Текст книги "Ребенок Лео"

Автор книги: Эмма Дарси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава восемнадцатая

Скрывать беременность от родителей и дальше было нельзя. Отговорки, которыми Тери отделывалась от визитов к родным в последние два месяца, подошли к концу. Известие, что с ребенком все в порядке и выкидыш маловероятен, придало Тери решимости: теперь она готова вынести семейный допрос, что неминуемо последует за объявлением новости.

И, тем не менее, Тери снова и снова откладывала поездку к родителям. По одной-единственной причине: не знала, стоит ли впутывать в это дело Лео. Каково же было ее изумление, когда однажды после обеда Лео сам поднял эту тему!

– Сегодня я звонил папе, – сообщил он, озаряя ее белозубой улыбкой. – Рассказал, что он скоро станет дедушкой. Он хочет с тобой познакомиться, Тери. Он с женой и двумя детьми живет на Южном побережье, в Кайаме. Если ты не против, мы можем съездить к ним в это воскресенье.

В первый раз Тери услышала что-то о его семье! Если не считать того, что у Лео нет сестер, что мать его умерла, когда он был еще ребенком, а отец женат вторично. Да, и еще, что учился Лео в школе-интернате для мальчиков.

– Обычно я навещаю их на Пасху и на Рождество, – объяснил Лео. – Мои братья еще совсем мальчишки: как они радуются подаркам – не описать!

Он лукаво приподнял шелковистые брови.

– Не возражаешь, если я расскажу им о нашем малыше?

– Нет, что ты! Мне будет очень приятно с ними всеми познакомиться! – вполне искренне ответила Терн. – И как хорошо, что ты с ними ладишь! Я имею в виду – со второй семьей отца.

– Тери, а как насчет твоей семьи? – Он нахмурился. – Не знаю, что ты им рассказала, а что нет, но хотелось бы уверить их, что я позабочусь о тебе и о ребенке.

Терн с облегчением вздохнула. – Слава богу!

– Чему ты радуешься? – удивился он.

Она поморщилась.

– Они живут на Центральном побережье и… и пока ничего не знают. Я боялась им рассказывать. Понимала, что они начнут расспрашивать о тебе, и не знала, как ты…

Перегнувшись через стол, он накрыл ее руку своей. Тери мгновенно забыла, что хотела сказать: ход ее мыслей застопорился, лишь только она попала в магнетическое поле Лео. Сердце бешено забилось, кожа под его ласковыми пальцами вспыхнула огнем.

– Тери, я всегда буду на твоей стороне, – заговорил он, лаская ее серьезным и нежным взором сияющих глаз. – Просто выбери день для поездки. На меня ты всегда можешь рассчитывать.

– О-о!..

Она не знала, что ответить. Слезы щипали ей глаза. Сердце билось так, словно хотело вырваться из груди. Да, она действительно ему небезразлична: он готов сопровождать ее в поездке к родителям, а если потребуется, оберегать и защищать от их критики. Что это, если не доказательство любви? Тери сглотнула, стараясь восстановить самообладание.

– Мои родители… видишь ли, они довольно старомодны, – предупредила она. – У обоих моих братьев крепкие семьи. Никто из них так и не смог понять, почему я рассталась с Уэйном. Лео, нам будет нелегко.

Ни в лице его, ни в голосе ничто не дрогнуло.

– Тери, мы справимся. – Он сжал ее руку. – Чем скорее они увидят, как хорошо нам вместе, тем лучше.

– Но ты действительно не возражаешь? – пробормотала она, почти не в силах поверить, что Лео готов так далеко зайти ради ее благополучия. Имей в виду, они устроят тебе настоящий допрос. Особенно отец: тактичностью он не отличается.

– Не волнуйся, Тери. Как-нибудь переживу. Не повернутся же они спиной к нашему ребенку!

К нашему ребенку…

Словно холодный душ, пролились эти слова на ее пламенные надежды. Нет, Лео ее не любит. Он старается облегчить ей жизнь – но лишь ради ребенка. Кроме этого, их связывает только постель. Так было и, наверно, всегда будет.

Если рассудить здраво, ей не на что жаловаться.

Лео ведет себя безукоризненно. Он так добр, так великодушен и щедр, что стыдно требовать чего-то большего. Но как больно сознавать, что он ее не любит и что она ничего не может с этим поделать!

В следующее воскресенье они отправились в Кайаму. Лео убедил Тери, что там ее ждет теплый прием. Так и оказалось. Джим Кингстон – копия Лео, только на тридцать лет старше, – принял ее с распростертыми объятиями; благодаря ему Тери сразу почувствовала себя среди друзей. Его жена Донна, симпатичная рыжеволосая толстушка, смотрела на импозантного седеющего мужа влюбленными глазами и болтала без умолку, избавляя Тери от необходимости говорить о себе. Оба они, казалось, испытывали большое облегчение оттого, что Тери не имеет ничего общего с Сиреной.

– Холодная, расчетливая стерва, – так отозвалась о ней Донна. – Сразу видно, с вами Лео гораздо счастливее, чем с ней! И как приятно слышать, что скоро у вас будет маленький!

От страха перед тенью Сирены помог избавиться и дом Кингстонов – просторный, деревянный, он стоял на самом берегу моря. Теплый и уютный дом, напрочь лишенный претенциозности. Братья Лео по отцу, крепкие, румяные и, очевидно, вполне счастливые мальчуганы, с визгом носились по дому и приставали к старшему брату, уговаривая с ними поиграть, что Лео, в конце концов, и сделал.

– Из него получится хороший отец, – заметил Джим Кингстон.

– Я рад, что в его жизни появились вы и ребенок. В последние годы Лео слишком зациклился на своей работе. Ему нужно сбавить темп. Понять, что деньги и все, что можно купить на деньги, – не главное в жизни. Эта его первая жена… – Он скорчил гримасу и похлопал Тери по руке. – Дорогая моя, я очень рад с вами познакомиться. По-настоящему рад.

Я бы не сказала, что Лео сбавил темп, подумалось Тери. По крайней мере, пока. Может быть, после рождения ребенка все изменится.

Если ребенок родится живым и здоровым… Визит к отцу Лео пошел Тери на пользу: она не только получила одобрение Джима и Донны, но и перестала волноваться о том, как воспримет Лео ее собственную семью, Слава богу, он происходил не из семейства снобов. Что же до реакции отца и братьев – оставалось надеяться, что обаяние Лео смягчит их сердца.

Уверившись, что Лео на ее стороне, Тери наконец нашла в себе силы все рассказать матери. Правда, по телефону. Такие новости, решила она, лучше не сообщать лицом к лицу – пусть расстояние смягчит удар.

Разумеется, не обошлось без слез и упреков.

Немного успокоившись, мать завела разговор о «благе ребенка». «Благо», разумеется, означало женитьбу.

В конце концов, потеряв терпение, Тери завопила, что не верит в скоропалительные браки, что выйти замуж ее сам Лео не заставил, а мать не заставит и подавно, что она не хочет чувствовать себя виноватой и уж тем более не собирается судиться из-за ребенка; затем бросила трубку и сама разразилась слезами.

В тот вечер она объявила Лео, что о знакомстве с родителями можно забыть, и рыдала, пока не уснула. Однако на следующее утро Лео сообщил, что сам поговорил с ее родителями и пригласил их в следующее воскресенье отобедать «у нас в Вуллагре».

– Если хочешь, – добавил он, – можешь сама позвонить матери и проверить.

Тери немедленно насторожилась.

– Лео, если ты им сказал, что на мне женишься…

– Тери, милая, – воззвал к ее разуму Лео, – ты прекрасно знаешь, что без твоего согласия я на тебе жениться не могу. Я просто сказал, что ты очень расстроена, что при беременности стресс опасен и, если им небезразлично твое здоровье и судьба их внука, они должны служить тебе поддержкой, а не источником огорчений.

Ну разумеется! Опять ребенок! Что она чувствует – ему плевать; главное, чтобы не пострадал ребенок!

В эту минуту Тери его почти ненавидела. Однако, когда мать по телефону извинилась за свое вчерашнее поведение и постаралась загладить ссору, Тери вынуждена была признать, что, несмотря на жгучую ревность к собственному ребенку, благодарна Лео за вмешательство. Она любила своих родителей и очень не хотела портить с ними отношения.

В воскресенье, как и обещали, старшие Адамсы приехали на обед. И сам Лео, и его дом, и обстановка, и даже стол с пантерами – словом, все произвело на них самое благоприятное впечатление. Они уверились, что их дочь в надежных руках. Так оно и было: Тери охотно с ними согласилась, хоть горло ей и сдавили слезы.

Это ребенок в надежных руках! Ребенок, а не она!

Жизнь ее превратилась в бесконечную борьбу с собственными чувствами: все силы уходили на то, чтобы оставаться спокойной и веселой, не дать понять Лео, что она переживает. Он был добр и нежен. Теперь, когда живот ее рос день ото дня, они уже не занимались любовью, но Лео никогда не отказывался сделать ей массаж, размять ноющую спину или втереть, в зудящую от растяжения кожу, специальный лосьон. Вместе с ней он вызвался идти за покупками для малыша, и Тери согласилась, ибо понимала, что смертельно обидит его отказом.

Однако мебель для детской, коляску и белье она выбирала сама. А в сердце билась одна отчаянная мысль: «Господи, только бы ничего не случилось с ребенком! Только бы все прошло нормально! Пожалуйста, господи!»

Остальное взял на себя Лео. С первого взгляда, влюбившись в глянцевого Винни Пуха, он приобрел целую стопку настенных плакатов с героями любимой детской книжки. Из секции мягких игрушек его пришлось вытаскивать силой – он скупил едва ли не половину отдела. А потом надолго застрял у прилавка с многоцветными расписными автомобильчиками.

Тери казалось, что они искушают судьбу. С каждой новой покупкой ей делалось все больше не по себе, но она не останавливала Лео – не хотела портить ему удовольствие.

Было у нее и еще одно тайное желание – острое до боли, неотступное до тошноты. Почему Лео ничего не купит для нее? Хотя бы за то, что она мать его ребенка… Но Лео ничего ей не подарил, и Тери сказала себе, что не вправе жаловаться. В конце концов, сама она не делает ему подарков за то, что он скоро станет отцом.

Приближались роды, и страхи Тери понемногу уменьшались. Она расцвела – это замечали все. Ребенок развивался совершенно нормально, активно двигался – Тери даже прозвала его «спортсменом». Что за удивительное чувство она испытывала, когда ощущала шевеление малыша! О Лео и говорить нечего – едва ли мир видел другого такого гордого и счастливого отца.

Мать звонила Тери каждую неделю, расспрашивала о самочувствии, давала советы и предлагала помощь. Лео познакомился с семьей Адамсов. Несмотря на многолетнюю дружбу с Уэйном, братья Тери сразу признали ее нового друга «своим парнем». Он мог часами обсуждать последние спортивные новости и не скрывал, что превыше всего на свете заботится о благополучии Тери и ребенка.

А роды приближались. Лео уже забронировал в больнице отдельную палату. Он начал водить Тери на дородовые курсы: уроки правильного дыхания ей понравились, а вот документальный фильм о родах так напугал, что она едва не бросила занятия. От фильма о кесаревом сечении она отказалась наотрез.

Этот фильм Лео смотрел один. Он должен знать, что ждет их ребенка. Должен быть готов к любой возможности, самой неприятной и даже страшной.

Наконец настала ожидаемая дата родов… И прошла. Без происшествий.

Потекли тоскливые дни ожидания. Тери перестала ходить в ресторан – невмоготу было слышать бесконечные расспросы и утешения. Каждый божий день Лео спрашивал, не чувствует ли она, как отходят воды, и Тери едва сдерживалась, чтобы не послать его ко всем чертям.

Доктор уверял, что с ребенком все в порядке и роды могут начаться в любой момент, однако дни шли, и ничего не происходило. Тери стала огромной, как кит. Она уже не видела собственных ног. Лео сходил с ума от беспокойства: ни о чем, кроме предстоящих родов, он и думать не мог. Врач пообещал, что, если задержка достигнет пяти дней, роды ускорят медицинским путем.

На пятый день, в восемь часов вечера, Тери положили в больницу. Чтобы ускорить процесс, применили специальные процедуры. Тери, как ей было сказано, пару часов пролежала неподвижно, ожидая, когда лечение окажет свое действие, однако, к глубокому своему разочарованию, ничего не чувствовала.

Лео сидел рядом с ней и смотрел по телевизору футбольный матч. Тери пыталась следить за игрой, чтобы скоротать время, но, занятая своими тревогами, так и не поняла, кто выиграл. Когда матч закончился, Лео выключил телевизор и с надеждой взглянул на нее.

– Ничего! – уныло заметила Тери. – Мне кажется, наш малыш не хочет появляться на свет.

– Тери, это вопрос времени, – успокоил он ее. Ты в родовом отделении, за тобой присматривают. Все будет хорошо, надо только подождать.

В палату заглянула акушерка, которую Лео и Тери знали по дородовым курсам.

– Ну как?

– Никак, – мрачно ответила Тери.

– Что ж, устраивайтесь поудобнее и постарайтесь поспать. Обычно роды до утра не начинаются. Думаю, ваш малыш появится на свет во второй половине дня.

Рожать целый день?! Тери содрогнулась от этой мысли.

Акушерка повернулась к Лео:

– А вы отправляйтесь домой, в постель, и тоже постарайтесь отдохнуть. Сейчас вы ничем не поможете своей подруге.

Лео нахмурился.

– Я не хочу оставлять Тери одну. Что, если роды начнутся раньше?

– Тогда мы вам позвоним, – успокоила его акушерка. – А теперь идите. Здесь Тери лучше спать без вас!

Я не хочу, чтобы он уходил! – охваченная паникой, мысленно вскричала Тери. Она боялась остаться одна. Боялась завтрашнего дня. Почему Лео должен уйти сегодня, когда он так ей нужен?

– Думаю, это разумно, – ответил он, неохотно поднимаясь со своего места у изголовья кровати.

«Нет, не уходи! Останься, прошу тебя! Хотя бы сегодня забудь о разумности!..» Но Тери не могла произнести эту мольбу вслух. Потому что слишком хорошо знала, что он ответит: «Тебе надо хорошенько выспаться. Так будет лучше для ребенка».

Он наклонился и поцеловал ее в лоб. Останься! – молили ее глаза. Лео откинул волосы у нее со лба и ободряюще улыбнулся.

– Завтра в это же время, – проговорил он, – мы уже будем держать на руках нашего малыша. Ну разве не чудо?

Но Тери не могла думать о завтрашнем вечере.

Черной тучей нависла над ней мрачная, бесконечная, одинокая ночь.

– Не уходи! – простонала она дрожащим голосом – страх сжал ей горло.

Поколебавшись, Лео покачал головой.

– Чем скорее я уйду, тем скорее ты заснешь. Не волнуйся: как только мне позвонят, я пулей примчусь сюда!

– Знаю, – вздохнула она, покоряясь неизбежному.

Но мятежный дух заставил ее пробормотать:

– Черт бы побрал эту твою разумность!

– Милая, мне это нравится не больше, чем тебе, – признался он и снова легко коснулся губами ее губ.

От этого поцелуя сердце Тери затрепетало в отчаянной надежде.

– Постарайся хорошенько выспаться, – прошептал Лео.

Он все-таки поступил разумно! Ушел.

А Тери – Тери не сомкнула глаз.

В эту долгую, бесконечно долгую ночь она возненавидела Лео, возненавидела ребенка, возненавидела самое себя за то, что надеялась обрести счастье в материнстве.

Глава девятнадцатая

Вся сила духа, почти сверхъестественное усилие воли понадобились Лео, чтобы оторваться от Тери. Но ради ее блага он был готов на любые жертвы. Прошлой ночью Тери почти не спала: мешал огромный живот, не давала покоя и тревога за ребенка. Лео понимал: если она не наберется сил сегодня, роды станут для нее тяжелейшим испытанием.

Он знал, что Тери боится грядущего дня.

Фильм о родах оказался чересчур реалистичным наверное, не стоило ей его смотреть. Сам Лео – другое дело: он должен знать, что ждет его любимую, чтобы не растеряться и суметь помочь ей в трудную минуту. Но при мысли о том, какие страдания придется претерпеть Тери, сердце его содрогалось от ужаса и жалости. Лишь бы это длилось не слишком долго!

Дорога от дома до больницы занимала всего десять минут. Машину Лео оставил не в гараже позади дома, а прямо у подъезда, чтобы не терять ни секунды. Твердо, решив выспаться и отдохнуть, он принял горячий душ, лег в постель и, немного поворочавшись, погрузился в сон.

Его разбудил пронзительный звон телефона.

Стояла кромешная тьма. С трудом, разлепив веки, Лео взглянул на светящийся циферблат часов 2:47. Так скоро? Что, если с Тери что-то не так? Тревога сжала ему сердце.

– Да! – прорычал он в трубку.

– Мистер Кингстон?

– Да! – нетерпеливо рявкнул он.

– Говорит медсестра. Уильямс. Хочу вам сообщить, что у мисс Адамс начались схватки.

– Как?! Уже схватки?! – вскричал он. Господи, он спокойно спал, а Тери там одна…

– Роды идут быстро, – объяснила сестра.

Лео бросил трубку и молнией вскочил с постели. Со скоростью света натянул первую же попавшуюся рубашку и штаны, схватил ключи и бумажник и, проклиная себя, бегом сбежал с крыльца к машине. Как он мог ее бросить?! Надо было остаться там, не спускать с нее глаз! Ясно же, что эти чертовы врачи и медсестры не могут утешить и успокоить ее так, как умеет он!

На улицах в такой час не было ни души, так что Лео доехал до больницы за семь минут. Лифт полз так медленно, что Лео готов был колотить кулаками в стену. Добравшись, наконец, до нужного этажа, он со спринтерской скоростью промчался по коридору и вихрем ворвался в палату Тери.

Кровать была пуста!

О нет! Только не это! Неужели она родит без меня?

Он уже собирался позвать кого-нибудь, когда слух его уловил шум воды, доносящийся из ванной. Дверь была приоткрыта. Лео заглянул туда – Тери была там. Скорчившись в белом пластиковом кресле, с зажмуренными глазами, с душевой насадкой в руке, она направляла себе на живот струю горячей воды.

На миг Лео застыл в дверях, пораженный женственной прелестью ее наготы – спелыми вишнями сосков, темными ореолами отяжелевших грудей, округленным животом, скрывающим в себе дитя, бессильно раскинутыми длинными ногами.

Сердце его заныло сладкой болью. Как хотел бы он сейчас сфотографировать Тери и хранить снимок вечно, чтобы этот образ остался с ним навсегда. Образ женщины, разбудившей в нем незнакомые прежде чувства. Женщины, которая помогла ему в полной мере ощутить себя мужчиной. Которая подарила ему ребенка – и больше, о, гораздо больше…

Но тут она откинула голову назад, и из груди ее вырвался сдавленный стон.

– Тери! – Он бросился к ней. – Я здесь, любовь моя! Скажи, что тебе нужно!

Она открыла глаза – огромные, испуганные, измученные.

– Лео, это ужасно! – простонала она.

– Знаю, знаю, – шептал он, стараясь ее успокоить.

– Нет, ты ничего не знаешь! – воскликнула она. – Тебе-то не больно… о… о-о-ох!

Она застонала и согнулась пополам в приступе боли.

Лео присел перед ней на корточки.

– Давай я подержу душ, – предложил он, не зная, чем еще может помочь.

– Мне нужен петидин! – простонала она. – Мне больно… о-о… ох… как больно!

– Сестра! Сестра! – закричал Лео, в отчаянии от собственной беспомощности.

Медсестра немедленно появилась на пороге.

– Что такое?

– Тери нужен петидин.

– Что ж, для начала давайте отвезем ее в родильную палату, и я вызову акушерку.

Лео знал, что никогда не забудет того ужаса и мучительного бессилия, что испытывал, когда вытирал Тери и натягивал на нее больничную ночную рубашку. Она корчилась от боли, стонала и умоляла дать ей обезболивающее. Лео снова и снова убеждал ее немного потерпеть. Однако в родильной палате, осмотрев Тери, акушерка объявила, что время для петидина прошло: младенец уже выходит и обезболивающее сейчас не подействует. Лучшее, что Тери может сделать, добавила она – собраться с силами и как можно скорее покончить с этим нелегким делом.

– Собраться… с силами? – задыхаясь, выкрикнула Тери. – Да вы… с ума сошли! Какие у меня… еще… силы?

– Я позову доктора, – предупредила акушерка.

– Скажите ему… пусть поторопится… пожалуйста… скорее…

– Тери, повернись на бок, – попросил Лео. – Я потру тебе спину.

– Это началось без тебя! – простонала она. – Зачем ты ушел? Почему тебя не было рядом?

– Прости, любовь моя. Постараюсь загладить свою вину, – пообещал он, осторожно, как только мог, поворачивая ее на бок.

– Не называй меня так… любовь моя… ты меня не любишь… – По щекам ее покатились слезы. – Господи!.. Пожалуйста!.. Я не могу!.. Я хочу умереть!

Лео начал гладить ее по спине нежными круговыми движениями.

– Я люблю тебя, Тери, – наклонившись, прошептал он ей на ушко. – Ты же знаешь, что люблю. И, пожалуйста, не умирай – я этого не переживу. А теперь будь паинькой и постарайся дышать, как тебя учили.

– Только это ты и можешь! – выкрикнула она, изогнувшись дугой в приступе боли. – Ты никогда меня не любил! Только ребенка!

– Неправда.

– Правда!

Что она такое говорит? Должно быть, от боли у нее помутился рассудок. Не может же Тери не понимать, как много значит для него?

– Тери, встреча с тобой – лучшее, что случилось со мной за целую жизнь! – пылко заверил он, изумленный и смущенный ее неожиданным упреком.

– Только… из-за ребенка! – прорыдала она.

– Да нет же!

Она ошибалась, с самого начала в нем ошибалась! Будь проклята Сирена, поселившая в нем отвращение к слову «любовь»! Если Тери не хватало одного слова… Проклятье! Это он во всем виноват! Как мог, как смел он оказаться таким непонятливым? Теперь Тери воображает, что он – ее возлюбленный, хранитель, защитник, отец ее ребенка – ее не любит!

– Прежде чем ты скажешь, что нас связывает только секс, – заговорил он, – я отвечу: нет, Тери, нечто гораздо большее. Просто я этого не понимал, пока ты не выставила меня за дверь на глазах у своего бывшего мужа.

– Но ты не вернулся – мучительно прохрипела она.

– Потому что был совершенно сбит с толку, – с готовностью признался он. – И не хотел признавать, как ты мне дорога. Убеждал самого себя, что меня волнует только ребенок. Но, Тери, в конечном счете, вернулся я не поэтому. А потому, что моего ребенка носила ты.

– Не верю! – выдохнула она.

– Клянусь богом! Я люблю тебя и хочу разделить с тобой жизнь!

– Ты никогда… не говорил… – Голос ее возвысился до пронзительного визга, а в следующий миг она закашлялась и разразилась рыданиями.

– Никогда… – выкрикивала она сквозь слезы, – никогда… ты не говорил… что меня любишь!

– Ну как же? – возразил Лео. – Помнишь, после сканирования?

– Нет… меня ты не любил…

– Черт побери, Тери! Любил и люблю! Спроси у моего отца. Спроси у своих родителей. Они знают, что я тебя люблю. Я вступил в битву за тебя и ясно дал понять твоим отцу и матери, что, если они унизят тебя сейчас, когда ты напугана и не уверена в своих силах, значит, не знают, что такое любовь. И еще я сказал им, что во всем виноват этот ублюдок Уэйн!

– Уэйн? – дрожащим голосом переспросила она.

– Конечно, он! Это он внушил тебе, что на мужчин нельзя полагаться. Этот тип никогда никого не любил, кроме самого себя!

Тери сжалась в комок, часто и глубоко дыша.

Боль на секунду отпустила ее.

– Но ты… женился на Сирене всего через три месяца…

– Потому что был дураком.

Он продолжал тереть ей спину, не обращая внимания на ломоту в собственной спине.

– Моя настоящая жена – ты, и только ты. Мы бы поженились, если бы ты позволила.

– Чтобы дать ребенку твое имя?

Она содрогнулась и снова прижала руки к животу.

– Нет, Тери, – твердо возразил Лео.

Как превратно толковала она его намерения!

Почему, почему он не смог ей ничего объяснить раньше?

– Чтобы ты стала моей женой. Но ты не захотела, и Мейвис посоветовала не настаивать до рождения малыша.

– Кто… такая… Мей… вис?

И снова страшный, душераздирающий стон.

– Она у меня работает. Чудесная женщина. И знает, что я от тебя без ума. Совсем голову потерял, даже работать не могу – только о тебе и думаю.

– Потерял… голову? – слабым, дрожащим голосом переспросила она.

– Милая, как жаль, что я не научил тебя мне доверять! Но, пожалуйста, поверь мне хоть сейчас! Я здесь, рядом с тобой, потому что хочу быть рядом! Если это не любовь, то я уж и не знаю, что называют любовью! – в отчаянии воскликнул он.

– А не… ради… ребенка?

Ее слова острым ножом вонзились ему в сердце.

– Да, и ради ребенка тоже, – страстно заверил он, – потому что ребенок – это часть тебя, часть меня, часть нас обоих! Но если бы и не было никакого ребенка, я бы не перестал тебя любить. Тери, ты открыла мне новый мир. Прекрасный, дивный мир.

– Да… – прошептала она еле слышно.

Но шепот тут же превратился в сдавленный стон.

– Лео, я не выдержу! Сделай что-нибудь! Пожалуйста! О-о-о!

– Эй, кто-нибудь, нам нужна помощь! – не своим голосом завопил Лео.

В палату вбежала акушерка в сопровождении медсестры.

– Доктор уже идет. Тери, мы дадим вам кислород. Он уменьшит боль, вам станет легче.

– Слава тебе господи! – пробормотал Лео.

– Глубоко вдохните, – приказала медсестра. – А теперь так же глубоко выдохните. Еще раз… Молодец, молодец…

– Головка показалась, – сообщила акушерка. Дело идет к концу.

Тери едва ли ее услышала – она старательно вдыхала и выдыхала кислород. Акушерка и медсестра засуетились вокруг роженицы, оттеснили Лео к стене.

Вот и все. Он сделал все, что мог. Тер ей спину, успокаивал, рассказывал, как ее любит. Страшно подумать, что эти несколько ночных часов она провела одна, во тьме, чувствуя себя нелюбимой и брошенной. Сумел ли он рассказать о своей любви? Верит ли она ему теперь?

Страшный крик резанул по нервам. Тери перевернулась на спину; кислородная подушка отлетела в сторону. Лео схватил Тери за руку, и пальцы ее, как когти, впились ему в ладонь. Она рванулась вперед, и Лео, склонившись к ней, обнял ее за плечи. Сердце его бешено стучало.

– Теперь тужьтесь, Тери, – приказала акушерка, – но пока тужьтесь не слишком сильно.

Появился врач.

– Все идет как надо, – с удовлетворением проговорил он, осмотрев роженицу.

Следующие несколько минут для Лео пролетели как в тумане. Он вспомнил, что Тери не хотела рожать на спине, но менять позу не было времени. Все планы были забыты. Больничный халат полетел на пол. Врач и акушерка выкрикивали инструкции, а Тери из последних сил старалась им следовать. Лео не отходил от нее ни на секунду: сжимал ей руку, повторял слова утешения и молился – отчаянно молился, чтобы все это поскорее закончилось!

И вдруг… крохотное красное тельце буквально вылетело на руки доктору, и притихшую палату огласил первый крик новорожденного малыша.

Тери в изнеможении откинулась на подушку.

– Все хорошо, – прошептал Лео, – откидывая влажные волосы с ее мокрого от пота лба. – Наш малыш родился. Все позади. Я люблю тебя, Тери. Не могу выразить, как я тебя люблю!

Она слабо улыбнулась ему.

– Лео, кто у нас?

Лео оторвался от нее и взглянул на младенца.

Тот вопил, извиваясь в руках врача, как видно не слишком довольный собственным появлением на свет.

– Доктор, кто у нас?

– Мистер Кингстон, у вас прекрасная здоровая дочь!

И младенец лег на руки отца.

– Дочь! – с благоговением повторил Лео.

Он положил малышку на обнаженный живот Тери.

– Тери, радость моя, у нас девочка!

– О, Лео! Посмотри на волосики! Какие густые, какие черные! – Она осторожно погладила малышку по головке и подняла на Лео огромные сияющие глаза. – Ты не расстроен, что у нас девочка?

– Расстроен? Да лучше и быть не может! Как обращаться с мальчишкой, я и так знаю, а вот девочка откроет для меня целый новый мир! Как ты, Тери. Только теперь я познаю ваш мир с самого его основания. Я люблю тебя, Тери.

Глаза ее наполнились слезами.

– Лео, я тоже тебя люблю! Прости, что не верила тебе!

Он поднес к губам ее руку.

– Пожалуйста, скажи, что выйдешь за меня замуж.

– Выйду. С радостью, Лео. С огромной радостью!

Лео счастливо вздохнул: сердце его полнилось неведомым прежде восторгом. Малышка завозилась и смешно пискнула, словно пробуя голосок, и отец и мать рассмеялись ей в ответ. Взгляды их встретились, и новое чувство охватило обоих – глубже, чем все, испытанное ими прежде, глубже влечения, глубже страсти, глубже даже нежности и заботы. Любовь. Истинная любовь. Без запретов. Без ограничений. Без теней прошлого и страхов перед будущим.

Лео знал: этот миг он никогда не забудет. Теперь он понял, что такое душа.