Текст книги "Меч и Грааль"
Автор книги: Эндрю Синклер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
Прежде чем вдаваться в подробности «Книги» Дзено, нужно навести справки. Почему два значительных венецианских капитана и администратора, братья одного из самых могущественных людей в городе, провели столько лет в северных морях? Едва ли им было нечего делать в Средиземноморье. В конце XIV века насчитывалось всего около тысячи трехсот аристократов, которые могли быть избраны в Большой Совет. Из их рядов выходили флотоводцы, администраторы и послы. Аристократы были немногочисленны и ценны: на тысячу венецианцев приходился один аристократ. Генуя все еще представляла собой угрозу на море – как и флоты мусульманских Египта и Турции тоже. Опытных колониальных правителей и дипломатов было мало. Члены семейства Дзено занимали и продолжали занимать эти должности. Кажется невероятным, чтобы Николо Дзено могли отстранить от службы Венеции всего лишь ради исследования северных морей. Без распоряжения Совета его брат Антонио не мог присоединиться к нему на Оркнейских и Шетландских островах, приведя с собой купленные на собственные деньги венецианский корабль.
Скорей всего, мы имеем здесь дело с известной государству секретной миссией, позволившей двум столь выдающимся персонам отправиться на север и долго служить шотландскому принцу. Назначение Николо Дзено в Тревизо уже наделило его опытом торговли с севером. Интерес Венеции в развитии торговли и создании союзов в Северной Атлантике подтверждается тем фактом, что в 1396 году Карло Дзено был отправлен послом во Францию, затем в Англию, пока его брат Антонио готовил шотландский флот к колонизаторской миссии на запад. Согласно «Книге» Дзено, Николо уже отплыл в экспедицию к Гренландии, начал обследование ее восточного берега и сообщил Карло о процветающей торговле соленой рыбой и мехами между норвежскими колониями в этой земле и Исландией, Шетландскими островами и Скандинавией. Он также описал флот шотландского принца, которому служил, завоевание Сент-Клером Оркнейских, Шетландских и нескольких Фарерских островов. Эти завоевания являются фактом. Одним из подтверждений правдивости большей части «Книги» Дзено является то, что она основана на письмах, которые Николо и Антонио отправляли брату Карло с Оркнейских и Шетландских островов, их точное описание малоизвестных кампаний и войн на этих островах, сообщения о которых обычно не достигали Венеции. Венецианское государство поддерживало семейство Дзено в его стремлении к торговле и влиянию в Северной Америке.
Нет никакого сомнения и в тесных связях венецианских дипломатов и семейства Дзено с военными орденами со времени их основания в Иерусалиме после Первого крестового похода до последней остановки на Мальте, где они оставались незначительной военно-морской силой. С упразднением ордена храмовников после 1307 года госпитальеры присвоили много собственности и функций этого ордена: это было сделано в штаб-квартире храмовников в Сан Джорджо ди Скьявони. Поэтому неудивительно обнаружить бородатую фигуру коронованного рыцаря в одеянии храмовника, управляющего колониальной плантацией, перерисованную венецианским печатником Вавассаторе с опубликованной в 1545 году карты мира, составленной Каспером Фопелем из Кельна. Вавассаторе напечатал свою версию тринадцать лет спустя, в один год с публикацией «Карты Дзено». Знаменательно, что фигура коронованного рыцаря находится на месте провинции Новая Шотландия, названной Фопелем Baccalearum Regioпо Меркатору, и Эстотиландой – Николо Дзено. Этот факт предполагает традициои-ное семейное знание истинной причины плавания на север в 1390 году первого Николо Дзено, за которым последовал брат Антонио.
Фигура коронованного рыцаря не появляется больше ни на одной из дошедших до нас ранних карт Северной Америки. Она остается уникальной на гравюре Вавассаторе, сделанной с карты Фопеля. Он должен был знать о карте Николо Дзено, выпущенной в том же году, так как Дзено считался одним из ведущих картографов Венеции. В этом небольшом городе все видные люди должны были знать друг друга. Какая-то причина побудила Вавассаторе поместить фигуру коронованного рыцаря именно там, где это сделал Фопель. И долгая связь семейства Дзено с крестоносцами и храмовниками указывает причину для отправления находящихся на службе у шотландского принца первых венецианских исследователей на дальний Север – на поиски расположенного на западе Нового Иерусалима.
3. РЫЦАРИ МЕЧА, МАСТЕРКА И ГРААЛЯ
Для европейских христиан Иерусалим буквальным образом представлял собой центр мира. Согласно легенде, первый человек, Адам, был похоронен на Голгофе, где впоследствии принял крестную смерть Иисус, Сын Божий. Для евреев Иерусалим тоже был центром Израиля и мира, а центром священного города считался краеугольный камень мироздания, находившийся в святая святых Соломонова храма; перед этим камнем стоял Ковчег Завета. Центром христианской вселенной считался другой камень, находящийся под куполом Храма Гроба Господня, где некогда хранился Истинный Крест. Это был мраморный столп двух футов высотой, на котором стоял сосуд с камнем, ставший еще одним источником вдохновения для романов о Граале, гностиков и алхимиков, один из которых писал: «Опиши правильный круг и получишь философский камень». Само представление о Замке Грааля восходило к идее небесного, совершенного Иерусалима, сферы, представляющей собой центр веры и бытия. Крестоносцы видели в Иерусалиме и подлинный, и иллюзорный город, – обнесенное стеной поселение в Палестине и Рай в Святой Земле. Паломники тоже стремились найти Замок Грааля.
Один из источников, повлиявших на немецкое описание Замка Грааля, был историческим, причем восточным. В средневековом романе «Младший Титу рель» Храм Грааля стоял на ониксовой Горе Спасения. Он был округлым, увенчанным золотым куполом, на которым созвездия из драгоценных камней сверкали под механическими золотым солнцем и серебряной луной. В начале VII века персидский царь Хосров Второй построил подобный дворец на святой горе Шиз, где раньше находилось круглое святилище священного огня в память о пророке Зороастре, манихейские взгляды [10]10
Автором допущена неточность, пророк Зороастр жил как минимум на несколько веков раньше Мани, и потому не мог быть знаком с его учением.
[Закрыть]которого повлияли на гностиков и алхимиков. Округлый дворец из драгоценных металлов и камней изображал небо, вращавшееся упряжками лошадей, которые натягивали канаты из ям внизу. Минеральные отложения из кратерного озера придавали горе блеск оникса. Этот древний планетарий назывался «Престол Небосвода», Тахт-и-Такдис; центральный круг окружали двадцать две изысканно украшенные арки, по количеству меньших храмов, окружавших главный зал Замка Грааля в «Младшем Титуреле». К сожалению, византийский император Ираклий нанес поражение Хосрову, снес Тахт и забрал Истинный Крест, который Хосров захватил в Иерусалиме. Этот ранний крестовый поход для возвращения Истинного Креста был хорошо известен в средневековой Европе и служил темой для песен трубадуров.
В 1099 году, когда христианская армия взяла Иерусалим, фанатизм ее воинов превратил завершение Первого крестового похода в неизгладимое из памяти преступление, которое до сих пор заставляет мусульманский мир содрогаться. Иерусалим считался третьим священным городом ислама после Мекки и Медины, так как, согласно Корану, Аллах однажды ночью чудесным образом перенес пророка Мухаммеда к иерусалимской мечети Аль-Акса или Куполу Скалы, а потом – на небо, где тот встретил Христа и Моисея. Эта встреча символизировала неразрывную связь трех религий, иудаизма, христианства и ислама, под громадным сияющим куполом в Иерусалиме. Но когда крестоносцы ворвались в город, они разграбили его, перебив большинство жителей. Современник-араб писал, что население святого города было предано мечу, и франки целую неделю убивали мусульман, большей частью в мечети Аль-Акса, куда те бежали в надежде найти убежище. Другой араб-комментатор писал: «Евреи собрались в своей синагоге, и франки сожгли их заживо. Кроме того, они разрушили памятники святым и гробницу Ибрагима [11]11
В Библии – Авраама.
[Закрыть], да пребудет с ним мир!». Крестоносцы изгнали восточных христианских священников – греков, коптов и сирийцев – из Храма Гроба Господня и подвергли их пыткам, дабы они сказали, где прячут Истинный Крест. Таким образом, земной Иерусалим был опустошен крестоносцами в оргии насилия, что едва ли можно назвать деяниями рыцарей, достигших наконец Небесного Града и Замка Грааля.
Крестоносцы также разграбили мечеть халифа Омара, построенную в память о втором преемнике пророка Мухаммеда. По иронии судьбы, Омар спас Храм Гроба Господня, когда в свое время въехал в Иерусалим на белом верблюде. Греческий патриарх повел его по святым местам христианской общины. Когда настало время мусульманской молитвы, Омар находился в Храме Гроба Господня. Он спросил, можно ли ему разложить молитвенный коврик и помолиться; патриарх согласился. Но Омар сказал, что если он будет молиться в Храме, мусульмане превратят его в мечеть на том основании, что там молился Омар. Поэтому вышел и молился снаружи; на этом месте выстроили мечеть его имени, которую разрушили крестоносцы. Им нужно было бы научиться веротерпимости, – она станет одним из многих уроков, которые преподадут им цивилизованные противники-арабы.
Первые христианские военные ордены, основанные желтобородым Готфридом Бульонским, стали стражами Храма Гроба Господня, расположенного там, где, согласно Евангелиям, Христос воскрес из мертвых. Но их быстро вытеснили храмовники, ставшие стражами Храма Соломона, исконного центра Иерусалима, Израиля и мира. Предполагается, что на его месте находится мечеть Аль-Акса, которую храмовники превратили в свой храм. Соседний восьмигранный Купол Скалы паломники считали Храмом Соломона, кроме того, он был изображен на печати Великого магистра храмовников. На этой священной скале Гуго де Пайен и его товарищи-рыцари принесли клятву основателей ордена. Эти рыцари усвоили многие знания современной им арабской философии, науки и строительной техники, перешедшие из классической греческой мысли. В их ордене было много строителей и каменщиков, они использовали Храм и строительные инструменты в своей символике, изображениях и церемониях. Храмовники и многие масоны впоследствии сделались неоплатониками. Они верили в Единого Бога, Архитектора Мира, в которого могли верить представители всех авраамических религий, – христиане, мусульмане и иудеи. Это было основой их веры, приведшей потом к обвинениям в ереси. Храмовники, кроме того, стали впоследствии проводниками магических и оккультных знаний Ближнего Востока шотландским каменщикам и в конце концов всем франкмасонам.
Храмовники переняли из восточного мистицизма тайное знание – гнозис.Его священной геометрической фигурой считался восьмиугольник в круге. Купол Скалы, в котором находится священный камень Мориа, был построен исламскими архитекторами, на восьми его стенах равной длины покоится золотой купол. Это здание храмовники охраняли в течение девяноста лет существование христианского Иерусалимского королевства в XII веке, его форма повлияла на всю архитектуру храмовников и убедила их и паломников в своем сходстве с Соломоновым храмом. Восьмигранные часовни существуют во многих пресвитериях храмовников, в частности, в Томаре, центре ордена в Португалии. Восемь правильных стен характерны для часовен, возведенных возле готических соборов XII–XIII веков. Такая же часовня находится на побережье залива Ферт-оф-Форт, в древнем шотландском аббатстве Инхкольм. Вписанный в круг восьмиугольник представлял собой план постройки Росслинской часовни, причем создатель этого плана, высокоученый Вильям Сент-Клер, граф Оркнейский, знал предания храмовников и алхимиков.
Храмовники исполняли не только функции банкиров Иерусалимского королевства, но и являлись его дипломатами в мусульманском мире. И королевство пало только тогда, когда неотесанные Великие магистры предпочли противоборство с ним. История, изложенная эмиром Усамой ибн Мункызом, дипломатом и писателем из Дамаска, показывает, насколько храмовники научились веротерпимости у соседей-мусульман. Приехав в Иерусалим, он захотел помолиться в мечети Аль-Акса, превращенной в христианскую церковь. Храмовники поставили для него рядом с мечетью маленькую часовню. Когда эмир начал молиться, некий рыцарь, только что приехавший из Европы, силой повернул его лицом на восток со словами: «Мы молимся так». Храмовники отвели новичка в сторону, но как только эмир возобновил молитву, обратясь лицом к Мекке, рыцарь повторил свою грубость. На сей раз храмовники прогнали его прочь и извинились перед эмиром такими словами: «Он здесь чужеземец: только что приехал из Европы и не видел, чтобы кто-нибудь молился, не обратясь лицом на восток». Эмир прекратил молитву, но простил своих друзей-храмовников. Другим крестоносцам он объяснил: «Мы нашли людей, которые приехали поселиться среди нас и ищут дружбы с мусульманами. Эти люди намного превосходят тех, кто недавно присоединился к ним на той земле, которую они теперь занимают».
Храмовники, хоть и зависели от своих пресвитерств в Европе в том, что касалось новых воинов и доходов, представляли собой постоянную армию в Святой Земле: несколько сотен рыцарей удерживали Священный Город и разрозненное ожерелье замков по всей Палестине. Их существование зависело от стравливания арабских правителей или военачальников друг с другом. Любое объединение мусульманских государств против храмовников означало бы конец ордена. Особенное влияние на него оказывала шиитская секта исмаилитов-ассассинов, у которой были земли и крепости в горах возле Каспийского моря и в Сирии; она поддерживала египетских халифов-фатимидов. Ее основатель и первый вождь, Хасан ас-Сабах, был поэтом, ученым и отцом современного терроризма. Он внушал фанатичным молодым людям, чтобы они шли и убивали его врагов, обычно ценой собственной жизни. От этих команд самоубийц сохранилось слово фидаин [12]12
Фидаин – жертвующий жизнью ( перс.).
[Закрыть],которым до сих пор называют себя палестинские партизаны. Ассассины нашли в храмовниках преданных союзников в уничтожении суннитских правителей Сирии и других арабских государств, а также приверженцев некоторых тайн их организации и доктрин.
Марко Поло, проезжавший через Персию по пути в Китай, привез в Европу легенду о ассассинах. Он писал, что в укрепленной долине между двумя горами шейх, или «Старец» ассассинов разбил прекрасный сад, в котором росли все плоды мира. По саду протекали реки вина, молока и меда. Как и в раю пророка Мухаммеда, по образцу которого этот рай был создан, в нем были прекрасные дворцы, гурии, певцы, музыканты и танцоры. Видели его только те, кто должен был стать ассассином. Молодых людей, обучавшихся владеть оружием при дворе Старца, опаивали наркотиком, одурманенными их уносили в скрытый сад и предоставляли им все его услады. Несколько дней они проводили в роскоши, убежденные, что вождь отправил их в рай. Потом их снова опаивали и возвращали в привычное место, и молодые люди были готовы рисковать собственной жизнью ради вождя. «Когда захочет Старец убить кого-либо из знаменитых, – заключает Марко Поло, – или вообще кого-нибудь, выбирает он одного из своих ассассинов и шлет его туда, куда пожелает. А ему говорит, что хочет послать его в рай, и шел бы он поэтому туда-то и убил бы таких-то, а коль сам будет убит, то тотчас же попадет в рай. Кому Старец так приказывал, охотно делал все, что мог, шел и исполнял все, что ему было сказано. Кого Старец Горы решил порешить, тому не спастись» [13]13
Перевод И. Минаева.
[Закрыть].
Средневековая история о крепости и рае на земле, сходная с Замком Грааля короля-рыбака в романе Вольфрама фон Эшенбаха «Парцифаль», верна в этом отношении. Нет сомнения, что ассассины принимали наркотики, так как это слово происходит от арабского хашишин,то есть «принимающий гашиш». Рассказ о саде-рае, возможно, идет от вызванных наркотиком галлюцинаций. Но восточная легенда уже создала рай из плодородной долины возле главной крепости ассассинов в Аламуте, к югу от Каспийского моря. Истории об этой секте, возможно, смешаны с этим преданием и легендой о царе Шададе [14]14
Царь Шадад – сын Ада, праправнук Ноя.
[Закрыть], пытавшемся создать рай, равный раю Аллаха.
Миссионеры, обучавшиеся в Великой Ложе в Каире, проповедовали доетрину, отрицающую большинство верований ортодоксального ислама. Они считали, что мусульманский закон и писания содержат тайный смысл, понятный только имамам. Учили, что существовало только семь пророков: Адам, Ной, Авраам, Моисей, Христос, Мухаммед и имам Исмаил. В порядке мироздания пророки стояли на уровне Вселенского Разума, ниже лишь Самого Бога. Последним, на седьмой ступени мироздания, стоял человек. Хотя сам Бог был непознаваем, человек мог с трудом подняться по этим ступеням к Вселенскому Разуму, на каждой из них ему будет открываться новая сторона учения. Поскольку такие взгляды были еретическими, каждому неофиту-исмаилиту требовалось скрывать свои убеждения в соответствии с шиитским требованием секретности и внешне признавать авторитет государственной религии. В исмаилитских сочинениях обычно появлялся одержимый странник, напоминающий ищущего Грааль Персиваля. Он искал истины через злоключения и страдания, пока, наконец, имам не открывал ему истинный смысл мусульманского закона и писаний.
Такой поиск описывает Хассан ибн Саббах в своих мемуарах. Он искал духовной власти через политическую власть и изменил роль исмаилита-неофита на роль ассассина. Вместе с тем он изменил ступени посвящения. Единственные описания этих ступеней и тайн, открываемых посвящаемому, сделаны европейскими учеными, которые видели в исмаилитской иерархии просто-напросто систему промывания мозгов. По их мнению, преподавание на каждой ступени отрицало все, что преподавалось прежде. А самая большая тайна ассассинов заключалась в утверждении, что рай и ад – одно и то же, что все поступки маловажны, и не существует ни добра, ни зла, кроме добродетели повиновения имаму. О тайнах ассассинов ничего не известно, потому что все книги об их учении и ритуалах монголы сожгли в 1256 году вместе с их библиотекой в Аламуте. Хассан сделал ударение на шиитской доктрине повиновения имаму и произвел изменения в исмаилитской иерархии. По персидскому преданию ниже самого Хассана, главного дай,или Великого магистра, стояли старшие даи,обычные даи, рафикиили спутники, ласикиили миряне и фидаи(ревнители), совершавшие убийства. Разделение храмовников под началом Великого магистра на великих приоров, приоров, рыцарей, эсквайров и мирских братьев очень походит на иерархию ассассинов.
Хассан в своем аскетизме, в своей целеустремленности был идеальным революционным вождем и конспиратором. Сообщалось, что он более тридцати лет безвылазно сидел в своем домике в крепости, выходил лишь дважды и дважды появлялся на крыше. Невидимость увеличивала его власть. Из своего уединения он укреплял оборонительные сооружения Аламута, очищал ряды своих последователей (даже предал смерти двух сыновей), и продолжал стратегию захвата горных позиций. Возвел свою власть до тирании над жизнью и душой. Воля Старца представляла собой волю имама, халифа и таким образом волю Бога. Склоняя гарнизоны на свою сторону и убивая местных правителей, он захватывал крепости и терроризировал суннитов, как персов, так и турок. Заговору немногих решительных, как всегда, не могли противостоять трусливые многие. По примеру самого Мухаммеда, который бежал в Медину, чтобы собрать подкрепление и отвоевать Мекку и всю Аравию, Хассан надеялся захватить весь Багдадский халифат.
Хассан, используя свою власть и наркотики, учил фидаинов слепому повиновению, подобно японским летчикам-камикадзе во время Второй мировой войны, они приветствовали смерть при попытке совершить убийство. В виде оружия они предпочитали кинжал, в виде места казни – двор мечети. Презирали использование яда и закулисных интриг, у них существовал кодекс воинов, а не гаремных убийц. Легенда повествует о матери фидаина, которая обрадовалась при вести, что ее сын погиб, пытаясь убить правителя, а когда он вернулся живым, облеклась в траур. Подобные легенды возникали вокруг других верных фидаинов, которые закалывались или бросались на скалы под стенами парапета, чтобы продемонстрировать послушание приказам Старца.
Подобно мафии позднейших времен, ассассины предпочитали обещаниям покровительства угрозы смерти. Этот способ помог расшатать Турецкую империю и раздробить еще больше раздробленный арабский мир. Подозрения вызывали мятежи, убийство было обычным методом королевского правления. Пришедшие в Святую Землю крестоносцы встретили разделенного, дезорганизованного ассассинами противника. Возможно, Хассан не собирался помогать вторгшимся христианам; но он помог крестоносцам укрепиться в Леванте.
Основатель ордена храмовников Гуго де Пайен знал об ассассинах, создавая свою организацию. Христианские и мусульманские военные ордены знали о существовании друг друга в Сирии до 1128 года, когда был написан устав храмовников. Даже цвета, что носили эти рыцари, красные кресты на белом поле, были теми же, что у рафиков ассассинов, которые носили красные шапки и пояса и белые бурнусы. Кое-кто утверждает, что храмовники приняли ассассинские «цвета невинности и крови, чистой преданности и убийства» только потому, что их соперники-госпитальеры одевались в черное. Как бы то ни было, обязанности храмовников были буквально теми же, что у ассассинов – служить независимой силой на стороне своей веры.
Когда ассассины убили графа Триполийского, храмовники заставили их сирийскую ветвь платить ежегодную дань. А когда шиитский халифат Фатимидов в конце концов пал в Египте, ассассины в Сирии пришли в такое отчаяние, что выказали желание обратиться в христианство. Однако храмовники уже не хотели терять дохода от их дани. Они убили ассассинских послов, когда те возвращались после переговоров с иерусалимским королем. Это положило конец взаимодействию двух военных орденов, христианского и мусульманского. Столь же опрометчивые решения Великого магистра храмовников в 1187 году положили конец Иерусалимскому королевству. За три года до этого андалусский путешественник ибн Джубаир отметил полное взаимопонимание и уважение христиан и мусульман к правам друг друга вести торговлю в Палестине. Но это дело было обречено, так как блестящий курдский полководец Саладин сумел объединить разрозненные мусульманские государства в джихаде,священной войне против неверных, после того, как франки устроили набеги на торговые пути в Красном море и на шедшие к Мекке караваны паломников. Он отправил на разведку войско в семь тысяч всадников с охранным свидетельством, однако на него напали храмовники с госпитальерами и оказались разбиты. Уцелевшие рыцари бранили иерусалимского короля за ведение дел с мусульманами, хотя сами занимались этим девяносто лет. Они убедили его выступить и дать бой объединенной армии Саладина.
Близ горы Рога, Хиттина христианская армия оказалась в западне без воды и была разгромлена. На сей раз Саладин отказался от политики милосердия и наказал вероломство неверных. Всех пленников из рыцарских орденов обезглавили члены мусульманского ордена суфиев. Однако по контрасту с христианами, устроившими в Иерусалиме резню мирных жителей во время Первого крестового похода, Саладин пощадил священный город. Вождь сопротивления, Балиан Ибелинский, угрожал уничтожить Иерусалим, в том числе и Купол Скалы, если защитников не отпустят под выкуп, и Саладин принял эти условия. Он даже выставил охрану в священных для христиан местах и отказался уничтожать Храм Гроба Господня в отместку за жестокость христиан при взятии Иерусалима. Мечеть Аль-Акса вновь стала мусульманской святыней после того, как ее стены опрыскали розовой водой.
Падение Иерусалима положило конец назначению ордена храмовников, так как его рыцари были стражами Храма Соломона и защитниками христианских паломников по святым местам, теперь оказавшихся в руках мусульман. Храмовникам, хотя их орден просуществовал еще сто двадцать лет, нужно было искать новую роль. Они отступили к морю и стали строить там крепости, готовясь к новому крестовому походу, чтобы отвоевать Иерусалим. Только Третий крестовый поход с королем Ричардом Первым Английским приблизился к достижению этой цели; но Саладин оказался достойным соперником самого Ричарда Львиное Сердце. Храмовники все больше и больше становились торговцами, банкирами и управляющими своих имений.
Предзнаменованием их судьбы явился очередной крестовый поход, теперь устроенный христианами против христиан во Франции. Жертв его, катаров,или «чистых», назвали еретиками, как со временем назовут и храмовников. Со времени основания ордена Гуго де Пайеном храмовники были тесно связаны с дворами Шампани, Прованса и Лангедока. Авторы средневековых романов сделали их рыцарями Грааля. Покровители культуры на юге Франции, определенно самые богатые и цивилизованные в Европе XII века, поддерживали крестовые походы и гибли, содействуя им. Но короли Франции стремились подчинить себе независимые владения юга, а римские папы не доверяли растущему влиянию катарских священников, именуемых perfecti [15]15
Лат. «совершенные».
[Закрыть],которые хотели реформировать веру.
И катары, и храмовники подвергались влиянию суфийских, манихейских и исламских доктрин, а также раннего христианства и каббалы. Они верили, что плоть греховна, что жизнь представляет собой восхождение к духу, а не поиски Грааля. Причиной создания человека считался Люцифер или Дьявол. Платон был прав в «Горгии», цитируя Еврипида: «Кто знает, не смерть ли жизнь, и не жизнь ли смерть?». Прав также король в поэме Генриха фон дем Тюрлина «Корона»: «Мы только кажемся живыми, на самом деле мы мертвы». Perfectiвели посвящаемых на стезю духа через мистический праздник под названием manisolaи невинный поцелуй приема в веру; именуемый «утешение», consolamentum. Эта религия определенно была более чистой и личностной, чем католичество того времени, потому что индивид спасал душу аскетическим образом жизни. Влияние катаров очевидно в поиске Грааля и первом походе крестоносцев для завоевания священного города Иерусалима. Было трагедией, что альбигойский крестовый поход обратился против первопричины предыдущих крестовых походов.
Города и земли Лангедока были так же дочиста разграблены бедными рыцарями-наемниками, как до того Святая Земля. Как и следовало ожидать, последний замок катаров в Монсегюре сочли Замком Грааля, где perfectiбыли обеспечены духовная пища и жизнь. Считалось что чаша, которую использовали в празднике manisola,была тайно вынесена из Монсегюра до его падения и зарыта – еще один подлинный Грааль – в пещерах под крепостью. Хотя некоторые из храмовников участвовали в альбигойском крестовом походе, большинство уцелевших рыцарей-катаров было принято в военный орден Соломонова храма, пронизанный восточными влияниями. Однако еще один король, Филипп Французский, обрушился на самих храмовников из-за их богатства, могущества и ереси. Новые европейские королевства могли одобрять крестовые походы для освобождения священного города Иерусалима, но не хотели терпеть тайное государство в своих государствах, какой бы священной ни представлялась его цель.
Надвигающееся падение храмовников и бегство нескольких рыцарей с их сокровищами и флотом изменили судьбу древнего, находившегося в норвежском, нормандском, шотландском подданстве семейства Сент-Клеров. Катастрофа ордена оказалась благоприятной возможностью для росслинских лордов. Они воспользуются богатствами и опытом храмовников и поведут уцелевших рыцарей в бой за независимость своей страны, за Оркнейские и Шетландские острова и даже на создание колонии в Новом Свете за океаном.
