Текст книги "Рождественские ожидания"

Автор книги: Энн Макалистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

  Гэс открыл дверь грузовика и помог Мери сесть. Он наклонился и пристегнул ремень безопасности. Поля его шляпы коснулись ее щеки.

  – Прости.

  Мери провела языком по губам.

  – Все в порядке.

  Он обошел грузовик, завел двигатель, затем включил обогреватель на полную мощь.

  – Там сзади есть шерстяное одеяло, если хочешь.

  Мери покачала головой.

  – Мне хорошо, – улыбнулась она.

  Взгляд, которым он одарил ее в свою очередь, был серьезным.

  – Что-то не так? – спросила она. – Если ты не хочешь подвозить меня...

  – О чем ты говоришь? – перебил он ее.

  Она откинулась на спинку сиденья, глубоко вдохнула и медленно выдохнула, украдкой наблюдая за Гэсом. Он не отрывал глаз от покрытой снегом сельской дороги.

  – Это был прекрасный День благодарения, – наконец отважилась она.

  -Да.

  Они выехали на узкую, петляющую дорогу. Мир, казалось, утонул в серебряном, сером и черном полумраке. Только снег сверкал белизной в ослепительном свете фар. Она провела руками по животу.

  – Я объелась, – сказала она. – А ты? Такие чудесные блюда. И так много.

  – Да, много.

  –  Мне не следовало есть этот кусок пирога. Не знаю, почему не удержалась. Действительно, не было необходимости. – Она лепетала об ужине, гостях и об играх. Гэс изредка давал односложные ответы только на адресованные ему вопросы.

  Они подъехали к ее дому, и Мери нащупала под сиденьем замок ремня безопасности. Гэс помог ей расстегнуть его, затем выпрыгнул и обошел грузовик, чтобы подать ей руку.

  – Я сама, – запротестовала Мери, но была рада проявленному вниманию.

  Она вставила ключ в замок и повернула его, затем открыла дверь и обернулась, чтобы пожелать Гэсу спокойной ночи.

  – Можно выпить чашку кофе? – неожиданно спросил он.

  Она заморгала.

  – Я нуждаюсь в чашке кофе, – пояснил Гэс. – И нам нужно поговорить.

  -Но я...

  – О миссис Плам.

  – Миссис Плам?

  Он кивнул.

  – Кофе, – сказал он. – Затем поговорим. – Он обошел вокруг Мери и провел ее в дом, затем закрыл дверь и помог ей снять куртку.

  Она попыталась стащить с себя ботинки.

  – Стой спокойно, не дергайся, – приказал Гэс и, опустившись на одно колено, приподнял ее ногу и снял ботинок, Мери одной рукой держалась за колонну возле входа в гостиную, а другой за плечо Гэса. Оно было сильное, крепкое.

  Ее вдруг передернуло словно от озноба.

  Гэс поднял взгляд.

  – Холодно?

  – Нет. Да. Я не знаю.

  Он закончил с ботинками, затем достал мокасины, которые она носила дома, и вдел в них ее ноги. От прикосновения его пальцев она задрожала еще сильнее. Когда он поднялся, Мери быстро отступила. Но он только указал ей на софу.

  – Садись и закутайся в шерстяной платок. Я приготовлю кофе.

  -Но...

  – Пойди сядь.

  – Когда это ты стал таким? – проворчала она и села на софу, поджав под себя ноги.

  Гэс загадочно улыбнулся и скрылся на кухне.

  Поддразнивание и флирт хороши, когда ты молод и беззаботен. Тонкое и умелое обхождение – тоже неплохо. Он все еще не чужд этому.

  Но в конце концов все свелось к самому простому.

  К чему-то невероятно безыскусному.

  К непривычной дотоле открытости чувств.

  Гэс взялся за приготовление кофе, чтобы найти нужные слова. Они вертелись на кончике языка, по-прежнему неуловимые, как и тогда, когда они были в машине.

  Память тела – это одно. Душевная обнаженность – нечто другое. Он никогда не был силен в такого рода упражнениях. И в отличие от Бекки не мог репетировать.

  Гэс вдруг понял, что не хочет больше ждать.

  Понял, что такого момента больше не будет. Внезапно он понял, что ей сказать. Наконец сегодня вечером он действительно что-то понял.

  Гэс барабанил пальцами по стойке, нетерпеливо ожидая, когда закипит кофе. Кофе без кофеина. Плевать. Ему сейчас не нужен кофеин, у него достаточно решимости.

  Наконец кофе был готов. Он наполнил две кружки и принес в гостиную.

  Мери свернулась на кушетке и выглядела так, как будто заснула. Но когда он вошел, ее глаза широко открылись и она выпрямилась.

  – Нет, – сказал Гэс. – Расслабься. – Он протянул ей кружку, бросил шляпу на стул и сел на другом конце кушетки.

  Мери поднесла кружку к губам и сделала глоток, внимательно глядя на Гэса и не произнося ни слова.

  – Я думал о миссис Плам, – начал Гэс.

  Мери улыбнулась.

  –  Это было чудесно! Я рада, что ты вспомнил. Не уверена была, вспомнишь ты или нет. Но я не знала других слов...

  – Прежде ты думала о ней, – решительно перебил он ее, – Я думал о ней, когда наблюдал за Бекки и Таком.

  Гэс ощущал на себе ее пристальный взгляд.

  – Я думал о том, как они молоды – Бекки и Так, а также о том,– насколько молоды были мы, когда начали встречаться.

  Мери ждала, не проронив ни слова.

  – Я думал о том, что стояло между нами, – ты хотела дом и семью... а я хотел... секса. – Он выпрямился и в упор посмотрел на нее. – Дело было не только в сексе, Мери. Я любил тебя. Так сильно, как только мог. Но я не много знал о любви в те дни, хотя и полагаю, думал, что знаю. Но с тех пор я кое-что понял. И начал думать о миссис Плам. О том, что она говорила. – Он снова откинулся назад и почувствовал, как сжались пальцы ног внутри ботинок.

  – Что она говорила? – напомнила ему Мери. – Ты имеешь в виду, что биология еще не все?

  – Да, – подтвердил он. – Сейчас, оглядываясь в прошлое, я правда понял это. Когда тебе шестнадцать или семнадцать, ты ничего не хочешь знать, кроме секса, – пробормотал он, вспомнив, насколько сильны в нем были чисто животные побуждения.

  – Тебя переполняло... желание, – согласилась Мери со слабой улыбкой.

  – Ты права, – мрачно подтвердил Гэс. – А у тебя, как я теперь понял, это было по-другому. Я не знал до тех пор, пока мы не обручились.

  – О чем ты?

  – Я имею в виду, когда мы были помолвлены, я думал, что мы хотим одного и того же. Друг друга, понимаешь? Заниматься любовью, проводить ночи вместе. Вот о чем я думал, когда собирался просить твоей руки. Это то, что я подразумевал под любовью. – Он покачал головой. – Я не думал об этом... я не знал... об отношениях, – он путался в словах. – Не думал о внутренней связи. Или о том, чтобы быть вместе... всегда. Такое даже в голову мне не приходило.

  –  Неужели? – Она пристально смотрела на него, широко раскрыв глаза.

  – У парней все иначе, Мери. По крайней мере у большинства из них, когда им восемнадцать, девятнадцать лет. Они больше думают о том... – он почувствовал, что у него пылает лицо, – ну, ты сама знаешь, о чем они думают. Ты помнишь, о чем думал я. Затем, когда дело пошло к свадьбе и ты начала говорить о квартире и о сроке аренды, и если мы накопим деньги, то сможем купить немного земли, или если я, может быть, начну тренировать лошадей с Джей Ди и моим отцом...

  Даже теперь, вспомнив свои тогдашние чувства, он ощутил, как у него пересохло во рту и стало вдруг трудно дышать.

  – Покупка земли, необходимость остепениться – это не совсем то, о чем я тогда думал. В этом было, – он еще раз вздохнул, – не знаю... слишком много ответственности. И это, черт побери, испугало меня. Я подумал, что не хочу провести на ранчо всю свою оставшуюся жизнь. Я даже не знал, как выглядят Калифорния, Аризона, Луизиана. Я никогда не был и в половине тех мест, о которых мечтал! Не сделал и половины того, что хотел! Твои мечты, твои надежды... были не тем, чего хотел я.

  Двенадцать лет назад даже такое, не очень связное объяснение было ему не под силу.

  Но это было намного лучше и понятнее, чем его отчаянное: «Я не могу жениться. Я лучше умру» – или другие ужасные слова, звучавшие в телефонной трубке.

  –  Прости, – сказал он. – Сожалею, что был таким ничтожеством.

  Их глаза встретились лишь на мгновение. Затем Мери отвела взгляд и уставилась на пар, идущий от чашки с кофе.

  Наконец, как бы очнувшись, она заговорила тихим, едва слышным голосом:

  –  Я хотела умереть. От боли. От унижения. От стыда. От того, что так ошиблась в тебе! Я ничего не понимала. Я чувствовала себя преданной.

  – Ты и была предана.

  Но она покачала головой.

  – Нет. Ты был мальчишка. Не мужчина.

  Он вздрогнул от пронзительной правды ее слов.

  Мери, не заметив этого, продолжила:

  – И я... я тоже не поняла. Я думала... думала только о том, что ты говорил, что мы пара, что мы любим друг друга...

  – Так оно и было!

  –  И это означало, что мы собирались быть вместе навсегда. Что мы родим детей, будем строить жизнь вместе, строить дом вместе. Мне следовало понять. – Она покачала головой.

  – Как ты могла понять? Мы ведь были детьми!

  – И все же, – упрямо сказала она. – Мне следовало знать, – Она взглянула на него. – Мне следовало увидеть это в тот день, когда мы ходили получать разрешение на брак.

  – Мы не получили разрешение на брак.

  – Я знаю. Но мы же собирались. Мы ходили в здание суда, помнишь? Мы поднялись в кабинет и попросили бумаги, а ты не заполнил их.

  –  Из-за моей фамилии! Они хотели, чтобы я поставил внизу свою фамилию!

  – Точно. И ты этого не сделал. Ты хотел поставить свои инициалы.

  – Нет ничего плохого в инициалах. – Он свирепо посмотрел на нее. – Ничего плохого в Д. А.

  – Но это не твое имя.

  – Я не хочу его!

  – Почему?

  Он покачал головой и ничего не ответил. Он никогда не отвечал на этот вопрос. Его пальцы на ручке чашки побелели. Это был самый глубокий, самый темный секрет его жизни.

  – Неважно, – грубо сказал Гэс.

  Мери печально улыбнулась.

  – Очень даже важно, так как получается, что ты мне не доверяешь.

  –  Это неправда! – Он отставил чашку, вскочил с кушетки и зашагал по комнате. – Я доверяю тебе.

  –  Но не настолько, чтобы сказать мне свое имя.

  – Я не собираюсь носить его! Кроме того, это не так уж и важно. Всего лишь старое семейное имя, в котором нет ничего особенного.

  – Только не для тебя.

  Он сердито посмотрел на нее и провел рукой по волосам, сожалея, что она вообще завела этот разговор. Его имя ничего не значило. Он никогда им не пользовался. Неправда, что он не доверяет ей, он просто не видел смысла ставить его в документе.

  –  Но сейчас ты прав. Это больше не имеет значения, – сказала она. – Все кончено. Прошло. Забыто. Было кончено несколько лет назад.

  Он прекратил вышагивать по комнате. Покачал головой.

  –  Нет. Ничего не кончено. Это по-прежнему здесь. Между нами.

  – Желание, ты об этом хочешь поговорить?

  – Да. Оно по-прежнему здесь. Ты его чувствуешь так же, как и я.

  – Конечно. Это то, что миссис Плам называла биологией. Мы всегда будем это чувствовать.

  Он нетерпеливо покачал головой.

  – Не только это. Нечто большее.

  –  Что ты имеешь в виду под словом «большее»?

  – Это значит, что я хочу также и всего остального! Я хочу... внутренней связи. Обязательств. -

Он провел языком по губам. – Детей. Будущего. Доверия. Уверенности. Всего этого. – Он встретил ее пристальный взгляд с такой же настойчивостью, с какой смотрела она.

  – Всего... этого, – медленно повторила Мери.

   Он ударил кулаком себе в грудь.

  – Это и сейчас здесь. Со мной. То, что было у тебя все это время. По крайней мере я догадывался, что было, – искренне добавил он.

  – Ты догадывался?

  –  Ну, я не девушка, не так ли? Не знаю, что думают девушки. Но миссис Плам говорила об эмоциональных потребностях, о том, что они так же важны, как и биологические. И... наконец я понял это. Я никогда, правда, не понимал этого прежде. Но... теперь понял. У меня тоже есть чувства.

  Мери долгое время просто смотрела на него, не говоря ни слова.

  Гэс сжался под ее взглядом.

  – Это правда! – настаивал он. – Вот почему я здесь.

  – Потому что теперь ты чувствуешь то, что чувствую... чувствовала я, – поправилась Мери. – Ты так думаешь, – с сомнением добавила она.

  –  Да, я так думаю, – Гэс упрямо вздернул подбородок.

  –  И что это может значить? Ты хочешь жениться?

  Он быстро сглотнул.

  – Да, – сказал он. – Хочу.

  – На мне. – В ее утверждении все же прозвучал вопрос.

  -Конечно, на тебе!

  – Почему?

  – Потому что я тебя люблю. Когда мне было девятнадцать, я не знал, что это означает. Теперь знаю.

  – И что же?

  Он хмуро посмотрел на нее.

  – В каком смысле что?

  – Что означает любовь? – терпеливо спросила она.

  – Это означает... – Гэс замолчал. Провел языком по губам, пытаясь найти слова. – Это означает, – наконец сказал он, – ставить другого человека на первое место. Заботиться о нем больше, чем о себе. Хотеть для него самого лучшего.

  Он смело посмотрел в ее большие голубые глаза, такие решительные и настойчивые. Если это была проверка, то он дал Мери полный ответ, это уж точно.

  – Это означает быть вместе всегда. Даже когда и нелегко. Когда невесело. Когда порой чувствуешь себя не лучшим образом. Потому что быть рядом, быть с тобой стоит намного больше, чем все то, о чем я думал. – Гэс покачал головой. – Раньше я хотел совершенно другого. Тогда я не был готов. Сейчас готов. Могу поклясться в этом.

  Она пристально смотрела на него, не говоря ни слова. Затем сморгнула и слегка покачала головой. Ее взгляд опустился вниз, на крепко сжатую пальцами кружку.

  – Черт, – тихо проговорила она. – О черт.

  Гэс шагнул к стулу и сел прямо перед ней, положив руки ей на колени.

  – Что это значит? «О черт»?

  Она слегка пожала плечами и подняла на него неуверенный взгляд.

  – Это значит именно то, что я сказала. О черт. Я не хотела, чтобы ты задавал мне вопросы. Не хотела говорить тебе правильных слов. – Она отвернулась и не смотрела на него.

  – Мери?

  Она не ответила. Затем сильно тряхнула головой.

  – Нет, Гэс. Уходи.

  – Я люблю тебя, Мери.

  Она закрыла глаза.

  – Я хочу жениться на тебе. Хочу быть рядом с тобой. Я хочу, чтобы у нас было все то, о чем ты мечтала много лет назад.

  Она вырвала руки и скрестила их на груди так, чтобы он не смог до них дотронуться.

  – Нет, – с отчаянием в голосе сказала она. – Ты не можешь.

  – Могу, Мери. А ты?

  Она открыла глаза и прямо посмотрела на него.

  – Не могу, Гэс. Я не смогу вновь пройти через это. Я не доверяю тебе.

  Ее слова буквально оглушили его. Но ведь она права, подумал вдруг он. Почему, в конце концов, она должна ему доверять? Однажды она поверила ему, а он ушел от нее. Нет. Хуже. Он не просто ушел. Он предложил ей выйти за него замуж, а затем, когда испугался, хотя бы ради приличия не пришел, не объяснил все внятно и без утайки. Выпалил что-то по междугородному телефону...

  Гэс поднялся и посмотрел на нее, ожидая, когда она взглянет на него.

  Дождавшись, он натужно усмехнулся.

  – Вполне справедливо. Полагаю, мне просто необходимо научить тебя доверять мне, Мери.

  Мери услышала, как почти бесшумно закрылась входная дверь.

  Затем раздался звон старых часов. Потом стук захлопывающейся дверцы грузовика. Урчание заведенного двигателя.

  Она сделала глубокий отчаянный вдох. И не выпускала из себя воздух до тех пор, пока не вздрогнула до самых кончиков пальцев на ногах и поняла, что едва не задохнулась.

  Ребенок внутри живота слегка шевельнулся. Небольшой толчок реальности.

  Спасибо, Господи, подумала она, рассеянно поглаживая живот и еще раз сделав вдох и выдох.

  – Гэс, – пробормотала она. Казалось, его имя подрагивает на ее губах. – О, Гэс. Как ты мог? Как ты мог сделать со мной такое?

  Господи, пощади. Она не хочет снова влюбляться в него.

  Но голос разума противоречил потребности сердца. Ее разум мог быть жестким и холодным как сталь. Чего нельзя было сказать о ее сердце.

  В ту ночь, ложась спать, она испытывала страх.

  Он позвонил ей на следующее утро.

  -Я на минутку. Мы займемся лошадью сразу после короткого перерыва. Но я хотел узнать, как ты. – Его голос был мягким, заботливым.

  И Мери, которая бродила по комнате, уговаривая себя, что при свете дня его чары рассеются, ответила коротким:

  –  Хорошо. Мне нужно идти к моей соседке Клорис. Она бывшая учительница и одинокая. Ее семья приезжала на выходные, но уже уехала, поэтому она пригласила меня.

  – А меня она пригласила? Какой у нее номер?

  –  Ты не можешь позвонить кому-то, кого не знаешь, и напроситься на ужин!

  – Я не напрашиваюсь. Я попрошу ее пригласить меня.

  – Ну что ж, а я не дам тебе ее номер.

  – Хорошо, придется немного поднапрячься, – бодро сказал Гэс. – Увидимся вечером.

  -Гэс!

  Но он уже повесил трубку.

  Мери положила трубку и покачала головой. Как видишь, сказала она себе, он ничуть не изменился. Добивается своего любой ценой. Во всяком случае, он не будет ломиться к Клорис Стедмэн, в этом она была уверена.

  Как потом выяснилось, Клорис, очевидно, просто открыла дверь и впустила его!

  Он сидел в ее гостиной, развлекая ее и Эллис Бен историями о родео, когда появилась Мери. Он сразу же встал и помог ей снять куртку.

  –  Хотел заехать за тобой, – сказал Гэс, – но подумал, что ты уже здесь.

  – Боялся, что я не позволю прийти вместе со мной, – съязвила Мери, поправляя волосы и стараясь не реагировать на его ухмылку.

  – И это тоже, – согласился Гэс. – Прекрасно выглядишь.

  Восхищенные восклицания Клорис и Эллис были слышны с другого конца комнаты. Мери бросила на них грозный взгляд. Они лучезарно улыбнулись.

  – Так приятно, что твой молодой человек тоже смог прийти, – сказала Эллис. – Когда Клорис приглашала тебя, мы не знали, что он в городе.

  –  Он не мой молодой человек, – возразила Мери, собираясь сесть рядом с Эллис. – И он не в городе. Он живет у Таггарта.

  –  Это он нам рассказал. Он сказал, что Ной сообщил ему, будто есть много общего между школами в городе и теми, которые за его пределами и о которых он кое-что знает. Так что он может продлить свое пребывание здесь. Спорю, ты довольна! – Эллис сияла, а Клорис по пути на кухню подняла вверх большой палец.

  Глаза Мери округлились. Она обернулась к Гэсу.

  – Что значит «продлить пребывание»?

  Уголки его губ приподнялись.

  – То и значит. Я собираюсь остаться.

  – То есть жить здесь? Ты собираешься жить у Таггарта?

  – Да. Я подумал, может, мне следует обзавестись своим собственным жильем. – Его глаза смеялись.

  – Как насчет твоего знаменитого зуда в пятках? Как насчет дороги? Как насчет горизонта, к которому ты всегда стремился? Как насчет чувства удушья, когда задерживаешься на одном месте? – с ехидством припомнила ему она.

  – Горизонтами я сыт по горло, – легко сказал он. – Я уже не юноша, чтобы годами разъезжать по дорогам. Родео – удел молодых.

  – Ты не старый!

  –  Еще нет. Но и не молодею. Мне теперь больше по душе подушка и матрац. У меня болит шея оттого, что я провел слишком много ночей в своем грузовике. Пожалуй, пора остепениться, – с довольным видом заключил Гэс.

  Хотелось бы этому поверить, подумала Мери.

  В тот вечер он был на высоте. В искусстве очаровывать женщин, любых и любого возраста, Гэс Холт не имел себе равных.

  Он рассказывал истории о детстве Мери, отчего та краснела и пыталась толкнуть его ногой под столом. Она покраснела еще сильнее, когда случайно ударила по лодыжке Эллис и пожилая женщина изумилась:

  -О! Что это было?

  – Прости, – сконфуженно выдавила Мери.

  Гэс довольно засмеялся, а Клорис и Эллис переглянулись через весь стол и обменялись улыбкой заговорщиков.

  Мери решила сосредоточиться на еде. Нет смысла противиться обаянию Гэса. Силы слишком уж неравные.

  Она очень надеялась на то, что он ярко вспыхнет и быстро погаснет. Поэтому она просто будет сидеть и ждать. Что будет, то будет.

  Ей остается смеяться его шуткам, принимать с улыбкой его комплименты, благосклонно принимать его заботливое внимание. И когда после ужина он предложит проводить ее домой, она не станет возражать.

  Мери даже позволила себе порадоваться этому. Последнее время она стала с опасением ходить пешком, а дорожка между ее домом и домом Клорис была плохо расчищена.

  – Ты ее часто навещаешь? – спросил Гэс, когда они поднимались по ее ступенькам.

  –  Довольно часто. Клорис стала ощущать свое одиночество. Ее дети разъехались и живут в других городах. – Достигнув верхней ступеньки, Мери обернулась чтобы поблагодарить его и попрощаться, надеясь, что сможет воспрепятствовать его желанию подольше побыть в ее обществе.

  Но Гэс, как всегда, удивил ее.

  – Есть лопата? Дай ее мне. Я почищу тебе дорожку.

  Она хотела было отказаться, но подумала и согласилась:

  – Благодарю.

  Гэс спустился по ступенькам с лопатой. Мери закрыла за собой дверь и прошла в гостиную. Зазвонил телефон.

  – Я надеялась, ты приедешь на День благодарения, – сказала Рут. – Хочу посмотреть на тебя. Хочу увидеть, насколько ты пополнела.

  –  Весьма и весьма, – сказала Мери. – Пришлю несколько фотографий.

  – Это все-таки не то. Ты приедешь на Рождество или нет?

  – Доктор не советует. И погода непредсказуемая.

  – Тебе не нужно было уезжать. – Это уже стало чем-то вроде наваждения.

  – Мне нужна работа, и я хотела вернуться в Монтану, – в очередной раз заявила Мери.

  – И не хотела, чтобы я, так сказать, стояла у тебя над душой. – В уме Рут не откажешь.

  – Я думала, так будет лучше для нас обеих.

  – И, вероятно, была права, – согласилась Рут. – Но я до сих пор хочу, чтобы ты была здесь. С первого февраля я увольняюсь. Я сказала Джеффу, что мы поедем к тебе за неделю до срока. Если доктор решит, что это произойдет раньше, дай мне знать. Мы заказали билеты, но можем их и поменять. Я не хочу пропустить рождение ребенка. Не могу ждать. Я прошла специальный курс. Поэтому могу подготовить тебя.

  – Уверена в этом.

  За дверью послышались тяжелые шаги Гэса.

  – Ты еще не начала? – спросила Рут.

  – У меня еще два с половиной месяца на подготовку.

  Открылась дверь, и вошел Гэс. Его смуглое лицо раскраснелось, плечи и шляпа были покрыты хлопьями снега, а на губах знакомая обаятельная усмешка Гэса Холта. Он выглядел просто великолепно, не прилагая к этому никаких усилий.

  У Мери перехватило дыхание. Если у нее при одном его виде начинают дрожать коленки, то ей действительно не позавидуешь.

  – Мне нужно идти, – сказала она Рут. – Перезвоню попозже.

  – Но...

  – Позже, – пообещала Мери и повесила трубку. Ей понадобится весь ее ум, чтобы как-то сладить с Гэсом. Если бы Мери продолжила разговаривать с сестрой, то, оглянувшись, почти наверняка увидела бы Гэса в своей постели.

  Она глубоко вздохнула и одарила его «дружеской» улыбкой.

  – Ну что же, – деловым тоном сказала Мери. – Очень любезно с твоей стороны. Огромное спасибо.

  Улыбка Гэса стала еще шире.

  – Пытаешься выпроводить меня, Мери?

  – Да. – Она решительно улыбнулась. – Получается?

  Он засмеялся.

  – Я бы сказал, что да, – удивил ее Гэс.

  Он сделал пару шагов по кухне так, что его куртка скользнула по блузке Мери. Гэс подошел достаточно близко, чтобы она смогла увидеть биение пульса на его горле, достаточно близко, чтобы пересчитать каждый волосок на его лице. Она могла бы отойти, но сзади стоял стол,

  – Стой спокойно, – сказал он нежным и одновременно грубоватым голосом. Он дотронулся рукой до ее подбородка, а затем коснулся губами ее губ. Его нос был холодным, зато губы оказались теплыми, когда он с любовной нежностью приник к ее рту.

  Мери невольно застонала. Затем Гэс неожиданно сделал шаг назад и улыбнулся.

  – Люблю тебя, Мери.

  И пока она отчаянно попыталась восстановить свою растоптанную оборону, он уже ушел.