспечения Соединенных Штатов, озаглавленный “Работа в Америке”. В отличие от большинства официальных докладов, это исследование привлекло большое внимание общественности и стало бестселлером. Исследование показало, что рабочая обстановка часто предполагала “однообразные, монотонные, бессмысленные задания, практически не допускавшие самостоятельности и возможности проявить себя”, и тем самым “вызывала чувство неудовлетворенности у работников всех должностных уровней”[406]406
  Work in America: report of a special task force to the Secretary of Health, Education and Welfare. Washington, 1973.


[Закрыть].

“Синие воротнички”, отмечалось в докладе, чувствуют, что практически не контролируют условия своего труда и лишены возможности влиять на решения, касающиеся их работы. Как правило, их трудовой распорядок фиксирован, и сами они находятся под постоянным пристальным наблюдением. Лишь 24 % “синих воротничков” от числа опрошенных сказали, что выбрали бы ту же самую работу, если бы могли начать жизнь сначала. Почти вдвое большее число “белых воротничков” сказали, что поступили бы так. Тем не менее, уровень неудовлетворенности работой у них был также высок. Те, кто выполнял контрольные функции на низшем уровне, находили свою работу рутинной и утомительной, не оставляющей почти никакого пространства для инициативы, и многие управляющие среднего звена выразили подобную же неудовлетворенность. Они чувствовали, что обязаны осуществлять политику, на формирование которой не могли повлиять. Те, кто занимал более высокие посты, были удовлетворены своей работой чаще, считая, что обладают определенной независимостью, правом на риск и возможностью выбора.

В Британии крупные исследования подобного рода не проводились. Фрагментарные работы дают сходные выводы. Многим людям работа приносит удовлетворение несмотря на задания, которые они призваны выполнять, а не благодаря им. Такие люди ценят, например, контакты с другими больше, чем свою работу.

Системы с низким и высоким уровнем доверия

Фордизм и Тейлоризм – системы производства с максимальным отчуждением рабочего – были названы некоторыми социологами системами с низким уровнем доверия. Задачи устанавливаются управляющими и исполняются машинами. Те, кто выполняет задания, находятся под пристальным наблюдением и почти лишены свободы действий. В должности высокого уровня доверия человеку разрешается контролировать скорость и даже в некоторой степени содержание своей работы в соответствии с общими директивами. Такое положение обычно на верхних уровнях производственных организаций. Там, где много должностей с низким уровнем доверия, уровень отчуждения работающего высок, трудовые конфликты обычны, и уровень прогулов зачастую высок.

С начала семидесятых годов и далее фирмы в различных отраслях промышленности в Западной Европе, Соединенных Штатах и Японии экспериментировали с альтернативами организациям с низким уровнем доверия. Среди прочих схем исследовались автоматизация конвейера, снижение рутинной работы, выполняемой людьми, до минимума и введение группового производства, при котором рабочая группа играет заметную роль в определении задачи. И хотя эти начинания редко находят поддержку среди работодателей, было несколько заметных попыток установить системы промышленной демократии. Давайте теперь рассмотрим эти альтернативы.

Автоматизация

Пока лишь в относительно немногих областях автоматизация особенно эффективна, но с успехами в разработке промышленных роботов ее влияние определенно возрастет. Робот – это автоматическое устройство, которое может выполнять функции, обычно выполняемые людьми.

Термин “робот” происходит от чешского слова robota, или слуга, придуманного примерно пятьдесят лет назад писателем Карелом Чапеком. Концепция программируемых машин появилась много раньше: американец Чарльз Спенсер изобрел автомат, программируемый токарный станок, изготавливавший винты, гайки и шестерни, в середине девятнадцатого века. Впервые в значительном количестве роботы появились в промышленности в 1946 году, когда на некоторых простых участках производства в машиностроительной промышленности были введены устройства, способные автоматически регулировать работу оборудования.

Однако достаточно сложные роботы возникли лишь в связи с недавним развитием микропроцессоров – в основном начиная с семидесятых годов. Первый робот, управляемый миникомпьютером, был разработан в 1974 году Cincinnati Milason Сегодня роботы управляются микропроцессорами и могут выполнять многочисленные задачи, такие, как сварка, покраска, подъем и перевозка грузов. Некоторые роботы способны различать предметы “на ощупь”, другие могут “видеть”, распознавая некоторый набор объектов визуально.

Как отмечали Роберт Айрес и Стивен Миллер,

не может быть более преданного работе и неутомимого фабричного рабочего, чем робот. Роботы могут повторять свои действия, такие, как точечная сварка или окраска, безупречно на большом количестве заготовок, и их можно быстро перепрограммировать для выполнения совершенно иных задач… Возможно, через несколько лет мы увидим множество промышленных роботов, установленных на заводах среднего размера. Роботы будут подавать заготовки в группы обрабатывающих машин в “ячейках”, которые можно организовать в виде производственной системы с “замкнутым циклом”, управляемой микропроцессорами.[407]407
  Ayres R. and Miller S. Industrial robots on the line. In: Tom Forrester (ed.). The Informational Technology Revolution. Oxford, 1985. P. 342.


[Закрыть]

Эти системы возникнут в будущем, но их предшественники уже построены в США и Японии.

Важный этап на пути полной автоматизации – гибкая производственная система (ГПС). Она состоит из управляемого компьютером центра механической обработки, где заготовкам придается первоначальная форма, роботов, обрабатывающих детали, и управляемых тележек, перевозящих материалы и детали. ГПС могут быть мгновенно перепрограммированы для изготовления новых деталей или реализации новых проектов. Они способны производить товары дешево в малых количествах, различные товары можно производить на одной линии один за другим, “одиночным огнем”. Значение этого крайне велико. В эпоху фордизма экономика могла существовать лишь в режиме массового производства. Гибкие производственные системы могут производить товары малыми партиями так же эффективно, как и производственные линии, рассчитанные на производство миллионов идентичных изделий.

ГПС на сегодняшний день наиболее развиты в Японии. На японских заводах минимальное количество рабочих обслуживает машины днем, а ночью роботы и машины работают одни. На заводе “Fanuc”, недалеко от горы Фудзи, автоматические машинные центры трудятся всю ночь, автоматические доставочные тележки тихо катятся в полутьме, которая ослабляется только приглушенным светом голубых предупредительных ламп. Ночью единственный контролер следит за всей работой, наблюдая за машинами через телекамеры. Если что-то идет не так, контролер может отключить часть операций и направить производство по другому пути. Новый завод, планируемый фирмой Ямазаки, будет управляться дистанционно из штаб-квартиры, расположенной на расстоянии 20 миль. Работа, идущая на фабрике с использованием автоматического оборудования, будет полностью программироваться из штаб-квартиры. На фабрике будет 200 рабочих, производящих столько же товаров, сколько могли бы произвести 2500 человек на обычной фабрике[408]408
  Ayres R. and Miller S. Robotics: Applications and Social Implications. Cambridge, 1983.


[Закрыть].

Большинство крупных моторных и автомобильных компаний автоматизировало часть своих производственных линий, используя роботов для сборки, сварки и окраски. Фактически большинство роботов, используемых в производстве во всем мире, можно найти в автомобильной промышленности. К несчастью для быстрого появления автоматизированных заводов, полезность роботов в производстве чего-либо еще относительно ограничена, поскольку их способность распознавать различные объекты и манипулировать с неудобными формами находится на сказочно рудиментарном уровне. Все же совершенно ясно, что автоматизированные производства будут в ближайшие годы быстро расширяться. Разумность роботов быстро растет, а их цена снижается.

Групповое производство

Групповое производство, то есть отказ от поточной линии и организация взаимодополняющих рабочих групп, стало иногда применяться в сочетании с автоматизацией в качестве основы для реорганизации рабочих заданий. Основа этой идеи – осознание важности групп и групповых решений в производственных проблемах. Эксперимент, проведенный Фольксвагеном на одном из немецких заводов по производству двигателей в 1975 году, является хорошим примером. Обычно автомобильные двигатели собирались на конвейере, и каждый рабочий имел примерно одну или две минуты, чтобы выполнить стандартную задачу. Вместо этого Фольксваген создал четыре группы, каждая из семи рабочих. В каждой группе четверо работали на сборке, двое тестировали и один следил за запасами материалов. Члены каждой группы были обучены так, что могли выполнять в команде любую работу, и распределяли рабочие задания по своему желанию. В соответствии с квотой группа должна была собирать семь двигателей в день. Однако уровень производства был недостаточно высок, чтобы удовлетворить управляющих Фольксвагена (хотя группы выполняли свои квоты), и в 1978 году эксперимент был прекращен.

Относительным нововведением являются так называемые кружки качества – группы от пяти до двадцати человек, регулярно собирающиеся для изучения и решения производственных проблем. Рабочие, входившие в кружки качества, проходили дополнительное обучение, чтобы иметь возможность участвовать в техническом обсуждении выпуска продукции. Кружки качества возникли в Соединенных Штатах, были переняты рядом японских компаний и затем заново распространились на Западе в конце семидесятых.

Кружки качества разбивают исходные положения, подчеркиваемые Тейлором, так как они предполагают, что рабочие достаточно компетентны, чтобы участвовать в определении своих задач и методов выполнения. В 1980 году корпорация Форда, под давлением конкуренции с Японией, решила учредить кружки качества на всех своих двадцати пяти производственных и сборочных заводах в западной Европе, чтобы добиться улучшения качества и надежности своей продукции, а также привлечь к этому работников.

Промышленная демократия

Идея промышленной демократии гораздо старше концепции группового производства. В XIX веке Маркс указывал, что право граждан на участие в политической жизни заканчивается у ворот фабрики. Политическая демократия, считал он, должна быть дополнена демократическими правами в промышленности. Эти идеи были восприняты правительствами ряда государств и владельцами кооперативных фирм в некоторых отраслях промышленности. Самоуправление является одним из принципов югославской промышленности, рабочие которой имеют право выбирать директоров, они обладают своим голосом в решении вопросов о персонале предприятий. По шведским законам рабочие должны быть представлены в директорском корпусе тех компаний, где занято более ста человек. Рабочие-директоры имеются также в Западной Германии и Норвегии.

Существуют серьезные свидетельства в пользу того, что в организациях, где рабочие влияют на процесс принятия решений, наблюдается высокий моральный уровень и хорошая производительность труда. В одной из первых аналитических работ по системам промышленной демократии, в которой описано семнадцать экспериментов. Пол Бламберг пришел к выводу, что “вряд ли найдется такое исследование, которое не доказывало бы, что увеличение участия рабочих в принятии решений порождает чувство удовлетворения своей работой и другие благотворные последствия”[409]409
  Blumberg P. Industrial democracy: the sociology of participation. London, 1968. P. 123.


[Закрыть] Выводы Бламберга были подвергнуты критике, поскольку ситуации, о которых он говорил, были в основном кратковременными и продолжались не более двух-трех лет. Однако последующие исследования подтвердили его выводы. Изучение опыта кооперативов по производству фанеры на севере Западного побережья Соединенных Штатов показало, что фирмы с кооперативной системой оказываются на 30–50 % эффективнее традиционных компаний того же размера, работающих в этой области.

Кооперативные предприятия, где рабочие имеют полномочия, обычно принадлежащие только руководству, можно встретить в некоторых западноевропейских странах. Например, кооператив “Мондрагон” из страны Басков в северной Испании добился больших успехов в производстве различных потребительских товаров. Однако существует противодействие распространению индустриальной демократии как со стороны управленцев, так и со стороны профсоюзов. Управляющие отказываются согласиться с полномочиями рабочих в области принятия решений – привилегией, которая всегда принадлежала им; профсоюзы, в свою очередь, часто видят в индустриальной демократии угрозу их праву на заключение коллективных соглашений.

Профсоюзы и производственные конфликты

Конфликты между рабочими и теми, кто обладает политической и экономической властью, существуют давно. Бунты против военных призывов и высоких налогов, а также голодные бунты в периоды неурожая в XVIII веке были обычным явлением в промышленных районах Европы. Предшественники современных форм производственных конфликтов просуществовали в некоторых странах чуть ли не до начала двадцатого века; пример – голодные бунты в некоторых городах Италии в 1868 году. Такие традиционные формы конфронтации были не просто единичными иррациональными мятежами: угроза или использование насилия имели эффект ограничения цен на зерно и прочие основные продовольственные товары.

Развитие профсоюзов

Производственные конфликты между рабочими и предпринимателями в первой половине ХIХ века часто были полуорганизованными. В момент конфронтации рабочие покидали рабочие места и собирались на улицах, о своем недовольстве они давали знать противоправным поведением и насильственными действиями в отношении властей. В конце XIX века в некоторых районах Франции рабочие даже возобновили практику угрожать неугодным хозяевам повешением[410]410
  Holton R. The crowd in history: some problems in theory and method // Social history, 3. 1978.


[Закрыть]! Забастовочное движение, которое ассоциируется сегодня с организованными переговорами между рабочими и руководством, развивалось медленно и спорадически. Акты о собраниях, принятые в Британии в 1799 и 1800 годах, объявили собрания рабочих незаконными и наложили запрет на демонстрации. Двадцатью годами позже акты были аннулированы. Стало очевидно, что запреты скорее усиливают общественные беспорядки, чем ослабляют. Вскоре массовым движением стал тред-юнионизм, и деятельность профсоюзов в последней четверти девятнадцатого века была узаконена. В 1920 году количество их членов возросло до 60 % рабочих (мужчин) Британии. Британское движение тред-юнионов координируется центральным органом – конгрессом тред-юнионов, имеющим тесные контакты с лейбористской партией.

В начале становления современной промышленности прямой связи между существованием профсоюзов и стремлением бастовать не существовало. Большинство первых забастовок были спонтанными в том смысле, что они не организовывались какой-либо специальной рабочей организацией. Доклад верховного уполномоченного по вопросам труда Соединенных Штатов от 1907 года свидетельствует о том, что более половины всех забастовок этого периода проводились не по инициативе профсоюзов. То же самое относится и к Британии. Ситуация изменилась к концу первой мировой войны, с этого момента доля забастовок рабочих, не состоящих в профсоюзах, стала мала.

Развитие профсоюзного движения в различных странах проходило по-разному. В Британии и Соединенных Штатах профсоюзы возникли ранее, чем в большинстве европейских стран. Германские профсоюзы были в основном уничтожены в 30-х годах нацистами и вновь организовались после второй мировой войны, тогда как рост французского профсоюзного движения не начинался до 30-х годов (в это время было признано право организовывать союзы и заключать коллективные трудовые договоры).

Сегодня в Британии членами профсоюзов является около 50 % рабочей силы, по сравнению с 20 % в Соединенных Штатах. Большинство европейских стран отстают в показателях членства от Британии, но в Бельгии и Дании они достигают 65 %, а в Швеции – 90 %. Швеция является ярким примером страны, в которой деятельность рабочего движения оказывает значительное влияние на политику правительства. В этой стране между представителями профсоюзов, предпринимателями и правительством проводятся регулярные консультации на национальном уровне.

Почему существуют профсоюзы?

Профсоюзные организации существуют во всех западных странах, хотя уровень членства в них и степень их влияния различаются. Все страны предусматривают законодательное право рабочих на экономические забастовки. Почему профсоюзы превратились в неотъемлемую черту западных стран? Почему конфликт предприниматель—профсоюз является необходимой составляющей промышленных структур?

Существует предположение, что профсоюзы фактически являются разновидностью средневековых гильдий, т. е. ассоциаций людей, работающих в одной сфере в условиях современной индустрии. Так, Фрэнк Тэнненбаум утверждает, что профсоюзы представляют собой ассоциации, построенные на основе общности мировоззрения и опыта тех, кто имеет сходные занятия[411]411
  Tannenbaum A. Hierarchy in organizations. San Francisco, 1974.


[Закрыть]. Подобная интерпретация могла бы помочь нам понять, почему профсоюзы возникали в первую очередь в среде цеховых рабочих, но не объясняет, почему они так тесно связаны с коллективными договорами и производственными конфликтами. Более удовлетворительное объяснение должно принимать во внимание тот факт, что профессиональные союзы возникли для защиты материальных интересов рабочих на промышленных предприятиях, где они практически не обладают формальной властью.

В эпоху становления современной промышленности рабочие большинства стран не имели политических прав и почти не могли влиять на условия труда. Профсоюзы возникли как средство устранения дисбаланса власти между рабочими и работодателями. Если отдельный рабочий сам по себе почти не имел влияния, то с помощью коллективной организации это влияние возрастало. Предприниматель может обойтись без конкретного рабочего, но без труда всех или большинства рабочих он не обойдется. Вначале профсоюзы были в основном “оборонительными” организациями, предоставляя средства, с помощью которых рабочие могли противостоять безграничной власти работодателей.

Сейчас рабочие обладают избирательными правами, а для переговоров с работодателями установились определенные формы, используя которые, рабочие добиваются экономических выгод и выражают свои требования. И все же профсоюзное влияние как на уровне завода, так и на национальном уровне остается, в первую очередь, в виде права вето. Другими словами, используя имеющиеся в их распоряжении средства, в том числе и право на забастовку, профсоюзы обычно могут только блокировать политику или инициативы предпринимателей, но не формировать их. Существует множество исключений, например, в тех случаях, когда профсоюзы и предприниматели оговаривают периодические контракты, затрагивающие условия труда. В отношении подобных контрактов существует тенденция включать туда “антизабастовочные соглашения”, распространяющиеся на время действия контракта. На общенациональном уровне, особенно в скандинавских странах, профсоюзные деятели могут играть существенную роль в формировании экономической политики.

В некоторых странах профсоюзам пришлось иметь дело с постоянным противодействием со стороны враждебно настроенных правительств и предпринимателей. Право вести переговоры, существующее у промышленных рабочих и завоеванное при чрезвычайно сильном противодействии, затем часто снова делалось предметом борьбы. В некоторых отраслях промышленности предприниматели постоянно отказывались принимать членов профсоюзов на работу или давать согласие на организацию профсоюзных отделений. Особенно жестким было сопротивление предпринимателей в Соединенных Штатах – один из факторов, определяющих низкое членство в профсоюзах в этой стране. В 20—30-х годах под лозунгом “Американского плана” Национальная Ассоциация Промышленников повела борьбу против ключевых прав, связанных с заключением коллективных договоров. Были введены контракты “желтой собаки”, согласно которым работники соглашались не вступать в профсоюзы, а также предложены другие, более позитивные программы, такие как участие в прибылях предприятия, призванные показать рабочим, что позитивных результатов можно достичь и без профсоюзов.

Дальнейшее развитие

Конечно, за прошедшие годы профсоюзы изменились. Некоторые чрезвычайно разрослись и, как всякие постоянно действующие организации, обюрократились. Штаты профсоюзов укомплектованы постоянно работающими чиновниками, которые почти не имеют представления об условиях работы членов своих организаций. Деятельность и взгляды профсоюзных лидеров могут быть достаточно далекими от взглядов тех, кого они представляют. Нередко низовые группы профсоюза вступают в конфликт со стратегией своей собственной организации. Большинству профсоюзов практически не удалось привлечь в свои ряды женщин. И хотя сейчас проводятся кампании по увеличению числа женщин в организациях, многие в прошлом препятствовали женщинам вступать в профсоюзы.

Рис. 15. Членство в профсоюзах Великобритании, 1961–1984, по размерам профсоюзов. Источник: Social trends. London, 1987. P. 178.

В последнее время развитию профсоюзов западных стран противодействуют три фактора: снижение экономической активности, связанное с высоким уровнем безработицы и ослабляющее позиции профсоюзов в заключении договоров, упадок старых отраслей промышленности, в которых были традиционно сильны профсоюзы, и возрастание международной конкуренции, в частности, с дальневосточными странами, где доходы населения часто ниже, чем на Западе. В Соединенных Штатах и некоторых европейских странах – Британии, Франции, Германии и Дании – правительства правых, пришедшие к власти в 70-80-х годах, часто стремились ограничить чрезмерное, по их мнению, влияние профсоюзов в промышленности.

Правительство консерваторов при М. Тэтчер проводило политику, направленную на предоставление полной свободы рыночным силам. Консерваторы считали, что профсоюзы пользуются слишком большими правами, и выдвигали ряд мер, призванных ограничить круг их деятельности. Как утверждалось, профсоюзы вздувают заработную плату до такого уровня, при котором британские товары становятся неконкурентоспособными на мировом рынке. Влияние профсоюзов используется, чтобы препятствовать фирмам в увольнении рабочих, в то время как фирмы делают это в целях повышения эффективности производства. Консультации между министрами кабинета и руководителями профсоюзов стали более редкими, чем при предыдущей (лейбористской) администрации.

В соответствии с Законами о занятости, принятыми в 1980 и 1982 годах, были введены новые ограничения полномочий профсоюзов. Официально определение “трудового конфликта” сужалось и исключало такие действия, как пикетирование поставщиков данного предпринимателя. Закон о профсоюзах от 1984 года требовал, чтобы профсоюзы проводили голосование среди своих членов прежде чем предпринимать какие-либо действия, и вводил другие ограничения на права профсоюзов. Государственные служащие, занятые в правительственном центре связи General Communications Headquarters (GCHQ), были лишены права состоять в профсоюзе. Этот шаг мотивировался тем, что забастовки могут представлять угрозу национальной безопасности. Подобные меры оказали серьезное воздействие на профсоюзное движение и на национальном, и на локальном уровнях. В сочетании с другими, более общими факторами, упомянутыми раньше, они радикально снизили влияние профсоюзов.

В Соединенных Штатах профсоюзы переживают кризис даже больших масштабов, чем в Европе. Условия труда и заработная плата, защищаемые профсоюзами, за последнее время в некоторых важных отраслях были сведены на нет. В течение последних лет рабочие-транспортники, рабочие сталелитейной и автомобильной промышленности вынуждены были согласиться на более низкую оплату, чем оговаривалось ранее. Профсоюзы потерпели неудачу в ряде крупных забастовок. Самым известным примером явился развал профсоюза авиадиспетчеров в начале 80-х годов. Членство в профсоюзах в целом существенно упало. С пикового уровня 30 % от общего числа рабочей силы в середине 50-х годов уровень членства в профсоюзах понизился сегодня до 19 %[412]412
  Edwards R. and M. Podgursky. The unravelling accord: American unions in crisis // Unions in crisis and beyond: perspectives from six countries. Dover, 1986; Goldfield M. The decline of organized labour in the United States. Chicago, 1987.


[Закрыть].

Забастовки

Что такое забастовка? Ответ на этот вопрос не столь очевиден. Например, как отличить забастовку от краткой приостановки работы? В статистике забастовок во многих странах таковыми признаются перерывы, длящиеся дольше некоторого определенного времени (например, полдня), в которых принимает участие определенное число рабочих. Является ли запрет на сверхурочные работы или “работа по правилам” разновидностями забастовочной деятельности? Правильно ли говорить о забастовке в том случае, если арендаторы объединяются и отказываются платить требуемую ренту? В таких ситуациях иногда применяется термин арендная забастовка, и, фактически, приостановка деятельности во многих ситуациях расценивается как забастовка – например, когда студенты отказываются посещать лекции, привлекая таким образом внимание к своим проблемам.

Предпочтительно определять “забастовку” в узком смысле, в противном случае термин утрачивает свою точность. Забастовку можно определить как временную приостановку работы группой работников с целью выражения недовольства или придания веса своим требованиям[413]413
  Hyman R. Strikes. London, 1984.


[Закрыть]. Такая формулировка важна для отличия забастовок от других форм противостояния и конфликта. Забастовка является временной, поскольку рабочие намереваются вернуться к той же работе у того же предпринимателя. Там, где рабочие совсем бросают работу, данный термин не подходит. Забастовка не совпадает с запретом на сверхурочную работу и ее “замедлением”.

Отличительным признаком должна быть прежде всего группа рабочих, поскольку забастовка – это коллективная акция, а не действие отдельно взятого работника. Тот факт, что протестующие являются наемными работниками, позволяет отделить забастовки от протестов, например, студентов и арендаторов. Наконец, забастовка предполагает попытку дать знать о недовольстве или добиться выполнения некоторых требований. Рабочие, которые не вышли на работу, чтобы посетить спортивное соревнование, не могут считаться забастовщиками.

Забастовки представляют один из типов конфликта, в котором могут участвовать рабочие и предприниматели. Другой формой выражения организованного конфликта, связанного с забастовкой, являются локауты (работу прекращают не рабочие, а работодатели), ограничения выработки и конфликты при подписании контрактов. Менее организованные выражения конфликта – это высокая текучесть рабочей силы, прогулы и порча производственного оборудования.

Статистка забастовок

В точном определении забастовки все-таки есть элемент произвола, поэтому неудивительно, что различные страны придерживаются разных практик ведения статистики забастовок. Можно проводить сравнительный анализ международной статистики уровня забастовок, но интерпретировать эти данные следует весьма аккуратно. То, что считается забастовкой в одной стране и включается в соответствующую статистику, может не считаться таковой в другой. Например, в Британии приостановка работы должна охватывать всего десять рабочих, чтобы говорить о забастовке, в то время как в Соединенных Штатах (с 1982 года) только остановка работы, включающая 1000 человек, регистрируется в статистике забастовок.

Обычно публикуются три показателя: число забастовок в год, доля рабочей силы, участвовавшей в этом году в забастовках, и количество рабочих дней, потерянных в результате забастовок. Эти три показателя, взятые в совокупности, дают некоторое грубое представление об уровнях забастовок в различных странах. По этим трем критериям Италия и Канада – среди стран, где забастовки происходят наиболее часто, в Германии и Скандинавских странах – они наиболее редки. Соединенные Штаты и Соединенное Королевство занимают промежуточное положение. По-видимому, не существует прямой связи между уровнем забастовочного движения, представленного официальной статистикой, и экономическими показателями. Странам с низким уровнем забастовок не обязательно сопутствуют более высокие показатели экономического роста, чем странам, где забастовок больше. Это и не удивительно: