Текст книги "Железные лорды"

Автор книги: Эндрю Оффут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

6. Прочь из тела!

В свои четырнадцать лет Стродесон Джарик, убийца элка, не был обручен и даже не имел невесты. Он чувствовал, что ни один отец не примет от него подарка невесте, и не предлагал его никому. И Торси тоже не имела жениха. Некоторые юноши интересовались ею. Их привлекал загадочный блеск ее глаз, ее стройная фигура, но… она была чужая и не одна женщина селения не хотела иметь внуков, у которых глаза не были бы голубыми.

Муж прекрасной, но необычайно толстой Кларьи умер, и люди шептались между собой, говоря, что Кларья радостно смеялась и подмигивала сыну Строда. Но ничего из этого не вышло. Люди говорили, что Джарик побоялся прийти к шестнадцатилетней вдове, которая в два раза превосходила его в весе.

– Я не хочу жить со вдовой Кларьей, – сказал Джарик отцу, когда он поинтересовался, почему сын не хочет получить жену.

– Джарик, мужчина должен иметь жену.

– Может быть, мне лучше сходить в другое селение и украсть там невесту? – сказал Джарик, хотя, по правде говоря, он не испытывал желания добывать себе невесту таким образом.

– О, Джарик, – крикнула мать. – Нет! Тебя могут убить!

Джарик посмотрел на нее, затем на Строда.

– Посмотри на мою мать Мейю, – сказал он. – Это самая прекрасная женщина в деревне. Кларья! – И он презрительно фыркнул. – Я не приведу к себе домой эту раскормленную свинью.

Строд посмотрел на сына увлажнившимися глазами, а Мейя опустила голову, смущенная полученным комплиментом, признанием того, что у нее самая лучшая фигура в селении. И о Кларье больше не было сказано ни слова. А она вышла замуж за сына Стрида, когда следующей весной его жена умерла во время родов.

Строд переговорил о отцами нескольких девушек, сделал намеки относительно своего сына. Но никто не выразил желания отдать Джарику своих дочерей. Но Строд не спрашивал прямо согласия, поэтому и ответы были уклончивыми, не приносящими обиды. Поэтому дружба между соседями не нарушалась. Строд ничего не сказал Джарику о своих попытках устроить его женитьбу. Пусть все идет своим путем, сказал он себе.

В этом году весна задержалась, и деревня Секхарден в Долине Лис была затоплена. А в начале лета четыре юноши из Секхарден сделали набег на Ишрашпул. Три воина Ишрашпула отбили их нападение. Это были Строд и его сын Джарик, убийца элка. Джарик ранил и сбил с ног одного из нападающих. Тот лежал и стонал, прижимая к себе сломанную руку. Третьим защитником деревни был сын Стрида, которого тоже звали Стрид.

Стрид и Джарик, разделенные кровью невесты и соединенные кровью боя, смотрели друг на друга. И Стрид поклонился Джарику. Джарик поклонился Стриду. Строд посмотрел на них и понял, что между ними не осталось вражды.

– Я твой брат, воин, – сказал Джарик.

– Я твой брат, воин, – сказал Стрид, сын Стрида.

От угона в Секхарден были спасены Сийя, младшая дочь Стрида, убийцы элка, и Аспеи, дочь Осорта Прямая Спина. Аспеи была еще совсем маленькая. Сийя посмотрела на Джарика и опустила глаза. Ее брат и Строд заметили этот взгляд, переглянулись между собой и улыбнулись.

Двумя днями позднее Джарик, Строд и двое Стридов охотились вместе. Джарик вернулся домой очень разочарованным. Оказалось, что он пропустил визит богини Земли.

Она появлялась, сказали ему. Это был ее первый визит в Ишрашпул за семь лет, и Джарик был вне себя. Она ничего не сказала, только увела с собой Братиса, и они исчезли.

– Исчезли, – повторил Джарик.

– Да. Исчезли, Джарик. Исчезли.

Джарик покачал головой, жалея, что ему не пришлось увидеть Леди Снежного Тумана. Он думал про себя, что если бы здесь был он, так отличившийся при защите деревни, она несомненно, выбрала бы его, а не Братиса. Хотя справедливости ради следует отметить, что Братис был одним из самых сильных и красивых юношей селения. Стах, который считал себя самым красивым, тоже был расстроен, как и Джарик.

Вскоре Братис вернулся и теперь важно расхаживал с таким видом, как будто ему принадлежит деревня. Он завоевал внимание всех девушек деревни и даже некоторых бесстыдных женщин.

Но избранник Леди Снежного Тумана не помнил ничего из того, что произошло с ним во время его отсутствия. Он пропадал два дня. Последний раз такое случилось одиннадцать лет назад, и тогда избранник ничего не помнил. Никто не знал, что делает Леди Снежного Тумана с этими юношами, но все знали, какой дар получает ее избранник. Последний был Флинт Отмеченный Богом. Теперь ему было двадцать пять лет. Он мог выбрать себе в жены любую девушку селения, но женился очень поздно, вызвав целую серию скандалов и ссор. Говорили, что одна девушка даже покончила с собой, когда услышала о его женитьбе. Но Флинта Отмеченного Богом не обвинили ни в чем и не наказали, и все эти одиннадцать лет он становился все здоровее и здоровее.

Таков был подарок богини – она дарила вечное здоровье своим избранникам.

Джарик очень страдал, что пропустил визит богини, но делился своим горем только с Торси и вдовой Барренсерка, которую все называли бабушкой Килией.

Сийя, дочь Стрида, уже не могла принести ему утешение: она теперь видела только Братиса Отмеченного Богиней.

И вот однажды ночью случилось нечто, повергшее Джарика в ужас. Засвистел ветер, и перед ним открылась спиральная черная яма, как круглая дверь в тьму ночи. Ему показалось, что эта яма хочет проглотить его, и он хотел бежать, но бежать не мог.

И затем он понял, что это вход в горизонтальный туннель. Черная пасть туннеля смотрела на него, как вход в черную пещеру. И она заглатывала Джарика. Он совершенно не двигался, но падал в туннель. Он падал и падал. Пасть туннеля все расширялась, но Джарик понимал, что вход не увеличивается, а просто становится все ближе. Или Джарик приближался к нему.

Падение. Он падал и падал. Тьма в туннеле сгущалась. Она окружила Джарика, и вскоре вокруг ничего не было, кроме тьмы.

Звон колоколов прекратился, но жужжание миллионов пчел осталось.

И он понесся по туннелю. Хотя он не видел ничего, но мог с уверенностью сказать, что скорость была огромна. Это было уже не падение – скорость для простого падения была слишком велика – Джарика как будто всасывало в туннель. Он ощущал себя легким, как пушинка. Он летел, но совершенно не ощущал движения воздуха. Ни одна волосинка не шевельнулась у него на голове. Но он знал, что летит, летит сквозь ничто.

Слов у него не было. Он не мог бы описать словами то, что видел или ощущал. Слова, простые слова были бессильны здесь. Он понимал, что человеческих слов, которых хватает человеку, живущему в обычном трехмерном мире, здесь мало, ничтожно мало.

Все было черно, непроницаемо черно, но ни зрение, ни светоощущение не нужно было здесь Джарику. Глаза его были открыты, но он ничего не видел. Он даже не был уверен, дышит ли он. Он падал вперед и вперед…

Показалась светлая точка.

Она вырастала в размерах, как медленно открывающийся глаз. «Я приближаюсь к концу чего-то, – подумал Джарик. – Это дно туннеля. Или его потолок… другой конец… Скоро я вылезу из него».

И тогда ему пришла мысль, которая повергла его в ужас или в немыслимое спокойствие: и что дальше? Что находится на дне этого туннеля?

«Я падаю в свет, – подумал он. – И тогда я проснусь. Конечно, проснусь».

Он не понимал, как такое может быть, но был уверен, что находится не в своем теле. Его тело осталось сзади, в доме Строда и Мейи, его собственном доме. Тело его сейчас спало. А он сам не спал. Он подумал, что если оглянется сейчас назад, то далеко позади увидит свое спящее тело, увидит лежащего Джарика. Ему все это очень не понравилось, ему хотелось вернуться в свое тало.

– Может, я умер?

– Нет… нет…

Чернота понемногу серела по мере того, как приближался свет. Он снова ощутил, что и его несет по спирали туннеля. Ничто не касалось его. Серый свет становился все светлее. Он становился жемчужным, молочным, почти прозрачным. И Джарик вылетел из туннеля.

Он не чувствовал ни боли, ни жара, ни холода, ни прикосновения воздуха, и из всего этого он заключил, что тело его действительно осталось позади. И тут же он с ужасом подумал, сможет ли он снова найти путь в себя, воссоединиться с телом, стать одним целым…

Он был один, совершенно один. Теперь даже его тело не могло составить ему компанию.

И затем Джарик увидел человека.

Это был высокий и стройный человек, и в лице его было что-то аристократическое. Джарик не мог бы описать, какого цвета были его волосы, и человек этот как бы ждал его. Все лицо было чистым и гладким, борода росла только на подбородке. Одна рука его лежала на рукояти меча, длинного, черного и блестящего, в другой руке он держал посох, такой же длинный, как меч, только белый. Глаза человека горели красным огнем, а его корона в виде обвившейся змеи была, конечно, золотой. Человек был обнажен, и его гениталии были чудовищного размера.

– Подойди, сын мой. Наконец ты стал мужчиной.

Губы человека не шевелились. Слова рождались в мозгу Джарика. А как иначе могло быть? Ведь у него нет тела, значит, нет ушей, которыми он мог бы слышать.

Он был здесь, где не было его тела, оставшегося там. Здесь было ночное небо, и Джарик не осмелился посмотреть вниз, чтобы увидеть, на чем он стоит. Он подумал, что под ним ничего нет. Ночное небо окружало их: чернота, пронизанная светящимися точками. Он впервые понял, что точки не белые. Он увидел, что они цветные. Это драгоценные камни, украшающие плащ леди Ночи. Они, казалось, подмигивали Джарику, когда он и мужчина понеслись к одной из светлых точек.

Она росла, пока не заполнила собой большую часть неба. Огромный желтый круг огня. Языки пламени вырывались из этого круга в… небо. Джарик не мог смотреть на яркое пламя. И он зажмурился, хотя у него не было тела.

И затем произошло что-то, что позволило ему видеть. Видимо, это сделал его проводник, который был, конечно, Богом или по меньшей мере великим колдуном.

Вокруг белого пламенного круга вращались четыре сферы. Нет, пять… Или шесть…

Но его внимание привлекли только четыре; возможно, проводник сделал так, чтобы он видел только их.

Одна сфера была маленькая и красивая, самая удаленная от центрального огненного шара. Кроме нее, вокруг шара вращались, как близнецы, еще две сферы, маленькие и бело-голубые, а одна из них с красными прожилками. Они вращались вместе, описывая концентрические круги. И наконец, еще одна сфера, которую нельзя было назвать бело-голубой. Она была и белая, и голубая. Как и остальные, она описывала окружности вокруг центрального шара.

Джарик подумал, что эти сферы держатся на небе так, будто движутся по невидимой плоскости. Что же заставляет их двигаться? Он не знал. Они вращались и вращались на фоне серого неба по своим концентрическим кругам.

Они напомнили ему Шраллу. Может, и солнце выглядит так же, если к нему подлететь поближе?

Джарик летел и летел.

Он смотрел на движущиеся по орбите жемчужины, которые не смогли сойти со своих предначертанных путей, и вдруг заметил, что их пути пересекаются в двух точках. Он стиснул зубы, ожидая столкновения, но они пролетели совсем близко друг от друга.

Он смотрел, как будто его глаза были прикованы цепью к этим двум сферам.

Он заметил, что они постепенно стали сбиваться со своих орбит. Их движение перестало быть правильным, они уже мчались навстречу друг другу. Языки пламени вырывались из них, как будто эти жемчужины прорвались.

Красная сфера и большая голубая продолжали свое движение, как бы не обращая внимания на своих соседок. Центральный шар горел ровным пламенем, неподвижным и не возмущенным. Жемчужины мчались навстречу друг другу, распухая, как бы готовясь к столкновению.

Они все сближались, и огненная стрела вырвалась из одной из них, прорезала мрак и устремилась к огромной бело-голубой сфере, неспешно вращающейся вокруг желто-белого пламени. Пламя летело, как брошенное копье.

– Так я улетел, и с собой я принес жизнь, хотя я был один на корабле.

Из жемчужины вылетели еще огненные стрелы и упали обратно. Джарик ждал, что Проводник объяснит ему, что это, но в мозгу его ничего не прозвучало. Жемчужины все сближались. Они все мчались навстречу друг другу. И вот они слились.

Нет. Они не слились. Они столкнулись и больше не разъединились.

Ужасное пламя охватило их, и Джарик понял, что это столкнулись две могучие силы. Две сферы столкнулись со страшной силой и уничтожили друг друга, разлетелись на огненные обломки. Но Джарик не слышал ни грохота, ни треска, ни единого звука столкновения. Только в ушах его стоял вопль, жуткий, леденящий кровь вопль. Он понял, что это предсмертный крик биллионов людей. Этот вопль проник в его сердце и душу, как отточенный нож из самой лучшей стали.

– Так умер наш мир. Погиб в столкновении с другим миром.

Слова звучали в мозгу Джарика. Он не видел своего Проводника, хотя знал, что тот здесь. Джарик судорожно стискивал его посох. Знание приходило в его мозг само собой, без помощи слов. Он знал, что погибли два мира со всеми людьми на них. Эти два мира находились между его миром и тусклой звездой, которую часто можно было видеть на небе. Глаз Бодмора.

Обломки разрушенных миров разлетелись в разные стороны. Но они замедлили свой бег и скоро вновь закружились вокруг желто-белого шара, как вращались до этого два целых мира.

            Джарик напрягся. Он разглядел движущуюся белую точку, которая приближалась к большой голубой сфере. Она приближалась и вот соединилась с ней. Но ничего не произошло. Абсолютно ничего. Это была точка, покинувшая погибшую сферу, пересекшая пространство и прилетевшая на голубую сферу. Джарик вспомнил слова Проводника.

– Так я улетел.

– Ты бог на земле.

– Я бог, сын Джарик.

Джарик спросил:

– Что же я видел?

– Ты видел двоих, которые были одним, и когда они соединились в одно, они превратились в ничто. В тебе тоже таятся двое, которые должны стать одним, но это случится только тогда, когда ты найдешь свое третье «я», которое объединит тебя в одно.

– Я… я не понимаю.

– Ты не поймешь. Ты не можешь понять. То, что ты не понимаешь, всегда будет мучить тебя, и я очень сожалею об этом, сын Джарик. Но эти мучения будут продолжаться даже тогда, когда ты станешь одним. Но это будет совсем другое, ты даже сможешь познать счастье. Одна часть твоя – дерево, другая находится на острове, а ты… ты лежишь в своей постели в доме Строда. Ты и я, мы еще встретимся о тобой.

И Проводник исчез, и Джарик почувствовал, что он лежит в своей постели и не посох Проводника он сживает, а ножку стула.

Джарик был очень задумчив все последующие дни и никому не говорил, что случилось с ним, или, может, приснилось. Он не мог понять: сон это был или явь. К тому же большая часть увиденного исчезла из его памяти. Он старался, чтобы никто не заметил его состояния.

Сон ли это был? Или действительно его душа покинула ненужное тело и путешествовала где-то по другую сторону реальности. Существовал ли проводник? Неужели он, Джарик, действительно путешествовал где-то вне времени и пространства, или же он просто спал и видел сон? Ведь такое с ним уже было в Ошинсайде, в ужасный день, когда он тоже не мог понять, видит ли он просто сон или явление, посланное богом.

Джарик никому не сказал об этом. Если бы он и захотел рассказать, то не смог бы, ведь тех жалких слов, которыми довольствуются люди, существующие в трех измерениях, не хватило бы, чтобы описать все его ощущения. А кроме того, он не мог вспомнить все. Он знал только одно и был уверен в этом, что два раза видел двух богов земли. И дважды он слышал о том, что в нем самом каким-то образом сочетаются две личности, хотя сам он об этом и не подозревает.

Новые сомнения и тягостные раздумья овладели им, ему хотелось знать, кто же он и что он должен делать. Он просто не хотел быть иным, чем все остальные, он отчаянно хотел быть таким, как Братис.

И все это внесло в душу Джарика новые травмы, добавило узлов и переплетений в нескончаемую ткань его жизни. А ткачи ткали.

Вскоре голос его стал ломаться, и Джарик в отчаянии почувствовал, что не может управлять им. Он подумал, что в этом и заключается его двойственность – он и его голос отделились друг от друга. Но он надеялся, что скоро отыщет остров, где находится его третье я, и тогда он может воссоединиться в одно целое.

Даже находясь в кругу своей семьи, он стал до смешного скрытен. Но Строд знал, что мальчик достиг половой зрелости и находится в переходном периоде между юношей и мужчиной. Правда, он несколько удивился, что этот период наступил с таким запозданием.

Ткачи ткали, и Джарик продолжал меняться.

Через месяц на лице его появился мягкий пушок, голос превратился в красивый резонирующий баритон, плечи округлились, налились силой и он даже подрос на целый дюйм. Уже через три месяца он стал настоящим мужчиной и с гордостью напрягал руку и грудь, показывая своим домашним новую мускулатуру.

Но, хотя он стал мужчиной, высоким и прекрасно сложенным, Стродесон Джарик – Убийца Элка – тем не менее не привлекал к себе внимания девушек. Все они смотрели только на Братиса, Избранника Богини. Лишь Торси да Мейя смотрели на него с наслаждением, хвалили его красоту и телосложение. И он продолжал расти.

Он стал настолько силен, что даже Строд сказал Мейе, что мальчик уже превзошел его в силе.

Джарик ел столько, сколько не съедало даже стадо свиней.

Братис отверг Сийю, и она, пострадав несколько недель, вновь открыла для себя Стродесона Джарика, Убийцу Элка. И затем уже туманные глаза дочери Убийцы Элка встречались с глазами другого убийцы элка, Стродесона Джарика.

Время шло.

А он подрос еще на дюйм ко времени уборки урожая.

7. Джарик Убийца Человека

Перед своим восемнадцатилетием Джарик не был уверен, что знает, что такое любовь. Он говорил себе, что любит Сийю, которой уделял много внимания, которая была его девушкой. Но он не был уверен, что любит ее. Мать его Мейя предупреждала его об этом, но Строд ничего не говорил.

Джарику теперь приходилось привыкать к своему новому телу, высокому и с классически развитой мускулатурой. Огромные руки должны были вновь учиться управляться с топором, мотыгой, копьем, мечом, ножом, луком. Бронзовое кольцо с серебряной полоской и желтым камнем, которое ему подарил Строд, уже могло налезть только на мизинец, а остальные пальцы были слишком толсты.

Он очень неумело обращался теперь с топором, копьем, мотыгой, а однажды даже поранил ею себе ногу. Все это вызывало насмешки жителей деревни. Джарик стал раздражительным, и даже Строд опасался теперь отчитывать его, так как это немедленно вызывало вспышку ярости. Но несмотря на это, Джарик оставался хорошим сыном.

Джарик продолжал упорно учиться, и результаты не замедлили сказаться.

Однажды, занимаясь плотницкой работой, Джарик сказал Строду;

– Я хочу построить корабль и отправиться в набег.

– Но ты же неспособен к долгой и кропотливой работе, – осторожно сказал Строд, опасаясь гнева Джарика.

– Я научусь. Да и ты поможешь.

– И затем ты будешь грабить крестьян, как грабили и убивали твоих родителей.

Джарик мгновенно напрягся и изо всех сил ударил по бревну, которое сейчас обтесывал. Он так долго думал над этой идеей, а Строд одной фразой разрушил ее, показал, насколько она глупа.

Джарик знал, что он очень нетерпелив, хотя не понимал, куда он торопится, что хочет делать, кем хочет быть.

Но не разбойником. Нет, он не может стать одним из них, одним из тех, кто убил его родителей. Нет, он не может быть разбойником. А кроме того, Строд прав, он настолько нетерпелив, что не сможет построить корабль.

Кидденсак! Кидденсак! Что случилось? Где ты, убийца? Никто о тебе не слышал. Убийца! Прошло десять лет. Посмотри на меня. Ошинсайд еще не отомщен, и я вырос и могу отомстить. Я локустанец, как и ты, Кидденсак. Я даже не знаю, кто я. Я знаю меньше о себе, чем о тебе, убийца моих родителей.

Джарик уперся ногой в бревно и изо всех сил старался выдернуть меч из бревна, куда загнал его в сердцах. А затем ему пришлось выпрямлять железное лезвие.

– Никто не может сказать, когда его назовут воином, Джарик, – сказал Строд. – Ты знаешь это лучше, чем кто либо. Ведь ты, я и молодой Стрид стали воинами в один день.

– Это было прекрасно! Я чувствовал себя, как орел, парящий в небесах!

Строд вздохнул.

– Я учил тебя пользоваться оружием, а ты хочешь не выпускать его из рук постоянно. Это ведет только к смерти, Джарик.

– Значит, мне нужно было учиться работать мотыгой или топором.

– Я очень сожалею, что научил тебя боевому искусству. Я тоже люблю оружие, но во мне никогда не возникало желания навсегда стать воином. Мне довольно было знать, что я достаточно искусен, чтобы защитить свою семью, свою деревню в случае необходимости. Как это случилось, когда мы отбили нападение четырех из Секхардена.

Джарик снова ударил мечом по бревну.

– Джарик, бревно не самый лучший объект для тренировки с мечом.

Джарик взглянул на него.

– Но ты уже месяц не занимаешься со мной. – Он говори почти обвинительным тоном.

– Совсем нет времени, сын.

Джарик взглянул на него. Он был таким же высоким, как Строд, но сложение его гораздо мощнее. Громадные мышцы буграми выделялись на его руках, а грудные мышцы, как два щита, защищали его грудь. Джарик теперь был гораздо быстрее Строда и искуснее в фехтовании. Когда он брал меч и щит, он полностью преображался. Строд теперь боялся его, хотя сказал об этом только Мейе. Джарик дрался, забыв обо всем, он дрался, как волк, как машина.

Джарик злился на Строда, за то, что тот не хочет заниматься с ним. Ему хотелось крушить, ломать, убивать. Рубка деревьев поглотила его необузданную энергию, но все же он ломал ветки, попадавшие в его руки, когда забывал контролировать свои силы.

Строд про себя думал, что Джарик, возможно, родился среди тех, кто десять лет назад уничтожил его деревню. Он надеялся, что юноша не найдет их. Ведь он поклялся убить их всех, но несомненно, сам погибнет при этом. Строд вздохнул и пошел прочь.

– Нет времени, – подумал Джарик, глядя вслед отцу, а затем снова нанес сильнейший удар по дереву.

И ткачи продолжали ткать.

Стаху, который был на несколько месяцев старше Джарика, исполнилось восемнадцать лет в апреле. Он был хорошо сложен, и волосы его стягивала кожаная повязка, украшенная двумя голубыми камешками.

В мае Стах и еще один парень сделали нечто необычное: они исчезли, вооруженные и одетые в доспехи. Они решили совершить набег на Секхарден. Но потерпели поражение. Стах получил две раны, а его товарищ уже никогда не сможет ходить, не хромая.

Они предстали перед общественным судом, выслушали осуждение Ишрашпула и Троих, но они все равно знали, что, несмотря на все гневные слова, никто их в душе не ругает и не обвиняет. Разве жена Редноза не из соседней деревни? Ведь он сам в семнадцать лет похитил ее, убив двух ее братьев. И все после этого славили его, как воина-победителя.

Стах решил, что он хочет Сийю.

Он стал ухаживать за ней, носил ей воду, сопровождал ее всюду. И естественно, он перестал быть другом Стродесона Джарика.

Когда Сийя спросила Джарика, правда ли, что и его прежние родители не родные ему, он понял, что это исходит от Стаха. Когда Сийя спросила, правда ли, что Торси сумасшедшая, он понял, что это тоже исходит от Стаха.

Стах во всеуслышанье называл его дважды подкидышем, интересовался, кто же его настоящие родители, отпускал язвительные замечания по поводу его безмозглой сестрички.

– Стах, – однажды сказал Джарик, – не говори больше ничего плохого о Торси и держись подальше от Сийи, дочери Стрида!

– Джарик, – сказал Стах, и глаза его сузились. – Я не принимаю приказов от дважды приемыша, у которого есть сестра-дурочка, к тому же совсем не похожая на него. Джарик, ты сам держись подальше от Сийи, так как я хочу передать подарки ее отцу.

Джарик задрожал. Они стояли под июньским солнцем и смотрели друг на друга. Пальцы Джарика сжались в кулаки.

– Си не примет их.

Стах рассмеялся.

– Разве, дважды приемыш? Ты думаешь?

Джарик бросился на него. Стах согнулся. Они не кружили вокруг друг друга, не обменивались уларами. Они сразу схватились и тут же покатились по земле, поднимая пыль. Люди смотрели на них. Но вскоре их растащили взрослые. Они были исцарапаны, и одна из царапин проходила по щеке Джарика возле самого глаза.

Тяжело дыша, они со злостью смотрели друг на друга.

– Я срубаю деревья мечом, Стах, – сказал Джарик. – Не подходи близко, когда я работаю в лесу.

И все поняли, что это угроза, хотя и сделанная в гневе.

– Держись подальше от Сийи, Джарик, – сказал Стах.

– Отец, – сказал Джарик, глядя не на Строда, а на Стаха. – Я хочу принести подарки жениха Стриду.

И Стах забился в руках людей, которые его держали.

– Не делай этого, Джарик! – крикнул он. – Не помышляй об этом! Я убью тебя, Джарик!

И это тоже была угроза, хотя и сделанная в гневе. Да, это было очень необычно для жителей деревни: два здоровенных парня спорят из-за девушки, это настоящий подарок для дочери Стрида Сийи.

Затем Стах успокоился: пришел его отец. И прослушав все от свидетелей, отец Стаха Ферстмен запретил им драться. И двое юношей пошли, насупившись, в разные стороны.

Но вызов был сделан. И Джарик понимал это. В нем и самом кипела ярость. Вечером он работал в лесу, когда услышал треск веток под ногами у себя за спиной. Он обернулся и увидел Стаха, завернутого в длинный темно-голубой плащ.

– Иди прочь, Стах, – сказал Джарик, вытаскивая меч из ствола дерева. – Тебе небезопасно находиться возле меня, когда у меня в руках меч.

Но его щит был поодаль от него. Он лежал возле дерева, рядом с топором.

Не говоря ни слова, Стах отстегнул бляху, и плащ с тихим шорохом соскользнул с его плеч. Плащ он одел для того, чтобы никто не видел, что у него меч.

– Брось меч, Джарик.

– Не брошу. Я рублю им дерево.

– Брось меч или подними его против меня, дважды приемыш, бастард, брат безмозглой свиньи.

Это было оскорбление. Хотя в деревне свиней уважали – ведь они давали пищу жителям – но назвав свиньей Торси, Стах утверждал, что она не девушка.

Джарик повернулся к нему. Меч был в его руках, и лицо потемнело от гнева. Они смотрели в глаза друг другу. Стаж сглотнул комок в горле и взялся за рукоять своего меча. Рукоять была украшена красным камнем. Это был великолепный меч, чем не боевой. Меч сына Ферстмена.

Меч Джарика, которым он работал в лесу, был в зазубринах и погнут, рукоять его была из дерева, скрепленного костяными кольцами.

– Я здесь работаю, Стах. – Голос Джарика дрожал. Дрожала и его рука на рукояти меча. На лице отражались все его чувства.

– Ты работаешь, чтобы купить своей безмозглой сестре мужа?

Это было чересчур. Никто не мог услышать такое и спокойно уйти, не получив извинений или крови. Джарик прыгнул вперед.

Ни у того, ни у другого не было щитов. Стах ударял по лезвию Джарика, и сталь зазвенела. Он сделал выпад, чтобы пронзить грудь врага, но промахнулся, так как Джарик подобно молнии прыгнул в сторону. Его заблестевшие глаза не смотрели на меч Стаха, который просвистел возле его груди на расстоянии одного миллиметра. Он дрался! Мозг его безошибочно управлял телом и руками.

Он отступил в сторону, и его удар пришелся прямо в шею Стаха. Хрустнули шейные позвонки, и тот рухнул на землю мертвый, обливаясь собственной кровью.

Итак, жизнь Ориксона и Стродесона Джарика снова изменилась, навсегда изменилась. Но не в момент смертельного удара, а на следующий день, когда говорили Трое и Совет, когда они произнесли свой приговор.

Его приговорили к изгнанию. Его объявили преступником, его лишили возможности жить в деревне. Они совершенно не обратили внимания на угрозы Стаха, на то, что это он пришел к Джарику в то время, как тот мирно трудился в лесу. Было решено, что Стродесон Джарик виновен в убийстве жителя деревни и поэтому он должен быть изгнан из нее. В Сек-харден был послан гонец с сообщением о том, что Джарик изгнан из деревни и что ему нельзя давать крова.

Джарик подумал, стал бы приговор другим, если бы убитый не был сыном Ферстмена, первого человека в деревне.

Джарик остался Джариком. Он был как всегда нетерпелив и невыдержан. Он долго ждал признания в деревне, но так и не дождался его. Он говорил, и голос его отзывался в лесу звенящим эхом.

– Я пришел сюда не сам. Меня вытащили из моря. Вы не мой народ. Вы не можете быть моим народом! Такие, как вы, убили моих родителей! Все эти годы я слышал в свой адрес и в адрес моей сестры только оскорбления, и теперь я потерял терпение и нанес удар самому гнусному из оскорбляющих. И теперь вы прогоняете меня, меня, кто убил элка, кто спас Аспеи и Сийю в час, когда вы все поджали хвосты от страха.

Со своего кресла поднялся сам Ишрашпул:

– Ты говоришь в присутствии Совета и Троих. Приговор вынесен. Прекрати свои оскорбительные речи!

– Я договорю! Вы не мой народ! Я отвергаю вас! Я отвергаю законность приговора Ишрашпула, чей сын сам искал меня, чтобы убить! Я плюю на ваш приговор! – И он действительно плюнул в сторону кресла, в котором сидел Ишрашпул во время церемонии. – Я ухожу из вашей деревни только потому, что сам не желаю жить здесь!

Послышался шепот. Пусть это был только жест со стороны горячего юноши, но лучше бы этого преступника, так искусно владеющего мечом, просто казнить…

Но туг поднялся Строд и обвел всех глазами. Он сказал, что если они решатся убить Джарика, то им придется тогда сначала убить самого Строда.

– Тихо! – крикнул Ишрашпул. – Приговор вынесен – изгнание. Стродесон Джарик еще не покинул деревни. Но его нельзя убить или казнить другим способом, ему следует выдать топор с хорошим лезвием, его вещи, кроме меча, который должен быть сломан, и столько пищи, сколько поместится в моем шлеме. Он должен покинуть деревню и не видеть никого из нас. Каждый, кто увидит его, обязан его убить, как преступника. На закате он должен уйти. Таково решение.

– Ты неправильно произнес мое имя, старик, – ядовитым тоном сказал Джарик. – Мое имя – Джарик Убийца Элка, старик. Я не сын никому из этой деревни!

Строд отвернулся, уязвленный до глубины души.

Джарик пошел прочь и увидел Сийю, дочь Страда. Она отвернулась от него.

Он позвал ее по имени и когда она обернулась, то ее прекрасное лицо было полно презрения к нему.

– Убийца! Преступник! Ill не приносил подарков моему отцу целых три года, а когда их принес Стаж, ты убил его1 Что мне, Сийе, остается, кроме стыда и всеобщего презреим?

Джарик был ошеломлен.

Но он был горд.

Он плюнул на землю между собой и Сийей.

А ткачи ткали.

Затем были прощания с родителями, объятия, плач. Торси тоже обнимала его, прижималась к нему, но не плакала, она молчала.

Перед заходом солнца Джарик покинул Ишрашпул. Он направился на запад, откуда доносился волчий вой.