Текст книги "Семья навеки"

Автор книги: Энн Питерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Энн Питерс
Семья навеки

ГЛАВА ПЕРВАЯ

«Отель «Северная Звезда» приглашает невест на Аляску». Моника Гриффит мимоходом взглянула на объявление и чуть не застонала. Семейное счастье незнакомых людей потеряло для нее всякий интерес, поскольку нечто гораздо более важное, жизненно важное, требовало сейчас всей ее энергии: собственная безопасность и безопасность ее ребенка.

Она давно уже была бы на пути к Кадьяку, если бы не чувствовала себя обязанной Ребекке.

Обходя лужу, Моника вздохнула. Она любила и уважала Ребекку Сандерс и хотела довериться ей. Но это было слишком рискованно.

Зак Робинсон вышел из отеля «Северная Звезда» с твердым намерением убраться подальше, пока есть такая возможность. Он был настоящим дураком, когда позволил сестре уговорить себя прийти на эту вечеринку. Ему хватило одного взгляда на зал, где скучали женщины всех возрастов и размеров, чтобы повернуться и вылететь вон.

Выходя из дверей отеля, он столкнулся с длинноногой блондинкой, спешившей ему навстречу, и извинился. Однако женщина испуганно отшатнулась и проскочила мимо него, с силой толкнув вращающуюся дверь.

Зак стоял, озадаченно уставившись ей вслед. А что, если хотя бы несколько дам на вечеринке, устроенной Ребеккой, столь же привлекательны, как эта?

Расправив плечи, Зак поймал дверь и снова вошел в отель. В вестибюле было тепло после свежего августовского вечера – лето недолго балует Анкоридж.

Он скинул легкий плащ и заметил в другом конце холла ту самую женщину. Она тоже снимала пальто, одновременно говоря по телефону, а во взгляде, который она бросила на Зака, не было и подобия сердечности.

Неудобно, конечно, наблюдать за незнакомой женщиной, но что-то в ней заинтриговало его.

Тонкие черты красивого лица искажала тревога. Зак мог поклясться, что рука женщины дрожала, когда она откидывала упавшую на лицо прядь блестящих светлых волос. Ее голова была опущена, а глаза смотрели в пол.

Зак решил, что она уже не юная девушка, хотя для него она была, несомненно, очень молода. Лет тридцать пять, предположил он, то есть моложе его лет на двенадцать. Он скользнул взглядом по фигуре и наряду женщины. Черное платье, простое, но элегантное, как раз для такого вечера. А это должно означать, что она одна из «невест». Или же Бекки, сопротивляться которой бесполезно, уговорила ее «оказать поддержку». Облегающее короткое платье изящно охватывало женственную фигуру, на которую не мог не заглядеться любой мужчина. Выражение ее лица и жесты во время телефонного разговора указывали на то, что находиться ей здесь было не более приятно, чем ему. А если так, то они могли бы вместе появиться в зале, чтобы успокоить Ребекку, а затем расстаться полюбовно. Замечательный план!

Моника почувствовала, что за ней наблюдают. Мгновенно насторожившись, она бросила взгляд в центр вестибюля, и кровь отлила от ее лица. Она увидела того самого мужчину, с которым столкнулась, когда он выходил из отеля! Господи, вдруг Ричард нанял кого-нибудь, чтобы…

«Прекрати! – твердо сказала себе Моника. – Слишком рано». Ричард не знал новой фамилии и места жительства ее матери. К тому же настойчивый взгляд мужчины был скорее оценивающим, нежели угрожающим.

Моника с нарочитым пренебрежением отвела глаза и, повернувшись спиной, спросила:

– Ты уверена, что у нее упала температура? – Она напрягла слух, чтобы расслышать ответ матери, заглушаемый шумом вечеринки, и снова горько пожалела о том, что вынуждена быть здесь.

Потому что у ее дочки грипп. Возможно, это пустяк для другого пятилетнего ребенка, но не для такого, как Николь. До и после развода родителей ей пришлось вынести множество не только душевных, но и физических травм, и это сломило ее.

Сегодняшний перелет из Сиэтла в Анкоридж до смерти напугал Ники, а номер скромного мотеля, отделенного от Северного полярного круга одной улицей, стал очередным незнакомым, полным опасности местом. И это несмотря на то, что с ней ее бабушка Карла, которую она полюбила и которой доверяет.

Нет, малышка не плакала и даже не жаловалась. Но лучше бы плакала…

– Тридцать семь с половиной – это вовсе не низкая температура! – раздраженно выпалила Моника. – Тебе удалось уговорить ее проглотить аспирин?.. Тогда попробуй дать микстуру… Хорошо. Поцелуй ее за меня и скажи, что я буду дома, как только смогу.

Попрощавшись, Моника повесила трубку. Думая о ребенке, она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

– Простите… – раздался позади нее мужской голос.

Она резко повернулась и окаменела: снова этот мужчина!

Моника не заметила, как он подошел к ней совсем близко. Он был очень высок, а улыбка, которой он одарил ее, была очаровательной и обезоруживающей. Моника заставила себя не обращать внимания на эту улыбку. Она не хотела, чтобы этот мужчина понравился ей. Она не хотела больше ничего!

– Вы что-то сказали? – холодно спросила Моника, полагая, что этот мужчина – один из клиентов Ребекки Сандерс. – Могу я вам помочь?

– Очень надеюсь, что да, – ответил он приятным баритоном. – Видите ли, мне нужна спутница.

– О! – Хорошо, что она еще не нагрубила. – Так вы один из этих холостяков?

Его голубые глаза заискрились весельем, а широкая улыбка прочертила морщинки на загорелом лице.

– Это что же, необходимое условие?

– Да, если хотите, чтобы я вам помогла.

– Возможно, я не так подошел к этому, – извиняющимся тоном произнес он. – Меня зовут Зак Робинсон. – И он протянул руку.

Моника притворилась, что не заметила этого, и указала на бальный зал:

– Вечеринка там, мистер Робинсон. И сколько угодно потенциальных спутниц.

Но Зак ничего не добился бы в жизни, если бы так легко сдавался.

– Зовите меня Заком, – сказал он. – Сказать по правде, я очень надеялся на то, что вы…

– Закариус!

Подавив вздох и прошептав Монике «извините», Зак повернулся и посмотрел на сестру, которая, как всегда, излучала неиссякаемый энтузиазм.

– Ты пришел! – воскликнула она, быстро обхватив его за талию. Ее макушка едва достигала плеча Зака. – Я была уверена, что ты не подведешь. – И она ослепительно улыбнулась Монике. – И ты тоже. Спасибо огромное!

– Что ты, не стоит благодарности, – ответила Моника.

Бекки снова обратила свое внимание на Зака.

– Почему ты все еще здесь?

Зак чмокнул ее в волосы с проседью.

– Я пытался смешаться с присутствующими.

– Смешаться? – Ребекка перевела взгляд на Монику, которая только пожала плечами, радуясь тому, что избавится от этого мужчины. – Болтая с Моникой в вестибюле, ты ничем мне не поможешь, – возмутилась Ребекка. – А теперь идем. Вы нужны мне оба!

– Разреши, я только отнесу свое пальто в гардероб, – проговорила Моника.

– И я тоже. – Зак попытался освободиться от сестры.

Но не тут-то было!

– Она захватит и твой плащ, – сказала Бекки. – Правда, дорогая? – Она подмигнула Монике. – Я не доверяю этому парню, когда он вне поля моего зрения.

Моника взглянула на Зака. Загнанное выражение на его лице было просто потешным.

– Я принесу вам номерок, – произнесла она.

– Спасибо, только…

Но Бекки уже тянула его в бальный зал с удивительной для такой крохотной женщины силой.

Зак подавил в себе раздражение и послал вслед Монике сконфуженный взгляд. Ее веселая улыбка застала его врасплох. Как она прекрасна, когда улыбается! Зак поплелся за сестрой, то и дело оглядываясь назад. Он ничего не мог с собой поделать.

– Приятная женщина, – заметил он. – Ее имя Моника, да?

– Да.

– Она работает на тебя?

– Ну… – Бекки остановилась и стала пристально разглядывать тускло освещенный зал.

В полумраке Зак видел только расплывчатые очертания безликих мужчин и женщин. Гул голосов перемежался хихиканьем и сопровождался ревом стереосистемы.

– Мы ищем кого-то? – спросил он, раздумывая над тем, когда снова увидит Монику.

– Вот она! – Бекки потянула его за рукав.

– Кто?

– Женщина, с которой я хочу тебя познакомить. Мне кажется, это именно та женщина, какую ты искал.

– Искал?! – Зак остановился как вкопанный и уставился на сестру.

– Тише! – Ребекка огляделась, растянув губы в профессиональной улыбке. – Ты обещал быть милым, – проворчала она вполголоса.

– Я обещал явиться, – поправил Зак, прежде чем вспомнил, что не обещал и этого.

В ответ она пригрозила отлучением от семьи. И этот трюк сработал. Она, ее муж и дети были единственной его семьей. Зак помнил, через какой ад прошла Бекки, пока растила его. И после того, как он повзрослел, – тоже.

Ладно, он здесь, но будь он проклят, если позволит ей диктовать, с кем ему проводить время.

– Я уже выбрал себе такую спутницу, какую хотел.

– Кого? Монику? – Сестра усмехнулась. – Не думаю, что она подходит тебе.

– Почему? Потому что ты выбрала для нее кого-то другого? А я-то думал, что на таких мероприятиях люди сами находят себе пару.

– Ты закончил? – спросила Ребекка удивительно мягко. Это было явным признаком того, что она кипит от раздражения. – Моника Гриффит не для тебя. Она вне брачного рынка, и она мой партнер по бизнесу. Понятно?

Зак оглянулся, ища Монику глазами. Но Бекки резко потянула его за руку.

– Зак, дорогой, поздоровайся с Хитер Монро.

Зак послушно поприветствовал рыхлую блондинку, чей взгляд был преисполнен вожделения и благоговейного трепета.

– Хитер – борец за охрану окружающей среды, – отрекомендовала Ребекка, пока Зак гадал, как бы ускользнуть. – Она из Олимпии, штат Вашингтон. Ну разве это не совпадение? Перед тем как уехать на Аляску, – пояснила Ребекка для Хитер, – Зак часто поднимал вопросы экологии перед властями штата Вашингтон. – И она еще раз настойчиво потянула его за рукав. – Не так ли, Зак?

– Мм, да. – Зак ухитрился высвободить руку из тисков сестры. Зачем она вытаскивает его прошлое на всеобщее обозрение? – Но это было давным-давно, – мрачно добавил он.

– О, это такое удовольствие! – в экстазе воскликнула Хитер. Она внезапно схватила его руку и начала усиленно трясти. – Я была вашей поклонницей, когда вы играли в баскетбол, я просто обожала вас!

О Господи! Пытаясь найти защиту от восторженного лепета поклонницы, Зак поймал взгляд сестры, в котором уже угадывалось сочувствие.

Бекки уцепилась за рукав первого попавшегося мужчины и подтащила его к Хитер.

– Леонард Джонкинс, – представила она свою очередную жертву. – А это Хитер Монро. Ленни – лесопромышленник. Он чрезвычайно богат, – добавила она шепотом на ушко Хитер. Затем, уже громче, продолжила: – Думаю, вы найдете много общих тем для разговора. – И увела Зака к другой группе, в которой, как он с облегчением заметил, было несколько мужчин. – Прости, Зак, – произнесла со вздохом сестра.

– Все в порядке. – Он в ответ сжал ее пальцы. – Только, пожалуйста, помни, что я здесь лишь для количества. Я не кандидат на роль жениха.

– Тем хуже, – опять проворчала Бекки, но на этот раз Зак притворился, что не услышал.

Наблюдая за развернувшимися событиями из другого конца зала, Моника почти жалела этого мужчину. Было ясно, что он находится здесь не по собственной воле. Без сомнения, Ребекка пригласила нескольких подставных лиц, когда в последнюю минуту оказалось, что список женихов невелик. Беднягу водили от женщины к женщине, как циркового медведя на поводке. Морщины вокруг его рта углубились от выражения угрюмой покорности и полного смирения.

Моника почувствовала сострадание. И когда его глаза случайно встретились с ее глазами и округлились в отчаянной мольбе, Моника с трудом удержалась от того, чтобы не прийти ему на помощь. Это было бы и глупо, и смешно. Он взрослый человек, сам может о себе позаботиться, а у нее хватает и своих проблем.

Она остановила проходившего мимо официанта, вручила ему номерок и указала на Зака. «Ну, вот и все», – подумала она.

Однако они снова столкнулись нос к носу несколькими часами позже. Заку показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он ухитрился вырваться из цепких лапок дамочек, которые плотным кольцом окружали его. Он не мог дождаться того момента, когда покинет эту вечеринку. Бекки, видимо, поняла, что брат готов взорваться, и потому не возразила ни слова, когда Зак объявил:

– Было очень приятно, милые леди, но долг зовет.

Он не объяснил, что это за долг. На самом деле вечер был у него полностью свободен, просто с него было уже довольно. Он вышел в вестибюль и столкнулся с Моникой, которая только что положила телефонную трубку.

– Еще один звонок? – кисло спросил он, вытирая лоб носовым платком. Он был сильно разочарован, когда вместо нее номерок ему принес официант. – Проверяете, дома ли муженек?

– Преуспели в поисках спутницы? – парировала удар Моника и с подозрением посмотрела на него, когда он зашагал рядом с ней.

Их глаза снова встретились, и, хотя Моника ничего не спрашивала, Зак уточнил:

– Ребекка – моя сестра. Она заставила меня прийти. Но теперь я даже рад тому, что пришел, – добавил Зак рассеянно, так как внезапно был поражен глубокой печалью, притаившейся в глазах Моники, а также тем, что цвет ее карих глаз, казалось, меняется вместе с выражением ее лица.

Она так и не объяснила, кому были адресованы ее телефонные звонки. Мужу? Это его не касается, ведь через несколько минут они отправятся каждый своей дорогой, вот и все. Все ли?

– Вполне приличный вечер, – заметил он, по-джентльменски протягивая руку за ее пальто, которое она уступила ему после недолгой борьбы.

Он помог Монике надеть пальто, восхищаясь тяжелым водопадом ее шелковистых волос. Ему так захотелось зарыться лицом в ее волосы, что он поспешно отступил на шаг назад.

Когда она посмотрела ему в лицо, застегивая пуговицы на пальто, он спросил – только для того, чтобы что-то сказать:

– Вам здесь не понравилось?

– Нет. Но к делу это отношения не имеет, ведь это моя работа.

– Понятно. Вы партнер Бекки. – Он принял свой плащ и, надев его, бросил на стойку несколько банкнот. – И чем же вы занимаетесь в вашем клубе знакомств?

– В настоящий момент выхожу из него. Навсегда.

Застегнув пальто, Моника открыла сумочку и достала бумажник.

– Пожалуйста, не надо, – опередил ее Зак, – я уже заплатил.

– Спасибо, но не стоило, – сухо ответила Моника и дала женщине однодолларовую купюру. – Спокойной ночи, мистер Робинсон. – Моника пошла к турникету.

– Зак, – снова поправил он и направился следом. – Там проливной дождь.

– Вижу.

– Ваша машина…

– Я пешком.

– Вы пришли пешком?!

– Да. – Она подняла воротник своего светлого пальто. – Здесь недалеко.

– Под таким ливнем любое расстояние окажется огромным. – Зак решительно втиснулся вместе с ней в отсек вращающейся двери. – Я подвезу вас.

– Нет, вы этого не сделаете! – Дождь был такой сильный, что ей пришлось повысить голос, чтобы он услышал.

Зак посмотрел на Монику выразительным взглядом и, взяв за локоть, потащил ее к стоящей неподалеку машине.

Усевшись за руль, он принялся отряхиваться, как мокрый пес.

– И вы хотели идти пешком под таким дождем? Куда ехать?

– Мотель «Гринбрайер». По улице направо, потом…

– Я знаю, где это. – Он смерил ее взглядом. – Это же клоповник!

– Вам-то что?

– Кто вам его порекомендовал?

– Ваша сестра.

– О-о…

Их взгляды встретились. Моника выглядела обиженной, Зак – смущенным.

Моника поспешно отвела глаза и теперь смотрела прямо перед собой. Она чувствовала обиду и унижение.

– Простите меня, – сказал Зак. Он знал за собой много недостатков, но бесчувственным ослом не был никогда. Что же касается его сестры, то она никогда не порекомендовала бы это место, если бы у Моники не было туго с деньгами. – Ваш муж без работы?

Ей не хотелось отвечать. Зак мог поклясться, что ее ноздри раздулись от гнева. Руки, лежавшие на коленях, были сжаты в кулаки.

– У меня, – наконец выговорила она хриплым голосом, в котором слышалось волнение, – нет мужа, и на этом точка.

– Понимаю.

Зак въехал во двор мимо неоновой вывески, часть букв которой перегорела. От бессилия он скрежетал зубами. Ему показалось, что есть сотни вещей, о которых ему хочется спросить эту женщину, но он знал, что она не захочет отвечать.

– Какой номер?

– Двенадцатый.

Моника восседала гордо и величественно, как королева. Достоинство. Она цеплялась за него, как утопающий – за соломинку.

Незнакомец, хотя и был насмешливым и докучливо властным, излучал доброту и надежность. Монике хотелось свернуться калачиком в его объятиях, интуитивно она понимала, что с ним была бы в безопасности. Вот почему, когда он выключил двигатель и повернулся к ней, она не смогла тотчас уйти.

– Спасибо, что подвезли.

– Не стоит благодарности.

Она нащупала ручку, но никак не могла с ней справиться. В тот момент, когда Зак наклонился к ней, чтобы помочь, ее охватила безумная паника. Она почувствовала его дыхание на своем лице и замерла, когда их плечи соприкоснулись, а его рука потянулась вперед, мимо нее. Зак широко распахнул дверцу и убрал руку.

– Спокойной ночи, – произнес он. Голос его сейчас был невыразительным, а выражение лица – жестким. Стало ясно, что он заметил ее реакцию.

Моника стояла под дождем. Их взгляды были все еще прикованы друг к другу. Чувствуя нелепость своего поведения, Моника, казалось, хотела что-то объяснить. Но в конце концов лишь сказала:

– Прощайте, мистер Робинсон.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Зак посмотрел на часы. 11.30. Пора позвонить, справиться о погодных условиях.

Телефон был в двух шагах. Как он и подозревал, приближался циклон. Но ему сказали, что его «сессна» опередит циклон и с перелетом на Кадьяк проблем не будет.

Другое дело – паром. В такой шторм пролив может быть очень опасен. Он лениво наблюдал за несколькими пассажирами, прилетевшими из Анкориджа, которые друг за другом проходили к терминалу. Одна старушка показалась ему знакомой.

– По-моему, это миссис Романова, – сказала Ада, его старая домоправительница.

Зак не ответил. Все его внимание было поглощено другой женщиной – блондинкой с длинными ногами. Уже тридцать с лишним часов Зак находился в состоянии тягостного беспокойства. И только сейчас понял, что по вине этой молодой особы. На руках у нее сидела тепло укутанная маленькая девочка.

– Моника! – Он и подумать не успел, как уже громко выкрикнул ее имя и большими шагами направился к ней.

Несмотря на бледность и растерянность, молодая женщина была очень привлекательна. И то же, что заставило Зака так упорно преследовать ее в пятницу вечером, сейчас побудило его спросить:

– Что вы делаете здесь, в Хомере?

Это был не очень удачный вопрос. Он удивился, что она вообще ответила:

– Мы делаем здесь пересадку на паром, направляющийся на Кадьяк.

– Вы шутите! В такую погоду?

– Когда мы брали билеты, погода была отличная.

Девочка у нее на руках взглянула на Зака и быстро спрятала свое личико, уткнувшись в мамину шею.

– Ваша? – спросил Зак.

– Моя. – Она крепко обняла ребенка, словно защищая его. Зак размышлял, почему он никак не оставит ее в покое. Он чувствовал, что и Моника желает того же, особенно когда она сказала: – Боюсь, вы ее напугали.

– Простите, – холодно сказал он и отвернулся. Да, его лицо, возможно, не слишком красиво, но никогда прежде оно не пугало ни одного ребенка.

Позади него стояла жена Пита Романова, известного на Кадьяке рыболова.

– Здравствуйте, Карла, – приветствовал ее Зак.

– Здравствуйте, Зак, – ответила Карла, бросая в сторону Моники и ее ребенка беспокойный взгляд. – Я и не знала, что вы знакомы с моей дочерью.

Ах, вот кто она такая!

– Мы очень мало знакомы. Моника сказала, что вы собрались плыть на пароме.

– Совершенно верно. Моя внучка очень больна и…

– Мама, – оборвала ее Моника, – нам нужно идти…

– Подождите! – Зак поймал ее за руку, но обратился к Карле: – Даже и не думайте об этом. Какой сейчас может быть паром?

Прежде чем Моника успела что-либо ответить, он мягко повернул головку Николь к себе и положил ладонь ей на лоб. Девочка отпрянула от его прикосновения.

– Ребенок весь горит. – Зак укоризненно посмотрел сначала на Монику, а затем на ее мать. – Ей надо лежать в постели, а не болтаться десять часов по штормящему океану.

– Это не ваше дело, мистер Робинсон, – ответила Моника. Несмотря на дрожь в голосе, выражение ее лица было неприветливым.

– Леди, здесь речь идет не о прогулке под дождем. На карту поставлено здоровье ребенка!

– Николь до ужаса боится летать, – вмешалась Карла, сказав это примирительным тоном.

Зак рассматривал девочку, глаза которой блестели каким-то лихорадочным блеском.

– Она выглядит довольно спокойной.

Зак увидел, что в ответ на его замечание глаза Моники потемнели от боли, и это невозможно было не заметить. Зак сам перенес немало страданий, чтобы причинять боль другим людям. Он тоже когда-то был отцом и слишком хорошо знал, как быстро может погаснуть жизнь в маленьком человечке, если эту жизнь не охранять и не беречь.

– Послушайте, – тихо обратился он к Монике. – В этом деле у меня нет личного интереса, но когда-то давным-давно я… я знал маленькую девочку, которая… в общем, которая так и не стала взрослой оттого, что не получила той заботы, в какой нуждалась. Поэтому послушайте меня. Мой самолет стоит за окном, готовый к вылету. Позвольте мне доставить вас и вашего ребенка на Кадьяк.

– Летите с ним, – посоветовала Ада. – На пароме поплыву я. Тем более что это путешествие даст нам с миссис Романовой возможность наверстать упущенное и наконец вдоволь наболтаться.

Она заговорщицки взглянула на Карлу, и та кивнула.

– Я хороший пилот, – сказал Зак.

– Очень хороший, – подтвердила Ада.

– Моя «сессна» – четырехместная, – пояснил Зак. – Вы можете уложить вашу дочь на заднее сиденье и потеплее ее укутать. Я доставлю вас на Кадьяк меньше чем через час.

– Пожалуйста, дорогая, – прошептала Карла, когда Моника, все еще крепко прижимая к себе ребенка, беспомощно замотала головой.

Моника взглянула на Зака. Ее мать с ним знакома, но ей недостаточно этого. Так много поставлено на карту! Даже одна крохотная ошибка может погубить все.

– Ладно, – наконец сдалась она. Потеря независимости или риск ухудшить состояние Николь? Несопоставимо! – Получается, что я опять вынуждена принять ваше предложение подвезти меня.

Решиться оказалось легче, чем она думала.

– Не могу поверить, что она уснула, – сказала Моника. – Она ужасно горячая…

– Мы почти на месте. – Зак объявил по рации свои позывные и координаты и добавил: – Вызываю доктора Кунца в Виндемиер. Срочно. – Зак порылся в нагрудном кармане и достал жевательную резинку. – Разбудите ее и дайте пожевать, пока я буду сажать самолет. Уши, – пояснил Зак в ответ на вопросительный взгляд Моники.

– О да, конечно. Спасибо.

Моника сняла обертку с жвачки, наполняя небольшое пространство между ними запахом мяты. Кабина пилота в «сессне» была узкой и тесной, а Зак Робинсон – не только очень высоким, но и широким в плечах и груди. Любое движение ее или Зака приводило к тому, что их руки или плечи соприкасались.

В течение полета они совсем мало говорили друг с другом. Мешали шлемы, но больше – молчаливое присутствие Николь на заднем сиденье. Моника гадала, что же Зак Робинсон думает о ней и ее дочери. Он был очень вежлив и хорошо воспитан, чтобы спросить о чем-либо, хотя в глазах его сквозило много вопросов.

Ладно, пусть гадает, решила Моника, неловко изогнувшись на своем узком сиденье, чтобы разбудить дочь и дать ей жевательную резинку. Доверять нельзя никому, каким бы надежным и вызывающим доверие человек ни казался.

Она невольно коснулась грудью руки Зака и вздрогнула, поймав его пристальный взгляд. Какую-то долю секунды она смотрела на него, но этого оказалось достаточно, чтобы между ними вспыхнула искра. Это совершенно выбило Монику из колеи, да и Заку также не доставило большого удовольствия. Он быстро отвернулся.

– Николь, милая, – позвала Моника, с трудом пытаясь притвориться, что ничего не случилось. – Просыпайся, дорогая. Хочешь жвачку? – Она мягко потрясла ребенка, потом встревоженно стала тормошить дочурку. – Она не просыпается! – Словно обезумев, она схватила Зака за рукав. – Она не просыпается!

Паника охватила и Зака. Недремлющий кошмар мгновенно вернулся из тех далеких дней. Мэдди, его маленькая драгоценная Мэдди, слабая, ни на что не реагирующая. И холодная, такая холодная…

– Моника! – Подбирая место для посадки самолета, Зак сумел найти секунду, чтобы накрыть своей рукой ледяную руку Моники и заглянуть ей в глаза. – Послушайте меня. У нее жар. Она глубоко уснула, а может быть, даже без сознания. Но она жива. И я не позволю – вы слышите меня? – я не позволю ей умереть!

Еще один несчастный взгляд Моники, и он не в силах будет вести самолет. Немедленно взять себя в руки!

– А теперь держитесь покрепче, хорошо? Мы садимся. Я постараюсь приземлиться мягко. Нас будет ждать доктор. Я обещаю. – Зак говорил отрывисто, манипулируя рычагами управления.

Оцепенев, Моника закивала, а ее рука тем временем пробиралась к Николь, чтобы потрогать безжизненные пальчики дочери. Они были теплыми, даже горячими. Это успокаивало и пугало одновременно.

Когда они приземлились, их встречали Дик Макбрайд и Митч Гордон, младший сын Ады, а также доктор Кунц с чемоданчиком. Зак выпрыгнул из кабины самолета и быстро обогнул нос «сессны», чтобы помочь Монике выйти. Затем кивнул доктору.

– Сюда, док. Помогите мне. – Она ни на что не реагирует, – прошептал он доктору, когда им удалось осторожно вынести девочку из кабины.

Заднее сиденье большого старого «мерседеса» доктора было очень удобным для маленькой девочки, закутанной в несколько шерстяных одеял.

– Я поеду с вами. Подождите! – Моника, боясь, что врач уедет без нее, прыгнула на пассажирское сиденье и захлопнула дверцу.

Доктор улыбнулся ей по-отечески:

– Постарайтесь так сильно не волноваться, моя дорогая.

Легко ему говорить! Моника мельком глянула в окно. Вокруг было очень пустынно, даже для Аляски.

– Это кадьякский аэропорт? – спросила она, не в силах скрыть тревогу в дрожащем голосе.

– Конечно, нет! – рассмеялся доктор. – Это владения Закариуса Робинсона – Виндемиер.

– Что же сейчас вас беспокоит? – Зак прислонился спиной к двери, которую он только что закрыл за доктором. Моника металась взад-вперед по комнате, видно было, что она на грани истерики. Зак внезапно почувствовал непреодолимое желание заключить молодую женщину в свои объятия и утешить. Однако он придал своему голосу побольше строгости и спросил: – Вы разве не слышали, что сказал доктор Кунц? Самое страшное уже позади. Спит она сейчас нормально и…

– Но он сказал, что ее нельзя никуда перевозить до тех пор, пока она не поправится! – прервала его Моника. Она в волнении размахивала руками. – Неужели вы не понимаете, что это невозможно?

– Не понимаю. Здесь много комнат. Через несколько часов сюда прибудет Ада. – Зак отошел от двери и направился в сторону кухни. – Я умираю с голоду. А вы?

Моника поспешила вслед за ним.

– Мы не можем оставаться здесь!

– Почему не можете? – Зак заглянул в холодильник. Самое лучшее, что он может сделать, – это остаться спокойным самому. – Здесь ветчина, сыр, ливерная колбаса…

– Ливерная колбаса? – Моника дала сбить себя с толку и вздрогнула от этого.

Зак приподнял бровь, потом пожал плечами:

– Моя мать была немкой. Хлеб какой: пшеничный или ржаной?

Моника только махнула рукой. Зак в раздражении отложил нож:

– Послушайте, ваша дочь больна. И до тех пор, пока она не поправится, она должна оставаться в постели. Так в чем проблема? В комнате? Она ей не подходит, да?

– Комната замечательная, но…

– Дом слишком неказистый? Ванная грязная? – Зак распалялся все больше и больше.

– Нет, конечно, нет. Но…

– Тогда в вашей комнате что-то не так?

– Конечно, нет. – Моника обхватила голову руками. – Вы не понимаете!

– Чего же? – Зак принялся намазывать горчицей кусок хлеба с отрубями.

– Мы с вами незнакомые люди! Зак покачал головой.

– Не такие уж мы и незнакомые. Вы знаете мою сестру. Я знаком с вашей матерью.

– Но вы совсем не знаете меня, так же как я не знаю вас. Вы сказали, что доставите нас на Кадьяк.

– Я вас туда и доставил. Вы находитесь на острове Кадьяк. – Зак слоями уложил ломтики ветчины, сыра и помидоров, закрыл сэндвич и положил его на тарелку. – Давайте поешьте. Сразу почувствуете себя лучше.

Моника уронила руки и только посмотрела на него.

– Почему вы это делаете? – спросила Моника после минуты напряженного молчания. Она так и не притронулась к еде. – Чего вы хотите от меня?

– О Боже! – Редко выходивший из себя, но сейчас действительно сильно задетый, Зак с грохотом поставил перед ней тарелку и отошел назад. – Какой-то парень здорово напакостил вам, не так ли? – заметил он негромким голосом. – Но знаете что? В отношении меня вы очень далеки от истины. Слышали когда-нибудь об элементарном сострадании? О сочувствии?

Не в силах отвести глаза, чтобы спастись от ярости, сверкавшей в его глазах, Моника с трудом сглотнула.

– Мне стало жалко этого ребенка, – продолжал Зак. – И вас, черт побери, тоже! Но не воображайте, что кроме жалости было что-то другое. У вас нет ничего, что мне нужно!

Так ли это? Зак решительно отогнал эту мысль и пристально взглянул на женщину. Моника тоже изумленно смотрела на него. Унижение и стыд комком застряли в горле и душили ее. Готовые брызнуть слезы жгли глаза, но она бы скорее умерла, чем позволила себе расплакаться. Он наверняка счел бы слезы женской уловкой. Попыткой вызвать симпатию после такого оскорбления, которое она ему нанесла. «Почему я вижу во всем только низкие побуждения?» – подумала Моника.

– Я… гм… – Ее голос прозвучал хрипло, и она снова сглотнула. – Я… не знаю, что сказать. Я… я прошу прощения. И не только за сегодняшний день, но и за тот вечер тоже. С вашей стороны было очень мило подвезти меня тогда. – Она подняла подбородок и вложила в свой взгляд остатки сил и твердости. – Нам было очень трудно. Отец Николь…

– Все в порядке, – мягко сказал Зак. Ему было невыносимо видеть, с каким усилием она подбирает слова. – Вы не обязаны ничего объяснять.

– Спа… спасибо…

Моника отвела глаза. Непослушная слеза украдкой скатилась по ее щеке.

Зак притворился, что не заметил этого. Он занялся едой и заставил себя сказать почти весело:

– Молоко в холодильнике. Или, если хотите, я приготовлю чаю…

Несмотря ни на что, ланч прошел в удивительно приятной обстановке. Откусив кусочек сэндвича, Моника почувствовала волчий голод. И неудивительно: ведь, переживая за Николь, она была не в состоянии ни поужинать, ни позавтракать.

Около часа спустя, направляясь в ангар, Зак пристально посмотрел в окно комнаты, куда отправилась вздремнуть Моника. Черт, по возрасту он годится ей почти в отцы!

Моника очнулась от короткого сна. Она спала как убитая. И первый раз за несколько месяцев ее не преследовали во сне кошмары. Но… Она села и огляделась. Где она находится? И где Николь?

О Боже! В одно мгновение события этого дня пронеслись перед ней.