Текст книги "Свободные отношения"

Автор книги: Энн Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

6

Вин распахнул заднюю дверцу машины и, опередив Джефри, подал Лите руку. Литу позабавило это детское соперничество, и она невольно улыбнулась. Ей нравились руки Вина. Они были нежными, как у юноши, но не холеными, как у Барта, который, к ее великому огорчению, в последнее время начал особенно следить за своими руками. Лита объясняла такую заботу о своей внешности желанием привлечь внимание красотки Эстер.

Видно было, что Вин не страдает нарциссизмом, и эта черта рождала в Лите еще большую симпатию к нему. Она не любила мужчин, намазывающих волосы гелем, до блеска начищающих ботинки и трепещущих, как только крошечное пятно окажется на их элегантных белых брюках. Лита считала, что такая излишняя забота о своей внешности говорит о безмерной любви к себе и некотором равнодушии к окружающим. Конечно, другая крайность – «дикие мужчины», от которых за версту несет перегаром, табаком и потом, – ее тоже не привлекала. В этом отношении ей нравилась золотая середина, которую олицетворял Вин.

Она оперлась на его руку, мягкую, но мужественную, и почувствовала, что ей хочется задержать в ней свою. Она тут же, несколько грубовато, отняла свою руку у Вина. Он удивленно взглянул на Литу, и ей стало стыдно за свое движение, которым она наивно хотела обезопасить себя, спасти от нарастающего влечения к этому мужчине. Наверное, он решил, что я нервная, подумала Лита. И он не далек от истины.

Вин закрыл машину, и их троица поднялась по ступеням ресторана. Швейцар, одетый в темный костюм с какими-то немыслимыми золотыми эполетами на плечах, любезно открыл перед ними массивную дверь и впустил их внутрь.

Вначале Лита не увидела ничего удивительного. Ресторан как ресторан, сделанный на европейский манер. Полы и стены выложены голубым кафелем и инкрустированы ракушками – вот, пожалуй, и все необычное, что она могла заметить. Рассматривая стены, Лита скользнула взглядом на потолок и испытала настоящий шок непосвященного человека. Над стеклянным потолком, в воде, не обращая ни малейшего внимания на посетителей ресторана, резвилась стайка молоденьких купальщиц. Вот это да! У архитекторов явно не было проблем с фантазией. Мало кто мог до такого додуматься.

– Ну как вам? – не без торжества в голосе спросил Вин.

– Да… Сюрприз удался. Мне бы такое и в голову не пришло. Послушайте, а что будет, если потолок треснет и вся эта масса воды и стекол обрушится людям на головы?

– Не обрушится, – утешил ее Джефри. – Потолок сделан из очень прочного стекла.

Они сели за круглый столик и принялись рассматривать меню. Пока Вин оглашал список блюд, Лита с интересом рассматривала происходящее над потолком. Грациозные темнокожие девушки, по всей видимости таитянки, скользили в прозрачной воде, периодически ныряя в самую глубину, к стеклянной перегородке. Лите удалось разглядеть лицо одной из них: немного скуластое, полное, очень выразительное. Кажется, девушка пыталась рассмотреть сквозь воду и стекло посетителей ресторана.

– Лита! – окликнул ее Вин, отрывая от занимательного зрелища. – Зря мы вас сюда привели. Так голодной и останетесь, если будете любоваться потолком. Что вы выбрали?

– Таитянку под маринадом, – пошутил Джеф. – Ты думаешь, она слушала, что ты там читал? Придется оглашать весь список еще раз.

– Джефри! Я сейчас сгорю со стыда! Сами привели меня сюда, а теперь издеваетесь!

– Ну хорошо, – сдался Вин. – Специально для вас, Лита, еще раз оглашаю перечень блюд.

Салат из морских гребешков и спаржи, приправленный кисло-сладким соусом, запеченные клешни омара, рыбные биточки – Лита решила ударить по морскому меню. Выбирая горячее, она обратила внимание на суп из акульих плавников. Она никогда не решалась его попробовать, а здесь, впервые набравшись смелости, заказала. И на десерт – желе из папайи. Судя по тому желе, которое привезли ей на завтрак, его здесь делают недурно.

– Да, хороший у вас аппетит, – насмешливо констатировал Джеф.

– А мне нравятся люди с хорошим аппетитом, – улыбнулся Лите Вин. – Как правило, у них чистая совесть. Нелепая связь, но это мои личные наблюдения.

Лита чуть не поперхнулась кусочком гребешка, который в этот момент как раз собиралась проглотить. Это у нее чистая совесть?! В первый же день знакомства соврала Вину, что не замужем.

– Кто сказал, что мне они не нравятся? – возмутился Джефри. – Я просто заметил, что Лита не прочь хорошо поесть.

– Это точно, – вздохнула Лита, вспоминая свою «диетическую» эпопею. – Моя любовь к разнообразным вкусностям меня погубит.

– Почему?! – в один голос спросили оба.

– Вы будете смеяться. – Лита пожалела, что неосмотрительно коснулась неприятной темы. – К тому же подобные вопросы редко обсуждают с мужчинами.

– Нет-нет! Мы хотим знать, – полушутливо-полунастойчиво потребовал объяснений Вин.

– Ну хорошо, – Лита окончательно смутилась. – Я неоднократно пыталась сидеть на диете. И как только мои завидущие глаза обнаруживали в поле зрения какие-нибудь пирожные, булочки и прочую кондитерскую дребедень, моя сила воли ломалась с легкостью тростинки.

К ее величайшему удивлению, ни смеха, ни двусмысленных улыбок не последовало. Лита боялась именно этого – не так-то легко женщине признаваться в том, что она весит больше, чем хотела бы.

– По-моему, Лита, диета вам совершенно ни к чему, – серьезно сказал ей Вин. – У вас роскошная фигура, не то что у тощих вешалок на обложках глянцевых журналов. Именно такая, какая и должна быть у женщины.

– Полностью согласен, – подтвердил Джеф. – Вам ни к чему худеть, Лита. Я даже больше скажу. Когда я увидел вас сегодня на берегу, сразу подумал: шикарная у нее фигура!

Лита густо покраснела, но была благодарна обоим – давно ей уже не говорили таких приятных вещей. Может, и не зря она подняла эту тему в кругу мужчин. Теперь будет знать, что далеко не каждый восхищается талией-иголочкой и бюстом, который можно разглядеть только в микроскоп.

– Как насчет того, чтобы выпить за знакомство? – сменила она тему. – С Вином мы познакомились вчера. С вами, Джеф, сегодня. Я думаю, настал момент отпраздновать это событие.

– Отличная мысль, – подхватил Вин.

Официант, молодой человек с грустными глазами, разлил по бокалам алую жидкость. Лита пригляделась к его лицу: красивый и печальный ангел-европеец в раю Таити… Что он здесь делает? Что он оставил на родине? Ей захотелось расспросить его об этом, но было безумно неловко отрывать человека от работы своими сентиментальными изысканиями. И все же она решилась.

– Простите, – обратилась она к официанту. – Можно задать вам личный вопрос, не касающийся ресторанных дел?

– Я вас слушаю. – Грустные глаза смотрели прямо на Литу, отчего она немного смутилась.

– Почему вы сюда приехали?

– Вы хотите услышать правду или романтическую историю о моей любви к прекрасной таитянке? – натянуто улыбнулся он.

Куда ее понесло? Зачем лезть в душу к совершенно незнакомому человеку? Слава богу, что он сразу не послал ее ко всем чертям – наверное, не позволяют правила заведения.

– Разумеется, правду. И еще раз простите, что отрываю вас от работы.

– Ну… если вам действительно интересно, – смягчился парень, почувствовав, что Лита не одна из тех бесцеремонных клиенток, которые хотят за уплаченные чаевые получить работника со всеми потрохами. – Все прозаично. В Европе у меня невеста, девушка, на которой я хочу жениться. Но у нас нет денег на свое жилье. Один из приятелей порекомендовал меня сюда. Здесь отлично платят… Раз в год я беру отпуск на месяц и прилетаю к невесте. Еще год – и у нас будет скромный, но уютный домик. Вот и вся история.

– И она будет ждать вас? – с недоверием спросил Джеф.

– Если ждала два года? – усмехнулся официант. – Не сомневаюсь.

Он разлил оставшееся вино и, пожелав компании хорошо провести вечер, отошел к другому столику.

– Почему ты спросила его об этом?

– Сама не знаю, Вин. У него такие грустные глаза…

– Еще бы – невеста три года одна. Небось, каждую минуту думает о том, с кем она, – съязвил Джеф.

– Не похоже. Он ей доверяет. Он не сомневается в ней, – возразил Вин. – А глаза у него грустные, потому что скучает. Ты бы не соскучился?

– Мне не о ком скучать, – буркнул Джеф.

Лита коснулась пальцами тонкой ножки хрустального бокала, аккуратно подняла его, словно боясь разбить, и сказала:

– За наше знакомство. За то, чтобы оно продолжилось так же прекрасно, как и началось. За нас!

– За нас! – подхватили Вин и Джефри.

Мелодично зазвенели бокалы – несколько нот волшебного инструмента. Вино алым пламенем разлилось внутри, терпкое, обжигающее. Лита почувствовала себя опьяневшей, хотя выпила всего один бокал.

– Отличное вино. – Она поставила пустой бокал на стол и удивилась теперешнему, приглушенному звуку хрусталя. И удивилась своему голосу, так неожиданно ставшему звонким. Как будто хрусталь передал ее голосу магические свойства своего звука.

– Отличное, – согласился Джефри. – Предлагаю следующий тост.

– Что, будем пить «даже в промежутках между выпивками»? – перебил его Вин, вспомнив фразу из какого-то южного рассказа Джека Лондона.

Лита хихикнула, оценив шутку.

– Не нуди мне тут! Итак, предлагаю следующий тост. – Джефри быстро и ловко наполнил бокалы. – Мы, я имею виду себя и Вина, обращаемся Лите на «вы». Почему бы не перейти на более свободное обращение? Вы не против, Лита, если мы выпьем на брудершафт?

– Втроем? Мне казалось, что на брудершафт пьют только двое.

– Это будет символический брудершафт, – пояснил Джеф. – Он будет обозначать, что мы перешли на «ты».

– Я не против, даже за. Мне и самой уже надоело это церемонное обращение.

Бокалы вновь замерцали в искусственном свете ресторана. Они ударились так сильно, что вино пролилось на скатерть.

– Это к счастью, – шепнул Лите Вин.

– Помните, я хотел рассказать историю о парочке, которая отличилась в этом ресторане? Вин не дал мне даже начать. – Джеф с укором поглядел на приятеля.

Лита и Вин кивнули.

– Так вот. Пришли сюда молодожены. Муж и жена. Кажется, они еще и на Муреа поженились по полинезийским обычаям. Ну вот. Пришли, направились к столику и тут заметили что потолок-то стеклянный. И, к великому огорчению молодой жены, плавают над стеклянным потолком красивые девушки в бикини. Она вначале попыталась уговорить его пойти в другой ресторан. Он – ни в какую. Сели за столик, сделали заказ. Муженек то и дело поглядывает наверх, как будто там ему медом намазано. Женушка бесится. Дальше – хуже. Одна из купальщиц, заметив пристальное внимание к своей персоне, машет мужу руками. Жена это замечает и устраивает ему дикую сцену с битьем тарелок. Бокалы летят в стеклянный потолок, крики, наверное, океана достигают. В общем, взъелась она не на шутку. Еле угомонили.

Уж кто-кто, а Лита отлично понимала состояние несчастной женщины. Правда, сцен устраивать она бы не стала, но страшно огорчилась бы. И все-таки история была забавной, и Лита с Вином от души посмеялись.

– А что значит, свадьба по-полинезийски? – заинтересовалась Лита.

– На острове Муреа есть деревенька Оливье Бриака, – начал объяснять Вин. – Стилизованная полинезийская деревушка. Приехал на Муреа француз, сделал бизнес. Чтобы привлечь народ, построил эту деревню и придумал свадебный обряд. На это, конечно, стоит посмотреть. – Вин задумался, а потом, хитро прищурившись, поглядел на Литу и Джефри. – Что, если нам отправиться в тур по островам. Муреа, Бора-Бора, Манихи? Как тебе идея, Джефри? Покажем Лите Полинезию?

– Отлично, – радостно закивал головой Джефри. – Завтра съездим в Папете, а послезавтра можно отправляться. Предлагаю совершить сие путешествие на борту «Кальмара».

– Это без меня, – запротестовал Вин. – И без Литы. Подвергать риску жизнь очаровательной девушки, по-моему, кощунство.

– Не нуди мне! – Джефри явно огорчился такому выпаду против его лодки. – Да не развалится он!

– Еще бы не хватало, чтоб он развалился посреди океана! – возмутился Вин. – А ты вспомни, что было в прошлом году, когда мы решили проплыть от Таити до Муреа! Казалось бы, рукой подать, – объяснил он Лите. – А лодка глохнет на полпути – и ни туда, ни сюда. Нам крупно повезло – «Кальмар» подхватила проезжающая мимо яхта. Нет уж, мне такие приключения больше не нужны! Хватит и одного раза.

– Знаешь, Джеф, я тоже не слишком люблю экстрим, – поддержала Лита. – Так что давайте уж обойдемся стандартными средствами передвижения – яхта, вертолет…

– Ох, не нудите! – сдался Джефри. – Яхта… Вертолет… А как прокатились бы!

– За то, чтобы наша поездка состоялась! – Вэйн разлил по бокалам остатки вина.

По дороге в отель Лита постоянно спотыкалась и пыталась объяснить Вину и Джефу, что не напивалась так еще никогда. И ни разу не общалась с такими замечательными ребятами, как они. И не была в таком чудесном месте, как Таити. А еще – это она говорит им по большому секрету… – они честно никому не расскажут? Она устроится в один из местных ресторанов и останется здесь навсегда.

Машину, взятую Вином напрокат, пришлось оставить возле ресторана – Вин, обещав себе выпить один бокал, подло обманул свою совесть. Хороши были все трое. Двое пошатывающихся мужчин, и между ними – одна спотыкающаяся девушка, которую эти мужчины едва могут удержать от падения. Джефри решил, что прогулка пойдет им на пользу, освежит их, и поэтому они пошли к отелю пешком. Однако реакция на свежий воздух оказалась совершенно противоположной задуманной – он не только не отрезвил их помутневшие рассудки, а, наоборот, опьянил еще сильнее.

Они смеялись всю дорогу до отеля. Смеялись нелепости ситуации, в которой оказались, смеялись над безумной идеей Литы – остаться на Таити. Смеялись постоянному «не нудите мне тут», которое через слово повторял Джефри. Любые высказывания, предложения, воспоминания казались всем троим безумно смешными. Лита выдвинула предположение, что официант, оскорбленный ее любопытством, добавил им в вино какое-то хитрое таитянское снадобье, вызывающее беспричинный смех. Это предположение окончательно доконало троицу: Вин, поддерживающий Лигу, споткнулся о камень и упал, а Джефри едва удержал девушку, которую чуть было не постигла такая же участь.

Кое-как веселая компания доковыляла до бунгало Литы. Джефри с Вином отправились к себе, а Лита, с трудом добравшаяся до второго этажа, рухнула на кровать и заснула сном грешницы.

Невероятно тяжело просыпаться солнечным утром от невыносимой головной боли, зная о том, что сегодня нужно с кем-то встречаться и куда-то ехать.

Лите казалось, что ее голова изрядно увеличилась в размерах и живет отдельной от Литы жизнью. Тело было ватным и совершенно не хотело подниматься с кровати, глаза не могли сфокусироваться на одном предмете, поэтому Лита чувствовала себя плывущей под водой.

Интересно, если она поест, ей станет хоть капельку лучше? Раньше становилось. Но, с другой стороны, она никогда раньше так не напивалась. Вчера в нее словно вселился какой-то бес-алкоголик, который все время шептал ей на ушко: «пей до дна, пей до дна!». Правда, у нее были еще два беса-искусителя в человеческом обличье – Барт и Джеф, но их «бесовская» сущность Лите очень нравилась. Интересно, как они чувствуют себя сейчас? Наверное, не лучше. Хоть бы они передумали ехать в Папете – иначе она скончается прямо в машине.

Душ! Вот что станет ее спасением! Сначала теплые струи, потом холодные, и вновь теплые, и опять холодные… А потом чудесное ощущение благоуханной чистоты, словно ты рождаешься заново! Да, так она гораздо быстрее придет в себя.

Мысль о душе заставила упрямое ватное тело сдвинуться с кровати. Ноги, гудящие от вчерашних шпилек, погрузились в мягкие тапочки. Лита мысленно досчитала до трех и встала. Да, ощущение не из лучших. Голова кружилась, как после аттракциона, спина хотела согнуться в три погибели, ноги упрямо не желали двигаться по прямой линии. «Разгул» – вспомнила она утреннее пробуждение одной из героинь Саган. «Разгул»… Только у той были пара бокалов вина и пощечина, а у Литы – немыслимое количество вина, беспричинный смех и двое очаровательных пьяных мужчин в качестве поддержки.

Донеся свое разваливающееся на части тело до душа, Лита сбросила одежду и приступила к процессу реабилитации. Теплые струи воды ласково скользили по ее телу. Сладкий аромат кремового геля заставлял ее погружаться в полудремотное состояние. Но Лита не дала себе уснуть – она переключила температуру, и из душа полилась ледяная вода.

– Ай! – подпрыгнула Лита. – Ничего себе, контраст!

Зато теперь она совершенно забыла про сон, почувствовав себя подозрительно бодро. Затем она вновь изменила температуру, вернув расслабляющую теплую струю, а потом опять прыгала и кричала под холодной.

Замотав полотенцем мокрые волосы, Лита вышла из душа. После такой своеобразной гидротерапии она чувствовала себя лучше, но до обычного состояния ей было еще очень далеко. Ни о какой поездке в Папете не могло быть и речи. Единственное, на что она способна сегодня, – это валяться в кровати и размышлять о причинах своего вчерашнего «разгула».

Лита сушила волосы феном, любуясь тем, как их золотые пряди переливаются в солнечном свете. Она все еще не могла привыкнуть к новому цвету волос, потому что никогда так кардинально не меняла облик. Впервые она покрасила волосы в институте, поддавшись на уговоры подружки, парикмахера-любителя. Но тогда Лита лишь придала им рыжеватый оттенок, не рискнув сделать что-то большее. После этого она долгие годы не экспериментировала с волосами. И решение стать блондинкой, принятое только потому, что парикмахер посоветовал ей этот цвет, до сих пор удивляло Литу. Да, в последнее время она стала чересчур решительной…

– Лита! Ли-и-и-та! – донеслись до нее крики.

Ничего себе выносливость у парней – она только глаза успела продрать и в душ сходить, а они уже кричат под окнами. И это после вчерашнего! Лита выключила фен, наскоро натянула рубашку с бриджами и кое-как, держась за перила, чтобы не оказаться носом на ступеньках, спустилась вниз.

– Ну вы даете!

Они стояли перед ней бодрые, веселые и с завидной целеустремленностью собирались везти ее в Папете.

– Мне бы вашу энергию. Я до сих пор не могу прийти в себя после вчерашнего. Какая тут поездка!

– У нас есть небольшая хитрость, – подмигнул ей Джефри. – Таитянский антипохмельный напиток. Я случайно открыл его здесь два года назад – купил у одного старика-полинезийца, и теперь мы с Вином никогда не мучаемся похмельем. Так что сейчас, Лита, мы приобщим тебя к нашей компании. Вернем, так сказать, в мир живых.

– О нет… – простонала Лита, взглядом моля обоих о пощаде. – Наверное, страшная гадость. Боюсь, если я выпью это таитянское снадобье, моему желудку, простите за натурализм, срочно потребуется очищение.

– Ничего подобного, – возразил Вин. – Насчет гадости спорить не буду. А вот что касается желудка, поверь мне, после первого же глотка ты почувствуешь себя на седьмом небе.

– А после второго на каком?

– Тебе нужно сделать всего один.

– Отлично. Похороны за ваш счет, договорились?

– Не нуди! – Джефри протянул ей блестящую металлическую флягу. – Пей. Всего один глоток.

Лита уставилась на солнечный зайчик, который отправила плясать по стене блестящая фляжка. Как неудобно получится, если ей станет плохо на глазах у Джефри и Вина. Она еще раз взглянула на Джефри, ища в его глазах сочувствия, но он только придвинул фляжку ближе к ней.

– Пей – не пожалеешь.

Лита зажмурила глаза и влила в себя горько-кислый напиток, по вкусу напоминающий смесь хвои и лимона.

– Ух, – скривилась она, сделав глоток.

Ее страх оказался напрасным – ей не только не стало хуже, а наоборот, головокружение и боль в висках прошли довольно быстро, мысли стали на удивление четкими. В общем, омерзительное утреннее состояние как рукой сняло.

– Здорово! – Она с благодарностью посмотрела на своих спасителей. – Кажется, мы собирались в Папете?

7

Гомон и суета на рынке Папете сначала заставили Литу растеряться. Она не замечала ничего, кроме огромного муравейника толпы, окружившего ее со всех сторон. Лита даже испугалась того, что потеряется, и по-детски схватила за руку Вина. Через некоторое время испуг прошел, и Лита с любопытством начала рассматривать рынок, такой же пестрый, как и все на Таити.

Тут и там были разбросаны лавчонки, в которых торговали овощами и фруктами, в изобилии произрастающими на полинезийских плантациях: ананасы, папайя, плоды хлебного дерева – уру, маниок, таро… Лита то и дело обращалась к Вину и Джефри, чтобы узнать, как называется тот или иной экзотический плод.

По соседству с овощами и фруктами располагались рыбные прилавки, изобилующие кальмарами, осьминогами, угрями, скатами и прочей морской дребеденью. В одной из лавок торговали жареными личинками какого-то насекомого. Лита наотрез отказалась пробовать этот деликатес, несмотря на то, что ее провожатые расписывали его потрясающий вкус.

– Джеф, а почему твоя лодка называется «Кальмар»? – спросила Лита, когда компания миновала рыбный ряд.

– Она вообще никак не называлась. Когда я купил ее, то перекрасил в желто-зеленый цвет и случайно стер ее прежнее название, которое сразу же и забыл. Вин долго возмущался цветом моей лодки и отсутствием названия. Я не выдержал его вечного нытья по этому поводу и перекрасил лодку. А название написал первое, какое пришло в голову.

Лита вновь удивилась чудачествам Джефри: неужели человеку может быть все равно, как называется его лодка? Барт бы подошел к этому вопросу со всей ответственностью. Месяц выбирал бы название, выясняя символику каждого пришедшего в голову слова.

Воспоминание о Барте иголкой впилось в душу. Как она могла так долго не думать о нем? Как? Не разлюбила же она его за столь короткий срок? Нет. Просто ей больно думать о том, что ее отъезд ничего не изменил в его жизни. Наверное, он по-прежнему ухлестывает за Эстер, радуясь тому, что Лита так внезапно изменила свои планы. Одна из голов пригревшейся внутри гидры обрадованно щелкнула зубами.

Стоп-стоп, пора притормозить с рассуждениями. Именно поэтому Лита и не думает о Барте. Что-то вроде самозащиты: не будешь вспоминать – не будет боли. И все-таки, несмотря на веселую компанию, она скучает без него, жалея, что улетела одна на другой конец света.

Но как можно жалеть об этом?! Лита оглянулась вокруг. Сколько впечатлений, сколько жизни, бьющей ключом! Преступление и несусветная глупость – жалеть о том, что попала в эпицентр радости, счастья и веселья, на Таити. И она сделает все, чтобы жалеть было не о чем.

Лита остановилась около прилавка, заваленного соломенными шляпками. Большие и маленькие, украшенные яркими искусственными цветами, они вперемешку лежали на прилавке, словно умоляя прохожих остановиться и обратить на них внимание. Лита не удержалась и начала перерывать ворох шляп.

– Вот они, женщины, – подмигнул Вину Джеф. – А мы обречены стоять и ждать, пока она перекопает всю эту груду и найдет то, что хочет.

– Вин! Джеф! – позвала их Лита. – Не поможете мне выбрать что-нибудь? Здесь их так много, – показала она на шляпы. – И все мне нравятся.

– Ладно, ускорим процесс. – Джеф взял первую попавшуюся шляпу с большими полями и огромным сиреневым пером, свисающим вниз, как индюшачья сопля. – Как тебе эта?

Вин засмеялся. Лита из вежливости примерила шляпу, заранее зная, что это вычурное произведение чьей-то фантазии не будет ей к лицу. Она надела шляпу задом наперед и кокетливо (совсем как Скарлетт О'Хара в «Унесенных ветром») поинтересовалась у Вина:

– Мне идет?

Вин подошел к ней вплотную, снял шляпу и, взяв с прилавка другую, маленькую и аккуратную, надел ей на голову. Его пальцы, коснувшиеся волос Литы, были такими мягкими… Она замерла на секунду, расслабленная и одновременно возбужденная его прикосновением, с трудом осознавая, что происходит с ней в этот момент.

– Вот это я понимаю. В ней ты очаровательна.

Лита заглянула в зеркало, любезно предоставленное торговцем таупоо – так, ей сказал Вин, называются эти шляпы, сплетенные из бамбуковой соломки. Загорелая златовласая девушка, улыбнувшаяся Лите из зеркала, – неужели это она сама? А ей, правда, идет. Искусственный цветок гибискуса, приколотый к коричневой ленте, украшал и оживлял таупоо и гармонировал с выбивающимися из-под полей волосами Литы.

– Беру! – Лита полезла в сумочку за кошельком, чтобы расплатиться с торговцем, но Вин остановил ее.

– Я сам.

– Но, Вин… Я привыкла сама оплачивать свои прихоти.

– Забудь об этом. Я – мужчина и считаю приятной обязанностью платить за женщину, которую сопровождаю. К тому же таупоо стоят совсем недорого.

Лита нехотя согласилась. Ей было неприятно пользоваться добротой и расположением человека, которого она обманывала. Он-то не знает, что Лита замужем! И почему только она не сказала об этом сразу? Зачем соврала? Лита проклинала свой неизвестно откуда взявшийся авантюризм.

Потом они отправились к сувенирным лавкам, в которых, по словам Вина, встречались очень интересные вещички. Они вошли в небольшую постройку с массивной двускатной крышей. Внутри царил полумрак, и глаза Литы, привыкшие к яркому свету на улице, поначалу с трудом могли хоть что-то рассмотреть.

Вин вывел Литу и Джефри из узкого коридорчика в довольно просторную комнату. Лита почувствовала запах зеленой листвы и каких-то благовоний. Света в комнате было значительно больше, чем в коридоре, – со стен, из которых тут и там неуклюже торчали пальмовые листья, свисали подобия ламп. Продавца не было видно, лишь полки с различными фигурками да стол, на котором были в беспорядке выложены украшения, говорили о том, что это сувенирная лавка, а не пристанище какого-нибудь полинезийского колдуна.

Лита присмотрелась к полкам. На них стояли маленькие и большие статуэтки, изображающие смешных стариков и старушек, странных лохматых чудищ и прочую, неизвестную Лите нечисть. Они были сделаны из дерева и раскрашены в разные цвета.

– Это что-то вроде нэцкэ? – спросила Лита, сняв с полки приглянувшуюся фигурку.

– Да. Это «тики», – объяснил Вин. – Фигурки местных богов, которые защищают от неприятностей. То, что ты сейчас рассматриваешь, притягивает любовь и сохраняет ее. Имя божка я позабыл, но внешность у него запоминающаяся. Никогда не скажешь, что это нелепое существо может притягивать любовь. Однако…

Деревянный «тики» представлял собой смешного человечка с выпученными глазами, взъерошенными волосами, густой бородой и огромным ртом, из которого торчал венчик цветка, похожего на тиаре.

– Он мне нравится, – шепнула Лита, боясь нарушить чарующую тишину лавки.

Она обернулась и увидела неизвестно откуда появившегося старика-полинезийца, по всей видимости хозяина лавки. Колдовство какое-то! Она даже не слышала его шагов. Или ее настолько впечатлила загадочная атмосфера магазинчика, пропитанная благовониями и духом полинезийской старины, о которой ей, непосвященной, ничего не было известно? На старике, невероятно толстом, было надето что-то вроде набедренной повязки, яркой и испещренной красными цветами. А сверху, абсолютно не гармонируя с повязкой, болталась огромная белая футболка, которая была велика даже ему, с зеленой надписью «Таити» на английском языке.

– Алохо, – поздоровался старик.

И на смеси полинезийского с английским (который мог расшифровать только Вин) начал что-то говорить Лите.

– Что он говорит? – спросила она у Вина.

– Одобряет твой выбор. – Он кивнул на «тики» в руках Литы. – И интересуется, какие украшения тебе по душе. Подойди к столу и посмотри украшения. Прислушайся к его советам – он знает, что говорит.

– Если я еще пойму эти советы, – вздохнула Лита и подошла к столу.

Старик положил на свою огромную ладонь одно из украшений и протянул его Лите. К ее удивлению, руки старика оказались молодыми и гладкими, как у девушки. Может, он знает какой-то особый секрет, сохраняющий молодость рук? Лита взяла украшение. Это было ожерелье; унизанное маленькими перламутровыми ракушками. К центру нити ракушки увеличивались, и между ними свисала веточка белого коралла причудливой формы, напоминающая какой-то китайский иероглиф. Лита приложила перламутровую нить к шее и улыбнулась продавцу. Он ответил на улыбку и удовлетворенно покачал головой, пробормотав что-то на своем языке. Затем он неожиданно наклонился и принялся шарить под столом.

– Он сказал – у него есть еще кое-что к ожерелью, – сообщил Лите стоящий позади Вин. – Он продаст это только тебе, потому что ты очень красивая.

– Это твое добавление, или он действительно так сказал?

– Это перевод, – обиделся Вин. – Если я захочу сделать тебе комплимент, то не стану прибегать к чьей-то помощи. И ты действительно красивая – просто цены себе не знаешь.

Лита повернулась к нему, наградив ослепительной улыбкой. На секунду ей показалось, что глаза Вина в ответ на ее улыбку сверкнули желтым огнем. Наверное, освещение виновато.

Старик извлек из-под стола перламутровый браслет, тоже сделанный из ракушек. Только в каждой ракушке красовались маленькие темно-синие камушки с крошечными серебристыми вкраплениями. Камушки светились в полумраке комнаты, такие же загадочные, как их владелец.

– А как называются эти камни? – Лита показала старику на одну из мерцающих капель.

Полинезиец опять забубнил себе под нос какую-то невнятицу.

– Названия он тебе не скажет, – торжественно сообщил Вин. – Этих камней на полинезийской земле почти не осталось. Ты – одна из немногих, кому они будут принадлежать. Береги их. Они принесут тебе удачу и успех во всем, что бы ты ни задумала.

Выходя из сувенирной лавки, Лита почувствовала, что теперь ее глазам придется привыкать к свету так же, как до этого они привыкали к темноте. Она все еще ощущала запах листвы и благовоний, и ей казалось, что теперь она будет нести его за собой, как шлейф, одурманивая головы прохожим.

– Странный старик. Да и лавка странная. Ей подошло бы название «В гостях у колдуна», – все еще удивлялась Лита.

– Это самая лучшая лавка на всем рынке. А возможно, и на острове, – сказал Вин, заправляя за ухо выбившуюся из хвоста длинную прядь волос. – Я всегда покупал у Ретоо – так зовут старика – сувениры. Он советовал мне, что выбрать. Мои друзья, которым я потом дарил эти вещи, пребывали в неописуемом восторге. Кстати, многие говорят, что «тики» в самом деле помогают их обладателю. Первый раз, когда я пришел к Ретоо, у меня не было денег. И Ретоо уговорил меня взять у него подарок – «тики», наделяющий талантом. Звучит нелепо, но именно после этого подарка я начал писать.

– Надо же, какое совпадение, – ехидно усмехнулся Джеф. – Интересно, если бы ты начал рисовать, тебе бы так же повезло?

– Не знаю. Но рисовать я не начал. Я просто почувствовал тягу к писательству, и все.