Текст книги "Шесть собак, которые меня воспитали"

Автор книги: Энн Прегозин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Кстати, Дэзи смотрит телевизор. Не новости и не музыкальные клипы, а передачи о природе, особенно если там присутствуют волки, медведи и другие рычащие или лающие животные. В ответ на подобные звуки, несущиеся с телеэкрана, многие собаки настораживают уши и поворачивают голову, но быстро теряют к ним интерес, поскольку отсутствуют запахи и другие раздражители. Но не Дэзи! За счет какой-то особенности ее зрения или восприятия, образы на экране кажутся ей настолько реальными, что она следит за ними.

Шерсть Дэзи – отдельная проблема. Помните эти безумные локоны на ушах у Моппет, с которыми было столько хлопот? Такая шерсть покрывает всю Дэзи. Непричесанная, она превращается в пуделя и выглядит в точности, как коричневый Гровер из «Улицы Сезам». Лекси причесывает Дэзи с такой же частотой, как когда-то я Моппет, т. е. редко. Да ее и невозможно расчесать. Шерсть на ее ушах, лапах, туловище и хвосте напоминает непроходимую чащу. У Дэзи шерсть растет даже на морде. В конце концов, она так закрывает ей глаза, что, повстречав собаку с такой прической, любой задастся вопросом: «А что внутри?»

Когда Дэзи в первый раз так безнадежно обросла, я отвела ее к парикмахеру и попросила как следует подстричь. Вернувшись забрать ее, я, к великому огорчению, обнаружила, что под копной шерсти скрывалось довольно худенькое тельце. У собаки буквально торчали ребра. Мы стали ее больше кормить. В следующий раз, через шесть месяцев оказалось, что с дополнительным питанием мы перестарались. После стрижки Дэзи стала напоминать маленький бочонок на ножках. Пришлось опять корректировать количество еды, зато теперь собака в нужной кондиции: не толстая и не худая. Кроме того, парикмахер помог определить, какой длины должна быть шерсть: не слишком длинная, не слишком короткая на теле и немного длиннее на ушах.

Что же касается когтей, то мне никогда не приходилось читать в описании породы, что у кокер-спаниелей когти бывают такой же длины, как у орла. У большинства кокеров когти стачиваются во время прогулок. Особенно это относится к городским собакам, которые, как и Дэзи, ходят по асфальту или по покрытым плиткой тротуарам. Но у Дэзи когти расположены под таким углом, что не прилегают плотно к ногтевому ложу. В результате у нее отрастают орлиные когти: крепкие, будто стальные, причем они растут неправдоподобно быстро и не стачиваются. Их приходится отстригать. Через три недели они достигают прежней длины, и Дэзи ходит по дому, стуча по полу когтями, словно кастаньетами. Конечно же, собаку не заставишь сидеть спокойно, когда ей стригут когти. За каждый палец, чтобы его надежно зафиксировать, идет борьба. Вслед за этим наступает самый ответственный момент: надо укоротить коготь на строго определенную длину, но, поскольку они совершенно черные, это задача не из легких. Если отрезать слишком много, можно задеть кровеносный сосуд и нерв, сосуд тут же начинает кровоточить, а нерв посылает сигнал в мозг: больно. Если же отрезать слишком мало, то собака так и будет стучать когтями при ходьбе.

Помимо постоянного клацанья, которое и самой собаке не в радость, длинные когти причиняют вред собачьему здоровью. Животное старается отводить пальцы в сторону или держать их распластанными, что приводит к неправильному распределению нагрузки на передние ноги, которые будут разъезжаться, а это, в свою очередь, негативно отразится на плечевых суставах. Не следует допускать, чтобы когти отрастали, отрезайте их вовремя. Но не ножницами. Для этого годятся только специальные щипцы для стрижки когтей у собак (их используют и для кошек). Часть когтя, которую следует отрезать, помещают в специальное отверстие, потом нажимают на лезвие, действующее по принципу гильотины, и оно аккуратно и чисто срезает коготь.

Дэвид как-то предложил мне: «Остриги Дэзи когти, пока они не начали греметь». Но эта процедура так действует на нервы, что я отказалась: «Постриги сам, если сможешь» и ушла подальше от места экзекуции, чтобы не слышать истерических воплей Дэзи, которые она издает, расстроившись по-настоящему. Умение так вопить – еще одна отличительная особенность нашей собаки, а самые громкие и продолжительные крики она испускает, когда ей стригут когти. Странно, что соседи ни разу не вызвали полицию: услышав эти леденящие кровь вопли, можно подумать, что с кого-то живьем сдирают шкуру.

Так же реагирует Дэзи и на некоторые процедуры, например, когда к ней приближается ветеринар со шприцем. То же самое происходит, если на улице кто-то нечаянно на нее наступит (тут уж достается обоим: Дэзи, на которую наступили, орет от боли; собака, которая наступила, чуть не до смерти пугается ее диких воплей). А еще (к счастью, такое случается редко) Дэзи проявляет «тревогу разлуки», что в ее интерпретации означает истерику при расставании. Никто не описал эту истерику лучше, чем заводчица Бу, не имеющая особой склонности к шуткам.

Тогда Дэзи было три года, Бу – шесть. Нам пришлось отвезти собак к Лауре и оставить их там на неделю. Мы приехали в семь часов вечера, оставили собак и сразу же уехали. Через три часа Дэзи поняла, что мы не вернемся, но она не собиралась страдать молча.

Дальнейшее Лаура описала так: «В десять часов сирена (подразумевается Дэзи) включилась. Мы подумали, что ротвейлеры поймали какую-то из такс и теперь убивают!»

Но все эти маленькие странности Дэзи бледнеют по сравнению с ее способностью любить – характерной чертой кокер-спаниелей. Она с такой радостью спешит сделать нам приятное, если, конечно, это не идет вразрез с ее желаниями! Ей необходимо быть рядом с нами. Она изливает на нас свою любовь. И эта идущая ото всего сердца любовь лучше всего характеризует Дэзи.

Когда я поднимаюсь по двум лестничным пролетам, направляясь к себе в кабинет, она так спешит догнать меня, что спотыкается. Если она может выбирать между тем, чтобы присоединиться ко мне, когда я в жаркий летний день занимаюсь домашними делами, и возможностью остаться блаженствовать в спальне с кондиционером, Дэзи предпочитает мое общество. Сама она маленькая, но у нее большое сердце. И еще эта собака обладает удивительной способностью сочувствовать и проявлять сострадание к другим, что само по себе удивительно для такой, казалось бы, эгоистичной собаки.

Я бы не сказала, что к ней это пришло с возрастом. Дэзи едва исполнился год, когда события какого-то особенно неудачного дня вогнали меня в депрессию. Ночью я не могла заснуть и, сидя в гостиной на диване, плакала в темноте, чувствуя себя совершенно несчастной. Вдруг к моим ногам прикоснулось что-то мягкое, затем что-то легкое опустилось рядом. Это Дэзи прыгнула на диван, потом ко мне на колени. Она лизала мне руки, и на сердце становилось легче от участия, проявленного маленькой ласковой собачкой.

Повзрослев, Дэзи не утратила способности сопереживать. Часто чувствуешь себя совершенно измученной из-за множества простых проблем, которые так нелегко решить, из-за накопившихся дел, на которые не хватает времени. Иногда сердце просто разрывается, когда обстоятельства разворачиваются не так, как хотелось бы, и невозможно этому помешать. С неприятностями и житейскими неурядицами не всегда удается справиться, но никто не реагирует на мое угнетенное состояние так остро, как Дэзи. Собака всегда спешит развеять мою печаль, ободряюще помахивает хвостиком, всем своим видом выражая понимание и сочувствие, и остается со мной, пока не уйдет мое пасмурное настроение.

Мы с Лекси, пусть не всерьез, но иногда представляем себе, как вдруг однажды дочь окажется в какой-нибудь дальней стране, где бродят верблюды, курятся благовония, из многочисленных корзинок поднимают головы шипящие кобры… И так ей все это надоест, так захочется увидеть родные лица и знакомые места, и тогда я пришлю ей посылку… А из посылки выпрыгнет Дэзи. Тут Лекси сразу же почувствует себя, как дома, потому что Дэзи – это символ домашнего уюта и заботы.

Чему меня научила эта собака? Она заставила вспомнить о душевном комфорте, который прячется в нас самих и которого не так-то легко достичь. К тому же часто бывает некогда. Обрести его не так помогает ежегодный отпуск, призванный восстанавливать силы (но чаще он только утомляет), как маленькие удовольствия, украшающие нашу повседневную жизнь. Дэзи в этой области нет равных, потому ей присвоено почетное звание: «мастер-инструктор в области создания душевного комфорта».

Но и требования к физическому комфорту у нее выше, чем у любой другой благоразумной собаки. Эта малышка ставит во главу угла собственное удобство: предпочитает находиться в тепле, когда на улице холодно; ищет прохлады во время жары, ее матрасик должен быть мягким; а ее любимый Тэдди – всегда под боком; корм – только высшего качества, а для придания пикантности его вкусу туда хорошо бы добавлять кошачьих галет. Вот одна порция удовольствий исчерпана. Прежде чем перейти к получению следующей, ей совершенно необходимо отдохнуть и восстановить силы. Дэзи упорно избегает всего, что причиняет ей неудобства: если ее миска для воды пуста, она, как я уже говорила, начинает ею греметь. Эта собака ни за что не будет молча страдать от жажды. И ей не нравится, когда никого нет рядом, чтобы по первому требованию исполнять ее желания. И, конечно же, она избегает любых ощущений, хотя бы отдаленно напоминающих боль.

Такое трепетное отношение к собственной персоне до сих пор приводит меня в изумление: сама я одиннадцать месяцев в году работала по шесть дней в неделю. И меня никогда не останавливали ни холод, ни жара, ни всякого рода недомогания. Мне не каждый день удавалось пообедать. Я работала по выходным, когда все отдыхали, работала в праздники, когда другие веселились. Я, больная, шла в Грин Виллидж, потому что выросла в семье, где считалось: если ты еще не умер, то обязан идти на работу.

Правда, дочери эти «спартанские качества» я не привила. Примером материнства для меня была Делла, я пыталась воспитывать свою дочь так же, как она своих щенков, поэтому комфорт Лекси с самых первых дней ее жизни стал для меня приоритетной задачей. Если она просыпалась среди ночи и начинала плакать, я спешила ей на помощь. Если мне казалось, что какая-то деталь одежды доставляет ей неудобство (пока малышка еще не умела говорить), я тут же старалась все исправить. Когда старые кондиционеры вышли из строя, новый был установлен прежде всего в детской. Но у меня никогда не получалось создать хотя бы какое-то подобие комфорта для себя.

Моя подруга и сотрудница Шон видела, как я устаю, и она, бывало, предлагала мне испробовать то классическое средство, к которому прибегают женщины для восстановления сил. «А не устроить ли день красоты?» – бодро говорила она. (Перевожу: отправиться к массажисту или заняться собой в домашних условиях: приготовить ванну, закрыть дверь, улечься в нее и не выходить, пока не почувствуешь себя отдохнувшей). На моем лице появлялось скептическое выражение, и она сдавала позиции: «А если в обед?» Выражение моего лица не менялось, и Шон, уже неуверенно, продолжала: «А час? Ну, всего десять минут красоты!»

Но я оставалась глухой к призывам Шон. Когда имеются ребенок, о котором надо заботиться, муж, который тоже имеет право на внимание, издатель, который ждет новую книгу, а срок сдачи рукописи все приближается, о каком отдыхе может идти речь? Ваши собственные нужды растворяются во всем этом. Вы о них и не вспоминаете.

Но не Дэзи. Она любит комфорт и умеет устроить свою повседневную жизнь так, чтобы наслаждаться ею. Но и у меня, наконец, открылись глаза, я поняла, что ничего плохого в этом нет. Так и нужно поступать. Доставить себе в течение дня маленькие удовольствия или позволить себе отдохнуть – это не эгоизм, а естественная потребность и не следует при этом испытывать чувство вины.

Тот уровень комфорта, который имеет Дэзи, для меня практически недостижим. На это потребовалось бы человек пятьдесят прислуги и, как минимум, три секретаря. Но кое-что я все же могу себе позволить. Существуют маленькие ежедневные радости, дающие хороший заряд энергии на весь день. И я их нашла. Это может быть чашка чая: не просто какого-нибудь, а хорошего, заваренного по всем правилам чая, налитого обязательно в красивую чашку. Можно на несколько минут выйти в сад, чтобы понюхать розы. Не подрезать их, не удобрять, не срезать для букета, а просто полюбоваться ими и насладиться их ароматом.

Я начала поступать так, и это мне очень помогает.

Думаю, что тема личного комфорта имеет отношение к теме материнства. Поведение собак вообще мало предсказуемо, никогда не знаешь, какая из них окажется хорошей матерью. У Моппет материнский инстинкт пробудился не в полной мере. Делла была необыкновенной матерью. Тимба, я думаю, тоже могла бы стать такой же. Но Дэзи? При ее любви к комфорту о щенках не могло быть и речи! Да их и не было. Скорее всего, при наших попытках ее повязать у нее началась бы истерика. Не следует забывать и о самих родах. Дэзи лишилась бы чувств при первой же настоящей схватке. И потом: щенков надо кормить, за ними нужно ухаживать, им надо посвятить себя, а наша малышка слишком занята собой. Иными словами, материнство не для этой собаки. Поэтому ее стерилизовали.

Жизнь с Дэзи заставила меня задуматься, как в одной собачьей – или человеческой – личности уживаются столь противоречивые черты. В глубине души (хотя и на очень большой глубине) этой маленькой пугливой собаки есть мужество. Она терпеть не может природные явления, с которыми связаны прогулки по городским улицам, но стоит взять ее в лес, и она скачет радостная, как щенок. Этот маленький симпатичный кокер не помнит о том, что в доме нельзя гадить, и в то же время – совершенно неожиданно – вспоминает и исполняет старый, давно забытый трюк. Трудно найти более яркий пример сочетания в одной личности столь противоречивых черт характера, чем Дэзи, – маленькая эгоистичная собачка, способная тонко чувствовать настроение близких людей и переживать вместе с ними.

Об этом можно говорить долго, тем более что многое только кажется нам противоречивым. Когда Дэзи исполнилось шесть лет, я решила, что хорошо знаю эту собаку. Но иногда меня все-таки одолевали вопросы: «О чем она думает? Вспоминает ли она Бу? Скучает ли по нему?»

Я не представляла, что наша нежная Дэзи может скучать по угрожающему рычанию, доносившемуся от миски Бу во время кормления. Что ей не хватает впечатлений, которыми была так богата ее жизнь, когда Бу, случалось, кидался на какую-нибудь собаку, пусть даже опрокидывая оказавшуюся у него на пути Дэзи. Казалось бы, именно из-за таких воспоминаний образ Бу должен быстрее стереться из ее памяти.

Нам не дано знать, что творится в голове у собаки или у любого другого мыслящего существа, поэтому всегда нужно быть готовым к сюрпризам и к тому, что ваши выводы окажутся неправильными.

Вот вам доказательство.

Я уже говорила, что после смерти Бу как-то сразу появилось много ротвейлеров. Они попадались в парках, на улицах, в теленовостях – буквально везде. Но на Бу они были мало похожи. Эти тонконогие, низкорослые, уродливые и болезненные собаки казались (да и сейчас остаются) жалкой пародией на настоящих ротвейлеров. Нечто подобное происходит практически со всеми породами, которые входят в моду.

Однажды, года через три после смерти Бу, мы с Дэзи подходили к входу в Проспект-Парк, как вдруг она неожиданно остановилась и замерла. Я слегка потянула поводок. Она не двигалась. Я дернула еще раз. Дэзи не обратила внимания. «В чем дело?» – спросила я. Собака не повернула головы, она неотрывно куда-то смотрела. Я взглянула в ту же сторону – крупный, очень красивый кобель ротвейлера пересекал улицу вместе со своим хозяином. Дэзи не отводила глаз, и голова ее поворачивалась вслед уходящей собаке.

Видимо, она решила, что это Бу. Или он напомнил ей Бу. Что-то перевернулось у меня в душе. Я испытала уважение к ее чувствам и ее воспоминаниям. Мы стояли рядом, Дэзи провожала взглядом этого ротвейлера, пока он не превратился в маленькую фигурку вдалеке.

Мы направлялись на прогулку в парк. Дома нас ждал Тайлер. Жизнь идет, и мы продолжаем жить. Но бывают минуты, когда мы останавливаемся, как тогда Дэзи, и вспоминаем тех, кто ушел.

6. Тайлер – пес, влюбленный в жизнь

Влюбленность в жизнь. Мы, люди, рождаемся с этим чувством, но как же быстро оно проходит. Или жизнь его из нас вытравливает (но всегда с нашего согласия), или мы о нем забываем. А если и помним, то обычно отодвигаем на задний план, откладываем до «лучших времен». Светлое будущее – злейший враг сурового настоящего, оно заставляет нас жить так, как будто у нас впереди не одна, а три жизни. Но если повезет, нам повстречается тот, кто ткнет нас носом, напомнит или, еще лучше, на собственном примере покажет, как прекрасна жизнь. Мне продемонстрировала это красивая бернская горная собака, которая появилась у меня на переломе жизни (когда первая ее половина прожита, и от тебя зависит, как ты распорядишься оставшейся ее частью) и показала мне, каким счастьем является каждый дарованный нам день. И как важен каждый миг в череде этих дней.

Но вернемся к самому началу истории.

Впервые я увидела бернскую горную собаку и впервые же узнала о существовании этой породы через четыре месяца после смерти Бу. Как-то утром мы с Дэзи шли по нашей улице, и я случайно посмотрела на противоположную сторону Седьмой авеню. Там стояла удивительно красивая большая трехцветная собака с блестящей, струящейся черной шерстью, белой отметиной на груди, симметричными бело-рыжими пятнами на лапах и белой полосой на морде. Выражение ее глаз, как и весь облик, говорили о дружелюбии и доверчивости. Когда сопровождаемая этим дивным созданием пара перешла улицу, я подошла и задала вопрос, который теперь ежедневно задают мне: «Какой породы ваша собака?»

Теперь я сама могу ответить на этот вопрос.

Бернская горная собака (известная в Швейцарии как бернский зенненхунд) названа в честь бернского округа в Швейцарии, откуда она и происходит; это одна из четырех пород «зенненхундов» (альпийской собаки Хердмана), самых древних собак в стране. (Три другие – аппенцеллер-зенненхунд, энтлебух-зенненхунд и большой швейцарский зенненхунд, или большая швейцарская горная собака). Представители всех четырех пород похожи, лишь у бернского зенненхунда более длинная шерсть.

Веками бернская горная собака трудилась бок о бок с человеком. Считается, что эти собаки появились на территории Швейцарии еще в каменном веке. Позже альпийские скотоводы использовали бернских овчарок для охраны и сопровождения стад, этим собакам поручали охрану дома, они также возили тележки. Чтобы таскать тележку, нужна крупная, сильная и выносливая собака. А чтобы она могла охранять скот, ее прежде должны обучить проявлять агрессивность к хищникам и лояльность к домашним животным. В наши дни бернская горная собака (отнесенная к группе рабочих собак) благодаря своим разнообразным способностям даже служит в полиции. И сегодня, как встарь, она любит пасти скот и возить тележки, это хорошая собака-компаньон.

Как я уже говорила, бернский зенненхунд очень красив со своей черной блестящей шерстью, ярко-рыжими отметинами на лапах, морде и по обеим сторонам от белого пятна на груди, напоминающего формой швейцарский крест. Белая полоса проходит по морде собаки, на лапах и на кончике хвоста также имеются белые пятна. Пушистый хвост не должен закручиваться кольцом или загибаться на спину, он свисает вниз. Шерсть густая, средней длины, прямая или слегка волнистая. Благодаря густому мягкому подшерстку собака легко переносит морозы. Глаза у нее темные (иногда встречающиеся голубые глаза являются дисквалифицирующим пороком на выставке).

У кобелей этой породы высота в холке составляет 63–70 сантиметров, вес от 32 до 54 килограммов; высота суки в холке, как правило, 56–65 сантиметров, вес от 29 до 40 килограммов. У зенненхундов, так же как у догов и ротвейлеров, ярко выражен половой диморфизм: кобели отличаются мужественной внешностью, а суки – женственностью.

У бернских горных собак очень хороший характер. Это благородные, чуткие и невозмутимые, но в то же время подвижные и общительные животные. Они энергичны на прогулке и спокойны дома. (Стенли Корен поместил эту породу на довольно престижное, двадцать второе, место). Покладисты в отношениях с собаками, дружелюбны (особенно кобели) со знакомыми людьми, осторожны в общении с другими животными и бесконечно влюблены в своего хозяина. Зенненхунд умеет изображать «бернскую улыбку», которой озаряется его морда, когда он чем-то доволен (а в таком состоянии пес пребывает часто) и «бернские объятия», которые раскрывает, чтобы обхватить лапами предмет обожания: своего хозяина. Он, как истинно пастушья собака, ходит вслед за хозяином по всему дому, если тот остановится или присядет, пес сразу опускается на хозяйские ноги (очень надежный способ не упустить человека из виду). Но как только хозяин соберется двигаться дальше, пес тут же вскакивает, и они продолжают прерванный путь.

Отношение к незнакомым людям варьирует от дружелюбного до отчужденного, но иногда отчужденность, особенно у сук, может перейти в робость, и чтобы этого не произошло, щенка следует специально приучать к встречам с незнакомыми людьми.

Эти собаки хорошо известны в Канаде (и естественно, в Швейцарии), но в США они все еще редкость. Ожидая сведений из Американского клуба собаководства (American Kennel Club), я занялась поисками информации о бернской горной собаке. С этой целью посетила несколько книжных магазинов, где полки ломились от книг, посвященных различным породам: мне попались шесть книг о ротвейлерах, семь о золотистых ретриверах, пять о вест-хайленд-уайттерьерах и только одна о бернских горных собаках. Когда я наконец ее обнаружила, то схватила обеими руками, купила и поспешила домой – читать. Автор книги «Новая бернская горная собака» Шарон Смит оказалась не только известным в США компетентным экспертом и судьей, но и представителем Клуба бернских горных собак в Американском клубе собаководства. Она также (у меня сердце подпрыгнуло, когда я это прочитала) держит небольшой питомник, где вместе с мужем разводит бернских горных собак, считающихся одними из лучших в стране. И питомник этот находится в штате Нью-Йорк!

Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой! А когда я позвонила, все оказалось еще лучше. Моментально протянулась та самая ниточка: заводчик – покупатель. Мы разговорились, и оказалось, что Шарон пятнадцать лет прожила буквально на соседней со мной улице, у нас даже нашлись общие знакомые. Нет, у нее не было щенка на продажу. На всех щенков из последнего помета, которым было пять недель отроду, уже имелись покупатели. Как у любого известного заводчика, у нее имелся целый список желающих приобрести щенка. Шарон обещала записать меня в очередь на щенка из следующего помета, но предупредила, что ждать, возможно, придется целый год. Пока же она пришлет анкету, которую мне необходимо заполнить. Шарон произвела на меня такое впечатление, что я готова была ждать сколько угодно, однако уже через несколько дней она позвонила: по каким-то причинам двое потенциальных покупателей отказались от щенков, два красивых «мальчика» оказались невостребованными. Шарон приглашала нас приехать и взглянуть на них.

В ближайшее воскресенье после двухчасовой поездки, сначала по асфальтированной дороге, а потом по покрытой гравием аллее, мы, наконец, остановились в тихом тупике. Ее прелестный дом и расположенный на холме напротив питомник стояли среди деревьев на берегу реки. Шарон вышла нас встретить и оказалась еще очаровательнее, чем я представляла. Мы зашли в дом, полный голубых лент, медалей и прочих собачьих наград, потом прошли в кухню и познакомились с родителями щенков, которые вполне могли сойти за двух черных сенбернаров. Дэвид, конечно, воскликнул: «Они такие большие!» (Он чуть было не сказал «слишком» большие, но вовремя поймал мой взгляд). Стоит поместить двух бернских горных собак в кухню, даже очень просторную, как кухня тотчас становится как будто меньше, а собаки выглядят более внушительно, чем на самом деле. «Это оптический обман», – объяснила я мужу.

Шарон поднялась с нами на невысокий поросший травой холм. Там располагался питомник, около дюжины великолепных бернских зенненхундов из уличных вольеров приветствовали нас лаем и вилянием хвостов. Мы посмотрели на взрослых собак, и под сильным впечатлением от увиденного направились знакомиться со щенками.

Шарон отвела нас в помещение, там тоже имелся вольер. Дэвид, Лекси и я с радостным удивлением уставились на десятерых очаровательных пятинедельных щенков, увлеченных своими делами. Некоторые прыгали на газетах. Другие игриво рычали. Двое пытались вырвать друг у друга тряпочную игрушку; несколько щенков, не принимавших участие во всей этой суете, наблюдали, как мы их рассматриваем. Еще там был щенок, который крепко спал, лежа на боку и вытянув лапки. «Этого!» – закричала Лекси.

«Которого?» – спросила я. Лекси показала на спящего. Шарон улыбнулась и сказала, что это как раз один из двух свободных кобельков и что он обещает вырасти в «выставочную» собаку. Щенок действительно был очень красив. Но я подумала: если он один из всех спит, не является ли это признаком апатичности, и показала Лекси на другого щенка. «Посмотри на этого, – малыш, на которого я обратила внимание, радостно прыгал на стенку вольера, – какой он активный!»

«Нет, – ответила Лекси, – того, который спит».

Шарон вытащила спящего и позволила его потрогать. Щенок сразу же проснулся и оказался вполне бодрым и очень милым. Все отметины на нем были расположены идеально правильно. (Именно эти отметины являются причиной наибольших переживаний хозяев зенненхундов). Но главное, щенок буквально излучал нежность. И мы тут же открыли ему свои сердца.

Итак, это не я, а Лекси выбрала Тайлера. Безошибочное чутье и умение дочери даже в тринадцать лет заметить что-то необычное, позволило нам сделать правильный выбор. Ей же надо сказать спасибо и за удивительно подходящее ему имя.

Через три недели мы приехали забрать нашего маленького Тайлера. Щенок подрос, совсем не выглядел сонным и принялся весело скакать, когда Шарон вытащила его из вольера. Мы прошли в дом, где оформили все необходимые документы и познакомились с мужем Шарон, таким же приветливым, как и она; потом нам вручили кипу отпечатанных на ксероксе страниц с информацией о кормлении и воспитании щенков бернской горной собаки.

Тайлер ехал домой у меня, а затем у Лекси на коленях. Когда на полпути мы остановились перекусить, наступила очередь Дэвида подержать щенка, потом его опять взяла я. Тайлер воспринимал эти перемещения абсолютно спокойно.

Является ли наш пес типичным представителем своей породы? Безусловно, да: от носа до белого кончика своего пушистого черного хвоста Тайлер – стопроцентная идеальная бернская горная собака.

Когда он был маленьким и я носила его на руках (пока не были сделаны прививки), он выглядел таким неправдоподобно очаровательным, что люди на улице спрашивали: «Он настоящий?». Все щенки в этом возрасте хороши, но щенки зенненхунда особенно.

Из прелестного щенка Тайлер, которому сейчас четыре года, превратился в очень красивого кобеля бернской горной собаки. Его высота в холке – 68 сантиметров, у него широкая грудь, крепкие мышцы, и весит он 45 килограммов. У собаки блестящая, слегка волнистая шерсть и великолепный окрас. Шикарная голова. По обе стороны от пересекающей лоб белой полосы сияют темно-карие глаза, в их взгляде – весь Тайлер. Характер у нашего пса просто золотой, и не только я так считаю. Он, как солнышко, освещает все вокруг, прохожие, увидев его, начинают улыбаться. Тайлер излучает дружелюбие и нежность, а выражение щенячьего оптимизма, сохранившееся на его морде, вызывает улыбку и притягивает к нему людей. С тех пор как умерла Тимба, я не встречала подобных собак.

Тайлер – типичный представитель своей породы, и именно породными особенностями обусловлены определенные черты его характера. Спокойное отношение к другим животным является одной из основных характеристик этих собак. Бернский зенненхунд – фермерская собака: из поколения в поколение эти овчарки должны были пасти овец, но не есть их, они присматривали за цыплятами, но не гонялись за ними. В окружении Тайлера не было коров, овец или цыплят, но он жил под одной крышей с кошками, не говоря уже о неподражаемой мисс Дэзи.

Дэзи, как я уже упоминала, была ошеломлена и слегка напугана появлением Тайлера, видимо, поэтому отнеслась к нему с явным неодобрением, тем более что щенок рос с невероятной быстротой. Когда Тайлера привезли, он был величиной с половину Дэзи, а уже через три недели сравнялся с ней ростом. Потом он стал в два, затем в три, в четыре раза больше, чем она. Когда года в полтора Тайлер перестал расти, оказалась, что вся Дэзи такой же длины, как его голова вместе с шеей. Может, столь впечатлительную «мисс» и расстраивали бы такие размеры, но огромный пес покорил ее нежным и деликатным обращением.

И не только ее, Тайлер сумел очаровать наших кошек. Твинки и Сноубол всегда вели беззаботную и счастливую жизнь, хотя в течение шести лет, проведенных под одной крышей с Бу, территория их счастья ограничивалась спасительными кухонными шкафами, полками, кухонной стойкой и свободным пространством под мебелью. Еще долго после смерти Бу они нервно оглядывались, когда им приходилось перемещаться по полу для того, например, чтобы пересечь комнату. И тут появился Тайлер. То, что он был маленьким, совершенно их не успокаивало. Ведь Бу начал гонять кошек еще совсем крошкой. На кошачьих рожицах явно читалось: «О Боже, опять началось!»

Но Тайлер доказал кошкам, что они ошибались. В его генах не заложена потребность преследовать или даже просто пугать кого бы то ни было. Мудрая природа заложила в него принцип мирного сосуществования с другими животными. (Конечно, совсем уж нежные отношения с кошками у Тайлера сложились не сразу; все-таки кошки относятся к той категории живых существ, глядя на которую даже самая деликатная собака думает: а не еда ли это).

Кошки получают свою пищу, но если собачий корм в миске у Тайлера вдруг кажется им более привлекательным, то они набрасываются на него с большим аппетитом. В детстве Тайлер не имел ничего против этого, и сейчас, когда он превратился в 45-килограммового кобеля, по-прежнему допускает кошек к своей миске. Если же пес голоден, а кто-то из кошек уже занял место около его миски, он все равно решает вопрос мирным путем: осторожно просовывает морду и начинает есть от свободного края миски, постепенно продвигаясь к ее середине и деликатно вытесняя упрямую кошку, – безразлично, Сноубол или Твинки.