Текст книги "Язык цветов (Сборник)"

Автор книги: Энн Макалистер

Соавторы: Барбара Делински,Бетани Кэмпбелл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Свет этой… этому… не помешает? – спросил Джефф, устанавливая лампу.

– Не должен. – Лори снова свернулась калачиком в кресле. Она приложила все силы к тому, чтобы ее голос звучал также по-деловому, как и голос Джеффа.

Она была уверена, что свет не нарушит привычного распорядка жизни растения; оно подчинится закону смены дня и ночи. Чтобы не подвергать ведьмин цветок лишнему риску, она до последнего, пока не приехал Джефф, сохраняла в оранжерее естественное освещение.

Джефф настроил камеру, безучастно взглянув на купающееся в свете растение.

Опустившись в кресло, он скрестил ноги и закинул руки за голову. Переборов зевок, он посмотрел на запасы провизии, приготовленные Лори.

– Вы ожидали, что к вам приедет целая армия?

Лори попыталась забиться глубже в кресло, словно это могло защитить ее. Не найдясь что ответить, она промолчала.

Джефф переборол еще один зевок.

– Понятно. Как всегда, неразговорчивы. Ах да, как я мог забыть, ваша стихия – печатное слово. Давно не печатались в газете?

Лори напряглась.

– Если вы говорите про то объявление, где я сообщала, что не соглашалась на свидание с вами…

– Мне ни о чем не надо говорить. Об этом уже говорят все мои друзья. Вы доставили им много веселья – за мой счет. Поздравляю.

Сжавшись в кресле, Лори вскинула подбородок.

– Вы получили… то, что заслужили. Я не могла допустить, чтобы вы выиграли это глупое… пари.

Пожав плечами, Джефф со скучающим видом уставился в потолок.

– Зря потратили деньги. Пари было расторгнуто.

Лори выпрямилась в кресле.

– Что значит «расторгнуто»?

Джефф продолжал смотреть в потолок.

– Расторгнуто. Аннулировано, прекращено, капут. Альдо начали терзать укоры совести. Он признался, что Винни обо всем проболтался Софии. А та рассказала вам. Так что пари аннулировано. Вы все это время играли со мной, зная о нем.

– Я ни о чем не знала! – негодующе воскликнула Лори. – Меня все предупреждали насчет вас… но никто не говорил ничего определенного. Я понятия не имела о… пари. Я просто знала, что вы… скользкий тип.

– Скользкий?! – Его голос вибрировал от презрения. – Скользкий…

– Да, – ответила Лори, смело встречаясь с Джеффом взглядом. – Вы… волочились за всеми женщинами подряд на свадьбе.

– Я не волочился за всеми женщинами, – сказал он, передразнивая ее чопорный тон. – Только за тремя самыми недоступными из них.

– Вы поступили низко… бесчестно.

– Верно, – согласился Джефф. Выпрямившись в кресле, он ткнул себя в грудь большим пальцем. – И я пострадал больше всех. – Он закатил глаза. – Эти три вечера были худшими в моей жизни.

– Ха! – усмехнулась Лори.

– Правда, – с отвращением произнес он. – Сьюзен Кэррингтон не умолкала ни на минуту. Тэмми Фарентино бурлила энергией, грозя затопить меня своими эмоциями. А потом вы.

– Со мной, – отчетливо и с презрением проговорила Лори, – у вас свидания не было.

– Да, – сказал Джефф, – кажется, я читал об этом в газете. Послушайте, я не хотел вас обидеть. И принес свои извинения. А вы, если помните, посоветовали мне на них сесть. И в довершение всего это проклятое объявление. Замечательно. К тому времени пари уже было расторгнуто, и я выглядел самым большим дураком в Сент-Луисе.

Вздрогнув, Лори отвернулась.

– Меня должны волновать… ваши чувства? Вы солгали трем женщинам. Вы обманули их, и я должна… должна сочувствовать вам?

– Нет. Я никого не хотел обманывать. Меня насильно затащили в это пари, и я пытался выручить своего друга. Он поставил двигатель «мустанга» образца 68-го года…

Вскинув голову, Лори снова повернулась к нему, недоверчиво прищурившись.

– Вы пошли на это… ради автомобильного двигателя? Вы заслуживаете только… презрения.

Глаза Джеффа сверкнули.

– Я мужчина, черт побери.

– Это не меняет дела. – Она снова отвернулась от него.

– Вы, по всей вероятности, ненавидите мужчин.

– Неправда. Просто… все меня предостерегали. Д-даже моя кузина. А уж она-то точно ничего не знала о вашем… пари. Так что оставьте меня в покое. Вы ведь должны… снимать. Почему вы не работаете?

– Я работаю, – только что не рявкнул Джефф. – Камера автоматическая. Каждые десять минут она снимает один кадр. А я здесь лишь для того, чтобы следить, все ли в порядке… Но почему все вас предостерегали насчет меня? Я только пригласил вас провести со мной вечер. И все! Я пригласил трех женщин. Я ничего от них не ждал – только хотел угостить ужином. Я делал это лишь потому, что стремился помочь своему другу, заключившему пари, которое он не мог проиграть. Полагаю, дружба тоже числится у вас грехом. Кстати, а кто ваша кузина? Вы прежде ничего о ней не говорили.

Лори одарила его самым холодным из своих взглядов.

– Мою кузину зовут Ширли Спенсер. Она мне все… о вас рассказала.

Джефф поднялся с кресла, не в силах оставаться на месте.

– Ширли Спенсер? – Нахмурившись, он засунул большие пальцы в задние карманы джинсов. – Ширли Спенсер…

Лори с вызовом взглянула на него. Он был настолько высокий и широкоплечий, что маленькая оранжерея, казалось, была заполнена им до отказа. Воздух в ней буквально вибрировал от присутствия Джеффа.

– Моя кузина Ширли училась вместе с вами в колледже, – процедила сквозь зубы Лори. – Она рассказала мне, как вы обошлись с ее подругой Мери-Эллен Пфайффер. Вы… вели себя как… крыса.

Ей показалось, Джефф слегка побледнел.

– Мери-Эллен Пфайффер? – Он недоверчиво покачал головой. – О нет. Неужели ваша кузина – та самая Ширли?

– Да. – Лори открыла холодильник. Ей требовалось что-то делать – все равно что, только бы отвлечься. – Зачем вы разбили жизнь этой бедняжки Пфайффер? Кто-то поспорил с вами… на пару колес?

Ее пальцы схватили банку колы, но рука Джеффа тотчас же стиснула ее запястье. Он опустился перед ней на колени, и его лицо внезапно оказалось прямо напротив ее лица.

Лори была захвачена врасплох его близостью, его прикосновением. Пристальный взгляд черных глаз Джеффа, казалось, проник до самой глубины ее души.

– Не п-прикасайтесь ко мне! – запинаясь, выговорила она.

– Я не разбивал жизнь Мери-Эллен Пфайффер. Она сама разбила свою жизнь. – Его брови гневно сдвинулись. – Если мне не звонила Мери-Эллен, то звонила Ширли. Она постоянно совала нос в чужие дела, учила всех жить и почему-то считала, что должна допекать меня.

– Послушайте… – попыталась высвободить руку Лори.

Но Джефф, не выпуская ее запястья, склонился к ней еще ближе.

– Нет, это вы послушайте. Не знаю, что вам нарассказала ваша кузина, но Мери-Эллен Пфайффер неизвестно что вбила себе в голову. Она решила, что у нее должна быть трагическая любовь к кому-то, и почему-то выбрала для этой цели меня. Я виделся с ней всего раза два – это и свиданием-то не назовешь. У меня не было времени для серьезных отношений. Я занимался баскетболом. Я ни с кем не встречался больше двух раз – и сказал об этом Мери-Эллен. Тогда она начала преследовать меня. Я не разбивал ей жизнь, просто у нее пристрастие к мелодрамам. Как, к несчастью, и у вашей кузины. Вы можете понять это?

Он крепко держал ее за запястье, но Лори понимала, что он не хочет делать ей больно, просто пытается заставить выслушать. Его негодование было настолько искренним, что у нее в душе зашевелилось какое-то неприятное холодящее чувство.

Все начало вставать на свои места. Ширли, властная и уверенная в собственной непогрешимости, действительно любит вмешиваться в чужую жизнь. Она обожает суматоху и трагедии и ненавидит, когда на нее не обращают внимания. Однако Лори почему-то даже не пришло в голову подвергнуть сомнению ее версию случившегося с Мери-Эллен. А все потому, что ей хотелось верить в худшее о Джеффе Ремингтоне, и, к несчастью, она так и сделала.

Джефф, словно только сейчас осознав, что держит Лори за руку, отпустил ее, продолжая удерживать взгляд девушки.

– Лори, я говорю правду. На свете много людей, подобных Мери-Эллен. Я ничем не обидел ее, просто еще не был готов к серьезным отношениям, о чем ей и сообщил. Впереди маячили экзамены, я занимался баскетболом. Мне ведь было восемнадцать лет. Клянусь, я не обманывал и не бросал ее. А она буквально не давала мне проходу.

Лори не знала, что сказать. На лице Джеффа озабоченность смешивалась с печалью. Сглотнув комок в горле, она отвернулась.

– Ну хорошо. – Джефф встал. – Вы мне не верите. Но и вас ни в коем случае нельзя назвать мисс Сострадание. На вашем счету тоже несколько разбитых сердец. Помните, что вы сделали с Александром Невинсом?

Джефф отвернулся проверить работу видеокамеры. Бутон начал раскрываться: появились первые алые полоски.

– Что? – сдавленно спросила Лори.

Джефф снова повернулся к ней. Она не отрывала от него пронизанного болью взгляда. Прислонившись к стеклянной стене, Джефф скрестил руки, неодобрительно нахмурившись.

– Александр Невинс. Он рассказал мне и о вашем принце. Значит, голубой крови вам тоже недостаточно. Но, насколько мне известно, именно его королевское высочество прислал вам это растение. – Джефф кивнул в сторону ведьмина цветка. – Ради этого вы поддерживали дружбу с наследником престола? Я слышал, этот кустик ценится на вес золота. Вы… умело пользуетесь своим обаянием.

– П-принц был мне другом. – Лори ничего не могла поделать со своим заиканием. – Я не выпрашивала у него цветок. Мы просто учились вместе. В… Италии. Мы оба были… иностранцы, а он был очень… очень застенчив. И мы с ним… подружились. Вот и все.

– Он сделал вам предложение, – скептически поднял бровь Джефф.

– Помилуй Бог, ему было всего семнадцать! – воскликнула Лори. Она встала и принялась мерить шагами узкий проход между рядами растений. – Я была старше его… я американка… я хорошо относилась к нему, и он в меня влюбился. Он должен был вернуться домой и жениться… ему обязательно нужно было на ком-нибудь жениться… и он сделал мне предложение, п-потому что я ему нравилась. П-потому что мы с ним много разговаривали. П-потому что мы д-дружили.

Лори повернулась к Джеффу, чтобы убедиться, понял ли он ее. Никто не понимал их отношений с принцем. Все считали, у них был ослепительный роман и она разбила благородному принцу сердце. На самом деле все было совсем не так. Принц был просто одиноким мальчиком, оторванным от дома, и Лори не злоупотребляла его чувствами. Она была глубоко тронута, когда он прислал ей ведьмин цветок.

Лори встретилась взглядом с Джеффом. Его глаза буквально жгли ее. Она поняла, что он ей не поверил.

– Ладно, з-за-забудьте об этом, – с отчаянием проговорила она.

Устыдившись своего заикания, она отвернулась и уставилась на цветок. Из бутона уже выбивались алые лепестки.

– Повтори, – едва слышно произнес Джефф. – Повтори еще раз: «Забудьте об этом».

Лори отказывалась смотреть на него.

– Нет.

– Повтори.

– Нет!

Последовало долгое молчание. Лори казалось, она слышит, как стучит ее сердце.

– Так, значит, вот почему ты не хотела разговаривать со мной.

Лори молчала. Она не отрывала взгляда от цветка. Ей показалось, среди красных лепестков появился кончик золотого.

– Лори, посмотри на меня. Ответь мне. Ты заикаешься, да?

Лори пыталась сосредоточить все свое внимание на бутоне. Теперь уже без сомнения из него появился золотой лепесток. Лори шагнула к креслу за фотоаппаратом.

– Постой! – Джефф загородил Лори дорогу. Он положил ей руки на плечи, и она, стиснув зубы, заставила себя повернуться. Она видела его лицо разгневанным, насмешливым, даже пристыженным, но никогда не видела таким серьезным. – Значит, все дело в этом? – спросил Джефф, глядя ей в глаза. – Вот почему ты по возможности отмалчиваешься. Вот почему ты говоришь так отчетливо, что кажешься высокомерной. О Господи! Ты скрывала свое заикание так хорошо, что я даже не догадывался о нем.

Прикосновение его рук разлилось огнем по всему телу Лори. Она в смятении отпрянула, избегая смотреть Джеффу в глаза. Нагнувшись, она взяла фотоаппарат.

– Да, я… заикаюсь. Теперь у вас… будет еще один повод посмеяться.

Она попыталась навести резкость, но у нее дрожали руки.

Джефф шагнул к ней. Взяв у нее фотоаппарат, он сам установил выдержку и диафрагму. Передавая аппарат Лори, он скользнул пальцами по ее руке. Даже это мимолетное прикосновение отозвалось в ней взрывом чувств. Джефф смотрел ей в глаза, и во взгляде его не было и тени насмешки.

– Знаешь, о тебе очень легко может сложиться превратное впечатление, – сдавленно проговорил он.

Наведя объектив на цветок, Лори нажала на спуск затвора. Она знала, что снимок получится плохой, поэтому решила повторить снова.

– Скажите мне лучше что-нибудь такое, о чем бы я не догадывалась, – с горечью произнесла она.

– Лори, я считал тебя самой заносчивой особой в Сент-Луисе. Почему ты мне ничего не сказала?

– Я… никому не говорю об этом.

– Ты просто вынуждаешь окружающих ошибаться. Такая красивая девушка… имеющая положение в обществе…

– Я вовсе не… красивая. – Лори снова навела фотоаппарат на цветок. – И положение в обществе ничего не дает. Я зарабатываю на жизнь, как и вы…

– Лори, пожалуйста, посмотри на меня.

– Нет.

– Посмотри.

Джефф встал между нею и цветком. Отобрав у нее фотоаппарат, он положил его на стол, затем приподнял ее голову.

– Посмотри!

Лори вскинула на него взгляд, чувствуя, как слезы горечи жгут ей глаза. Она заморгала, прогоняя их, но одна слезинка все же сорвалась с ресниц и медленно покатилась по щеке. Джефф раскрыл ее тайну, и она чувствовала себя перед ним словно раздетой.

Джефф нежно вытер ей щеку.

– Я ни за что… я никогда… никоим образом не хотел причинить тебе боль. Меня все время не покидало ощущение, что под внешним холодным фасадом скрывается другой, невидимый мне человек. Нежный, ранимый. Которого ты не позволяешь мне увидеть. Но чего же ты стыдишься?

Лори стиснула зубы. Ласковое прикосновение Джеффа наполнило ее такой жалостью к себе, что она не могла больше терпеть. Такой мужчина – такой красивый, такой уверенный в себе, в каждом своем слове, – он никогда не поймет.

Она покачала головой:

– Вы даже не можете представить себе… каково быть не такой, как все.

Горький смех Джеффа удивил ее.

– Пойдем.

Взяв Лори за руку, он отвел ее к креслу, усадил и, усевшись напротив, схватил за обе руки. Его пальцы были горячие и сильные.

– Позволь мне рассказать тебе, что такое быть не таким, как все, – начал Джефф, глядя ей прямо в глаза. – Это иметь рост шесть футов в четырнадцать лет. Это быть единственным в районе с неитальянской фамилией и разведенными родителями. Это постоянно слышать насмешки типа «Как там погода наверху?». Я-то прекрасно понимаю, что значит быть не таким, как все. И в конце концов я пришел к выводу, что ничего особенного в этом нет: да, я не как все. И плевать. Ничего страшного. Ничего такого, чего бы следовало стыдиться.

Добрый он был еще опаснее, чем рассерженный. Лори высвободила руки, чувствуя, что от его тепла с ней творится что-то неладное.

– Не пора ли вам проверить видеокамеру? – дрогнувшим голосом спросила она.

– С камерой все в порядке. – Джефф подался вперед, опершись на локти. – И с тобой тоже. Поверь мне.

Лори пожала плечами, не зная, что ответить. Она безотчетно потерла руку в том месте, где к ней прикасались пальцы Джеффа. Казалось, ее ударил электрический разряд.

– Вы правда… вы правда чувствовали себя не таким, как все?

Джефф печально покачал головой. От его улыбки сердце Лори пустилось вскачь.

– Еще когда мне было восемь лет, у моей бабушки начались яростные схватки с водителями автобусов. Они заявляли: «Этому ребенку уже исполнилось двенадцать. Платите за него как за взрослого». А моя бабушка отвечала: «Посмотрите на него получше! Он не взрослый – он просто высокий! Вам посоветовать хорошего глазного специалиста?» – кричала она. И поверь мне, кричала она здорово!

Лори улыбнулась.

– Однажды, еще когда учился в школе, я встречался с одной девушкой. Мне хотелось произвести на нее хорошее впечатление, поэтому, отправляясь на встречу с ее родителями, я был полон решимости показать образец воспитания. Но, едва поздоровавшись с ее отцом, я обернулся и ударился о подвешенную к потолку клетку. Так сильно, что до крови разбил нос. Знаешь, как произвести хорошее впечатление на девушку? Правило первое: никогда не пачкай кровью ее попугайчика.

– Это ты придумал! – не смогла удержаться от смеха Лори.

– У меня до сих пор остался шрам. – Джефф указал на белую полоску на переносице. – Я так смутился, что весь вечер молчал.

Лори кивнула.

– Мне это знакомо.

Его проницательные глаза внимательно всмотрелись в ее лицо.

– Боже мой, – тихо произнес он. – Так, значит, именно это произошло тогда, с Александром? Ты была настолько смущена, что не смогла ответить ему?

Прикусив губу, Лори снова кивнула.

– Он все еще не забыл об этом?

– Наверное, будет лучше, если ты все объяснишь ему, – сказал Джефф. – Знаешь, он не подумал ничего дурного. И по-прежнему очень высокого мнения о тебе.

Лори печально покачала головой.

– Да-да, я напишу ему письмо. Я даже представить себе не могла, что он помнит об этом. Наверное, я из-за своего смущения постаралась поскорее обо всем забыть. Это ужасно!

Джефф посмотрел на нее, чувствуя, как грудь ему стиснула необъяснимая боль. Ему вдруг захотелось погладить эти золотисто-соломенные волосы, и он вынужден был сплести руки, чтобы удержаться.

– Сейчас ты принимаешь все слишком близко к сердцу, – хмуро заметил он. – Нельзя сказать, что Александр так и не оправился после случившегося.

Побледневшее лицо Лори исказилось мукой.

– Он чудный человек. Но… тогда подобное случалось часто. Мои родители только что развелись, и мы с мамой… вернулись сюда. Я была несчастна, как никогда в жизни. И стоило Александру пригласить меня на свидание, как я поняла, что не смогу вымолвить ни слова. Едва не разрыдавшись, я развернулась и убежала. Я не находила себе места несколько недель. Жаль, что я заставила его страдать. Думаю, в знак примирения надо будет послать ему какой-нибудь цветок.

– Уверен, записки будет более чем достаточно, – неожиданно резко сказал Джефф.

Почему-то ему пришлось не по душе то, что Лори собирается сделать подарок Александру. Вдруг она привяжется к нему – спокойному, доброму, совсем неиспорченному? Эта мысль тоже пришлась Джеффу не по душе.

Наступило неловкое молчание. Лори, не зная, что сказать, посмотрела на Джеффа, и они оба смущенно отвернулись.

– Итак, – наконец небрежно пожал плечами Джефф, – ты смогла частично преодолеть свою застенчивость. Ты поступила в колледж, встретилась с принцем…

– И ты поступил в колледж… стал баскетбольной звездой…

Он покачал головой.

– Нет, не звездой. Я знал, что профессионалом не стану. Меня всегда тянуло к технике. А потом я увлекся видеосъемкой: снимал школьные праздники и все такое – и вот стал тем, кем являюсь сейчас.

– И со мной было то же самое, – тихо произнесла Лори. – Основным предметом у меня был дизайн. Но я всегда любила цветы… растения… и я решила сочетать это.

– Итак, – кашлянул Джефф, – вот мы и здесь.

– Да. – Лори смущенно сплела пальцы на коленях.

Ситуация усложняется, подумала она. Джефф мне нравится. Но довериться ему я не могу. Вдруг он и сейчас лжет, притворяется ради какой-то цели?

– А почему бы тебе, – Джефф кашлянул, – не рассказать мне об этом растении? Ребята из «Естествознания» немного ввели меня в курс дела. Говорят, оно цветет раз в сто лет?

Покачав головой, Лори подошла к бутону. Цветок уже раскрылся наполовину. Ей захотелось прикоснуться к лепесткам, но она боялась помешать съемкам.

– Только говорят, что раз в сто лет. Это одна из легенд, связанных с этим растением. На самом деле он цветет раз в семьдесят пять лет. Один раз в жизни. Вот это… – она указала на выбивающиеся из бутона красные лепестки, – будет ниспадать каскадом. Вокруг будут еще лепестки… как львиная грива, золотистые и желтые. А все это словно венком будет окружено… опять красными лепестками. Я видела фотографии. Очень… красиво. Неудивительно, что ведьмин цветок называют волшебным.

– Это все больше начинает мне нравиться, – заметил Джефф, глядя на Лори.

Она улыбнулась.

– Цветок?

– Нет. – Его взгляд, пройдясь по ее стройной фигурке, снова остановился на лице. – То, как ты говоришь.

Лори покачала головой.

– Не… надо…

– Почему?

– Ты просто пытаешься загладить то, что было… раньше.

На его щеках заходили желваки.

– Ты никогда не сможешь простить меня?

Лори взволнованно сунула руки в карманы джинсов.

– Похоже, ты действительно можешь быть… хорошим человеком. Но… но ты согласился на очень дурную вещь.

– Имеет ли какое-нибудь значение то, что я пошел на это ради друга?

– Ты пошел на это ради автомобильного двигателя.

– Мой друг Гарри Кастильоне без ума от этого двигателя. Я не хотел, чтобы он его лишился. Мне очень дорог Гарри.

– Должно быть.

– Слушай, – его голос стал глухим, – когда я работал на киностудии в Калифорнии, у меня заболела бабушка. Именно Гарри позвонил и сообщил мне об этом. Он прислал мне денег, чтобы я смог прилететь домой, и встретил меня в аэропорту. Когда мне сказали, что бабушка при смерти, он поехал со мной в больницу, чтобы быть рядом. Потом, когда она умерла, он взял на себя организацию похорон. После того как все закончилось, он повез меня в бар и напоил, чтобы я смог заглушить боль. Сам он не выпил ни капли и вечером отвез меня домой.

Вздохнув, Джефф стиснул руки, хрустнув костяшками пальцев.

– Он знал, что у меня в Сент-Луисе больше никого не осталось. Поэтому, когда я уезжал в Калифорнию, он сказал: «Когда ты вернешься, мой дом будет твоим домом». И так оно и было. По возвращении в Сент-Луис я три месяца жил у Гарри. Он не взял с меня ни цента. Да, он заключил это дурацкое пари. Но он мой друг. И если тебе станет от этого легче, обещаю, что никогда больше не сделаю ничего подобного. Особенно после всего… этого.

– Ну хорошо, – развела руками Лори. – Судя по твоим словам, этот поступок чуть ли не… чуть ли не благородный. Но… но мне кажется, я до конца жизни буду гадать, есть ли в сказанном хоть слово правды. Или это опять… одна ложь.

– Послушай, – на щеках Джеффа снова заходили желваки, – лжец из меня неважный. Ты поняла это еще в тот вечер в «Гранателли». У меня такое чувство, что ты без труда видишь меня насквозь. Так вот, если бы я захотел расквитаться с тобой после того, как ты поместила объявление в газете, я нанес бы ответный удар.

– Ответный удар? – Лори насторожилась.

– Да. – В его голосе прозвучала горечь. – Ты поставила меня в очень неловкое положение. Первой моей мыслью было немедленно расквитаться с тобой. Поместить объявление в той же газете приблизительно такого содержания: «Всем, кому это интересно: я никогда даже и не думал о том, чтобы пригласить на свидание Лори Чейз-Спенсер. У меня нет желания общаться со снобами».

Лори побледнела.

– И ты бы сделал это?

Такое объявление в газете настолько унизило бы ее, что ей пришлось бы несколько месяцев скрываться от знакомых.

– Нет! – буквально крикнул Джефф. – В этом-то все и дело. Не сделал бы. Никогда. Это было бы слишком низко. Ты и без того достаточно претерпела из-за меня. Мои извинения ты не приняла, поэтому я счел единственно правильным оставить тебя в покое. Я до сих пор думаю так же.

Лори вернулась к своему креслу и села. В оранжерее опять воцарилась неловкая тишина, словно непроницаемой стеной встав между ними.

Джефф, поднявшись с места, проверил, как работает видеокамера. Цветок раскрылся еще больше. Своей экзотичностью он превосходил все виденные Джеффом орхидеи. Оранжерея начала наполняться сильным ароматом, от которого, словно от наркотика, кружилась голова.

Джефф, отойдя в дальнюю часть оранжереи, оглянулся на Лори. В джинсах и мешковатой водолазке она никоим образом не походила на ту строгую, безукоризненно одетую женщину, которую он встретил в церкви на свадьбе Дайаны и Ника. Теперь она сама казалась цветком – нежным, только что распустившимся.

Джефф стиснул зубы так, что они скрипнули. Как он ошибся! Больше того, он буквально вынудил Лори думать о нем только плохое. При других обстоятельствах, возможно, их отношения сложились бы иначе.

Нет, цинично заверил он себя. Все произошло бы точно так же. У них нет ничего общего.

Он здесь из-за своей работы: выполнит ее – и уедет. Навсегда уйдет из жизни Лори, а она – из его. Как он уже говорил, он оставит ее в покое. Она, похоже, ничего не имеет против.

Джефф взглянул на часы. Уже почти три утра. До восхода солнца еще целая вечность. И ему придется сидеть здесь вдвоем с Лори.

Он обошел вокруг стола, страстно желая где-нибудь скрыться от пьянящего аромата цветка. Гнетущая тишина давила на него, и Джефф начал насвистывать.

Лори, стремительно обернувшись к нему, широко раскрыла глаза от изумления.

Прекратив свистеть, Джефф засунул руки в карманы и пожал плечами.

– В чем дело? – В его голосе прозвучала ирония. – Свистеть в оранжерее – дурной знак?

– Эта песня… – выдохнула Лори, – эта песня…

– Что такое?

– Это же «Королева Коннемара».

Джефф нахмурился. Лори, казалось, была крайне изумлена, даже напугана.

Джефф снова пожал плечами.

– Это моя любимая песня.

– Вот как… – смущенно протянула Лори, – и моя тоже. Какое… совпадение. Ее мало кто знает.

– Это мой любимый альбом, – бросил он. – Мейкем и Клэнси, «Мы пришли издалека».

Глаза Лори еще больше округлились.

– Но это и мой любимый альбом! Тебе он правда нравится?

Джефф подошел и сел рядом с ней, глядя с недоверием.

– У меня есть все альбомы этих музыкантов. Которые они выпустили вместе и по отдельности. Тебе нравится ирландская музыка? Шотландская музыка?

– Да! – Лори с улыбкой кивнула. – Я ее обожаю!

– И я тоже. – Джефф был приятно поражен. – Какие твои любимые группы?

– Ну… – Выпрямившись в кресле, она начала перечислять, загибая пальцы. Когда все пять пальцев одной руки были сжаты в кулак, Лори остановилась.

– Поразительно, – покачал головой Джефф. – До сих пор я не встречал ни одного человека, который хотя бы слышал об этих группах.

– Я их знаю и люблю.

Джефф вдруг поймал себя на том, что смотрит ей прямо в глаза. Губы Лори задрожали, словно она была чем-то взволнована. Он отвернулся.

– Ты говоришь правду? – тихо спросила она. – Здесь нет никакого подвоха?

Джефф снова повернулся к ней, в который раз проклиная этот чертов спор и всех, кто втянул его в него, в том числе и Гарри. Неужели эта женщина никогда не поверит ему?

– Я не стал бы шутить с такими вещами. Если хочешь, проверь меня. Назови любую песню. Одной из групп, которые перечислила. Любую.

Лори внимательно посмотрела на него. Казалось, он говорил искренне. Она облизнула губы.

– Ну хорошо. – Она на мгновение задумалась. – «Песня лодочника с озера Лох-Тей».

Лицо Джеффа снова стало серьезным.

– Отлично. Ты сама напросилась.

Его темные глаза не отрывались от встревоженных глаз Лори. Он начал напевать хрипловатым баритоном:

 
День меркнет.
Свет вечерний на воду ложится.
Веслом я рассекаю волны озера Лох-Тей…
 

Лори зачарованно слушала. У Джеффа был красивый голос, сильный и выразительный, и песня была одной из ее любимых.

– Давай же, – сказал Джефф. – Если знаешь слова, подпевай.

Он улыбнулся ей, и Лори улыбнулась ему в ответ. Сначала робко, потом все более и более уверенно она стала подпевать. У нее было чистое, искрящееся сопрано.

 
Под звездным небом я пою —
Пусть знает целый мир,
Что нет ее, единственной, прекрасней…
 

Джефф и Лори переглянулись. Лори улыбнулась. У них хорошо получилось.

– Когда я пою… я не заикаюсь. Странно.

Джефф кивнул.

– Это же очевидно. Тебе нужно больше петь. Ты знаешь «Рыжеволосую Мери»?

Она кивнула, и они начали. Это была задорная, веселая песня. За ней последовала еще более задорная, еще более веселая «Мери Мак». Когда они закончили, Лори от души смеялась.

Цветок раскрылся на три четверти.

Ярким огненным венчиком развернулось внешнее кольцо алых лепестков. Размером цветок был небольшой – с кулак Лори. Но его богатые краски переливались, точно драгоценные камни, от его благоухания кружилась голова.

Лори взяла фотоаппарат. Она сделала несколько снимков с разных точек. Джефф тоже поднялся с места и проверил работу видеокамеры.

– Все в порядке? – Лори вдруг снова засмущалась.

Она поверила Джеффу насчет музыки. Он любил те же песни, что и она, любил искренне.

– Похоже. – Джефф потянулся. – Принимая этот заказ, я думал, что умру со скуки. Но твой цветок… – Джефф кивнул на распускающийся бутон, – стоит того, чтобы не спать всю ночь.

Лори смущенно улыбнулась.

– Как оно называется? Ведьмино растение?

– Ведьмин цветок.

Она поймала себя на том, что чересчур пристально смотрит на Джеффа. Чтобы хоть чем-то занять себя, она вернулась на место и налила две чашки кофе.

– Откуда такое название? – спросил Джефф, усаживаясь рядом с ней. Его пальцы, принимая чашку, снова скользнули по руке Лори, и от этого прикосновения у нее по телу пробежала дрожь. – Он обладает волшебными свойствами?

– Так… говорят всякое, – неопределенно ответила девушка.

– Что именно? – Джефф отпил большой глоток.

Лори попыталась отмахнуться:

– Одни… легенды.

– Сейчас всего половина четвертого. У нас впереди еще часа два. Так, может, расскажешь?

Лори покачала головой.

– Это же предания. – Ей не хотелось рассказывать их Джеффу.

– Мне нравятся предания, – сказал он, допивая кофе и ставя чашку на столик. – В колледже литература была у меня вторым основным предметом. Сама понимаешь, как мне это интересно.

Закинув ногу на ногу, Джефф вытянулся в кресле, приготовившись слушать. Лори изумленно взглянула на него.

– У тебя литература была вторым основным предметом?

Он кивнул.

– А что в этом такого?

– Ничего. – Лори снова почувствовала себя сбитой с толку. – И у меня тоже. Просто мне казалось, ты в основном… занимался спортом…

Джефф усмехнулся.

– Основным предметом у меня было искусство, а вторым основным – литература. С видеосъемкой я познакомился на занятиях по фотографии.

– Удивительно, – покачала головой Лори. – У меня тоже основным предметом было искусство – дизайн.

У него на лице появилось странное выражение.

– У нас одни и те же интересы.

Такого не может быть, подумала Лори.

– Поверь, я сгораю от нетерпения услышать какую-нибудь легенду.

Она опустила взгляд в чашку кофе.

– Ну… говорят, оно обладает чудодейственной силой.

– Чудодейственной силой? – с оттенком иронии повторил Джефф.

Лори кивнула, не отрывая глаз от черного напитка.

– Говорят, его семена делают человека мудрым. Правда, семена встречаются так редко, что это, скорее всего, шутка. Понимаешь, мудрых людей на свете так м-мало… потому что семена ведьмина цветка встречаются очень редко.

– Именно поэтому его называют ведьминым цветком?

Лори чувствовала на себе взгляд Джеффа – пронизывающий, словно вытягивающий из нее всю правду.

– Нет. – Она снова поднялась, не в силах оставаться на месте.