Текст книги "Брак по завещанию"

Автор книги: Энн Макалистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Глава третья

Это судьба, решила Жози.

Не может же Бог так шутить с ней?! В гостинице что-то около двадцати комнат, а он проведет сегодняшнюю ночь в соседнем номере. Его кровать, словно нарочно, стоит прямо у стены, которая одна их и разделяет. Все, как по заказу, чтобы воскресить старые воспоминания.

А она-то было вознадеялась, что он и ночевать тут не останется.

Все номера в гостинице были заняты, даже мансарда на третьем этаже, которую отвела ей Хэтти. Всего три дня тому назад закончился ее ремонт. Теперь это был еще один гостиничный номер, а свои вещи Жози перенесла этажом ниже, в бывшую спальню Хэтти.

– Радуйся, – сказала она Сэму, когда тот понял, что свободных номеров нет. – Лишний номер, который можно сдать, означает для тебя дополнительную прибыль.

– К черту прибыль. Где мне ночевать?

Около десяти он постучался к ней в дверь. Вся насторожившись, она открыла, но он больше и словом не обмолвился о женитьбе. С холодной вежливостью осведомился, куда ему поставить свои вещи. Ледяной тон уступил место раздражению при известии о том, что свободных номеров нет.

– Сейчас узнаю, может, у Тэйлора что-нибудь найдется.

Это была еще одна гостиница в викторианском стиле. Конечно, по мнению Жози, хуже, чем ее «Укромный уголок», но все же вполне приличная.

– Я лягу в гостиной, – сказал Сэм.

Жози знала, что Хэтти иногда размещала его в этой маленькой комнате, бывшей частью ее апартаментов, если все номера были заняты.

Так поступала Хэтти. Но она не может ему этого позволить.

– Прости, но ты в гостиной ночевать не будешь.

– Почему? – вопрошающе приподнял он одну бровь. – Ты ее тоже кому-то сдала?

Жози глубоко вздохнула.

– Я стараюсь управлять твоей гостиницей как подобает профессиональному менеджеру, а это значит, что номера следует сдавать. Именно так я и поступаю. Однако это не значит, что я должна отказаться от своей комнаты.

– Ты спишь в гостиной?

– Это часть моих апартаментов, – твердо заявила Жози.

Апартаменты хозяйки гостиницы состояли из двух комнат – спальной и гостиной, к которым примыкала ванная. Нет, она не спала в гостиной, но и не желала, чтобы в ней спал он. Иначе они оказались бы слишком близко друг от друга.

– Да ты, я смотрю, не теряла времени даром. Не успела Хэтти закрыть глаза, как ты сразу въехала в ее квартиру.

Его слова были как пощечина. Должно быть, он понял это по выражению ее лица. Почесав в затылке, он пробормотал:

– Извини. Сорвалось со зла. Я не всегда так бестактен.

– Да, не всегда, – подтвердила Жози.

В ту же секунду он едва не пригвоздил ее взглядом к стене.

– С другой стороны, я не каждый день узнаю о том, что вот-вот стану отцом.

Она плотно сжала губы и, словно защищаясь, скрестила на груди руки. Если он ждет, что она начнет извиняться, то не дождется.

– Я позвоню в гостиницу Тэйлора.

– Не утруждай себя. Я лягу в буфетной.

Жози широко раскрыла глаза:

– Но это невозможно!

– Отчего же? Ты и ее уже кому-то сдала?

– Не будь идиотом, Сэм. Там стоит одна только узкая кровать.

– Ну, если ты не позволишь мне лечь в твоей гостиной…

Он дразнил ее, бросая ей вызов.

Жози заскрежетала зубами.

– Нет!

– Опасаешься, что не устоишь, если я окажусь за стенкой? – спросил он с издевкой. В уголках его рта затаилась насмешка.

Она вспыхнула. Сэм отступил на шаг и поднял руки вверх, как бы защищаясь от возможного удара.

– Что ж, отлично. В таком случае мне остается только буфетная.

И направился к лестнице.

– Я звоню Тэйлору!

– Ради Бога. Но я никуда отсюда не уйду.

Жози с досадой смотрела Сэму вслед. Она твердо решила не уступать ему.

– Ну и пожалуйста. Если так хочется, спи на лавке.

Она закрылась в своей комнате, с трудом следуя собственному совету не хлопать дверями. Затем прошла в спальню, приняв окончательное решение не обращать на Сэма никакого внимания. Поздно вечером ей предстояло встретить и устроить еще одну супружескую чету. Как правило, она ждала прибытия постояльцев внизу, в буфетной, иногда читала, а иногда смотрела телевизор.

Понятно, что сегодня это было исключено.

Поэтому она осталась в своей комнате, то принимаясь за книги, то вдруг вскакивая и начиная раздраженно расхаживать взад-вперед. Так прошел целый час. Когда раздался телефонный звонок, она сразу схватила трубку. Супружеская пара, забронировавшая номер «Коулмэн», не могла приехать.

– Простите за столь поздний звонок, – извинились они. – Но у нас в семье неожиданно возникли кое-какие проблемы.

– Ничего страшного. Все в порядке, – заверила их Жози.

Она повесила трубку и закрыла глаза.

Да что же это такое, черт возьми? Может, не говорить ему? Но Жози провела слишком много ночей в своей жизни, ютясь где попало, а потому даже для Сэма у нее нашлась капля сострадания. Она нехотя спустилась в буфетную.

Там было темно, однако сквозь высокое узкое окно струился лунный свет, освещавший Сэма, приткнувшегося на узкой койке, с которой свисали его ноги.

– Пришла удостовериться, удобно ли я устроился? – растягивая слова, проговорил он.

– Пришла сообщить, что ты можешь занять номер «Коулмэн», – ответила она, едва разжимая губы. – Супруги, которые должны были приехать, только что отменили бронь.

Его рот медленно расплылся в улыбке. Почему-то именно такой всегда рисовалась ей в воображении знаменитая усмешка Чеширского Кота. Сладко потянувшись, он слез с кровати. На нем были одни трусы.

Жози поспешно ретировалась.

Она стала жертвой собственного упрямства. Если бы она позволила ему переночевать в гостиной, их разделяла бы ванная комната, а теперь, когда он ляжет в номере «Коулмэн», между ними будет только стенка.

Она залезла в кровать и натянула до подбородка пуховое одеяло. Решительно отвернулась от стены и от воспоминаний. От Сэма.

Но это не помогло. Она знала, что он здесь, близко.

Совсем как тогда, в их последнюю незабвенную встречу…

Девятого сентября у нее был день рождения. Она твердо верила, что он запомнится ей на всю жизнь.

Столько лет она притворялась, будто день рождения – самый обычный день в году. Лучше не ждать многого, когда живешь с приемными родителями. Меньше разочарований. Но поселившись у Хэтти и Уолтера, Жози уже считала свой день рождения праздником. Он отмечался по-семейному. Однажды, когда ей исполнилось пятнадцать, даже Сэм присутствовал на ее дне рождения и сделал ей подарок.

Вот так она с ним и познакомилась. И сразу же все ее до того смутные, расплывчатые фантазии и мечты о счастье обрели вполне конкретные очертания. По сравнению с мальчишками из школы Сэм представлялся ей каким-то божеством. Он был очень хорош собой. Стройный, гибкий. При одной мысли о нем ее сердце начинало учащенно биться. Но ее привлекала в нем не только красота, но и добрый общительный нрав. Он с энтузиазмом бросился помогать Уолтеру с лодкой. Зачищал, строгал, красил – словом, не считал это ниже своего достоинства. Наоборот, сразу скинул рубашку и включился в работу, при этом весело смеялся и болтал с Уолтером, а иногда и с ней перекидывался парой слов.

Они с Уолтером поочередно травили морские байки – так Сэм называл рассказы о странствиях по белу свету. Большую часть увлекательных историй Уолтера она уже слышала, и теперь смотрела в рот Сэму, глотая каждое его слово. Казалось, он успел везде побывать и все попробовать. Жози слушала как завороженная.

Должно быть, он заметил ее повышенный интерес к своей персоне и чувствовал себя польщенным. Иначе зачем ему дарить ей на день рождения маленькую квадратную шкатулку?

– Небольшой сувенир. Купил по случаю во время командировки, – сказал он, чуть ли не извиняясь, когда она открыла ее. – Ничего особенного.

Для Жози это был драгоценнейший дар. Она не могла налюбоваться крошечной лошадкой из нефрита, уютно поместившейся внутри шкатулки. Она нежно провела по ней пальцем. Затем поставила на раскрытую ладонь, улыбаясь и продолжая нежно ее гладить.

– Спасибо, – поблагодарила девочка. В ее сияющих глазах отражалась вся безмерная глубина ее счастья. – Я никогда с ней не расстанусь!

Сэм несколько смутился.

– Да она не стоит того. Такой пустяк!

Может быть, но только не для нее.

Эта крохотная лошадка до сих пор стояла на ее туалетном столике. После этого она долго еще мечтала о других днях рождения с Сэмом, но, повзрослев, смирилась с его отсутствием.

А потому ее обрадовало, когда к ней стал захаживать в гости Курт. Она познакомилась с Куртом, когда пекла печенье для благотворительной распродажи домашней выпечки в пользу местной церкви. Он стянул одно печеньице прямо с тарелки, похвалил ее, сказав, что печенье просто тает во рту, и спросил, не сможет ли она испечь несколько штук и на его долю. С тех пор она испекла ему много печенья, побывала на многих церковных вечерах и благотворительных обедах, перепечатала для него массу работ, так как у Курта не хватало времени самому печатать все материалы для своей магистерской диссертации по богословию, ибо он, по его собственному выражению, пекся о нуждах своей паствы.

Жози проявляла полное понимание. Ей льстило то, что он дорожил ею настолько, чтобы проводить в ее обществе те немногие свободные минуты, которые ему выпадали. К тому же, если честно, женихи не выстраивались в очередь у ее двери, а единственным мужчиной, чьим вниманием ей хотелось бы завладеть всецело, оставался Сэм.

Но вскоре Жози узнала, что он помолвлен.

Она сама поразилась глубине своего отчаяния, когда Хэтти сообщила ей, что Сэм женится. Ведь не думала же она всерьез, что он когда-нибудь увлечется ею?

Нет, конечно, но… Пока он не был помолвлен, чудо оставалось возможным хотя бы в грезах.

Когда же Сэм обручился с Изабел Рул, ее мечты обратились в прах. Поставив крест на своих надеждах, она все свое внимание сосредоточила на Курте.

Тем не менее ее чрезвычайно удивило, когда в мае он сделал ей предложение.

– Ты действительно хочешь, чтобы мы поженились? Я не ослышалась?

Курт, с улыбкой кивнув головой, наклонился вперед и поцеловал ее, едва коснувшись губ.

– Конечно, я хочу жениться на тебе. А почему бы нет? Из нас получится отличная команда.

Действительно, подумала Жози, команда получится неплохая. Курт станет заботиться обо всем мире, а она о Курте.

– Ты меня любишь? – спросила она.

– Конечно, люблю.

В этом можно было не сомневаться: Курт любил все человечество, а она была его частью.

Потом, когда он ушел, она несколько раз произнесла их имена вместе: «Курт и Жози. Жози и Курт». Ей понравилось, как они звучат, хотя «Сэм и Жози» звучало гораздо лучше.

К Курту она относилась с юмором, но все же по-своему любила.

Поэтому ответила согласием на его предложение. Они планировали пожениться в следующем году, после того как Курт получит степень магистра богословия и решит, в какой церкви будет служить. Ждать, казалось бы, долго, но Жози ничего не имела против. Ведь они так и так оставались командой.

В июле у Курта был день рождения, и она заранее заказала им столик на двоих в романтическом ресторанчике на берегу реки. Она долго раздумывала над тем, что ему подарить. В конце концов купила собрание сочинений ученого-богослова, которым он особенно восхищался, и лазерный диск с записью понравившейся ему джазовой группы. А в придачу связала ему свитер, смешав шерсть из нескольких клубков голубого цвета, но разных оттенков, чтобы сильнее подчеркнуть синеву его глаз, а также напекла целую гору его любимых пирожков с повидлом.

Курт пришел в восторг. Поцеловал ее. Сказал, как много для него значит ее забота. Потом извинился за то, что они не смогут пообедать вместе, так как ему надо идти на собрание прихожан. Жози снова проявила понимание. Храбрилась, притворилась, что все нормально, и отменила заказ в ресторане.

– Не в последний же раз, – уверяла она его и саму себя. – Как-нибудь еще выберемся туда.

– Обязательно, – пообещал он. – Сходим в этот ресторан в твой день рождения.

В сентябре, незадолго до своего дня рождения, Жози снова заказала столик на двоих.

Может, надо было поручить это Курту. Сделай он заказ сам, он бы про него не забыл. Накануне вечером Курт забежал к ней ненадолго, чтобы поужинать и забрать работу, которую она для него перепечатала. Перед его уходом Жози напомнила:

– Не забудь про завтрашний ужин. В шесть тридцать.

– Да, ужин, – повторил он машинально, быстро поцеловав ее в лоб.

Она смотрела ему вслед, пока он шел по дорожке, наклонив голову, и уже пробегал глазами только что полученную от нее статью.

– Что ты приготовишь ему завтра вечером?

Она вздрогнула, услышав голос Сэма за своей спиной. Ей казалось, что она уже привыкла к его присутствию в доме. Он приехал около двух недель назад, молчаливый и мрачный, хватался за любую работу в доме. Жози ждала, что он объяснит, в чем дело. Но нет. Он лишь пилил, строгал, яростно стучал молотком.

Объяснила ей все Хэтти:

– Сэм и Изабел разорвали помолвку.

У Жози отчаянно забилось сердце. Напрасно старалась она скрыть от самой себя свою радость. Было бы глупо продолжать думать о нем. Тем более, что у нее был Курт.

Она сделала вид, что не заметила сарказма в голосе Сэма.

– Ничего, – весело ответила она. – Курт ведет меня в ресторан.

– А ему-то самому об этом известно? Ведь это ты выбрала место и заказала столик.

– Потому что я хочу туда пойти, – процедила она сквозь зубы, – а Курт очень занят.

– Занят заботами обо всех, кроме тебя?

– Он находит время и для меня, – твердо возразила она. – Например, весь завтрашний вечер он посвятит мне.

Сэм насмешливо фыркнул.

– Если вспомнит.

Конечно, за последние две недели он не раз становился свидетелем невнимательности Курта. И теперь ехидничал. Жози знала, что ее жених не воплощенное совершенство. Но ведь и Сэм выбрал себе в невесты не Бог весть кого. Да к тому же Изабел бросила его!

– Не беспокойся обо мне! – сказала она.

– Не буду.

Сэм развернулся и ушел.

В свой день рождения она приготовила обед для Хэтти и Сэма, но присоединиться к ним отказалась. Сразу поднялась к себе и начала собираться. Затем прошла в гостиную и принялась ждать.

Пока она болтала с постояльцами, радостная улыбка не сходила у нее с лица. Пробило шесть тридцать. Потом семь. Ее улыбка потеряла оживленность. Она по-прежнему старалась поддерживать разговор, но то и дело отвечала невпопад.

Поднимаясь из винного погреба, Сэм прошел через холл и, увидев, что она все еще сидит в ожидании, поднял бутылку в ее честь. Жози отвела взгляд в сторону.

Без четверти восемь Жози, извинившись перед собеседниками, вышла на крыльцо. Улыбка еще не сбежала с ее лица, но во всем облике чувствовалась тревога. Машина у Курта была далеко не новая, и время от времени случались поломки. Вдруг он, не дай Бог, попал в аварию?

Она напряженно всматривалась в дорогу. Подошла к краю обрыва посмотреть, не покажется ли его машина. Она прождала его на улице до половины девятого. В полном одиночестве.

В девять она перестала ждать. Чуть не бегом, низко опустив голову, пересекла холл, радуясь, что Сэма там не оказалось.

Хэтти чистила яблоки. Заметив ее, она нахмурилась.

– Уже вернулась?

Жози хватило сил улыбнуться.

– Я никуда и не уходила. Должно быть, что-то случилось.

Господи, и почему у нее так дрожит голос?

– Он не позвонил, – прокомментировала Хэтти.

– Возможно, рядом не оказалось телефона. Дайте-ка, я сама, – и Жози чуть не вырвала нож из рук Хэтти и принялась за дело.

Ей нужно было чем-то себя занять, чтобы не думать, чтобы заглушить свою боль.

После того как все кастрюли с приготовленными в них блюдами благополучно оказались в холодильнике, она накрыла на стол. Свернула салфетки, придав им форму птиц. До блеска начистила кофейник, чайник, молочник и сахарницу. И при этом ни на минуту не переставала прислушиваться – а вдруг раздадутся его шаги? Пыталась сдержать жгучие слезы и не расплакаться.

Курт так и не появился.

Она твердила себе, что у него наверняка была веская причина, а она ведет себя как неразумное дитя. Глупо так расстраиваться.

Но ничего не могла с собой поделать. Боль не проходила, засев где-то глубоко внутри. Время близилось к полуночи. Она укрылась в своей комнате, и слезы полились помимо ее воли. Обычно Жози не плакала, что бы ни случилось. Но сегодня вечером она дала волю слезам.

Она сняла с себя прозрачное розовое платье, которое специально купила для этого случая, и повесила его в шкаф, плотно закрыв дверцу. Затем прошла в ванную, умылась и почистила зубы. Распустила старательно уложенные волосы. Тряхнула головой, и они рассыпались у нее по плечам. И все это время судорожно сглатывала и моргала – только бы не расплакаться!

Но когда она выключила свет и нырнула под одеяло, сдерживаться больше не хватило сил.

Сначала крупные слезы медленно покатились из-под плотно сжатых век. Она пыталась подавить рыдания, но на этот раз страдание оказалось сильнее ее воли.

Она безутешно рыдала.

Рыдала из-за несостоявшегося праздничного ужина, из-за того, что провела день рождения в полном одиночестве. Злилась на себя за то, что оказалась наивной дурочкой. Нет, лучше сказать, глупой гусыней. В ее плаче был отзвук детских обид, когда девочкой она вынуждена была тайком, со стороны наблюдать за тем, как другие веселятся и радуются жизни.

Она не знала, сколько времени так проплакала, когда вдруг ей послышался легкий стук в дверь.

Она судорожно глотнула воздуха, пытаясь заглушить рыдания и взять себя в руки. Не дай Бог, если ее услышит кто-нибудь из постояльцев!

Нет, конечно же, гости не могли ничего слышать. Ведь рядом с ней был номер, в который вселился Сэм, а уж он не станет сидеть в четырех стенах в субботний вечер. Скорее всего, это кто-нибудь из апартаментов «Бальный зал» пришел попросить лишнюю подушку, или кофейник, или мобильный телефон. Жози смахнула слезы с лица, хорошенько потерла его уголком простыни, накинула на себя халат и, изобразив приличествующую управляющей гостиницей улыбку, открыла дверь.

Перед ней стоял Сэм.

От неожиданности она не нашлась, что сказать, и молча смотрела на него.

– С тобой все в порядке?

Спросил он так же тихо, как постучался, и, против всякого ожидания, без тени злорадства. У него самого вид был несколько потрепанный: волосы взъерошенные, словно он то и дело трогал их руками; рубашка с короткими рукавами расстегнута, а край ее вылез из выцветших джинсов. Он был бос и стоял, переминаясь с ноги на ногу.

Жози, усиленно моргая и стараясь не шмыгать носом, кивнула:

– Конечно, со мной все в порядке. А почему ты спрашиваешь?

– Ну… я слышал, как ты плачешь.

Ей хотелось сказать ему, что он ошибся. Сэму Флетчеру вовсе не обязательно знать, где ее слабое место. Но беда в том, что он уже знал.

Чувствуя неловкость, она слегка пожала плечами.

– Бывает, ничего страшного.

– Он так и не пришел?

В его голосе она не услышала даже легкого осуждения, которое позволила себе Хэтти. Он просто был очень печален.

Жози снова пожала плечами.

– Уверена, у него была на то причина.

Он немного замялся, затем согласился:

– Я тоже в этом уверен.

Голос его звучал ровно и спокойно, без всякого сарказма, к которому она так привыкла, когда речь заходила о Курте.

– Тебе что-нибудь надо? – решилась она наконец спросить.

Он поднял руку, и она увидела бутылку. Не вина, а настоящего ирландского виски.

– Говорят, горе лучше разделить с товарищами по несчастью. Давай выпьем.

Жози нахмурилась.

– Выпьем?

– Но ведь сегодня твой день рождения? Надо отметить.

Пока он говорил, голос его несколько раз прерывался.

Жози уже успела немного прийти в себя, а потому обратила внимание на его необычный тон, и это заставило ее более внимательно посмотреть на Сэма.

– Ты пьян?

– Еще нет.

Он снова помахал бутылкой.

– Но я над этим работаю.

– Зачем?

– Брось, Жози. Так и будешь здесь сидеть всю ночь и жалеть себя? День рождения все-таки не день свадьбы, и ты не единственная, кого бросили.

Теперь она все поняла.

Поглощенная своими переживаниями, она напрочь забыла, что сегодня Изабел Рул вышла замуж за другого.

Жози ощутила в себе прилив чуть ли не материнской нежности к Сэму. Ее охватило желание защитить этого красивого, сильного и умного человека. В ее глазах Сэм Флетчер всегда был верхом совершенства. И как только могла Изабел бросить его и уйти к другому?

– Ох, Сэм, – беспомощно покачала она головой.

Он помрачнел, приняв ее слова за отказ.

– Плохо пить в одиночку. Ты же не хочешь, чтобы я напился один?

Выражение его лица стало еще более унылым.

– Это лучшее виски Уолтера, – доверительно сообщил он ей, кивая на бутылку. – Мой достопочтенный прапрадедушка доставал его из заначки, когда Хэтти выходила за Уолтера. Осталось всего пять бутылок.

У Жози глаза расширились от ужаса. Эти бутылки считались чуть ли не святыней.

– И ты взял одну из них?

– Хэтти уже все равно. Да и повод вполне подходящий.

Он снова высоко поднял бутылку.

– Я ведь должен был выпить за счастье невесты, как ты думаешь?

– Ох, Сэм, – только и смогла проговорить Жози.

Жалость к нему, любовь, которую она пыталась заглушить в себе все эти годы, как-то разом нахлынули на нее, поглотив последние остатки здравого смысла.

Закрыв дверь своей комнаты, Жози вышла в коридор и неслышными шагами прошла несколько метров, остановившись около его номера.

Мысленно – в своем воображении, в своих мечтах – она не раз оставалась с ним наедине в его комнате. Улыбалась ему, чокалась с ним, прикасалась к нему. Но сейчас она находилась в реальном мире. Неужели она осмелится на нечто подобное наяву?

Даже если забыть на минуту, что она помолвлена.

Сэм распахнул дверь, которую оставил слегка приоткрытой, затем отступил немного назад, пропуская ее вперед. На какую-то долю секунды Жози заколебалась, но тут же отбросила прочь все сомнения. Их обоих бросили. Почему бы им не утешить друг друга, потягивая вдвоем великолепное виски из запасов Уолтера?

Кому от этого будет плохо?

Сэм прошел в комнату вслед за ней и закрыл дверь.

«Капитанские» апартаменты – довольно скромный номер, а теперь показался ей еще меньше, чем обычно, зато кровать на медных ножках под балдахином, которую она заправила утром, выглядела просто огромной. Уютно потрескивал огонь в камине, тихо шумела вода в джакузи.

Сэм тем временем налил два стакана виски. Она видела, что бутылка почти пуста.

– Присаживайся.

Жози огляделась вокруг. Кресло-качалка было завалено книгами, какими-то бумагами.

Сесть было некуда – только на кровать.

Она облизнула губы, еще раз с надеждой взглянула на кресло, словно ожидая, что по мановению волшебной палочки оно само сбросит все на пол и освободит место специально для нее. Но, увы…

Сэм смотрел на нее и ждал, когда же она наконец сядет. Если бы она принялась освобождать кресло, он решил бы, что она ненормальная. Она сделала глубокий вдох, чтобы как-то успокоить нервы, и осторожно присела на кровать, словно ожидая, что та вот-вот взорвется. Однако, когда кровать чуть-чуть прогнулась под ней, Жози почувствовала себя полной идиоткой. Надо же, сидит на самом краю с таким чопорным видом, будто аршин проглотила. Резким движением она уселась поглубже, облокотившись на подушки. Потом протянула руку за виски.

Он подал ей стакан, и их пальцы соприкоснулись на мгновение, не больше. Но ее словно электрическим током прошибло от его прикосновения. Сэм поставил бутылку на столик около кровати и поднял свой стакан. Обычный жест, когда люди чокаются. Уголки рта у него опустились.

– За них, – сказал он.

Жози не надо было объяснять, кого он имеет в виду. Конечно же, Курта и Изабел.

Она пригубила из стакана. Жидкость обожгла ей рот, но в то же время притупила остроту переживаний. Глаза начали слезиться. Она сделала большой глоток.

Сэм тоже. Затем облизнул губы и, не сводя с нее глаз, произнес:

– За нас.

«За нас?» – не поверила своим ушам Жози. Она судорожно глотнула. Вся задрожала. Но Сэм уже делал второй большой глоток, и она решила не отставать от него. «За нас». Жози чувствовала себя так, будто огонь бежит у нее по жилам. Последний глоток размягчил ее, утешил, сделал податливой. Она крепко сжала стакан. Над ней склонился Сэм.

– Подвинься.

Жози внимательно посмотрела на него, потом подвинулась, как он просил. Он сел, затем положил ноги на кровать и откинулся назад, тесно прижавшись к ней плечом. Через тонкую хлопковую ткань своего халата и его рубашки она ощутила тепло его тела. Его прикосновение обожгло ее сильнее, чем виски. Она попыталась слегка отстраниться. Но Сэм крепко обхватил ее колено.

– Не надо, – резко сказал он, – оставайся на месте.

Жози повернула голову. Его бездонные карие глаза были всего в каких-то сантиметрах от ее лица. Его рот почти соприкасался с ее губами. Он находился так близко от нее, что даже при неверном свете огня в камине ей был виден каждый волосок на подбородке, малюсенькая щербинка на переднем зубе – он как-то рассказал ей, что однажды в детстве упал и у него откололся кусочек эмали, – и даже почти незаметная вмятина от ветрянки, которая превращалась в милую ямочку, когда он улыбался. Надо быть Сэмом Флетчером, чтобы тебя могла украсить оспинка. Ей хотелось до нее дотронуться.

Но это опасно.

Не зная, как себя вести, она быстро сделала еще один глоток виски. Пожалуй, опасность не так и велика. Если уж за десять лет ничего не случилось…

И тут Сэм поцеловал ее.

Сначала Жози решила, что все дело в виски. Она опьянела, у нее начались галлюцинации. Прикосновение его губ было мягким и нежным. Его губы не обжигали, как виски, а дарили тепло, мерно разливавшееся по всему телу. Словно костер, мерцающее пламя которого, разгораясь, дает ровный яркий огонь.

Сэм целует ее!

Сэм.

Она взмахнула ресницами и тут же крепко зажмурилась. Рот ее был слегка приоткрыт. Она почувствовала вкус его губ, его языка. Ее сопротивление было недолгим. Когда его губы оторвались от ее губ и начали нежно исследовать сначала ее подбородок, потом щеки, она тихо застонала. Ей хотелось продолжения поцелуя. Но он уже нежно терся своей щетинистой щекой о ее подбородок, и это доставляло ей почти такое же удовольствие, как и поцелуй.

Жгучее желание, давно назревавшее внутри, вдруг выплеснулось наружу. Ее страсть была как свежий, только что распустившийся бутон, тянувшийся к свету.

«Это Сэм! – без конца повторяла она про себя. – Сэм!»

Ее мозг неустанно посылал ей предупредительные сигналы. Но тело ответило лишь коротким: «Да. Это случилось». А сердце вторило ликуя: «Наконец-то!»

Рот оказался самой благоразумной частью ее тела. Он сумел вымолвить: «Мы не должны», а ее руки даже попытались оттолкнуть Сэма. Он пробормотал: «Я знаю, знаю», но не остановился, а продолжал покрывать ее мягкими, нежными поцелуями, пока она не почувствовала себя вполне уютно в его объятиях.

Кстати, как она там очутилась? Из-за одного стакана виски так забыться!

– Сэм, мы не можем…

– Тсс, – прошептал он, не отрываясь от ее губ. – Мы и не будем.

И он действительно несколько подался назад. Отодвинулся как раз настолько, чтобы снова наполнить стаканы, а затем резко притянул ее к себе, обняв одной рукой, и прижался щекой к ее макушке.

– Мы не будем, – повторил он тихим, срывающимся голосом и сделал маленький глоток.

Жози тоже отпила немного из своего стакана.

– Он дурак, – изрек Сэм.

Ее ладошка утонула в его руке.

– Она тоже дура, – прошептала Жози, легонько сжав его пальцы, и почувствовала, как Сэм, зарывшийся лицом в ее волосы, улыбнулся.

Ей хотелось, чтобы он посмотрел на нее. Она протянула руку и дотронулась до его щеки, затем провела пальцем по его подбородку. Он повернулся и оказался так близко, что ее ресницы коснулись его щеки. Она ничего не видела. Просто поддалась импульсу и поцеловала его.

Странно. Только что ей казалось, что их поцелуй – просто случайность, хотя и приятная, но никакого значения не имеющая. А спустя мгновение у нее было такое чувство, будто целоваться с Сэмом – это смысл ее жизни.

Это был предел ее мечтаний. Становилась явью сказка, которую она сочиняла для себя много лет. Она представляла, как Сэм вдруг заметит, что из девочки она превратилась в женщину, и в нем проснется интерес к ней. И страсть.

Поцелуи постепенно стали другими. Это уже не были поцелуи утешения ради. Теперь, когда Сэм жадно искал губами ее рот, в нем говорило желание, а не жалость. В его поцелуях была и настойчивость, и вкрадчивость, и ласка. Его язык проникал глубоко, как бы в поисках ответной страсти, надеясь, умоляя и вместе с тем настойчиво требуя взаимности.

Жози разделяла нетерпение Сэма. Она не могла бы сказать, в какой момент перестала вспоминать о Курте, о дне рождения, о мечтах, которым предавалась в одиночестве. Все вдруг померкло перед ослепительной реальностью. Когда его руки начали осторожно двигаться вдоль ее тела, изучая все его линии и изгибы, она полностью отдалась во власть своим непередаваемо чудесным ощущениям. Она позволяла ему ласкать себя, потому что хотела, чтобы он, и никто иной, ласкал ее.

Ей ни на секунду не пришло в голову вообразить, будто на его месте находится Курт. Может, из-за выпитого виски она и стала более податливой, но мысли у нее отнюдь не путались. Жози отлично знала, чьи пальцы бегали по ее ночной рубашке, чье щекочущее дыхание ощущала она на своей щеке, чей рот прижимался к ее губам. Да, это она знала твердо.

Она не знала, отдает ли Сэм себе отчет в том, что делает. Сейчас ей было достаточно просто держать его в своих объятиях. Она блаженствовала от прикосновения его пальцев и вся затрепетала, когда они добрались до ее груди и начали проворно расстегивать пуговицы ее ночной рубашки.

Но этого ей уже было мало. Она тоже хотела ласкать его.

Отставив в сторону стакан, Жози несмело провела ладонью по его руке, наслаждаясь прикосновением к шелковистым волоскам, выгоревшим на солнце. Кожа под ними немножко огрубела, но это только придавало ему еще большее обаяние мужественности. Она потянулась, чтобы потрогать мягкую хлопковую ткань его рубашки, потом ее рука скользнула под рубашку и принялась гладить его грудь.

Грудь была теплая, с такими же волосками, что и на руках, нежная на ощупь, но вместе с тем мускулистая. Интересно, чем он занимался, когда покидал свой кабинет и когда не летел в очередной раз куда-нибудь на край света?

Этого она не знала. Но хотела бы узнать. Ей хотелось знать о нем все: о чем он думает, о чем мечтает, на что надеется.

Он снял с нее рубашку. Его голова склонилась над ней. Один за другим запечатлевал он легкие поцелуи на ее груди, щекоча ее кожу слегка влажными губами. Дрожь острого желания пробежала по ее телу. Она знала, что, если хочет остановить его, это надо сделать сейчас. Потом будет поздно. Впрочем, в глубине души она понимала, что уже поздно. Поздно для нее.

Возможно, она просто обманывала себя, думая, что сможет выйти замуж за Курта. Она действительно любила его, но как брата, а не как мужчину. Чувства, которые благодаря Сэму выплеснулись наружу, копились в ней уже давно. Они были так сильны, что, казалось, случившееся было неизбежно. Предопределено самой судьбой.