Текст книги "Подари мне сказку"

Автор книги: Эмми Лорин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

11

Синди долго стояла под душем. Упругие, горячие струи воды смешивались со слезами, ручьями бежавшими по ее щекам. Она плакала и плакала и ничего не могла с собой поделать.

«Почему ты не остановила Беннета? Ведь ты же видела, что он оторопел, когда обнаружил, что ты девственница», – винила себя Синтия.

Затем она резко встряхнула головой, разбрызгивая капли воды по кафельным стенам ванной комнаты.

«Нет, в тот момент было уже слишком поздно что-либо ему говорить, он просто не контролировал себя. Если бы ты дорожила своей девственностью, то должна была его остановить гораздо раньше». – Слезы продолжали литься из ее глаз.

Синтия чувствовала себя опозоренной и униженной. Ей очень хотелось убедить себя в том, что она просто невинная жертва, а во всем виноват только Бен. Пусть он несет весь груз ответственности и вины, ведь, в конце концов, он мужчина, он сильнее и должен за все отвечать.

Но стоило Синтии подумать так, как ее совесть взбунтовалась, не желая мириться с заведомой ложью, потому что в глубине души она знала, что в случившемся есть доля ее вины.

Она призналась себе, что его ласки доставили ей несказанное удовольствие и что она сама просила его не останавливаться. Ей так же, как и ему, хотелось их близости. А когда он понял, что она девственница, было уже слишком поздно.

«Господи! Что он теперь обо мне подумает? Наверное, что я его спровоцировала, чтобы затем унизить. – Ей в голову лезли самые ужасные мысли. – Так или иначе, теперь уже поздно виниться и жалеть о случившемся».

Синди стояла под душем до тех пор, пока полностью не выплакалась. Как жаль, что она далеко от дома и не может, прижавшись к груди отца, излить ему свою душу. Когда она была маленькой, то забиралась к нему на колени и рассказывала о своих бедах. Синтия помнила добрые и искрящиеся юмором отцовские глаза. Ему всегда удавалось ее понять и утешить. Ей захотелось вернуться в детство, чтобы добрый отец ее выслушал и дал мудрый совет.

Синди насухо вытерла себя мягким и пушистым полотенцем. Она усмехнулась, представив себе, какой совет дал бы ей отец. Наверняка он сказал бы: «Отправляйся домой ближайшим автобусом». А может быть, посоветовал не сдаваться и добиваться того, о чем она мечтает.

Синди грустно вздохнула. Все ее мечты теперь связаны с Беннетом Гэнстером. Прекрасный Принц, только он один может исполнить ее желания.

Она не строила иллюзий и, может быть, лучше других понимала, какая пропасть лежит между мечтами и реальностью.

Она все еще чувствовала боль, пронзившую тело, когда в нее вошла возбужденная плоть Бена. Синди не собиралась себя обманывать, и она смотрела правде в глаза, поэтому скрепя сердце призналась себе, что Бен ее не любит. Он испытывает к ней сильное сексуальное влечение, и не более того.

Конечно, сейчас она ему нужна, и он не может без нее обойтись, потому что хочет, чтобы его мать выздоровела, жила спокойно и была счастлива. В его плане Синди отводится роль невесты, на которой он якобы собирается жениться и порадовать свою мать внуками.

Синди подняла руку и грустно посмотрела на бриллиантовое колечко – знак его любви и серьезности намерений. Ясно, что он оказался бессильным перед сиюминутным желанием плоти. В тот момент он страстно хотел одного – физической близости с женщиной, казавшейся ему желанной.

Синди допускала, что Бен еще не раз захочет с ней переспать. Он просто будет ее использовать, чтобы удовлетворять свои естественные сексуальные желания. Если его не осадить сейчас, то он будет домогаться ее до тех пор, пока не вернется его подружка.

Синди плотно сжала губы, решив, что больше не повторит своей ошибки. У нее есть гордость, которая ей просто не позволит стать послушной и покорной любовницей Бена, с которой он бы мог время от времени утолять свои плотские желания.

Однако тут же эти благие намерения подверглись бурной атаке ее чувств. Если первый раз близость с Беном ей доставила только боль, то, быть может, во второй раз она испытает настоящее, ни с чем не сравнимое удовольствие, наполняющее душу и тело сладостным огнем. Ей казалось, что в тот момент, когда Бен ею овладел, он действовал инстинктивно, желая получить только сексуальное удовлетворение, не испытывая к ней никаких нежных чувств.

«А с чего ты взяла, что в его сердце должно быть место для тебя? У него сейчас просто идеальные условия: ты теперь уже не девица, всегда, так сказать, под рукой, – подумала Синди. – Он, как и любой другой мужчина, в первую очередь будет стремиться удовлетворить свой сексуальный голод. Зачем ему испытывать к тебе какие-то глубокие чувства? У него этого и в мыслях нет».

Она совсем упала духом. Ей хотелось интимной близости с любимым мужчиной, который отвечал бы ей взаимностью, а не заниматься сексом с человеком, который к ней равнодушен. Синди мучилась от мысли, что она влюблена в Бена.

Синди приоткрыла дверь и выглянула, чтобы убедиться, что, кроме нее, в комнате никого нет. Она обрадовалась, заметив на полу около кровати свои чемоданы, и свободно вздохнула, – значит, Бен уже ушел.

Грустные мысли не оставляли ее ни на минуту.

«Что мне теперь делать? – Синди обреченно усмехнулась. – Взяла и влюбилась – просто кошмар!»

Конечно, это не входило в ее намерения. Но она сама ввязалась в эту опасную авантюру и теперь за все должна сполна расплачиваться.

Бежать домой ей не хотелось, да она и не могла. Во-первых, от себя не убежишь, во-вторых, она дала слово, а свои обещания Синди стремилась всегда выполнять.

Кроме того, бегство – не лучший выход из положения, в котором она оказалась, поскольку этим ничего не решишь. Чувства и уязвленная гордость всегда будут напоминать о том, что между ними произошло, и не дадут покоя.

Внезапно ей на ум пришла великолепная мысль. Ведь совсем не обязательно играть свою роль по тем правилам, которые устанавливает Бен.

«К черту его диктаторские замашки! Я сама знаю, что мне делать и как делать». – Это ее немного воодушевило, и она бросилась рыться в чемоданах, подыскивая себе одежду.

Синди решила, что сегодня вполне можно надеть джинсы и какую-нибудь легкую, летнюю блузку. Она выбрала голубые джинсы и ярко-розовую рубашку. На ноги она натянула теннисные тапочки. В привычной одежде она чувствовала себя более свободно и уверенно.

Она стояла перед зеркалом и расчесывала еще влажные волосы, когда в дверь тихо постучали. Затем раздался приглушенный голос Беннета:

– Синтия, можно мне войти?

– Синди, – поправила она, решив, что рано или поздно он начнет ее называть так, как хочется ей, а не ему, и громко добавила: – Конечно, входи. Это же твоя комната.

Бен вошел и тихо прикрыл за собой дверь.

Взглянув на него, Синди чуть не расхохоталась. Он был в пуловере, связанном из хлопчатобумажных ниток, джинсах и спортивных туфлях. Но смех застрял у нее в груди, когда она взглянула ему в лицо. Нахмуренный лоб и плотно сжатые губы говорили о том, что он пришел, чтобы ей что-то сообщить.

Синди терялась в догадках, о чем пойдет речь?

А Беннет не спешил начать разговор, а может, просто не мог подобрать слова. Она бы еще долго ломала себе голову, но тут он собрался с духом, распрямил плечи и вскинул голову.

«Точь-в-точь герой из фильмов про войну, которого привели на расстрел. В ожидании неминуемой смерти он смело смотрит в лицо своего врага, не отводя взгляда», – решила Синди.

– Синтия, только не подумай, что я снова буду извиняться, – решительно начал он.

«Слава Богу!» – Она тут же закатила бы ему ужасный скандал, если бы он надумал опять прийти сюда со своими извинениями, даже с самыми искренними. То, что он в очередной раз переврал ее имя, Синди решила оставить без внимания на этот раз. У нее еще будет время научить его, как правильно к ней обращаться.

– Нет, конечно, мне очень жаль, но…

– Ты что, издеваешься надо мной? – взорвалась Синди. – Когда ты перестанешь доставать меня своими извинениями?

Беннет нахмурился, но промолчал. В комнате воцарилась тишина.

Синди нервничала. «Хватит пустых разговоров! Пора переходить к делу».

Они стояли посреди комнаты и настороженно смотрели друг на друга, как пара дуэлянтов, оценивающих по глазам противника его силу.

«Бери быка за рога», – припомнила Синди и решила начать первой.

– Так ты пришел за своими вещами?

– Нет.

– Тогда – за моими?

Казалось, что Бен не ожидал от нее такой напористости. Он испуганно вытаращил глаза.

– Нет… Я их тебе недавно принес, зачем мне их забирать?

– Да, я знаю. – При виде смятения на его лице ее голос смягчился, и сердце немного оттаяло.

– Может, хватит мне голову морочить? С чего ты взяла, что я пришел за твоими вещами? – Теперь он начал терять терпение.

– Ты же пришел, чтобы выставить меня из своего дома и послать меня… э… куда подальше, разве не так?

Очевидно, Бен окончательно потерял остатки терпения, потому что после ее слов он возмущенно взревел:

– Ты что, считаешь меня последним негодяем? Этаким монстром, да?

Его яростные крики не помешали Синди тут же провести аналогию со столь любимыми ею сказками. Слово «монстр» ей ужасно понравилось, хотя в сказках красавица принцесса всегда страдает от домогательств чудовища. Однако монстр тоже неплохо звучит.

– Синтия, ответь мне! – рявкнул Бен.

– Синди. – Ей пришлось оставить свои фантазии и вернуться к действительности.

По правде говоря, она любила сказки за то, что в них всегда побеждает добро и герои находят свое счастье. А реальная жизнь ничего подобного не могла даже и обещать.

– Нет, Бен, я тебя не считаю монстром. – Ее голос был таким безрадостным, что ей самой стало себя жалко. Она поспешила напустить на себя бравый вид и насмешливо на него посмотрела. – Я думаю, что ты прагматичный, расчетливый человек, иногда безжалостный. У тебя есть все качества, необходимые для выживания в нашем жестоком мире. – Синди торопилась, боясь, что он не даст ей договорить.

От этих слов Беннет вздрогнул, словно она влепила ему пощечину.

– Тебе больно. Я вижу, что ты страдаешь, – с видом полного раскаяния произнес Бен.

Откуда у Синди вдруг появились силы! Она прикинулась безразличной и довольно беспечно заявила:

– Ничего, как-нибудь переживу.

– Разумеется. – Он стиснул зубы, а затем продолжил тусклым, без всякого выражения, голосом: – Я тебе больше не буду докучать.

– Ты хочешь, чтобы я уехала, так? – С замиранием сердца Синди ждала ответа.

– Нет. – Он покачал головой и нерешительно сказал: – Я прошу тебя остаться. Я ведь и пришел сюда только за тем, чтобы уговорить тебя не уезжать. Ты не забыла, что мы заключили договор? – Тут он сделал над собой усилие, но все же продолжил: – Но если ты уедешь, то я тебя пойму.

– Бен… я… – Голос Синди предательски дрогнул. Она не знала, то ли ей радоваться, то ли печалиться.

– Беннет, – машинально напомнил он, хотя его голова была занята другими мыслями. – Можно, я продолжу, а потом ты скажешь свое решение, хорошо? Так вот, даю тебе слово – надеюсь, что ты мне поверишь, – если ты останешься, то я не буду тебя ни в чем ограничивать. Делай, что хочешь, ты не будешь передо мной отчитываться ни за свои покупки, ни за свои поездки. Я тебя ни словом не попрекну.

– Откупаешься, да, Бен? Совесть заела? – не поднимая головы, тихо спросила Синди. В этот момент она его ненавидела за то, что он ей отвел роль совращенной женщины.

– Да, – честно признался он, не заметив, что вновь стал Беном, а не Беннетом.

– Или тебе просто это выгодно? – Теперь уже Синди злилась на себя, проклиная свою нерешительность и слабость.

– И это тоже. – Слова прозвучали с подкупающей искренностью. Он и не думал хитрить.

– Я так и поняла, – устало произнесла Синди. Его откровенные признания окончательно ее добили. Она вдруг почувствовала, что не может больше стоять, что теряет последние силы. Ей захотелось лечь и умереть. Но, взяв себя в руки, Синди подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Если ты останешься, – мягкий голос Бена завораживал, – то завтра я не уеду и проведу здесь несколько дней. Мы продолжим нашу игру. Пусть все думают, что мы счастливые влюбленные.

Синди кивнула, она уже справилась с минутной слабостью.

– Мне придется вас навещать время от времени… – Голос Беннета дрогнул, и ему не удалось скрыть от Синди своего волнения. – Скорее всего я буду приезжать в конце недели на выходные. В эти дни нам придется проявить немалый актерский талант, изображая пылкие чувства, которые мы якобы испытываем друг к другу.

– Все понятно, – задумчиво протянула Синди.

Бен быстро перевел дух и продолжил:

– Но я клянусь, что не позволю себе никаких домогательств, и посягать на твою честь не буду. Одним словом, такого больше не повторится.

«По-моему, где-то я встречала похожую ситуацию», – подумала Синди. Слова Бена ей напомнили одну сцену из любовного романа.

– Хотя для меня это будет очень нелегко. – Он увидел, как Синтия резко вскинула голову, и поспешил добавить: – Только пойми меня правильно. Ты красивая женщина, при виде тебя нельзя остаться равнодушным, я бы даже сказал, что ты чертовски привлекательна и желанна.

Синди встрепенулась, мгновенно позабыв, что еще минуту назад ей хотелось умереть. «Он говорит, что я желанна?» Ее душа пела и ликовала. Она словно заново родилась. Ее вера в то, что не только сказки счастливо заканчиваются, вновь обрела силу.

– Ты не уедешь?

Он еще спрашивает! Разве она могла отказаться от своей мечты? Синди понимала, что шансов на то, что ее мечты сбудутся, ничтожно малы. Но во что бы превратился наш мир, если бы в нем не было места для мечты и надежды?

– Да, я остаюсь. – Синди приняла решение, и у нее на душе сразу стало легко и спокойно, словно гора свалилась с плеч. Найдет ли она счастье с Беном или у них ничего не получится – этого она не знала.

Даже не пытаясь скрыть своей радости, Беннет довольно улыбнулся.

Внезапно до них долетел голос Франциски:

– Беннет, Синтия, где вы пропали?

– Ответь что-нибудь, – Синди забеспокоилась, – а не то твоя матушка подумает про нас Бог знает что. – Последние слова она произнесла с горькой усмешкой.

Глаза Бена сузились, превратившись в щелочки. Но к удивлению Синди, он не стал ей платить той же монетой, оставив без внимания ее колкость. Он приоткрыл дверь и прокричал:

– Мы уже идем, мам. Мы почти закончили разбирать вещи. Через пару минут спустимся к тебе.

«Надо же – почти закончили! Сильно сказано, если учесть, что вещи даже не распакованы». Синди подошла к чемодану, лежавшему на кровати, и принялась вынимать свои платья.

– Какой шкаф я могу занять? – спросила Синди, не поднимая головы, когда услышала, что Бен захлопнул дверь.

– Шкаф, что с правой стороны от зеркала, пустой. Займи его. Кроме того, что-то можешь положить в ящики комода, там вся правая сторона тоже свободна.

Синди боялась поднять голову и встретиться взглядом с глазами Бена. Ее испугала перемена в его голосе, который вдруг стал чужим и безрадостным. Она сосредоточенно принялась разбирать вещи, делая вид, что поглощена своей работой и ее совершенно не интересует, здесь он или ушел к себе в спальню.

После того, как она закончила, оказалось, что все ее платья не заняли и половины одного из шкафов. На ее взгляд, в этих шкафах можно было разместить весь ассортимент какого-нибудь бутика.

На все про все у нее ушло не больше десяти минут. Синди замерла посреди комнаты, уставившись на пустые чемоданы и не зная, что делать дальше.

Словно ниоткуда рядом с ней появился Беннет.

– Не волнуйся, чуть позже я их отнесу в кладовую. – Он кивнул на чемоданы.

Синди от неожиданности вздрогнула и невольно попятилась назад.

– Синтия, черт возьми, я же тебе дал слово, – раздраженно произнес он. – У меня и в мыслях не было прикасаться к тебе. Что ты шарахаешься от меня?

– Синди… – напомнила она и с не меньшим раздражением ответила: – А я тебя ни в чем не обвиняю. Просто я не слышала, как ты подошел. Ты меня испугал.

– О Боже, я вовсе не хотел тебя испугать. – Он примирительно улыбнулся. – Послушай, я понимаю, тебе хочется, чтобы я держался от тебя подальше. Но наш план провалится, если ты будешь испуганно вздрагивать каждый раз, как только я к тебе подойду. Ты согласна со мной?

– Извини, – недовольно буркнула Синди и тут же подумала, почему это она должна перед ним извиняться?

– Не надо извиняться. – Бен покачал головой и со вздохом добавил: – Я и не надеюсь, что ты сразу начнешь мне доверять. Догадываюсь, что сейчас творится в твоей душе. И все из-за моего… э… скажем так – из-за моего поведения, которое нельзя назвать джентльменским.

– Это уж точно – нельзя, – шутливо воскликнула Синди. Ей захотелось несколько разрядить атмосферу. Усмехнувшись, она продолжила: – Нам бы надо было поменьше читать книжек.

Серьезность тут же слетела с лица Беннета. Он откинул голову и расхохотался. Его искренний смех был заразительным. Она почувствовала, как напряжение, которое все это время тисками сдавливало ее грудь, постепенно исчезает. Вскоре они уже смеялись вместе.

На какое-то мгновенье ему показалось странным, что Синтия так быстро забыла о своих страхах. Но он решил не ломать над этим голову и поспешил воспользоваться благоприятным моментом, чтобы окончательно помириться.

Протянув Синди руку, он с обезоруживающей, открытой улыбкой предложил:

– Мир?

Подчиняясь внезапному душевному порыву, Синди кивнула и пожала ему руку.

– А теперь – смело в бой!

Беннет, не выпуская ее руки, вновь рассмеялся. Его теплое, нежное рукопожатие и искренний смех окончательно развеяли ее тревогу.

«Похоже, что большей дурехи, чем я, во всем мире не отыщется. Радуюсь неизвестно чему», – усмехнулась Синди.

Однако в действительности она так не считала. Со свойственным ей оптимизмом Синди подумала, что рано или поздно все плохое останется позади и со временем забудется. Теперь Синди уже не сомневалась, что сможет справиться со всеми своими бедами.

Бен разжал пальцы и выпустил из ладони ее руку.

12

Время летело незаметно. Лето было на исходе. Луиза наконец-то уехала к себе в Калифорнию.

Бен большую часть времени проводил в городе, и, если честно, Синди была этому рада. Но иногда ночами долго не могла заснуть. Она мучилась бессонницей, ворочаясь с боку на бок на широкой кровати.

В такие моменты Синди раскаивалась в случившемся и корила себя за то, что проявила слабость и влюбилась в Бена. Ей надо было сразу, в самом начале проявить твердость духа и отказаться от его заманчивого предложения. Теперь ничего не оставалось, как ругать себя за то, что она оказалась втянутой в лживую игру. Не смыкая глаз, Синди крутилась на кровати и проклинала свою нерешительность.

Эти безрадостные мысли уходили, когда она вспоминала о доме. По крайней мере, отец думает, что у его дочери все складывается вполне благополучно. Она несколько раз ему звонила и радостным голосом сообщала, что у нее все прекрасно.

Первый раз она позвонила отцу вечером того же дня, когда они приехали из Нью-Йорка. Тогда ей показалось, что отец не очень-то поверил в искренность ее слов. Синди и сама понимала, что выбрала не совсем удачный момент для разговора с ним. Она находилась в расстроенных чувствах и была подавлена случившимся между ней и Беном, поэтому ее голос звучал неубедительно. Она говорила отрывисто, часто запиналась.

Позже Синди научилась гораздо лучше скрывать от отца свои эмоции. Ее голос уже больше не выдавал волнения, которое охватывало ее каждый раз, когда она упоминала о Бене.

Синди взяла за правило звонить домой не меньше двух раз в неделю. Иногда ей казалось, что она разговаривает не с родным отцом, а с чужим человеком. Ее не покидало ощущение, что отец странным образом изменился: стал моложе лет на десять. Его голос звучал не в пример бодрее и радостнее, чем раньше. Что же могло стать причиной столь внезапных перемен?

Как-то раз к телефону подошла Джесс. Синди слушала ее веселое и звонкое щебетанье в трубке и удивлялась, что с ними всеми приключилось? Чему они радуются? Неужели, когда я жила вместе с ними, их тяготило мое присутствие?

Прекрасно зная и свою младшую сестру, и отца, Синди даже не допускала, что причина происшедших с ними перемен может быть как-то связана с ее отъездом. Позже у нее появились кое-какие смутные догадки: видимо, в личной жизни каждого из них наметились перемены к лучшему.

Предчувствие не обмануло ее. Как-то вечером, перед тем как лечь спать, она вновь позвонила домой и поговорила с Джесс.

– Синди, ты не поверишь! – В трубке зазвенел возбужденный, радостный голос сестры.

– Конечно, ведь я даже не знаю, о чем идет речь. – Синди рассмеялась.

– Мистер Адамс, то есть Джеффри… он… – Джесс запнулась от переполнявшего ее счастья, – он меня пригласил на ужин завтра вечером.

– Не буду задавать глупый вопрос – согласилась ты или нет. – Синди было очень приятно слышать этот родной, такой счастливый голосок.

– Ты смеешься надо мной, да? Естественно, я сразу же согласилась, – продолжала звенеть Джесс.

– Я очень рада за тебя. Теперь не упусти свой шанс, – посоветовала Синди и попросила сестру подозвать к телефону отца.

Позже, когда Синди лежала, свернувшись калачиком, в огромной кровати Бена, она вновь вспомнила о Джесс и еще раз пожелала ей счастья. Она действительно была рада за сестру, но вместе с тем немного ей завидовала. Синди считала, что Джесс повезло больше, рядом с ней был любимый человек, и она могла себе позволить строить планы и мечтать о том, как будет с ним счастлива.

В другой раз к телефону подошла Эмили Дэвидсон. Синди удивилась, но не стала задавать никаких вопросов и попросила передать трубку отцу. Их разговор был недолгим. Отец постоянно шутил, и по его голосу можно было догадаться, что его распирает от избытка чувств. Синди испугалась, что позвонила не в самый подходящий момент и помешала их свиданию.

Она была рада, что отец не одинок и проводит вечера в обществе Эмили, но в ее сердце вновь кольнула зависть, и ей стало грустно и одиноко. Впереди была долгая ночь, и Синди решила, не откладывая на потом, разобраться в своих чувствах.

«Прежде всего ты должна быть благодарна судьбе, поскольку у тебя есть то, чего нет у других. Ты живешь в шикарном доме, окруженная заботой и вниманием. – Она мысленно загибала пальцы на руке, подсчитывая плюсы своего житья-бытья. – У тебя есть возможность вести нормальную, культурную жизнь: вокруг много библиотек, музеев, театров… Кроме того, скоро ты будешь учиться в колледже. Чего еще тебе не хватает?»

Естественно, она сразу подумала о Бене. Его-то ей и не хватало.

Синди тут же затрясла головой, отгоняя от себя прочь все мысли о нем. Сколько раз она давала зарок не копаться в себе? Надо просто жить и не забивать голову всякой чепухой.

Она строго придерживалась этого правила в течение последнего месяца уходящего лета.

С матерью Бена у нее сложились добрые, сердечные отношения. С Луизой дело обстояло гораздо сложнее, но и та, почувствовав, что никто ее не поддерживает и не одобряет пренебрежительного отношения к Синди, решила изменить свое поведение.

Ей пришлось оправдываться, чтобы хоть как-то исправить то неприятное впечатление, которое она на всех произвела в день, когда в доме появился племянник со своей невестой.

– Что вас удивляет? Ваша помолвка была для меня полной неожиданностью, я просто не знала, что и сказать. – Луиза даже не извинилась, посчитав, что приветливого тона и примирительной улыбки, с которыми она как-то вечером обратилась к Беннету и Синтии через несколько дней после их приезда, будет вполне достаточно, чтобы уладить возникшее маленькое недоразумение.

Синди не поверила в искренность Луизы, но благоразумно промолчала, оставив свое мнение при себе.

Что касается Франциски, то она расцвела в счастливой улыбке и тут же перестала обижаться на сестру.

Беннет тоже успокоился, когда Луиза при всех хоть как-то попыталась загладить свою вину. Он всегда считал Луизу благоразумной и доброй и был рад, что ему не пришлось менять своего мнения о ней в худшую сторону.

Синди решила не высказывать своего мнения о том, что с годами характер людей часто портится. К тому же ей не хотелось конфликтовать с Луизой, поскольку у нее хватало и своих забот.

Когда Бен был рядом, Синди находилась в постоянном напряжении. Ей приходилось внимательно следить за своими словами, интонацией и реакцией, лишь бы не вызвать никакого подозрения у Франциски или Луизы, и это ее порядком изматывало.

Всякий раз, когда он брал ее за руку или ласково к ней обращался, нежно глядя в глаза, сердце Синди сладко замирало. Хотя она прекрасно понимала, что все это не более чем спектакль, разыгрываемый перед его матерью и теткой.

Особую муку Синди испытывала в те моменты, когда он обнимал ее и трепетным голосом, полным любви, произносил «моя милая» или «дорогая». От этих слов Синди была готова расплакаться. Вся ее решимость, вся отвага разом исчезали.

Но тут на помощь приходил Бен, он всегда ее выручал. Оставаясь с ней наедине, он строго соблюдал данное им слово и даже не приближался к Синди.

Синди очень боялась, что Луиза снова начнет свои нападки и, стоит Бену уехать, будет цепляться к ней и задавать каверзные вопросы. К счастью, у Луизы хватило ума оставить в покое невесту своего любимого племянника.

Немалая заслуга в этом принадлежала Франциске, ясно давшей понять своей вредной сестре, что полностью одобряет выбор сына и в его будущей жене души не чает.

Луиза, надо отдать ей должное, сразу же признала свое поражение, уяснив, что это сражение ей не выиграть. Она уехала к себе в Калифорнию на следующий день после того, как вернулась Рут, экономка.

Открытая и приветливая Рут понравилась Синди с первого взгляда. Она быстро поняла, почему Франциска так привязалась к своей старенькой экономке.

Невысокого роста, худенькая и подвижная, с возрастом она нисколько не утратила своей активности. Казалось, что ее энергии хватит на двоих. Некогда каштановые волосы теперь стали белыми как снег, добрые темно-карие глаза всегда светились весельем и задором.

Буквально на следующий день после своего приезда Синди стала полноправной хозяйкой на кухне. И Франциска, и Луиза были просто счастливы, что избавились от столь утомительной, на их взгляд, обязанности. Синди одна готовила на всех и была рада, что ей удалось найти занятие по душе. Но Франциска заблаговременно предупредила ее, что Рут очень ревностно относится к своим обязанностям и не потерпит присутствия на кухне другой женщины. Поэтому с приездом экономки у Синди появилась масса свободного времени.

Однако она все же осмеливалась появляться во владениях Рут, и довольно часто. Они начинали болтать о том о сем, слово за слово, и вот уже Синди вовсю крутится у плиты. Она знала, что Рут полностью ей доверяет, раз подпустила ее к плите.

Синди была бы вполне довольна жизнью в доме Бена, если б только могла забыть о том, какую ведет игру.

Бен приезжал домой редко, а если такое случалось, то все общение сводилось к разговорам на какие-нибудь отвлеченные, малозначимые темы. Обычно он звонил и задавал неизменный вопрос «как дела?», после чего просил подозвать к телефону мать. Одним словом, они почти не виделись. Но Синди чувствовала, что влюбляется в него все сильнее.

Как же ее угнетало то, что она ведет насквозь фальшивую жизнь! Надежды на то, что со временем чувство вины ослабеет и перестанет ежеминутно донимать ее, не оправдались. Угрызения совести становились все острее.

Синди ненавидела весь этот спектакль еще потому, что она и Франциска с каждым днем привязывались друг к другу все больше.

Если Синди удавалось занять себя каким-нибудь делом, то на некоторое время она забывала о своих проблемах и печалях.

Огромный дом таил в себе массу неизвестного, и ей доставляло истинное наслаждение обнаруживать для себя что-то новое.

Так, одним из открытий стало купание в необъятных размеров ванне Бена.

До отъезда Луизы Синди обходилась душем, не задумываясь о том, что ванна, которая находится в ее распоряжении, напоминает размерами маленький бассейн. В первый же вечер после того, как зловредная тетка уехала, Синди решила отпраздновать это событие и спокойно понежиться в горячей воде, полной ароматной пены.

Первой ее мыслью было то, что в огромной ванне вполне хватит места для двоих. Но она не успела хорошенько ее развить, как обнаружила еще одну любопытную вещь. Ее внимание привлекла маленькая хромированная кнопка, едва выступавшая из стенки ванны. Синди захотелось узнать, для чего она служит. Протянув руку, она до нее дотронулась.

Раздался щелчок, и что-то заурчало, словно завелся двигатель машины. Синди испуганно отдернула руку. Вода забурлила, и появились тысячи маленьких пузырьков. Синди сразу догадалась, что ванна оборудована гидромассажем.

– Классно! – воскликнула Синди. – Просто сказка, ты попала во дворец Прекрасного Принца. – Восторженные крики гулко разносились по ванной комнате, эхом отражаясь от кафельных стен.

Прекрасный Принц, больше известный как Бен, объявился только через неделю, в четверг. Он заехал на пару часов, чтобы повидаться с матерью и «невестой».

– Беннет, ты как раз вовремя! – воскликнула Франциска, когда он внезапно появился в дверях столовой. Она и Синди собирались садиться за стол.

– К сожалению, я ненадолго. – Бен обнял мать. – Я еду на книжный склад в соседний округ и по пути решил на минутку заехать, чтобы повидаться с вами. – Он отошел от матери и удивленно развел руками в стороны: – Вы не предложите мне пообедать?

– Конечно, садись, все готово. – Мать была явно расстроена тем, что сын, не успев приехать, тут же уезжает. – Когда же ты выберешься к нам хотя бы на пару дней?

– Даже не могу сказать, дел по горло. – Беннет повернулся к Синди. – Здравствуй, дорогая. Надеюсь, матушка хорошо с тобой обращается? – Он достаточно громко произнес эти слова, рассчитывая, что мать их услышит.

– Беннет, как ты можешь такое говорить! – возмутилась Франциска, обиженно поджав губы.

Комок в горле помешал Синди ответить. Кроме того, она почувствовала ужасную слабость во всем теле, ее ноги стали тяжелыми как гири. Бен ее обнял и поцеловал.

Синди вздрогнула, почувствовав знакомый запах одеколона и его теплое дыхание на своей щеке. Когда Бен направился к свободному стулу, она с трудом разжала губы и выдавила из себя:

– Да. – Однако через секунду Синди уже вполне владела собой. Она улыбнулась Франциске и добавила: – Твоя мама очень добра. Мне не на что жаловаться.

– А Рут?

– Обо мне не беспокойся, молодой человек, – сурово взглянув на Беннета, произнесла Рут, появившаяся в дверях. – Уж я-то умею себя вести.

– Серьезно? – изумился Беннет. – Позволь спросить, где же ты этому научилась? – Звонко рассмеявшись, он вскочил со стула и обнял старую Рут.