Текст книги "Дочь крови"

Автор книги: Энн Бишоп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Я не скачу!

– Ведьмочка, – предостерегающим тоном произнес Сэйтан.

– Я просто немножко попробовала, – пробормотала она. – И только в Аду.

У Андульвара отвисла челюсть.

Сэйтан зажмурился, желая, чтобы внезапная боль, пронзившая его виски, наконец исчезла. Было бы ужасно, если бы она рискнула попробовать полетать в Кальдхаронских Потоках Террилля, Королевства, находившегося дальше всех от Тьмы и, соответственно, Ветров, наполненных истинной силой. Но войти в Поток в Аду…

– Ты не будешь пользоваться Потоками до тех пор, пока Андульвар не скажет, что ты готова к этому!

Удивленная его внезапной горячностью, Джанелль пристально посмотрела на Повелителя:

– Я тебя напугала.

Сэйтан сделал круг по комнате, ища нечто, что можно с чистой совестью разбить или сломать.

– Ты чертовски права. Ты меня напугала до смерти.

Она взбила пальчиками кудряшки, наблюдая за ним.

Когда наконец Сэйтан вернулся к столу, она изобразила уважительный реверанс:

– Прошу прощения, Повелитель. Прошу прощения, Князь Яслана.

Андульвар проворчал в ответ:

– Если уж я буду учить ее летать, то с тем же успехом могу показать, как пользоваться боевым посохом, луком и ножом.

Глаза Джанелль разгорелись.

– Шерон учит меня стрелять из лука, а Шаости – обращаться с ножом, – созналась она.

– Тем больше причин научиться и эйрианским боевым искусствам, – с мрачной улыбкой произнес Андульвар.

Когда девочка вышла, Сэйтан с беспокойством взглянул на своего друга:

– Я надеюсь, ты примешь в расчет ее возраст и пол.

– Я заставлю ее работать так, чтобы она с ног валилась, Са-Дьябло. Если уж придется заниматься с ней – а, похоже, другого выбора у меня нет, – я буду обучать ее точно так же, как любого будущего эйрианского воина. – Он злорадно ухмыльнулся. – Кроме того, Протвар будет в восторге от перспективы стать ее оппонентом, когда дело дойдет до практики.

Как только Андульвар вышел, Сэйтан устроился в своем кресле за столом из черного дерева, отпер один из ящиков и достал лист дорогого белоснежного пергамента, до середины исписанного его элегантным почерком. Он добавил к быстро растущему списку еще три имени: Катрина, Шерон, Шаости.

Вернув пергамент в ящик и надежно заперев его, Сэйтан откинулся на спинку кресла и потер виски. Этот список весьма беспокоил его, потому что Повелитель Ада не знал, что он означает. Да, это дети. Очевидно, друзья. Но все, все из Кэйлеера. Она должна была исчезать на многие часы, чтобы преодолевать такие расстояния, даже если бы путешествовала на Черном ветре. Что думает об этих исчезновениях ее семья? Что говорят родственники? Джанелль никогда не упоминала о Шэйллоте, своем доме, своих близких. Она уклонялась от ответов на все вопросы, которые Сэйтан задавал, как бы он ни пытался завуалировать свое любопытство. Чего именно девочка так боялась?

Сэйтан долгое время смотрел в пустоту, а затем направил мысль по Эбеново-серой нити паутины, которая предназначалась только для одного мужчины.

– Обучи ее как следует, Андульвар. Обучи ее как следует.

5. Ад

Сэйтан вышел из жилых покоев, примыкавших к его личному кабинету, яростно вытирая волосы полотенцем. Стоило Повелителю бросить взгляд на дверь, как его ноздри немедленно раздулись, а морщинка между бровями углубилась.

У Гарпий есть ни с чем не сравнимый ментальный запах, и эта, терпеливо ожидавшая, пока Сэйтан заметит ее присутствие, заставляла его нервничать.

Она быстро подошла к столу бесшумной, скользящей походкой. Гарпия была стройной, светлокожей женщиной с огромными голубыми глазами, изящными заостренными ушками и длинными великолепными серебристыми волосами. Она была одета в тунику изумрудно-зеленого цвета, как кроны деревьев в солнечный день, брюки с коричневым кожаным поясом и мягкие сапоги почти по колено. К ремню пристегнуты пустые ножны. Камней она не носила, а рана, полосой проходившая по горлу, была видимым свидетельством ее смерти. Гарпия пристально рассматривала Повелителя, а тот, в свою очередь, изучал ее.

Напряжение, повисшее в комнате с первой секунды, все нарастало.

Гарпиями становились ведьмы, умершие от мужской руки.

К какой бы расе эти женщины изначально ни принадлежали, они становились более мстительными, злобными и коварными, чем другие мертвые демоны-ведьмы, и редко покидали свою территорию – край, в который не осмеливались вторгаться мертвые демоны мужского пола.

И все же она пришла сюда – по собственной воле. Черная Вдова и Королева Деа аль Мон.

– Прошу, присаживайтесь, леди, – предложил Сэйтан.

Не отрывая от него пристального взгляда, та грациозно опустилась на стул.

– Чем я могу вам помочь?

Когда она заговорила, в ее голосе прозвучал вздох ветра на лесной просеке, слившийся с треском грозной молнии и раскатом грома.

– Вы служите ей?

Сэйтан попытался подавить дрожь, вызванную этими словами, но Гарпия почуяла ее и улыбнулась. Эта гримаса заставила его потерять контроль над внезапно вскипевшим гневом.

– Я – Повелитель, ведьма. Я не служу никому.

Выражение ее лица не изменилось, но глаза теперь источали смертный холод.

– Верховная Жрица Ада начала задавать много вопросов. Это не хорошо. Поэтому я спрашиваю вас снова, Повелитель,вы служите ей?

– У Ада нет Верховной Жрицы.

Посетительница мрачно рассмеялась:

– Что ж, в таком случае никто не сообщил Гекате об этой незначительной детали. Если вы не служите Темной госпоже, скажите, вы ей враг или друг?

Губы Сэйтана изогнулись в оскале.

– Я не служу Гекате, и, поскольку когда-то мы были женаты, сомневаюсь, что она видит во мне своего друга.

Гарпия посмотрела на него с отвращением:

– Она важна только по одной причине: Геката угрожает вмешательством в ваши дела. Я говорю об этой девочке, Повелитель. Вы служите ребенку? Вы враг или друг?

В живот словно вонзился ледяной кинжал.

– Какому еще ребенку?

Гарпия сорвалась со своего места и закружилась по комнате. Когда она вернулась к столу, ее правая рука то и дело потирала ножны, словно в поисках ножа, которого не оказалось на месте.

– Сядьте. – Когда женщина даже не шевельнулась, в его голосе вновь грозно зазвучала сталь. – Сядьте!

Геката, очевидно, преисполнилась подозрений, наблюдая за последними событиями, к тому же начали распространяться слухи о странной ведьме, которая то появлялась, то исчезала из Темного Королевства. Они должны были укрепить ее интерес. Однако он не имел ни малейшей власти над тем, куда уходила Джанелль и с кем встречалась. Если Гарпии прознали о ее существовании, кому еще удалось это сделать? Сколько времени пройдет, прежде чем Джанелль, последовав за очередным мысленным зовом, попадет прямиком в руки Гекаты? И кем была эта Гарпия – другом или врагом?

– О девочке известно всем Деа аль Мон, – осторожно произнес он.

Гарпия кивнула:

– Она подруга моей родственницы Габриэль.

– И Шаости.

Ее губы на мгновение изогнулись в жестокой улыбке.

– И Шаости. Он тоже из моего клана.

– А ты?

Улыбка угасла. В глазах вспыхнула холодная ненависть.

– Тишьян. – Она окинула взглядом тело Повелителя, а затем откинулась на спинку кресла. – Тот, что сломал меня… он носит твое имя, но не принадлежит к твоей крови. Мне было всего двенадцать, когда меня обманом и предательством увезли из Кэйлеера. Он взял меня, чтобы развлечься, и сломал на своем копье. Но все имеет свою цену. Я оставила ему кое-что в наследство, единственное семя его чресл, которому довелось расцвести. В конце концов он уплатит свой долг ей. А когда придет время, она станет служить юной Королеве.

Сэйтан медленно выдохнул.

– Кто еще знает о ребенке?

– Слишком многие… или таких недостаточно. Это зависит от того, как сложится игра.

– Это не игра! – Он замер на месте. – Впусти меня.

Лицо Тишьян исказилось от отвращения, смешанного с презрением.

Сэйтан наклонился вперед:

– Я понимаю, почему прикосновение мужчины вызывает у тебя отвращение. Я прошу об этом не просто так… и не ради себя.

Тишьян прикусила губу. Ее руки впились в подлокотники кресла.

– Хорошо.

Устремив взгляд в огонь, Сэйтан прикоснулся к ней, преодолел первый внутренний барьер и ощутил ее недовольство. Он терпеливо ждал до тех пор, пока Гарпия не решилась впустить его окончательно и не открыла границы. Оказавшись в ее сознании, он осторожно начал пробираться вперед, не касаясь лишнего – как воспитанный гость. Потребовалось не так много времени, чтобы обрести искомое, и тогда он разорвал связь, ощутив облегчение.

Они не знали. Тишьян догадывалась, правда, и оказалась очень близка к истине. Однако никто, кроме самых доверенных людей, не знал наверняка. Странный ребенок, эксцентричный. Загадочная, непонятная девочка. Этого вполне хватит. Его мудрая, осторожная девочка. Однако Сэйтан не мог не задуматься о той, какой именно жизненный опыт научил ее этой осторожности в столь юном возрасте.

Он повернулся к Тишьян спиной.

– Я обучаю ее Ремеслу. И служу.

Гарпия оглядела его кабинет:

– Отсюда?

Сэйтан сухо улыбнулся:

– Что ж, ты попала в цель. Я уже давно устал от этой комнаты. Похоже, пришла пора напомнить Аду о том, кто здесь правит.

– Вы хотите сказать, Повелитель, кто замещает правителя, – с хищной улыбкой произнесла Тишьян. Она сделала паузу, тем самым подчеркнув важность сказанного. – Это хорошо, что вы обеспокоены, Повелитель, – неохотно признала она. – И еще лучше, что у нее есть сильный защитник. Она ведь бесстрашна, наша Сестра. Будет мудро обучить ее осторожности. Но не позволяйте обмануть себя. Дети знают, что она собой представляет. Она в той же степени является их общей тайной, в какой стала их другом. Кровь поет для Крови, и весь Кэйлеер постепенно раскрывает свои объятия одинокой темной звезде.

– Откуда ты знаешь о детях? – с подозрением поинтересовался Сэйтан.

– Я же говорила тебе. Я родственница Габриэль.

– Ты давно погибла, Тишьян. Мертвые демоны не общаются с людьми. Они не вмешиваются в дела живых Королевств.

– Разве, Повелитель? Вы и ваша семья по-прежнему правите Демланом в Кэйлеере. – С этими словами Гарпия пожала плечами. – Кроме того, Деа аль Мор не испытывают никакого страха перед контактом с теми, кто живет в вечном сумраке Темного Королевства. – Поколебавшись, она добавила: – А наша юная Сестра, похоже, просто не понимает разницы между живыми и мертвыми.

Сэйтан выпрямился и замер.

– Ты думаешь, что знакомство со мной окончательно запутало ее?

Тишьян покачала головой:

– Нет, она не понимала этой разницы и раньше, еще до того, как узнала об Аде или встретила Хранителя. Она ходит странными путями, Повелитель. Сколько времени, по-вашему, пройдет, прежде чем дитя достигнет границ Искаженного Королевства?

– Нет никаких причин предполагать, что это может случиться, – напряженно ответил Сэйтан.

– Разве нет? Она последует по этой странной дороге туда, куда та ее поведет. Что заставляет вас считать, что ребенок, не знающий разницы между живыми и мертвыми, заметит различия между здравым умом и Искаженным Королевством?

– Нет! – Сэйтан, не в силах усидеть на месте, вскочил с кресла и встал перед камином. Он пытался не думать о Джанелль, медленно скользящей к безумию, неспособной справиться с собой, но беспокойство все равно волнами накатывало на него. Ни одно живое существо за всю историю Крови не носило Черный по Праву рождения. Никому еще не приходилось сталкиваться с такой ответственностью – и полным одиночеством, – которые были частью расплаты за ношение такого темного Камня в столь юном возрасте.

И при этом Сэйтан прекрасно понимал, что Джанелль уже видела вещи, которых не должен знать ни один ребенок. В ее глазах он прекрасно различал секреты и мрачные тени.

– Неужели нет ни одного человека в Террилле, которому вы можете поручить присмотреть за ней?

Сэйтан устало рассмеялся. В его голосе слышалась боль.

– А кому ты бы доверилась, Тишьян?

Гарпия нервно расправила складки брюк тонкими пальцами.

Она ведь едва успела стать женщиной, когда умерла, с нежной грустью подумал Сэйтан. Такая хрупкая и уязвимая под оболочкой своей силы. Как и все они.

Тишьян облизнула губы.

– Я знаю одного Верховного Князя, носящего Черный Камень, который иногда присматривает за теми, кому отчаянно нужна помощь. Если я обращусь к нему, возможно…

– Нет, – резко отозвался Повелитель. Гордость смешалась со страхом. Какая ирония, что Тишьян считала Деймона подходящим защитником юной Королевы! – Им владеет марионетка Гекаты, Доротея. Его могут заставить повиноваться.

– Я не верю, что он способен причинить вред ребенку.

Сэйтан вернулся за стол.

– Возможно, не намеренно. Однако боль может заставить мужчину делать такие вещи, которых он ни за что не совершил бы добровольно.

Глаза Тишьян расширились, и в них зажглось понимание.

– Ты ему не доверяешь. – Она обдумала этот вывод и покачала головой. – И ошибаешься. Он ведь…

– Зеркало. – Сэйтан улыбнулся, когда Гарпия резко, с шипением втянула воздух. – Да, Тишьян. Он – плоть от плоти моей, семя моих чресл. Я хорошо его знаю… и вместе с тем не знаю вовсе. Он похож на обоюдоострый меч, способный порезать руку, которая его держит, с той же легкостью, с какой вспарывает горло врага.

Он проводил Тишьян к двери.

– Я благодарю тебя за совет и беспокойство. Если ты узнаешь какие-либо новости, я был бы очень признателен за своевременную информацию.

Она повернулась у самого порога и внимательно посмотрела на Повелителя:

– А что, если она будет петь его крови так же громко и ясно, как твоей?

– Леди. – Сэйтан тихо закрыл за Гарпией дверь и запер на замок. Вернувшись за стол, он налил в бокал ярбараха и долго наблюдал за маленьким язычком колдовского огня, танцующим над поверхностью стола, согревающим вино.

Деймон был прекрасным Верховным Князем, что означало одно: он был очень опасен.

Сэйтан осушил бокал. Они с Деймоном были одного поля ягоды. Неужели он и впрямь верил, что человек, названный в его честь, будет представлять угрозу для Джанелль, или же просто в нем заговорила ревность? Ведь Деймон был потенциальным любовником девочки и при этом оставался его собственным сыном… Нет, Сэйтан действительно не находил ответа на этот вопрос и всерьез обдумывал, не стоит ли отдать приказ о казни Деймона.

И все же пока не было никаких причин давать поручение Марджонгу Палачу. Деймон далеко от Шэйллота, и по какой-то причине Джанелль не путешествовала по Терриллю и не исследовала его, в отличие от Кэйлеера. Возможно, Тишьян была права насчет Деймона, но рисковать нельзя. У его сына хватило бы коварства, чтобы завлечь невинного ребенка в свои сети, и сил, чтобы уничтожить ее.

Но если Деймона необходимо будет казнить, чтобы защитить Джанелль, он не падет от чужой руки. По крайней мере, он был должен своему сыну.

Часть вторая

Глава 3

1. Кэйлеер

Сэйтан хмуро улыбнулся своему отражению. Его некогда черные волосы теперь серебрились у висков куда больше, чем пять лет назад, но морщины, оставленные на его лице отчаянием и болезнью, смягчились и разгладились. Зато появились другие, от смеха.

Отвернувшись от зеркала, Повелитель пошел по галерее, опоясывавшей второй этаж. Больная нога по-прежнему отказывалась слушаться, если приходилось слишком много передвигаться, но, по крайней мере, теперь можно было отказаться от изрядно опостылевшей трости. Сэйтан тихо рассмеялся. Джанелль оказалась лучшим тонизирующим средством – во многих смыслах этого слова.

Спускаясь по ступенькам, выходившим в приемную для неофициальных визитов, он заметил высокую, стройную женщину, наблюдавшую за ним. Он также заметил кольцо с ключами, висевшее у ее пояса, и ощутил немалое облегчение оттого, что с такой легкостью сумел отыскать нынешнюю экономку.

– Добрый день, – любезно произнес Сэйтан. – Вы, случайно, не Хелена?

– Если да, то что? – ответила та, скрестив руки на груди и нетерпеливо притопнув ногой.

Что ж, он и не ожидал гостеприимного приветствия, но все же… Сэйтан улыбнулся женщине:

– Для прислуги, которой уже долгое время некому служить, да при этом никто не платит жалованья, вы содержите это место в удивительном порядке.

Хелена резко выпрямилась, и в ее глазах полыхнул гнев.

– Мы следим за порядком в Зале, потому что это Зал! – Ее глаза сузились еще больше. – А кто вы такой? – требовательно спросила она.

Он иронично изогнул бровь:

– А как вам кажется?

– Человек, сующий нос не в свои дела, вот как мне кажется! – отрезала Хелена, уперев руки в бока. – Один из тех молодчиков, что время от времени шныряют здесь, чтобы пялить глаза да «проникаться атмосферой», как они выражаются!

Сэйтан рассмеялся:

– На их месте я не стал бы проникаться ею уж слишком старательно. Хотя, нужно признать, этот Зал всегда был куда спокойнее, нежели та его часть, что находится в Террилле. Полагаю, что, проведя столько лет вдали от него, я и впрямь в каком-то смысле сую нос не в свои дела, однако… – Он поднял правую руку. Когда Черный Камень в его кольце вспыхнул на мгновение, камни Зала Са-Дьябло загудели в ответ.

Хелена побледнела и уставилась на него.

Сэйтан улыбнулся:

– Вот видите, дорогая моя, Зал по-прежнему отвечает на мой зов. И, боюсь, я сейчас внесу настоящий хаос в ваши рутинные обязанности.

Женщина сделала низкий, но неуклюжий реверанс.

– П-повелитель? – заикаясь, произнесла она.

Тот поклонился:

– Я открываю Зал.

– Но…

Сэйтан выпрямился:

– Есть какие-то проблемы?

Золотистые глаза Хелены заблестели, и она быстро вытерла руки о свой широкий белый фартук.

– Конечно, тщательная уборка не повредит, но… – она красноречиво посмотрела на драпировки, – небольшой ремонт был бы гораздо полезнее.

Напряжение покинуло его в тот же миг.

– К тому же тогда у вас появится повод гордиться собой, вместо того чтобы обходиться ничего не значащим титулом?

Экономка покраснела и прикусила губу.

Скрыв улыбку, Сэйтан заставил драпировки исчезнуть и изучил комнату взглядом.

– Новые шторы и тюль, это очевидно. Мебель и прочие деревянные предметы еще послужат, если их как следует отполировать – и если заклятия сохранности продержались все это время, сохранив каркасы. Понадобятся новые диваны и стулья. Какие-нибудь растения в кадках у окон. Возможно, новые картины на стены. Как вы считаете, что лучше – поменять обои или обойтись краской?

Хелена не сразу обрела дар речи.

– А сколько комнат вы намерены восстановить?

– Вот эту, официальную приемную напротив, прямо по коридору, мой кабинет для посетителей, личные покои, а также часть гостевых комнат – и отдельную квартиру для моей Леди.

– В таком случае ваша Леди, возможно, сама желала бы проследить за ремонтом?

Сэйтан изобразил священный ужас.

– Вне всякого сомнения, ей бы эта идея пришлась по душе. Однако моей Леди через четыре месяца исполнится двенадцать, поэтому я бы предпочел, чтобы она проживала в покоях, которыми занимался я сам от ее лица, нежели самому жить в Зале, украшенном в соответствии с ее… скажем так, довольно своеобразным вкусом.

Хелена на мгновение пораженно уставилась на Повелителя, но вопрос, который Сэйтан прочел в ее глазах, так и не прозвучал.

– Я могла бы принести несколько книг с образцами в Зал, чтобы вы выбрали подходящие материалы.

– Прекрасная идея, дорогая моя. Как вы полагаете, нам удастся привести эти комнаты в порядок за четыре месяца?

– Дело в том, что у нас не так много слуг, Повелитель, – с явным беспокойством произнесла экономка.

– Наймите всех, кого не хватает, – произнес Сэйтан и неспешно направился к открытой двери, ведущей в Великий Зал. – Я отыщу вас в конце недели. Этого времени будет достаточно?

– Да, Повелитель. – Хелена снова сделала неуклюжий реверанс.

Родившись в трущобах Дрэги, столицы Хейлля, и будучи сыном ко всему безразличной шлюхи, он никогда не ожидал, что слуги будут пресмыкаться перед ним. Он не стал говорить об этом Хелене, поскольку, если Сэйтан правильно оценил ее характер, это был последний реверанс, которого он удостоился.

В конце Великого Зала Сэйтан задержался перед дверью своего рабочего кабинета. Наконец, войдя внутрь, он стал осматривать комнату, изредка прикасаясь к накрытой чехлами мебели. Испачкав пальцы, он невольно скривился.

Когда-то именно отсюда он правил Демлан в Кэйлеере. Точнее, правит им и сейчас, отметил про себя Повелитель. Демлан в Террилле он передал в руки Мефиса, когда тот стал Хранителем, но ее сестричка в Царстве Теней осталась под властью Сэйтана.

Да, Кэйлеер… Это Королевство всегда представлялось ему подобным сладкому вину – из-за его глубокой, загадочной магии и многочисленных секретов. Теперь эти тайны вновь появились из туманной дымки, а магия, как оказалось, не потеряла своей мистической силы. Узор за узором, Джанелль вновь сплетала здесь паутину, заставляя каждую нить петь и танцевать.

Он надеялся, что девочка обрадуется, узнав, что эти комнаты снова используются и находятся в полном ее распоряжении. Сэйтан мечтал о том, что и для него найдется место, когда Джанелль будет иметь свой собственный двор. Он хотел увидеть тех избранных, которые составят Первый Круг, хотел посмотреть на их лица, а не только на список имен. Знают ли они друг о друге? А о нем?

Сэйтан покачал головой и улыбнулся.

Хотела ли прекрасная, золотоволосая дочь его души этого или нет, но она определенно вернула его в мир живых.

2. Террилль

Сюрреаль перебросила корзинку с покупками из одной руки в другую и выудила ключи из кармана брюк. Оказавшись на лестничной площадке и заметив темный силуэт, свернувшийся клубком у ее двери, она заставила ключи исчезнуть, заменив их своим любимым кинжалом.

Но тут фигура зашевелилась. Женщина отбросила грязные черные волосы с лица и кое-как поднялась на ноги.

– Терса? – прошептала Сюрреаль, вновь заставляя кинжал исчезнуть и бросаясь к шатающейся женщине.

– Ты должна сказать ему, – пробормотала Терса.

Сюрреаль уронила корзину и обхватила предсказательницу за талию. Призвав свои ключи и открыв дверь, она фактически втащила Терсу внутрь и уложила ее на диван, чуть слышно ругнувшись. Та была в ужасном состоянии.

Сюрреаль принесла свою корзину и заперла дверь, а затем вернулась к дивану с маленьким стаканчиком бренди.

– Ты должна сказать ему, – снова пробормотала Терса, непонимающим взглядом уставившись на бокал.

– Выпей это. Тебе станет лучше, – сурово велела Сюрреаль. – Я не видела его уже много месяцев. Боюсь, теперь я ему уже не нужна.

Терса схватила Сюрреаль за запястье и яростно зашептала:

– Скажи ему, чтобы остерегался Верховного Жреца Песочных Часов. Деймон не из тех, кто прощает, когда другие угрожают тому, что принадлежит ему. Скажи, пусть остерегается Жреца.

Со вздохом Сюрреаль подняла предсказательницу и помогла ей кое-как доковылять до ванной комнаты.

Сказать ему? Она вообще не хотела иметь с ним ничего общего.

И что ей теперь делать с Терсой? Здесь было всего две кровати. Она знала, что свою не отдаст ни за что, поэтому гостье придется воспользоваться постелью Сади. Но, Огни Ада, он стал внезапно таким чувствительным к женскому присутствию в своей комнате! Он безошибочно определял и такие мелочи, как сменившаяся уборщица, даже если она заходила лишь однажды! Дерьмо. Конечно, вряд ли он заявится сюда – благая Тьма, пожалуйста, пусть Деймон не приходит подольше! – но если это произойдет и он обнаружит Терсу в своей постели, то вполне может вышвырнуть ее за порог.

Сюрреаль сорвала с предсказательницы грязные, драные тряпки.

– Давай, Терса. Тебе нужна горячая ванна, приличный ужин и хороший сон.

– Ты должна сказать ему.

Сюрреаль прикрыла глаза. За ней остался должок. Она никогда не забывала о том, что долг еще не уплачен.

– Я скажу ему. Я найду способ, обещаю.

3. Террилль

После нескольких минут, проведенных в весьма неуютном молчании, Филип Александр наконец придвинулся ближе к племяннице и посмотрел на нее. Он потянулся к ее безвольно лежащей руке. Девочка отстранилась, не давая прикоснуться к себе.

Ощутив всплеск раздражения, Филип провел пальцами по волосам и в который раз попытался убедить ее прислушаться к голосу разума.

– Джанелль, мы делаем это вовсе не для того, чтобы заставить тебя страдать. Ты нездорова, девочка, и мы хотим помочь тебе поправиться.

– Я не больна, – тихо отозвалась Джанелль, глядя прямо перед собой.

– Нет, ты больна, – продолжал Филип убедительным, но в то же время мягким тоном. – Ты ведь не видишь различий между выдуманным и реальным миром.

– Я знаю, чем они отличаются.

– Нет, не знаешь, – настаивал на своем Филип. Он потер лоб. – Эти друзья, эти места, в которых ты как бы бываешь… Они не настоящие. И никогда не былинастоящими. Единственная причина, по которой ты видишь их, – твоя болезнь.

Боль, сомнение и смущение наполнили ее небесно-голубые глаза.

– Но они кажутся такими реальными! – прошептала она.

Филип притянул ее ближе к себе, испытав всплеск благодарности, когда девочка не оттолкнула его. Он обнял ее, словно это могло исцелить то, с чем не справились годы лечения.

– Я знаю, что они кажутся тебе настоящими, милая. В этом и заключается проблема, разве ты не видишь? Доктор Карвей – ведущий целитель в этой…

Джанелль вырвалась из его рук.

– Карвей никакой не целитель, он…

– Джанелль! – прервал ее Филип и глубоко вздохнул. – Вот об этом мы и говорим. Ты опять выдумываешь некрасивые истории, убеждая всех, что доктор Карвей тебе не поможет. Сочиняешь рассказы о волшебных существах…

– Я больше о них не говорю.

Филип раздраженно вздохнул. Да, это было так. Она то ли исцелилась, то ли просто переросла эти фантазии, но истории, которые Джанелль изобретала сейчас, были всего лишь другой одеждой, пошитой из знакомой материи. И они были гораздо опаснее.

Филип поднялся на ноги и оправил пиджак.

– Возможно, если ты будешь стараться и позволишь доктору Карвею помочь, то вылечишься на этот раз и сможешь вернуться домой навсегда. Как раз успеешь к своему дню рождения.

Джанелль одарила его странным взглядом, которого он не сумел разгадать.

Филип проводил племянницу к двери.

– Карета уже ждет тебя. Отец и бабушка будут сопровождать тебя и помогут обустроиться.

Наблюдая за тем, как карета исчезает, преодолевая долгий спуск и поворот, Филип искренне надеялся, что этот раз будет последним.

4. Кэйлеер

Сэйтан сидел за черным столом в своем рабочем кабинете, держа в руке полупустой бокал вина, и в очередной раз осматривал украшенную комнату.

Хелена поработала хорошо – и не без применения бытового Ремесла, которым она владела отменно. Изменились не только комнаты, которые он заранее попросил отремонтировать, но и большинство остальных – и целое крыло жилых помещений. Что же до того, что она наняла почти все население деревни Хэлавэй… В конце концов, им всем нужна цель. Даже ему. Особенно ему.

Резкий стук в дверь наконец привлек его внимание.

– Войдите, – сказал Сэйтан, одним глотком осушив бокал.

Хелена удовлетворенно оглядела комнату, а затем подошла к столу и выпрямилась.

– Миссис Беале хотела бы узнать, насколько задержится ужин.

– Прекрасные блюда, вышедшие из-под ее умелых рук, не должны пропадать. Возможно, вы и остальные работники воздадите должное усилиям миссис Беале?

– Получается, ваша гостья не придет?

– Очевидно, нет.

Хелена возмущенно уперла руки в бока:

– До чего ж невоспитанная девица! Вот кто она! Надо же, не хватило хороших манер даже на то, чтобы отправить записку с извинениями, раз уж…

– Вы забываетесь, мадам, – тихо рыкнул Сэйтан. В его словах нельзя было не распознать гнева – и угрозы.

Экономка поспешно отпрянула от стола:

– Я… я прошу прощения, Повелитель.

Несколько смягчившись, Сэйтан сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

– Если она не смогла прийти, очевидно, у нее имелись на то серьезные причины. Не спешите судить ее, Хелена. Если она окажется здесь и у вас появятся какие-нибудь жалобы, подходите прямо ко мне, и я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы уладить любые проблемы. Но не осуждайте ее.

Повелитель Ада медленно подошел к двери.

– Пожалуйста, не распускайте людей. Пусть все будут готовы обслужить любых гостей, которые могут прибыть сюда. И, пожалуйста, ведите учет всех, кто приходит и уходит – особенно если они при этом интересуются Леди. Никто не войдет сюда, не назвавшись предварительно. Это ясно?

– Да, Повелитель, – ответила Хелена.

– Наслаждайтесь ужином, дорогая моя.

С этими словами Сэйтан вышел.

Он направлялся к своему личному кабинету по каменному коридору, расположенному глубоко под Залом в Темном Королевстве. Повелитель Ада давно покинул маленькие покои и вернулся в свои комнаты на несколько этажей выше. Однако, по мере того как проходили дни и недели, он обнаружил, что то и дело возвращается. Просто так, на всякий случай.

Внезапно из тени возле кабинета вышла стройная фигура. От мальчика волнами исходило беспокойство. Сэйтан поспешно отпер дверь и поманил его внутрь. Один взгляд, брошенный на свечи, заставил их вспыхнуть и озарить комнату мягким сиянием, затушевав углы и воскрешая ощущение безграничной власти Повелителя.

– Не присоединишься ли ко мне за бокалом ярбараха, Чар? – Не дожидаясь ответа, Сэйтан наполнил два сосуда вином из графина, стоявшего на столе, и немного подогрел содержимое одного из них тоненьким язычком колдовского огня. А затем вручил бокал Чару.

Рука мальчика дрожала, когда он принимал кубок из рук Повелителя, а в глазах по-прежнему плескался страх.

Чувствуя беспокойство, Сэйтан подогрел вино и для себя, а затем опустился в кресло у камина.

Чар быстро осушил бокал. Быстрая улыбка мелькнула на его губах, пока мальчик наслаждался вкусом последнего глотка. Он посмотрел в лицо Повелителю, на котором редко отражались какие-либо эмоции, и отвел взгляд. Чар попытался что-то сказать, но не сумел произнести ни звука. Прочистив горло, он попробовал снова.

– Вы ее видели? – спросил он надломленным шепотом.

Сэйтан отхлебнул немного кровавого вина, прежде чем ответить.

– Нет, Чар, я не видел ее уже три месяца. А ты?

Тот покачал головой:

– Нет, но… на острове начали происходить странные вещи. Пришли другие.

Сэйтан наклонился вперед:

– Другие? То есть не дети?

– Дети, да, но… когда они появляются, что-то происходит. Они приходят не через Врата и находят дорогу на остров не с помощью Ветров. Они идут… – Чар покачал головой, пытаясь подобрать слова.

Сэйтан понизил голос, звучавший теперь как мягкое, ласковое гудение:

– Ты впустишь меня, Чар? Позволишь мне самому взглянуть?

Облегчение так ясно читалось на лице мальчика, что Сэйтану еще больше стало не по себе. Откинувшись на спинку кресла, он потянулся к сознанию мальчика своим, обнаружил, что все барьеры уже сняты, и проследовал следом за Чаром к воспоминанию о том, что он увидел и что так сильно обеспокоило его.

Сэйтан со свистом выдохнул, узнав то, что ему открылось, и разорвал связь так быстро, как только мог, не причинив вреда мальчику.