Текст книги "Властелин небес"
Автор книги: Эмма Харрингтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
Глава 15
Изабель спасена.
Но радость была омрачена смертью Дункана. После горестных февральских дней Дэллас мало говорил. За последний месяц Изабель не раз пыталась утешить мужа, но тот не позволял ей разделить с ним печаль и чувство вины.
– Я должен был отвезти Дункана в Скай и похоронить его рядом с матерью, – неожиданно сказал Дэллас.
Эти слова заставили Изабель вздрогнуть. Она обернулась, но Дэллас стоял лицом к окну, разглядывая покрытый льдом ров вокруг замка Донан.
Смутные тени заволокли фьорд и заснеженные деревья, легкий туман стелился по земле. Холодный ветер, проникая в комнату, шевелил плащ Дэлласа.
Поколебавшись, Изабель мягко произнесла:
– Здесь был его дом, другого он не знал. Джеми был прав, когда сказал, что Дункан принадлежит Донану.
– Дункан не принадлежит сырой могиле, он должен был бы принадлежать простору, – отрезал Дэллас.
Изабель отложила гребенку, которой расчесывала волосы, и встала.
– Да. Как и другие молодые люди, преданные Шотландии, погибшие за нее.
Дэллас резко повернулся. В глазах его застыла горечь. Свет от масляной лампы метнулся по его лицу, на котором появилось новое выражение – печали и скорби.
– За нее? Но ведь речь идет об обычном неблагоразумии, Изабель. Его смерть – это моя вина, все это знают.
– Если ты хочешь найти виновного, то это я. Дункан умер, спасая меня.
– Дункан умер, потому что не захотел оставить Мэри Росс, – горько заметил Дэллас.
– И ты сожалеешь об этом? – спросила она дрожащим голосом, затем сделала паузу, чтобы успокоить дыхание. – Дэллас, твой брат был мужчиной, а не ребенком, мужчиной, который сам принимает решения. Не говори того, что причиняет боль тебе самому.
Он вновь отвернулся, молча глядя в окно. Изабель с трудом подавила вздох. Она подошла и положила руку ему на плечо. Мягкая шерсть плаща была теплой. Но профиль Макдональда был холоден и угрюм. Глаза больше не искрились смехом, рот сжат в тонкую линию, как будто его губы никогда не знали, что такое улыбка.
– Неужели Дункан хотел, чтобы было так? – спросила Изабель, и на глаза ее навернулись слезы. – Нет, я помню его другим.
Она погладила плечо Дэлласа, закрыв глаза, чтобы он не видел ее боли и печали.
– Я помню его улыбку, его голубые яркие глаза и песни… Да, он любил петь, у него был сильный чистый голос. Он часто пел мне, когда мы шли с армией Брюса. И те песни, которые он пел, я могла слушать, не краснея, он не раз говорил, что те песни, которые поешь ты, не предназначены для ушей леди.
Слезы сдавили ей горло, она попыталась подавить рыдание. Ничего не видя от боли, она почувствовала, как Дэллас обернулся и крепко обнял ее. Она заметила, что он тоже плачет.
– Я не должен был позволять ему идти с нами, – глухо пробормотал Дэллас. – Я знал, как это опасно. Но он не захотел остаться.
– Дункан не остался бы, Дэллас. Он не согласился бы, чтобы ты рисковал без него.
Хотя она говорила шепотом, Дэллас услышал ее слова, прижавшись лбом к ее лбу. Какое-то время они стояли молча. Затем Дэллас глубоко вздохнул, выпрямился.
– Я должен написать отцу о гибели Дункана. Изабель кивнула.
– Да. Напиши, что он погиб, как рыцарь.
Глаза Дэлласа потемнели.
– Я напишу, что он умер, потому что его сердце не позволило ему бросить в беде Мэри Росс, тогда как собственный муж оставил ее.
Изабель вздрогнула. Она не могла поверить, что Иан оставил Мэри, но во время войны мужчины ведут себя не так, как в мирное время. Бывают разные обстоятельства. Изабель покачала головой.
– Неужели ты действительно считаешь ее виноватой в смерти Дункана? Ты думаешь, что если бы мы оставили ее, то Дункан был бы жив?
– Я не думаю. Я в этом не сомневаюсь.
Она замолчала. Что бы она ни сказала, это не изменит мнение Дэлласа. Только время приглушит боль и гнев. Она взяла его руку. Он не протестовал. Встав на цыпочки, она поцеловала Дэлласа в щеку, вновь ощутив на губах соленый привкус слез. Жесткая неподстриженная борода коснулась ее нежной кожи.
– Я люблю тебя, Дэллас, – прошептала она. Он сжал ее в объятиях.
– Ты такая преданная жена, Изабель. Я не заслуживаю этого.
Его низкий тон выдавал подлинное волнение. Изабель ничего не ответила. Пройдет время, и Дэллас сможет думать о Мэри Росс без ненависти.
Изабель обняла его лицо ладонями и поцеловала со всей нежностью, на которую была способна.
Когда она оторвалась от его губ, то увидела, что в глазах Дэлласа блеснул огонь желания. Может быть, любовь смягчит его боль? Она почувствовала, что ей самой могло бы стать легче. Она подняла руку ладонью вверх, словно делая приглашающий жест.
Ее сердце забилось, тело, казалось, уже предвкушало ту радость, которую он может ей дать. Пальцы Дэлласа сомкнулись на ее ладони, он прижал Изабель к себе. Пламя желания в его глазах словно отражало ее собственное.
– Дэллас.
– Да, да, милая.
В его голосе слышалось волнение, горячей рукой он провел по ее щеке, затем взял за подбородок. Их губы слились в поцелуе.
Дэллас поцеловал ее с той страстью, с которой он бился в бою, поцеловал так, как будто уже никогда не сможет больше коснуться ее упоительных губ. И это ощущение передалось Изабель. Она обняла его за шею, прижалась к нему всем телом…
Когда он оторвался от ее рта, то тяжело дышал. У Изабель кружилась голова. Дэллас попытался справиться с застежками ее платья, бормоча себе под нос, какое это нелегкое дело.
Когда она осталась только в легкой сорочке, слегка дрожа на сквозняке, Дэллас поднял ее на руки и понес на кровать под балдахином в углу комнаты. Он бережно положил ее на одеяло, затем выпрямился, расстегнул брошь, стягивающую плащ на плече. Затем расстегнул пояс. Цвета Макдональдов упали на пол.
Изабель восхищенно смотрела на него. Нет, не существовало мужчины прекраснее его. Великолепно вылепленное тело, точеные мускулы, упругая кожа груди и живота, поросшая кое-где тонкими волосками. Шрамы на теле, плечах, ногах готовы были рассказать о прошлых битвах, славных битвах во имя Шотландии.
Она привстала, ее пальцы коснулись шрама на боку, оставленного английским клинком. Шрам уже зарубцевался, но отчетливо выделялся на смуглой коже. Кончики ее пальцев провели по этой полоске, затем спустились к животу. Дэллас поймал ее руку, прижав ладонь к своей упругой коже.
Другая рука Дэлласа пробежала вверх по ее локтю, разорвав плечико сорочки. Изабель услышала только тихий треск. Холодный воздух заставил ее задрожать. Секунду спустя его горячее, тяжелое тело вдавило ее в подушки, теплые губы без устали целовали лицо, глаза, шею…
– Изабель, – протянул он, зарывшись лицом в ее волосы. Ее смоляные пряди смешались с золотом его волос. Она попыталась ответить, но у нее перехватило дыхание, когда его губы заскользили по ее плечам, затем достигли груди, тронули, нежно прикусив, соски, потом скользнули по животу. Она забилась в его руках, обдаваемая теплом и влагой его губ.
Она никогда не думала, что чувство может охватить ее всю, без остатка, что его прикосновения заставят ее трепетать столь отчаянно. Он взял ее за запястья и прижал ее руки к одеялу.
Дэллас медлил, продолжая пробовать ее тело, набухшую от ласки грудь, пульсирующую жилку на сгибе плеча. Изабель услышала легкие стоны и с удивлением осознала, что стонет она сама.
Дэллас встретился с ней глазами. Его волосы были влажными – золотистые пряди прилипли ко лбу и шее, обрамляя его лицо.
Жаркий пот увлажнил его мускулистые плечи и грудь, и они поблескивали в свете масляной лампы. Грудь тяжело вздымалась и опускалась.
– Ты восхитительна, – тихо сказал он, отводя прядь ее волос со лба. – Я так часто мечтал об этом… Мне даже снилось.
Изабель подумала о своих грезах в те долгие ужасные часы, которые она провела в клетке. О своих мечтах о Дэлласе, которые помогли ей выжить, уберегли от отчаяния.
Приникнув к ней всем телом, он скользнул в ее лоно, продолжая целовать. Радость заполнила ее всю. Она изогнулась, чтобы принять его. Неужели их близость всегда будет такой сладостной? Изабель казалось, что она качается на волнах страсти, почти теряя сознание. Ее ответные движения, подчиненные его ритму, воспламенили его. Нет, такого она еще никогда не испытывала.
Казалось, Дэллас проникал в нее все глубже и глубже. Стон сладострастья сжимал его горло – низкий, почти утробный звук. Он прижимался к ней так, будто хотел утопить свою боль. Ее руки скользили по влажной коже спины.
Через какое-то время он поднял голову. Глаза словно издалека посмотрели на нее. Легкая улыбка пробежала по губам.
Затем Дэллас поцеловал ее, нежно коснувшись губами, и предательские слезы набежали ей на глаза.
Может быть, все еще будет хорошо.
* * *
– Прошло три месяца со дня смерти Дункана, – заметил Джеми.
Дэллас кивнул. Он следил за Изабель, восхищаясь ее грациозной походкой, когда она двигалась по залу, перебирала пучки трав, обсуждая что-то со слугами, распоряжалась, чтобы приготовили чистые полотенца.
Мягкий свет из открытого окна падал на ее волосы, теплый бриз трогал локоны у висков, напоминавшие ему, каким податливым бывает ее тело в его руках.
Дэллас не отрывал от нее глаз, почти не слушая рассуждений брата о политике, Он отвлекался только на мгновение, чтобы вставить какое-нибудь не вполне уместное замечание.
Джеми проследил за его взглядом и с ненавистью покосился в сторону Изабель.
– Действительно, Джеми, – попытался сосредоточиться Дэллас. – Уже три месяца относительно спокойно. Ты недоволен?
– Да, – ответил Джеми, положив руки на стол, – Брюс вернулся на материк и собирает армию. Англичане и все предатели двинулись к югу, пока только высокогорье – безопасное место для настоящих шотландцев.
Он сделал паузу, затем прорычал:
– И ты бы знал это, если бы не запирался каждую минуту со своей женой в течение последнего месяца. Дэллас поднял бровь.
– Я все это знаю, Джеми. У тебя есть другие доводы, почему я должен отказать себе в удовольствии спать со своей женой?
Джеми покраснел и отвернулся.
– Нет.
Он вновь бросил взгляд на Изабель. Та словно почувствовала и улыбнулась им. Джеми опустил голову, хмуро уставился на свои руки.
– Ты читал письмо Брюса?
– Да, Джеми.
– И что ты думаешь?
– Что? Боже, Джеми, да не сиди ты с таким лицом, будто ты не хочешь переехать в Инверлок. Ты только об этом и твердил с тех пор…
Дэллас не смог досказать.
– Как погиб Дункан, – закончил за него Джеми после паузы.
Оба повернулись к окну, как будто могли увидеть там образ младшего брата. Под крепостными стенами, на берегу фьорда, под древним тисовым деревом в каменном склепе спал вечным сном их брат. С приходом весны берег украсился цветами.
– Да, – сказал Джеми, отводя взгляд от окна. – Я хочу быть в Инверлоке. Я хочу добраться до Дэвида Каммингза. А ты?
– Ты думаешь, я забыл о присяге? О верности Брюсу? – спросил Дэллас, и голубые глаза его потемнели.
– Последнее время ты только и делал, что увивался вокруг своей жены. Мне не раз приходило в голову, что ты подобрел по отношению к Макдугаллам с тех пор, как женился.
– Достаточно! – голос Дэлласа стал жестким, он почувствовал приступ гнева, который с трудом подавил. – Выбрось это из головы!
Он наклонился вперед, в его словах чувствовалась искренняя горячность.
– Я поклялся отомстить за Вильяма Уоллеса, я поклялся поддерживать Брюса и бороться с врагами Шотландии. Мои клятвы – не пустой звук. До смертного часа я буду предан нашему королю. А если я люблю женщину, которая родилась в стане врагов, то это – игра судьбы, а не мое предательство. Мы многих потеряли, и если я нашел успокоение в объятиях Изабель, я не хочу об этом сожалеть. Я знаю, что передышка не будет долгой, но когда будет дан приказ выступать, я буду одним из первых среди тех, кто поднимется на борьбу. Ты понял?
Джеми залился краской. Руки его сжались в кулаки.
– Если я ошибался, Дэллас, прошу прощения. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что ты колебался.
– Я не колебался.
– Даже когда встретился лицом к лицу с Ианом Макдугаллом? Посмотри на меня, ответь честно: сможешь ли ты убить брата своей жены, если тебе выпадет такой шанс?
Дэллас заскрежетал зубами. Джеми коснулся больного вопроса. Дэллас глянул на свои руки и увидел, что они тоже сжаты в кулаки. Он так ничего и не ответил.
– Не думаю, что сможешь, – тихо сказал Джеми и встал.
Дэллас тоже встал, встретившись взглядом с прищуренными глазами брата.
– Я никогда не говорил, что не убью его. Я говорил об этом с Изабель.
– Да? И она не рыдала и не умоляла? Улыбка исказила губы Дэлласа.
– Нет. Изабель не такая женщины, которая будет умолять и рыдать, ты это сам знаешь.
– Да. Она сильна. Я это признаю, но все равно она женщина. Если ты убьешь ее брата, она тебя не простит.
Дэллас посмотрел мимо Джеми – туда, где Изабель беседовала у огня с женщинами. Он надеялся, что их голоса неразборчивы. Нет смысла вдаваться в объяснения, когда сам не знаешь ответа.
– Дэллас, – Джеми положил руку ему на плечо, – ты должен знать, что когда мы захватим Дунстаффнаге, то перебьем всех, чтобы отомстить за Найджела Брюса и других, кто теперь лежит в могилах по милости предателей. Всех тех, кого убили, зарезали, уничтожили в Килдрамме. Об этом мы не можем забыть.
– Я не забыл, – отозвался Дэллас, выдержав его взгляд. – Я ничего не забыл. Но я не могу забыть и о своей жене.
– Итак, ты будешь выбирать?
– Выбирать? Между кем? Шотландией или Изабель? Я думаю, что твоя ненависть к Макдугаллам слишком ненасытна. Ни о каком выборе не может быть и речи. Когда я уйду воевать за Шотландию, Изабель будет знать, куда и зачем я уйду, даже если это будет значить, что я буду убивать людей ее клана.
– Ты полон иллюзий, – заметил Джеми, бросив быстрый взгляд в сторону Изабель. – Надеюсь, ты не будешь разочарован.
Изабель увидела, что Джеми покинул зал, и нахмурилась. Явно его беседа с ее мужем не была приятной; светлые дни, которыми она упивалась, проводя время с Дэлласом, подходили к концу, Изабель чувствовала, что на Донан наползает тень войны. Каждый день на восходе солнца она с тревогой подходила к окну, опасаясь, что на горизонте покажутся корабли, которые причалят, а затем увезут от нее Дэлласа.
Молча она наблюдала, как муж идет к ней. Даже в его походке она ощутила приближение разлуки. Махнув рукой, она дала женщинам знак удалиться и с улыбкой, которая далась ей непросто, посмотрела на Дэлласа.
– У меня новости, Изабель.
– Новости? – переспросила она, ожидая, пока служанки удалятся. – От отца? Он покачал головой.
– Нет. Король прислал весть, что мы должны быть готовы выступить.
– Я поняла, – она опустила глаза, сжав в руках складки платья. – Когда ты должен уйти?
– Еще не скоро, – улыбнулся он и погладил смуглой рукой ее нежную щеку. – Я думал, стоит ли говорить это тебе, но решил, что ты должна знать. Брюс вдет на север по направлению к Инверлокскому замку, и Джеми и я присоединимся к армии Найла. Мы ждем приказа.
– И это будет не скоро?
Он опустился на пол у ее ног.
– Если приказ не придет до конца лета, то мы выступим только осенью – еще чертовски нескоро. Недели… еще несколько недель радости. Она улыбнулась:
– Ты так жаждешь битвы, мой лорд?
– Жажду? – нахмурился он и отвернулся, глядя куда-то вдаль. – Честно говоря, я сам не знаю. Я жажду свободы для Шотландии. Я жажду крови тех, кто погубил наших людей. Но я также жажду мира и радости, которые я обрел здесь, рядом с тобой. Я не хочу потерять свое счастье, такое краткое, которое дала мне ты.
Ее сердце тревожно забилось. Она с трудом заставила себя выглядеть спокойной, голос дрожал.
– Вы собираетесь вначале захватить Инверлок?
– Да, – осторожно сказал он. – Ты с трудом выговариваешь слова, моя милая Изабель.
– Я много передумала за последние недели, – сказала она, глядя на свои руки, сжимавшие складки платья. – А когда падет Инверлок, и Росс сдастся, вы отправитесь в Дунстаффнаге…
Она подняла глаза и уловила в его взгляде изумление.
– Мой дом…
Он поднялся на ноги.
– Так должно быть.
– И мне легче это осознавать, если я буду считать, что все неизбежно?
– Изабель!
Он помедлил, в его голосе слышалась горечь. Дэллас провел рукой по светлым волосам. Наступила оглушительная тишина. Он подошел к очагу, пнул уголек, искрящийся на каменном полу, потер рукой свою решительную челюсть, затем глубоко вздохнул.
– Изабель, когда-то ты могла выбирать: отправиться домой или остаться. Ты отказалась. Теперь ты здесь, тебя считают представительницей рода Макдональдов. Здесь твой дом, – он посмотрел на нее горящими глазами. – Здесь твоя семья.
– Да, – она разгладила складки платья. – Но разве я обязана забыть тех, кого люблю? Ты же не забываешь тех, кого любишь. Дунстаффнаге – мой дом, его охраняет мой брат. Если ты захватишь замок, его убьют. Я замечаю, как Джеми смотрит на меня, я знаю, что он жаждет смерти Иана. Судьба моего брата в твоих руках, Дэллас. Итак?
– Боже мой! Именно из-за этого я не хотел тебе говорить. Джеми был прав. Он сказал, что ты не простишь меня, если пострадает Иан Макдугалл, – с горечью произнес Дэллас. – Но я сказал ему, что ты знаешь мой долг, даже если это означает поражение и смерть твоих родственников.
– Ты все правильно сделал. Но ты рассказал ему о своем обещании?
– Обещании? – он недоуменно посмотрел на нее.
– Да. Обещании, что ты не причинишь Иану вреда, если у тебя будет возможность выбирать.
– Ах, это. Ты сама понимаешь, что дело не только во мне. Если я столкнусь в твоим братом в бою, то его действия могут предопределить мои. У нее перехватило горло.
– Тогда надежды нет! Иан не знает о твоем обещании. Он не опустит меч.
– Меня трудно в этом обвинить. – Дэллас кулаком ударил по каменной стене. Брови его сошлись на переносице. – Разве ты не понимаешь, что я должен исполнить свой долг? Я дал присягу еще до того, как обещал тебе. И глупо требовать от меня, чтобы я думал в первую очередь о том, чтобы не обидеть тебя. Таким образом, ты только отдаляешься от меня.
Ее охватила ярость.
– Война отделяет нас друг от друга, Дэллас. Я боюсь, что эта война уничтожит нас. Я люблю Шотландию, хочу видеть ее свободной, но я не могу примириться с мыслью, что должна потерять своих близких. И так мы уже потеряли многих, умерших в расцвете юности.
Она закрыла глаза, не в силах видеть, как тень печали заволакивает взор Дэлласа.
– Неужели мы должны потерять всех? – прошептала она. – Неужели Шотландия потребует этого?
На ее вопросы невозможно было найти ответ. Какая тишина!
Когда она открыла глаза, Дэлласа уже не было. Изабель осталась одна в комнате, наедине со своей болью и страхом.
Глава 16
Июнь 1307 года
– Как она?
Изабель в изнеможении оперлась о стену, на лице было напряженное волнение. Темные круги обрамляли ее глаза. Встретившись взглядом с Дэлласом, она сказала:
– Мэри Росс больше нет. Она была слишком… слаба. Так долго пытаться дать жизнь ребенку… столько крови…
Факел на стене зашипел. Голос Изабель замер. Дэллас привлек ее к себе, желая утешить и не находя подходящих слов.
Как странно, что когда-то он ненавидел Мэри за то, что она вышла замуж за Иана Макдугалла. Когда-то ее замужество задело его гордость. Теперь это уже не имеет никакого значения.
Он долго считал ее виноватой в смерти Дункана – так мучительно было видеть ее и вспоминать о потере.
Дэллас молча держал Изабель в объятиях, она рыдала, прижавшись лицом к его груди. Не зная, чем ее успокоить, он неуклюже погладил ее по волосам.
Неожиданно она вздрогнула, слезы омочили его рубашку. Он взял ее за подбородок. Взгляды их встретились. Темные глаза ее были полны печали. Большим пальцем Дэллас вытер слезы с ее щек.
– Грустно, – мягко сказал он.
– Да, – судорожно перевела дыхание Изабель. – Может быть, я могла сделать что-нибудь еще, чтобы…
– Ты сделала все возможное, Изабель. Когда женщина рожает, все в руках божьих.
– Да, – согласилась она, опустив глаза. Мокрые ресницы отбросили тень на щеки. – А ведь я презирала ее, Дэллас. Я не хотела, чтобы мой брат на ней женился. Когда ты пришел, чтобы выкрасть ее, я даже обрадовалась.
На ее лице отпечаталось чувство вины и сострадания…
– Я так и не успела сказать ей, что восхищаюсь ее мужеством, когда она вместе с нами бежала из Инверлока, восхищаюсь тем, что она рисковала собой, чтобы спасти сына моего брата. О, боже, я ни разу не сказала ей, что, невзирая на свои вечные страхи, головокружения и предчувствия Мэри сделала Иана счастливым. Он любил ее. И я сожалею, что не могу сказать того же о себе.
– Милая, ты переживаешь о вещах, которые нужно забыть. Смерть Мэри – воля божья, а не твоя.
– Но ее жизнь могла бы быть радостней…
Дэллас в отчаянии посмотрел на Изабель. Он хорошо знал, что значит испытывать чувство вины за то, что сделано, или за то, что не было сделано. Он знал, что вряд ли сможет найти слова утешения.
– Мы похороним Мэри и ребенка в семейном склепе, – сказал он наконец. – Если Макдугаллы захотят…
– Ребенок не умер. Он жив, хотя очень слаб.
Дэллас замигал. Он не предполагал, что ребенок может выжить. На мгновение Дэллас замер, ничего не говоря. Потом до него дошло: это же ребенок его врага. Сын Иана Макдугалла. Дэллас нахмурился.
– Мы отошлем ребенка вместе с няней к Макдугаллу и сообщим, что Мэри Росс умерла при родах.
Изабель высвободилась из его объятий, отступила на шаг назад.
– Малыш слишком слаб, Дэллас. Он погибнет.
– Может быть, это и к лучшему. Дело рук божьих. Ее лаза вспыхнули.
– Я никогда не буду принимать участия в убийстве невинного, в убийстве сына моего брата. У меня такое ощущение, что я стою и смотрю, как ты перерезаешь ему горло.
Пораженный ее словами, Дэллас глухо пробормотал:
– Если этот ребенок вырастет и станет мужчиной, ему уж точно перережут глотку. Разумнее отослать его к родным.
– Нет! Не сейчас. Как ты можешь быть так жесток? Никогда не думала, что ты можешь так поступать, так рассуждать!
– Боже! Не хочешь ли ты сказать, что собираешься оставить ребенка у себя, Изабель?
– Да. До тех пор, пока он не окрепнет и его можно будет отослать к Иану, я буду сама заботиться о нем.
В глазах Изабель сверкала столь знакомая Дэлласу решимость. Он знал, что спорить бесполезно. Мало того, что она не уступит. Она никогда не простит, если с ребенком что-нибудь случится.
– Хорошо, – вымолвил он наконец. – Я найму няню, которая будет ухаживать за младенцем, пока он не подрастет и его можно будет отослать к отцу без особого риска. Но не требуй от меня большего, Изабель, иначе мы поссоримся.
– О большем сейчас я и не мечтаю, Дэллас.
Нет, она не покорилась. Дэллас почувствовал неприязнь, когда его жена направилась в комнату роженицы, откуда сквозь открытую дверь доносился слабый писк новорожденного. Затем дверь затворилась, отделив его от Изабель и от сына Иана Макдугалла. Дэлласу стало стыдно за то, что он возненавидел беспомощное существо.
– Как ребенок?
Изабель бросила на Дэлласа быстрый взгляд.
– Неплохо. С каждым днем он становится все крепче.
– И насколько он крепок?
Она выпрямилась, в глазах появился холодный блеск, когда она встретилась с Дэлласом взглядом. Но он так и не взглянул на колыбель, в которой лежал укутанный в одеяло младенец.
– Еще недостаточно, мой лорд. Дэллас подавил проклятие. Ее тон был ледяным, взгляд – враждебным.
– Оставь его с няней и пойдем, Изабель. Мы так давно не были вместе.
Покачав головой, она пробормотала:
– Он такой пугливый, успокаивается только у меня на руках.
Дэллас не стал напоминать, что она все время возится с ребенком, и что он предоставлен самому себе и находит утешение в вине или мрачных раздумьях. Скучает ли она по нему? Или теперь все ее мысли заняты лишь этим вражеским отродьем, занимающим все ее время?
Пытаясь не выдать своих мыслей, Дэллас не сумел скрыть ревности.
– Черт побери, дорогая, ты предпочитаешь общество писклявого малыша моим объятиям, в которые совсем недавно так стремилась…
– Дэллас, – сказала она, коснувшись рукой его груди, и не отняла руку, когда он сжал ее. – Я понимаю, что ты, вероятно, чувствуешь себя забытым, но ведь детям требуется так много внимания, когда им всего лишь несколько дней или недель от роду.
– И твой муж не имеет права даже на одну ночь с тобой? – спросил он, сильнее сжав ее руку, когда она попыталась вырваться. – Оставь младенца няне, Изабель, и проведи время, которое нам отпущено, со мной.
– Он же дитя, Дэллас, он не может защитить себя. А мать не может одновременно находиться в двух местах…
Уязвленный, он отпустил ее руку.
– Но ты не мать этому ребенку…
Ее нижняя губа задрожала, голос стал глухим.
– Я хорошо знаю это. Но я – единственная, кого узнает этот малыш.
Из колыбели послышался слабый крик, она наклонилась, нежно коснулась одеяла, слегка качнула колыбель.
– Ребенок не останется у нас надолго, Изабель. И тебе будет трудно с ним расстаться, когда наступит время. Не стоит сейчас так убиваться, чтобы потом твое сердце разрывалось на части.
Не отрывая взгляда от колыбели, Изабель выпрямилась. В глазах ее было заметно отчаяние.
– Он такой маленький, беззащитный, Он так от меня зависит. Никто еще так не нуждался во мне, Дэллас. Никогда еще я не испытывала такой сладкой боли, как та, когда держу его на руках.
Она посмотрела на Дэлласа, брови ее сошлись в тонкую полоску.
– Не знаю, почувствую ли когда-либо биение под сердцем собственного ребенка, но когда беру на руки сына Иана, я испытываю чувства, которых никогда не испытывала.
– Вряд ли у тебя родится ребенок, если ты не будешь проводить со мной ночи, – резко сказал он, не в силах сдержать раздражения.
Она потупила голову.
– Как давно мы женаты, Дэллас? Больше года, не правда ли? И мы много раз были вместе, но я так и не зачала.
– Иногда это происходит не сразу. Но это не значит, что ты бесплодна, это не значит, что ты должна усыновить ребенка моего врага и считать его своим.
– Твоего врага? – вспыхнула Изабель.
Дэллас пожалел, что произнес эти слова. Он открыл уже рот, чтобы взять их обратно, однако на него обрушился целый поток обличений.
– Твой враг – это мой брат, Дэллас Макдональд. И если ты думаешь, что я отрекусь от Иана, то глубоко ошибаешься. И я не брошу его ребенка. Если господь не дал мне своих, возможно, он послал мне этого малыша, чтобы заполнить мое сердце.
Дэлласу почудилось, что в него бросили камень. Несколько минут он молча смотрел на нее. Хотя раньше он никогда не думал об этом, но они действительно много раз были вместе, а Изабель так и не зачала. Дети – милость божья, но для Дэлласа даром свыше была уже сама Изабель. Он был бы разочарован, если у них не родится сыновей, но он смог бы это пережить. Он не предполагал, что Изабель думает по-другому, что она жаждет держать на руках ребенка, баюкать его.
– Изабель, – сказал он, мучительно подыскивая нужные слова, – Изабель, мы не знаем и не имеем права считать тебя бесплодной. Позади тяжелый год, принесший немало горя и испытаний. Признаюсь, я не подозревал о твоем желании иметь ребенка. Однако не надейся, что я соглашусь со всем, что ты задумала по поводу этого создания…
– Создания?.. – повторила она и покачала головой. – У ребенка есть имя, Дэллас. Хочешь его узнать? Хочешь взглянуть на малыша, увидеть его лицо? Это невинное лицо. Он похож на моего брата, но в нем нет той ненависти, которую Иан испытывает к Макдональдам. Взгляни на него хотя бы разок, Дэллас.
Он замер, не в силах пошевелиться, наклонить голову и взглянуть на ребенка. Малыш стал преградой между ним и Изабель. Когда она нагнулась и взяла ребенка на руки, Дэллас ощутил необъяснимое беспокойство. Почему он боится такой крохи? Как смог этот младенец внести разлад в его жизнь? Боже, если он, Дэллас Макдональд, пойдет навстречу всем пожеланиям своей жены, он перестанет контролировать себя, а это равносильно тому, чтобы отдаться на волю волн.
– Изабель, – воскликнул он и отшатнулся, не отрывая глаз от ее лица, а потом покачал головой. – Я не хочу его видеть!
– Его зовут Дункан, – сказала она и склонилась над ребенком, шепча что-то ласковое. Дэллас стоял словно оглушенный.
– Дункан? – переспросил он по слогам, не веря ушам своим.
Она посмотрела на него, и ее взгляд подтвердил, что он не ослышался.
– Дункан… Как ты могла? Боже, как ты посмела!..
Изабель тихо отозвалась:
– Это единственное, что я могла сделать для Дункана – назвать его именем ребенка, которого он спас. Мэри была Дункану другом. Твой брат был благородным человеком, он готов был пожертвовать своей жизнью ради Мэри. Поэтому не может быть ничего лучшего, как увековечить его память в ребенке. Я думала… – ее голос осекся, затем она вновь обрела силы говорить. – Я думала о самопожертвовании, о том, что господь отдал свою жизнь за нас. Дункан верил в бога, Дэллас. Я думаю, он бы меня понял.
Дэллас пристально смотрел на нее. Он вспомнил, как Дункан смеялся над ним, не раз повторял с улыбкой, что в битве с Изабель его старшему брату приходится быть во всеоружии. Жаль, что он почти никогда не прислушивался к словам Дункана. Дэллас – чело-век, привыкший разрешать все споры при помощи меча, силой и храбростью. Бессмысленно вступать в бой с Изабель, будучи вооруженным одной лишь ненавистью к ребенку врага.
Глубоко вздохнув, Дэллас отступился.
– Ладно. Пуст он пока останется с тобой. Не буду возражать, Изабель, но помни, что его отец однажды захочет увидеть своего сына. К тому же есть еще граф Росс. Он тоже может потребовать своего внука. Что тогда?
Она смело встретила его взгляд.
– Ты собираешься захватить Инверлок, а затем земли Росса, не так ли? Если все будет, как ты задумал, то их требования потеряют всякий смысл. Мы оба знаем, что мало кто выживет из тех, кто стоял за англичан.
– Да, но в его венах кровь Макдугаллов… Ты забыла об этом?
– А ты забыл о том, что в моих жилах также течет кровь Макдугаллов?
Дэллас не решился потребовать, чтобы она сию же секунду передала младенца няне. Он понимал, что может потерять Изабель. Нет, он не станет рисковать из-за этого ребенка, а может быть, даже ради своего короля…
Дэллас выдавил из себя улыбку.
– Ты достойный противник, Изабель. Никогда еще я не терпел такого окончательного поражения.
– Значит, я оставляю маленького Дункана?
Он не мог не вздрогнуть, услышав это имя, но только согласно кивнул головой.
– Да. Но не называй его Макдональдом. Он – Макдугалл. И это будет твоим долгом – рассказать ему о своем роде, когда он подрастет и сможет понять.
Изабель взглянула на ребенка, затем подняла глаза на Дэлласа.
– Да, я расскажу ему о его тезке и о том, как Макдональды забыли о своей гордости, чтобы дать ему вырасти и стать сильным. Это дитя будет знать, что благородство свойственно не только его предкам.
– Хорошо, Изабель. Надеюсь, ты не разочаруешься.
