Текст книги "Хитрость мисс Кэролайн"
Автор книги: Энн Дуглас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
– У меня слишком много работы, – упрямо сказал Дикон, – я занят.
– Ха! Можешь продолжать играть в войну. А я займусь раутом.
Глава десятая
Рут назначила дату – тринадцатое февраля. Для подготовки оставалось примерно две недели, и весь дом на Голден-сквер встал на дыбы. Пока Кэролайн, сидя за письменным столом в своей спальне, писала приглашения, слуги убирали, мыли и чистили все комнаты на первом этаже. Чистилось серебро, гладились скатерти, покупались продукты.
Рут объяснила Кэролайн для чего она устраивает раут. Кэролайн согласилась, что Дикону пора жениться, но испытала при этом странное чувство потери. Это означает, что он станет жить отдельно своей собственной жизнью, и она будет редко его видеть. Кэролайн не часто и теперь его видела, но знала по крайней мере, что он будет рядом, если понадобится. «Что понадобится?» – спросила она себя. Ей не нужен мужчина. Ее дружба с Рут и Диконом останется приятным воспоминанием, поддерживаемым, возможно, лишь перепиской. Сразу же после раута она займется поисками работы.
Увидев, что огонь в камине скоро погаснет и что корзинка для угля пуста, Кэролайн встала, разминая уставшие пальцы, и пошла вниз с корзинкой в руках. Слуги были так заняты, ничего удивительного, что она осталась без угля. Одна из горничных, полировавшая перила на лестнице, виновато вскрикнула, увидев Кэролайн с пустой корзинкой. Не сказав ни слова, она взяла у Кэролайн корзинку и побежала за углем.
Рут, одетая в старое платье и чепец, обсуждала с лакеем, как лучше расставить мебель. Нужно, чтобы гости могли беспрепятственно переходить из одной комнаты в другую, но чтобы при этом везде было достаточно кресел и стульев для пожилых гостей и тех, кто хотел бы отдохнуть. Увидев Кэролайн, Рут заставила ее присоединиться.
– Вы приглашаете пожилых людей? – удивилась Кэролайн. – Я думала, что это парад очаровательных молодых особ, который должен принимать граф.
Рут улыбнулась.
– Да, это так, но у большинства очаровательных молодых особ есть папы и мамы. И у меня есть друзья, которых я не могу не пригласить. Леди Робстарт и миссис Хинкл, например. На раут приглашают всех.
– Думаю, мне появляться не стоит, – сказала Кэролайн. Рут удивленно посмотрела на нее и подбоченилась.
– Это еще почему?
– Мы не должны забывать, что я прячусь. Если вы приглашаете всех, то среди них могут быть и те, кто знает Джона и то, что его жена пропала. Они могут сложить два и два, да еще принимая во внимание подозрение, которое моя особа уже вызывает у леди Робстарт и миссис Хинкл.
– Вы верите в то, что ваш муж сказал кому-то, что вы сбежали? – спросила Рут. – Вас никто никогда не видел, вы же сами говорили, поэтому никто вас и не узнает.
– Даже если вы и правы, я бы хотела остаться в этот день в своей комнате, – ответила Кэролайн. – Я с радостью помогу вам, но я отказываюсь появиться перед гостями. Пожалуйста, поймите меня.
Рут слишком хорошо все понимала. Трудно смотреть, как Дикон ходит на задних лапках перед целым строем юных красавиц. Ей стало жаль Кэролайн.
Устраивая раут накануне дня святого Валентина, Рут хотела украсить дом сердечками. Слуги рыскали по всем сервантам и шкафчикам, собирая бокалы, рюмки, стаканы и чашки розового и красного цвета. Рут специально наняла белошвейку, которая делала салфетки из розовой ткани в виде сердечек. Гирлянды из сердечек висели над камином, украшали люстры и канделябры. По всему дому стояли горшочки с тюльпанами. Повариха пекла пирожные в виде сердечек с клубничной начинкой.
Наконец Рут согласилась, что сердечек более чем достаточно. Обычный распорядок дня был нарушен. Все перекусывали на скорую руку, когда было время, мебель стояла на непривычных местах. Слуги валились с ног и ворчали. Рут притащила тяжелое кресло из библиотеки на время, поставила его у камина и упала в него.
– Еще два дня, – трагическим голосом сказала она, – и меня можно отправлять в сумасшедший дом, – она велела принести чайник.
Вместе с чаем, который принесла сердитая горничная, появился и ее брат.
– Дикон! – воскликнула Рут, стараясь говорить приветливо и бодро, – я не видела тебя несколько дней.
– В этом доме невозможно жить, – проворчал Дикон. – Я пришел тебе сообщить, что не смогу быть на твоем распрекрасном приеме. Я только что узнал, что Военное министерство…
– Мне надоели твои сказки! – Рут вскочила и гневно уставилась на брата. – Я делаю это для тебя! Для тебя! И ты придешь, даже если мне придется тебя связать. Ты дал слово! Вспомни, ты обещал!
– Я ничего не обещал. Ты просила меня, но я не давал слова. Военное министерство…
– Да гори оно синим пламенем! – Рут упала в кресло и закрыла лицо руками. – О Дикон, ты должен быть на этом рауте, – она разрыдалась. – Сначала мисс Кэролайн, а теперь ты. Как подумаю, сколько сил потрачено, времени, как я загнала слуг…
– Что мисс Кэролайн? Она не хочет быть на приеме?
– Она постоянно боится, что ее найдут, – сказала Рут, шмыгая носом. – Я не могу ее переубедить, хотя и не верю, что ей угрожает опасность.
– Хорошо, – произнес Дикон. – Я попробую поговорить с лордом Эйвбери. Может быть, он сможет отпустить меня пораньше, и я приду на пару часов.
Наступило тринадцатое февраля, и в доме на Голден-сквер все было готово к приему гостей, осталось лишь расставить букеты из свежих цветов, которые привезли в последнюю минуту. Кэролайн расставляла цветы под наблюдением Рут, которая так устала, что была на грани нервного срыва.
Рут еще раз обошла холл, лестницу, гостиную, двери которой были широко раскрыты.
– Это слишком, – неожиданно проговорила она. – Я переборщила. Мне хочется содрать все эти сердечки и выбросить половину цветов. Свет решит, что я сошла с ума! О Кэролайн, я так старалась. Мне хочется только одного – добраться до постели и спать-спать-спать. Мой раут будет настоящей катастрофой, – она устало опустилась на стул.
– Ну, ну, – сказала Кэролайн. – Везде так красиво. Ваш раут будет настоящим успехом. Мне жаль, что меня не будет.
– Еще не поздно! Приходите! Вы можете надеть свое желто-белое платье, вы его еще ни разу не надевали.
– И как я буду смотреться на фоне ваших красных сердец? Нет, благодарю.
Несмотря на принятое решение, Кэролайн чувствовала себя одинокой, когда вернулась к себе. Она решила, что поужинает, почитает и ляжет спать. Она так устала, что может лечь пораньше. Кэролайн работала почти столько же, сколько Рут. Правда, не сможет насладиться результатом своего труда. Ей было грустно. Она заставила себя расправить плечи. Раз сама так решила, значит, нечего себя жалеть.
К вечеру стали съезжаться гости. До Кэролайн доносились звуки музыки и голоса. Рут надеялась, что народу будет много, и, похоже, ее надежды оправдались. Кэролайн старалась сосредоточиться на том, что читала, но без особого успеха. Что сейчас делает граф Райкот? Разговаривает с девушкой, которая ему понравилась? Интересно, как она выглядит. Блондинка, наверное, маленькая и изящная, с голубыми глазками и очаровательной улыбкой. Кэролайн вдруг почувствовала жгучую ненависть к маленьким, изящным блондинкам.
Пришла запыхавшаяся горничная с подносом.
– Велели принести сначала вам, – объяснила она и скрылась.
Кэролайн не хотелось есть, но она села за стол и принялась за еду: нужно как-то убить время. Прошло полчаса. Она отламывала кусочки от пирожного с клубникой, в форме сердечка, когда в дверь постучали. Горничная за подносом?
– Войдите, – сказала она. Это был Дикон.
– Что вы здесь делаете? – выдохнула Кэролайн.
Никогда еще он не выглядел таким красивым. Несмотря на растерянность и смятение, она не могла не заметить, как ему идет его костюм: синяя жилетка под светлым кремовым пиджаком подчеркивала широкие плечи, голубые панталоны сидели как влитые на красивых сильных ногах. Над белоснежным жабо рубашки – безупречный галстук.
Кэролайн посмотрела на свое старое серое платье, которое она надела для последних приготовлений к рауту.
– Что вы здесь делаете? – повторила она. Дикон смотрел на нее и молчал. – Скажите что-нибудь. – Она быстро положила пирожное на тарелку, встала и отряхнула юбку. Кэролайн подошла к Дикону, вопросительно глядя на него.
– Вы должны быть внизу, – проговорил он.
– Нет! Нет. Я объяснила Рут… Вам не следует здесь находиться, ваша светлость. Этот вечер для вас.
– Вы должны быть внизу. Идемте со мной? – Он протянул ей руку и повернулся, словно собираясь вывести ее из комнаты.
– Не говорите глупостей. – Кэролайн нервно засмеялась. – Посмотрите на это жуткое платье.
– Тогда у нас будет свой вечер здесь, – решил он. – Позвольте пригласить вас на танец, – он протянул руки, словно хотел обнять ее, как в танце.
Кэролайн сделала шаг назад.
– Это не бал. Это раут. На рауте не танцуют.
– Отговорки, все отговорки, – сказал Дикон и подошел к ней.
– Ваша светлость! – Без всякой причины Кэролайн была напугана, точнее – в панике. Она чувствовала, что ничего уже не будет так, как прежде, но сил предотвратить это у нее не было. Она приросла к полу под взглядом его темных глаз. Она вся дрожала, будто у нее был жар.
– Вы давно знаете, что это неизбежно, – проговорил Дикон. Он был всего в нескольких дюймах от нее. Ей показалось, что он хочет взять ее за руки. Она закрыла на мгновение глаза. – Я знаю, что не должен этого делать, – сказал он. – Я стараюсь держать себя в руках. – Он не двигался. – Я больше так не могу, – наконец вырвалось у него. – О Кэролайн. – Он обнял ее, прижал ее голову к своей груди и стал гладить ее волосы. Он покрывал ее голову поцелуями и снова гладил, словно хотел стряхнуть следы поцелуев. Кэролайн не шевелилась. Он отпустил ее и посмотрел ей в глаза. – Скажите мне, чтобы я ушел, – попросил он. – Скажите. Или скажите, что все правильно, что мы давно уже идем друг к другу и больше не можем сопротивляться.
Кэролайн не смогла ничего ответить, только не отрываясь с изумлением смотрела на него. Его губы коснулись ее. Теплые, нежные, они дразнили, требовали ответа. Она почувствовала, что отвечает на его поцелуй. Она чувствовала, как пуговицы на его пиджаке впиваются в нее. Она вдыхала запах одежды, крахмала, мыла.
Кэролайн чувствовала себя тряпичной куклой, у которой не было воли. Поцелуй длился бесконечно, но когда Дикон отпустил ее, ей показалось, что ее бросают. Она, не понимая, что делает, положила ему голову на грудь и обняла его. Никогда еще она не чувствовала себя такой желанной, любимой.
Кэролайн впервые поняла, что имеют в виду, когда говорят о любви. О, вот чего ей не хватало! Переполненная радостью, она хотела дотрагиваться до него, гладить его волосы, лицо.
Но ничего подобного она не сделала. Она заставила себя отойти к столу и села, отодвинув поднос с остатками ужина. Обхватив голову руками, она смотрела на чернильницу.
– Вы знаете, что мы не можем, – устало проговорила Кэролайн. – О Дикон, нельзя.
– Посмотрите на меня и скажите, что мы не можем. – Дикон стоял сзади. – Оглянитесь. Посмотрите на меня.
– Что вам от меня нужно?! – крикнула она. – Господи, помоги мне. Я замужняя женщина. Вы хотите, чтобы я стала вашей любовницей? – она презрительно сжала губы. – От меня мало толку. Я – холодная женщина. Вы разве не знаете? – Она не могла оглянуться, она не хотела, чтобы он видел ее отчаяние.
– Вы не холодная женщина, – ответил Дикон. Он положил руки ей на плечи, гладил ее шею. У Кэролайн мурашки побежали по коже. Какое блаженство.
Она знала, что если и дальше будет слушать этот ласкающий голос или позволит ему ласкать себя, то не выдержит. Огромным усилием воли Кэролайн заставила себя повернуться к нему.
– Рут будет вас искать. Она надеялась, вы вместе будете встречать гостей.
– Эта часть программы завершена, – сказал он угрюмо.
– Но вы почетный гость! Вы должны быть там.
– Там мальчики Рут. Пусть пользуются случаем. Все эти юные создания могут с таким же успехом демонстрировать свои прелести перед Уиллом и Альфредом. Они не женаты. Никто не заметит, что меня нет.
– Вы знаете, что вам не следует находиться в моей спальне.
– Вот как. А мне показалось, что вы рады меня видеть.
– Конечно, я всегда вам рада. Вы с Рут так добры ко мне…
– Вам ни к чему начинать все с начала, словно я незнакомец, который помог вам перейти улицу. Давайте посмотрим правде в глаза, мисс Кэролайн. Между нами что-то происходит. – Дикон нахмурился. – Мы не искали этого. Мы с этим боролись, по крайней мере, я старался. Я устал от борьбы с самим собой. К черту все! Почему, как вы считаете, я столько времени провожу в Военном министерстве? Я с трудом выношу свою службу. Всех этих патриотов, которые считают себя государственными деятелями, знающими, как можно выиграть войну. Мне нет жизни ни здесь, ни там. Разве мы не понимаем друг друга? Мне особенно нечего вам предложить, моя дорогая, но все, что у меня есть, – ваше. Мы можем уехать из Лондона… жить в Райфилде… Моя мать вас обожает. Мы можем сказать, что ваш Неджон умер. Возможно, нужно сыграть свадьбу, ради моей матери… Мы можем что-нибудь придумать.
Кэролайн не могла видеть этот умоляющий взгляд. Его предложения нереальны, он должен это сам понимать. Для них двоих – выхода нет. О, какое искушение! Она должна быть сильной. Она встала и посмотрела ему в глаза.
– Нет, Дикон. Я уже была женой и больше не хочу. А фиктивный брак, или без брака, с вами, с кем-то еще, невозможен для меня. Я уже приняла решение, что ухожу сразу после этого раута, и я так и сделаю. Прощайте, Дикон, – она замолчала, а затем добавила дрогнувшим голосом: – И храни вас Бог.
Дикон прижал ее к себе и стал покрывать поцелуями ее лицо. Кэролайн отчаянно сопротивлялась. Он на мгновение отпустил ее, посмотрел ей в лицо и снова поцеловал. Бесконечный поцелуй, от которого она почувствовала себя бестелесным существом, которого трясет как в лихорадке.
Он отпустил ее, и она упала в изнеможении на стул. Дикон повернулся и вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.
Ночью Кэролайн почти не спала. Она вспоминала поцелуи и ласки, изумляясь тому, какую целительную силу имеет мужское внимание. Уолтер был ее единственным кавалером, и он ни разу ее даже не поцеловал. Ему нужно было лишь, чтобы она рожала ему детей. И, как она предполагала, ласки и нежность просто были для Уолтера напрасной тратой времени. Те нежные чувства, которые она испытывала к Уолтеру до замужества, бесследно исчезли в брачную ночь.
Она думала, что после Уолтера не сможет ответить на чувства никакого мужчины вообще. Как же она ошибалась! И как безнадежно положение, в котором они с Диконом оказались. О разводе и речи быть не может, Уолтер отвергнет саму мысль, несмотря на то, что хочет от нее избавиться. Уолтер дорожит своей безупречной репутацией и не позволит ее разрушить, как бы он себя ни вел без свидетелей.
А хуже всего, напомнила себе Кэролайн, что Дикону тоже нужен наследник. Даже если в отдаленном, розовом будущем ей и удастся избавиться от Уолтера, она не сможет родить Дикону наследника. Пять лет бесплодных попыток родить Уолтеру сына – тому доказательство.
Кэролайн представляла себя в объятиях Дикона, мечтала о том, как все могло бы получиться. Это была пытка. Угли в камине давно погасли и остыли".
Наконец она встряхнулась, встала, зажгла свечу и принялась разжигать камин.
«Интересно, он догадывается, как сильно я его люблю, – думала Кэролайн, доставая свою дорожную сумку из гардероба и укладывая в нее свои вещи. – Я надеюсь, он все-таки найдет себе кого-нибудь из этих девочек, которых пригласила для него Рут, и будет счастлив, и никогда не узнает, что мое сердце разбито, хоть никакой его вины в этом нет».
Во всем виноват Уолтер. Как она его ненавидит.
Глава одиннадцатая
Когда на следующее утро в восемь часов Дикон спускался по лестнице, в доме было очень тихо, словно все вымерло. На первом этаже мебель уже стояла на своих местах, словно накануне никакого раута и не было. Он вошел в столовую. Там было пусто, стол не накрыт, никакой еды на буфете. Дикон позвонил и сел за пустой, красного дерева стол.
Наконец появилась сонная горничная с подносом, на котором стояли чайник и сахарница с молочником.
– Чай, ваша светлость? – равнодушно спросила она.
Он кивнул, и она поставила перед ним поднос.
– А где все? – поинтересовался он.
– Ее светлость сказали, чтобы мы отдыхали сегодня утром, – ответила горничная. – Сказали никому не вставать до обеда. – Она осуждающе посмотрела на него. – Вы хотите завтракать?
– Если можно. Сколько мне ждать? Мне нужно на службу.
– Не знаю, – ответила она, зевая, – ваша светлость, – быстро добавила она.
– Ждать не буду. – Дикон быстро выпил чай, поставил чашку на стол, так, что она зазвенела о блюдце, и вышел из комнаты.
Дворецкого тоже не было нигде видно. Дикон взял пальто, шляпу, перчатки и вышел. На углу Голден-сквер он взял экипаж. Так проще, чем будить грума, ждать, пока запрягут его кабриолет. Так и день пройдет, пока он выедет.
Он решил подать в отставку и уйти из Военного министерства, пока не свихнулся окончательно.
Свидание с Кэролайн накануне вечером произвело на него сильное впечатление. Он сейчас признавал, что увлекся. Как он мог надеяться, что она согласится на его безмозглое предложение? Он не сможет ее содержать. Только благодаря тому, что он жил с сестрой, в приличном доме, мог он позволить себе и приличный экипаж, и приличный гардероб. И ничего не изменится, пока он не вернется в Райфилд и сам не займется поместьем. За одну ночь ничего не изменишь. Лучше уйти из министерства, вернуться в Дарем и самому заняться восстановлением своего хозяйства.
Это поможет и избежать соблазна схватить Кэролайн и сбежать с ней куда глаза глядят. Он знал, что она не согласится. Она никуда с ним по доброй воле не поедет. Не будет она себя свободно чувствовать, живя с ним под одной крышей, хотя ему так же неуютно в этом доме, как и ей! «Неуютно» еще слабо сказано. Как он себя чувствовал, когда она стала холодной и правильной, а ему казалось, что она только мгновение назад была такая нежная и отзывчивая на его ласки. Черт, черт, черт. Он должен уехать, чтобы она могла остаться. Он был уверен, что ей не очень хотелось ехать к брату Полу. А что касается работы экономки, то это просто смешно, он ничего абсурднее в жизни не слышал.
Дикон пришел в Военное министерство одним из первых. Стопка донесений выросла за ночь. Он вышел из министерства и зашел в булочную купить себе что-нибудь перекусить во время работы.
В десять часов Дикон отправился к лорду Эйвбери, который не приходил на службу раньше десяти. Ему сообщили, что лорд Эйвбери прислал записку, что его не будет на службе два дня: он отправился в Оксфорд выручать своего сына, попавшего в переделку.
Дикон вздохнул и вернулся к стопке донесений. Быстро просмотрев бумаги, он не нашел никакого упоминания о капитане Бенджамине Ричардсоне. Брат Бен жив и продолжает сражаться.
В час пополудни Дикон ушел из своего кабинета. Он никого не предупредил о своем раннем уходе, и никто его не спросил, куда он идет. Он зашел в паб по дороге, выпил несколько порций крепкого бренди, взял экипаж и поехал домой.
Рут проснулась в полдень, посмотрела на часы, стоящие на камине, и снова упала на подушки. Она может не вставать целый день, если не хочет, а она не уверена, что ей хочется вставать. Благодарение Богу, что раут уже в прошлом. Самое амбициозное предприятие за всю ее жизнь, она была абсолютно уверена в этом. Но причина у нее была очень важная, жизненно важная. Она еще никогда так не переживала за успех ни одного своего предприятия.
Рут поморщилась. Сколько времени ушло, чтобы приготовиться, чтобы заполучить к себе на прием всех самых популярных барышень в сезоне для своего упрямого брата, а какой результат? Дикон провел с гостями не более часа, быстро представившись одной барышне, он тут же переходил к следующей с одинаковой для всех улыбкой. К своему ужасу, Рут вдруг обнаружила, что он что-то оживленно обсуждает с леди Робстарт. Леди Робстарт, да она же замужем и в матери ему годится! И вскоре он вообще исчез.
Если бы не ее дорогие мальчики, Уилл и Альфред, Рут считала бы свой раут полной катастрофой. Джордж был с женой, Мэриан. Но неженатые Уилл и Альфред превзошли самих себя. Не одному глупому юному существу вскружили голову. Рут гордилась сыновьями.
А Дикону она скажет все, что о нем думает, как только он осмелится вернуться из своего министерства. Она решила, что все-таки встанет и пойдет к Кэролайн: ей, наверное, не терпится услышать о том, что вчера было на рауте.
Рут пошла к Кэролайн, постучала в дверь и не услышала ответа. Она снова постучала. Тишина. Тут она поняла, что уже за полдень, Кэролайн не было на рауте, она легла вовремя. Конечно, она уже спустилась.
Рут оделась и пошла вниз. В столовой было пусто. Чайник с давно остывшим чаем и пустая чашка на подносе – единственные следы того, что здесь кто-то был. Слуг нигде не было видно.
Рут позвонила. Когда появился лакей, она спросила, где миссис Мейкпис. Лакей удивленно посмотрел на нее и сказал, что не знает. Те слуги, что уже работали (далеко не все уже приступили к своим обязанностям), тоже ничего сообщить не смогли. Никто не видел миссис Мейкпис все утро.
Рут помчалась наверх и распахнула дверь в комнату Кэролайн. Комната была пуста. В гардеробе пусто.
На маленьком письменном столе лежала аккуратно свернутая записка.
«Благодарю вас обоих от всего сердца. Я еду к брату. Я и так слишком долго откладывала. Как только устроюсь, сразу же напишу вам.
Кэролайн Мейкпис».
– О нет! – Рут была в отчаянии. Кэролайн не знала точный адрес своего брата. Как она сможет доехать одна, с одной только Досси, если даже не знает, куда едет? Это было уже слишком. Дикон должен что-то предпринять. Если он хоть когда-нибудь вернется из Военного министерства…
Рут остановилась. Какое право имеют она и Дикон говорить Кэролайн, куда ей ехать и что делать? Кэролайн – взрослая женщина и сама способна принимать решения. Рут придется сказать Дикону, что Кэролайн ушла, он сразу заметит, что ее нет. Может быть, ей удастся отговорить Дикона мчаться за Кэролайн.
Но даже если он все-таки помчится за ней вдогонку… Рут вдруг обнаружила, что они не знают фамилии брата Кэролайн или где именно в Бедфордшире он живет. Разве можно ездить по всему Бедфордширу и разыскивать человека по имени Пол?
Когда Дикон прибыл в три часа дня, едва держась на ногах, Рут набросилась на него.
– Слава Богу, ты сегодня раньше. Кэролайн сбежала.
«Мы уже два месяца знаем ее, но так и не узнали ее настоящего имени, фамилии, адреса родителей, имени мужа, его адреса, – размышлял Дикон. – Почему она нам так и не рассказала? Мы бы никому ее не выдали».
Он снова был в «Бул энд Маус», надеясь, несмотря ни на что, что мисс Кэролайн сядет в почтовую карету, идущую в Бедфордшир. Он поглядывал в сторону собора Сент-Мартин-ле-Гранд, мимо которого проезжали все почтовые кареты. По расписанию следующая карета должна была отойти только через два часа, в восемь вечера, но пассажиры уже собирались, и саму карету готовили к путешествию. Однако ни одна лошадь из четырехсот лошадей, содержавшихся в подземной конюшне, еще не была запряжена. Дикон подошел к скамейке из грубого дерева, на которой он впервые увидел Кэролайн. Скамейка была пуста.
Погода портилась. Холодный ветер раздувал полы пальто Дикона и все пытался сорвать с него шапку. Некоторые путешественники спрятались в укрытие.
«Что может делать одинокая женщина со служанкой целый день?» – думал Дикон. Они вероятнее всего ушли из дома на Голден-сквер рано утром, прошло уже часов десять или двенадцать. Он выяснил, какая карета идет в Бедфордшир, нашел ее и стал ждать.
Ему казалось, что ожидание никогда не кончится. Устав стоять на холодном ветру, Дикон укрылся за каретой, которая должна была отправиться в Бедфордшир. Он стоял, прислонившись к ней, пока раздраженный охранник не прогнал его прочь. Дикон принялся ходить между бедфордширской каретой и каретой, идущей в Кингз Линн. Он наблюдал, как одни пассажиры забирались внутрь, другие располагались наверху, и как охранник в красном сюртуке с короткоствольным ружьем занял свое место, готовый защищать «Королевскую почту» от любых посягательств. За несколько минут до восьми часов он услышал звук рожка, крики провожающих и увидел, как карета на Бедфордшир, третья по счету из дюжины других карет, выстроившихся для отправки, забрала свою почту в Управлении почт и двинулась на север мимо Сент-Мартин-ле-Гранд. Но ни мисс Кэролайн, ни ее служанки нигде не было видно.
Замерзший, упавший духом, потерпевший поражение Дикон вернулся домой.
«Может быть, хорошо, что лорда Эйвбери нет на службе», – думал Дикон, греясь в библиотеке у камина. Он не стал рассказывать о своем намерении уйти в отставку и вернуться в Дарем сестре, которая заставила его выпить горячего шоколада и рассказать ему подробнейшим образом, как он искал Кэролайн.
Ему пришлось признаться самому себе, что желание уехать из Лондона было продиктовано не только стремлением заняться пришедшим в упадок хозяйством, но и стремлением оказаться подальше от Кэролайн. Он прекрасно понимал, что если бы они с Кэролайн продолжали жить под одной крышей, он не смог бы себя сдержать, а проводить все время в Военном министерстве он тоже не мог, будь все проклято!
Теперь, когда Кэролайн ушла, приоритеты изменились. Он должен найти ее. Во многом она была очень наивным человеком. Пробыв невольной пленницей, запертой в своем доме в течение пяти лет, она не подозревала об опасностях и ловушках, которые заключал в себе реальный мир. Как она справится, не имея никакой поддержки, кроме старой служанки? Дикон не придавал никакого значения ни ее брату Полу, ни другим родственникам. Было совершенно очевидно, что им не было никакого дела до судьбы Кэролайн и что она вряд ли станет искать у них помощи.
– Куда она могла поехать? – спрашивал Дикон у сестры, не ожидая ответа.
– Может быть, она поехала в дилижансе? – предположила Рут. – Дилижанс дешевле, а ей теперь придется считать каждый пенни. Но в дилижансе небезопасно, особенно для женщины, которая путешествует одна! Они всегда переполнены – людей как сельдей в бочке. Да и разбойники на дорогах. Господи помилуй! Не могу себе представить Кэролайн в дилижансе.
– Я тоже, – сказал Дикон, – но я все равно должен выяснить. Если не разыщу никаких следов в Лондоне, поеду в Бедфордшир. Может быть, напрасно, но мне кажется, что я должен это сделать, хотя бы попытаться, – он вздохнул и принялся изучать остатки шоколада. – Интересно, тепло ли ей сейчас и предложил ли кто-нибудь горячего шоколада. – Он покачал головой и встал, собираясь уйти.
– Одну минуту, – остановила его Рут. – Ты не объяснил, почему ушел с моего раута вчера. Что за выходка! А я ведь так старалась. Мне было очень неловко, Дикон. Некоторые заметили, что тебя не было. Ты ведь не станешь говорить, что вернулся в Военное министерство? Я тебе не поверю, Дикон.
Дикон расправил плечи и высокомерно посмотрел на сестру.
– У меня были другие дела, – ответил он. – Мне с самого начала не понравилась эта твоя идея устроить для меня парад невест. Я в состоянии сам найти себе жену, если вдруг захочу жениться. Признайся, Рут. Ты прекрасно провела время и смогла познакомить Уилла и Альфреда с целым букетом юных красавиц. Я тебе был совершенно не нужен! Поэтому я и ушел.
– Куда ты ушел? – Рут пристально смотрела на него.
– А уж это мое дело, – ответил Дикон и вышел из библиотеки, прежде чем она задала ему следующий вопрос.
Следующие несколько недель Дикон не отрабатывал свое жалование в Военном министерстве. Он появлялся на службе каждое утро, стремительно просматривал бумаги, и через несколько часов уходил из министерства. Он обходил постоялые дворы, обслуживавшие дилижансы, и постоялые дворы, обслуживавшие почтовые кареты. Он даже побывал на конюшнях, где можно было нанять отдельную почтовую карету для долгого путешествия. Но никаких ценных сведений нигде не получил.
Потом он заявил на службе, что ему срочно нужно уехать: его мать при смерти. И отправился в своем кабриолете в Бедфорд.
По сравнению с Лондоном Бедфорд казался крошечным городишком, а это означало, что в нем гораздо меньше постоялых дворов, которые ему придется обойти. Но и здесь Дикона ждала неудача. Он вспомнил, как Кэролайн однажды сказала, что Пол живет рядом с Сэнди. И вот в один прекрасный день, когда светило солнце и первые почки были уже готовы распуститься, он отправился в Сэнди.
Сэнди оказался небольшой деревушкой: несколько домов и одна или две лавки по обеим сторонам единственной улочки. Он остановился у булочной, от которой исходил такой аромат, что пройти мимо было просто невозможно. «Ну и что я должен спрашивать?» – спросил Дикон самого себя.
Он вошел в булочную, с наслаждением вдыхая ее запахи, и купил две булочки. Выуживая из кармана мелочь, он улыбнулся и спросил:
– У вас, наверное, покупателей много даже из отдаленных районов?
Продавщица, полная женщина неопределенного возраста в огромном белоснежном чепце, удивленно посмотрела на него и ответила:
– Иногда.
– От вашей булочной такой запах, что его должны учуять за несколько миль от этого места, – сказал Дикон.
Женщина широко улыбнулась.
– Как от любой булочной. Вокруг много булочных, и все сами пекут свой хлеб и сдобу. Но мы справляемся.
Она вернулась к своему занятию: расставляла на огромном подносе крохотные пирожные с белой и розовой глазурью.
– Поблизости нет больших домов? – не отставал Дикон.
Женщина задумалась.
– Нет, того, что можно действительно назвать большим, таких нет. Самый большой дом у сэра Чарльза Лэпема, мне кажется. Дальше на запад. Есть еще дом сэра Хемфри Смарта, но такие, как он, у нас не покупают. Слишком важные. А что? Хотите им что-нибудь продать? – она с любопытством посмотрела на него.
– Я ищу дом, в котором живет человек по имени Пол, – объяснил Дикон, – но черт меня подери, я не помню его фамилии. Не знаете здесь поблизости семьи, главой которой был бы джентльмен по имени Пол? Я не собираюсь им ничего продавать.
– Пол? – женщина снова задумалась. – Единственный Пол, которого я знаю здесь, это Пол Краск. Сын кузнеца. Ему двадцать один – двадцать два года. Может, это тот, кто вам нужен?
– Благодарю вас, но это не он, – вздохнул Дикон. – Спасибо за помощь. С удовольствием съем ваши булочки.
Он вернулся в Бедфорд, забрал свои вещи из гостиницы, в которой остановился, и поехал обратно в Лондон. Дикон еще никогда не чувствовал себя таким растерянным. Он не может ездить по всему Бедфордширу в поисках человека, если он понятия не имеет о том, кого ищет. Все это предприятие оказалось напрасной тратой времени. Но, по крайней мере, он хоть на несколько дней отдохнул от Военного министерства.
