Текст книги "Сердце крестоносца"
Автор книги: Эмилия Остен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 7
Каждый следующий день почти полностью повторял предыдущий. Утром замок просыпался, и все выходили к завтраку. Затем до обеда занимались своими делами, то бишь, на взгляд Римильды, бездельничали. Это сопровождалось песнопениями под ее балконом и приглашениями прогуляться в апельсиновом саду. Римильда не принимала ни одного, опасаясь, что тогда могут вспыхнуть ссоры за ее внимание – а этого ей совсем не хотелось. Не хватало еще, чтобы рыцари за нее передрались. Иногда она думала о том, что мечты сбываются самыми странными путями. Она мечтала о галантном обхождении – и вот оно, с песнями, ухаживаниями и стихами, а ее это лишь злит. Потом всех звали к обеду, после которого в замке устанавливалась мертвая тишина: видимо, все отправлялись отдыхать, пережидая самое жаркое время дня. Или чем-то другим заниматься, Римильда не знала. И, наконец, звонили к ужину, продолжавшемуся иногда до ночи. После чего рыцари, вкусившие яств и обильно залившие их вином, чувствовали себя способными на подвиги, только никто не отправлялся в пустыню сражаться с сарацинами. И куда они отправлялись? Правильно.
Римильда нервничала все сильнее, раздражение копилось. Больше всего ее нервировали непрекращающиеся серенады под балконом. Кажется, там побывали уже все рыцари. Лучше всех пел де Суррен, сильнее всех фальшивил сам герцог Рено. Римильда стойко делала вид, что ничего не слышит, и не выходила на балкон даже днем, когда все эти трубадуры были заняты чем-то очень важным или же просто почивали после обеда. Стоит один раз кому-нибудь из них застать ее на балконе, поклонник тут же возомнит, что Римильда его поощряет. А эти галантные рыцари и без поощрения весьма решительны и докучливы.
Настойчивее всех был Клавье, но и пользы он приносил больше всех. Почти все сведения о брате, пусть и обрывочные, Римильда получила именно от него. Деневульф добился для себя владения лишь недавно, до этого подвизался при дворе герцога Рено, лишь растрачивая деньги. Сейчас Римильда понимала, почему братец ничего не присылал в Дауф. Теперь же, получив Кесруан, действительно важную и большую крепость, Деневульф вряд ли будет склонен немедленно отчалить в Англию. Кажется, все же придется огреть его чем-нибудь тяжелым. Ничего, Родд справится.
Помимо полезных сведений, Клавье с удовольствием снабжал Римильду великосветскими сплетнями и фривольными подробностями. От него Римильда узнала, почему при дворе герцога нет ни одной дамы. Секрет был прост: практически все рыцари женаты на местных восточных красавицах. И сарацинские дамы следуют традициям своего народа: не показываются на люди, ведут замкнутую домашнюю жизнь. Как это все могло сочетаться с кодексом трубадуров и поклонением Прекрасной Даме, Римильда понять так и не смогла. Да и не пыталась, если честно. Между делом Клавье сообщил, что молодой Симон Вильфоре – сын кузена герцога и дочери некоего сирийского паши. Почти всю жизнь он прожил в доме матери, а теперь выходит в свет с отцом. Поэтому он такой робкий и стеснительный. Впрочем, не настолько стеснительный, чтобы не спеть парочку серенад под балконом Римильды и не оставить под дверью огромный букет роз. Может, мальчишку кто-то и надоумил, но скорее он просто следовал примеру старших товарищей, старавшихся вовсю.
– Я больше так не могу! – в сотый раз пробурчала Римильда, переодеваясь к ужину. – Герцог обещал послать гонца, но неизвестно, послал ли. Рено пропал уже с неделю, не показывается из своих покоев. Я уже подумываю ворваться туда и спросить напрямую. Все остальные рыцари отнекиваются и ссылаются на герцога. Кого бы я ни просила проводить меня в Кесруан, все обещают «подумать», «завтра»… Такое чувство, что все они просто-напросто сговорились задержать меня в Сидоне как можно дольше.
– Вполне вероятно, – кивнула Калев. – И, думается мне, стоит просто нанять сопровождение и отправиться к Деневульфу. Мы уже слегка освоились здесь. Может, и удастся.
– Если рассказы о сарацинах, рыскающих повсюду, правдивы – а они правдивы, – то нанять нам придется целую армию, – уныло произнесла Римильда.
– Время идет…
– Не напоминай! Лучше скажи мне, что делать.
– Можно послать одного Родда, только он не знает местности и языка.
– Это верная смерть. – При мысли о том, что ее верный слуга, проделавший ради хозяйки такое путешествие, падет от мечей сарацинских разбойников, Римильду передернуло.
– Тогда постарайся уговорить герцога все же устроить тебе встречу с братом.
– Но как я могу уговорить его, если я его не вижу? – воскликнула Римильда. – Попросить об аудиенции?
– Попроси.
Сгущались сочные сумерки, пронизанные запахом цветов. Прозвонил колокол к ужину.
В большом зале над столом натянули шатер. День выдался сумрачный, ветреный. Дождя, конечно, не ожидалось, но мрачно багровеющее на закате небо вряд ли способствовало бы пищеварению, поэтому и установили шатер.
В отсутствие герцога во главе стола сидел сенешаль де Суррен. Римильда бы с превеликим удовольствием развернулась и ушла, но очень уж хотелось есть. Обед она пропустила, было слишком жарко, у Римильды разболелась голова. Сейчас головная боль отступила, зато появился голод. Ладно, придется потерпеть некоторое время, а затем можно будет попытаться добиться аудиенции у герцога. Он же не болен, в самом деле, иначе бы все знали. Просто отсиживается в своих покоях и небось предается меланхолии.
Клавье сегодня был так же мрачен, как небо. Какая-то необъяснимая тревога витала в воздухе. Римильда заняла свое место, улыбалась и кивала всем, кто стремился ей угодить, но где-то в глубине души уже решила, что не будет больше ждать. Что бы там дальше ни случилось, что бы ни сказал ей герцог Рено, если с ним удастся поговорить, она завтра отправляется в Кесруан. Она уже проделала длинный путь, осталось немного. Сидя в Сидоне, проблем Дауфа не решить. Если она и погибнет здесь, в Палестине, она погибнет, пытаясь выполнить свой долг.
Где-то в середине ужина Клавье извинился и покинул свое место. Мухаммад, сидевший от него по левую руку, воспользовался ситуацией и заговорил с Римильдой. За прошедшие дни она успела достаточно хорошо его узнать. Хитрый, умный, образованный, посол Саладина имел гарем, который был не прочь пополнить светловолосой красавицей-саксонкой. Серенад под окном Мухаммад не пел, зато пользовался каждым удобным случаем побеседовать с Римильдой, избрав иную тактику. Возможно, рассчитывал, что она клюнет на простое внимание и сочувствие. Принудить английскую дворянку он все равно не мог, во всяком случае не здесь, а уговорить надеялся.
– Милая леди, вы сегодня необычайно грустны. Что вас так печалит?
– Я очень хочу увидеть брата. – Причины печали не имело смысла скрывать. И так все знают, почему Римильда сидит здесь.
– Герцог послал гонца.
– Я уже не знаю, что думать. – Римильда кусала губы. – Прошло уже достаточно времени. Если бы я нашла сопровождение, то поехала бы сама в Кесруан.
Мухаммад разулыбался и погладил бороду:
– По счастливому стечению обстоятельств меня призывает к себе мой господин, несравненный Салах ад-Дин. Мой путь будет пролегать неподалеку от Кесруана. Я мог бы с радостью сопроводить вас туда.
Римильда молчала, не зная, как ответить. Это было первое дельное предложение с того момента, как она приехала в Сидон. И первое опасное предложение. Если она откажется, то, вполне возможно, никто ей больше не предложит помощи. Если она согласится, то может оказаться не в Кесруане, а в гареме Мухаммада. Причем второе – более вероятно.
– А не обижу ли я герцога, сюзерена моего брата, если приму ваше чрезвычайно благородное предложение? – нашлась наконец Римильда.
– О! Это сложный вопрос, – согласился Мухаммад. – Но вряд ли герцог будет возражать, если вы скажете ему, что получили весточку от брата, где он просит вас прибыть к нему.
– Во-первых, это будет ложь. Во-вторых, это будет глупая ложь. Брат и не знает, что я к нему приехала.
– Да-а? – протянул Мухаммад.
Римильда сообразила, что сказала лишнее. Теперь она еще более беззащитна перед сарацином, чем ранее. Она сама себя лишила защиты брата, защита же герцога была весьма ненадежной.
– То есть он не знает, что я уже в Сидоне, – попыталась исправить положение Римильда.
Мухаммад, конечно, не поверил.
– Все равно, обдумайте мое предложение, я выезжаю через несколько дней, мне только нужно встретиться здесь с одним человеком, который должен вскоре прибыть… Поверьте, я предлагаю помощь от чистого сердца и готов поклясться в этом.
Римильде все эти шпионские дела были неинтересны, к тому же вернулся Клавье, и разговор пришлось прервать.
Полог шатра трепетал все сильнее под нажимом ветра, флаги на галерее развевались и хлопали. Кажется, надвигалась буря. Кусочек неба, который Римильда видела со своего места, приобрел багровый цвет; казалось, сама природа подстраивается под ее тревожное настроение, отвечает беспокойству в душе Римильды – своим беспокойством. Ветер порывами влетал в зал, пламя в масляных плошках на столе жалобно трепетало.
Клавье тоже обеспокоенно посмотрел на хлопающую ткань шатра и развевающиеся знамена.
– Ветер с востока, будет буря.
– Да, и сильная, – согласился с ним Мухаммад. Сарацин не выглядел обеспокоенным, ему, казалось, нравилось грядущее буйство стихий. – Не завидую я тем, кто сейчас в пути. Им бы лучше добраться до дома к ночи.
Словно в ответ на его слова в двери большого зала несколько раз ударили чем-то тяжелым. Кулаком, закованным в латную перчатку, например. Все разговоры в зале сразу же смолкли.
Римильда взглянула на Клавье, но тот лишь пожал плечами и кивнул страже, чтобы та была наготове. В дверь еще раз ударили, а потом тяжелые двойные створки разошлись в стороны, и в освещенный зал шагнула сама буря. Ночь и буря.
Незнакомец был высок и широкоплеч, облачен в кольчугу, поверх которой накинул джеббу с капюшоном на сарацинский манер. Пыль бури осела на ткани, а когда вошедший снял шлем, обнаружилось, что это не только пыль, но и пепел.
Римильда, как зачарованная, смотрела в лицо незнакомца. Крупные правильные черты, загорелая кожа, напряженно сжатые губы, длинные, черные как смоль волосы, собранные в небрежный хвост на затылке. Кольчуга и черная кожа сапог довершали мрачный облик.
Новоприбывший не глядя сунул шлем в руки стоявшего рядом стражника, сложил руки на рукояти впечатляющего меча и обвел присутствующих тяжелым взглядом.
Все по-прежнему молчали.
– Я должен немедленно увидеть герцога Рено, – заявил незнакомец и, не добавив больше ни слова, прошел через зал внутрь замка, к покоям герцога.
И только когда грозный рыцарь скрылся из виду, все заговорили одновременно.
– Кто это был? – спросила Римильда у сенешаля, едва не крича, чтобы быть услышанной.
– Это – Танкред де Фонтевро, лорд Грота Тирона.
Глава 8
Через минуту все вернулись к вину и разговорам, так что лишь Римильда, задумчиво смотревшая на двери, откуда появился темный рыцарь, заметила, что в зал проскользнул хрупкий юноша в восточном платье. Он перекинулся несколькими словами со стражником, забрал у того черный шлем и бочком, незаметно, двинулся к столу для слуг.
Римильда умирала от любопытства. Фонтевро явно все здесь знали. И также было абсолютно понятно, что он прибыл в Сидон с какими-то очень важными новостями. Судя по его пропыленной одежде и пеплу в волосах, известия были самые пренеприятные. Римильда нашла взглядом Калев и жестами попыталась донести до нее идею о том, что надо порасспросить новоприбывшего слугу. Калев понимающе кивнула и пересела поближе к юноше, прижимавшему к груди боевой шлем.
Римильда еле дождалась того момента, когда уже можно было без лишних вопросов покинуть большой зал и удалиться к себе. Калев поспешила следом за хозяйкой.
– Ну, что там? – Римильда вцепилась в Калев, едва за ними захлопнулась дверь комнаты.
– Присядь, девочка. – Калев покачала головой, словно отгоняя какие-то тяжкие мысли.
Римильда послушалась и опустилась в кресло:
– Так что ты выведала?
– Этот молодой сарацин, он спутник Танкреда де Фонтевро, а не слуга, – сообщила няня. – И он знает гораздо больше, чем мог бы знать слуга.
– Отлично, так что же он знает? – нетерпеливо воскликнула Римильда.
– Его зовут Хадид-бей.
– Великолепно. Калев, ты тянешь время.
– Римильда, девочка моя… – Калев опустилась на колени рядом с креслом хозяйки. – Я просто не знаю, как тебе сказать об этом. И я не знаю, стоит ли верить его словам.
– Да что же он сказал, ради бога, Калев! – Беспокойство, переросшее в тошнотворную тревогу, охватило Римильду. Теперь она уже не сомневалась, что неприятные новости каким-то образом касаются и ее.
Калев наконец выговорила:
– Танкред де Фонтевро приехал сюда, чтобы сообщить герцогу о нападении сарацин на замок Кесруан.
– О Господь Всемогущий! – Римильда вцепилась в подлокотники кресла, едва дыша. – Что с Деневульфом? Герцог пошлет помощь?
– Хадид-бей сказал, что замок Кесруан пал, – почти шепотом произнесла Калев. – Фонтевро спешил на помощь, но, когда он подоспел, крепость уже горела.
– Что с Деневульфом? – закричала Римильда. – Где он?
– Хадид-бей не смог ответить на этот вопрос. Или не захотел. Он сказал, что лорд Фонтевро доложит обо всем герцогу.
– Я немедленно иду к герцогу!
– Римильда! – Калев вскочила, стараясь удержать хозяйку, но не успела.
Девушка выскочила за дверь, подхватила юбки и бросилась бегом по коридору, распугивая смуглых слуг и рослых стражников. Где находятся покои герцога Рено, Римильда знала лишь приблизительно, но какое-то чудо привело ее прямиком к широкой, обитой медью двери, у которой стояли два могучих детины самого грозного вида. Римильда не обратила на них ни малейшего внимания, проскользнула мимо и толкнула дверь. Стражники не ожидали такого напора, поэтому Римильда оказалась внутри, прежде чем они успели даже пошевелиться.
В комнате было темно и сильно пахло чем-то очень противным, в воздухе висел сизый дым, сочившийся из странного сооружения, в котором тлели угольки. Римильда почувствовала легкое головокружение, дым пробрался в горло, и она закашлялась. Справившись со всеми этими неприятностями, Римильда обнаружила, что один из стражников решительно тащит ее к выходу.
– Ну уж нет! – возмутилась Римильда.
Стражник не обратил на ее протест ни малейшего внимания. И тогда Римильда решила, что хватит уже быть нежной дамой и строго блюсти приличия.
– Милорд герцог! – выкрикнула она изо всех сил. – Милорд герцог, я прошу вас немедленно принять меня!
Откуда-то из темноты донесся странно шепчущий голос герцога:
– О прекрасная леди! Я с радостью вас выслушаю!
Стражник тут же отпустил Римильду и удалился за дверь, плотно прикрыв ее за собой.
– Милорд? – почти прошептала Римильда.
– Подойдите ко мне, прелестное дитя! – Герцог помедлил. Дым из странной штуки просто повалил клубами. – Я немного нездоров, поэтому не могу приветствовать вас как полагается.
Римильда сделала несколько шагов по направлению к предполагаемому месту расположения герцога. Рено, облаченный в алые шелка, возлежал на подушках и через гибкую трубку вдыхал отравленный дым. Рядом горела единственная масляная лампа. Римильда поморщилась. Кажется, герцог пристрастился не только к сарацинским женщинам, но и к другим порочным удовольствиям Востока. Рено вяло махнул рукой в сторону Римильды, что должно было, вероятно, означать приветствие и приглашение сесть. Девушка осталась стоять, ибо сочла абсолютно неприличным опуститься на подушки, разбросанные прямо на ковре. Да и вряд ли она смогла бы сейчас сидеть спокойно.
– Милорд! Я пришла узнать у вас о судьбе Кесруана и моего брата.
– О судьбе Кесруана? – герцог, кажется, едва понимал, что ему говорит Римильда.
Повозившись на подушках, он приложился к трубке и задумчиво выпустил кольцо дыма. Выражение его лица оставалось безмятежным.
– Я узнала, что лорд Фонтевро привез страшные вести.
– Привез? – Рено задумался. – Тогда пусть он вам их и сообщит.
– Кто вы, миледи? – Из темноты выступил сам Танкред де Фонтевро, который ранее стоял так неподвижно, что Римильда его не заметила. Он был все еще в кольчуге и джеббе, видимо, не успел побывать в своей комнате и переодеться. В неверном свете масляного фитиля Римильда рассмотрела следы от ударов на груди и рукаве кольчуги. Этот рыцарь сражался, и сражался совсем недавно: царапины свежие.
– Я – леди Римильда из Дауфа, дочь графа Мобри и сестра Деневульфа из Дауфа, графа Мобри.
– Мои соболезнования, – ровным голосом заявил Фонтевро.
– Что?
– Ваш брат погиб, защищая свой замок, защищая Кесруан и земли своего сеньора.
– Что? – голова кружилась все сильнее, но вместе с этим какое-то странное отупение охватило Римильду. – Я вам не верю.
– Я собственными глазами видел пожарище на месте замка. Простите, что я привез вам недобрые вести, но в Кесруане погибли все.
– Я не поверю, пока не увижу все собственными глазами. – Римильда качала головой, цепляясь за последнюю надежду. Нет, этот воин ошибся. Он не мог такого сказать. Деневульф не мог…
Фонтевро ничего не ответил, лишь странно посмотрел на нее и отвернулся. Герцог пошевелился и заявил:
– Прекрасная леди, не покидайте нас так скоро, наш двор никогда не видел столь великолепной красоты.
Каким-то чудом Рено, приподнявшись, завладел рукой Римильды и припал к запястью страстным поцелуем. Вскрикнув, Римильда вырвала руку и бросилась прочь, едва сдерживая рыдания.
Следующие несколько дней прошли в мучительной неизвестности. Танкред де Фонтевро куда-то исчез, Хадид-бей отказывался говорить что-либо еще, кроме уже сказанного, герцог Рено пребывал во власти дурмана. Оставалась еще надежда на пир по случаю именин герцога, который должен был состояться вечером. Уж по такому-то поводу Рено должен был появиться на людях, выползти из своей норы.
Увидев одурманенного зельем герцога, Римильда многое поняла насчет того, почему ее пребывание при дворе Сидона так бессмысленно затянулось. Рено просто забыл про гонца, про просьбу гостьи. Господи! Сколько времени потеряно зря! И теперь может статься, что вообще все потеряно. Новостям про Деневульфа Римильда упорно отказывалась верить. Она и не поверит, пока все не увидит собственными глазами. Она должна, должна отправиться в Кесруан… вернее, туда, где раньше стоял замок. Должна как-то понять, что Деневульфа больше нет или же что брат чудом спасся. Римильда молила Господа о чуде, но надежда еле теплилась.
Несмотря на то что в тот роковой вечер, когда столь неожиданно появился грозный Фонтевро, Римильда едва не сорвалась в ночь и неизвестность, на поиски брата, теперь она все обдумала и решила, что стоит добиваться помощи именно у Танкреда, а не у галантных, но абсолютно никчемных рыцарей при дворе герцога Рено. Они уже доказали, что ничем ей не помогут, только и будут серенады петь. Оставалось одно – найти Фонтевро и уговорить его помочь. Правда, это было не так-то просто: Танкред мало времени проводил в замке, он пропадал в Сидоне, решая какие-то дела, и оказался практически неуловим. Римильда пыталась встретиться с ним, но тщетно. Однако шансы еще есть. По сведениям Калев, полученным от Хадид-бея, лорд Грота Тирона будет присутствовать на сегодняшнем ужине по поводу именин герцога Рено.
Одеваться к выходу совсем не хотелось, Римильда буквально заставляла себя двигаться. Мысли постоянно возвращались к тому мгновению, когда Фонтевро произнес роковые слова: «Погибли все». Римильда отказывалась в это верить, этого просто не может быть. Всегда есть уцелевшие. Чаще всего владельцев замков берут в плен, чтобы получить потом выкуп. О том, что у нее просто нет денег на выкуп, Римильда старалась не думать. Главное, узнать, что Деневульф жив, и тогда можно будет попросить в долг, умолять герцога Рено, отобрать у него отравленный дым, надавить на совесть. В конце концов, Деневульф – вассал герцога, а Рено Гранье должен защищать своих преданных вассалов. Римильда прокручивала в уме ситуацию так и эдак, почти не замечая, во что Калев помогает ей одеться. Словно уловив настроение хозяйки, служанка подала ей темно-красное платье, цвета вина, крови и бури, принесшей Римильде Танкреда де Фонтевро с его отвратительными новостями. На сетке, скреплявшей волосы девушки, багровыми каплями сверкали гранаты.
Когда с одеванием было покончено, колокол к ужину давно прозвонил. Римильда слышала, что в большом зале уже играет музыка.
– Не теряй надежды, деточка, – напутствовала хозяйку Калев.
Римильда вышла в коридор и медленно двинулась по направлению к большому залу. Идти туда, где играла музыка, веселились люди, пели песни, пили сладкое вино, Римильде совершенно не хотелось, но это был шанс выяснить все до конца. Мягкие кожаные туфли делали ее шаги совершенно бесшумными, только легкий шорох платья сопровождал передвижение Римильды. Повернув за угол, она услышала голоса. Кто-то приближался. Наверняка какие-нибудь галантные рыцари, набитые комплиментами по самую макушку. Римильда огляделась вокруг и увидела занавес, закрывающий какую-то дверную нишу. Не мешкая, она скользнула туда, придержав тяжелую ткань, чтобы та не выдала ее присутствия. Голоса приближались, пока двое мужчин – а их оказалось двое – не остановились прямо напротив двери, где пряталась Римильда.
– Лорд Фонтевро, – Римильда узнала голос Мухаммада ибн-Селима. – Вы верно судите о ситуации, но я не понимаю вашего упорства.
– Я не нарушаю своих клятв, как бы это ни было выгодно для меня, – голос Танкреда был тих и мрачен.
– Похвально, но совершенно непрактично.
– Практичность – качество Востока. А я рыцарь Запада.
– Одно из лучших качеств Востока, смею заметить. – Голос Мухаммада лился, словно горячий мед. – Зачем умирать ради того, во что не веришь? Если можно жить в богатстве и неге, не сражаться за каждую пядь земли, за каждый день жизни.
– Вся жизнь – борьба.
Мухаммад усмехнулся.
– Но ваши владения падут, несравненный Салах ад-Дин одержит победу, именем Аллаха.
– Да, одержит, – согласился лорд Фонтевро.
– И очень скоро.
– Это не имеет никакого значения. – Танкред по-прежнему говорил ровно, если не сказать – равнодушно. – Вы думаете, я этого не понимаю? Я это не просто понимаю, я это отлично знаю. Да, Иерусалим падет, как пал Кесруан. Но я буду защищать его, как защищал бы и Кесруан, если бы успел.
– Как бы там ни было, предложение несравненного Салаха ад-Дина все еще в силе.
– Мой ответ прежний.
– Но я пока не буду передавать его моему господину.
– Как вам будет угодно.
Римильда услышала, как один из мужчин удалился. Судя по бесшумным шагам, это был Мухаммад, обутый в мягчайшие восточные бархатные туфли. Римильда замерла, боясь даже дышать. Кажется, она спряталась – по глупому стечению обстоятельств – прямо у двери покоев Фонтевро. Сейчас занавес отдернется, и она окажется нос к носу с грозным рыцарем. Мгновение, другое… Римильда услышала звук тяжелых шагов, удалявшихся прочь. Слава богу! Вероятно, Фонтевро спешил на пир, поэтому не стал заходить в комнату. Подождав, пока успокоится бешеный стук сердца, Римильда продолжила путь в большой зал.
Итак, она стала свидетельницей очень странного разговора. Саладин, видимо, пытается подкупить Танкреда. Насколько Римильда успела понять, Грот Тирона – неприступная крепость, которую можно взять лишь измором, после многолетней осады, да и то не наверняка. Это не Кесруан, про который она тоже успела кое-что выяснить. И как бы Фонтевро ни отказывался сейчас от денег, он вполне может передумать, потому что не верит в окончательную победу крестоносцев. Совсем наоборот, он уверен в том, что дни рыцарских королевств сочтены. Странная позиция для лорда Грота Тирона, который должен всей душой веровать в победу христиан. То ли Танкред излишне пессимистичен, то ли абсолютно практичен. Но практичный человек принял бы заманчивое предложение Саладина. Или нет? Где заканчивается честь и начинается здравый смысл? И не противоречит ли зачастую этот здравый смысл понятиям о чести?
Невероятно странный человек этот Танкред де Фонтевро.
В большом зале праздник был уже в самом разгаре. Тем не менее все мгновенно обратили внимание на вошедшую Римильду. Сам герцог вскочил с места и приблизился, чтобы проводить леди к столу. Заняв свое место, Римильда поискала взглядом Танкреда. Вот он, сидит неподалеку от герцога Рено, мрачный, как туча. Черный циклос без герба, небрежно заколотый серебряной фибулой, и камиза светлого шелка придавали ему вид грозный и романтичный одновременно. Что ж, стоит помнить о том, что Танкред – грозный. А остальное – неважно.
Римильда не сводила с Фонтевро глаз, пытаясь поймать удобный момент, чтобы переговорить о брате, Кесруане и остальном. Она поймала себя на том, что внимательно разглядывает его – впрочем, Танкред оказался интересным объектом для изучения. Он был, без сомнения, красив, но как-то чересчур мрачен. Говорил мало, больше слушал. Да к нему и обращались нечасто, видимо, собеседников отпугивал его неприступный вид. Среди рыцарей герцогского двора Танкред де Фонтевро слыл нелюдимом. Это разузнала Калев у Хадид-бея, кажется подружившегося с нею и охотно делившегося некоторыми сведениями о своем друге. Римильда видела, что лорд Грота Тирона мало пьет, а ест умеренно. Он не похож на остальных. Нет, совсем не похож.
Возможность поговорить с Танкредом появилась только к концу ужина. Все уже изрядно выпили, кое-кто играл в кости, кто-то горланил песни, а сам герцог мирно дремал, подперев щеку кулаком. На скамье между Римильдой и Танкредом образовалось свободное пространство, чем леди и не замедлила воспользоваться, незаметно для нетрезвых гостей переместившись поближе к лорду Грота Тирона.
– Леди Римильда, – вежливо поклонился Танкред, сделав попытку встать.
Римильда вцепилась в его рукав и прошипела:
– Не надо привлекать внимание!
– Как вам угодно, – пожал плечами Танкред.
– Я пыталась с вами поговорить, но вы исчезли. Исчезли, сказав мне, что мой брат, возможно, погиб.
– Деневульф, граф Мобри, погиб. – Интересно, он когда-либо говорит с другой интонацией или так всем и отвечает всегда – уверенно, холодно, равнодушно? – Как и все в замке Кесруан.
– Я это уже слышала, – Римильда сглотнула комок в горле. – Но я не могу поверить. Я должна убедиться собственными глазами, я должна увидеть могилу.
– Его могилой стал Кесруан. – Упорство этого человека начинало ее раздражать. Ничего, у Римильды тоже достаточно упрямства.
– Все равно я должна убедиться.
– Уезжайте в Англию, – посоветовал Фонтевро. – Здесь вас ждет только смерть.
– Милорд, если мой брат погиб, я должна получить доказательства, иначе король не подтвердит мои права как графини Мобри. Свидетель, могила… Хоть что-то.
Римильда сразу поняла, что взывать к сочувствию бесполезно, а вот логика могла сделать свое дело.
– Ваш брат не оставил наследника? – осведомился Танкред. – Как неосмотрительно.
– Я его наследница. И мой долг – лично убедиться в его гибели.
– Это опасно и бесполезно. Попросите герцога дать вам письмо к королю Генриху.
– Милорд, – Римильда решила, что пора переходить в наступление, иначе все опять окажется в руках постоянно пребывающего в грезах герцога Рено. – Пока что я старалась быть вежливой. Но я могу попросить вас и с настойчивостью.
– Вот как? – Фонтевро поставил на стол кубок, который до сих пор вертел в руках, и внимательно взглянул на Римильду. – И какого сорта настойчивость вы готовы применить?
– Не самого приятного, но вы не оставляете мне выбора. – Римильда уверенно смотрела прямо в его темные глаза. Удивительно, но они были не черные, как казалось на первый взгляд, а темно-фиолетовые, как летняя предрассветная тьма. И оказалось, что у Танкреда пушистые и длинные ресницы, словно у юной девы. Когда Фонтевро слушал собеседника, он слегка наклонял голову вперед. – Я прошу вас проводить меня до Грота Тирона, куда вы, вне всякого сомнения, вскорости отправитесь. Это не такое уж большое одолжение. В качестве жеста доброй воли я забуду и никогда не упомяну о той беседе, что вы имели сегодня с добрейшим Мухаммадом.
– Вы откровенны. – Танкред задумчиво потер подбородок. – Тогда и я буду откровенен. Я могу проводить вас в Грот Тирона. И я гарантирую вашу безопасность на пути туда. Однако обстоятельства таковы, что вы можете оказаться там в ловушке. Так что я не хочу вести вас туда.
– Позвольте мне решать, – отрезала Римильда.
– Что ж, если вы настаиваете…
– Будьте уверены, я настаиваю!
– Хорошо. Тогда будьте готовы отправиться завтра на рассвете.
– Я буду готова.
