Текст книги "Аромат жасмина"

Автор книги: Энн Тамплин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

2

Рой пропустил девушку в квартиру и закрыл дверь. Джеральдина посмотрела себе под ноги и скептически заметила:

– Надеюсь, здесь роскошных ковров не наблюдается?

– О, нет. Домохозяйка не слишком переживает за комфорт собственных жильцов. В строгости держит.

Девушка шагнула в центр комнаты и на мгновение замерла. Вот теперь все в ее руках. Больше нет ни прошлого, ни будущего, только настоящее, и она воспользуется этим, будьте уверены!

Рой мягко заметил:

– Тебе не о чем волноваться, Огонек. Здесь ты в безопасности… от жизни.

Не может быть, чтобы первый встречный оказался таким проницательным. Откуда ему знать, что она бежит именно от своей жизни?

– Красивая комната.

– Неплохая. Только солнце здесь светит от рассвета до заката.

– Мне это нравится. А тебе?

– Вообще-то не слишком. Я из тех мужчин, кто предпочитает сумерки.

– А еще – черный кофе и кожаные куртки. Ой, я забыла твою куртку в машине.

– Не страшно, попозже заберу. Кстати, она на тебе неплохо смотрелась.

Джеральдина бросила быстрый взгляд на своего спасителя. Сейчас его мужественное лицо уже не было таким жестким и пугающе суровым. Похоже, дома он расслабился и сейчас выглядел необыкновенно привлекательным мужчиной. Или ей просто хочется так думать? Приятнее сознавать, что перед тобой не дикий тигр, а домашний котик. Это как-то безопаснее.

Джеральдина медленно прошлась по комнате, рассматривая ее. Потом заглянула в небольшую кухоньку, где уже орудовал Рой.

– Помочь тебе, рыцарь?

– Не в чем помогать. Единственное, что у меня есть, это кофе. Уже варю.

– О, какой роскошный запах!

– Это потому, что я сам жарю кофейные зерна.

– Где это ты научился?

– Все ко…

– Кто?

– В смысле, мне часто приходится оставаться на работе до глубокой ночи, так что только кофе и спасает.

– А чем ты занимаешься?

– Всем понемногу. Иногда банковскими счетами, иногда автомобилями, иногда розыском людей.

– Значит, работа временная?

– В общем, можно сказать и так. Как раз сейчас у меня временная работа в этом городе.

Джеральдина мечтательно вздохнула.

– Мне всегда казалось, что это лучший вид работы. Разные города, разные люди. Никакой рутины.

– А ты, Огонек, должно быть, устала именно от рутины?

Она в последний момент вспомнила, что помнить этого никак не может.

– Наверное. Не помню. С другой стороны, почему бы мне терять память? Видимо, не хотелось больше помнить то, что надоело до чертиков.

Рой разлил кофе по большим кружкам.

– Знаешь, амнезия забавная штука, насколько я знаю. Иногда выпадает один день, иногда – вся прошлая жизнь. У кого-то это из-за травмы, у кого-то из-за шока. Кстати, возвращается память тоже по-разному. Бывает достаточно одного невинного слова или взгляда. Я хочу сказать, не стоит сильно волноваться, сестренка. Память к тебе обязательно вернется, нужно только подождать.

Джеральдина почувствовала приступ вины. Рой пытается ее утешить, а она нахально врет ему в глаза. Под ресницами неожиданно защипало, и девушка отвернулась, пытаясь скрыть нежданные слезы. Никогда в жизни она не плакала из-за мужчины, вернее, из-за такого отношения мужчины к ней.

Рой потянулся к ней и чокнулся с ней кружкой с кофе.

– Не грусти, Огонек, Выпьем за новую жизнь.

– И за сухую одежду.

– О, дьявол! Ты же промокла до нитки.

Он с неожиданным смущением отвел глаза, и Джеральдина вдруг заметила, что мокрое платье так плотно облепило ее грудь, что темные соски были хорошо видны сквозь нее. Дыхание девушки участилось, она прошептала, стараясь скрыть смущение:

– Я скоро высохну… Ты ведь тоже промок.

– Мне-то что, а вот ты можешь простудиться.

– Я не такая хрупкая, как кажется!

– Не забудь, я ведь держал тебя на руках.

– Я помню.

И будет помнить всю жизнь!

После недолгой паузы Рой пробормотал:

– В ванной есть халат. Переоденься, а я развешу твою одежду.

Она напряглась. Халат на голое тело…

– Не бойся меня, Огонек.

– Я знаю, что могу доверять тебе, Рой. Иначе я бы здесь не оказалась.

Разумеется, таким, как Рой, можно доверять. Именно это ее бесило больше всего.

Ведь данное обстоятельство означало только одно: если она чего-то хочет от этой ночи, ей придется самой взять инициативу в свои руки, а если так – какими глазами она посмотрит на него утром?

– Где ванная?

– Вот дверь. Халат висит с другой стороны.

– Спасибо.

Джеральдина отдала ему кружку и отправилась в ванную.

Здесь было тепло и уютно. Синий и кремовый кафель, ослепительно белый фаянс, приятный запах.

Девушка повертелась перед зеркалом, расстегивая молнию. Переступила сползшее с плеч платье и задумчиво оглядела свое отражение. Маленькие груди, узкие бедра, осиная талия – ничего удивительного, что Рой принял ее за подростка.

Под платьем у нее не было ничего. Акция протеста для любящего брата. Хоть это ему не удалось проконтролировать. Впрочем, на сегодняшнем обеде Джеральдина вполне могла появиться и совершенно голой – никто бы и не заметил, настолько все были заняты делами бизнеса.

Как сделать так, чтобы Рой… захотел ее? Никаких светлых идей в голову не приходило. Надо по примеру ее отца подчиниться слепой фортуне. Папа всегда был немножечко игроком. Джеральдина пожала плечами и сняла халат с вешалки на двери. Мягкая белая ткань нежно обволакивала тело, и Джеральдина почувствовала себя еще уютнее.

Никогда в жизни ей не удавалось испытать чувства настоящего комфорта. Может потому, что ей никогда не давали расслабиться. От Джеральдины с самого детства требовали совершенства во всем, и она привыкла к этому, подчинилась, как подчинилась полному диктату своей родни и правилам высшего света.

Мягкий поношенный купальный халат был совершенно неприемлем в доме, где она росла. А он обнимал ее так нежно, словно опытный любовник… Он, этот старый халат, согревал ее и дарил чувство безопасности и покоя.

Пояс халата дважды обвился вокруг девичьей талии, и Джеральдина хихикнула, глядя на себя в зеркало. Маленькая картофелина в большом белом мешке.

Боже, но как в этом показаться на глаза Рою? Она-то думала о шелковом тонком халате, коротком и сексуальном, разжигающем воображение партнера, а в этом одеянии…

Господи, девочка, о чем ты думаешь?

Она торопливо вытерла всклокоченные волосы полотенцем, чувствуя, как ее охватывает паника. Будь в ванной окно, она удрала бы, не задумываясь.

Стук в дверь заставил ее подпрыгнуть на месте и схватиться за поясок халата.

– Эй, Огонек, ты там в порядке?

– Д-да… все нормально.

– Может, тебе помочь? Я могу войти?

– Нет, не надо. Я выхожу.

Она набрала полную грудь воздуха и стремительно вылетела из ванной.

И врезалась прямо в грудь Роя, успевшего к тому времени расстегнуть мокрую рубашку. Джеральдина уткнулась носом в эту могучую грудь, инстинктивно вскинув руки, чтобы отстраниться, однако вместо этого замерла, почти бессознательно проводя пальчиками по буграм мышц, по жестким кольцам волос на груди. Опомнившись, она вскинула голову и пролепетала:

– Ты раздеваешься?

– Между прочим, промокла не только ты!

Надо было бы отойти, но Джеральдина не могла этого сделать. Никакая сила не могла оторвать ее сейчас от мужчины, которого она знала неполных два часа. Секунду спустя, руки Роя легли на ее плечи, и она была потрясена их тяжестью и силой. Только не смотреть ему в глаза!

– Ты… теплый.

– Ты тоже. Черт, какой у тебя ротик!

– Ка… Какой?

– Как раз такой, какие мне нравятся больше всего на свете.

– Какие?

– Такие, как у тебя.

Его губы оказались мягкими, теплыми и нежными. Джеральдина даже не знала, что у мужчины могут быть такие губы. Минуту спустя Рой со вздохом отстранился от нее.

– У тебя губы пахнут земляникой. Хочется съесть.

– Что же тебя останавливает?

– Я обещал позаботиться о тебе. Нельзя пользоваться случаем. Ты в беде.

– Я не в беде! То есть, это не относится…

– Пошли в гостиную. Кофе остыл.

Он повернулся и отправился в комнату, не замечая, каким яростным взглядом провожает его девушка.

Нельзя так с девушками! Нельзя поцеловать их вот ТАК, а потом пригласить пить кофе. Нельзя заметить, что губы у них пахнут земляникой, а потом спокойно постелить им на диванчике.

Это нечестно!

Все поколения Бриджуотеров одобрительно кивали Джеральдине с небес. Бриджуотеры всегда брали то, что хотели.

Джеральдина Бриджуотер хотела Роя!

Рой прекрасно понимал, что играет с огнем. Так нельзя поступать. Это в высшей степени глупо, непрофессионально и непорядочно. Нельзя было ее целовать.

Если честно, ее и пускать в дом было нельзя, а еще нельзя было дразнить и проверять. Правда, он искренне надеялся, что, разозлившись, девушка все вспомнит, но поцелуй… К тому же теперь ему и самому будет нелегко успокоиться.

Ее взгляд жег Рою спину. Интересно, о чем она сейчас думает? Нет-нет, неинтересно! Выпьем-ка мы лучше кофе!

Рой повернулся с кружкой в руках и замер. Только сейчас он разглядел, как она выглядит.

Никогда больше он не сможет надеть этот чертов халат без того, чтобы не вспомнить маленькую фею из Старого парка! Неземное существо с огромными лучистыми глазами хотелось немедленно схватить, прижать к себе, убаюкать и спрятать от злого и жестокого мира. Какая же она хрупкая и…

Нет, не беззащитная. Приглядевшись к ней, Рой вдруг понял, что, хотя у иного мужчины она, пожалуй, поместилась бы даже в кармане, слабой малюткой ее не назовешь. В голубых глазах горел огонь силы и, как ни странно, ярости. На что она злится?

– Огонек, твой кофе.

Она не подошла, а скользнула к нему и приняла кружку из рук. Маленькая кошечка… Нежная лань с голубыми глазами… Фея из сказки.

Тонкие пальцы коснулись его руки, и по жилам Роя хлынул золотой огонь. Эти губы он только что целовал, эти нежные плечи сжимал своими ручищами…

Он понятия не имел, почему краска вдруг бросилась ему в лицо. Рой неожиданно издал нечленораздельное мычание, хотел сказать про зерна кофе, но вспомнил, что уже говорил, запнулся, смутился еще больше… А фея смотрела на него снизу вверх абсолютно невинным взглядом. Тем не менее, этот невиннейший в мире взгляд весьма красноречиво говорил Рою Доннери, что она все прекрасно видит и понимает. То, что он сейчас взорвется. То, что он сейчас сгребет ее в охапку. То, что сейчас он будет любить ее до изнеможения, до потери пульса, до того момента, пока единственным, что она вообще помнит, не останется он один.

Надо взять себя в руки. Предложить ей стул, например.

– Располагайся, сестренка…

Он неловко сел на диван, но тут же взлетел обратно, потому что и девушка уселась на тот же диван. Чувствуя себя полным идиотом, Рой Доннери торопливо переместился в кресло и замер в неудобной позе, больше всего напоминая ошпаренного попугая. Девушка немедленно и ехидно улыбнулась.

– В принципе, я не кусаюсь…

– Что ты, я вовсе не это…

Где были твои мозги, Рой Доннери! Хотя бы крошечка твоих несчастных серых клеточек! Ведь ты же не идиот, а идиот, так не клинический! Зачем ты тащил этого маленького эльфа через весь город? Зачем ты вообще к ней подошел? Что втемяшилось в твою дубовую голову? Разве такие, как она, теряются в Старом парке в ночь Большого карнавала?

Рой нервно глотнул кофе и обжегся. Джеральдина с интересом взглянула на него.

– Ты в порядке?

– Нет! Я не в порядке.

Рой был почти в бешенстве. Все происходящее было слишком невероятным, чтобы в это можно было поверить. Маленькая женщина-ребенок выбила из колеи взрослого, опытного, прожженного, циничного копа, заставила его почувствовать себя неразумным мальчишкой, который не в силах справиться со своими гормонами.

Нежная кожа… Золотые волосы… Голубые бриллианты глаз…

Парень, ты здесь для того, чтобы служить и защищать!

– Рой, почему ты не хочешь сидеть рядом со мной?

– Это неправильно…

– Ты меня боишься?

– Конечно, нет!

– Тогда почему?

Так улыбались греческим морякам сирены. Таким голосом они завлекали их на смерть, и последнее, что несчастные парни видели в своей жизни, были огромные голубые глаза…

Рой сел на диван, рядом с ней. Внезапно глаза девушки округлились.

– Что это?

Идиот! Когда-нибудь профессиональные привычки доведут тебя до беды.

– Это пистолет. Только не пугайся, все вполне легально. У меня есть лицензия.

– Никогда не была знакома с людьми, которые легально носят оружие. Зачем тебе пистолет?

– Понимаешь, бывают разные ситуации…

Ну и ерунду он несет! Перед ним сидит девушка, потерявшая память, она в доме незнакомца, у которого есть пистолет, на ней только купальный халат, кстати, принадлежащий этому незнакомцу. Угадайте с трех раз, что должна подумать эта девушка?

– Ты не похож на преступника.

– Почему? Откуда тебе знать, как выглядят преступники?

– Не знаю, но ты – не похож! У тебя слишком твердые принципы.

– А может, я коп? У копов полно принципов.

– Ты не полицейский…

– Почему нет?!

Он злился и вымещал эту злость на ней. Лучше бы ему быть сегодня похожим на полицейского. Или на преступника.

Джеральдина долго молчала, затем отпила кофе и произнесла очень тихо:

– Ты, конечно, можешь оказаться кем угодно, но ты не показался мне… жестоким. Жестким.

– Сладкая, это только полицейские из сериалов так выглядят. А я могу оказаться самым приятным, нежным и душевным полицейским, который, тем не менее, сидит на хвосте у преступника.

– Какого преступника?

– У плохого парня, скажем так.

– Насколько плохого?

– Зачем тебе это, Огонек?

– Интересно. Я ни разу в жизни не видела настоящего копа.

– Откуда ты это знаешь, если потеряла память?! Или ты все вспомнила?

– Не думаю. Просто, если бы я знала, то что-нибудь вспомнила.

– Слушай, сестренка, я не коп. Просто я думаю, что копы такие же люди, как и все остальные.

– Наверное. Но я не знаю точно.

– Кстати, если ты не общалась с полицией, то почему так испугалась, когда я предложил тебе позвать полицию?

– Я не полиции испугалась, а скандала.

– Скандала?

Девушка мрачно взглянула на него.

– Знаешь, как это обычно кончается? Вечерние новости, все такое… Бедная девушка, потерявшая память, толпы репортеров… Все веселятся и всем наплевать.

– Звучит так, как будто ты очень хорошо с этим всем знакома.

– Просто…

– … кажется знакомым. Огонек, а больше тебе ничего не кажется знакомым?

– О чем ты?

Обо всем дальнейшем Рой очень точно знал, что это неправильно, нечестно и непрофессионально. Однако сделать с этим ничего не мог. Ему очень хотелось снова обнять ее, сжать в своих объятиях, прикоснуться к губам, пахнущим земляникой.

– Если… ты… об… этом, то… не напоминает ни о чем.

– Неужели? Никакого мужчины? Ничьих рук?

Она удивила его. Она прижалась к его груди и сказала, глядя прямо в глаза:

– Мне хорошо с тобой.

Рой не мог сдаться. Его пальцы все настойчивее ласкали хрупкие плечи, но он продолжал задавать вопросы. Профессиональная привычка.

– И у тебя никого никогда не было? Ты ни с кем не помолвлена?

– Я красивая?

Дыхание сбилось, и Рой замер, глядя в невозможные глаза.

– Да. Очень.

– Тогда дай руку. И слушай. Твоя рука… она не напоминает мне ничего… кроме тебя!

Его пальцы скользнули по золотым волосам, погладили висок и бьющуюся на нем голубую жилку. Он наклонился и медленно поцеловал ее маленькое розовое ушко. Опять погладил волосы.

– Знаешь… Никто не задумывается о такой простой вещи, как уши… А между тем, можно забыть лицо человека, но уши…

– Ты что, специально изучал проблему ушей?

Рой смотрел серьезно и печально.

– Я изучаю все, что касается людей, с которыми я встречаюсь.

– То есть, это твоя работа?

– Мне просто интересно. Я люблю смотреть на человека и догадываться, о чем он думает, каков он дома, каков на работе.

– Но ведь трудно догадаться, что люди скрывают?

– Рано или поздно все совершают оплошности.

– Даже если они хорошие лжецы?

– Хорошего лжеца трудно уличить, но если ты терпелив… Честно говоря, я сейчас не очень могу быть терпеливым.

– А что, если я и не хочу этого?

– Сладкая, терпение есть добродетель!

– Не хочу добродетели!

– Тогда ты попала в нужное место. Я имею дело только с грехами.

Она коснулась губами его пальца, затем неожиданно лизнула его и улыбнулась.

Улыбкой сирены. Рой замер. Прикосновение ее губ, жаркое и бесстыдное, распутное и нежное, заставляло сердце биться в сто раз сильнее, кровь – закипать в жилах, а тело… тело молило о близости…

Ее губы коснулись его пальца… Что будет, если они коснутся другой части его горящего тела?

Наверное, есть люди, способные успешно сопротивляться голосу плоти. Наверное, есть люди, способные спокойно переживать подобные приключения. Рой был не из них. Он не стал сопротивляться природе.

Его губы приникли к нежным губам, пахнущим земляникой. Их языки сплелись, тела напряглись, и уже через мгновение из груди девушки вырвался стон. Может ли мужчина устоять против такого стона?

Рой не мог.

Поцелуи становились все яростнее, кровь билась в ушах громким набатом, наполняла тела легкостью, заставляла улетать в небеса…

Он был взрослым мужчиной. Он знал женщин. Он знал страсть.

И все же сейчас он стал мальчишкой. Никогда еще желание плоти не смешивалось в его душе с такой нежной сладостью, с таким священным трепетом, с такой жаждой отдавать и брать, умирать и возрождаться, дарить и принимать в дар…

Не каждый день влюбляешься в фею!

3

– Люби меня!

Он замер, не в силах шевельнуться и не в силах остановиться. Шепот девушки проник в самую душу, расплавил мышцы, наполнив их жидким золотом страсти. Голос рассудка и чувство долга слабенько причитали на самом дне сознания, нудно уговаривая не поддаваться, однако голос сердца звучал куда громче.

Этот голос пел победную песню о том, что вся его предыдущая жизнь была только скучной прелюдией к этой встрече. О том, что только теперь его существование обрело смысл. Только рядом с этой маленькой, хрупкой, похожей на эльфа девушкой он, Рой Доннери, наконец-то обретет самого себя.

– Я хочу запомнить это, Рой! Только это. Остальное не имеет значения.

– Сестренка, но ведь это…

– Мне неважно, Рой. Здесь и сейчас. Вот главное.

– Что ж, тогда не будем тратить время.

Он подхватил ее на руки, и девушка прильнула к нему, вся дрожа от нетерпения и возбуждения. Рой плечом толкнул дверь спальни, в несколько шагов преодолел расстояние до постели и бережно опустил свою ношу на нее.

Он нетерпеливо развязал пояс халата, очень медленно раздвинул мягкую ткань и замер, любуясь обнаженным телом девушки.

Ее кожа была белее мрамора, словно светилась в темноте, манила прикоснуться к ней. Девушка медленно закинула руки за голову и прикрыла глаза. Только легкий румянец на точеных скулах, да прерывистое дыхание выдавали ее волнение. Рой пожирал ее глазами. Никогда в жизни он никого не хотел с такой силой и страстью, как эту маленькую незнакомку без имени.

Его руки медленно заскользили по ее телу – от щеки, вниз по нежной шее, точеным плечам, маленькой высокой груди, нежному соску…

– Ты само совершенство…

– Неправда!

– Я знаю, что говорю. Я умею ценить красоту, и уж если говорю, что ты совершенство, значит, это так и есть.

Его пальцы опускались все ниже, ловя трепет нежного тела. С минуту он нежно ласкал ее бедра, а затем склонился, целуя ее грудь, и одновременно коснулся рукой самого укромного местечка женского тела. Дыхание девушки стало хриплым, а из горла вырвался стон. Она напряглась под его руками, но он успокаивал ее поцелуями. И словами – бессвязными, жаркими, бесстыдными и прекрасными.

– Сейчас ты все вспомнишь, не бойся…

– Не думаю, что это было мне знакомо…

– Расслабься, сладкая. Это как езда на велосипеде. Раз научился – никогда не забудешь.

– Рой!

– Тихо, маленькая…

И вновь его губы ласкали ее груди. Маленькие нежные бутоны сосков каменели под ласками его языка. Сильные пальцы бережно и умело доводили девушку до наивысшей точки блаженства, не позволяя, однако, взорваться раньше времени. Между тем, самому Рою это стоило громадных усилий. Возбужденная плоть требовала близости, каждое прикосновение одежды причиняло боль, и наконец он стал судорожно срывать с себя рубашку и джинсы, путаясь в пуговицах, проклиная дурацкие трусы, потом отшвырнул всю одежду куда-то в угол комнаты и вновь вернулся к своей прекрасной незнакомке. Что-то странное засветилось в потемневших от страсти голубых глазах девушки. Вполне можно было предположить, что она впервые видит обнаженного и возбужденного мужчину. Роя это встревожило, но лишь на секунду, а потом могучая волна необузданного желания затопила его разум и волю. И вновь губы целовали, пальцы ласкали, тела плавились в общем горниле страсти, и теперь уже сам Рой не сдержал блаженного вскрика, когда тонкие пальчики скользнули по его бедрам и коснулись его плоти, нежно поглаживая ее, словно впервые исследуя…

– Сладкая…

– Ты такой… нежный… Не думала, что мужчина способен быть таким мягким и таким жестким одновременно… Рой…

– Сладкая… я боюсь не выдержать этого… Тогда я просто взорвусь!

– Что ж, будет на что посмотреть…

– Я предпочитаю, чтобы ты это почувствовала…

И он снова принялся ласкать ее, доводя до экстаза и удерживая на самой грани. И лишь когда она с криком выгнулась в его объятиях, он вошел в нее, восторгаясь и ужасаясь тому, какая она маленькая и хрупкая, боясь причинить ей боль и мечтая подарить блаженство, готовый брать и отдавать, счастливый и бездумный, как человек, впервые познавший сладость любви…

Он что-то почувствовал и готов был остановиться, даже если бы это усилие убило его, но девушка в тот же самый миг обхватила его бедра ногами и с неожиданной силой притянула Роя к себе. В яркой вспышке страсти, словно в ядерном взрыве, исчезло все, что связывало их с внешним миром, больше не надо было сдерживать себя, и их тела бились уже в едином ритме, уносясь куда-то, где не было ни времени, ни пространства, ни имен, ни других людей, только тьма, звезды и ослепительный свет сверхновой…

А потом они лежали, остывая, и по горячей щеке девушки сползла одинокая слезинка – вниз, туда, где устало и нежно улыбались алые губы, припухшие от его поцелуев.

– Спасибо…

– Спасибо тебе…

– Я никогда этого не забуду…

– Тогда оставь время и для других воспоминаний. Отдохни немного, Огонек, потому что, клянусь, силы тебе еще понадобятся.

Ему тоже необходимы были силы. После такой любви Роя потянуло в какой-то неодолимый, блаженный сон, он притянул к себе девушку и только сонно улыбнулся, расслышав ее слова:

– Спокойной ночи… Прекрасный Принц!

Он проснулся на рассвете, только потому, что во сне почувствовал рядом с собой пустоту. Сел, как от толчка, недоуменно огляделся.

Смятая кровать была пуста. Комната была пуста. Квартира была пуста. Никого. Словно никого и не было. Фея растворилась в ушедшей ночи, маленький эльф улетел к своему народу.

Единственное, что осталось на память Рою Доннери об этой ночи – так это аромат жасмина от смятой подушки, воспоминания о нежном теле в его объятиях, да несколько капель крови на простыне.

Джеральдине просто повезло. В четыре часа утра, на совершенно незнакомой улице она поймала такси. Таксист, измученный карнавальной ночью, присвистнул разочарованно, услышав адрес, и заинтересованно – услышав цену.

Спустя час с небольшим машина притормозила у высоких кованых ворот. Шофер, ухмыляясь, подсадил Джеральдину, и она легко перелетела через массивный забор. Помахала шоферу рукой и побежала к дому.

К главному входу вела магнолиевая аллея, но с нее девушка свернула. Ее путь лежал к боковой двери, ведущей на кухню и в хозяйственные помещения. Джеральдине не раз приходилось пользоваться этим путем, но впервые она возвращалась домой после ТАКОЙ ночи. Настоящей ночи любви!

Усадьба и примыкавшая к ней плантация принадлежали семейству Бриджуотеров с начала девятнадцатого века. Именно тогда гордая испанка, близкая родственница самого испанского короля, вышла замуж за англичанина по фамилии Бриджуотер, в чьих жилах также текла королевская кровь, но об этом предпочитали умалчивать. Умалчивать до такой степени, что вместо пасмурной Британии молодой Бриджуотер жил под жарким солнцем американского юга, разводил лошадей и коров и копил несметные сокровища.

Копить несметные сокровища умели все Бриджуотеры. Их звали королями Юга до Гражданской войны, не перестали так называть и поныне. Джеральдина вздохнула. Положение обязывало.

Прежде чем войти в дом, она спряталась в тени раскидистого платана, помнившего еще чернокожих рабов плантации Бриджуотеров, и внимательно осмотрела дом. Ни одно окно не горело. Дом стоял спокойно и величественно, охраняя покой своих хозяев.

Интересно, что сказал бы Рой, увидев ее дом?

Скорее всего, просто пожал бы плечами. Рой не из тех, кого можно потрясти богатством. Его вообще мало чем можно потрясти, наверное.

Что он скажет, когда заметит ее отсутствие? Как отреагирует? Отреагирует ли хоть как-то? Или просто забудет через неделю, что эта ночь вообще была в его жизни?

Пора перестать обманывать себя. Рой не странствующий рыцарь и не Прекрасный Принц. Просто сильный мужчина.

Джеральдина тихонько вздохнула и сердито посмотрела на родной дом. Почему-то сейчас он наводил на мысли о тюрьме.

Она беззвучно проскользнула внутрь и уверенно пробралась через темную кухню в длинный коридор, оттуда в холл и на второй этаж. Здесь полы были застелены толстыми коврами, и можно было не красться на цыпочках.

Хрустальные канделябры на стенах загадочно поблескивали в лунном свете, на стенах висели роскошные гобелены и старинные картины. Роскошь и блеск – непременные атрибуты семьи Бриджуотер. Джеральдине захотелось завизжать и затопать ногами. Возможно, именно потому, что в семье подобное поведение не просто не одобрялось – оно было невозможно. Леди не кричат.

А вот в объятиях Роя она кричала – переполненная любовью и страстью, обезумевшая и счастливая, впервые в жизни свободная. И желанная.

Джеральдина еще раз внимательно огляделась. Никто ее не видел, и сердце девушки наполнилось абсолютно детским восторгом. Ее собственное приключение удалось! Все прошло, как по маслу. Брат наверняка решил, что она рано отправилась спать из-за головной боли, так что никто даже не заметил ее отсутствия. Отца нет дома – он улетел в Европу разрешать какой-то очередной кризис в одной из своих винодельческих компаний.

Она проскользнула к себе в комнату, торопливо разделась и нырнула под одеяло. Шелковые простыни приятно холодили разгоряченную кожу, одеяло было легким как пух, все вокруг было родным и знакомым, известным с детства… И все-таки все было по-другому. Еще вчера вечером она ложилась в эту постель невинной девицей, а сегодня она уже женщина, познавшая любовь и страсть.

Ее тело все еще помнило ласки Роя. Его силу, его страсть, его нежность. Ей стоило большого труда заставить себя уйти от него сегодня. Он крепко спал, откинув одну руку в сторону, и его лицо было спокойным и немного мальчишеским. Она очень хотела поцеловать его, но побоялась разбудить. Так и ушла. Теперь ей было стыдно за это предательство. Рой этого не заслужил.

Однако и правду она ему сказать не могла. Этого он не заслужил тем более.

Джеральдина вытянулась на кровати, медленно провела по груди и животу пальцем. Так делал Рой.

Неужели он и правда поверил в ее историю? Сейчас ей самой было понятно, что сказочку она сочинила неубедительную. Во всяком случае, с его стороны было куда логичнее отправить ее в больницу или в полицейский участок. Может быть, он уже в парке почувствовал нечто, связавшее их воедино двумя часами позже?

Как странно… Маленькая девственница в один миг превращается в женщину, красивую и властную, способную повелевать мужчиной и будить в нем такой голод и такую страсть, о которой она сама еще вчера и не слышала.

Джеральдина закрыла глаза. Тихо прошептала:

– Рой…

Безумие. Прекрати! Ты никогда не увидишь его снова. Он навсегда останется только в твоей памяти, и это самое лучшее место для него.

Все это так, но как же ей хочется увидеть его вновь! Почувствовать прикосновение сильных и нежных рук. Ощутить вкус его поцелуев. Заняться с ним любовью и заснуть в его руках. Никуда не убегать.

Прости меня, Рой!

Три дня спустя Рой Доннери поднимался по лестнице старинного здания, в котором располагался Департамент полиции. Он миновал сонного полицейского сержанта и вошел в кабинет, выдержанный в худших традициях полицейских боевиков.

Неповторимый зеленый цвет стен вызывал зубную боль, запах кофе и сигарет смешивался с запахом пыли, обшарпанные столы были испещрены ожогами от потушенных об них окурков.

Рой был мрачен и даже раздражен. Эти три дня он провел в бесплодных поисках своей незнакомки и в не менее бесплодных попытках заняться своим непосредственным заданием. Напрасно. Жизнь в этом типичном южном городе замерла, благодаря карнавалу и жаре, оживляясь только по ночам, и даже здесь, в полицейском участке, признаков этой самой жизни почти не наблюдалось. Рой огляделся по сторонам и вздрогнул, услышав распевный, неторопливый женский голос:

– И ктой-то это так торопится получить солнечный удар? Наверняка, янки. Южанин никогда никуда не торопится в такую погоду.

Рой обернулся и увидел высокую эффектную блондинку. Надпись на жетоне сообщала, что ее имя Карла Моретти. Помедлив, Рой ответил:

– Я и есть янки.

– Это я вижу, дорогуша, только на твоем месте я бы этого не афишировала.

Рой присел на краешек стола. Детектив Карла Моретти была явно не простой штучкой.

– И почему же мне не стоит этого афишировать?

– Да потому, дорогуша, что ваша северная торопливость нам здесь до лампочки.

– Ну и?

– Ну и все. Просто ходят разговоры, вот я и предупреждаю.

– Какие разговоры?

– Ну, скажем, что некий янки копает под очень известных в городе людей.

– И что из этого?

– Да то, что не все, дорогуша, счастливы этим обстоятельством.

– Я просто делаю свою работу.

– Дорогуша, в нашем городе мух лучше ловить на мед, а не на уксус.

– Я не понимаю.

– Маленький совет: хочешь чего-нибудь добиться от секретарши Джека Бриджуотера – улыбнись ей по крайней мере пару раз, а уж потом зачитывай права.

Рой почувствовал, что краснеет. Секретарша, сидевшая в роскошном офисе с кондиционерами, обращалась с ним, потным и пыльным, словно с бродягой, поэтому Рой несколько погорячился.

– По правде говоря, у меня не было другого выхода. Она наотрез отказалась показать мне документы, касавшиеся фрахта интересующих меня судов.

Карла вздернула одну бровь и издала легкий смешок.

– Дорогуша, неужели ты всерьез полагал, что пребывание в кутузке сделает ее сговорчивее? Объясняю для приезжих: эта крашеная выдра пожаловалась своему управляющему, что некий чужак что-то копает под Джека Бриджуотера и угрожает ей насилием, ее управляющий позвонил директору банка и нажаловался ему, а директор банка – хороший друг одновременно троих людей: самого Джека Бриджуотера, его сына Уолтера и мэра нашего солнечного города. Далее следует упомянуть, что у мэра – да продлят боги его бесполезную жизнь – на носу выборы, в то время, как почти все его капиталы вложены в акции компаний Бриджуотера… Фу, устала. Ты уже понял, дорогуша, или надо еще объяснять?