Текст книги "Прекрасный цветок"

Автор книги: Энн Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

У Норда дух захватило от собственного вранья. Дебби не вызывала в нем даже легкой симпатии – Оливия вытеснила из его сердца все прошлые и возможные в будущем влюбленности. Но ему оставалось лишь играть в прятки с любимой, предпочитая ложь скорой разлуке.

Оливия предпочла выйти из этой нелепой и унизительной для нее ситуации с гордо поднятой головой. Норду все-таки удалось заинтересовать ее, и терять его она уже не хотела. Но что будет, если он охладеет к ней и оставит ее ради какой-нибудь Дебби? Нет, об этом ей даже не хотелось думать.

Впервые за всю жизнь ей пытаются дать отставку… Но она удержит этого мужчину любой ценой.

– В общем-то, Норд, я понимаю тебя. Я и сама ненавижу, когда пытаются ограничить мою свободу. Мы не связывали друг друга обещаниями, каждый волен делать то, что считает нужным. Лишь постарайся не так афишировать свои связи.

После этого инцидента отношения Норда и Оливии перешли на новый этап.

Белокурая красотка встречалась с Нордом уже больше месяца и не собиралась менять его на очередного кавалера. Она флиртовала с мужчинами, он с женщинами, но видно было, что они и дня не могут прожить друг без друга. Норд флиртовал затем, чтобы удержать ветреную подругу, Лив – чтобы не потерять Норда. Непонятно было только одно – когда закончится эта странная и нелепая игра.

Шло время, и Норд чувствовал, что разбил сосуд, питающий равнодушие его любимой. Ему казалось, что Лив стала относиться к нему мягче, естественней и ее желание напустить на себя загадочность постепенно испаряется. Однажды Норд набрался смелости и предложил Лив выйти за него замуж. Она согласилась, и Норд почувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

Через месяц, в сентябре, они устроили пышную свадьбу с обилием гостей, развлечений и яств. Дела Норда в компании продвигались, поэтому он не смог отказать невесте, желающей устроить роскошный праздник. Небо их отношений, чистое и безоблачное, не предвещало грозы, разразившейся через два года после свадьбы.

Все оказалось безумно простым, позже Норд удивлялся, как он не смог понять этого сразу.

Ему так и не удалось изменить характер Лив. Ей интересны были вовсе не люди, не их сложные и многогранные душевные переживания – это было для нее чем-то вроде разменного материала, не заслуживающего внимания. Единственное, что волновало Лив, – отношение этих людей к маске, которую она, ради развлечения и самозащиты (лучше ударю я, чем побьют меня) надевала на себя каждый день.

В сущности, его жена была пустым человеком, не заинтересованным ничем, кроме собственной персоны. Примеряя очередную красивую фразу, жест или поступок, она никогда не задумывалась над тем, какой отголосок это вызовет в сердце зрителя. Ее заботил лишь внешний эффект, произведенный картиной. Штрих оригинальности, мазок загадочности, игра безумия и мистики – картина готова и выставлена на всеобщее обозрение. Хвалите автора, ругайте его, главное – он замечен вами, вы не оставили вниманием его «искусство».

Женившись, Норд решил расставить точки над «i». Он перестал увиваться за девицами, оказывающимися в их компании, – ему с самого начала неприятна была роль ловеласа, вечно ищущего приключений. Ему достаточно было Лив, он не желал ни изменять ей, ни флиртовать с другими. Надобность в этой бессмысленной лжи отпала, думал он. Однако Лив быстро почувствовала перемену – отсутствие опасности быть брошенной дало толчок к новой модели поведения, которую она выбрала для себя.

Положение замужней женщины позволило ей затеять новую игру: каким невероятно скучным оказался брак, найдется ли кто-нибудь, чтобы меня развлечь? Она долго ходила по соблазнительной грани флирта, подстегиваемая щекочущим страхом – а вдруг Норд узнает? И однажды, перешагнув эту грань, ощутила неведомую доселе сладость запретной любви. За спиной у ничего не подозревающего Норда Лив закрутила роман с одним из его хороших приятелей – Ларри.

После Ларри Оливия воспылала страстью к Эшби, после Эшби… Не имел значение предмет любви, вся прелесть этих романов заключалась в ореоле, окружавшем ту или иную связь. Ей нравилась растерянность Норда, не понимавшего причины ее холодности, нравились скандалы ревнивых поклонников, ждущих, что она наконец бросит мужа.

Так продолжалось около двух лет, пока Норд, проезжая на машине мимо городского парка, не увидел Оливию, целующуюся с одним из его знакомых. В один миг в его памяти всплыли и поздние приходы Лив, сопровождавшиеся рассказами о фантастических подругах, с которыми она «заболталась», и сочувственные взгляды друзей, беседующих с ним о Лив, и ее скованность во время занятий любовью, случавшихся все реже и реже…

Он не стал устраивать скандал тут же, на месте, как поступили бы многие мужья. Позвонив своему близкому другу Эдварду Фоссу, Норд договорился с ним о встрече. Они сели в маленьком кафе на площади у фонтана и заказали по стакану пива.

– Скажи честно, Эд… – Норду было сложно говорить об этом, но ему хотелось знать правду, какой бы жестокой она ни была. – Кое-что об этом мне уже известно… Скажи честно, ты знал, что моя жена изменяет мне?

– Норд, пойми меня правильно… – Эдварду было жаль друга, но он всегда считал непорядочным вмешиваться в семейные дела. – Да, я знал об этом, но не мог тебе сказать. Мне очень жаль. Лив – настоящая стерва, я с самого начала понял, что она не подходит тебе. Ты хороший, честный человек. Тебе ни к чему был этот брак. – Фосс выглядел смущенным. – Ты знаешь, я не люблю вмешиваться… Мне больно смотреть на то, что она делает с тобой, но, прости, я не сказал бы ничего, если бы ты не спросил меня об этом.

– Я понимаю, Эд. – Норд чувствовал, как боль впивается в его сердце когтями хищного зверя. – Еще один вопрос, Эд. Последний – и я перестану пытать тебя. Пойми, это очень важно для меня. Это был один, – Норд вдохнул ртом воздух – волнение мешало ему говорить, – один роман? Или Лив крутила их за моей спиной постоянно?

– Нет, Норд. Не один. Лив не ограничивала себя. – Фосс опустил голову – ему тяжело было смотреть в глаза другу. – Прости меня, Норд. Мне действительно жаль, что все так вышло.

Лив, как это часто случалось, пришла домой поздно. Норд смотрел в окно, словно пытаясь прочесть на улице ответ на занимавшие его мысли. Затем, повернувшись к жене, сказал усталым и тусклым голосом:

– Я ухожу, Лив. Скажи мне напоследок только одно – зачем тебе нужна была вся эта ложь? Наш брак был всего лишь игрой для тебя?

Лив поняла, что разоблачена. Правда, она ожидала другого – безумной сцены ревности, скандала и просьб больше не изменять ему. Ей казалось странным, что мужчина, любивший ее так сильно, уходит, на прощание выясняя лишь причину ее неверности. На мгновение она пожалела о содеянном. Но это было мгновение, ничего не изменившее ни в ее душе, ни в ее дальнейшей жизни.

Так уж у нее повелось – жизнь игра, и нужно уметь достойно проигрывать. Ни себе, ни другим она не хотела признаться в том, что до безумия боится быть действительно понятой кем-то, а после – брошенной этим человеком как неинтересная, пустая игрушка.

– Я сама себя не понимаю, Норд. Ты просишь меня ответить на вопрос, который не только для тебя, но и для меня – загадка. Жаль, что ты уходишь, хотя я знала, что ты никогда не примешь настоящую меня. Я не хочу расставаться с тобой, но при этом я понимаю, что мне не изменить свою сущность.

– Я и не прошу тебя меняться. Просто ты и твои игры перестали быть мне интересны. Я думал, что они – не вся ты, думал, что в тебе есть что-то особенное, но понял свою ошибку только теперь. Ты пуста, Лив. И пусты были годы жизни, прожитые с тобой. – Норд взял сумку, в которую собрал свои вещи, и подошел к двери холла. – Постарайся заглянуть в себя глубже, не так поверхностно, как ты делала это до сих пор. Возможно, когда-нибудь ты откроешь подлинное и прекрасное чувство. Если нет – я не завидую тебе. Самое отвратительное – пустота в душе, глухая, беспросветная пустота. Желаю тебе избавиться от нее. Прощай.

Норд открыл дверь и вышел в одиночество ночных улиц. Словно сердце остановилось и зажило отдельной от него жизнью. Казалось, это будет длиться вечность, но Норд ошибался.

– После ухода от Лив я пытался с головой окунуться в работу, как прежде в любовь к этой женщине. Я поднял компанию, и мое постоянное присутствие в ней перестало быть необходимостью. Мне захотелось оставить пустоту этого кипящего города хотя бы ненадолго, и я решил осуществить давнюю мечту – заняться исследованием одного из островов Большого Барьерного рифа. Так меня занесло на Герон. Жители этого острова, такие искренние, душевные люди пробудили во мне давно заснувшие чувства. Я захотел слиться с ними, с природой, стать частью этого большого гармоничного мира, простого и прекрасного своей простотой. Я начал чувствовать, мыслить иначе. Норд теперешний – детище Герон Айленда, выкормленное и взлелеянное им. Сейчас мне страшно думать о том, кем я мог стать, не расстанься с Лив, не окажись на острове.

Норд смолк и повернул лицо, освещенное огнем костра, к Еве. Грусть в его глазах постучалась в отзывчивое сердце девушки, и она впустила ее. Теперь Ева поняла причину этой грусти, и ей стало больно оттого, что такие чистые люди, как Норд, обречены на страдания именно в силу этой чистоты и чуткости восприятия мира. Они никогда не поднимут руку первыми, едва ли смогут отбиться от занесенной на них руки, но человечество живо до сих пор именно благодаря им. Благодаря таким, как Норд, слова «дружба», «любовь», «искренность» до сих пор не превратились в легенду, полузабытое предание. И, может, поэтому не напрасны горести, пережитые этими людьми?

Ева положила теплую маленькую ладонь на руку Норда. Другой рукой обняла за шею и прижала его голову к своему плечу.

– Все в прошлом, Норд. И у меня, и у тебя. Теперь у нас новая жизнь, которую мы можем и должны построить сами, без чужого вмешательства. Удача не оставит нас, Норд. Я верю, мы будем счастливы. И мне стоит жить, не оглядываясь назад, так, как поступил ты.

Излив друг другу свои переживания, Норд и Ева испытали чувство глубокого очищения и спокойствия. Ева твердо решила перечеркнуть страницы лет, прожитых с Фрэдом, Норд окончательно похоронил воспоминание о Лив. Впервые за долгое время они смогли вздохнуть с облегчением, так легко им стало без груза, отягощавшего душу.

Норд заговорил о веселых происшествиях на Герон Айленде, которые часто случались с ним в первое время житья на острове. Рассказал о знакомстве с племенем берру, принявшим его как полноправного члена. Ева смеялась, пьяная от вина и чувства внезапно охватившего ее счастья. Норд улыбался, глядя на смеющуюся девушку и наслаждаясь ее весельем.

Норд подбросил в костер пару поленьев, растормошил угли палкой, и огонь вспыхнул с новой силой. Ева отобрала у него загоревшуюся палку и начала быстро вертеть ею, вычерчивая в ночной мгле огненные линии.

– Норд, я давно хотела спросить тебя, – произнесла Ева, потушив палку о песок. – Почему тебе дали такое имя? Норд – «север», но ведь в тебе ничего северного нет, скорее даже много южного – карие глаза, смуглая кожа, темные волосы.

– Забавная история. Любимый литературный герой моего отца – Теофил Норт. Такой, знаешь ли, спаситель. Не супермен, конечно, но добрый человек с широкой душой, помогавший абсолютно всем, кто нуждался в поддержке и совете. То есть, если можно так выразиться, органически добрый человек. Папа захотел назвать меня в честь него, Теофилом. Мама была категорически против: как же ее мальчик будет жить с таким чудным именем. В итоге, они пришли к компромиссу – Норт. Мама пожелала сменить последнюю букву имени: ей казалось, что так оно больше подходит к фамилии Бойл. Так и получился Норд Бойл.

– Знаешь, а тебе подходит это имя – ты спас меня на острове, потом защитил от Фрэда, привез туда, где мне легко и спокойно. – Ева начертила на песке какую-то фигурку и тут же стерла ее. – Ты очень помог мне. Интересно, насколько правдиво мнение, что имя, данное при рождении, может повлиять на жизнь человека?

– Не знаю, – отозвался Норд, – может, только символические имена влияют на людей. Точнее, те имена, значения которых мы помним и знаем. Наверное, они могут заложить в нас представление, какими мы должны быть. И с этим представлением мы входим в сознательную жизнь. Хотя… Вопрос из области психологии, но мы-то с тобой – не психологи. Кстати, Ева. – Он лукаво посмотрел на девушку. – А кто наградил тебя таким символическим именем?

Ева слегка поморщилась – ее всегда раздражало библейское имя, которое дала ей мать.

– Спасибо маме, что не назвала меня Лилит! Честно говоря, я терпеть не могу свое имя. Оно кажется мне ужасно претенциозным. К тому же мне совершенно не нравится история Евы, рожденной из ребра Адама, искушенной змием и подтолкнувшей мужчину к греху. Как часто я слышала шуточки, которые знакомые не ленились отпускать в мой адрес: как поживает Адам, как дела у праматери человеческого рода, как ты хорошо сохранилась, Ева, и тому подобное. Если бы ты знал, насколько меня раздражает все это! Но ничего не поделаешь – мы ведь не можем сами выбирать себе имена.

– Зато можем выбирать прозвища. – Норд тут же нашел выход из положения. – Как ты отнесешься к тому, что я буду называть тебя Ив? По-моему, неплохое уменьшительное от твоего имени. Не вычурное, маленькое, симпатичное и, отчасти, характеризующее владелицу.

Идея понравилась Еве, она радостно закивала головой.

– Здорово, Норд! Не понимаю, почему это никогда не приходило мне в голову!

– Маленькая Ив! Маленькая Ив! Маленькая Ив! – начал напевать Норд.

Он разошелся не на шутку: продолжая повторять придуманное им прозвище, Норд вскочил и запрыгал вокруг костра, выделывая при этом самые невероятные па. Ева смотрела на него со смешанным чувством изумления и радости. Большой и добрый ребенок, как мог он быть таким рассудительным и одновременно безумным!

Охваченная внезапным порывом, переполненная зажигательным весельем Норда, Ева вскочила и сама закружилась вокруг костра, громко напевая «Моя маленькая Ив!». Происходящее напоминало скорее ритуальные танцы аборигенов, чем пикник, устроенный цивилизованными австралийцами.

Они танцевали под музыку, ритм которой понятен был лишь им одним. Их несогласованные движения выглядели на удивление гармонично.

Будто еще давным-давно они условились друг с другом об этом танце и теперь предавались ему с упоением и восторгом, свойственным страстной молодости. Их колышущиеся в отблесках костра тела, мелькающие руки, постепенно сближались, превращаясь в единую композицию.

Норд вращался вокруг Евы, обвивая ее кольцом своих танцующих рук. Она скользила то вниз, то вверх, вырываясь из этого кольца, как лепесток огня из полыхающей чаши. Неожиданно Норд сомкнул кольцо, остановив пляшущее пламя.

Ева прервала танец, подняла голову и посмотрела в глаза мужчине, обнявшему ее. Тепло и нежность, сквозившие в его взгляде, тут же заполнили душу девушки, словно перелившись в нее. Как тогда, на острове, тело Евы зажглось желанием, тушить которое ей уже не хотелось, – разум больше не противился страсти.

Они оба жаждали той близости, которая стала бы продолжением их духовного единения, вывела бы их отношения на новый виток взаимопонимания, позволила бы разговаривать друг с другом на новом языке – языке страсти, нежности и любви.

Норд ласково коснулся губ Евы своими губами, осторожно раздвинул их языком, трепещущим от желания. Поцелуй проник в девушку, согревая каждую клеточку ее души и тела нежностью, которая доселе была ей неведома. Ева застонала от сладкой истомы, накрывшей теплой волной ее сознание.

Руки Норда забрались под ее свитер и гладили спину, подрагивающую от страсти. Его язык потихоньку выбрался из приятной влажной обители ее губ и перебрался к перламутровой раковинке уха.

Ева застонала сильнее и прижалась к мужчине, дарившему ей это томительное наслаждение. Руки Евы пробежали по спине Норда, словно пытаясь изучить каждую ее линию, каждый изгиб.

Через несколько секунд оба лежали на песке, погруженные в волшебный дурман охватившей их страсти. Им открывался новый мир, наполненный сказочными звуками, запахами и чувствами. И в этот заповедный мир они входили медленно, постепенно, пытаясь как можно лучше узнать друг друга и как можно полнее насладиться открывшимся им чудом.

10

Теплое ласковое утро солнечными лучами постучалось в палатку. Норд открыл сонные глаза и увидел голову Евы, уютно покоящуюся на его плече. Девушка доверчиво прижалась к нему, обняв его во сне своими тонкими руками.

Слава Богу, это не сон! Все, случившееся ночью, – прекрасная реальность. Впервые за долгое время Норд почувствовал себя по-настоящему счастливым. Рядом с ним девушка – любимая, понимающая, нежная, подарившая ему несказанное наслаждение. Как долго он мечтал об этом, и вот – свершилось.

Правда, неизвестно, как воспримет ночное событие проснувшаяся Ева. Не подумает ли она, что Норд воспользовался ее состоянием? Ведь они вчера хорошенько выпили. Не станет ли ей гадко от случившегося? Не рано ли Норд позволил себе расслабиться?

Вопросы, вопросы. Опять одни вопросы… Когда же наконец он получит на них ответ? Наверное, именно сейчас стоит рассказать Еве о его чувстве к ней. О том, что она нужна ему, что она самый близкий ему человек на всем белом свете. В конце концов, они могут просто остаться друзьями.

Такое хорошее и одновременно страшное слово «друзья». Люди расстаются и говорят друг другу: «Останемся друзьями». Они, возможно, больше никогда не увидятся, но все равно почему-то произносят эту неуместную фразу, забывая об истинном значении слова «друг».

Нет, не такую «дружбу» он предложит Еве, если окажется безразличен ей. Он способен помочь ей, поддержать ее, не рассчитывая на взаимность. Тем более, она так нуждается в чьей-то поддержке. Но, Господи, как же он хочет ее любви!

– Я люблю тебя, Ив. Моя маленькая Ив, – прошептал Норд.

Ева беспокойно заворочалась и открыла глаза. Почувствовала прерывистое дыханье Норда, увидела свои руки, обнимающие его. Вспомнила ночь, полную нежности и страсти. Как хорошо! Но как страшно поднять глаза и прочитать во взгляде Норда изумление и холодность. Они вчера были так пьяны! Что если он всего лишь поддался естественному желанию плоти, за которым ничего не стоит?

– Ты проснулась, маленькая Ив? Кажется, глаза можно поднять без страха.

– Да. Ты давно не спишь?

– Как тебе сказать… Не очень.

Норд ласково погладил девушку по голове.

– Не замерзла? Спальники – не такая уж теплая штука.

Разрывая липкую паутину страха, Ева заставила себя поднять голову. Ни изумления, ни холодности в глазах Норда она не увидела. В них были тепло и радость, но в глубине их пряталось что-то похожее на испуг. Чего, чего он мог бояться?

– Ив, я хочу поговорить с тобой.

Кажется, сейчас она узнает о причине испуга.

– Давай поговорим. Только можно я натяну на себя свитер? – Как глупо – и зачем только она пытается оттянуть время?

– Конечно.

Неужели он боится остаться с ней, войти в ее жизнь? Ее вечные проблемы, страхи, неуверенность – вот причина его испуга. Немыслимо завязывать отношения с человеком, жизнь которого соткана из неприятностей. Всего две встречи – и обе начинались с того, что Норд вытаскивал ее из передряг. Она устала платить по счетам своих неудач. А ведь они – как зараза, подхватишь один раз, за ним – второй, третий. Именно поэтому большинство людей чурается неудачников – боится, что эта зараза перейдет и на них.

Но приговор придется выслушать. Ева вытащила дрожащее от волнения тело из спальника. Она была обнажена, это смутило ее еще сильнее. Ева всегда ощущала себя неловко, если кто-то видел ее обнаженной. Даже от мужа она умудрялась скрывать свою наготу. Правда, его никогда не удивляло постоянное желание жены одеться побыстрее и всегда спать в ночной рубашке.

Успокойся, успокойся. Жизнь не кончится, если сейчас он пошлет тебя ко всем чертям. Жизнь не кончится, но так хочется остаться с этим человеком и постоянно чувствовать тепло, исходящее от него. Ева судорожно пыталась найти свою одежду. Боже, как глупо, должно быть, она выглядит сейчас!

Норд пошарил рукой около спальника, нащупал свою рубашку и протянул ее Еве.

– Надень пока это. Честно говоря, я и сам не помню, куда мы подевали вещи. Пожалуйста, не смущайся. Я чувствую, как ты напряжена. Если хочешь, я могу отвернуться.

– Ничего, я всегда испытываю неловкость от собственной наготы. – Он заметил ее волнение! Только этого ей сейчас недоставало.

Ева быстро надела его рубашку, голубую в белую клеточку. Сердце Норда сжалось от боли и нежности. Такая милая, взволнованная, с горящими синими глазами, в его рубашке… Видно, что ей ужасно неловко. Она поняла, что сделала глупость. И этой глупостью был он, Норд. Что, черт возьми, он натворил, зачем спешил?! Отступать уже поздно. Надо выяснить все до конца. Но как близок и неотвратим конец, путь к которому он проложил своим дурацким поведением этой ночью!

– Послушай, Ева, – начал Норд, – я знаю, тебе может быть неприятно то, что я скажу. Я прошу у тебя прощенья за прошлую ночь.

Сейчас все встанет на свои места – разве могло быть по-другому? Еве хотелось зарыдать, она изо всех сил сдерживала подступавшие к глазам слезы.

– Я знаю, что поспешил. Понимаю, что ты была не готова к этому. Но мне казалось – я не безразличен тебе. Общение с тобой дало мне многое. Я благодарен тебе за ту искренность, чистоту и нежность, что ты подарила мне. Мы знакомы не долго, но лучше, чем с тобой, мне не было ни с кем и никогда. Ты та женщина, которую я искал всю свою жизнь. Нашел и, кажется, теряю вновь. Если ты видишь во мне друга, и не более того, я готов остаться им для тебя. Я смирюсь с этим, не буду требовать ответа на свои чувства. Но ты должна знать, что я полюбил тебя. Полюбил так сильно, что боюсь сойти с ума, услышав «нет». Но я выдержу это, выдержу для тебя. Зная, что тебе тяжело, что ты страдаешь от предательства мужа, я не должен был тащить тебя в постель. Но чувства оказались сильнее доводов разума. Прости меня.

– Норд!

Ева бросилась к нему, как маленький ребенок, обняла его и залилась слезами. Как она могла думать, что он откажется от нее, что равнодушен к ней! Как могла так изводить себя!

– Я тоже люблю тебя, Норд! Мне было так страшно оказаться лишь приключением в твоей жизни, – шептала она сквозь слезы. – Мне так не везло – и вдруг ты, такой добрый, такой настоящий! Я думала – ты слишком хорош для меня. Ты – такой сильный, и я – со своими вечными проблемами!

Норд целовал ее спутанные волосы, лицо, залитое слезами. Целовал и сам готов был заплакать от счастья, переполнявшего сердце. Она права – все будет хорошо у них обоих, ведь теперь нет ничего, что он не мог бы сделать для нее.

– Любимая! Моя любимая маленькая Ив. Не плачь, мы вместе. Мы теперь всегда будем вместе, потому что я ни на минуту тебя не оставлю, любовь моя. Не плачь, верь мне!

Раз обжегшись, они оба пытались дуть на холодную воду, только теперь осознав необоснованность своих страхов. Каждый мучил себя мыслями о равнодушии другого, душил слова любви, готовые сорваться с губ. Вечный удел людей, считающих себя неудачливыми в любви. Сколько их так и не нашло своей половинки, двигаясь по жизни с закрытыми от страха глазами!

Норд понял, что ему и Еве удалось перешагнуть этот барьер, выросший колючим терновником на их пути друг к другу. Но сколько еще будет таких барьеров, он не знал…

В полдень они добрались до домика Норда. Всю дорогу они болтали, смеялись и целовались, радуясь каждой минуте, проведенной вместе. Отъезд планировался вечером – Еве нужно было выспаться и переодеться перед работой, Норду – уладить кое-какие дела в городе. Им нужно было расстаться, и, хотя оба понимали, что не увидят друг друга всего лишь вечер и ночь, это вынужденное расставание казалось им пыткой.

Еве удалось наконец блеснуть своими кулинарными способностями. Она приготовила суп из морепродуктов, который показался Норду самым вкусным из всех супов, что он пробовал раньше. И неудивительно – суп из мидий, креветок и кальмаров со сливками был коронным блюдом Евы. Она, смеясь, сказала Норду, что сто лет уже не готовила и потому все время боялась перепутать составляющие рецепта.

Норд показал Еве рисунки, сделанные на Герон Айленде. Их было немного, но лишь взглянув на первый, Ева поняла, что у их автора недюжинные способности в области рисования.

Каждая картина была взглядом изнутри, из сущности нарисованного. Это не было простым обозрением прекрасных видов, на рисунках сами предметы, казалось, говорили о себе.

Седой взволнованный Океан рассказывал о своих бедах Побережью, внимавшему Океану раскачивающимися деревьями, взметнувшимся песком, молчанием камней. Словно древний титан из греческих мифов изливал он свою печаль и гнев на богов. Этот рисунок, который Ева увидела первым, вызывал ощущение тревоги, смешанной с сочувствием гордому Океану.

На втором рисунке была изображена Ящерица, задумчиво стоящая под деревом, на котором сидела маленькая Обезьянка.

Беззаботная Обезьянка остановилась на мгновенье, прервала веселое путешествие по ветвям дерева, чтобы понять, отчего так задумчиво стоит Ящерица. Что-то вспоминает, или просто устала и пришла отдохнуть под сенью огромного бутылочного дерева?

Маленькие золотые глаза Ящерицы были устремлены вдаль. Они говорили, что владелица их ищет какой-то далекий край, о котором ей в детстве поведали родители. Ищет и не может найти. Она прошла золотые пески берега, поселения людей, зеленое море леса, но не обнаружила ничего, похожего на мир, описанный родителями. Где этот мир? Может, нет его вовсе, или он так далек от острова, что ей никогда до него не добраться?

Обезьянка смотрела на Ящерицу, не понимая тоски в ее глазах. Обезьянка радовалась сегодняшнему дню, желто-красному закатному солнцу, и ей не нужны были далекие миры, о которых грезила Ящерица. Обе были правы по-своему. И скоро одна будет снова скакать по веткам, а другая – искать свой неведомый край.

В этих рисунках – весь Норд. Все его мировосприятие, как на ладони, раскрылось перед Евой. Он смотрит не сквозь людей, не на людей, а пытается заглянуть внутрь человеческой души, понять и познать ее. И природа, по его мнению, – лучший способ отражения человеческих переживаний.

– Да, – вздохнула Ева. – Я ожидала увидеть наброски любителя, а теперь восхищаюсь талантом мастера. Ты не пробовал рисовать не карандашами, а красками?

– Я хотел. Только руки не доходят. Ты не льстишь мне, тебе действительно понравилось?

– Ты сошел с ума! Мне не просто понравилось, я восхищена. Во-первых, нарисовано искусно, во-вторых, когда смотришь на эти рисунки, создается впечатление, что изображенные на них звери и предметы сами рассказывают о себе. Странное чувство. Не могу сказать, что разбираюсь в искусстве, но, по-моему, это талантливо. Тебе стоит серьезно задуматься о карьере художника.

Норд поспешил перевести разговор на другую тему – его смутила похвала, как он думал, незаслуженная. Правда, в искренности Евы он не сомневался, но все же… То, что делает любимый человек, всегда кажется особенным.

– Когда твои дела позволят тебе вновь выбраться на остров?

– Не знаю, Норд. У меня настоящий завал! Недавно я заключила сделку, чтобы вытащить магазин из той ямы, в которой он находится сейчас. Если сделка не исправит положение – «Ароматик Плэйнет», мое злополучное детище, придется закрыть. Что тогда буду делать – неизвестно.

– Во-первых, не «буду», а «будем» – не забывай, что нас теперь двое. А во-вторых – расскажи-ка мне об этом подробнее. Я хочу быть в курсе всех твоих неприятностей.

Напряженный взгляд Евы, встревоженной воспоминанием о делах, смягчился. Как хорошо быть с любимым человеком, который не только дарит наслаждение, но и подставляет дружеское плечо!

Ева рассказала Норду о бедственном положении магазинчика. Он внимательно слушал, иногда задавал вопросы. Видно было, что его расспросы – не пустое любопытство, что он хочет знать все, вплоть до мельчайших подробностей. Сделка, заключенная с Питером Сэймом, особенно заинтересовала его.

– Ты много знаешь об этом Сэйме?

– Нет. Только то, что слышала от Вудса. Джеральду можно доверять – этот человек мой близкий друг, он всегда помогал мне. Если бы не он, я вряд ли пошла бы на эту сделку, – ответила Ева и продолжила: – Но ароматы коллекции превзошли мои ожидания. И дизайн его парфюма просто потрясающий. Вся беда в том, что и его, и мое имя не на слуху общественности Мэйн Бич. Ты представить себе не можешь, как часто это останавливает людей от совершения покупки.

– Ну почему же, могу, – обиженно отозвался Норд. – Я и сам сталкивался с этим, когда начинал работать с недвижимостью.

– Вся надежда на рекламу. Новая коллекция Питера Сэйма в моем магазине.

Норд задумался. Ему хотелось хоть как-то помочь Еве, но он не знал, как именно это сделать.

– Скажи, я могу приехать к тебе и взглянуть на эту коллекцию? У тебя будет мнение стороннего наблюдателя, никогда не сталкивавшегося с парфюмерным бизнесом.

Норд подумал, что на месте ему будет проще представить, что он может сделать для девушки. В конце концов, хоть он не знаком с такого рода делами, все же бизнес – его стихия. Может, его свежий глаз увидит то, что до него не заметили остальные?

– Почему бы и нет? – Ева пожала плечами. – Если завтра утром ты не будешь занят – приезжай. Увидишь, где я работаю. Может, удастся встретиться с Джеральдом. У меня появилась еще одна приятная причина вас познакомить. – Ева улыбнулась, подняла руку и провела ею по лицу Норда.

Мужчина затрепетал от ласки. Его глаза заволокла пелена желания. Он притянул Еву к себе и посадил на колени. Ева почувствовала, как напряглась его пробужденная плоть, и она мягко дотронулась рукой до холмика, внезапно выросшего на брюках Норда. Тот сладко застонал.

– Что ты делаешь со мной, Ив! Не пора ли утащить тебя в постель, маленькая проказница?

– Конечно, пора! – Возбуждение Евы росло с каждой секундой, и она не собиралась скрывать этого.

Норд легко подхватил девушку и пошел со своей драгоценной ношей наверх. Они целовались и ласкали друг друга до изнеможения.

В перерывах между поцелуями, не прекращая ласкать ее одной рукой, другой Норд потихоньку снимал с Евы одежду, стараясь сделать это, не привлекая внимания девушки. Он помнил, что она стесняется своей наготы. Не понимая причины такого смущения, он все же уважал ее чувства. Когда его проворные руки добрались до бюстгальтера Евы, он увидел в ее глазах признаки беспокойства.