Текст книги "Любовь, как следствие вендетты"

Автор книги: Энн Хэмпсон (Хампсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Ведь эта женитьба будет временной, – начала опять женщина с упрямой настойчивостью. – Очевидно, ты не хотел бы ее в… в… Я хочу сказать, что ты не можешь не брать ее в жены, но как только с отцом что-то случится, ты сможешь отправить ее… расторгнуть брак. Я не просила бы тебя, если бы это повлияло бы на всю твою жизнь, но это, возможно, не надолго.

Никаких замечаний от Дареса, только хмурый взгляд, и его мать отважно продолжала:

– Это же позор. Ты подумал об этом? Образованные греки считают вендетту вне закона, и ты тоже имеешь свою точку зрения на это. На тебя всегда смотрели, поддерживали в твоих деловых кругах высокое мнение о тебе. Подумай о моем предложении, ради всех нас. Твои сестры, вспомни… – добавила она с той же отчаянной решимостью.

Тони почувствовала, что у нее от злости сейчас лопнут все сосуды. Подумать об этом предложении! Как будто, если этот заносчивый сынок только поманит ее, она, Тони, тут же побежит. Благородное жертвоприношение!

– Это к делу не относится!

– Джулия в университете… и Маргарита. Бизнес ее мужа, – а его могут выбрать председателем деревни. Ты не можешь позволить им страдать от позора!

Тони так сжимала кулаки, что побелели костяшки.

Если она не покинет этот дом, то просто лопнет от возмущения, хотя она не двинулась – так велико было ее замешательство в том, как поступить ей дальше в этой ситуации.

– Это невозможно. Ты знаешь мое мнение об английских женщинах.

Он продолжал развивать мысль, и злость Тони превратилась в бешенство, когда она услышала, что английские девушки не привлекательны и заносчивы, что они золотоискательницы, которые заманивают в ловушку свои жертвы мнимой беспомощностью, но потом навязывают эмансипированную силу своим неподозревающим мужьям, превращая их в бесхребетные существа, которые сами себя не уважают.

– Нет, благодарю! – сказал он. – Когда придет время, я возьму гречанку, которая будет знать свое место.

– Я понимаю твою антипатию, Дарес, но это единственное решение. Мне неприятно об этом думать так же, как и тебе, но только эта жертва с твоей стороны спасет от тюрьмы твоего деда. А если он попадет в тюрьму, он умрет там. Я уверена, что приговор не будет мягким, они не посмотрят, что он стар.

Дарес заскрипел зубами. Еще никогда в жизни он не был в таком оскорбительном положении. Его мать снова заговорила, но тут же, под взглядом его глаз, умолкла. Тони почувствовала, что он борется сам с собой, а его взгляд, которым он смотрел на нее, был так же враждебен, как и взгляд его деда. Наконец он потряс ее, сказав, обращаясь к матери:

– Она так же упряма, как все англичанки, и может не согласиться на замужество. Даже из-за денег.

Его мать задохнулась, Тони тоже. Она опустила голову, потому что гнев и недоверие ко всему происходящему, отразившиеся на ее лице, могли выдать, что она понимает, о чем они говорят. А он размышлял, жениться или не жениться! Конечно, это может продлиться всего несколько недель, старик был слишком стар. На вид ему было далеко за восемьдесят. Внуку, наверное, около тридцати пяти, а его матери около шестидесяти, – думала Тони.

– Ты спросишь ее? – воскликнула его мать с отчаянием и, не дожидаясь ответа, продолжала: – Я уверена, что она примет предложение, даже если захочет показать свое упрямство. Твои деньги заставят ее принять предложение. Ты всегда содержал этих английских женщин, которые ради денег сделают все. Так я не понимаю, почему ты сомневаешься, что она примет твое предложение. Скажи, что ты судовладелец, и она побежит за тобой.

Женщина добавила, что если Тони все равно не захочет, к несчастью, то надо упомянуть об особняке в Пелопонесе и летнем домике на Родосе.

– Она не сможет отказаться, – уверенно добавила она, а Тони каким-то чудом старалась удержать на лице деревянное выражение.

– Тебе придется компенсировать ей позже, когда это все закончится, и, по всей вероятности, она потребует большую сумму, но дело этого стоит.

Никогда еще Тони не была в такой ярости, просто глаза туманились. Но внутренний голос говорил ей, что надо продолжать молчать и делать вид, что она не понимает, о чем говорят мать с сыном.

– Наверное, ты права, – цинично согласился он.

– Как только она узнает о моем состоянии, жадность заблестит в ее глазах.

Тони поймала взгляд темных глаз и вдруг подумала: а не было ли у него в жизни уже одного разочарования? Может, его когда-то обманула девушка-англичанка? Было очень похоже на то. Как бы там ни было, обманули его или, может, даже сильно ранили, Тони не чувствовала, что этот бесчувственный, бессердечный человек произвел на нее впечатление. Непростительно судить по одной англичанке обо всех остальных.

Он снова заговорил и уже почти кричал:

– Но что, во имя Господа Бога, я буду делать с этой женщиной в доме?

– Это будет недолго! – ответила успокаивающе его мать. – И ты, конечно, объяснишь ей, что она не может требовать твоего внимания или времени, когда захочет.

Вам придется есть вместе, спать в одной комнате, потому что слуги не должны ничего знать, а в остальном можешь забыть, что она есть.

Женщина прервалась и, уже в свою очередь, почти закричала:

– Так ты спросишь ее?

Его брови недоуменно поднялись и опустились.

– Во всяком случае, не прямо сейчас. Дай привыкнуть к этой мысли.

Глава вторая

Прошло несколько часов, прежде чем Дарес Латимер заявился в отель, где остановилась Тони. Часы, за которые Тони почувствовала, что все внутри нее пылает от ярости.

Но когда пожар утих и осталось только мерцание угольков, она снова была способна здраво размышлять. Дарес Латимер попросил у нее адрес, когда она уходила из того проклятого дома, и внутренний голос опять подсказал ей не отказывать. Она дала ему адрес. Но в голове царила сумятица, и она отчаянно пыталась найти выход, даже не задумываясь о замужестве – она считала это абсурдом.

Как бы там ни было, лежа в ванне и расслабясь в теплой ароматизированной воде, она вновь прокручивала в голове всю сцену, внимательно рассматривая каждого из ее участников и связывая их друг с другом. Дарес – богатый судовладелец, с особняком и землей на материке и летним домом на Родосе, где, насколько могла понять Тони, он проводил большую часть времени, предпочитая его большому великолепному дому, в котором он родился. Это – одержимый желанием убийства старик, который угрожал смертью любому из родственников Хью и на которого нельзя было не обращать внимания. Этот старый придурок сделает так, как говорит. Родители Тони, которые всю свою жизнь проработали, создавая собственное дело. А теперь, чтобы спасти его, им необходим капитал в пять тысяч фунтов стерлингов. Откуда, писал ее отец, его взять?

Действительно, откуда?.. Ее сестра Пэм также нуждалась в какой-нибудь финансовой помощи. И, наконец, сама Тони, чье негодование превратилось в желание отомстить, и оно за пару часов дало мощные корни. Она обнаружила, что торжествует, представляя, как заставит этого высокомерного иностранца отплатить за все те оскорбления, которые услышала. Да, решила она, выйти замуж за Дареса необходимо и желательно. Не только, чтобы спасти семью и помочь ей деньгами, но это даст прекрасную возможность ее собственному возмездию.

Выйдя из ванной, она завернулась в большое полотенце, прошла в другую комнату и встала перед зеркалом.

Дарес нарисовал портрет английской девушки? Так зачем его расстраивать? Это обойдется ему для начала в фунтов, и только это позволит иметь ему кое-что еще за свои деньги.

Притворная беспомощность. Достаточно трудно представить себя такой после яростного отказа покинуть остров. Об этом ее качестве защищать себя он уже знает.

Но она предпримет еще кое-что, чтобы не разочаровывать его. И постепенно претворит это в жизнь. Он объявил англичанок корыстными? Хорошо, он скоро убедится в этом!

Непривлекательными… Затянув потуже полотенце и выпрямившись, она зачесала волосы назад с широкого лба и туго стянула их. Нет… она не сможет его в этом уверить.

Кроме того, он уже видел ее. Высокомерные? Это не сложно. Эмансипированная сила? Она даст ему почувствовать ее, как только окончательно выйдет за него замуж. Ее зеленые глаза блестели от удовольствия. Когда она закончит с Даресом Латимером, он от всего сердца захочет вернуть обратно тот поток оскорблений, который так неразумно прокричал в ее уши!

Через несколько часов Дарес Латимер стоял на середине ее комнаты, безукоризненно одетый в костюм из высококачественной шерсти. Его предложение проговорилось без чувства или интереса и было встречено Тони притворным выражением удивления. Она задохнулась, удивленно посмотрела на него и хлопнулась на ближайший стул.

– Выйти за вас замуж, мистер Латимер? Я не понимаю? – она покачала головой в отлично разыгранном жесте замешательства. – Вы шутите?

Длинные темные ее ресницы затрепетали, на губах появилась застенчивая улыбка. Дарес раздраженно посмотрел на нее, но постарался сохранить терпение:

– Я едва ли пришел сюда шутить, мисс Фримэн.

Мой дед серьезно расстроен смертью сестры. А к этому добавился обряд мщения, принятый в его глухой деревне – вендетты. Он абсолютно уверен, что его долг – совершить возмездие. Как бы там ни было, в его деревне запрещено нападать на своих собственных родственников, и, таким образом, наша женитьба будет эффективным средством обезопасить вас и вашу семью.

Он сел, но не для того, чтобы расслабиться. Совершенно ясно было видно его желание поскорее закончить с этим делом.

– И обезопасить вашего деда от тюрьмы, – напомнила Тони. Она посмотрела на него и сладко улыбнулась.

Дарес сердито смотрел на нее, и она почувствовала почти непреодолимое желание рассмеяться. Несомненно, ситуация была забавна, по крайней мере для нее.

– Точно, – оборвал он хмуро, потом оглядел обшитые дубом стены, заправленную постель и понял, что комната была спальней. Тони сидела на стуле со скромным видом, но постоянно смотрелась в зеркало напротив, поворачивая голову то так, то эдак, как будто любовалась собой.

Ее собеседник, видимо, заметил это, и его губы искривила презрительная усмешка. Высокомерна – подумал он о ней. Внутри же она смеялась. Замужество? Да он убежал бы, если б знал, что у нее в голове.

– Ну, – сказал он наконец, – вы решили?

– За пять минут? Это очень важное решение для меня, мистер Латимер. Я ничего не знаю о вас, не так ли?

– Что вы хотите знать? – чуть не прокричал он.

– Ну, э… ваше положение, мистер Латимер?

– Мое положение?

– Я имею в виду… вы богаты? Видите ли, – быстро продолжила она, увидев выражение его лица, – я поклялась не выходить замуж за бедного человека.

Она лукаво посмотрела на него из-под длинных ресниц.

– Девушки должны заботиться о своем финансовом положении, не так ли? – добавила она.

Презрительные глаза оглядели ее с ног до головы.

Тони почувствовала, что сейчас лопнет от смеха.

– Я – судовладелец, – коротко сказал он, и ее зеленые глаза засверкали… так, как он и должен был ожидать.

– Тогда вы, должно быть, на самом деле богаты! <>Никаких комментариев, и Тони страстно добавила: – А у вас большой дом?

– На материке – да.

Она печально поглядела на него:

– Некоторые богатые люди имеют несколько домов, – пробормотала она, слегка разочарованным тоном.

– У меня летний дом на Родосе, – проинформировал он ее холодно. – Но больше нет, мне очень жаль, – с насмешкой добавил он. – Правда, я собираюсь покупать еще один.

"Чтобы запереть меня там", – подумала Тони.

– Вероятно, я должна посоветоваться со своим отцом, – задумчиво пробормотала Тони, решив продемонстрировать немного "показную беспомощность". – Ему может не понравиться, что я выхожу замуж за иностранца… и без его согласия…

Дарес резко поднял голову:

– Я был уверен, что вы способны принимать решения самостоятельно. Сколько вам лет?

– Двадцать три! – Она сжала губы. Слишком наигранным получилось проявление "беспомощности"! Надо постараться не делать таких промахов в будущем. – Я полагаю, что могу решать сама, – сказала она более уверенно и добавила: – Но все-таки я всегда советовалась с отцом в важных вопросах.

Дарес скептически посмотрел на нее и проговорил самым сухим тоном:

– А что, если вы захотите выйти замуж, а вашему отцу не понравится ваш выбор, вы последуете его совету?

Тони разозлилась, но постаралась справиться с собой.

– Я только думаю об оплате…

– Оплате?

– Вы собирались сделать оплату, не так ли? – воскликнула она тоном, как будто это было решено заранее.

Его губы сжались. Он был слишком греком с этими точеными чертами лица, которые сейчас стали как будто выпуклыми, а глаза были просто двумя кусочками гранита.

Мужчина был взбешен, она это видела, и, несмотря на смех, Тони почувствовала укол страха внутри себя. Она только хотела посмеяться и поиграть этим человеком, когда выйдет замуж за него. Она надеялась, что у нее хватит сил, чтобы справиться с ним.

– Когда пройдет свадьба и вы выйдете за меня, то получите, не раньше.

Казалось, она была ошеломлена.

– Мой отец будет настаивать на оплате сейчас из-за некоторых обстоятельств. – Он молчал, а она продолжала: – Это будет мне гарантией?

– Чего? – Будущего. В конце концов я никогда не смогу найти мужа, после того как буду брошена.

– Вас не бросят.

– Это не важно… действительно, мужчины не хотят жениться на женщине, у которой уже был муж.

Она прервалась, увидев его приподнятые брови. Он сухо сказал:

– Там, откуда вы приехали, это не важно, будь у нее хоть дюжина мужей!

Она покраснела от злости, а глаза горели:

– Мы не безнравственны, мистер Латимер.

– Это, – ответил он, насмешливо улыбаясь, – просто точка зрения. Мы отвлеклись от темы. Этот вопрос об оплате подождет до завершения брачного обряда. Вы получите достаточное ежемесячное содержание, и так будет, пока смерть деда не освободит нас обоих.

Твердый и несгибаемый тон. Она мягко сказала:

– Вам не хочется платить? Все ее мысли были о родителях. В течение этих часов, пока она ждала Дареса, Тони стала даже волноваться по поводу возможности отправки денег родителям и поняла, что заболеет от расстройства, если эта возможность не материализуется.

– Я не хочу платить сейчас.

– В таком случае не может быть никакой свадьбы.

Она отсутствующе посмотрела на ногти и стала рукавом полировать их, то и дело поглядывая в зеркало. Ее собеседник фыркнул от отвращения к ее поведению, но это ее нисколько не тронуло – он проиграл сделку.

– Если мы не поженимся, – заговорила она твердо, – все останется так, как было, когда я ушла из дома вашего деда, – она глубоко вздохнула. – И я буду просить полицию о защите, потому что уверена, что старик нападет на моего дядю.

– Вы мне ставите ультиматум? – почти прокричал он от бешенства.

– Без оплаты не будет свадьбы. Я англичанка, видите ли, и мы любим обезопасить себя. Разве вы не знаете английских девушек?..

Дарес кинул на нее короткий странный взгляд, и она опустила голову. "Не надо было так далеко заходить – это может быть опасно, он не глуп. Он не должен даже предполагать, что я понимала каждое его слово… пока не должен".

После долгого молчания он резко спросил:

– Сколько вы хотите?

– Ну, я думаю, пять тысяч фунтов стерлингов.

– Что вы сказали?! – недоверчиво воскликнул он.

– Вы ведь можете себе это позволить, мистер Латимер. Для такого человека, как вы, это ничто. Греческие судовладельцы – одни из самых богатых людей в мире.

– Вы думаете, что я соглашусь с этой суммой и дам ее человеку, которого не знаю?

– Но я вас тоже не знаю. И как я могу вам доверять?

Нет, деньги должны быть выплачены сразу.

Темная краска залила его лицо. Он побит, с триумфом подумала Тони. Но этот высокомерный грек еще ничего не видел! Подожди, она станет его женой!

– Вы получите деньги, как только мы оформим брак! – Дарес встал, продолжая смотреть на нее с холодным презрением. – Я дам своим адвокатам необходимые инструкции.

– Я хотела бы получить деньги сейчас.

– Вы получите их сразу после свадьбы, – прервал он ее тоном, не допускающим больше никакого обсуждения.

Не стоит заходить далеко. Пять тысяч – первое золотое яйцо… Она надеялась, что курочка снесет их еще много.

Они отправились на Родос морем и прибыли туда к полудню. Машина Дареса была припаркована в гавани Мандраки, и их путешествие началось оттуда. Покинув прекрасный город Родос, они поехали на юг, вдоль побережья. С одной стороны дороги тянулись дикие горы, с другой – море. Дорога пробегала мимо симпатичных белокаменных деревень, и после некоторого молчания Дарес удивил Тони, дав простые определения некоторых мест – деревня Афандоу знаменита своими абрикосами, а Аркангелос – самыми прекрасными апельсинами на всем острове.

Дорога повернула в горы, минуя Малону, огибая дикие поросшие соснами склоны, и повернула на юг к Мессофии.

Квадратная площадь была занята великолепной церковью из белого камня. Даресу пришлось остановиться, чтобы подождать, пока беззаботный пастух прогонит через площадь свое стадо. Раскидистые деревья давали прохладную тень. Там были платаны и миндаль, оливы, везде стояли высокие и элегантные кипарисы. Внимание Тони привлек сидящий на стуле мужчина, который лениво развалился у белого квадратного домика. Он требовательно хлопнул в ладони, и к нему подбежала женщина. Он что-то ей сказал, и через некоторое время она вернулась с подносом.

– Это его жена? – Тони повернулась к Даресу, который слегка улыбнулся, увидев глубокие морщины, прорезавшие вдруг ее лоб.

– Точно.

– Как он с ней обращается!

– Она привыкла.

Он подавил зевок и переключил свое внимание на стадо овец, лениво переползавших площадь.

– Хлопает в ладони, как будто это его рабыня!

– Он, возможно, и смотрит на нее, как на рабыню.

Дарес стал потихоньку двигать машину вперед, но опять затормозил из-за двух овец, которым вздумалось встать прямо посреди дороги. Случайно повернув голову, он увидел, как покраснели от гнева щеки Тони, и сказал удивительно весело:

– Да вы не беспокойтесь. Я не буду хлопать в ладони.

Ее глаза сверкнули.

– Можете хлопать сколько вам влезет, это не произведет никакого действия! – последовал резкий ответ и его губы сжались. Следующие двадцать минут они молчали, но когда они подъехали к Линду, у Тони перехватило дыхание от восторга.

Перед ней раскрылась вся великолепная панорама Греции. Далеко внизу за блестящими белыми кубиками домов, разбросанных по склонам холмов, лежал медового цвета пляж, а ласковые волны с белыми гребешками лизали его песок. Справа весь мыс, который почти вертикально обрывался в море, занимал Акрополь Линда, где древнегреческие храмы Афины и Пентироса смешивались в мягком солнечном свете с поздними военными укреплениями Византии и Рыцарей Ордена Святого Ионна. Слева от волшебного, окруженного пальмами пляжа, на каменном мысе, уходящем в море, переживала восьмую тысячу лет каменная гробница древнего правителя Линда.

– Как прекрасно!

Дорога, по которой они ехали, была обсажена кипарисами и тамариском, перемежающимися яркими олеандрами и бугенвилиями. Из садов доносился аромат экзотических цветов и везде были красивые бардовые джакаранды и ярко-красные бутоны гибискуса, кусты росли у стен или внутри белых двориков. Высоко на холме на фоне безупречно чистого неба вырисовывалась живописная колокольня церкви Линда. От необычайной красоты Тони затаила дыхание, и, когда она потом издала восторженный вопль, Дарес повернул к ней голову, слегка удовлетворенный. Ее подбородок вздернулся. Разве он не знал, что англичанки, по его мнению такие корыстные, имеют еще и чувство прекрасного? Ему еще предстоит многое узнать, этому полуангличанину, полугреку.

Он снова стал смотреть на дорогу и на развилке взял вправо, к пляжу.

– Ваш дом у моря? – Тони вглядывалась в усыпанный домами холм, пытаясь определить, где блестящий белый особняк.

– Он прямо на пляже, построен на камнях. Вы его увидите за следующим поворотом. Там его лучше видно.

Как он и сказал, дом был построен частично на камнях. Это был каменный особняк, с арками и колоннами, с балконом у каждой комнаты. Когда они подъехали ближе, Тони увидела, что он носит налет западной цивилизации: деревья и газоны аккуратно подстрижены, у бассейна в тени стоят шезлонги и деревянные лежанки. Дом был великолепен. Фасадом он выходил на восток, а сад в основном на юг. Видны были Акрополь и сбегающие вниз домики Линда. Там была маленькая бухта Апостола Павла, практически закрытая со всех сторон, где святой остановился по дороге в Рим и остался надолго, чтобы обратить язычников греков в христиан. С другой стороны – покрытые лесом склоны холмов, а дом смотрел лицом на бирюзовое море. С одного конца сада в маленькую бухточку вела дорожка, а на воде покачивалась прогулочная яхта.

Высокие, обитые железом ворота были открыты, и Дарес, проехав по обсаженной по бокам деревьями дорожке, остановился у дома. Сразу же подошла Мария и по-доброму посмотрела на новую хозяйку. Тони удивилась, что Дарес рассказал о женитьбе слугам, но он сделал это, потому что Мария слегка поклонилась и по-гречески сказала:

– Добро пожаловать в дом хозяина, мадам Латимер.

Тони вопросительно посмотрела на мужа.

– Мария сказала, добро пожаловать, – повторил он, а Тони вежливо по-английски произнесла:

– Спасибо, Мария… я… efhoristo polic, – добавила она нерешительно. Мария расцвела.

– Вы говорите по-гречески?

И снова Тони посмотрела на мужа. Он ответил Марии сам:

– Нет, Мария, мадам Латимер не говорит на нашем языке.

Появился муж Марии и после таких же приветствий начал вынимать чемоданы из багажника машины. Чемодан Тони он отдал жене, которая унесла его вверх по лестнице в комнату. За ней последовала Тони. Комната смотрела на море, а из бокового окна был виден Акрополь. Входная дверь была слегка приоткрыта; Тони толкнула ее и оглядела спальню Дареса. Ее глаза упали на замок… ключа не было.

Ей это не понравилось. Но она не спросила Марию, где ключи. Через некоторое время, когда служанка удалилась, послышались мужские шаги и вошел Дарес.

– Здесь нет ключа, – сказала она и покраснела под его насмешливой улыбкой, когда он механически опустил взгляд на замок.

– Да, боюсь нет. Но это не важно. Никто из нас не попытается побеспокоить другого.

Она покраснела еще больше:

– Я предпочла бы ключи, если вы не возражаете.

– Я же сказал, что их нет. Их потеряли гости, давно.

– Очевидно, можно сделать другие?

Он хмуро посмотрел на нее.

– Это что, так важно? – слабая усмешка коснулась его губ. – Я вас уверяю, что вам нечего бояться меня. Она промолчала, и он добавил:

– Подоприте дверь стулом… так делают обычно женщины, не так ли?

– Вы, кажется, знаете, – ответила она. – Наверное, от вас иногда закрывались таким образом, – добавила она со злостью, а его черные брови приподнялись.

– Моя дорогая, если я захочу попасть в комнату, маленький стульчик меня не остановит.

– В таком случае мне нужны ключи, – быстро сказала она и сразу же крепко закрыла рот.

– Ваша комната последняя, куда я захочу попасть, – сказал он с презрением и в следующий момент, хлопнув дверью, ушел, оставив ее стоять посреди комнаты с горящими щеками, с дрожащим от ярости телом.

Еще одно оскорбление вдобавок ко всему остальному. Он заплатит…